Текст книги "Тибетский мудрец. (AVIVANDO LA LLAMA)"

Автор книги: Лобсанг Рампа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

– Сцены из прошлого, Учитель? Как мы можем видеть то, что происходило миллионы лет назад?!

– Лобсанг, все в мире является вибрацией. Или, если сформулировать это более научно, то все вещи обладают определенной частотой. Следовательно, если мы сможем определить частоту этих событий – а нам это безусловно удастся, – то сможем и проследить за ними. Мы сможем добиться того, чтобы наши инструменты вибрировали с большей частотой, тогда эти вибрации смогут быстро догнать импульсы, выпущенные миллионы лет назад. А затем мы можем снизить частоту так, чтобы она совпала с частотой вибраций мудрецов древности. Тогда мы сможем увидеть именно то, что происходило. Тебе еще рано осознавать все это до конца, но ты должен понять, что сейчас мы отправляемся в четвертое измерение, где сможем догнать любое событие, происходившее в третьем измерении. Затем, если мы просто будем спокойно сидеть, то сможем наблюдать за всем, что происходило в действительности.

Думаю, что мы изрядно посмеемся, сравнивая то, что узнали, с тем, как эти события описываются в исторических книгах. Исторические книги преступны, так как они искажают факты и сбивают человека с пути. Но, Лобсанг, здесь есть такой аппарат – совсем рядом, в соседней комнате. Идем же, посмотрим на то, что люди назвали Потопом. Мы можем увидеть и то, что люди назвали Атлантидой. Но, как я уже говорил тебе, «Атлантида» – всего лишь общее название затонувших земель. Одна область ушла под воду неподалеку от Турции, другая же находилась рядом с тем местом, где сейчас находится Япония. Следуй за мной, и я покажу тебе кое-что.

С этими словами Лама поднялся на ноги, и я поспешил за ним.

– Конечно же, многие события мы отсняли на пленку, так как очень трудно каждый раз настраиваться на них. Но когда мы настраивались на события, то делали это очень тщательно, и потому сейчас располагаем точной записью всего, что происходило. А сейчас… – Лама Мингьяр Дондуп на минуту прервался, чтобы пересмотреть какие-то маленькие кассеты, стоящие на полке вдоль стены, затем выбрал одну из них и продолжал: – Да, эта подойдет. Сейчас просмотрим ее.

С этими словами он вставил кассету в аппарат, и огромная модель Земли – около двадцати пяти футов в диаметре – вновь ожила. К моему изумлению, она стала двигаться то в одну сторону, то в другую, затем закружилась в обратном направлении и остановилась.

Я стал смотреть на сцены, развернувшиеся передо мной. Но вот я уже больше не «смотрел» – я находился в самой гуще событий. Я перенесся на прекрасную землю – такой яркой зелени я еще никогда не видел. Подо мной находился серебристый песок, а рядом плескалась вода. Вокруг были веселые, смеющиеся люди. Некоторые были одеты в нарядные, открытые пляжные костюмы. На других не было ничего. Обнаженные выглядели гораздо более скромно, чем те, кто нацепили на себя кусочки материи, чтобы подчеркнуть свою половую принадлежность.

Я взглянул на сверкающее море. Оно было голубым – таким же голубым, как небо. Стояла безветренная погода. Маленькие парусники состязались в скорости. А затем… затем, совершенно неожиданно, раздался страшный шум, и земля, содрогнувшись, стала наклоняться. Море тут же начало отступать, пока его дно не обнажилось полностью.

Неожиданно мы все испытали совершенно потрясающее ощущение – мы стали жадно ловить ртом воздух, а земля под нами взмывала вверх. Вскоре все вокруг превратилось в горную гряду – везде, куда ни бросишь взор, были видны лишь вершины гор.

