Текст книги "В пути"

Автор книги: Лоис Буджолд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

– Ну, он же должен быть незаряженным, верно? – сказал Вит. – Так получается. Потому что если бы он был заряжен…

– У меня и в самом деле такой был. Я носил его с собой двадцать лет – на всякий случай. Так делают многие дозорные.

– Можно мне посмотреть? Ох, нет… Что с ним случилось?

Даг посмотрел на Фаун. Та слегка помотала головой. «Нет, до этой части мы не доходили».

– Несчастный случай.

– Ох… – Вит заморгал, усмиренный – как надеялась Фаун. Однако, как выяснилось, усмиренный недостаточно, потому что он тут же с любопытством спросил: – А чья то была кость?

– Каунео. Она завещала одну кость мне, а другую – одному из своих братьев. Моему брату по шатру в Лутлии.

Вит посмотрел на Дага со смесью искреннего интереса и сомнения.

– А кто?.. – Ему пора научиться задавать вопросы с осторожностью, подумала Фаун. И с осторожностью выслушивать ответы.

Даг глотнул родниковой воды и сумел ответить достаточно сдержанно:

– Моя первая жена.

Фаун бросила на Дага тревожный взгляд.

«Тебе не тяжело говорить об этом?»

Даг ответил ей кивком. Да, теперь он мог говорить о Каунео; им удалось уйти от прошлого. Даг откашлялся и объяснил вполне добродушно, поскольку даже бесцеремонное любопытство Вита иссякло, когда он услышал последние слова Дага.

– Она тоже была дозорной и погибла в схватке со Злым в Лутлии. Она оставила мне нож, пронзивший ее сердце, так же как и кость для того, чтобы сделать предназначенный для меня. Мы думаем, что она бросилась на свой нож, когда поняла, что не выживет. Ее брат говорил… – Даг резко втянул воздух. – Говорил, что она, должно быть, проделала это очень быстро, потому что не могла долго находиться в сознании после того… после того как была изранена.

– Это там ты?.. – Взгляд Вита переместился на левую руку Дага.

Новый короткий кивок.

– В той же схватке. Меня ранили раньше, чем ее, поэтому есть только догадки. Она была тогда… совсем девчонкой. На пять лет моложе меня.

«Совсем девчонкой, – подумала Фаун. – Даг ведь не случайно выбрал именно эти слова».

– Ох, – выдохнул Вит и смущенно добавил: – Мне… э-э… жаль.

Даг снова кивнул и повторил свою коронную фразу:

– Это было давно.

«Тебе иногда кажется, что все случилось только вчера, верно? – с любопытством подумала Фаун. – Как мне встреча со Злым… только что в пещере. Да. Теперь я понимаю, откуда ты все знал». – Фаун снова принялась жевать хлеб с сыром, чтобы заглушить спазм в животе. Вит нахмурил брови.

– Ты и в самом деле собирался вонзить костяной нож в собственное сердце?

– Да, если бы так случилось.

После этих слов Вит не сразу вспомнил, что нужно жевать и глотать. Наконец, почесав ухо, он спросил:

– А другой раздобыть ты можешь?

– Вит! – с возмущением воскликнула Фаун.

Даг сделал жест, говорящий: «Все в порядке».

– Это не от меня зависит. Нужно, чтобы кто-то завещал мне кость. Или передал незаряженный нож – тогда его и меня можно было бы соединить узами. Я очень хочу получить нож. Я ужасно мучился бы стыдом от мысли, что моя смерть окажется бесполезной из-за отсутствия ножа.

Фаун поняла, что, как ни хорошо знает она Дага, ей о нем известно не все. Вит мог теперь только моргать – молча, слава богам.

Втянув в себя воздух, Вит все же сказал:

– Люди всего этого не знают. Они говорят, что Стражи Озера – людоеды. Что вы грабите могилы… и поедаете своих мертвых ради магической силы.

Даг мягко ответил:

– Ну, теперь ты знаешь правду.

– Ага! – Вит повеселел. – Но ведь я всего единственный крестьянский парень, который кое-что узнал!

– Один узнал, – вздохнул Даг, – тысячи на очереди. Главное – начать.

