Текст книги "Верность любви"

Автор книги: Лора Бекитт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

Глава VI

1755 год, крепость Киледар и окрестности, Индия

Пока юноша искал Викрама, Анри быстро собрал в мешок самые ценные вещи. Его душу переполняло предчувствие чего-то непоправимого. Возможно, это было рождено внезапностью случившегося: ни ему, ни Аравинде не верилось, что спокойное течение жизни может претерпеть столь чудовищные изменения в непостижимо короткий срок и что над мирными улочками Киледара повиснет черный дым пожарищ!

– Вы хотели меня видеть?

На пороге комнаты стоял Викрам. Анри с радостью устремился к нему.

– Да! Что происходит?

– Терпение английской армии лопнуло – начался настоящий штурм. У восточных ворот творится нечто невообразимое, говорят, одно из ядер пробило стену.

– Я так и думал. Помогите нам уйти! Я должен спасти жизнь двум французским дамам и Аравинде!

Викрам наклонил голову.

– Вы цените жизнь слуги больше собственной?

– Я за него отвечаю, – сказал Анри и добавил: – Здесь наверняка есть тайные ходы, подобные тому, через который я некогда пытался бежать!

– Да, есть. Через один из них уйдет раджа со своими людьми, если положение станет безнадежным. А вы можете сдаться в плен англичанам.

– Нет, я не хочу ждать! Если солдаты ворвутся в Киледар, начнется побоище! Я не могу позволить себе рисковать жизнью беспомощных женщин!

– А я не могу позволить себе находиться не там, где я должен быть в эти минуты.

Бледное лицо Анри было напряжено, как будто он терзался от невысказанной боли, но при этом молодой человек улыбался, стараясь показать, что ничто не нарушит его веру в собственную правоту и возможность спасения.

– Викрам, вы – наша единственная надежда!

– У вас разрушающий взгляд, разрушающий именно то, что вы хотите разрушить, – вздохнув, произнес индиец. – Хорошо, пойдемте. Только быстро. Я отведу вас к началу хода, а потом мне придется уйти. Будете выбираться сами.

– Спасибо!

Анри схватил мешок и вручил его Аравинде со словами:

– Будешь отвечать за мое состояние!

Юноша озадаченно посмотрел на своего господина и спросил:

– Ты не боишься, что я сбегу?

Анри улыбнулся.

– Беги! Главное, чтобы ты остался жив.

Луиза и Урсула, разбуженные выстрелами, сходили с ума от тревоги и страха.

Луиза усмотрела в падении крепости шанс на спасение и лихорадочно вглядывалась в озаряемую вспышками тьму. Их комнату никто не охранял – все разбежались с началом штурма: кто-то поспешил на помощь обороняющимся, кто-то бросился спасать свою жизнь. Когда пришел Анри с Аравиндой и Викрамом, дамы заметно обрадовались, хотя Урсула и старалась казаться обиженной и строгой.

Все вместе они спустились на улицу и побежали прочь от дворца. В эти минуты Киледар представлял собой жалкое и одновременно пугающее зрелище. Тогда как воины пребывали на стенах крепости, до смерти напуганное мирное население металось по темным улицам, словно стадо баранов, ищущих выход из запертого загона. Во тьме мелькали затравленные, искаженные безысходностью лица. Одни несли мешки, другие волочили нагруженные тележки. Иные пытались грабить соплеменников.

Киледар не устоял при первом серьезном штурме, причем не устоял морально. Никто не думал о судьбе крепости, все стремились спасти только собственную жизнь и имущество.

Викрам, замкнутый и хмурый, шел вперед, бесцеремонно раздвигая толпу, и его стремительные движения были полны почти божественной силы и воли. В этот миг Анри понял, что Викрам действительно брахман, человек, на врожденные привилегии которого не может посягнуть ни один смертный.

Анри шел рядом с ним. Отставая на шаг, почти бежали женщины. Процессию замыкал Аравинда.

Они долго петляли по лабиринтам улиц, пока не свернули в глухой переулок, упиравшийся в одну из стен. Быстро оглянувшись, Викрам с усилием вынул нижний камень, потом второй. Образовалось отверстие. Анри наклонился и заглянул в него. Темнота! Он пожалел, что не взял светильник, но думать об этом было поздно.