Казалось, что я стоял на самом краю твердой земли, и, взглянув себе под ноги, я ощутил как у меня засосало под ложечкой. Мы находились на такой высоте, что мне показалось, будто я попал в Райские Угодья. Рядом со мной не было ни души, я стоял там один и был страшно испуган. Тибет поднялся на тридцать тысяч футов примерно за тридцать секунд. Вдруг я понял, что мне стало тяжело дышать. Воздух был очень разреженным, и каждый вдох давался с трудом.

Внезапно из глубокой трещины вверх ударила струя воды. Затем напор несколько ослабел, и вода начала прокладывать свой путь вниз, по новой земле, которая еще совсем недавно была морским дном. Так родилась великая Брахмапутра, которая сейчас впадает в Бенгальский Залив. Но тогда эта река не напоминала современную прозрачную Брахмапутру. Ее воды несли с собой трупы людей и животных, деревья и разную грязь. Мое внимание привлекала не только вода, так как, к своему великому ужасу и изумлению, я обнаружил, что горы продолжают подниматься вверх. Вскоре я очутился посреди голой равнины, окруженной пиками гор.

Этот огромный глобус оказался совершенно изумительной вещью, так как давал возможность не только наблюдать за происходящим, но и переживать их, становиться полноправным участником событий. Впервые увидев этот глобус, я подумал: «Хм, эта вещица, наверное, окажется чем-то вроде волшебного фонаря, который привезли нам миссионеры». Но когда я внимательнее присмотрелся к этой вещи, то мне показалось, что я падаю с неба, падаю с туч… падаю, как лист на землю. А затем я по-настоящему пережил события, которые произошли миллионы лет назад. Это был продукт цивилизации, намного превосходящий все достижения современной науки и техники. Я не могу передать вам всех своих ощущений, но скажу, что обнаружил, что могу там ходить. Меня заинтересовало то, что происходит в тени, и я стал приближаться к ней. Тут-то я почувствовал, что ДЕЙСТВИТЕЛЬНО иду. И здесь, возможно впервые, человеческий глаз мог любоваться небольшой горой, на которой со временем будет возведена великая Потала.

– Я действительно ничего не могу понять, Учитель. Это просто выше моих возможностей.

– Глупости, Лобсанг, глупости. Мы с тобой были вместе в течение многих жизней. Мы всегда были друзьями, Лобсанг. В этой жизни ты будешь моим преемником. Я уже прожил сотни лет – большую часть своей жизни, и я единственный человек в Тибете, который понимает до конца, как работают эти вещи. Это было моей задачей. А моей другой задачей, – тут Лама Мингьяр Дондуп бросил на меня какой-то странный взгляд, – было твое обучение. Я должен передать тебе все свои знания, чтобы ты в будущем… когда я погибну от удара кинжалом в спину… чтобы ты смог найти это место, смог вспомнить, как проникнуть сюда, вспомнить, как пользоваться этими аппаратами и возродить события прошлого. Ты должен понять, как мир пошел по неверному пути, и сделать все, чтобы исправить ошибку (хотя, что можно успеть сделать в этой жизни!). Но ничего, люди выбирают трудный путь, потому что пренебрегают легким. Они не осознают, что все эти страдания вовсе не нужны человечеству. Сражения, которые происходят между Африди и Индийской Британской Армией, никому не нужны. Но они всегда будут сражаться, так как не видят иного способа существования. Но ведь лучше всего решать проблемы путем убеждений, а не убийств, насилия и пыток. Все это причиняет вред жертве, но еще больший вред палач причиняет самому себе. Ведь все наши поступки возвращаются к нашему Сверх-Я. Мне кажется, что наше с тобой Сверх-Я должно быть довольно нами, Лобсанг.

– Вы сказали «Сверх-Я», Учитель? Означает ли это, что мы с вами обладаем одним Сверх-Я?