– Правильно, – мужественно заявил Вит. Он выглядел так, словно боялся, как бы Даг не расплакался.

Фаун тоже немного этого опасалась, но Даг только криво улыбнулся и поднялся на ноги, заскрипев суставами.

– Давайте-ка доберемся до Глассфорджа, ребятки.

4

Даже в конце дня на большаке, ведущем в Глассфордж, было много путников. Фаун заметила, как вертит головой Вит, разглядывая караван вьючных мулов, фургоны, ярко расписанные названиями перевозимых товаров и именами владельцев, огромную телегу для перевозки кирпичей, порожняком возвращающуюся откуда-то. Ее везла восьмерка мышастых тяжеловозов, неуклюже трусивших по дороге, радуясь близости конюшни; колокольчики на их сбруе рассыпали веселый звон, словно крупинки соли. Возница и его помощник тоже выглядели очень живописно в украшенных бахромой и маленькими зеркальцами кожаных куртках и с длинными красными шарфами вокруг шеи. Фаун подумала, что двое здоровенных грузчиков, сидевших, свесив ноги, на задке телеги, наверняка разразились бы игривыми воплями в ее адрес, будь она одинокой путешественницей, но присутствие ее спутников заставило их лишь смущенно кивнуть; Вит радостно ответил на их приветствие. Копперхед притворился испуганным этой шумной компанией, но тут же был призван к порядку своем усталым хозяином; даже кроткие Варп и Вефт поставили уши торчком, слегка смущенные соседством тяжеловозов.

Вит похлопал свою лошадку по шее.

– Ну, ну, Варп, не бойся этих огромных зверюг. Тебя же никто не собирается заставлять везти тонну кирпичей. – Парень вытянул шею, глядя вслед удаляющейся упряжке. – Вот это была бы жизнь, верно, Фаун? Держу пари: некоторые из этих фургонов отправляются в Трипойнт, а то и к Серебряным Перекатам. Только подумай! Где только не удалось бы побывать, с кем только не поговорить, да тебе еще за это и заплатят! Ночуют они небось каждую ночь в другом месте.

– Такая жизнь быстро надоедает, – чуть насмешливо попытался охладить его пыл Даг.

Бросив на него презрительный взгляд, ясно говоривший, что слова Дага он считает стариковским ворчанием, Вит продолжал:

– Я раньше об этом не думал, но ведь наверняка такой город, как Глассфордж, нуждается в лошадях. И в возницах тоже. Я умею управлять упряжкой… интересно, не удастся ли мне купить такую же нарядную куртку… – Вит умолк, но Фаун не сомневалась: колесики у него в голове продолжают вертеться, даже если временно оказались отсоединены от языка.

«Держу пари: ты больше в Вест-Блю не вернешься, – подумала Фаун. – Так же как и я».

Она улыбнулась, предвкушая удовольствие от показа Глассфорджа Виту, словно это она сама его придумала; не такое ли удовольствие испытывал Даг, показывая ей город? Даг никогда не уставал знакомить ее со всяческими новыми вещами… Нет, тут все было сложнее. Ее нескрываемая радость делала для него мир снова новым, так что усталость отступала. Это представлялось справедливым обменом.

Вит, к ее удовольствию, был должным образом впечатлен постоялым двором – трехэтажным зданием из местного кирпича, увитым плющом.

– Он больше, – изумленно воскликнул Вит, – чем новый амбар дядюшки Хаука!

Уголки губ Дага поползли вверх, когда Фаун принялась с жаром объяснять брату, почему дозорные и гонцы могут бесплатно останавливаться на постоялом дворе: так распорядился отец теперешнего владельца в благодарность за уничтожение в прежние годы Злого в окрестностях города. Вит нашел это очень удачным.

Фаун про себя сомневалась, распространится ли такой порядок на бывшего дозорного с сомнительным статусом и его спутников-фермеров, но когда они спешились во дворе перед конюшней, выяснилось, что ее здесь хорошо помнят как героиню-крестьянку, прикончившую Злого. Взволнованные конюхи обращались к ней по имени, а хозяйка постоялого двора рассыпалась в любезностях, когда они вошли внутрь. Даже еще приятнее для Фаун, чем немедленно предоставленные в их распоряжение лучшие комнаты, был ошарашенный вид Вита, когда он узнал, какой славой пользуется здесь его младшая сестра. Он даже не рискнул пошутить по этому поводу.