– Полезайте туда. Ползите, пока проход не закончится. Если повезет, выберетесь за стены крепости. А там решайте, что делать дальше.

– У нас нет оружия!

Викрам пожал плечами.

– Свою саблю я вам отдать не могу.

В этот момент раздался оглушительный грохот и что-то рухнуло сверху. Женщины вскрикнули. К счастью, огромные камни никого не задели, но в воздухе клубилась густая известковая пыль и нестерпимо пахло гарью.

– Началось, – пробормотал Викрам и прикрикнул: – Не медлите!

При других обстоятельствах Анри полез бы первым, но сейчас он заставил протиснуться в пролом Луизу, потом Урсулу. Первая без промедления встала на колени и, подвернув юбки, полезла в отверстие. Анри невольно отдал дань ее мужеству и умению не теряться в сложной ситуации.

Урсула дрожала как осиновый лист, но Анри настойчиво подтолкнул ее вперед, и она исчезла вслед за матерью.

– Теперь ты, Аравинда. Скорей! Присмотришь за женщинами.

Прежде чем последовать за слугой, Анри повернулся к Викраму и спросил, глядя в его темные бесстрастные глаза:

– Почему вы нам помогаете?

Губы Викрама дрогнули в легкой улыбке.

– Я помогаю вам, именно вам, Анри, потому что в глубине души привык судить людей не по касте, а только по человеческим качествам. Я произнесу высшую похвалу, какой никогда никто от меня не слышал: я помогаю вам, как помог бы сыну, которого у меня никогда не будет, но которого я мечтал иметь. А теперь идите.

Анри не успел ответить: следующий залп потряс все вокруг и он, оглушенный, скорчился. Вдобавок глаза оказались запорошенными пылью.

Викрам упал на землю. Почти не осознавая, что делает, Анри подполз к индийцу и подтолкнул его к дыре.

– Идите с нами! Потом разберемся, что нам следовало делать и где мы должны были быть!

В тесном проходе было настолько душно, что временами казалось, будто двигаешься под водой по узкой расщелине, умирая от нехватки воздуха и не зная, когда и где всплывешь на поверхность.

Когда появлялась возможность, Анри вставал на колени, хотя чаще нужно было ползти на животе, извиваясь змеей. Случалось, он бороздил лицом землю или ударялся макушкой о камень. Когда у него мелькнула мысль, что эта пытка никогда не кончится, впереди вдруг мелькнул проблеск света и в ноздри ворвался запах листвы и земли.

Анри вылез последним и не сразу смог встать на ноги. Ветер шуршал в нескончаемых зарослях, на темном небе рассыпались яркие звезды. Луны не было. Анри знал от Аравинды, что в зависимости от положения луны на небе индийцы делят месяц на светлую и темную половины. Сейчас была темная – фаза умирания, когда природа не благоприятствует возрождению и исполнению надежд.

Викрам поманил спутников в густые заросли.

– Придется затаиться и подождать. Видите, вон англичане со своими пушками! – И повернулся к Анри: – Дорога там. Я должен вернуться назад.

– Вы не пойдете с нами?

Взгляд Викрама был глубокомысленным, далеким и в то же время острым.

– Я думал, вы все поняли.

– Я понял, что вы не привязаны к людям, что вы действуете в зависимости от обстоятельств, что вы – вне ваших сословий. Что у вас нет ни друзей, ни врагов.

Индиец горько усмехнулся.

– Вы ошибаетесь: мой главный враг – мое сердце – живет до сих пор. Я хотел бы его вырвать, да не могу! Знаете, у нас говорят: жизнь есть страдание, а источник страданий – человеческие желания. Если человек сумеет преодолеть свои желания, отказаться от них, то страдания исчезнут. Я чуждался привязанностей, я служил радже лишь потому, что считал его действия справедливыми, но, к сожалению, существует память о прошлом. Увидев вас, я подумал, что моему сыну могло бы быть почти столько же лет и он, возможно, стал бы таким же откровенным и смелым в чувствах, каким некогда был я и каким являетесь вы.

