Текст книги "Изорванная любовь (ЛП)"

Автор книги: Лола Старк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

Глава 12

Скарлетт

Мэйс сидел передо мной на кожаном диване в комнате отдыха и выглядел очень потерянным. Моё сердце болело за него, за маленькую девочку, которая была для него всем, его малышкой. Её крошечные ручки были обёрнуты вокруг его шеи, а их лица прижимались друг к другу, так счастливо улыбаясь в камеру.

Я не хотела спрашивать, что случилось с Белль. Это казалось неправильным. Мэйс расскажет мне, как только придёт время. Время пришло намного быстрее, чем я думала, и я не была уверена, что смогу справиться с болью, которая пронзала его голос.

– Я встретил мать Белль, Жанелль, когда мне был двадцать один год. Какое-то время мы просто дружили, а потом начали встречаться. Она была милой и задумчивой. Она была той девушкой, которую я хотел привести домой и познакомить с Ма. Мы встречались около восьми месяцев, до того как она осталась ночевать у меня. Сначала я думал, что это моё воображение, но она изменилась за одну ночь. Она стала сукой. Она грубила Ма и девчонкам. Всё время язвила и требовала. Несколько месяцев спустя моё терпение лопнуло, и я сказал, что между нами всё кончено. Она предостерегала меня, но когда я взял быка за рога и объявил, что ухожу, она заявила, что беременна.

– Я остался. Сначала я не был уверен, что ребенок мой. Мы были очень осторожны. Я никогда не спал с ней без презерватива. Несмотря на то, что мы были в постоянных отношениях, я никогда не чувствовал себя достаточно комфортно. Я был молод и не хотел рисковать. Жанелль показала мне, что она была той, кто готов на что угодно, даже на грязную игру, лишь бы получить то, чего она хочет.

Он сделал паузу и глубоко вдохнул. Я видела, как тяжело ему снова переживать это. Его тело было напряжено.

– Что значит «играть грязно»? – тихо спросила я. Мне уже не нравилась эта женщина, потому что она воспользовалась добротой такой любящей семьи и отнеслась к ним, как к дерьму.

– Она перестала контролировать контрацепцию, и позже я узнал, что она прокалывала презервативы, пытаясь забеременеть, она знала, что я уже готов всё закончить. Она призналась мне позже, что это был её способ заставить меня остаться.

Руки Мэйса так сильно сжали кружку с кофе, что, я думала, она может расколоться, его челюсть подрагивала от гнева. Мой собственный «уровень злости» очень быстро усилился. Я никогда не пойму, как можно сделать что-то подобное, – обмануть кого-то ради того, чтобы он остался, – родить ребёнка из эгоизма, а не любви.

– Ты тогда остался? – тихо спросила я.

Мэйс посмотрел на меня, ища что-то на моём лице, я не была уверена что.

– Я остался, но ненадолго. Когда я ушёл, Белль было около года. Я приходил к ней, но мы не проводили слишком много времени вместе, потому что я неделями работал, тренировался и ещё из-за кучи всяких дерьмовых причин. Если бы я остался дома, остался с ней…

Глаза Мэйса заблестели от непролитых слёз, и моё сердце окончательно разбилось.

– Когда Жанелль была с ней, она всё чаще выпивала. Я не знал об этом. Несколько раз, когда забирал Белль, я чувствовал запах алкоголя в её дыхании. Я говорил об этом, но эти разговоры никогда не заканчивались спокойно, и я не хотел, чтобы Белль слышала, как мы ругаемся. Мы ссорились, когда Белль была с Ма. Она играла, заставила меня поверить, что это был просто глоток напитка. Мне следовало догадаться. Я должен был тогда взять Белль с собой.

Боль в его голосе разрушала меня. Я поклялась не влюбляться в мужчин, но поняла, что чувствую к нему больше, чем должна. Это означало, что я вляпываюсь в большие неприятности.

– Я ехал домой с местной операции. Я пошёл к Жанелль, чтобы забрать Белль. На этих выходных я должен был быть с ней. Я вошёл в дом через входную дверь. Белль не было, поэтому я вернулся, думая, что она играет в песочнице. Её не было и там, – Мэйс глубоко вдохнул и, казалось, потерялся в воспоминаниях. История, которую он рассказывал, будто его личный кошмар, оживала перед ним. Разбитое выражение застыло на его лице, а глаза остекленели.

