355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Лора Эллиот » Последняя ночь в Катманду » Текст книги (страница 5)
Последняя ночь в Катманду
  • Текст добавлен: 21 сентября 2016, 20:46

Текст книги "Последняя ночь в Катманду"


Автор книги: Лора Эллиот



сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

Синтия сделала вдохновенное лицо.

– О, это было замечательно! – воскликнула она. – От пейзажей просто захватывало дух!

Она одарила улыбкой всех попавшихся на глаза служащих отеля и поспешила к лифту. Открыв дверь номера, она повесила на дверь табличку «Не беспокоить», вошла, заперла дверь и направилась в ванную.

После душа заказала в номер ужин, потом уселась в постель, подложив под спину подушку, и включила телевизор. Возвращение к привычному стилю жизни – лучшее лекарство от нежелательных воспоминаний.

Прошло пять дней. Жизнь вращалась вокруг Синтии так же, как она сама вращалась в центре жизни. Понеслась привычная череда визитов, конференций, встреч, знакомств. По вечерам – монитор компьютера или экран телевизора. Собирая данные для своего исследования, журналистка, между делом, успела отыскать нужную информацию по делу семьи Бхаттараи. Кстати, совет Махеша провести психологический тест на короле Непала оказался не таким уж наивным. Синтия теперь ни на грамм не сомневалась, что сможет помочь Махешу.

Но что будет потом? Она исполнит свою миссию, поможет красивому непальскому аристократу защитить честь семьи и покинуть Непал. Остальное не должно ее касаться.

С утра над городом собирались мутно-серые тучи, и к полудню закапал дождик. Синтия вернулась в отель после встречи с местными журналистами, у которых выудила еще несколько полезных деталей к делу Бхаттараи.

– Мы вытащим тебя из твоего отшельничества, господин Бхаттараи, – сказала она, открывая дверцу шкафа. – А потом… потом женим на такой же, как ты сам, породистой непальской красавице.

Эта мысль не доставила ей удовольствия, и об этом убедительно свидетельствовало ее отражение в зеркале на внутренней стороне дверцы шкафа. Неужели ей всю жизнь придется устраивать счастье и благополучие других людей?

Синтия сняла с вешалки брючный костюм и поспешила закрыть дверцу.

– Не будь эгоисткой, Синтия Спаркс. Какой нормальный мужчина захочет взять в жены журналистку? Твоя профессия – твой крест, и будь добра, неси его с достоинством.

Итак, прежде чем отправиться обедать в ресторан недалеко от «Астории», который она за последние дни успела облюбовать, не помешает проверить, что у нее в расписании на сегодняшний вечер.

Синтия открыла записную книжку. Пятница. Двадцатое августа. Оказывается, она в Непале чуть больше недели, а не вечность, как ей казалось. Но не это было самым интересным открытием. Самым интересным было то, что снова была пятница, и в ее записной книжке зиял ласкающий душу пробел. Итак, у нее опять свободный вечер…

Выйдя из отеля, Синтия почувствовала, что дождик заметно припустил и готов превратиться в ливень. Первое, что ей придется сделать, это купить зонтик.

До магазина было метров двадцать. Синтия ускорила шаг и дошла до него, почти не промокнув. После, под зонтиком, она сможет дойти до ресторана, наслаждаясь прогулкой.

В ресторане было многолюдно. Почти все столики были заняты туристами и зажиточными непальцами, и Синтия с трудом отыскала свободный и самый неуютный столик в центре зала. Как только она уселась, над столиком склонился официант и положил перед ней меню.

Роман с блюдами непальской кухни закончился для Синтии в последний день ее пребывания в замке. Равно, как и закончилось короткое романтическое приключение с хозяином замка. Она, по привычке, заказала куриный бульон и жаркое – никакой экзотики.

И все же, что она будет делать после того, как еда с ее тарелок исчезнет? Пойдет гулять по своему любимому Тхамелю? Непальские коллеги-журналисты обещали устроить ей экскурсию по городу в день перед ее отъездом. А до отъезда осталось четыре дня. Эх, знала бы она раньше, что у нее на сегодня выпадет свободный вечер…

Несмотря на то, что за завтраком она съела крошечный сандвич, наскоро запивая его кофе, появление еды на столике перед ее носом не вызвало ожидаемого аппетита. Она вяло поводила ложкой в чашке с бульоном, потом стала охотиться за ломтиками морковки, без особого энтузиазма отправляя их в рот.