Анри оглянулся на женщин: они сидели в гуще зарослей, прижавшись друг к другу, и молчали. Молодой человек повернулся к Викраму.

– Простите за дерзость, но… Вы необычный человек, и я желал бы знать, откуда вы родом и почему стали таким, какой вы есть. Я молод, но, тем не менее, понимаю, что такими люди не рождаются, такими их делают жизнь и судьба.

– Наверное, вы удивитесь, но я родился в обыкновенной деревушке под названием Бала. – Викрам сделал паузу. – Нынешней ночью я, скорее всего, погибну, потому и признаюсь вам о том, о чем не знает никто из моего окружения. – И начал рассказывать: – Я родился в семье брахманов, довольно зажиточной по меркам моей деревни и уважаемой свыше всякой меры. Высокомерие и стало всему причиной, а еще – нерушимое понятие о границах. Границы есть между кастами, но никто не может сказать, существуют ли они между человеческими душами и сердцами! Когда я впервые посмотрел на Арундхати глазами влюбленного, то подумал совсем не об этом, а только о том, что переливы ее сари, когда она шла к колодцу за водой, похожи на переливы речных вод под полуденным солнцем, что руки, которыми она придерживала кувшин, напоминают стебли лиан. От взгляда ее огромных, глубоких и черных как ночь глаз меня пробирала дрожь – куда более сильная, чем та, какую я испытывал, когда молился, встречал восход солнца или видел, как распускается цветок лотоса. Ее маленькие ножки ступали по растрескавшейся от жары земле, и мне чудилось, будто сейчас рухнет созданный богами мир, – так сильны и неповторимы были мои чувства! – Викрам со вздохом покачал головой. – Да, таким я был в двадцать лет. Однажды мне удалось поговорить с девушкой, и я с радостным изумлением узнал, что Арундхати согласна стать моей женой. Тогда я пошел к своему отцу. Это в городах жених и невеста не встречаются до свадьбы, а в деревне все на виду. Девушки свободно ходят по улицам, и юноши присматривают себе пару. Хотя решающее слово все же принадлежит родителям. Арундхати была из вайшья – всего на ступеньку ниже той касты, к которой принадлежал я, но мой отец воспротивился браку и сказал, что нашел для меня невесту-брахманку. Родители Арундхати тоже не пришли в восторг: они решили, что мои родственники-брахманы начнут притеснять их дочь, которую они очень любили. Что оставалось делать? Смириться? Я не хотел, и моя избранница – тоже. – Он снова вздохнул. – Тогда я был глуп и не понимал, что можно было просто взять Арундхати за руку и увести ее прочь из Балы. Какой-нибудь жрец поженил бы нас! Но мне казалось, что мир за пределами моей деревни похож на непроходимые джунгли и полон злых, непонятных людей, которые еще хуже, чем дикие звери. Если мои родители, которых я знал с детства, повели себя столь жестоко, что было ждать от чужих! И все-таки мы не расстались. Поселившись в заброшенной хижине на окраине деревни, мы стали жить вместе. Мы были счастливы, но Бала бурлила, Арундхати не могла спокойно дойти до колодца, и вся моя родня окружила меня враждебным молчанием. Мы с Арундхати оказались вдвоем против целой деревни! Моя жена начала чахнуть, похудела, часто плакала. Вдобавок она была беременна. Когда пришел срок родить, никто не взялся ей помогать, и она… умерла. Когда это случилось, я побежал по деревне, выкрикивая страшные проклятия, так что многие подумали, будто я сошел с ума. Я и впрямь находился на грани безумия! Люди не захотели помочь живой, но к мертвой пришли и проводили Арундхати в последний путь. А я… я ушел из деревни куда глаза глядят. Несколько лет скитался, постигал жизнь и все пытался забыть прошлое, но оно не забывалось. Больше я не желал рисковать своим сердцем, потому не создал новую семью, не обрел дома. Если у человека нет семьи, зачем ему дом? За прошедшие двадцать лет я стал умнее, смелее, хладнокровнее, мужественнее, богаче, но не счастливее. Таков итог моей жизни.

– А ребенок? Вы говорили о сыне? Что с ним стало?

