Текст книги "Развеянные чары"
Автор книги: Ло Гуань-чжун
Соавторы: Фэн Мэнлун
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 31 страниц)
Однако не будем отвлекаться и продолжим рассказ о Юань-гуне.
Итак, убедившись, что Юань-гун всей душой предан учению, не лжет и к тому же является учеником девы Сюаньнюй, Яшмовый владыка подарил ему чудесный занавес, дабы прикрывать с его помощью туманами вход в пещеру.
– Развернешь занавес на один чи – туман распространится на десять ли, – объяснял владыка. – Однако полностью не разворачивай, не то причинишь вред людям. Будь старателен, совершенствуйся в учении, сей доброе – этим искупишь свою вину, и тогда, быть может, настанет день твоего возвышения. Иначе Небо накажет тебя, и ты навеки угодишь в ад.
Юань-гун почтительно согласился и простился с Яшмовым владыкой.
Яшмовая шкатулка была снова опечатана и передана на хранение в палату Литературных сокровищ.
После этого Юань-гун простился с секретарем палаты Ми Хэном и повелителем звезд Северного Ковша, поблагодарил их за милосердие и, захватив с собой подаренные ему сокровища – яшмовую курильницу и занавес Туманов, – отправился в пещеру Белых облаков.
К этому времени местные божества по велению Небес уже изгнали из тех мест всех мартышек, макак и их сородичей, и Юань-гун остался в полном одиночестве. Его душу охватила печаль, но он был рад, что остался жив, да еще овладел двумя редчайшими сокровищами. Поистине, как говорится, – нет худа без добра!
Юань-гун поставил курильницу у порога своей каменной кельи – струйка ароматного дыма поднялась от нее к Небесам. Затем взял занавес Туманов и, развернув его на один чи, повесил перед входом в пещеру – тотчас заклубился белый пар и заполнил горы таким густым туманом, что ничего не было видно за несколько шагов.
Юань-гун обрадовался.
«В мире есть много вещей, коих название не отвечает их сущности, – подумал он. – Так и с этой пещерой: лишь сейчас, когда из нее струятся туманы, ее по праву можно назвать пещерой Белых облаков».
Он вернулся к курильнице, отвесил четыре поклона и возблагодарил Небо за милости.
Так и повелось с того дня. Юань-гун старательно исполнял свои обязанности и не смел лениться. И только в пятый день пятого месяца каждого наступающего года он сворачивал занавес Туманов и отправлялся на Небеса, чтобы предстать перед Яшмовым владыкой. В полдень он возвращался, разворачивал занавес и вновь отгораживался от внешнего мира туманами.
Вот так, пребывая в пещере, Юань-гун совершенствовал свой характер и лишь изредка в свободное время развлекался двумя шариками-мечами. Те сто восемь превращений, описание которых он некогда высек на стенах пещеры, теперь почти не привлекали его, ибо были не чем иным, как коварными способами одурачивать людей.
«Недаром, – говорил себе Юань-гун, – Яшмовый владыка старался, чтобы они не попали в мир людей. К тому же это наверняка дело рук какой-нибудь секты еретиков. Нет, это не для меня, и знай я об этом раньше, ни за что не стал бы открывать шкатулку».
Юань-гун так глубоко раскаивался, что однажды взял кисть и на задней части стены в конце текста книги приписал еще несколько строк:
«Здесь изложены тайны Девяти небес, тщательно оберегаемые Верховным владыкой от разглашения. Если же, волею судеб, они станут известны кому-нибудь из потомков, то пусть он, в соответствии с волей Неба, использует их на благо государства и на пользу народа. Для этого ему дóлжно сделать следующее: в полночь двадцать девятого числа последнего месяца года подняться на крышу дома, сесть верхом на конек и, держа в руке меч и распустив волосы, принести клятву Северному Ковшу: я, такой-то и такой-то, возраста такого-то, никогда не совершал грехов, и, если впредь нанесу хотя малейший вред людям, пусть повелитель грома Лэй-гун покарает меня за это…»
Как вы думаете, почему Юань-гун так поступил? Да потому, что еще в палате Литературных сокровищ дал клятву никогда не творить зла и теперь боялся, что если кто-либо, завладев тайнами Небес, использует их в дурных целях, то немалая доля вины падет и на него, Юань-гуна. К тому же Яшмовый владыка, снизойдя на землю двадцать пятого числа двенадцатого месяца[37]37
Двадцать пятое число двенадцатого месяца. – Согласно легендам, в этот день Яшмовый владыка спускается на землю, чтобы определить, правильно ли идут дела в мире людей.