Когда ей надоело вылавливать морковку, она отодвинула чашку с почти нетронутым бульон сторону и принялась рассматривать жаркое, надеясь, что его вид и запах вызовут у нее желание отправить его в рот.

– Добрый вечер, Синтия, – услышала она знакомый голос и подняла глаза.

– Махеш? – У нее на миг замерло сердце. Он подсаживался к ней за столик. – Что вы здесь делаете?

На его лице была широкая улыбка.

– Простите, что уселся за ваш столик, не спросив разрешения. Пришел повидать вас.

Синтия затрепетала от радости. Но к ее радости через секунду примешался страх. Она огляделась по сторонам. Как он рискнул появиться в одном из самых оживленных ресторанов города? – Махеш, зачем вы так рискуете? – тревожным шепотом спросила она.

Он выглядел совершенно спокойным и расслабленным и продолжал светиться, глядя в ее озабоченные глаза.

– Не волнуйтесь, за мной «хвостов» нет. Дипак и Хари обо всем позаботились.

– Это безрассудство, Махеш, – продолжала она. – Вы ведете себя как мальчишка. Вы что, явились сюда только затем, чтобы сказать мне «привет»? Или у вас есть что-то срочное?

– Я почувствовал, что хочу увидеть вас. Не знаю, чем это объяснить. – Он продолжал гипнотизировать ее взглядом. – Можете назвать это безрассудством, мальчишеством, как угодно. Но я надеялся, что смогу сделать для вас что-то приятное. Захотелось пригласить вас на экскурсию по городу, показать вам достопримечательности Катманду.

Синтия не удержалась и снова расцвела в улыбке.

– Вы знали, что у меня свободный день? Опять шпионили за мной?

– Хари и Дипак не были уверены в этом, но предполагали, что это возможно. Они узнали, что вы обычно обедаете здесь между часом и тремя часами дня. Вот я и рискнул. И, как видите, мне повезло. Итак, как вы смотрите на мое предложение?

Синтии на минуточку показалось, что она сходит с ума. Конечно же, она не сможет отказать ему и не сможет отказать себе. Судьба снова играла с ней, демонстрируя свою милость, хотя за этой милостью наверняка скрывается очередная ловушка. Но рассудок отказывался в это верить, и чувства рвались на свободу.

– Мне будет трудно отказаться. Только скажите, Махеш, это действительно не грозит вам опасностью?

– Никто не может быть уверен на сто процентов, – ответил он. – Но я и мои друзья приняли все возможные меры предосторожности. Хари и Дипак все время будут поблизости, а на их бдительность я могу смело положиться.

– Тогда, может, пойдем отсюда? – нетерпеливо спросила она.

– А как ваша еда? Она выглядит почти нетронутой…

– Знаете, я совсем не голодна. Пыталась уговорить себя поесть, но ничего не вышло. – Она поманила рукой официанта.

– Вы уверены, что не хотите есть?

– Абсолютно.

Они вышли, и Махеш показал ей на серую машину.

– К сожалению, в целях безопасности пришлось отказаться от «кадиллака» и арендовать эту развалюшку. – Он открыл для Синтии дверцу. – Прошу.

– Итак, куда мы едем? – спросила она, дождавшись, пока он сядет за руль.

– Сначала я покажу вам древний храм Шивы – Пашупати Натх, а потом – гигантскую Буддийскую ступу и вторую площадь Дар-бар. Надеюсь, ту, которая недалеко от Тхамеля, вы уже видели?

– Да.

– И не сомневаюсь, что вы не расстаетесь со своей камерой.

– Конечно. Она всегда в моей сумочке.

Храм Пашупати Натх находился на окраине города, недалеко от реки. У Синтии захватывало дух, когда она с холма любовалась изысканной постройкой с двухъярусной крышей, покрытой тонким слоем золота. Вокруг храма толпилось множество других, удивительных по форме сооружений, которые создавали гармоничный комплекс. Синтия огорчилась, когда Махеш предупредил ее, что иностранцев в храм не пускают.

