Текст книги "Развеянные чары"
Автор книги: Ло Гуань-чжун
Соавторы: Фэн Мэнлун
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 31 страниц)
– Великолепно! – обрадовался Хромой. – Вот мой тигр и будет стеречь это золото от грабителей!
– Мне же, бесталанному, остается вызвать лучшего ваятеля, – сказал Яйцо, – чтобы он вылепил наши статуи в полный рост и поставил перед домом.
– Нет, нет! – запротестовал Хромой. – Нечего меня, калеку, выставлять на посмешище!
– Ну, тебя мы попросим изобразить сидящим, – улыбнулся Яйцо.
Старуха первая прочитала заклинание, чихнула на камень, провела по нему рукой, и камень превратился в сверкающую золотую горку. Вслед за тем Хромой вырезал из бумаги фигурку тигра, прочитал над нею заклинание, сказал: «Живо!» – и фигурка, упав на землю, дважды подпрыгнула и превратилась в живого полосатого тигра.
– Тигр, тигр, слушай мой наказ! – обратился к нему Хромой. – Хорошенько стереги эту золотую горку, чтобы ее никто не унес!
Он тряхнул рукавом, тигр снова превратился в бумажную фигурку, и Хромой сунул ее под камень.
Тогда Яйцо вызвал душу самого знаменитого скульптора, запер ее в нижней комнате дома, и та за ночь изваяла три великолепных статуи. Они выглядели настолько величественно, что Яйцо не мог удержаться от радостного восклицания:
– Точь-в-точь я! И какой внушительный вид! Так и хочется поклониться!..
– Кланяйся, кланяйся! – насмешливо заметил Хромой. – Но кто станет отвечать на поклон какого-то бродячего монаха?
– Ты-то, конечно, не станешь! – засмеялся Яйцо. – Чтобы ответить на поклон, надо сперва встать, а встанешь – люди сразу разглядят, что ты хромой!
Хромой тоже рассмеялся.
– Хватит болтать попусту, – оборвала их Святая тетушка. – Мне сегодня вспомнилось предсказание государыни У Цзэтянь: «Встретишь тополь-Ян – остановись, повстречаешь Дань-яйцо – прозреешь». И еще она наказывала мне прийти через двадцать восемь лет в Бэйчжоу и помочь ей. Это предопределение судьбы, и мы не можем идти против него. Отныне каждый из нас изберет себе тот путь, какой ему понравится, когда же настанет время действовать, мы вновь обязательно встретимся…
С этими словами старуха взмыла в воздух, помахала на прощание рукой и унеслась прочь. Тут же Яйцо подбросил в воздух свою короткую дубинку, и она превратилась в бесконечный золотой мост. Он пошел по мосту и исчез вдали.
– Ну, а я, пожалуй, забавы ради, превращусь пока в невидимку! – сказал Хромой и, притащив стоявший в углу комнаты пустой кувшин для вина, с возгласом: «Я иду!» – прыгнул в него.
Поистине:
Раньше, бывало, такие проделки
лишь святые себе позволяли,
Нынче постигшие магию люди
им уступят едва ли.
Итак, если хотите знать, где встретилась наша троица и нашлась ли Ху Мэйэр, читайте следующие главы.
Глава четырнадцатая.
Во дворе Святой тетушки бумажный тигр стережет золотую горку. В саду Чудесных пейзажей Чжан Луань встречается с Мэйэр
Быть милосердным и добрым
важней, чем зубрить канон,
Лучше быть бережливым,
чем испытать нищету.
Жаждал сравняться с бессмертным –
достоин жалости он:
Только глупец не постигнет
подобных желаний тщету.
А теперь расскажем о том, как Святая тетушка, испросив у инспектора Яна разрешения пожить в восточном поместье год-полтора, прожила в нем целых три года. Ян Чунь вполне ей доверял и старался не тревожить, только приказал управляющему Лао Вану тайком разузнавать, кто ее навещает, и докладывать ему.
Как-то раз госпожа Ян вздумала открыть сундук для одежды и неожиданно обнаружила в нем среди прочих вещей те двести лянов серебра, которые три года тому назад сама подарила Святой тетушке. Она удивилась и позвала старую мамку. Та подтвердила, что это то самое серебро, которое она отвозила в восточное поместье. Обе женщины никак не могли понять, почему серебро оказалось в сундуке, и долго терялись в догадках:
– Если сундук все время на замке – то как в него попало серебро? И кто его туда подбросил?