[Закрыть], наверняка увидит эту его надпись и, поняв искренние намерения Юань-гуна, не станет взыскивать.
Так думал Юань-гун; но нам думается, причины здесь иные. Если бы Небо действительно не хотело разглашения тайн, оно могло бы распорядиться об уничтожении всех надписей в пещере. Однако такого не случилось: видно, небесный двор заранее знал, что проникновение его тайн в мир людей неизбежно.
Поистине:
Праздность лучше суетных дел –
это известно от века;
Душу того, кто Дао постиг,
не сравнить с душой человека!
Итак, если хотите знать, кто из людей похитил небесные тайны и что за этим последовало, прочтите следующую главу.
Глава третья.
Ху Чу в деревне пытается обольстить добродетельную женщину. Чжао И в лесу разыскивает следы лиса-оборотня[38]38
В Китае, как и в других странах Дальнего Востока, лисы считались существами необычными, им приписывались всевозможные волшебные свойства. Особенно опасной считалась Девятихвостая лисица – воплощение сатанинских сил.
[Закрыть]
Каждая тварь живая способна
в оборотня превратиться,
Но в тонком искусстве бесовских проделок
всех превосходит лисица.
Людям постичь колдовские обличья
Еще не случалось доселе,
И нынче лисицу – Святую тетушку –
разгадать они не сумели.
Говорят, что с живыми тварями могут происходить самые невероятные превращения. Так, к примеру, рыба угорь может оборотиться добрым молодцем, белая улитка – красавицей, тигр – буддийским монахом или старухой, бык – царем или князем, барс – военачальником, собака – чиновником, олень – даосом, волк – мальчишкой. Подобных случаев в книгах описано множество. Надо сказать, что обезьяны в этих делах тоже ловки и изворотливы. Но уж если говорить в целом, то никто не совершил столько бесовских проделок, как лисы.
У обычных лис носик – острый, головка – маленькая, хвост – большой, шерсть – рыжая. Если же встречаются лисы черные и белые, то это говорит об их почтенном возрасте, ибо с возрастом их окрас меняется.
В одной древней летописи о лисах говорится:
«Достигнув пятидесяти лет, лиса может превращаться в человека; в сто лет – обретает способность узнавать, что делается за тысячу ли от нее; в тысячу лет – способность общаться с Небесами. Справиться с такой лисой человеку не под силу. Нрав же у нее добрый, превращения бесконечны, и обольщать она умеет…»
Вот почему с древнейших времен лис сравнивают с человеком. Красив человек, все говорят – мил и обворожителен, как лиса. Нерешителен – его считают недоверчивым и осторожным, как лиса. Любит выдавать ложь за истину – и это его качество сравнят с лисьей лживостью. Тех же, у кого не счесть друзей, обычно именуют вожаками лисьей стаи.
А теперь, уважаемый читатель, послушай рассказ о лисьей обольстительности.
Если лиса хочет завлечь мужчину, то чаще всего принимает облик красивой женщины. Если же лис хочет соблазнить женщину, он принимает облик красавца мужчины.
Вы можете удивиться: каким это образом лисы совершают подобные превращения? Все дело в том, что способность к этому заложена в них самой природой.