– Такие вот у нас здесь странные законы, – сказал он. – Как будто неиндуисты могут осквернить святилище. Глупо.

– Ужасно глупо. – Синтия оторвались от камеры и посмотрела на него. – Надеюсь, местные буддисты не так ревностны к своим святыням?

– С буддистами проблем не будет. Но я смогу провести вас потайными тропами на территорию другого индуистского храмового комплекса. Пойдемте, Синтия.

Они спустились с холма, перешли реку, пропетляли по лесу и наконец оказались в пустынном месте, окруженном древним могучим хвойным лесом, где длинными рядами стояли маленькие, совершенно одинаковые храмы, с куполами, похожими на перевернутые колокола. Пространство вокруг храмов было выложено каменной плиткой.

– Они напоминают гробницы или склепы, – тихо сказала Синтия. – Непонятно, зачем их так много.

– Религиозная декорация местности, – ответил Махеш.

Они стояли рядом, но Синтии вдруг сделалось одиноко. Она вспомнила о бренности бытия и о том, как ценен каждый момент жизни. И что, если не любовь, делает жизнь человека осмысленной? Пусть даже это будет один миг любви…

Она повернулась к Махешу и заглянула ему в глаза. Ей захотелось, чтобы этот мужчина любил ее. Здесь и сейчас. В этом странном пустынном месте.

– Махеш… – По ее глазам, которые словно таяли под его взглядом, он понял, о чем она собирается попросить. Но он не осмеливался рискнуть, не услышав об этом от нее самой. Наконец с выдохом, будто собиралась сообщить о роковой неизбежности, она добавила:

– Поцелуй меня…

Он положил руки ей на плечи и легонько притянул к себе. Она закрыла глаза.

– Синтия…

Он нежно провел рукой по ее щеке, коснулся пальцами губ. Она замерла.

Целуй же меня, целуй, господин Бхаттараи. Если не сейчас, то когда? Ты давно должен был это сделать. Почему ты мучаешь меня?

Это были последние мысли, пролетевшие через ее разгоряченную голову. Потом мыслей больше не было, потому что она почувствовала, как его горячие влажные губы коснулись ее губ, язык властно раздвинул их, поласкал, и наконец на ее губы обрушился жаркий ураган его поцелуя.

Она обвила руками его шею, прижалась к его груди. Он сначала крепко сжимал ее плечи, потом стал нежно поглаживать их. Потом его руки скользнули по ее спине, замкнулись вокруг талии.

Синтия прогнулась и вздрогнула, почувствовав, как ее бедра коснулись его бедер. Он продолжал целовать ее, не отрываясь, несмотря на то, что оба уже задыхались. Сладкая мука становилась невыносимой. К кому из них первым вернется рассудок?

Синтия меньше всего ожидала, что ее рассудок, так легко позабывший свои обязанности, вдруг встрепенется и оглушит ее страхом. Нет! Ее ладони неожиданно уперлись Махешу в грудь.

– Прости… – прошептала она, задыхаясь. Он опустил голову, продолжая тяжело дышать, пытаясь справиться с огнем, полыхавшим в его теле. Несколько секунд стоял молча, потом взял ее руку, поднес к губам и поцеловал.

– Тогда пойдем, – подавленно сказал он. – Нас ждет Буддийская ступа.

Весь оставшийся вечер они вели себя так, будто забыли о коротком безрассудстве, которое позволили себе в святом месте. И единственным, что напоминало им об обоюдной прихоти, была непривычная еще фамильярность. Они теперь обращались друг к другу «на ты».

Программу осмотра достопримечательностей Махеш предложил завершить посещением национального ресторана с живым ансамблем национальной музыки.

Синтия рассмеялась.

– Знаешь, с тех пор как я покинула твой замок, я не могу прикоснуться к непальской еде. Она снова стала казаться мне скучной, – призналась она.

– Но ты, насколько я видел, с таким же равнодушием отнеслась сегодня и к европейской кухне, – напомнил он. – Но я настаивать не буду, можем поужинать и в европейском ресторане.

– Нет. Я готова снова рискнуть. Поехали.

Ужин, на удивление, прошел успешно. Синтия снова с удовольствием сметала с тарелок овощи, рис и фасоль. То ли это происходило благодаря присутствию Махеша, то ли от того, что она изрядно проголодалась.