Путники отнесли свои седельные сумки наверх. По их просьбе Фаун и Дагу отвели ту же комнату, полную приятных воспоминаний, в которой они ночевали в прошлый раз. Еще лучше было то, что от комнаты Вита ее отделяла толстая дощатая дверь с надежным засовом, так что ночью Фаун с Дагом были бы избавлены от братьев, москитов и прочих отвлечений. У Фаун оказался час до ужина, чтобы пробежаться по городу и поздороваться со всеми горожанами, с которыми она познакомилась прошлым летом: портнихами, горничными, поварихами. Вит любезно сопровождал ее. Фаун не была уверена в том, кому с кем знакомство оказалось приятнее: некоторые молодые девушки стали строить Виту глазки, перепугав его так, что он сделался чрезвычайно вежливым. Впрочем, чары, которые он обратил на повариху Сэл, порождались исключительно интересом к ужину: она была замужней женщиной с выводком детей.

– Сэл позволяла мне сидя выполнять некоторые работы, пока я поправлялась и ждала Дага, заканчивавшего дела своего отряда, – объяснила брату Фаун, глубоко вдыхая соблазнительные запахи кухни постоялого двора. Котелки кипели, окорок поворачивался на вертеле, на столе остывали только что вынутые из печи пироги; судомойка решительно выставила из кухни полного надежд конюха: ему предстояло ждать, пока насытятся хозяева и постояльцы. – Я, должно быть, перечистила сотни стручков гороха, только это помогло мне тогда не лишиться рассудка.

– Ты сначала была такая бледная, – согласилась Сэл. – Думаю, моя стряпня помогла розам вернуться на твои щечки! – Она ущипнула Фаун за щеку, оставив на ней мучное пятно.

– Я тоже так думаю, – сказала Фаун, стряхивая муку и улыбаясь. – Твоя стряпня, ну и еще Даг.

Улыбка Сэл несколько увяла, и она бросила оценивающий взгляд на Вита.

– Значит, этот безрукий дозорный в конце концов благополучно довез тебя до дому?

Фаун кивнула.

– Мы не были так уж в нем уверены, – призналась Сэл. – Некоторые говорили, что он приколдовал тебя, как, по слухам, умеют Стражи Озера. Правда, нужно признать: те, кого мы видим здесь, ведут себя обычно хорошо. Как они обходятся друг с другом – не наше дело.

Фаун подняла подбородок.

– Если уж и было какое-то колдовство, я бы сказала, что оно было взаимным. Мы ведь поженились.

– Не может быть! – пораженно ахнула Сэл.

Фаун показала на своего брата.

– Вит может подтвердить.

– Ага, – сказал Вит. – Они обменялись клятвами в гостиной нашего дома в Вест-Блю перед всей семьей и сделали запись в семейной книге… ну и все такое.

– Ох, голубушка… – Сэл заколебалась, тревожно глядя на Фаун. – Уж очень он странный парень, как и все дозорные… Хоть сразу и было видно, что он в тебя влюбился, только… Я лучше о нем думала. Разве вы двое не знаете, что Стражи Озера не признают браки с нами, простыми людьми? Боюсь, не одурачил ли он тебя, да и твою семью заодно.

– Нет, не одурачил, – ответила Фаун. – Мы одновременно поженились и по обычаю Стражей Озера – сплели и обменялись свадебной тесьмой, как и любая пара его соплеменников. Вот видишь? – Фаун показала на свое левое запястье, обвитое темной полоской, которую она встряхнула, чтобы заставить золотые бусины блеснуть и зазвенеть; Фаун хвасталась тесьмой уже третий или четвертый раз за вечер.

– Это она и есть? – с сомнением протянула Сэл. – Я видела похожие плетеные браслеты у некоторых дозорных, которые здесь бывали.

– Это свадебная тесьма, да.

– Выходит так, – сказал Вит, – что они поженились дважды. Не думаю, что Даг к тому времени стал бы мошенничать. Скажу одно: когда он завязывает узел, узел остается завязанным.