Предположим, лиса хочет превратиться в женщину – для этого она берет теменную кость умершей женщины; если же лис желает превратиться в мужчину, он берет такую же кость, но уже умершего мужчины. Они кладут эту кость себе на голову и начинают кланяться луне. Ежели превращению суждено совершиться, то кость удержится на голове при всех поклонах. Ну а ежели не удержится – стало быть, не бывать превращению!
Если при этом удается отбить сорок девять поклонов, не уронив кости, то лиса превращается в женщину, а лис – в мужчину.
Затем оборотень покрывает тело древесными листьями и лепестками цветов, и они превращаются в роскошные новые одеяния.
Встречаясь с людьми, оборотни мило улыбаются, говорят приятные слова, и в девяти случаях из десяти люди поддаются на их уловки. Противостоять им способны лишь высоконравственные мужи и целомудренные женщины…
А теперь поведем рассказ о том, как во времена великой династии Сун[39]39
Династия Сун – правила в Китае с 960 по 1279 г.; делилась на Северную и Южную Сун.
[Закрыть], в первый год правления под девизом Всеобщее спокойствие, на престол вступил император Чжэнь-цзун[40]40
Император Чжэнь-цзун – государь Сунской династии; правил с 998 по 1022 г.
[Закрыть]. Народ тогда жил в мире и покое, но наш рассказ пойдет не об этом, а об охотнике по имени Чжао И, из деревни Цзытунцунь, которая находится в округе Аньдэ, в Западной Сычуани[41]41
Западная Сычуань – одна из самых крупных по площади и населению провинций Китая в западной части страны.
[Закрыть].
Чжао И происходил из некогда богатой, но затем разорившейся семьи. Жил он всегда независимо, и за это односельчане почтительно именовали его Чжао Даланом, что значит «старший молодец». У него была жена, урожденная Цянь, дочь отставного чиновника[42]42
Отставной чиновник – по-китайски «юаньвай»; так назывались обычно именитые торговцы и купцы.
[Закрыть]. Ей было двадцать два года, и она отличалась необыкновенной красотой. Средства к жизни Чжао И добывал охотой, а жена занималась шитьем на дому, чем и помогала содержать семью. Люди весьма уважали ее за добродетельный нрав.
Но вот однажды случилось так, что она вышла из дому за водой и была замечена лисом-оборотнем. Ее красота возбудила в нем страсть, и он решил соблазнить ее, приняв для этого облик красавца сюцая. И вот каждый день, после ухода мужа из дому, он, роскошно наряженный, появлялся у ворот и слонялся под окнами, ища случая заговорить с красоткой. При этом он не забывал обольщать ее сладкими речами. Но сердце женщины оставалось твердым, как камень, и никакие бесовские чары на него не действовали.
Как-то Чжао И дважды столкнулся с этим сюцаем у ворот своего дома. Поведение молодого человека показалось ему несколько странным, и охотник поинтересовался, кто он такой.
– Меня зовут Ху Чу, – отвечал сюцай. – Я учусь у наставника в соседней деревне, а сюда пришел просто погулять.
Чжао И пытался разузнать о нем в соседней деревне, но человека с таким именем там никто не знал. Это вызвало у него подозрение.
Через несколько дней, утром, госпожа Цянь собралась было заняться туалетом, как вдруг обнаружила исчезновение серебряной шпильки для волос. Она перетряхнула всю одежду, перерыла все шкатулки, короба и туалетные коробки, осмотрела даже крысиную нору у подножья стены – шпильки нигде не было. И лишь в полдень, когда к обеду был уже готов рис, она открыла крышку котла и обнаружила в нем свою шпильку. При этом, несмотря на горячий пар, валивший из котла, шпилька была холодной. Госпожа Цянь в тот день ничего не сказала об этом мужу, опасаясь, что он не поверит.
Через несколько дней, встав утром с постели, она уже обнаружила пропажу одной из своих вышитых туфелек.
– Видать, кошка утащила, – предположил Чжао И. – Надень другую пару.