После ужина они снова сели в машину.

– Извини, но я смогу подбросить тебя только за квартал до «Астории», – сказал Махеш, повернув ключ зажигания. – Мне нежелательно появляться у входа в отель.

– Сейчас еще не поздно, и я с удовольствием прогуляюсь после обильного ужина, – ответила она.

Ну вот, подумала Синтия. Через несколько минут они расстанутся и вряд ли скоро встретятся. И тот отчаянный огонь, который вспыхнул в ее сердце, останется догорать в ее памяти.

– Я через четыре дня уезжаю, – тихо сказала она, покосившись на его изысканный профиль. – У меня уже готовы материалы для статьи о тебе. Надеюсь на удачу.

– Спасибо, – ответил он, бросив на нее короткий взгляд. Казалось, он хотел что-то еще добавить, но удержался.

Несколько минут они ехали молча. Синтию охватила какая-то гнетущая грусть. Она невидящими глазами смотрела на дорогу, на мелькающие бессмысленные огни рекламы. Город утратил свою таинственность и привлекательность.

Наконец Махеш остановил машину.

– От этого перекрестка до «Астории» – метров сто, – сказал он. Потом посмотрел на нее. – Не заблудишься?

– Постараюсь. – Она знала, что должна распроститься с ним, но медлила. – Спасибо за экскурсию, – внезапно вспомнив, поблагодарила она.

– Это тебе спасибо. За твою доброту…

Неожиданно его рука, до сих пор сжимающая руль, соскользнула с него и потянулась к ней. Он провел пальцами по ее волосам.

Синтия затаила дыхание. Ей вдруг нестерпимо захотелось потереться о его руку щекой, захотелось, чтобы эта рука ласкала ее, захотелось снова раствориться в его объятиях, слиться с ним в поцелуе.

Неужели он сам не хочет этого? Неужели он целовал ее там, у храмов, только потому, что она попросила его об этом? А что было бы, если бы она не остановила его? Неужели он смог бы прямо посреди святого места овладеть ею? Они были так близки к этому.

– Я не хочу, чтобы ты уходила, – прервал ее раздумья теплый голос Махеша. – Не знаю, как это объяснить… Мне… очень хорошо, когда ты рядом. – Он судорожно перевел дыхание. – Я очень скучал по тебе, Синтия.

– Правда? – Она заглянула в его блестящие в темноте глаза.

– Правда. И мне опять хочется целовать тебя. – Он потянулся к ней и приложил ладонь к ее щеке.

Синтия на секунду застыла и вдруг беспомощно обрушилась в его объятия.

Он снова целовал ее, целовал с такой жадностью, будто собирался проглотить. Его большие руки сжимали ее хрупкое тело, и ей казалось, что вот-вот захрустят ее косточки. Но ей так сладко было снова отдать свое тело в его руки. Она готова была отдать ему себя всю. Этот мужчина мог делать с ней все, что захочет, потому что ни одного мужчину в своей жизни она не хотела так, как хотела этого благородного непальца.

Но теперь они были не у озера в лесу. Их машина стояла на обочине дороги, сразу за оживленным перекрестком в центре Катманду. Мимо проносились другие машины, слышались автомобильные сигналы.

Опомнившись, Махеш прервал поцелуй. С полминуты они сидели молча.

– Прости, Синтия, но мне нельзя долго стоять здесь. Могут появиться полицейские, – смущенно проговорил он.

– Да, ты прав, – ответила она, нехотя отодвинулась от него и приложила ладони к пылающим щекам. – Мне пора идти.

Он посмотрел на нее, и Синтия заметила, что его глаза странно потемнели, как будто в них собрались грозовые тучи. Неожиданно он ударил кулаком по рулю.

– Черт! Как мне надоело прятаться от жизни! Я даже лишен права на любовь! – отчаянно выкрикнул он.

Он сказал «любовь»? Она не ослышалась? Он хочет сказать, что любит ее? Почему же тогда не скажет?

Затаившись, Синтия ждала. Но он только еще раз обрушил кулак на руль, потом отдышался и повернулся к ней.

– Прости меня, Синтия. Прости. Я не понимаю, что происходит. Я устал. – Он взял ее за обе руки. – Устал…

Ей показалось, что ее сердце перестало биться.