Глаза Сэл стали такими же круглыми, как и ее открытый рот.

– И его родичи согласились с этим?

Фаун вскинула голову.

– Не стану утверждать, что они были так уж счастливы, но никто не говорил, будто мы не женаты.

– Ну и дела!

В кухню заглядывали мальчики-слуги, судомойки окликали Сэл, и ей пришлось отказаться от дальнейшего обсуждения такой замечательной сплетни ради приготовления ужина. Она выпроводила своих гостей за дверь с явным сожалением.

В коридоре, ведущем к столовой, Вит остановился и озадаченно посмотрел на сестру.

– Фаун…

– А?

– Так родичи Дага признали эти ваши браслеты, верно? Они не стали заявлять, что вы просто… э-э… сожительствуете?

Фаун понизила голос.

– По правде говоря, на этот счет было четыре или пять мнений. Кто-то признал их настоящими, кто-то счел подделкой… а были и такие, кому это было все равно, только они хотели любым способом от нас избавиться. Понимаешь, они спорили не только с Дагом, они спорили между собой. Мы вроде как этой тесьмой впустили кота на голубятню. Когда мы уехали, должно быть, споры поутихли. – Даг не хотел заставлять соплеменников принимать решение, опасаясь, что оно окажется решительным и категорическим «нет».

– Эти их правила – их принимает каждый лагерь по отдельности или они действуют сразу везде?

– Каждый лагерь сам по себе, но они сносятся друг с другом. Гонцы развозят сообщения отрядов, плюс письма от одного совета лагеря другому. Ну и еще личные письма… сплетен тоже хватает, как говорит Даг. Молодые дозорные переезжают из лагеря в лагерь ради тренировки, лагеря обмениваются товарами. Иногда и старшие ездят в гости к родне. Так что есть способы обмениваться новостями. Стражи Озера не позволяют себе оказаться отрезанными друг от друга. – Фаун нахмурилась. – Я просто не представляю себе, как Даг будет обходиться без своих соплеменников. Для Стража Озера это неестественно. Они ужасно нас разозлили… но я и в самом деле не представляю…

– Хм-м… – только и ответил Вит.

Должно быть, Вит произвел хорошее впечатление на Сэл, потому что порции, появившиеся перед тремя путешественниками за ужином, были весьма щедрыми. Наевшись до отвала, Вит отправился на кухню говорить комплименты поварихе и служанкам и вернулся оттуда, полный планов ночных приключений в городе, однако Даг – как с благодарностью отметила Фаун – его образумил.

– День сегодня был долгий, – поддержала мужа Фаун. – Даг еще не выздоровел, знаешь ли. – Даг из-под опущенных век бросил на нее взгляд, в котором совершенно не замечалось сонливости, и получил улыбку в ответ.

– А, ладно, – проворчал Вит. – Да и ты сама сегодня не очень хорошо себя чувствовала… Завтра поразвлекусь. – Он утешился тем, что отправился в конюшню посмотреть на лошадей и поболтать с конюхами.

Даг и Фаун сразу отправились в постель, хотя и не спать. Вскоре Фаун сделала неожиданное и приятное открытие: призрачная рука Дага снова действовала – по крайней мере достаточно, чтобы проделать некоторые замечательные нескромные вещи… Мнение Фаун о целительнице, которая предсказала подобное развитие событий, существенно повысилось. Они, правда, услышали, как вернулся Вит, – главным образом благодаря тому, что тот постучал в стенку и пожелал им доброй ночи… Фаун хихикнула, когда Даг поднял голову и ответил Виту таким же пожеланием – очень любезно, учитывая, чем он в этот момент был занят.

* * *

На следующее утро после завтрака они отправились прогуляться по центру города, где отходящая от рыночной площади улочка привела их к речке, протекавшей мимо Глассфорджа к реке Грейс. Впадавшие в речку позади плотины ручьи обычно позволяли вращаться колесам нескольких мельниц, однако сейчас из-за сухой погоды – благословения для жнецов и путников – вода стояла так низко, что лишь легкие лодки могли перевозить вниз по течению товары, произведенные городскими ремесленниками. В осеннем воздухе стоял горький запах дыма от кузниц, пары домен, гончарных печей и, конечно, стекловарен, которыми был знаменит Глассфордж.