Не оставалось ничего иного, как послать старую мамку в восточное поместье и все толком разузнать. Мамка явилась к управляющему Лао Вану и стала расспрашивать о гостях.
– Ничего не знаю, – отвечал тот. – Правда, несколько дней тому назад из усадьбы доносился какой-то шум, призывы и возгласы, потом снова воцарилась тишина.
– Притащи-ка лестницу, – приказала старая мамка, – я заберусь на крышу и погляжу сверху, что там делается.
Лао Ван знал о положении, какое старая мамка занимала в доме инспектора, и потому старался ей всячески угодить. Он поспешно притащил лестницу, прислонил ее к стрехе и помог старой мамке забраться на крышу.
– Во дворе тихо и пусто, – сказала она через некоторое время. – Я больше не в силах стоять на крыше – ноги у меня слабые. Залезь-ка ты, погляди!
Поднявшись наверх и заглянув во двор усадьбы, Лао Ван убедился, что там действительно никого нет. Тогда он взобрался на самый конек и вдруг заметил перед входом в дом сверкающую золотую горку. Удивленный и обрадованный, он спустился вниз, однако ничего не рассказал при этом старой мамке.
– Никого там нет. Видно, все ушли через задние ворота.
Как только мамка уехала, Лао Ван тотчас же поспешил в город докладывать инспектору Яну:
– Так, мол, и так. Кажется, вам привалило великое счастье, и я первым хочу сообщить вам радостную весть.
Раздосадованный Ян Чунь даже прикрикнул на управляющего:
– Кто тебе позволил подглядывать?
– Я тут ни при чем, – оправдывался тот. – Госпожа прислала старую мамку разузнать, как идут дела у гостей, а она велела мне поглядеть. Я и сам удивился, отчего это во дворе вот уже несколько дней тихо. Думал, все ушли. Иначе я бы ни за что не дерзнул!
Ян Чунь на некоторое время задумался, потом велел мальчику-слуге оседлать коня и сам отправился в восточное поместье. Когда, по его приказу, с ворот, ведущих во внутренний двор, сняли замок и он вошел – там действительно никого не оказалось. Ян Чунь подошел к двери дома и постучался – никакого ответа. Велел слуге стучать в дверь кирпичом – опять никто не откликнулся. Тогда он приказал слугам и носильщикам паланкина выломать дверь. Войдя в дом и не задерживаясь ни в гостиной, ни в кабинете, Ян Чунь направился на задний двор, где его глазам и предстала глыба настоящего червонного золота.
«А Святая тетушка и вправду волшебница!» – мелькнуло у него в голове.
Инспектор обернулся – перед ним стояла сама старуха, а рядом с нею – Яйцо и Хромой. Пораженный Ян Чунь поспешно поклонился им и промолвил:
– Я так давно не слышал ваших наставлений, что наконец решился вас навестить…
– Зачем вы кланяетесь, господин? – услышал он голос мальчика-слуги. – Ведь это истуканы. Будь они людьми, разве не ответили бы на ваш поклон?
Подойдя поближе, Ян Чунь убедился, что перед ним действительно статуи. Величественные, будто живые сановники, они вызвали у него восхищение.
Затем он осмотрел комнаты – повсюду царил беспорядок, вещи и утварь были свалены в кучу, однако одежды исчезнувшей троицы не было. Непонятным оставалось лишь то, что они ушли не попрощавшись. Может, богине Самантабхадре не понравилось место и Святая тетушка вынуждена была уйти в другое?
Ян Чунь вздохнул и послал мальчика-слугу за госпожой Ян. Когда она прибыла, управляющий указал ей на статуи и сказал:
– Их изваяла сама Святая тетушка!
Госпожа Ян поклонилась статуям, затем обернулась, увидела золотую горку и с восхищением воскликнула:
– Чистое золото – такого не увидишь в мире людей! Жаль только, глыба слишком велика, с места ее не сдвинешь!