– Мне очень жаль, Махеш, – с трудом проговорила она. – Но я сделаю все, что в моих силах. Обещаю. Продержись еще немного. Скоро я пришлю тебе свою статью. Потерпи. Все будет хорошо.

– Милая Синтия… – Он поцеловал одну за другой ее руки.

Но она осторожно отняла их у него.

– Мне пора идти, – сухо сказала она, взяла сумочку и открыла дверцу машины. – Увидимся еще когда-нибудь. Прощай, Махеш.

Не дожидаясь его ответа, она быстро вышла из машины, захлопнула дверцу и зашагала по улице к перекрестку.

Теперь все стало еще запутаннее. Ах, зачем она попросила его поцеловать ее? А он, наверняка, целовал он ее только потому, что давно не целовал женщину. Вот и все.

Глава 6

Синтия, как пьяная, ввалилась в номер, швырнула сумочку в кресло и повалилась на кровать. Ее душили слезы. Ударив кулаком подушку, она разрыдалась, громко и от души, как рыдала уже не первый раз, когда ее бросал мужчина.

Но этот мужчина не бросил ее, и он не виноват, что она влюбилась в него. Это она во всем виновата. Виновата в том, что она женщина и что ей хочется любви. Он наверняка будет вспоминать ее, как живое украшение нескольких одиноких дней своей жизни. И только.

И зачем только он появился сегодня? За эти пять дней она успела привыкнуть к мысли, что больше не увидит его. Что же будет с ней теперь? Сможет ли она забыть его поцелуи, его объятия? Она рыдала до тех пор, пока не выплакала все слезы, и незаметно заснула.

На следующий день Синтия пошла обедать в другой ресторан и точно так же, как вчера, долго созерцала блюда, стоящие перед ней на столе, не испытывая ни малейшего желания попробовать их.

После обеда у нее были назначены встреча и интервью, и она была рада своей занятости. Но с наступлением вечера, как только она освободилась от работы, в ее мысли все чаще и чаще вторгался образ Махеша. И Синтия не знала, как избавиться от наваждения.

Она вернулась в номер в семь часов вечера, уселась в кресло и попыталась смотреть телевизор. Бесполезно. Пробежавшись по каналам, она поняла, что не может ни на чем сосредоточиться. Ничто не увлекало. Около десяти минут она беспокойно ходила по номеру и наконец решила выйти на свежий воздух.

Улицы были мокрыми от недавно прошедшего дождя. Синтия прошагала мимо ресторана, в котором обедала последние пять дней, пока не встретила там Махеша. Теперь даже этот ресторан был опасным местом, полным воспоминаний. Самым безобидным оставался Тхамель. Да, она поедет сейчас в Тхамель…

Остановившись у обочины дороги, она стала ждать такси. Не прошло и полминуты, как перед ней остановился желтый автомобиль. Синтия открыла дверцу.

– Тхамель.

Водитель кивнул.

– Садитесь.

Но тут Синтия разглядела, что на заднем сиденье сидит мужчина.

– Надеюсь, нам по пути?

– И я на это надеюсь, – ответил ей голос Махеша из темноты.

Синтии показалось, что она бредит. Кровь ударила в виски с такой силой, что она едва не потеряла сознание. Она схватилась за дверцу и закачалась.

– Синтия, что с тобой? – снова послышался голос с заднего сиденья, и уже через секунду его рука поддержала ее.

– Ты? – пробормотала она.

– Я. – Он помог ей забраться в машину, и теперь они сидели на заднем сиденье рядом.

– Что ты здесь делал, Махеш? – спросила она, чувствуя, что ее сердце колотится в груди, как испуганная птица в клетке.

– Ждал тебя.

Машина тронулась с места и плавно покатила по улице.

– Ты с ума сошел?

– Возможно. – Он взял ее за руку. – И мне это нравится.

Нет, эту пытку она больше не в силах вынести. Этот мужчина снова сидит рядом с ней, снова держит за руку, снова окутывает ее своим присутствием. Почему он не дает ей забыть его?

– Махеш, все это очень… странно, – сказала она, пытаясь вырвать у него свою руку. – Мы… мы не должны больше видеться.