– Я оглядел весь двор. Когда мои глаза скользнули к бассейну, я заметил её. Она плавала в бассейне, лицом вниз, её волосы расстилались вокруг неё. Она не двигалась. Я бросился к бассейну и вытащил её, положив на траву. Она не дышала. Мне нужно было заставить её дышать.

Мои руки снова и снова нажимали на крошечную грудную клетку в попытках вернуть дыхание. Ощущение её безжизненного тела под моими руками было невыносимым.

Страх за неё охватил меня, она не двигалась и не реагировала, что раздирало моё сердце.

Звуки, которые она издавала каждый раз, когда я вдувал воздух ей в рот, я не забуду никогда – это преследует меня. Даже когда просил её вдохнуть, я знал… где-то в моей голове я осознавал, что она ушла.

Приехала машина скорой помощи, и медики взяли мою ответственность на себя… всё, что я мог делать, это стоять там и смотреть, как они пытаются вернуть мою маленькую девочку.

Я был бесполезен. Я не мог ничего сделать, чтобы она пришла в себя.

Медики были повсюду. Они вводили ей Бог знает что, чтобы вернуть её. Они так старались вернуть её, а всё, что я мог делать, это наблюдать, как она уходит.

Её кожа выглядела нормально, а лицо было таким, будто она просто спит.

Я просто хотел растормошить её. Я продолжал повторять:

– Пожалуйста, детка, просто проснись… Я здесь, папочка здесь, крошка.

Они подняли её и положили на каталку в машину скорой помощи, а я пошёл за ней.

Всю поездку в больницу я мог наблюдать, как они надавливали на её грудь снова и снова.

Когда мы, наконец, приехали, они отнесли её в палату. А меня задержали полицейские, которые проводили меня в комнату.

Я не мог добраться до неё.

Она была совсем одна с кучей незнакомцев. Всё, о чём я мог думать, было, что, если она проснулась и не знает, где она?

Она же никого не знает.

Она испугается.

Как только я вскочил, чтобы пойти к ней, дверь открылась, и доктор вошёл в комнату.

Как только увидел его, я упал на колени. Его лицо говорило мне всё то, что я и так понял.

– Извините, мы больше ничего не могли сделать, – сказал он, медленно качая головой, – прошло уже два часа. Мы всё ещё делаем СЛР [1]1
  Сердечно-легочная реанимация (СЛР) – это комплекс мероприятий, направленных на возвращение человека к жизни в случае остановки кровообращения или дыхания.


[Закрыть]. Однако нет никаких шансов… – Он вздохнул и задал мне худший вопрос, который я только слышал в своей жизни.

– Мы… вам нужно сказать нам, хотите ли вы, чтобы мы продолжили?

Сомнения заполнили мою голову. Сказать им отказаться от неё?

Отказаться или позволить им продолжать причинять боль её крошечному телу?

Я глубоко вдохнул, глядя в глаза доктору, и воткнул последний нож в моё разрушенное сердце.

– Прекратите, – сказал я, – отпустите её. Просто отпустите её.

В тот момент, когда эти слова покинули мой рот, мир словно рухнул на меня сверху.

Я позволил своему ребёнку уйти.

Меня проводили в комнату, где они работали над Белль. Мои руки дрожали, я чувствовал, как рвота подступает к моему горлу.

Я заглянул в комнату. Единственное, что было видно из-под белого полотна постели, это её крошечное личико. Её красивые светлые волосы – теперь сухие – лежали вокруг её ангельского лица. Она выглядела так, будто спала.

Это был плохой сон. Она там… просто спала. Даже когда я думал об этом, мои ноги не двигались. Спустя долгих десять минут я все-таки смог подойти к ней.

Я взял её крошечную ручку. Как только ощутил её кожу, слёзы ярости, которые я сдерживал, скатились по моему лицу. Ей было холодно. Нужно было накрыть её ещё одним одеялом. Я оглядел комнату и заметил толстое покрывало, аккуратно свёрнутое в углу, и накрыл её тело. Я наклонился и поцеловал её в лоб.