В то же утро Чжао И ушел на охоту, но вскоре вернулся, держа в руках вышитую женскую туфлю.
– Это не твоя?
– Моя, – удивилась госпожа Цянь. – Где ты ее нашел?
– В трех ли отсюда, – ответил муж. – Висела на гранатовом дереве. Чудеса!
Только после этого госпожа Цянь осмелилась рассказать мужу историю с серебряной шпилькой.
– Это, несомненно, проделки какого-то беса, – заключил Чжао И. – Не обращай внимания. Неспроста же говорят: увидев удивительное – не удивляйся, и оно перестанет быть удивительным.
С этих пор в семье Чжао И начались чудеса. Однако вреда они никому не причиняли, и супруги вскоре перестали обращать на них внимание, а под конец и вовсе с ними свыклись.
Приближался праздник Двойной девятки[43]43
Праздник Двойной девятки – один из популярных праздников, отмечавшийся в девятый день девятой луны по лунному календарю в связи с окончанием сельскохозяйственных работ.
[Закрыть]. Стало ветрено, травы пожухли – самое время для охоты. Захватив с собой луки, стрелы и прочее охотничье снаряжение, Чжао И и его товарищи-охотники покинули деревню и отправились в горы. Устроив в тот же день облаву, они уже к вечеру добыли несколько сайгаков, кабанов, зайцев и оленей и всю добычу разделили между собой поровну. Собрались было возвращаться, как вдруг из горной впадины выскочила целая стая барсуков.
– А вот и случай показать всем свое искусство! – обрадовались охотники. – Давайте-ка устроим за ними погоню, а затем и угощение в честь самого удачливого охотника!
Охотники оставили свое снаряжение и добычу сопровождавшим их, но не участвовавшим в охоте односельчанам, а сами бросились за барсуками.
Между тем преследуемая охотниками стая барсуков рассыпалась по полю. Чжао И наметил себе самого крупного самца и гнал его без передышки почти три ли. И вдруг барсук исчез. Не желая столь легко отказываться от добычи, охотник взбежал на холмик и, оглядев кругом местность, увидел зверя на склоне впереди лежащей горы: барсук рыскал в разные стороны, выискивая хоть какую-нибудь расселину или нору, где можно было бы спрятаться.
Чжао И снова пустился в погоню, обогнул несколько холмов, но барсука и след простыл. Зато он увидел большеротого оленя, пощипывавшего траву на склоне горы. Олень тоже заметил человека и пустился бежать.
«Барсука я уже упустил, – сказал себе Чжао И, – и если не добуду оленя, не избежать позора».
Торопливо сняв куртку, он обвязал ее вокруг бедер и помчался вперед по склону. Однако и олень исчез.
Охотник в нерешительности остановился. От долгого бега во рту пересохло. Откуда-то доносилось журчание ручья, однако поблизости удалось найти лишь несколько лужиц с мутной водой. В поисках воды Чжао И прошел еще около ли, как вдруг случайно наткнулся на вытекавший из горной расселины ручеек. Вода в нем была так чиста и прозрачна, что были видны все камешки на дне. Положив трезубец, охотник зачерпнул в пригоршню воды и напился. Затем взглянул на небо: уже смеркалось, пора было возвращаться назад.
Происходило все это в восьмой день девятого месяца, и потому, едва зашло солнце, на небе сразу появился ясный полумесяц.
То ободряясь, то падая духом, Чжао И пустился в обратный путь. Надо сказать, что, увлеченный погоней, он не заметил, как пробежал более двадцати ли. Прошагав еще около двух ли, он вдруг заметил впереди себя при лунном свете какую-то движущуюся тень. Это была лиса: положив себе на голову какую-то кость, она беспрерывно кланялась луне.