В одной из них, как Фаун и надеялась, они обнаружили Сассу Клея, одного из ее лучших друзей со времени приключения со Злым. Рыжеволосый Сасса тоже радостно их приветствовал и охотно познакомился с Витом. Он проявил утешительное мужское равнодушие к каким бы то ни было свадебным обычаям, но зато с увлечением принялся рассказывать о спросе на стеклянные изделия и с гордостью показал новичку Виту свою мастерскую. Сасса был ненамного старше Вита, и двое молодых людей сразу так подружились, что Фаун со спокойной душой отпустила после обеда брата к его новому приятелю, вернувшись вместе с Дагом в свою комнату, где бывший дозорный собирался, по его словам, вздремнуть. Это не было ложью: Фаун не сомневалась, что через некоторое время Даг и в самом деле уснет.

Впрочем, Фаун все же начала беспокоиться, когда Вит не явился к ужину, однако Даг рассудительно заметил, что Сасса прекрасно знает, где их найти, если в том возникнет необходимость, и Фаун успокоилась. Она даже попыталась уговорить мужа задержаться в Глассфордже на три дня вместо намеченных двух, но Даг придерживался мнения, что сухая погода вряд ли продержится еще долго; действительно, в ночном воздухе чувствовался холод, предвещавший перемену погоды.

Вит вернулся так поздно, что Фаун и Даг к тому времени уже спали. Фаун сквозь сон услышала, как Вит неуклюже возится в своей комнате, пытаясь ходить на цыпочках; потом его кровать заскрипела под весом тела, и Фаун, успокоенная, снова свернулась калачиком под боком Дага.

* * *

У нее снова появился повод для беспокойства, когда по утреннему морозцу она пошла в конюшню, чтобы попросить конюха оседлать Варп и Вефт – Копперхеда Даг должен был оседлать сам, – и обнаружила, что пара лошадок отсутствует. Отсутствовал, как выяснила Фаун, заглянув в его комнату, и Вит. Паника Фаун немного утихла, когда она обнаружила седельные сумки Вита все еще сваленными у его постели. Спускаясь по лестнице, Фаун размышляла о том, следует ли ей попросить Дага поискать Вита с помощью Дара, но тут ее братец ввалился через ведущую к конюшне дверь.

– Где ты был? – взволнованно спросила Фаун. – И где лошади?

– Продал их, – самодовольно сообщил Вит.

– Что? Нам еще два дня ехать!

– Знаю. Я все устроил. – В ответ на скептический взгляд Фаун Вит с оскорбленным видом добавил: – Я продал Варп и Вефт хозяину Сассы. Он дал за них хорошую цену.

– Я думала, ты собрался подрядиться возить уголь. По пути домой, – многозначительно сказала Фаун.

– Ну да… Только конюшня при стекловарне понравилась мне больше. Там чище, понимаешь ли. К тому же учти: при перевозке стекла лошадок не гонят и не перегружают, они вроде как будут прогуливаться налегке. – Вит с довольным видом кивнул, представив себе легкую жизнь своей упряжки.

Этот довод не мог не подействовать на Фаун, но она все равно в растерянности запустила пальцы в волосы.

– Да, но… как, по-твоему, мы теперь доберемся до реки? Нагрузим все сумки на Копперхеда, а сами пойдем пешком?

– Нет! Не говори глупостей! Я договорился. Хозяин Сассы отправляет два фургона с товаром к переправе у Серебряных Перекатов. Я буду помогать возницам и грузчикам, а тебя повезут бесплатно. Даг может ехать рядом на Копперхеде.

Фаун несколько растерялась, узнав о новых обстоятельствах.

– Так что – ты собираешься вернуться в Глассфордж и работать возницей на стекловарне?

Вит пожал плечами.

– У них вроде как достаточно парней для этого. Не знаю. Только вам с Дагом нужно поторопиться: фургоны уже нагружены и готовы в дорогу. Хозяин хочет пораньше их отправить, чтобы захватить светлое время – дни-то стали короче.