– Да, это именно так, юный мудрец. Именно это я и подразумевал. И это означает, что мы с тобой будем навсегда неразлучны. Мы будем являться вместе на эту Землю при каждом новом перевоплощении, да и не только на эту Землю, не только в эту вселенную, но везде и всегда. Тебя, мой бедный друг, ждет очень тяжелая жизнь. Ты станешь жертвой клеветы, тебя оболгут. И все же, если бы люди прислушались к твоим словам, Тибет удалось бы спасти. Но тебя не послушают, и в будущем Тибет будет захвачен Китаем и разрушен.

С этими словами Лама Мингьяр Дондуп быстро отвернулся. Однако он сделал это недостаточно быстро, и я смог заметить слезы, блеснувшие в его глазах. Я же отправился на кухню и выпил немного воды.

– Учитель, – сказал я по возвращении из кухни, – мне бы хотелось, чтобы вы подробней объяснили мне, как все эти вещи не портятся.

– Что ж, взгляни на воду, которую ты пьешь. Сколько лет этой воде? Она вполне может быть древней как сам мир. Но она не портится, не так ли? Вещи портятся лишь тогда, когда с ними плохо обращаются. Представь себе, что ты порезал палец и он начал заживать, тут же ты режешь его снова – и он снова начинает заживать, но ты вновь режешь этот же палец, что ж, он и теперь заживет, но уже не будет таким, каким был прежде. Нарушается регенерация клеток: они осуществляют рост в соответствии со своей врожденной структурой, но ты вновь разрушаешь их, когда процесс регенерации еще не завершен. И вот клетки «забывают» свой изначальный образ и вырастают в безобразную шишку, которая превращается в раковую опухоль. Да, так и развивается рак: клетки начинают бесконтрольно расти, но если человек научился полностью контролировать все функции своего организма, у него не может возникнуть раковой опухоли. Если человек увидит, что клетки растут неправильно, он может своевременно остановить их рост. Мы учили этому людей из разных стран, а люди высмеивали нас, называли нас «чурками». Может быть, мы действительно

«Чурки» – азиаты, но со временем эти слова будут восприниматься как комплимент. Если люди прислушаются к нам, они смогут лечить рак, лечить туберкулез. У тебя, Лобсанг, был туберкулез, помнишь? И я вылечил тебя, прибегнув к нашей древней концепции. Но если бы ты не помогал мне в этом, мне бы не удалось исцелить тебя.

Мы безмолвствовали, чувствуя духовное единение друг с другом. Наша связь была чисто духовной природы, не допускающей никаких плотских мыслей. Безусловно, были такие ламы, которые вступали в половые отношения со своими учениками, но эти люди не имели права называться ламами. Они могли быть кем угодно… ну, скажем, работниками, так как нуждались в женщине. Нам же не нужны женщины, не нуждаемся мы и в гомосексуальных связях. Повторяю, наши отношения были чисто духовной природы, казалось, наши души проникают друг в друга, чтобы вместе слиться с духом и затем возвратиться назад освеженными и обогащенными знаниями.

Сейчас кажется, что весь мир озабочен сексуальными вопросами. Людей интересует лишь секс, причем секс им нужен не для продолжения рода или продолжения расы, нет, им нужны лишь удовольствия, заключенные в нем. Истинная близость – это те переживания, которые возникают при общении двух душ, покидающих этот мир для того, чтобы возвратиться к своему Сверх-Я. Только там мы можем испытать высший восторг, высшую радость. Тогда мы осознаем, что все беды, пережитые на Земле, нужны были нам лишь для того, чтобы освободиться от всего дурного, очиститься от злых мыслей. Но я считаю, что этот мир слишком жесток. Он так жесток, что люди, вместо того чтобы очищаться в нем, все больше и больше погружаются в страдания, становятся все более злыми и дают выход своим дурным эмоциям, отыгрываясь на маленьких животных. А это очень обидно, так как кошки, например, являются глазами Богов. Кошки могут ходить куда хотят. Никто не замечает кошку, тихо сидящую рядом, – ее ноги согнуты, хвост подтянут к туловищу, глаза полузакрыты, и люди думают, что она дремлет. Но это не так – кошка работает, она транслирует все происходящее. Наш мозг не в состоянии увидеть что-либо без участия глаз, мозг не в состоянии произнести что-либо без помощи голоса. С кошками же все обстоит иначе – они сообщают Садовникам Мира о том, что происходит вокруг, Со временем мы поймем это, со временем мы осознаем, что кошки спасли нас от многих роковых ошибок. Какая жалость, что мы относимся к ним так плохо!