– Мне очень жаль, детка. Очень жаль. Меня не было рядом. Я-Я… о, малышка Белль, папа очень сожалеет.

Я подполз на кровати к ней, потянул её слабое тело в свои объятия, покачав её в последний раз. Спев ей колыбельную, я поцеловал её крошечное лицо и сломался.

Он прочистил горло и сжал мою руку. Возвращаясь в реальность, он продолжил мне рассказывать о том, что произошло.

– Позже я узнал, что Жанелль не просто выпила, – она была пьяна. Никто не присматривал за Белль. Пока мой ребёнок тонул, меня не было рядом, а её мать облажалась по полной программе.

Я посмотрела на Мэйса, слёзы текли и по моему, и по его лицу. Гнев, который я испытывала к матери Белль, не просто поднялся на ступеньку, а взлетел вверх. Если бы я когда-либо увидела эту женщину, я могла бы причинить ей вред, выбить из неё всё дерьмо. Она не заслуживает дыхания в легких.

Мэйс вздохнул и продолжил говорить. Моё горло переполнилось эмоциями. Я не была уверенна, что хочу слушать ещё, но должна была.

– Она была всего лишь ребёнком, Скар. Моим ребёнком. Я никогда не забуду тот день, когда мы её похоронили. Маленький розовый гроб с её хрупким телом. Ты могла бы увидеть… ты могла бы увидеть, что это не моя Белль была там. Её смех, её внутренний свет – он исчез. Она ушла. Выражение её лица в тот момент будет преследовать меня всю оставшуюся жизнь. Её маленькое тело такое тихое и холодное. Белль была такой счастливой девочкой. С того момента, как она открыла глаза, и в последний раз, когда она их закрыла, она дарила любовь всему миру.

– Я больше никогда не смогу подержать её на руках. Увидеть эту красивую улыбку, ярко-голубые глаза, сияющие от смеха, не могу услышать её мелкие хихиканья. Она звучала точно как пикси, когда смеялась, реальная Тинкербелл. Она просто зажигала комнату своей улыбкой, – он выдал болезненную улыбку.

– Столького у неё никогда не будет, никогда не случится. Её первый день в школе, шатающийся зуб и окончание школы, знакомство с человеком, с которым она провела бы всю жизнь, завела детей. Я причина тому, почему она никогда не получит этого. Это я ограбил её. Если бы я не ушёл, забрал бы её у матери или женился бы на Жанелль и заботился бы о них. Всё удалось бы сохранить. Просто если бы я пришёл домой немного раньше… она была бы здесь. У меня была бы моя крошка Белль.

– Ты не мог этого сделать, Мэйс. Ты не можешь винить себя, – это был конец. Моё сердце было разбито для Мэйса, для Белль. Это, без сомнения, самое тяжелое, что я когда-либо слышала, и, чтобы усугубить это, Мэйс обвинил себя. Это читалось на его лице. Это было в слезах, которые он проливал.

– Я могу и буду это делать, пока не уйду из этого мира. Это должен был быть я, Скар. Я бы отдал своё дыхание, свою собственную жизнь, чтобы вернуть её, но, несмотря ни на что, я не могу вернуть её обратно. Я даже не мог поцеловать её на прощание. В тот день, когда я потерял Белль, я потерял часть себя, которую уже никогда не верну. Я больше никогда не буду цел. Это конец всего, что я знал.

Я больше не могла сдерживаться. Я преодолела небольшое расстояние и схватила Мэйса. Моё сердце разрывалось, и мне нужно было удерживать его, чтобы успокоить часть печали, впитать часть его боли и взять на себя его бремя хотя бы на некоторое время. Он был хорошим человеком в невообразимой, разрушительной ситуации.

– Потеря ребёнка – это то, чего ни один родитель не должен увидеть, как бы долго он ни жил.