– Ничего, соберу побольше людей, и они перетащат ее к нам домой, – сказал Ян Чунь. – Будет нашей реликвией.
Он тут же распорядился созвать всех крестьян-арендаторов и носильщиков паланкина – человек тридцать – сорок – с веревками и шестами и велел им вытащить из усадьбы глыбу, которую предварительно накрыл покрывалом. Но едва люди приблизились к горке, как из-под нее с рычанием выскочил полосатый тигр. Все в испуге бросились врассыпную, а Ян Чунь с женой укрылся в доме и плотно запер все двери и окна.
Лишь через час он осмелился заглянуть в глазок – во дворе было тихо, зверь куда-то исчез. Инспектор Ян распахнул окно и позвал людей – никто не отозвался. Тогда, набравшись смелости, он сам вышел во двор – перепуганные служанки прятались под столиком для курений, а мальчики-слуги и работники боязливо заглядывали в ворота.
– Тигра нет! – крикнул им Ян Чунь. – Видно, сам испугался и убежал.
Услышав это, люди немного успокоились. Инспектор Ян позвал носильщиков паланкина и велел им отнести домой госпожу.
По возвращении домой супруги обменялись впечатлениями:
– Святая тетушка – настоящая волшебница! Золотую горку и статуи она сотворила, несомненно, для того, чтобы мы поклонялись им. А тигра оставила, чтобы стерег горку. А раз так, пусть там и остается.
Вещи, оставшиеся в усадьбе, перевезли домой, а трехкомнатный домик отныне велено было именовать дворцом Святой тетушки.
Как ни наказывал инспектор Ян своим людям молчать о том, что произошло у него в восточном поместье, все же вскоре среди местных жителей распространился слух, будто у него в поместье стоит золотая горка, сотворенная волшебниками, и сторожит ее свирепый тигр. Когда этот слух дошел до столицы, оттуда пришло предписание Тайного государственного совета, велевшего разыскать и доставить волшебников – хэшана Яйцо, монаха Цзо Чу Хромого и их сообщников. Однако инспектор Ян к этому времени уже умер, золотая горка вновь превратилась в простой камень, статуи рассыпались, а бумажный тигр истлел. Верно говорится: придет время – и железо заблестит, повелит судьба – и золото потускнеет.
На этом мы заканчиваем историю об инспекторе Яне и вернемся к рассказу об исчезновении Ху Мэйэр, а также поведаем о нашем новом герое Дапэне, или Чжане Большой гриф.
Чжан Дапэн в раннем детстве потерял родителей и вместе со своим учителем Цюань Чжэнем ушел из дому. Вначале он без удержу предавался развлечениям, затем неожиданно заболел и был покинут учителем. Тогда-то он и повстречался с одним добрым чужеземцем, который не только спас его от смерти, но еще и научил искусству магии – умению повелевать духами и демонами и вызывать ветер и дождь.
У Чжан Дапэна в восточной столице был друг, в доме которого он частенько находил приют. Звали его Чжу Нэн, и был он великим мастером фехтования и кулачного боя.
Итак, наше новое повествование начинается с первого года правления под девизом Благовещие знамения. Император Чжэнь-цзун тогда гневался, что кидани[115]115
Кидани – народность, населявшая северные и северо-восточные районы во времена династии Сун (X–XI вв.). Кидани образовали государство Ляо, которое имело с Китаем экономические и культурные связи.
[Закрыть] притесняют Срединное царство. И вот льстивый министр Ван Циньжо как-то доложил ему:
– В прежние времена не считали великим того государя, который не поднимался на гору Тайшань[116]116
Тайшань – знаменитая гора, расположенная в нынешней провинции Шаньдун; место поклонения китайских даосов и буддистов.
[Закрыть] для совершения жертвоприношений. Именно это и послужило причиной крушения такого могущественного правителя, как Цинь Шихуан[117]117
Цинь Шихуан – государь древнего царства Цинь (правил с 246 по 207 г. до н. э.); известен в истории как властитель, объединивший разрозненные царства в единую империю. С его именем связано осуществление многих реформ в стране, а также строительство Великой китайской стены, Великого канала и других сооружений.