Так и получилось, что Фаун, вместо неспешного завтрака, пришлось жевать хлеб с сыром на ходу и торопливо прощаться со знакомцами на постоялом дворе. Даг, как многоопытный дозорный, с легкостью собрался в дорогу, несмотря на неожиданность такого поворота событий, хотя и не позволил торопить себя во время бритья. Седельные сумки были просто перекинуты через седло Копперхеда – мерину предстояло нести их только до стекловарни. Там Фаун устроилась на груде ящиков с упакованной в солому посудой в фургоне, и путники выехали по дороге на юг из Глассфорджа еще до того, как утреннее солнце растопило иней на сорняках по обочинам.

Они миновали карьер, где добывался мелкий белый песок – основа производства, которым был знаменит город. Судя по тому, как были нагружены телеги, направлявшиеся оттуда в Глассфордж, Фаун заключила, что Варп и Вефт предстоит более тяжелая работа, чем предполагал Вит, хотя в данный момент лошадки были запряжены в тот самый фургон, на котором ехала Фаун, – на пробу, как она предположила. Может быть, и Вит тоже проходил испытание на предмет будущей работы? Передним фургоном их маленького каравана правил седой возница по имени Мейп, не торопивший лошадей, как и мечтал о том Вит, что, впрочем, заставило Фаун задуматься: сколько же времени потребуется им, чтобы добраться до переправы? На козлах рядом с возницей сидел тощий паренек по имени Хог, который должен был помогать с лошадьми и с разгрузкой, – как и Вит. Четверкой коней, тянувших тот фургон, в котором сидела Фаун, правил спокойный пожилой человек по имени Таннер, и Фаун скоро узнала, что он – родственник хозяина стекловарни и у него в Глассфордже остались жена и дети.

Бесконечные вопросы Вита о производстве стекла скоро избавили путников от стеснительности. Фаун передвинулась вперед, чтобы лучше слышать Таннера; Даг ехал рядом, такой молчаливый и погруженный в себя, что можно было и не заметить, что он тоже прислушивается. Когда любопытство Вита оказалось утолено, Таннер, оглянувшись через плечо, стал расспрашивать Фаун о том Злом, которого они с Дагом уничтожили летом. Фаун удивленно заморгала, сначала из-за того, что вопросы явно давно вертелись на языке возницы и он не сразу решился их задать, а потом с трудом поверив в то, что кому-то приходится собраться с духом, чтобы с ней заговорить. Однако она спокойно отвечала Таннеру в упрощенном варианте; потом, бросив взгляд на Дага, столь же упрощенно поведала о том, как действует разделяющий нож. Это заставило Таннера разинуть рот и поднять брови; он искоса взглянул на Дага, но напрямую обратиться к нему не решился. Вит включился в разговор и красочно описал пустошь, тоном коммивояжера добавив в конце рекомендацию там побывать.

– Пожалуй, стоит посмотреть, – ответил Таннер, изумленно качая головой. – Никто из моей семьи тогда не пострадал, как родичи бедняги Сассы, но уж слышал-то я достаточно – не считая самого главного. Теперь мне все стало понятнее. Надеюсь, вы не обиделись на мои вопросы. Я не хотел задавать их при Мейпе, – он кивнул в сторону седого возницы переднего фургона, который ничего не мог слышать и из-за расстояния, и из-за стука колес, – потому что в той заварушке погиб племянник его жены и он переживает.

– Мне очень жаль, – сказала Фаун.

– У него что, Злой вырвал Дар? – с людоедским интересом спросил Вит.

Таннер угрюмо покачал головой.

– Думаю, так было бы легче… в конце концов. Он был из тех, кого захватили разбойники и заставили присоединиться к шайке. Потом было тяжелое время – поди-ка разберись, кто был настоящим разбойником, а кого заколдовало зловредное привидение. Ну и дело кончилось тем, что местных простили, а чужаков по большей части повесили, что, на мой взгляд, было не очень-то правильно. Только племянника Мейпа сразу убили дозорные, когда сражались с разбойниками. Это, может, и избавило семью от позора, да только жена Мейпа смотрит на вещи иначе.

– Ох… – выдохнул Вит.

Фаун сглотнула.

– Он случайно не был белобрысым парнем?