Глава 13

Мэйс

Я держался за Скарлетт, словно она была моим воздухом. На протяжении многих лет моя семья твердила, что смерть Белль была неподвластна мне, но несколько слов, которые прошептала Скар, немного облегчили мою душу. Независимо от того, что Скарлетт заставляла меня чувствовать, я знал, что не достоин её. Я хотел её. Боже, я хотел её, но не был достаточно хорош для нее. Она была милой и заботливой, у неё было мягкое сердце, которое излучало яркий свет. Она не была сучкой. Она была прямолинейной, адски сексуальной и смешной. Она не должна быть запятнана таким, как я и моё прошлое, как кровь на моих руках. Она не знала и половины всего. Даже когда держал её на руках, когда говорил о Белль, я знал, что, в конце концов, ей нужно будет узнать и обо всём остальном.

Белль была только вершиной айсберга. Единственная часть моего разбитого сердца, о которой были хорошие воспоминания. Скарлетт скоро узнает, почему я отступил от своей карьеры. Ошибка, которую я совершил, привела к гибели хороших людей и опустошила их семьи. Тот факт, что я всё ещё был в жизни матери Белль. Любая из этих вещей могла быть тем, что отгонит её от меня, и защита Скарлетт была единственным, о чём я думал, даже если это означало защиту от меня самого.

Где-то на прошлой неделе она опустила некоторые свои стены, и я не собирался разрушать прогресс одним махом. Я не хотел уничтожить это, обнажая всё своё дерьмо. Я нуждался в ней настолько, насколько вообще мог.

Скарлетт убрала в салоне и выключила свет, заперев дверь, после мы поехали к ней. Я хотел присутствия этой женщины в своей жизни. Я просто не был уверен, справедливо ли это по отношению к ней. Меня разрывала борьба с моими чувствами к Скар.

Через несколько минут я загнал свой грузовик в гараж Скарлетт, заглушил двигатель и последовал за ней. Её дом не был экстравагантным, он был просто превосходным местом, где можно расслабиться. Большие комнаты были заполнены глянцевой удобной мебелью. На кофейном столике лежали маркеры, карандаши и книжки-эскизы, комната была усеяна фотографиями в рамках: Скарлетт в разном возрасте и позах, на некоторых она с Тини, некоторые её личные и несколько из фотографий были с мужчиной, который, как я понял, был её отцом. И ни одной с матерью. На самом деле она никогда не говорила о ней раньше, но я решил отложить эту тему.

Солнце село несколькими часами ранее, и в атмосфере, навеянной предыдущими разговорами, мы выбирали фильм. Скарлетт вошла в гостиную с миской попкорна и двумя банками содовой, когда я вставлял диск.

– Что ты выбрал? – она попросила поставить попкорн и содовую.

Я потянул её за руки, плюхнулся на спину, проваливаясь в мягкий диван, положил голову на подушки и, схватив её за талию, подтянул к бедру. Одна рука подхватила задницу Скар, а вторая осторожно притянула её милое лицо к моему.

– Не знаю, я не планировал смотреть его, детка, – моя рука скользнула по бедру под крошечным сарафаном, и я легонько щелкнул колечком на клиторе. Её веки опустились, а дыхание сбилось, и она захныкала, прежде чем я поцеловал её. Мы провели следующий час, целуясь как подростки, а на фоне шёл какой-то боевик.

Когда фильм закончился, Скар взяла меня за руку и потащила в ванную. Раздев нас обоих, она включила воду, войдя в душевую кабину, выложенную шоколадной и сливочной плиткой. К тому времени, как мы закончили наш мыльный секс и обмыли друг друга, вода остыла. Мы вышли из ванной и развалились на кровати королевских размеров. Что я знал о Скарлетт, так это то, что она спит голая, и это более чем устраивало меня. Ничего не могло ощущаться лучше, чем её идеальная мягкая кожа, плотно прижатая ко мне. Когда уже проваливался в сон, клянусь, я слышал её едва слышный шёпот:

– Не разбей мне сердце. Не думаю, что смогу пережить это.

Я ничего не ответил, просто лежал в темноте, пытаясь удержать те самые чувства, что так давно искал. Я понял, что чертовски влюбился в неё, но своим нутром осознавал, что не заслуживаю её и её сердца.