[Закрыть]. Мой государь, если вы хотите властвовать над миром и добиться уважения инородческих племен, вам прежде всего следует заполучить благовещие знамения, а уж затем совершить восхождение на гору Тайшань. Вот тогда вас и назовут мудрейшим из правителей!
– Сколько раз уже поднимались государи на Тайшань? – спросил Чжэнь-цзун.
– Семьдесят два раза.
Одобрительно кивнув, император повелел Ван Циньжо представить ему через три дня точные и обоснованные сведения о семидесяти двух благовещих знамениях.
Ван Циньжо не предполагал такого оборота дела и теперь сожалел, что сболтнул лишнее. Шутка ли – набрать семьдесят два знамения, да еще за три дня!
Однако как раз в это время в доме у него гостил Чжу Нэн. Узнав, чем озабочен хозяин, он сказал ему:
– Дело это не трудное. Нужно подобрать всего одно знамение, но такое, которое бы по значению можно было приравнять ко всем семидесяти двум.
Обрадованный Ван Циньжо поинтересовался, как это сделать.
– Явление чудесных трав, деревьев, птиц и зверей – в счет не идет. С древних времен самым крупным знамением считается явление коня-дракона, принесшего таинственные письмена и знаки, которые послужили императору Фуси[118]118
Фуси – мифический государь древности, предшественник императора Хуан-ди, персонаж многих легенд и сказаний; нередко изображался в виде фантастического существа – человека-змеи.
[Закрыть] основой для обозначения темного и светлого начал мира и триграмм[119]119
Триграммы – знаки древнего магического искусства; широко применялись в гадательном искусстве и волшбе.
[Закрыть], собранных в «Книге Небес». Вот если бы сейчас достать Небесную книгу и широко об этом возвестить, восхождение государя на Тайшань было бы вполне обоснованным.
– Где же сейчас достанешь Небесную книгу? – заволновался Ван Циньжо.
– Об этом не беспокойтесь! – сказал Чжу Нэн. – Вам нужно будет лишь явиться ко двору и доложить.
Вечером Чжу Нэн навестил Чжан Дапэна и стал советоваться с ним.
– Не буду хвастаться, но с помощью даосской магии, которой я обучался всю жизнь, я смог бы это сделать! – сказал ему Чжан Дапэн.
– Всецело полагаюсь на вас, мудрый брат! – воскликнул обрадованный Чжу Нэн. – Это будет первой ступенькой к моему возвышению!
И тогда Чжан Дапэн прибег к способу «ниспослания вещего сна». В эту ночь Чжэнь-цзуну приснилось, будто его опочивальню озарил красный свет и перед ним с грамотой в руках предстал святой в пурпурном одеянии и доложил: «Верховный владыка повелел ниспослать в мир «Небесную книгу благовещих знаков». Почтительно примите ее, и ваше счастье продлится десять тысяч лет».
Чжэнь-цзун протянул было руку за грамотой, как тут же проснулся и услышал звон колокола, возвещавшего начало пятой стражи.
Закончив утренний прием, Чжэнь-цзун пригласил к себе Ван Циньжо и рассказал ему о своем сне.
– Этот сон подтверждает, что ваши, государь, желания совпадают с желанием Неба, – сказал тот. – Никогда еще со времен Фуси в мире не появлялись Небесные книги! Одно такое знамение стоит уже не семидесяти двух, а целой тысячи! Мой государь, издайте указ непременно отыскать эту книгу.
Чжэнь-цзун взял кисть и на листе бумаги дракона-феникса собственноручно начертал:
«Нынешней ночью нам явился святой в пурпурном одеянии и объявил, что Небесный владыка повелел ниспослать в мир священную книгу. Любой, обнаруживший ее, будь то рядовой солдат или простолюдин, и незамедлительно доставивший ее нам, тотчас же получит повышение и награду. Если же это будет чиновник, ему будет повышено звание и жалованье.
Принять всем к сведению и не медлить!
Писано государевой рукой в первом месяце правления под девизом Блистающая добродетель, в день такой-то».
Указ размножили в императорской канцелярии, и Ван Циньжо, желавший сам получить награду и поэтому исключивший слова «писано государевой рукой», приказал развесить его на всех воротах столицы.