– Я так не думаю, Синтия. Мне трудно не видеть тебя.

– Почему? Тебе стало одиноко в замке?

– Нет. Мне одиноко без тебя. Ты нужна мне.

Она не могла поверить.

– Зачем? – испуганно спросила она. Ее сердце замерло в ожидании ответа.

– Чтобы любить тебя.

– Но ведь…

Он не дал ей договорить. Его нетерпеливые губы принялись искать ее губы. Пытаясь избежать поцелуя, Синтия откинула голову на спинку сиденья, но тут же почувствовала, как он взял ее за подбородок, повернул лицом к себе и, склонившись над ней, нежно поцеловал. Слабость и тепло разлились по ее телу.

– Это безумие, Махеш, – сказала она дрожащим шепотом прямо в его застывшие над ней губы.

– Это самое настоящее безумие, – согласился он и снова наклонился к ее губам.

Последовал второй легкий, дразнящий, нежный поцелуй.

Это не правда. Он шутит, играет, дразнит ее. Он не может любить ее. Ему только захотелось поиграть с ней.

– Нет, Махеш. – Она слабой рукой уперлась ему в грудь. – Нет. Это от одиночества тебе показалось, что ты влюблен. У тебя просто давно не было женщины.

– У меня никогда не было женщины, Синтия. – Его голос дрогнул. – Такой как ты.

Зачем он лжет? Он шесть лет прожил в Штатах. Не может быть, чтобы смелые американки упустили свой шанс. И позволили ему упустить свой. Наверняка он весело провел студенческие годы.

– Это не правда, Махеш. Я женщина и знаю.

– Ты знаешь, что творится в моей душе? Знаешь, что я полюбил тебя, как только увидел? Знаешь, чего мне стоило сдерживать себя все эти дни в горах? Я люблю тебя, Синтия, по-настоящему люблю. Как не любил ни одну женщину в своей жизни.

Синтия задыхалась. Она знала, что этот мужчина не способен лгать, еще с первых минут разговора с ним в его замке. Там, в горах они оба вынуждены были держать свои чувства под контролем. И разве она сама не полюбила его почти с первой минуты знакомства, еще не зная, что это любовь?

Теперь он говорил ей об этом, а она боялась поверить. Но с таким же успехом она могла не верить и себе самой.

– Я знаю, что ты тоже любишь меня, Синтия, – продолжал он. – Я видел это в твоих глазах еще там, в горах… И вчера, когда ты попросила, чтобы я поцеловал тебя…

Ей казалось, что она не выдержит эту лавину откровений, которая со страшной скоростью сметала все ее сомнения. Медленно протянув к нему руки и прикрыв глаза, она пробормотала:

– Это безумие…

И он обрушился на нее с поцелуем, но уже не с нежным и дразнящим, а с пылающим, жадным и требовательным…

В этот момент машина слегка дернулась и остановилась.

– Тхамель, – объявил водитель, но Синтия не услышала. Ее сознание заволокла радужная пелена счастья.

Он любит ее, любит… И не важно, как долго продлится эта любовь. Пусть этой любви дано прожить только миг…

Словно во сне Синтия видела, как Махеш расплатился с водителем. Потом увидела его стоящим у открытой дверцы машины с ее стороны. Он протягивал ей руку. Опираясь на нее, она вышла.

Они оказались посреди площади, на бойком пятачке. Вокруг все двигалось, светилось, бренчало, сигналило. Синтия на миг забыла, куда и зачем приехала. Потом вспомнила. Ах да, она ехала в Тхамель, чтобы не думать о Махеше. Но вот он стоит рядом, улыбается ей, а вокруг кипит жизнь старых кварталов.

– Пойдем гулять… или у тебя есть другие планы? – спросил он, заметив, что она растеряна.

– Гулять, – ответила она.

Теперь ей было все равно, что делать, потому что он был с ней.

– Что ж, тогда позволь мне и сегодня быть твоим гидом, – сказал он с улыбкой.

– Не возражаю.

Они свернули с площади и медленно пошли по улице.