Глава седьмая

Лобсанг! ЛОБСАНГ! Поднимайся, у нас есть кое-какие дела. Я подскочил в такой спешке, что споткнулся о собственные туфли, вернее, сандалии: такой вещи, как туфли, в Тибете не существовало. Основной обувью были сандалии, а для дальних странствий надевали сапоги, доходящие до колен. Так или иначе, мои сандалии скользили по полу в одну сторону, а я кубарем катился в противоположную. Когда я приблизился к Ламе, он произнес:

– Сейчас нам следует немного заняться историей, подлинной историей, а не выставляемой в книгах ерундой, где истинное положение дел изменяется таким образом, чтобы это не досаждало власть имущим.

Он провел меня в помещение, которое мы условились называть «Мировой Комнатой», и мы уселись там в закутке, называемом нами «консолью».

Это было действительно потрясающе; макет мира казался больше, чем комната, в которой он находился, что, по общему разумению, невозможно. Лама угадал мои мысли и сказал:

– Безусловно, когда мы входим сюда, то попадаем под влияние четвертого измерения, и в четвертом измерении получается модель, которая больше, чем содержащая ее комната, если эта комната трёхмерна.

Но давай оставим это и подумаем о следующем. Все, что мы здесь видим, – это реальные события, происходившие в мире в прошлом, что-то вроде эха. Если шуметь в местах обитания эха, то те же звуки неизбежно вернутся назад. Вот все, что можно вкратце об этом сказать; это, конечно же, не строгое определение, потому что я пытаюсь, будучи в трехмерном мире, толковать о том, что находится в четвертом и пятом измерении. Итак, тебе придется доверять своим чувствам, и тогда то, что ты видишь, будет абсолютно точным.

Он прошелся по комнате и продолжил:

– Мы наблюдали образование мира, мы видели самые первые создания – гоминидов, помещенных в этот мир. Давай приступим к следующему этапу.

В комнате стало темно, и я почувствовал, что падаю. Инстинктивно я вцепился Ламе в руку, и он обнял меня за плечи.

– Все в порядке, Лобсанг, на самом деле ты не падаешь, просто твой мозг готовится к восприятию четырех измерений.

Ощущение падения прекратилось, и я вдруг обнаружил, что нахожусь в невероятно пугающем мире. Там были гигантские звери, превосходившие своей уродливостью все, что я когда-либо видел. С отвратительнейшим звуком огромные создания проносились по воздуху, тяжело хлопая крыльями. Этот звук был похож на скрежет старой заскорузлой кожи. Крылья едва удерживали этих монстров в воздухе, Они кружили над землей, и внезапно один устремился вниз, чтобы схватить кусок пищи, который выпал из пасти другого, Но, опускаясь па землю, эти создания так и оставались на ней. Крылья не могли поднять их снова в воздух, а ног, чтобы оттолкнуться от земли, у них не было.

Неописуемый шум донесся из болота слева от меня. Этот шум ужаснул меня, и я почувствовал приступ тошноты и страха. И затем совсем рядом со мной из болотной грязи показалась крошечная голова на длинной мощной шее. Шея была приблизительно двадцати футов длиной, и вода долго бурлила, прежде чем тварь выползла на берег. У нее было округлое тело и сужающийся хвост, служащий противовесом голове. Пока я смотрел на эту тварь, замирая от страха при мысли, что она, может быть, тоже видит меня, до меня донесся ужасающий треск и грохот. Нечто огромное продиралось сквозь лес, расшвыривая стволы деревьев, как мы расшвыриваем соломинки. Какое-то мгновение я наблюдал громаднейшее из когда-либо виденных мною созданий.