Тут приближенные доложили ему, что его хочет повидать Чжу Нэн. Ван Циньжо приказал немедленно просить. После взаимных приветствий Чжу Нэн сказал:
– Поздравляю вас! Государю вовремя приснился вещий сон. Теперь вам не придется докладывать ему ни о каких благовещих знамениях!
– Как вы думаете – Небесная книга уже появилась в мире людей? – недоверчиво спросил Ван Циньжо.
– Это не имеет значения. Главное – книга будет в ваших руках, это я твердо обещаю. Но только уж замолвите словечко, пусть меня назначат на должность инспектора – так мне будет легче вести поиски.
– Сделать это проще простого! Однако, боюсь, такая должность слишком уж ничтожна для вас! – сказал Ван Циньжо. – Погодите, вот только получу повышение, и вы будете сразу повышены.
Он послал прошение в Тайный государственный совет, и Чжу Нэн тут же получил должность главного столичного инспектора.
Возвратившись от Ван Циньжо, из рук которого он принял приказ о назначении, Чжу Нэн сказал Чжан Дапэну:
– Государю действительно приснился вещий сон, но я-то знаю, что тут не обошлось без вас, мудрый брат!
– Пустяки, – отвечал Чжан Дапэн. – Я всего лишь переписал несколько страниц из Лао-цзы[120]120
Несколько страниц из Лао-цзы. – Имеется в виду книга, написанная мыслителем древности Лао-цзы: «Трактат о Пути и Добродетели».
[Закрыть] и разбавил их собственными вымыслами.
И, вытащив из рукава рукопись, он подал ее Чжу Нэну. Тот посмотрел и пришел в восхищение.
– Остается только переписать! Но на какой бумаге?
– Об этом тоже не беспокойтесь – я недавно был в Корее, привез оттуда кожаную бумагу – пергамент, и у меня ее немного осталось. Если хотите, сделаем свиток, обернем его в желтую парчу, поднесем государю и объявим, что эту книгу нам принесла на хвосте сова.
– С императорским двором шутить опасно! – сказал Чжу Нэн. – Если я объявлю о книге, которой не будет, – мне не миновать наказания.
– Не беспокойтесь, мудрый брат, я вас не подведу, – заверил его Чжан Дапэн.
На следующее утро Чжу Нэн постучался в комнату Чжан Дапэна и напомнил ему о книге.
– У меня все готово, – ответил ему Чжан Дапэн, не вставая с постели.
Зная, каким искусством обладает Чжан Дапэн, Чжу Нэн не колеблясь бросился со всех ног к Апелляционной палате и ударил в барабан[121]121
Ударил в барабан. – Перед административным учреждением – ямынем – обычно стоял большой барабан, в который проситель бил, заявляя о своей жалобе.
[Закрыть]. Дежурный чиновник доложил начальнику палаты, и тот незамедлительно направился с докладом к Ван Циньжо. Когда Ван Циньжо услышал, что найдена Небесная книга, он не мог скрыть своей радости.
Вскоре послышались три удара плетью, возвещавшие о начале приема во дворце. Ван Циньжо повел начальника Апелляционной палаты во дворец, и тот доложил государю:
– Небесная книга найдена. Обнаружил ее столичный инспектор Чжу Нэн. Он сейчас ждет повелений у ворот дворца.
Чжэнь-цзун повелел вызвать Чжу Нэна и, когда тот совершил положенные поклоны, спросил его:
– Где вы нашли книгу и как опознали, что она небесная?
– Вчера я увидел на воротах столицы высочайший указ о розыске Небесной книги и тотчас же пустился на поиски. А сегодня прохожу на рассвете мимо дворца и вдруг вижу на воротах сову, к хвосту которой привязано что-то завернутое в желтую парчу. Я решил, что это и есть Небесная Книга, и не посмел не доложить.
Обрадованный Чжэнь-цзун спустился с трона и лично направился к воротам. За ним, позабыв о чинах и званиях, толпою ринулись придворные. Увидев, что на воротах действительно сидит сова, люди притащили лестницу, взобрались на них и сняли с ее хвоста желтый предмет. Ван Циньжо принял небольшой сверточек в желтой парче и, опустившись на колени, почтительно вручил государю.