«Вот те раз! – подумал Чжао И. – И правда, мне частенько приходилось слышать от людей, что лисы могут совершать превращения. Может, и эта тварь обладает такой способностью?! Однако потихоньку понаблюдаю, что будет дальше…»
Между тем лис закончил поклоны и в то же мгновение оборотился в молодого красавца мужчину – вылитый сюцай Ху Чу, с которым Чжао И довелось уже встретиться.
– Так вот ты кто! – воскликнул охотник, и его охватил гнев.
Бросив трезубец, он потихоньку снял лук, наложил стрелу, до отказа натянул тетиву и выстрелил.
– Вот тебе, получай!
Поистине: просто увернуться от видимого копья, но трудно уберечься от невидимой стрелы. Стрела попала лису в левую ляжку, и, взвыв от боли и уронив с головы кость, он снова принял свой первоначальный облик и пустился наутек.
Но Чжао И уже не стал его преследовать: во-первых, время было позднее, а во-вторых, он просто побоялся. Отвязав куртку, он надел ее, подобрал трезубец и торопливо продолжил свой путь.
Тем временем остальные охотники возвратились в деревню. Накупив вина и нажарив дичи, они уселись под навес из циновок и, не дожидаясь возвращения Чжао И, приступили к пиру.
– Что-то запаздывает наш Чжао Далан, – заметил один из охотников. – Видать, тяжела его добыча – нет силенок дотащить!
– Куда ему! – усомнился другой. – Сам знаешь: двуногому не всегда угнаться за четвероногим.
– Вот уж нет! – вступил третий. – Чжао И охотник умелый, удача ему редко изменяет.
– А мне сдается, что не он гоняется за барсуком, а барсук – за ним, – пошутил четвертый, – оттого и запаздывает…
– Поглядите! Поглядите! А не он ли это идет?.. – заметил вдруг кто-то из охотников, указывая рукой на появившегося вдали человека.
Охотники вышли из-под навеса и увидели Чжао И, возвращавшегося с пустыми руками.
– Что это вас так задержало? – спросили его охотники. – А мы задрали двух барсуков, пьем за охотничью удачу. Подсаживайтесь, здесь и ваша доля.
– Увы, барсука мне догнать не удалось, – сказал Чжао И. – Но зато я увидел нечто такое, что развеяло мое великое сомнение.
И он поведал приятелям, как стрелял в лиса-оборотня, кланявшегося луне.
– Ну, брат, да ведь это счастье, что вы избавили наши места от бед! – радовались охотники. – Выходит, теперь мы вас должны поздравлять…
Однако среди охотников нашлись и такие, кто не поверил рассказу Чжао И.
– Чжао Далан, – говорили они, – не смог догнать барсука, а теперь морочит нам голову небылицами о каком-то оборотне! Пока не увидим оборотня своими глазами – не поверим!
Правда, один пожилой охотник возразил:
– А почему не поверить? Чего только не бывает на свете?!
Тем временем охотники затащили Чжао И под навес, усадили, налили большую чашку вина, а затем каждый принялся рассказывать истории про лис-оборотней.
Когда очередь дошла до Чжао И, он сказал:
– Моя стрела попала лису в ляжку, и на земле, конечно, должны остаться следы крови. Хотите – завтра все вместе выйдем, по следам отыщем нору, перебьем всех лис, сколько бы их там ни было, сдерем с них шкуры и сошьем себе куртки на зиму?
– Согласны! – дружно подтвердили охотники. – Однако вот что: если ваш рассказ подтвердится, мы выставляем угощение; если же нет – придется вам раскошелиться.
Чжао И согласился. На этом ужин закончили, дичь поделили, и все разошлись по домам.
Дома Чжао И рассказал обо всем жене. Та хотя и поддакивала мужу, но в душе терзалась сомнениями.
Ночью Чжао И так и не сомкнул глаз и поднялся, едва рассвело. Услышав шелест листьев, доносившийся со двора, он подумал:
«Видно, ветер поднялся. Ведь сегодня первый день праздника Двойной девятки!»