Лама сказал:

– Давай переместимся через век-другой и посмотрим на первых людей.

Кажется, я задремал или что-то вроде того, потому что, когда я посмотрел на шар снова… нет, нет, конечно нет, я был НА шаре, я был В шаре, был частью его. Но, в любом случае, когда я поднял глаза, то увидел ужасающего вида создания, шествующие мимо. Их было шесть, все с нависшими бровями и почти без шеи. Каждое несло оружие – большой обломок дерева. С одного конца он сужался как рукоятка, другой же конец представлял из себя узел или нарост, и он по прочности превосходил обычное дерево, из которого изготовлялась дубина. Существа прошли мимо. Одно из них, женщина, на ходу кормила грудью ребенка. Беззвучно ступали они по топи, без единого всплеска или хлюпанья, при полной тишине. Я проводил их взглядом и затем вновь, как мне показалось, впал в дрему, поскольку когда я опять поднял глаза, то увидел великолепный город.

Город был выстроен из светящихся камней различных цветов, здесь мосты были в ширину улиц, и над дорогами неслись механические птицы, наполненные людьми. Эти приспособления могли останавливаться и зависать в воздухе, когда люди входили или выходили. Затем, совершенно неожиданно, все обернулись и стали пристально всматриваться в линию горизонта, пролегающую по верхушкам горной цепи. Вскоре оттуда послышался раскатистый гул, и затем показалась целая стая механических птиц, закружившаяся над городом. Люди повсюду бежали. Некоторые падали на колени и принимались молиться, однако священники, я заметил, не задерживались для молитвы, они вложили всю свою энергию в побег. После нескольких минут кружения дверцы, находящиеся в днище этих птиц, раскрылись, и оттуда посыпались металлические коробочки. Затем дверцы закрылись, и механические птицы исчезли из поля зрения. Город поднялся в воздух и пылью опустился на землю, и только затем мы услышали удар и ощутили сотрясение, поскольку взгляд быстрее слуха. До нас донеслись крики людей, заваленных балками и погребенных в пыли.

И вновь навалилась дремота, только так я и могу это назвать – дремота, потому что мне не удалось уловить никакого разрыва между тем, что я видел, и тем, что предстало моему взору теперь. Это были уже другие, более поздние времена, и я увидел выстроенный город, великолепный город, город превосходной красоты. Он был действительно произведением искусства. Шпили парили высоко в облаках, и утонченные ажурные металлические мосты соединяли одно здание с другим. Повсюду были люди, люди занимались своими обычными делами, покупали, продавали, останавливались на углах улиц и обсуждали происходящее. Затем послышался страшный гул, и неисчислимая стая механических птиц сплоченными рядами пронеслась над головами людей, которые смеялись, выкрикивали приветствия и махали вслед. Механические птицы беспрепятственно продолжали свой путь. Они пересекли гряду, и затем до нас донесся удар и скрежет. Теперь мы знали, что «наша сторона» отплатила врагу за причиненный ущерб. Но… но механические птицы возвращались, или не возвращались, ибо они были не наши, они были другие, какие-то из них были другой формы, многие – других цветов. И они нависли над нашим городом, и вновь посыпались бомбы. Наш город был сметен шквалом огня, огонь ревел и свирепствовал, и все было выжжено и упало пеплом на землю. Ажурные металлические мосты на зданиях накалялись докрасна, затем белели, а потом начинали таять, и жидкий металл падал, как дождь. Вскоре я стоял на равнине – это единственное, что осталось от всего этого. Не было деревьев, великолепные озера исчезли, обратились в пар, и я стоял и смотрел вокруг себя и пытался понять смысл всего этого, почему одни Садовники Земли бились против других Садовников? Но смысла в происходившем я не увидел. Затем мир вздрогнул и померк. Я обнаружил, что сижу на стуле рядом с Ламой Мингьяром Дондупом. Он выглядел печальнее всех, кого я когда-либо встречал в своей жизни.