Чжэнь-цзун дважды поклонился Небу, принял свиток в свои царственные руки, торжественно внес в зал и повелел ханьлиньскому академику Чэнь Яоюю прочесть. Книга состояла из трех глав, изобиловавших мало кому понятными даосскими выражениями. Император распорядился положить ее в золотую шкатулку и, пока для нее не будет сооружена отдельная пагода, хранить в храме предков. Чэнь Яоюю было поручено набросать черновик указа, в котором по всей Поднебесной объявлялось об изменении девиза правления на Благовещее знамение. Был также избран счастливый день для восшествия и принесения жертв на горе Тайшань.
Государь пожаловал Ван Циньжо титул гуна[122]122
Гун – почетный титул, следующий после титула вана – князя.
[Закрыть], а Чжу Нэна назначил на должность инспектора Цзиннани[123]123
Цзяннань – район в Центральном Китае.
[Закрыть].
Через некоторое время из пятнадцати округов одновременно прибыли донесения об обнаружении Небесной книги. И тут Сына Неба одолели сомнения – какая из книг подлинная, а какие поддельные. Между тем Дин Вэй, советник по делам управления и соперник Ван Циньжо в борьбе за власть, каким-то образом прознал о подлоге Чжу Нэна и тайно донес об этом Чжэнь-цзуну. Разгневанный государь отстранил Ван Циньжо от должности и назначил на его место Дин Вэя, а в Цзиннань послал чиновника с предписанием схватить и допросить Чжу Нэна. Убив государева посланца, Чжу Нэн стал во главе подчиненных ему войск и поднял мятеж. Но, потерпев в бою поражение, был схвачен и на допросе упомянул имя Чжан Дапэна. По высочайшему указу Чжу Нэн был изрублен на куски, а по всей империи разослана бумага с повелением разыскать и схватить Чжан Дапэна. Однако тот бежал, сменил имя на Чжан Луань, присвоил еебе прозвище – Отшельник Достигший небес и, благодаря искусству магии, оставался неуловимым для преследователей. Так прошло несколько лет, и о деле позабыли.
Во время своих странствий Чжан Луань узнал, что наследник престола, сын Чжэнь-цзуна, достиг совершеннолетия. И был этот наследник не кем иным, как перевоплощением Босоногого бессмертного[124]124
Босоногий бессмертный – небожитель, состоявший в свите Яшмового владыки.
[Закрыть]. Как же это случилось, спросите вы?
Все дело в том, что, вступив на престол в возрасте двадцати одного года, Чжэнь-цзун все еще не имел потомства. Тогда он решил сочинить молитву и разослать ее по всем знаменитым монастырям, дабы тамошние монахи просили Небо о ниспослании ему наследника. Когда Яшмовый владыка впервые услышал эту молитву, он как раз принимал у себя бессмертных и потому обратился к собравшимся с вопросом – не пожелает ли кто-нибудь из них снизойти в мир людей? Никто не отозвался. Лишь один Босоногий еле заметно улыбнулся.
– Не иначе как этого желает тот, кто улыбнулся, – заключил Яшмовый владыка.
Вот так Босоногий спустился в мир, вошел во чрево государевой любимицы Ли Чэньфэй и вскоре возродился в облике младенца. Узнав, что младенец плачет дни и ночи, обеспокоенный государь стал советоваться с лучшими лекарями, однако никто из них не смог ему толком объяснить причину. Лишь один даос заявил, что может успокоить ребенка.
Когда даоса провели во внутренние покои и показали младенца, он наклонился к его ушку и проговорил:
– Не плачь, малыш! Лучше смейся!..
Ребенок тотчас перестал плакать. Удивленный и обрадованный Чжэнь-цзун хотел было расспросить даоса, как ему удалось успокоить младенца, однако того уже и след простыл.
Знаете ли вы, кем стал младенец, когда подрос? Императором Жэнь-цзуном[125]125
Жэнь-цзун – император династии Сун; правил с 1023 по 1063 г.
[Закрыть], правившим в мире и покое целых сорок два года. Вот только была у него одна странность – у себя в покоях он всегда ходил босой…
И вот теперь, узнав о происхождении наследника престола, Чжан Луань решил, что он, несомненно, является сторонником учения даосов и потому неплохо бы побывать в столице и попытаться получить официальное прощение за прежнюю вину. Тем более что в столице у него был знакомый – главный дворцовый евнух Лэй Юньгун, близкий человек первого министра Дин Вэя.