– Он умер. Я даже не знаю, кто это был, сын или дочь. Просто, как многие мужчины, я мечтал именно о сыне.

– Вам его показали? – взволнованно произнес Анри. Дрожь пробирала его до корней волос, ибо он стоял на пороге свершения чуда.

– Да. Он был завернут в какие-то тряпки. Очень маленький, потому что появился на свет раньше срока. Глаза закрыты. Мне сказали, что он родился мертвым. И я буквально помешался от горя.

– Вам было от чего сойти с ума, – заметил Анри и медленно произнес: – У меня очень хорошая память на названия и имена. Арундхати, Бала. Не совпадает только одно имя. Того человека звали не Викрам, а Аджит.

Взор Викрама блеснул, словно молния в ночи.

– Откуда вы знаете?!

– Что знаю?

– Больше двадцати лет никто не называл меня этим именем. Я отрекся от него, чтобы изменить свою судьбу.

Анри мягко накрыл его ладонь своей ладонью и проникновенно произнес:

– Не надейтесь, Аджит! Судьбу изменить невозможно. Ваша дочь – это была именно дочь – жива. Вас обманули. Все это время она думала об отце и мечтала о вашей встрече. Ее зовут Тулси, и она такая же красавица, какой, наверное, была ее мать.

– Вас послали боги? – прошептал потрясенный Викрам.

– В Индию? – Анри засмеялся. – О, если б так! Думаю, это сделали демоны, но я благодарен им за то, что они привели меня к вашей дочери. Надеюсь, теперь вы не станете говорить, что хотите вернуться и что нам не по дороге?

– Где Тулси? – довольно резко спросил Викрам.

– Неизвестно. Мы расстались в ночь пожара в английском военном лагере. Я не имел возможности начать поиски, поскольку меня заточили в Киледаре. Только боги знают, куда могла пойти Тулси!

– Откуда вы знаете мою дочь?

Анри смутился, его сердце часто и сильно забилось. Подумать только, этот человек, которого он искренне уважал и к которому проникся симпатией, – отец его возлюбленной!

– Мне не пристало лгать вам. Тулси – моя невеста. Фактически жена. – Он перевел дыхание. – На ее долю выпало немало горестей. Придет время, я вам все расскажу.

– Да, верно, не сейчас, – быстро произнес Викрам. – Что бы вы ни думали, Анри, я должен вернуться к радже. Это долг и, если хотите, карма. Крепость Киледар умирает, а бросать умирающего – преступно. Вы подарили мне надежду, можно сказать, вторую жизнь. Глядя на вас, я всегда что-то предчувствовал. Теперь я уверен, что выживу. Постарайтесь сделать то же самое. Ближайший от крепости город – Баласор, немного дальше – Калькутта. Куда вы направитесь?

Анри вспомнил, как Луиза говорила, что они с Урсулой ехали в Калькутту.

– В Калькутту, – сказал он.

– Тогда встретимся там. Ждите меня каждый день ровно в полдень возле храма богини Кали.

– Сколько ждать?

– Хоть всю жизнь, – сказал Викрам. – Просто знайте, что я вернусь.

Когда Викрам исчез во тьме, молодой человек понял, как сильно рассчитывал на его поддержку и помощь. Женщины всецело полагались на Анри, Аравинда тоже был способен лишь выполнять приказы. «Дорога там», – сказал Викрам, но какая дорога, куда она ведет?!

Можно было сдаться английским солдатам, однако Анри опасался попасть под горячую руку. Лучше попытаться скрыться незамеченными и продолжить путь самостоятельно. Днем все будет проще. Главное сейчас – переждать ночь.

Урсула уткнулась в грудь матери, и та гладила ее по волосам. Анри искоса посмотрел на Луизу Гранден. Сейчас эта растрепанная женщина в испачканном землей и местами порванном платье не была похожа на ту холеную, презрительно-высокомерную, холодную даму, какую он впервые встретил в Париже. И все-таки в ней таилась какая-то сила – Анри видел и верил, что она вынесет и грядущие разочарования, и трудности пути.

– Что будем делать, Луиза? – вырвалось у него помимо воли.

Ее глаза вспыхнули, и она усмехнулась: перед лицом неизвестности и опасности другое обращение показалось бы неуместным.