– Лобсанг, это случается с миром миллионы лег. Здесь были люди высокого культурного уровня, но каким-то образом они поссорились с другими, и каждая из сторон настолько разбомбила или расстреляла противоположную, что осталось лишь несколько человек, которые укрылись в пещерах. Через несколько лет они выползли, чтобы дать начало новой цивилизации. И эта цивилизация в свою очередь будет уничтожена, и все останки будут втоптаны глубоко в землю земледельцами, которые пытаются засеять вспаханную войной землю.

Лама выглядел бесконечно печальным, он сидел, подперев подбородок ладонью. И затем произнес:

– Я мог бы показать тебе всю историю мира, но, чтобы увидеть ее, тебе придется потратить на это всю жизнь. Лучше я покажу тебе несколько вспышек, как мы их называем, и расскажу о прочих. Очень печально, но в этом мире пытались осесть люди различных типов. Была черная раса, она пришла после великой смуты, когда две белые расы оспаривали право на власть, и, конечно же, спор перешел в войну, Всегда война, всегда злые людские помыслы. Если бы только люди верили в Бога, не было бы ни одной из этих бед. Черная раса производила в мире ужасающее смешение вещей до тех пор, пока наконец не достигла цивилизации очень высокого уровня, гораздо выше, чем уровень нашей цивилизации. Но затем две различные расы черных людей поссорились и стали неистово выискивать способ заполучить оружие, которое дало бы им власть и превосходство над своими соперниками. Итак, они достигли этого, и каким-то образом был дан сигнал к запуску этих, скажем так, ракет. Это стало причиной страшной беды в этом мире. Большинство людей было стерто с лица земли, просто стерто, как какая-нибудь колония свирепых муравьев.

Однако всегда кто-то выживал, и поэтому сейчас существуют белая, черная и желтая расы. И одно время была еще зеленая раса. Люди в те дни жили сотни лет благодаря «клеткам памяти», которые были способны абсолютно точно воспроизводить отмирающие клетки. Но с тех пор, как эта способность была утрачена, наши жизни стали намного короче. Кроме того, в одну из войн произошел ужаснейший взрыв, и большая часть облачного покрова Земли была оторвана и выброшена в космос, и на землю стало проникать смертельное солнечное излучение. Прежняя продолжительность жизни с семисот – восьми сот лет сократилась до семидесяти.

Солнце – это не просто добрый источник света и т. д. Его излучение вредно для людей. Ты сам замечал, что у людей, которые стишком долго находились на солнце, темнела кожа, Если бы солнечный свет нес добро, зачем бы Природа стала создавать против него защиту? Солнечное излучение испортило людей еще больше, и обе группы Садовников Земли стали еще агрессивнее. Однако одна из сторон была добрее и стремилась сделать человеческую расу процветающей и добродетельной, но люди слишком сильно облучались и заболевали туберкулезом и раком. Вся поверхность мира, и люди в том числе, была подвержена болезням, кожным заболеваниям различных типов, которые преследовали их постоянно, и не было от них спасения. Более того, солнечное излучение проникало сквозь камни толщиной во много футов, и никакое жилище было не в состоянии защитить своих обитателей.

По старым преданиям, в те времена существовали гиганты. И это действительно так. Гиганты принадлежали к одной из групп Садовников Земли. Их рост был в два-три раза выше среднего человеческого роста, движения были замедленны, и они не любили работать. Гиганты хотели вернуться в те места, откуда пришли когда-то. Попытавшись это сделать; они обнаружили, что там их тоже ждут неприятности. Итак, одна группа Садовников была доброй, и помыслы ее предводителя были добрыми, но другая сторона воплощала зло. Среди людей темной стороны процветала безнравственность, и они оставались глухи к призывам тех, кто хотел мирной и здоровой жизни.