Глава 14

Мэйс

Прошло десять недель с тех пор, как мы начали спать вместе по крайней мере несколько раз в неделю, начали больше узнавать друг друга, сладко целовались и занимались горячим сексом. Мы жили не без разногласий. Скарлетт была упрямой. Она не привыкла, чтобы о ней заботились, и училась этому медленно. Возможно, она выглядела упертой задницей, но также могла быть милой и чертовски симпатичной, когда впадала в бешенство из-за какой-то чепухи. Мы многое узнали друг о друге. Она ненавидела соленые огурцы, это началось после того, как они с Тини объелись ими ещё в детстве. Она приходила в ужас от вида пауков – что я нашёл забавным, когда увидел, как она стоит на стуле и кричит. Она держала в руке ботинок, будто это меч, и нацеливалась на крошечного паука в футе от неё на полу. В течение недель я постепенно оставлял частички себя по всему её дому: зубная щетка здесь, рубашка там, а на кухне моя любимая кофейная чашка.

Мы проводили большую часть свободного времени вместе: обеды, фильмы, воскресные дневные поездки в Кобра. Я даже привёл её на кладбище, когда пошёл к Белль. Мы стали безумно близки. За каждым весёлым моментом следовал серьёзный. За каждым спором следовал секс. Мы уравновешивали друг друга. Хотя иногда мне приходилось искать изобретательные способы, чтобы закрыть её капризный рот. Не то чтобы я жаловался на это.

Тихий ропот «Доброе утро» был единственным ключом к пробуждению Скар. Я поцеловал дорожку крохотных бабочек, которая начиналась за ухом, а потом поцеловал шею и плечо, одной рукой накрыл её грудь, а второй блуждал по телу. Кончиками пальцев и языком я проследил её татуировки, начиная с крыльев на спине. Утренний свет, сверкающий вокруг неё, делал её похожей на ангела. Гусиная кожа вспыхнула на её теле от едва заметного контакта с обнажённой плотью. Я добрался до нижней части спины, прежде чем провести зубами по её идеальной попе, вырывая у неё вздох. Двигаясь ниже, я пробежал по её складкам и застонал, когда сладкие соки накрыли мой язык и губы.

Не обращая внимания на недовольное возражение, которое она пробормотала, когда отстранился от нее, я поцеловал её спину и бёдра, а затем повернул её на бок, облизывая, целуя и поглаживая её бедро и рёбра по пути назад. Я на мгновение остановился на татуировке на её грудной клетке – бегущая красная лента, а на ней слова, которые звучат настолько верно, что вызывают резкую боль в груди: «У каждого святого есть прошлое. Каждый грешник имеет будущее».

Маленькие судороги заставляли её двигаться как сумасшедшую, она тёрлась своей мокрой киской о крепкую мышцу моей ноги, пытаясь дать себе какую-то разрядку. Мой член пульсировал, я склонил голову к её груди и вобрал сосок в рот, мягко покусывая и тут же успокаивая языком. Её спина изогнулась, а руки легли мне на затылок, удерживая меня, её грудь поднималась и опускалась с короткими прерывистыми вздохами. Сексуальные звуки, которые она издавала, заставляли меня балансировать на грани; мой член был настолько тяжелым, что практически болел. Я поднял голову и посмотрел на неё, в её приоткрытые глаза, прикусил губу и спросил:

– Чего ты хочешь, детка? Скажи мне, чего ты хочешь.

Она уперлась каблуками в постель и быстро перевернула меня. Следующее, что я понял – я лежал на спине, а на мне сидела обнаженная и возбужденная Скарлетт, с ухмылкой смотрящая на меня, её волосы закрывали нас.

– Тебя, только тебя, Мэйс.

Черт, она такая сексуальная.

Очевидно, она думала, что одержала верх. Я был готов играть в её игру, но не до того, как показал ей, кто на самом деле главный. Мои руки легли на колени, я медленно поднял её ноги и потянул её волшебное кольцо, вызвав оргазм. Она кричала и хваталась за меня, заставляя рычать. Я схватил её за бёдра и слегка приподнял. Взяв член в руку, потерся кончиком о её складки. Зная, насколько она влажная, сильно и быстро вошёл в неё, пронзил её и чуть не вызвал второй оргазм, её стенки сжались. Мой член пульсировал, я держал её неподвижно.

– Не двигайся, детка. Ты чувствуешь себя слишком чертовски хорошо.