– Нет, он был черноволосый.

Фаун с тайным облегчением перевела дух. Значит, это не тот разбойник, которого Даг застрелил у нее на глазах, – уж его-то он точно избавил от петли. Лицо ехавшего рядом с фургоном Дага стало еще более неподвижным, и до Фаун дошло, что тот насильник, возможно, был не единственным, чьей гнусной карьере Даг лично положил конец. Накануне ночью, как ей было известно, он участвовал в нападении на лагерь разбойников – поэтому-то он и преследовал ее похитителей. У него оставалось мало стрел… некоторые, должно быть, нашли свои жертвы.

– Спасибо, что предупредил, – сказала Фаун Таннеру. – Мне не хотелось бы задеть чьи-то чувства. – Возница понимающе кивнул. Глянув на тощего парня, понуро сидевшего рядом с Мейпом, свесив руки между колен, Фаун спросила: – А как насчет Хога? Он тоже пострадал?

– Нет, он тогда слишком много сидел дома. – После длинной паузы Таннер добавил: – Хог малость недотепа, если хотите знать мое мнение. Он сирота и жил со старшей сестрой, пока ее муж не выкинул его вон за лень… и за воровство, по его словам. Сасса Клей пожалел парнишку и приставил его присматривать за лошадьми на конюшне. Это он и делает – исправно, нужно признать, хоть мы его все время и находим спящим в соломе.

– Он что, учится управлять упряжкой? – спросила Фаун, предположив, что Хог может оказаться соперником Виту в занятии желанной должности.

– Трудно сказать. Он не слишком-то сообразителен. Уж Мейп-то точно не позволит ему взять в руки вожжи. – Таннер понизил голос. – Не скажу, что мальчишка совсем испорченный, да только насчет воровства – все правда. Я сам видел… Пока вроде ворует только еду. Женушка Сассы иногда подкармливает его, да только его это не останавливает. Боюсь, он как-нибудь попадется на чем-нибудь крупном и влипнет в неприятности. Так что… э-э… присматривайте за своими сумками.

Фаун было трудно определить, сказал ли Таннер это в их интересах или в интересах Хога.

Действительно, когда они остановились, чтобы поесть самим и напоить и накормить коней, Фаун показалось, что тщедушный парень немногого стоит. Его тусклые волосы были грязными и нуждались в стрижке, кожа выглядела нечистой, зубы – плохими, и двигался он, постоянно сутулясь. Хог был настолько косноязычен, что мог показаться немым; попытка Фаун сказать ему пару дружелюбных слов повергла его в полную растерянность. Дага парень явно боялся и старался держаться от него подальше. Фаун даже усомнилась, что Хог – его настоящее имя.

Вит растерялся, когда выяснилось, что хозяин не позаботился о провизии для возниц и грузчиков, так что те должны были сами обеспечивать себе пропитание, – такая маленькая деталь ускользнула от его внимания, когда он договаривался о поездке. Фаун в утренней суете тоже упустила это из виду. Даг позволил им обоим посокрушаться, прежде чем спокойно вытащить из сумки сверток, приготовленный Сэл, пока он брился. Даг не то чтобы обращался со спутниками сухо, но не торопился и заставил Вита униженно попросить свою порцию. Как раз такой урок, подумала Фаун, благодаря которому ни один из них не совершит подобной ошибки в будущем.

* * *

Даг с удовольствием наблюдал, как Фаун и Вит разглядывают южные окрестности Глассфорджа – местность, давно знакомую ему самому, которую ни один из них раньше не видел. Впрочем, в этих местах Даг не бывал уже несколько лет. Вит то и дело спрашивал, не горы ли те поросшие яркой растительностью холмы, что поднимались по обеим сторонам дороги, и Дагу приходилось его разочаровывать. Правда, собственное определение Дагом горы относилось ко всему, при падении откуда можно сломать шею и, таким образом, включало любую вершину от десяти до тысячи футов высотой; с этой точки зрения достаточно крутые холмы тоже могли претендовать на подобное название. Местность становилась все менее обжитой, придорожные хутора встречались все реже.