Эти добрые Садовники постигли, насколько бесполезно оставаться там, и, снарядив корабли и запасшись топливом, отправились обратно на землю.

Скорость их кораблей превышала скорость света. Корабли перемещались настолько быстро, что никто из живых существ не мог бы управлять ими, поэтому они представляли собой разновидность компьютера со специальной защитой от метеоритов и других космических помех. Не будь этой защиты, корабль изрешетили бы метеориты и космическая пыль, что привело бы к потере воздуха и смерти всего экипажа.

Наконец они вернулись на Землю и нашли, что подготовка к новой войне идет полным ходом. Темная сторона – плохая часть Садовников Земли – слишком легко стала смешиваться с людьми и обучать их многим из своих секретов. Мир становился все хуже и хуже, и приближалась новая мировая война, которая должна была унести с собой жизни многих людей. Многим бы пришлось прятаться в пещерах и горных ущельях. Мудрецы уже сказали им обо всем, что должно было случиться, и люди решили, что нет ничего благого в том, чтобы жить праведной жизнью, если через несколько лет Земля все равно будет уничтожена. И катастрофа надвигалась неумолимо.

Выслушав внимательно, я сказал:

– Главный астролог сказал мне, что жизнь моя будет ужасна, поистине ужасна. Так как же это может помочь миру? Лама ответил:

– Конечно, все, что говорит Главный астролог, истинно и действительно, тебя ждут очень, очень тяжелые времена, когда все обернется против тебя. Но всегда помни, что ты преуспеешь в том, что делаешь, и, оставив этот мир, ты не задержишься в астрале, а отправишься на более высокий уровень. И, конечно же, ты никогда уже не вернешься на землю. Я не уверен, стоит ли рассказывать тебе обо всем, что здесь должно произойти, но все-таки давай просмотрим несколько событий из прошлого. Хотя прежде нам стоит поесть. Эти просмотры изматывают, и ты буквально теряешь счет времени.

Мы, как всегда, подкрепились тсампой, запив ее холодной водой. Потом Лама сказал:

– Тебе придется привыкать к другой пище, потому что в других частях мира никто не слышал о тсампе. Их пища хранится готовой, запечатанная в банках. Она съедобна и не портится любое количество времени до тех пор, пока банка не вскрыта. Но, безусловно, банки должны сохраняться в холоде, чтобы предотвратить разложение. Сейчас на Западе используются так называемые ледяные коробки, коробки огромной величины, внутри которых банки обкладываются льдом со всех сторон, каждые несколько дней коробку открывают и смотрят, сколько льда расплавилось. Если расплавилось много, то всю коробку следует загрузить свежим льдом. Ты всегда можешь определить, испорчена пища или нет, потому что крышки банок с испорченным содержимым из-за давления газа, образующегося при разложении, вспучиваются. Такой пищей либо травятся, либо ее выбрасывают.

Теперь давай очистим наши чаши и взглянем еще раз на мир, частью которого являемся мы сами.

Лама поднялся на ноги и доел остатки тсампы, затем подошел к горке песка, захватил горсть и вычистил чашу. Я последовал его примеру, думая про себя о потере времени, которое уходит на мытье посуды. Я размышлял, почему до сих пор не изобретена тарелка, которую бы можно было выкинуть после еды. Я подумал обо всех монахах и ламах, оттирающих свою посуду горстями песка. Но все-таки оттирать деревянную посуду песком намного удобнее, чем мыть ее. Если держать в деревянной посуде сочную пищу, то, очевидно, сок впитается в дерево. Если кушать фрукты, то фруктовый сок неизбежно будет впитываться. И если ополаскивать такую посуду водой, вода тоже не столько испарится, сколько впитается. Нет, бесспорно, песок при нынешних условиях для очищения посуды куда более лучший вариант, чем вода.

– Как вы думаете, как долго наш мир сохранится таким, какой он есть сейчас?