Я держал это под контролем, я вошёл в неё кончиком и снова оттолкнул. Она ахнула, откинула голову назад, затем устроилась удобнее, запустила руки в волосы и нашла свой ритм, которого было достаточного, чтобы свести меня с ума.

Скарлетт сжимала меня, раскачивая бёдрами, комната наполнялась нашими криками, стонами, вздохами. Лёгкий блеск пота распространился по моей коже, когда мои яйца сжались, чтобы выстрелить, как ракета, я почувствовал начало её второго оргазма.

– Мэйс, о Боже, трахни меня, сильнее. Сильнее! – закричала она.

Я перевернул её на спину, начал двигаться жестко и быстро.

– Чертовски люблю твою горячую маленькую киску, детка. Я собираюсь кончить в тебя.

– Мэйс, – закричала она, когда её тело напряглось. Оргазм разлился по ней, спина выгнулась дугой, и она выглядела как чертово совершенство.

– Оххх, чёрттт! – проревел я, изливаясь в её все еще пульсирующую киску.

Я рухнул на неё, слегка приподнявшись, моё лицо опустилось к её шее. Тяжело дыша, я постепенно спустился с самого взрывного оргазма в моей жизни. Я понял, что в этот раз всё по-другому; секс был неземной, но он также установил между нами еще большую связь. Что-то щёлкнуло во мне, и я теперь был не просто чертовски уверен, а, без сомнения, совершенно чертовски уверен, что окончательно влюбился в Скарлетт.

Глава 15

Скарлетт

Последняя стена, которую я так усиленно строила вокруг нас, рушилась. Больше нечего бояться; это бесполезно. Независимо от всех усилий избежать этих чувств, я была достаточно глупой, чтобы влюбиться. Любовь приводит только к горю. Я наблюдала это не один раз и переживала такое сама. Мне просто оставалось надеяться, что Мейс будет осторожен с моим шрамированным сердцем.

Всё ещё паря надо мной, он поднял голову, слегка оперевшись на руки. Мэйс посмотрел на меня, выражение его глаз говорило о том, что его состояние не далеко ушло от моего. Мой взгляд скользнул по его сексуальному телу. Мастерство Мэйса было вне этого мира, безумным. У меня никогда не было партнёра, который бы точно знал, как прикасаться ко мне. Каждый раз с ним был сумасшедшим – экстремальный, горячий секс. Даже когда он был медленным и сладким, всё равно оставался интенсивным. Он вобрал в себя все качества мужчины, которого я себе представляла. То, как он мог довести меня от чертовски безумной до сладкой и мягкой, а затем вселить в меня животную потребность, снося мне крышу.

Лежа там с Мэйсом, окутывающим меня, я чувствовала себя восхитительно. Добавьте к упомянутому умению то, что он всё ещё был во мне, и мое тело снова было в игре. Я была бы более чем рада, остаться с ним в постели на целый день, но у меня дела. Посмотрев на часы, я поняла, что есть ещё несколько часов на то, чтобы сходить в магазин. Подняла голову и облизала его сосок. Блестящая металлическая штанга была слишком искушающей, и я знала, какой эффект она оказывала на большинство людей. Я не разочаровалась, когда ещё раз щелкнула его и осторожно потянула зубами. Мэйс застонал, и эти вибрации послали мне волну возбуждения. Ещё одно маленькое движение, и он снова стал твёрдым как гвоздь. Я продолжала пользоваться его реакцией, пока не пришло время встать с постели и приступить к работе.

Я была вне себя. Весь день мои мысли постоянно дрейфовали к Мэйсу. Я была девушкой. Я ненавидела быть девчушкой – все эти странные вещи, которые они делают, сохнут по парням, да, это действительно не про меня. Я как бы ненавидела то, насколько любила его; это было немного отвратительно. Но я действительно с нетерпением ждала сегодняшнего вечера, чтобы выпить и поплавать в бассейне у Боба. Тем не менее, я всё ещё ограничивала себя. Никогда не планировала нападать на Мэйса или кого-либо ещё в этом отношении.

Время закрытия пришло достаточно быстро, особенно в связи с тем, что мой день состоял из одной татуировки и четырёх пирсингов, один из которых находился на вонючем члене какого-то парня. Еще была цыпочка, которая буквально кончила, когда я прокалывала ее соски. Дважды. По одному оргазму для каждого соска. Это было неловко, если не сказать больше.