– А что предлагаете вы?

– Можно подождать утра. Или двинуться вперед.

– Лучше вперед.

– В темноту? В джунгли? – уточнил Анри.

– Куда угодно. Главное, подальше отсюда.

Оба, не сговариваясь, посмотрели на крепость. Дым валил все сильнее, кое-где метался огонь. Слышались крики о помощи и боевой клич с той и другой стороны, грохотали пушки, летели ядра, с высоких стен, точно с неба, падали камни; временами казалось, что земля содрогается подобно огромному испуганному животному.

– Урсула может идти?

– Да. Вставай! – Луиза решительно дернула дочь за руку, потом обняла за талию. – Идем!

Они осторожно двинулись в путь. Первым шел Анри, за ним – женщины. Аравинда неслышно крался следом, время от времени стремительно оглядываясь, точно испуганный зверь.

Они пробирались через низкое, окаймлявшее джунгли редколесье; колючие ветви цеплялись за одежду и кожу, словно крючковатые пальцы. Внезапно раздался резкий окрик:

– Стой!

Анри застыл как вкопанный, то же самое сделала идущая за ним Луиза. Аравинда от неожиданности и страха сел на землю.

Английские солдаты! Анри не успел подумать, хорошо это или плохо, как Урсула издала отчаянный, полубезумный вопль:

– Спасите! На помощь!

Мать с шипением вцепилась ей в руку, но было поздно: раздался выстрел. Возможно, у солдата не выдержали нервы или, возможно, таков был приказ: стрелять во все, что движется во тьме. Вполне вероятно, это случилось потому, что британцы услышали французскую речь.

Анри инстинктивно отпрянул в сторону. Луиза успела вырваться вперед и закрыть собою дочь.

В следующую секунду женщина рухнула на землю.

– Не стреляйте! – сдавленно произнес Анри по-английски. – Мы не враги!

После его слов солдаты опустили ружья, подошли и осветили факелами лица троих стоявших перед ними путников и неподвижно лежащей на земле женщины.

– Нам нужна помощь! – сказал Анри и, наклонившись к Луизе, тихо добавил: – Вы убили человека.

Он шел следом за англичанами и нес Луизу на руках. Урсула, рыдая, плелась следом. Время от времени она хваталась за руку матери, словно Луиза еще могла ей чем-то помочь.

Солдаты привели пленников в лагерь и быстро обыскали. В лагере царила страшная суматоха: люди метались во тьме, запрягали и распрягали лошадей, выкатывали пушки, носили ядра, кричали, срывая голос. У англичан тоже были раненые, и единственный врач с двумя помощниками сновал туда-сюда, едва успевая отдавать распоряжения. Кого-то срочно несли в палатку, кого-то просто накрывали одеялом и оставляли лежать на земле или на наспех сколоченных носилках.

Анри, сумев прорваться к доктору, срывающимся от волнения голосом стал умолять его о помощи. Врач молча выслушал его и удивленно спросил:

– Кто вы?

– Я друг Майкла Гордона, английского офицера, который командовал сипаями, вы его знаете?

– Нет, но это неважно. Где ваша дама? Женщинам здесь не место, но если она ранена…

– Пожалуйста, спасите ее! – умоляюще произнес молодой человек.

– Я сделаю все, что смогу. Несите ее в палатку.

Потом врач велел Анри выйти, и тот вернулся к Урсуле. Она перестала плакать и сидела на земле, уставившись в одну точку. Волосы свисали вдоль щек неряшливыми прядями, плечи были опущены, руки вытянуты вдоль тела. В этой позе молодая женщина напоминала большую тряпичную куклу. Рядом стоял растерянный Аравинда. Анри заметил, что в его руках нет мешка с вещами и деньгами, но сейчас было не до этого.

Анри присел на корточки, осторожно погладил Урсулу по голове и мягко произнес:

– Не переживай, я думаю, доктор поможет – и она выживет.

Урсула вскочила и прижалась к Анри.

– Если мама умрет, я этого не вынесу!

– Все будет хорошо. Нужно немного подождать. Давай я отведу тебя в палатку и принесу воды.

– Ты будешь рядом?