Лама улыбнулся в ответ и сказал:

– Ну, хорошо. Мы уже видели часть этого мира, и, я думаю, нам стоит продолжить. Рассмотрим еще часть с ее прошлым, настоящим и будущим, ты не против?

Мы медленно направились в комнату, где огромный макет мира застыл в ожидании своего применения.

– Как тебе известно, Лобсанг, все мы склонны думать, что этот мир вечен, и с этой мыслью мы практически разрушаем Вселенную. Уже доказано вполне убедительно, что миры разлетаются друг от друга. Наилучший способ объяснить такое утверждение – это еще раз повторить то, что время в этом мире абсолютно искусственно. Реальное время – это космическое время. И помнишь ли ты, я рассказывал тебе о раскаленных частицах, которые на огромной скорости ударяются о нечто грубое, и это приводит к возникновению пламени? Так вот, если считать, что Бог воплотился в пространстве, то рождение, жизнь и смерть этого мира, как и других миров, сравнима со столкновениями этих частиц.

Первоначально образуется огромное количество тепла посредством трения этих частиц о нечто твердое. Затем, когда достигается критическое количество тепла, происходит взрыв, вырывается пламя. Потом пламя затихает и остается только раскаленный докрасна клубок частиц, который быстро остывает и становится обычной черной обгорелой массой. Земля образовалась таким образом, как и все другие планеты. Нам, живущим на Земле, она кажется вечной. Конечно, трудно представить себя временным существом, которое обитает на поверхности остывающей частицы только до тех пор, пока она не остынет окончательно. Гораздо спокойнее думать, что живешь в мире, который будет существовать всегда. Ты понимаешь, к чему я клоню?

– Да, я понял. Лама, побывавший в известной школе в Германии, рассказывал мне о похожих частицах. Он говорил почти теми же словами, что и вы, однако добавил еще, что несколько миллионов лет назад на поверхности этой частицы, или в нашем мире, температура достигла двадцати миллионов градусов по Фаренгейту, поскольку именно при такой температуре водород в атмосфере может быть преобразован в углерод, кислород и множество других элементов. Все эти элементы необходимы в формировании мира. Он сказал мне также, что перед концом мира Земной шар расширится.

– Да, абсолютно верно. Ты должен помнить, что в Западном мире не знают о подобных вещах, поскольку у них нет приспособлений, подобных нашему. Мы в настоящем времени владеем приспособлениями сверхнаучными и, возможно, произведенными миллиард лет назад – чтобы отразить этот миллиард лет или более. Эти машины простояли здесь сотни, тысячи веков, до тех пор, пока не появились умеющие пользоваться ими. Я знаю, как работать с ними, Лобсанг, и я хочу научить тебя. Жизнь твоя будет полна лишений, но ты узнаешь, что же есть этот мир на самом деле. И поскольку ты сможешь забрать свое умение с собой в Патру, ты сможешь облегчить жизнь в других мирах.

– Вы упомянули слово «Патра», но я не знаю ни одного мира с таким названием, – сказал я.

– Мне известно об этом, вскоре ты узнаешь то, о чем спросил. Я покажу тебе Патру в этом мире, но у нас есть множество вещей, которые нужно увидеть в первую очередь. Я всегда был убежден в бесполезности инструмента, использование которого приводит к предсказуемым результатам, но если оператор не знает, как работает машина и для чего она, то это негодный оператор. Ни один инструмент не должен быть использован до тех пор, пока толковый оператор не выяснит его предназначения.

Мы вошли в комнату, которую по размерам вполне можно было бы назвать залом. Тут же начало ощущаться слабое тепло, и мы увидели, как рассвет обращается в день. Это было нечто отличное от того рода восходов, которые мы можем наблюдать сейчас, потому что все те живописные краски, которые мы видим при восходах и закатах – это просто-напросто отражения атмосферных загрязнений. В те дни «загрязнения» были как хлеб для Земли – речь идет об извержениях вулканов, удобрявших почву и доставлявших соли на дно морей. Соль – это жизнь.