Как только салон закрылся, я пошла в бар. Моя крошка грохотала под задницей, двигатель мурлыкал. Как только я подъехала, сразу же увидела, что Мэйс ждёт меня у входных дверей. Мне нужно было время, чтобы помыть свою крошку и уделитьей некоторое внимание, пока она не почувствовала себя пренебреженной. Я чертовски любила свою машину. Прежде чем я приложила руку к двери, появился Мэйс. Он вытащил меня. Увидев мою растерянность, он подтолкнул меня к двери, положив руки на мою задницу, и горячо поцеловал меня. Прежде чем я это осознала, мы уже разбирали заднее сидение. Мэйс приподнял мою голову и вместо того, чтобы поздороваться, сказал низким и хриплым голосом:

– Собираюсь грубо трахнуть тебя, детка, прямо на капоте этой машины.

Эта идея звучала восхитительно, и будь я проклята, если не была готова осуществить её прямо сейчас в общественном парке. Боже, Мэйс убивал меня. Я не могла насытиться им.

Он помог мне поправить одежду, задержавшись, чтобы взять себя в руки. Затем мы пошли к дверям Боба. Зайдя в битком набитый бар, я увидела, что Тини, Трип, Реми и лучший друг Мэйса Джуди собрались вокруг бильярдного стола. Когда мы подошли, я ощутила напряжение между Тини и Трипом. Мне стукнуло в голову, что я настолько увлеклась Мэйсом, что перестала проводить время с Тини. Я была самым лучшим другом из всех дерьмовых задниц.

Я знала, что что-то происходит между ними.

Они переспали после того, как напились несколько недель назад. Время выяснить, что же там, чёрт возьми, творится между ними. Я решила сразу все разложить по полочкам.

– Что происходит между вами?

Вина исказила лицо Тини. Трип начал рассматривать свои слишком интересные ботинки, а Мэйс подавил смех позади меня.

– Давайте без этого всего, не е*ите мне мозг.

Трип поднял глаза, и я пригвоздила его взглядом, который бы максимально показал мою серьезность.

– Ничего, мы в порядке. Ведь так, Тини? – пробормотал Трип, не глядя ей в глаза.

– О, мы, чертовски в порядке, дорогая, – ответила она поддельно бодрым голосом, прежде чем повернуться к нам спиной и убежать в туалет, плача при этом.

Вот дерьмо. Я сжала руку Мэйса, которую он положил мне на бедро, и полетела вслед за ней. Тини не была драматичной, так что это должно быть что-то действительно серьёзное.

– Тини, детка, что случилось? – спросила я, когда обнаружила её стоящей у раковины и умывающей лицо.

– Я в порядке, Скар. На самом деле в порядке.

– Что? Ты полна дерьма, но у тебя всё нормально. Ты не хочешь говорить сейчас об этом? Мы не будем, но тебе придётся это сделать. Скоро. Завтра ночью девичник на нашем месте, верно?

Она подняла на меня глаза, выжала из себя улыбку и кивнула.

– Пойдём, выпьешь что-нибудь покрепче, – я привлекла её к себе.

– Я пропущу напиток. Не очень хорошо себя чувствую, – не говоря больше об этом, мы вышли из туалета и направились к ребятам.

Через час я немного прищурилась, сидя в кабинке рядом с Мэйсом. Джуди недавно поехал домой, к своим восьмилетним мальчика-близнецам Джордану и Джэксону; мать бросила их и уехала со своим боссом, когда им было всего четыре. Я чувствовала неимоверное уважение к тому, что Джуди был отцом-одиночкой. Он явно любил своих мальчиков и готов был на всё ради них. За столом в основном говорили Мэйс, Рэми и Трип. Тини была необычайно тихой, а я – слишком занята, разрываясь между тем, чтобы наблюдать за ней, и пытаться игнорировать блуждающую руку Мэйса.