Выглянув в окно, он увидел, что все небо затянуто черными дождевыми тучами, и заволновался уже всерьез:
«Погода испортилась, надо выходить, пока не пошел дождь. Пожалуй, позавтракаю, когда вернусь».
Торопливо умывшись и надев куртку, Чжао И побежал по соседям. Однако одни еще спали, другие еще не позавтракали. Приходилось ждать, пока поедят да умоются. А тут и ливень начался.
«Ничего, ничего, дождь скоро кончится», – уверял себя вначале Чжао И. Однако дождь не только не прекратился, но лил, не переставая, до самого вечера. И весь день Чжао И не находил себе места от досады, что нет у него длинного бамбукового шеста, чтобы разогнать тучи или, взобравшись на небо, укутать их непромокаемыми полотнищами, – свети, мол, солнышко, суши лужи.
Увидев, что муж расстроен и неохотно ужинает, жена решила приободрить его и подала на стол жареную дичь и две бутылки вина. Чжао И незаметно для себя самого захмелел и, как был одетым, повалился спать.
Проснулся он в четвертую стражу[44]44
Четвертая стража. – Время с 7 часов вечера до 5 часов утра разбивалось на пять двухчасовых отрезков – страж; каждая стража обозначалась ударами в деревянные колотушки или битьем в барабан. Четвертая стража – с 1 до 3 часов ночи.
[Закрыть] и, не слыша шума дождя, решил, что погода прояснилась. Когда же в окне посветлело, Чжао И поднялся и выглянул во двор: небо все еще было сумрачным, но дождь действительно прекратился.
«Боюсь, эти лежебоки еще не проснулись, – подумал он, – торопиться незачем, можно, пожалуй, и позавтракать».
Он разбудил жену и велел ей приготовить завтрак, а сам тем временем умылся. Позавтракав, он вышел из дому – моросил все тот же мелкий дождик.
«Ничего, ничего, дождик не сильный, даже одежды не промочит, – успокоил себя Чжао И, – ждать не следует».
Однако, сделав несколько шагов, он убедился, что земля совсем раскисла. Пришлось возвращаться домой и надевать сандалии на непромокаемой вощеной подошве. Затем Чжао И забежал к одному соседу, к другому, к третьему – никто из них и не думал трогаться.
– Экая важность! – говорили они. – Стоит ли тащиться по грязи в такую даль! Если вы и впрямь подстрелили лиса, так он сейчас наверняка где-нибудь отлеживается да раны зализывает. Так что спешить нет смысла, можно пару деньков и переждать.
И вторую ночь Чжао И дурно спал. Погода установилась лишь на третий день.
«Ну, теперь-то им не отговориться», – решил он и стал с утра обегать приятелей и договариваться о часе выхода.
Когда же пришло время трогаться в путь, некоторые пожилые и видавшие виды охотники стали отказываться:
– Земля сырая, идти трудно. Идите уж вы, молодые.
– Ладно, на том и порешим, – заявили остальные.
В путь отправилось человек двадцать. Впереди всех, указывая дорогу, шел Чжао И. Долго кружили и петляли охотники, обшарили лес и множество горных склонов, однако кровавых следов, о которых говорил Чжао И, они не обнаружили – их смыл дождь. Чжао И попытался было растолковать это приятелям, но те его и слушать не хотели.
– Чтобы в таком густом лесу дождь все начисто смыл?! Ну, хорошо, допустим, следы смыты. А нора? Ведь она-то должна быть где-то поблизости…
Снова принялись за поиски, и вновь неудача! Наконец, охотники потеряли терпение:
– Тьфу! Целый день таскаемся, и все без толку! Пожалуй, пора и по домам. Ну, а с вас, как и уговорились, угощение…
Чжао И расстроился, но возразить было нечего – пришлось возвращаться в деревню.
– Все это выдумки Чжао И, – уверяли одни.
– Если в мире, как уверяют, и существуют лисы-оборотни, то тогда нашего Чжао Далана можно смело считать лгуном-оборотнем, – посмеивались другие.