Добравшись до столицы, Чжан Луань прежде всего повидался с евнухом Лэем и пожаловался ему на то, что некогда был несправедливо обижен и избежал наказания лишь потому, что воспользовался искусством магии и сумел скрыться.
– Не стоит вспоминать о прошлом, – сказал Лэй Юньгун. – Поживите пока у меня в саду Прекрасного пейзажа. А как только мне поручат выбирать наложниц для наследника престола, я постараюсь повидаться с государыней и испросить у нее указ о вашем помиловании.
Чжан Луань поблагодарил Лэй Юньгуна, и приближенные евнуха отвели его в сад, где он и поселился.
Однако главные события, имеющие прямое отношение к нашему повествованию, произошли во втором месяце девятого года правления императора Чжэнь-цзуна под девизом Благовешее знамение. Однажды поздним вечером, когда ярко светила луна, Чжан Луань прогуливался по саду. Неожиданно откуда-то с запада налетел сильный ветер, и черные тучи закрыли луну.
«Странно! – подумал Чжан Луань. – Что за дух вздумал здесь пролетать?»
Он прочитал заклинание от ветра, тучи тотчас рассеялись, и снова засияла луна. А на том месте, где только что промчался вихрь, лежала девушка – казалось, она упала на землю прямо с неба…
И была эта девушка не кто иная, как Ху Мэйэр.
А теперь вернемся к событиям, о которых мы рассказывали в шестой главе: о странствиях Мэйэр и Святой тетушки.
Когда лисы добрались до местности Юнсин, время уже было позднее, и они решили заночевать в лесу, который виднелся неподалеку. Вдруг налетел ураган. Тотчас же появились два богатыря и увели Святую тетушку на свидание к государыне У Цзэтянь. А юную лису ветер поднял в воздух и унес в восточную столицу, где она и опустилась на землю в саду евнуха Лэя. Надо ли говорить, что так было предписано государыней У Цзэтянь?!
Чжан Луань подошел к девушке, она лежала без памяти. Он поднял ее, отнес в кабинет, а когда девушка пришла в себя, спросил, кто она такая.
– Я уроженка округа Аньчжоу, зовут меня Ху Мэйэр, – отвечала она. – Мы с матушкой шли воскурить благовония на Западный священный пик Хуашань, но в пути попали под ураган, который подхватил меня и унес. Я тогда потеряла сознание, но с тех пор мне все время кажется, будто я слышу слова: «Девица из семьи Ху, государыня в семье Ван! Вручаю твою судьбу наставнику Достигшему небес!» А больше я ничего не помню – уж очень сильно меня закружило. Помилуйте и спасите меня!
Чжан Луань поглядел на девушку – настоящая красавица. К тому же из ее слов он сразу понял, что она не из простого рода, и подумал: «Может, судьба и в самом деле назначила ей стать императрицей? Сейчас будут выбирать невесту для наследника престола – чем не пара ему такая красавица?»
– Так вот: Достигший небес – это я, – сказал Чжан Луань девушке. – Я оставлю тебя у себя, но для этого ты должна признать себя моей племянницей.
– За вашу милость я готова служить вам всю жизнь! – воскликнула Мэйэр, поспешно поклонившись. – Я буду исполнять все, что вы мне прикажете!
Чжан Луань отвел ее в маленькую комнатку отдыхать, а наутро доложил Лэй Юньгуну:
– У меня есть племянница по имени Мэйэр – красавица необыкновенная. У нее недавно умерли родители, и мне пришлось взять ее к себе. Если она вам понравится, может, вы доложите о ней государыне и девушке посчастливится стать избранницей наследника престола? Тогда и я стану государевым дядюшкой!
Обрадованный Лэй Юньгун выразил желание взглянуть на девушку, и они вместе отправились в сад Прекрасного пейзажа.
Поистине:
Узнать о согласии суженой –
счастливейший в жизни миг,
Ведь тот, кто жену обретает,
промысел Неба постиг.
Если хотите знать, какие события произошли после этого, прочтите следующую главу.