Темнота застала путников в нескольких милях от той деревни, где обычно останавливались на этом маршруте возницы; Мейп принялся ворчать, что во всем виновата задержка с отправлением; более терпимый Таннер отнес эту неудачу за счет укоротившегося дня. Все вытащили свои припасы и поужинали, запивая еду водой из ручья, переправа через который и заставила караван остановиться. Возницы принялись совещаться, дать ли отдых лошадям и медленно ехать дальше при свете фонарей или остаться у ручья и улечься спать под фургонами. Дождя не ожидалось, но холодок, которым тянуло из долин между холмами, вызвал всеобщее одобрение плану продвижения с фонарем; Вит тут же предложил Дагу ехать впереди, повесив фонарь на крюк, – эта идея заставила Фаун поморщиться. Перспектива ехать с фонарем, из которого капало масло, на капризном Копперхеде, усталом и раздраженном после дневного перехода, заставила Дага просто сказать: «Я подумаю».

Даг прошелся вдоль ручья, разминая затекшие мускулы, уселся, прислонившись к стволу каштана, вытянул ноги и огляделся с помощью Дара. Он весь день держал его закрытым в присутствии незнакомых людей с их непредсказуемыми крестьянскими эмоциями. Может быть, сегодня ночью он сможет видеть на две сотни шагов? Даг все еще чувствовал себя полуслепым. Сняв с Копперхеда уздечку и ослабив подпругу, он отправил его пастись под легким контролем Дара. В сгустившихся сумерках Даг лучше слышал коня, чем видел, однако для его Дара Копперхед был давним знакомцем, сиявшим ровным светом, более ярким, чем даже этот парнишка Хог. Тот отходил облегчиться в кусты и теперь возвращался, держась в тени и подбираясь к Копперхеду…

Даг насторожился, хоть и не открыл глаз. Уж не собрался ли этот придурок порыться в седельных сумках? Даг задумался о своей ответственности. Хог не был молодым дозорным из его отряда; и если уж парню следовало преподать хороший урок, лучше было сделать это не откладывая, и лучше Дагу, чем кому-то другому. Сцена будет, конечно, неприятной, но поможет Хогу избежать худших бед в будущем. Даг перестал контролировать Копперхеда и предоставил событиям идти своим чередом.

Даг ожидал услышать яростный визг начавшего брыкаться коня, но чего совсем не ожидал, так это глухого Удара и стона, громкого, полного муки и бесконечного.

«Проклятие, что?..»

Даг во всю ширь распахнул свой Дар, но отшатнулся, когда на него обрушилась раскаленная волна боли. Судорожно втянув воздух, он вскочил на ноги.

Мимо него пробежали двое возниц; за ними мчался Вит, выкрикивая предостережения насчет Копперхеда, который фыркал и взбрыкивал. Следом показалась Фаун, которой хватило сообразительности захватить фонарь. Стараясь не хромать, Даг двинулся за остальными.

Хог валялся на земле, перекатываясь с боку на бок, обхватив колено и продолжая стонать. Его пошедшее пятнами и покрытое холодным потом лицо было искажено болью. И не удивительно… По несчастью подкованное копыто Копперхеда угодило парню по коленной чашечке, раздробив кость и размозжив плоть.

«Проклятие, проклятие, проклятие…»

– Что случилось? – выдохнул Таннер.

– Конь лягнул его, когда он собрался пошарить в моих седельных сумках, – сказал Даг. При этих словах Фаун встревоженно снизу вверх глянула на мужа: «Ты знал?» Это обстоятельство им предстояло обсудить позже. Даг двинулся вперед…

… И обнаружил, что дорогу ему загораживает седой и весьма широкоплечий Мейп.

– Не вздумай трогать его, Страж Озера!

Вит и Таннер опустились рядом с Хогом на колени, безуспешно пытаясь успокоить парня, который колотил кулаками по земле и продолжал вопить.

Даг разжал стиснутые зубы и сказал Мейпу:

– У меня есть некоторый опыт в первой помощи.

– Пропусти его! – крикнула Фаун, и в тот же момент Вит позвал:

– Даг, помоги!

Мейп неохотно уступил дорогу.

– Фаун, разожги костер – нам потребуется и тепло, и свет, – сквозь зубы распорядился Даг.