Его большая рука, лежащая на краю моей юбки, снова начала свой путь, медленно поглаживая внутреннюю часть моего бедра и подбираясь к моим промокшим трусикам, маленькая пауза, и снова то же самое. Его мозолистые пальцы против гладкой кожи моих ног сводили меня с ума. Я знала, что он задумал, это была месть за тот спектакль, который я устроила на домашнем ужине. Его очередь. Но у меня были другие планы. Я не собиралась позволять ему победить. В следующий раз, когда его рука приблизилась, я потянулась и показала ему, что он творит со мной. Я провела его указательным пальцем по моим мокрым складкам и прикусила губу, чтобы не засмеяться и не застонать от того мучительного звука, который он издал. Ухмыляясь про себя, я отпустила его руку. Я ожидала, что это поумерит его пыл.

И ошибалась.

Ох, чёрт возьми!

Длинный палец Мэйса скользнул в меня одним быстрым движением, прежде чем он вытащил его и снова проделал это же, посылая пульсации по моему телу. Почему, чёрт возьми, я никогда не могла одержать первенство? Он всегда меня побеждал. Его палец продолжал скользить взад и вперёд, когда он включил в игру большой палец, выводя маленькие мучительные круги по моему клитору, щёлкая каждые несколько оборотов по моему пирсингу. Боже, помоги мне! Я собиралась кончить за столом с моими друзьями. Я должна была чувствовать стыд, но единственное, что я чувствовала – возбуждение.

Я старалась контролировать себя, но тот факт, что Мэйс трахал меня во время обычной беседы, заставлял меня чувствовать горячую потребность. Я еле сдерживалась, чтобы не застонать. В момент, когда мои бёдра начали невольно подниматься, Мэйс перестал двигаться, его пальцы всё ещё были глубоко внутри меня. Он наклонил голову ко мне и сквозь стиснутые зубы прошептал:

– Ты хочешь, чтобы я заставил тебя кончить тут, прямо перед всеми, или ты хочешь, чтобы я грязно трахнул тебя возле раковины в туалете, детка?

У меня перехватило дыхание. Я любила, когда он так говорил. То, как его голос понижался почти до рычания, говоря мне, что я точно кончу.

– Ванная комната. Прямо сейчас, чёрт возьми, – прохныкала я, кусая мочку уха.

Он вытащил руку из-под моей юбки, поднял меня и повёл к комнатам, к которым, как оказалось, были огромные очереди. Я была готова выдернуть волосы некоторым сучкам. Мы с Мэйсом отправились к задней части бара. Очевидно, он так же не мог ждать, как и я.

Он протиснулся через заднюю дверь к тускло освещённой алее. Оглядевшись, я поняла, что никого не видно. Быстро он прижал меня к кирпичной стене, поднял меня, взял меня под ноги, поддерживая под задницу, открывая меня.

Тёплый ночной воздух не остудил жар, исходящий от моей покрасневшей кожи. Я дотянулась до его эрекции в джинсах и провела рукой. Глубокий стон завибрировал на моей коже, там, где он покусывал мою шею. Я выпустила поразительно твёрдую эрекцию из джинсов и пристроила её к моему входу. Прежде чем я смогла сделать что-то большее, нежели восхититься ощущением его тяжести в моей руке, он резко толкнулся бёдрами вперёд, вонзившись в мою киску.

Трахни меня!

Мэйс толкался в меня, задевая все правильные места, моя спина терлась о кирпичную стену, а его руки сжимали мою задницу. Все «трогательные пытки» за столом довели меня до сумасшествия. Из моего горла вырвался стон, когда он схватил меня за затылок. Он намотал мои волосы на руку и потянул, обнажая шею. Небольшое жжение в волосах послало импульс прямо в мой клитор, заставляя меня задыхаться.

– Чёрт, детка, ты такая восхитительная. Боже! Блядь! Я нуждаюсь в тебе, – после его слов оргазм накрыл меня с головой.

– Ох, дерьмо, Мэйс! – закричала я, за несколько секунд до того, как он толкнулся последний раз, глубоко погрузившись в мои сжимающиеся стенки.

Задыхаясь и дрожа, я положила голову ему на плечо, когда он застегивал молнию. Его взгляд скользнул по моим бёдрам, пока я поправляла юбку. Я могла только представить, что творится с моей прической. Это и румяность моей кожи дадут понять, чем мы занимались.