Обшарпанный, старый Тхамель теперь казался Синтии раем. Эти прокопченные временем деревянные домики, украшенные кружевами балконов, эти странные храмы с их сказочными чудовищами и таинственным светом масляных ламп внутри выглядели теперь по-новому. Она без труда узнавала эти улочки и все же смотрела на них, будто видела впервые. Нет, когда она видела их впервые, они не были такими родными, теплыми и любимыми. Синтия знала, что она влюблена в этот город, потому что влюблена в мужчину, который идет рядом с ней.

Незаметно они вышли на площадь Дарбар.

– Ты видела дворец Кумари? – спросил ее Махеш.

– Конечно, но саму Кумари увидеть не удалось. Говорят, ей позволено выходить к народу всего одиннадцать раз в году. Чудовищная бесчеловечность. Мне непонятен этот дикий культ девственности, – ответила Синтия, чувствуя, как внутри нее вспыхнуло знакомое негодование. – Не понимаю, зачем у несчастной девочки отнимать детство? Зачем делать из нее божество и держать в заточении? И если она – богиня, то почему ее божественность длится лишь до того момента, пока у нее не начнутся месячные? Я не вижу смысла в этом глупом культе.

Махеш с улыбкой посмотрел на нее. Она была так прекрасна в своем гневе. Он во второй раз видел, как она гневается, и, как в первый раз, ему безумно захотелось ласкать ее. Но тогда, у озера, он не мог себе позволить этого. К сожалению, не сможет и сейчас, когда они стоят посреди многолюдного места. Еще одна из диких традиций его страны: запрет на проявление любви в публичных местах.

– Меня самого возмущают некоторые традиции моей страны, – сказал он и заставил себя вернулся к теме Кумари. – Но во всех древних культурах девственность считалась святостью. В Непале это возвели в культ. Ты знаешь, как находят эту девочку?

– По астрологическим расчетам. – Синтия вспомнила, что читала об этом.

– Да. И если девочка оказывается из бедной семьи – для семьи это большая удача. Ее выкупают у родителей за хорошие деньги.

– Но к тому времени, когда ее выгоняют из дворца, эти деньги улетучиваются. И никого не волнует, что будет с бывшей богиней дальше.

Махеш не удержался и взял ее за руку. А что будет, если он поцелует ее прямо здесь, напротив изящного дворца Кумари? По его мнению, эта женщина не менее свята и божественна, чем самая невинная девственница. И она заслуживает большего, чем заточение в прекрасном дворце, хотя коварное желание заточить ее не раз появлялось у него, когда она гостила в его замке. Она заслуживает любви, настоящей страстной любви…

Он положил вторую руку ей на плечо и притянул к себе. Синтия испуганно глянула в его глаза, и слова, которые она собиралась ему сказать, застыли на ее губах.

Его губы приблизились к ее губам, теплое дыхание обдало щеки, и уже в следующий миг он целовал ее, жадно и глубоко, проникая языком в ее полуоткрытый рот, наслаждаясь ее губами, словно они истекали сладостью. Ее руки в бессознательном порыве обхватили его затылок, пальцы зарылись в мягкие волосы.

Суетливая вечерняя жизнь площади отступила и исчезла из сознания Синтии. Она плыла по голубым волнам безбрежного океана, который находился за пределами этого мира.

Но безжалостная реальность не дремала. Она ворвалась в мир их сладостного уединения, не спросив разрешения…

На площади Дарбар прогрохотал взрыв.

Махеш оторвался от губ Синтии и увидел испуг и недоумение в ее затуманенных глазах.

– Что случилось? – спросила она. – Маоисты?

– Похоже. Рванула небольшая бомба. Нам нужно бежать.

На площади началась суматоха. Люди в панике разбегались в разные стороны. Послышались свистки полицейских, крики…

Махеш оттащил Синтию к стенам дворца.

– Все будет хорошо, милая, – сказал он тихо, пытаясь успокоить ее. – Хари и Дипак должны быть поблизости. – Махеш оглянулся и стал всматриваться в толпу, ища глазами своих телохранителей.

Две мощные фигуры в черных костюмах решительно прокладывали себе путь среди мечущегося народа…

Махеш свистнул. Головы его друзей, как по команде, повернулись в их сторону, и вскоре они были рядом. Не говоря ни слова, Хари взял Синтию за руку и стремительно увлек за собой в переулок за дворцом.