– Я поговорю с доктором. С тобой побудет Аравинда.

Врач вышел из палатки нескоро. Он выглядел усталым и хмурым.

– Дама не англичанка?

– Француженка.

– Я так и подумал. Она пришла в себя и что-то говорит, но я не понял ни слова.

– Она… будет жить?

Врач повернулся и, не найдя взглядом Урсулу, спросил:

– Кто вы ей?

Анри вздохнул.

– Никто. Молодая дама – ее дочь.

Доктор кивнул и промолвил:

– Полагаю, дело безнадежное. Быть может, она доживет до утра. Зайдите в палатку. Она очень слаба, но сильно взволнована, ее необходимо успокоить, чтобы сберечь остатки сил.

Анри с содроганием отодвинул полог и вошел внутрь.

Темные глаза Луизы, обведенные кругами, были расширены и лихорадочно блестели, тогда как лицо сделалось восковым. Было видно, что она устала и борется за каждый вздох.

– Анри!

Он наклонился к ней.

– Позвать Урсулу?

– Урсулу? Конечно. Но сначала мне надо поговорить с вами.

Анри увидел в глазах Луизы тревогу. Она боялась, что не успеет сделать то, что хотела сделать, и сказал:

– Я вас слушаю.

– Если вы найдете перо и бумагу, я напишу признание. Я должна это сделать… в свой последний час.

– Я не стану вас принуждать, – мягко произнес Анри и прикоснулся к ее руке. Луиза вздрогнула.

– Да, знаю! – В ее глазах появился странный свет, глубокий и почти неземной, свет уходящей души. – Вы не станете… Я была знакома с вашим отцом, даже больше – я его любила. А он меня, по-видимому, нет. Надеюсь, я сумею спросить у него на том свете, как же было на самом деле! Я возненавидела вас именно за то, что вы – сын Шарля от другой женщины. Вы казались мне олицетворением того мира, куда меня не пустили. Итак, несите бумагу, Анри. Если я успею, то напишу еще и письмо мсье Верне, это поверенный нашей семьи и друг Леопольда. В свое время он отчаянно боролся за то, чтобы спасти остатки нашего состояния. Он знает мой почерк и, надеюсь, согласится вам помочь.

Анри удалось раздобыть бумагу и чернила, и Луиза попросила, чтобы ее приподняли на подушках. Она смогла написать все, что хотела, и на это ушли ее последние силы.

– Анри! – прошептала она, судорожно цепляясь за его руку. – Обещайте, что не оставите Урсулу! Пожалуйста, постарайтесь внушить моей дочери, что она ни в чем не виновата. Ей пришлось нелегко – она привыкла к другой жизни! Вам известно, что чувствует человек, когда рушатся невидимые замки, возведенные в его душе! Моя дочь вас любит. Не бросайте ее!

– Я не оставлю Урсулу до тех пор, пока не буду уверен, что с ней все в порядке, – сдержанно пообещал молодой человек.

Лицо Луизы уже не было таким напряженным – то, что она только что сделала, принесло облегчение ее душе.

– Вы меня прощаете, Анри? – с надеждой спросила она.

– Да, – искренне произнес он, – я вас прощаю.

– Теперь позовите Урсулу.

Молодой человек выполнил ее просьбу и, проводив девушку в палатку, остался ждать снаружи. Он не смог удержаться от того, чтобы не заглянуть в бумаги. Даже перед лицом смерти Луиза осталась хладнокровной и спокойной и предельно четко изложила все, что произошло в ту ночь. Она указала имя человека, который ей помогал. Гастон Друо! Именно он выполнил ее просьбу и нанял людей, которые убили лакея Тома, ударили Анри по голове, а потом набили его карманы драгоценностями и деньгами.

Гастон Друо. Потом Урсула вышла замуж за его сына, и, как рассказывала Луиза, этот человек бросил их на произвол судьбы, забрав все ценные вещи и деньги. Кому же он, Анри де Лаваль, сможет вручить судьбу несчастной одинокой девушки, оставшейся в чужой стране?

В это время из палатки раздался душераздирающий вопль. Анри бросился туда. Урсула рыдала, припав к изголовью матери. Луиза Гранден была мертва.