Вот почему в народе до сих пор можно услышать выражения: «врет, как Чжао» или «лгун-оборотень Чжао».
По возвращении в деревню охотники собрались в доме Чжао И и потребовали угощения.
Делать нечего – Чжао И взял у жены кое-что из одежды, заложил у ростовщика и на вырученные монеты купил вина для охотников. Пришлось приглашать и тех пожилых охотников, которые отказались идти из-за дождя.
Перед тем как разойтись по домам, все условились, что, ежели будут спрашивать про лиса, дружно отвечать: лис-оборотень был.
Шутливый сговор и насмешки охотников так расстроили Чжао И, что он поклялся впредь никогда не упоминать о том, что когда-то стрелял в лису.
На этом наше повествование раздваивается, и сейчас речь пойдет о подстреленном лисе-оборотне, рожденном Белой лисой.
Эта старая лиса, его мать, владела искусством совершать превращения, за что и получила красивое прозвище – Святая тетушка. Жила она в большой пещере у подножья гор Гусиных ворот[45]45
Горы Гусиные ворота – расположены в провинции Шаньси; славились гнездовьями диких гусей.
[Закрыть]. К востоку и западу от этой пещеры вздымались два таких высоких горных пика, что казалось, они упираются в небеса. Гуси, летящие весной на север, а осенью на юг, всегда пролетали между этими горами, как между воротами. Отсюда и название этих мест.
У Святой тетушки было двое детей – сын и дочь. Лиса звали Ху Чу, лису – Ху Мэйэр.
С давних времен все лисы, достигшие пятисотлетнего возраста, носили либо фамилию Бай, либо Кан; тысячелетние именовали себя Чжао или Чжаном, а Ху считалась общей фамилией для всего лисьего рода и означала просто «лиса».
В тот вечер Святая тетушка при лунном свете обучала дочь искусству изготовления пилюль бессмертия, как вдруг появился Ху Чу, стонущий и прихрамывающий на заднюю ногу. С трудом доковыляв до входа в пещеру, он рухнул на землю. Увидев торчавшую в его левой ноге стрелу, мать попробовала было ее вытащить. Но стрела слишком глубоко вонзилась в тело и никак не поддавалась. Молодой лис только визжал от боли.
– Потерпи, сынок, – Старая лиса закусила древко стрелы зубами и, упершись передними лапами в ногу сына, изо всех сил дернула. Стрела вышла, а молодой лис от страшной боли потерял сознание.
Дело в том, что стрела угодила лису прямо в сустав и повредила связки. К тому же после ранения молодому лису пришлось еще долго бежать, так что можно представить себе его положение!
Роняя слезы, Святая тетушка и ее дочь Мэйэр перенесли сына в пещеру и уложили на земляное ложе, где молодой лис через несколько часов и пришел в себя.
Зная о целебных свойствах некоторых трав, старая лиса решила приготовить из них отвар и промыть рану. Однако травы не помогли, и по прошествии двух дней молодой лис все еще продолжал оставаться на грани смерти.
И вот тут-то, в эту тяжелую годину, старая лиса вспомнила, что в городе Ичжоу живет знаменитый лекарь Янь, по прозванию Три Точки.
Этот лекарь мог своим искусством вернуть к жизни, казалось бы, самых безнадежных больных. «Выпрошу у него лекарство – и конец всем тревогам!» – решила Святая тётушка.
Повелев дочери присматривать за братом, старая лиса оборотилась старухой нищенкой и, взяв палку, отправилась в город.
Эта вылазка не только помогла старой лисе, но и повлекла за собой множество новых неприятностей.
Поистине:
С рождения воле Небес
подчиняется жизнь человека.
Коль не смертельна болезнь,
всегда отыщется лекарь.
Итак, если хотите узнать, какое лекарство дал старой лисе знаменитый лекарь Янь и помогло ли оно лису-оборотню, прочтите следующую главу.