– Сюда, мисс Спаркс. Быстрее, – спокойно говорил он, гигантскими шагами продвигаясь по переулку.

Синтия едва поспевала за ним. Дипак и Махеш остались позади.

– А они? – спросила она на ходу. Ей так хотелось оглянуться, но Хари нетерпеливо уводил ее за собой.

– Потом, мисс Спаркс, – буркнул он. – Идите за мной.

Наконец он остановился перед дверью старого дома, открыл ее и, пропустив вперед Синтию, зашел сам и закрыл дверь на тяжелый засов.

– Теперь вы в безопасности. Придется подождать, пока там не успокоится, – все так же спокойно сказал Хари.

– А где Махеш с Дипаком? – взволнованно спросила она.

Хари медлил с ответом.

Они стояли посреди большой комнаты, похожей на прихожую, где тускло горела единственная лампа, свисающая с деревянного потолка. Посередине комнаты была лестница-люк, ведущая на второй этаж.

– Хари, ответьте, где они? – продолжала Синтия, чувствуя, как усиливается ее волнение. – Почему они не с нами?

– Не волнуйтесь, мисс Спаркс. Они в безопасности. Все хорошо, – наконец коротко ответил Хари.

Но ей показалось, что он сам взволнован. Он даже забыл предложить ей сесть. Хотя, вряд ли она смогла бы сидеть.

Синтия заметила, что он напряженно прислушивается к чему-то. Она сама затихла и тоже невольно стала прислушиваться.

Ей, такой привычной к опасностям, впервые в жизни было по-настоящему страшно. Этот страх был глубже инстинкта самосохранения. Если Махеша поймает полиция, то наверняка этот взрыв на площади припишут ему – потомственному маоисту, каким он значится в их делах. И тогда…

Нет, этого не должно случиться, потому что теперь у нее на руках все необходимые для его защиты бумаги.

Синтия продолжала стоять не двигаясь, ожидая услышать какой-нибудь более утешительный звук, чем барабанная дробь ее собственного сердца.

Наконец Хари повернулся к ней и сказал:

– Присядьте, мисс Спаркс. И прошу вас, не беспокойтесь.

Но сам он в этот момент выглядел не менее встревоженным, чем она. И по-прежнему продолжал вслушиваться.

Синтия решила попытаться расслабиться и села на скамью.

Как же, расслабишься, когда лицо Махеша неотступно стоит перед глазами. А ведь всего несколько минут назад они беззаботно, как подростки, целовались на одной из самых многолюдных площадей города. Безумные…

Прошло еще несколько напряженных, бесконечных минут.

Синтия была уже готова расплакаться, когда на верхнем этаже послышался тихий стук. Потом проскрипели половицы деревянного пола. Шаги. По лицу Хари расплылась улыбка. Он шумно вздохнул.

– Это они.

– Правда? Они здесь? Ты уверен? – Синтия вскочила на ноги.

– Уверен.

Как только на верхней ступеньке появились ноги Дипака, Хари не удержался:

– И где же вас так долго носило, господа? Мы с мисс Спаркс успели бы за это время обежать всю площадь Дарбар три раза.

– Если бы со мной была мисс Спаркс, Хари, я был бы уже где-то в районе Эвереста. И, конечно, нес бы даму на руках, – ответил ему Дипак, появляясь вслед за собственными ногами.

Друзья рассмеялись. Но Синтии было не до смеха. Она ждала, когда за Дипаком появится Махеш. Наконец он появился и, быстро спустившись, подошел к ней.

– Небольшое приключение, – сказал он и взял ее за руки. – Как ты, Синтия?

Она сияла.

– Прекрасно. Теперь прекрасно. А еще несколько минут назад… – Она не договорила, потому что он обхватил ее руками и прижал к себе.

– Я сожалею, – сказал он, наклонив голову к ее уху.

– О чем? Это не твоя вина. – Она потерлась щекой о его плечо.

– О том, что пришлось прервать поцелуй, – тихонько прошептал он ей на ухо.

Она снова таяла в его теплых объятиях.

– Его все равно пришлось бы прервать. Мы вели себя, как подростки.

– Потому что я чувствую себя так, будто впервые влюблен.

– Знаешь, я тоже, – прошептала она и подняла на него блестящие от слез глаза.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю