Текст книги "Памятник (роман)"

Автор книги: Ллойд, Биггл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

– Может, да, а может – нет, – мрачно сказал Хорт. – Но зато я гарантирую, что никому не удастся отговорить его от этого.

Вориш выставил почетный караул, когда адмирал Милфорд Корнинг прибыл на флагманском корабле «Малдара». Адмирал был низенький, но суетливый человек, которого его же люди любовно называли за глаза «Наша старушенция». Он остановился на верхней площадке трапа, чтобы принять рапорт Вориша, а затем быстро спустился вниз, где они и пожали руки.

Адмирал сказал Воришу: «Рад видеть вас, Джим», – на что последний ответил: «Прекрасно выглядите, сэр». Закончив этот ритуал, оба пошли обходить ряды почетного караула.

Дойдя до конца последней шеренги, Корнинг сказал:

– Ну, на один день мне почестей вполне хватит. Пойдем куда-нибудь, где можно поболтать.

– У вас или у меня? – спросил Вориш.

Адмирал втянул в себя глоток морского воздуха.

– Джим, я уже шесть месяцев парюсь в этой банке. Давай прошвырнемся по пляжу.

Они вышли за пределы охраняемого периметра и сели на валуны, где волны прибоя тихо улеглись у самых ног. Жуткое опустошение, вызванное стройкой, отсюда не было видно. Ближайший часовой стоял метрах в пятидесяти. Корнинг снова затянулся ароматным морским воздухом и заметил:

– Чудесное местечко. Твои ребята, видать, получили от него уйму удовольствия. Да и ты смотришься недурно. – И после молчания: – Джим, что все-таки тут у вас происходит?

– Не уверен, что Командование показало вам мои доклады, – ответил Вориш. – Поэтому я распорядился снять для вас копии.

Он вручил их Корнингу, а потом отошел от него на несколько шагов и стал смотреть, как тихие волны набегают на берег. Адмирал быстро листал страницы рапортов. Наконец Корнинг сказал:

– Ладно. Я прочел достаточно, чтобы понять суть. Вечером дочитаю. И какие же официальные шаги были предприняты?

– А никаких, – ответил Вориш.

– Ты хочешь сказать, что ты официально представил им эти документы, а Командование никаких действий не предприняло?

– Ни один рапорт не удостоился подтверждения. Когда я послал запрос о предпринятых действиях, Командование ответило в том духе, что они положены под сукно.

Губы Корнинга сложились так, будто он засвистел.

– Я с тобой совершенно согласен. Это грязная история, а значит, чьи-то головы должны полететь. Тебя это не касается. Твой долг был отрапортовать о ситуации, что ты и сделал. Садись.

Вориш устроился на ближайшем валуне.

– Продолжим. Что там за история с туземными хижинами?

– Согласно полученным приказам, я тут третейский судья, – ответил Вориш. – Я должен поддерживать мир. Это означает, что я защищаю Уэмблинга от крутых выходок туземцев, но одновременно я же защищаю туземцев от произвола, нарушения обычаев, оскорбления священных мест и т. д. Смотри параграф седьмой.

– Я его читал.

– Идея, как я понимаю, была такая: если туземцы угрожают жизни и собственности граждан Федерации, то они вряд ли нуждаются в защите. Но те заброшенные хижины туземцы зовут «Деревней Учителя», а само место имеет важное религиозное значение.

– Ага! Тогда, согласно букве приказа, эта деревня является святилищем! Я так понимаю, этот Уэмблинг ворвался туда и стал все рушить и уничтожать?

– Именно так он и сделал.

– И ты предупредил его заранее, что он должен получить разрешение туземцев, а он тебя высмеял. До этого момента твои действия не только правильны, но заслуживают награждения, и никто тебя ни в чем обвинить не может. Но почему ты арестовал Уэмблинга и прикрыл его стройку? Почему не заставил его разбить свое поле для гольфа где-нибудь еще? Если бы он стал на это жаловаться, то сам превратился бы в объект насмешек. Остановив работы, ты нанес ему ущерб и в деньгах, и во времени. Сейчас у него серьезная причина для жалоб. А связи у него – о-го-го!

– Я запер его ради его собственной безопасности, – сказал Вориш.

– Его безопасности? – как эхо отозвался Корнинг.

– Он осквернил священное для туземцев место. Если бы туземцы восстали, я бы оказался ответственным. Поэтому я посадил его под арест и ограничил передвижение его рабочих.

Корнинг громко расхохотался.

– Вот это здорово! Для его личного блага! Ладно. Это я поддержу. В общем, из-под расстрела, считай, я тебя вытащил.

– Неужто они думали этим развлечься? – ухмыляясь, спросил Вориш.

– Собирались… Собираются принять жесточайшие меры, – уже серьезно сказал адмирал. – Мне это не понравилось. Однако приказ есть приказ. Ты вернешься в галактику на «Хилне» под арестом, чтобы предстать перед Военным Трибуналом.

– Рад это слышать. Жду не дождусь, чтобы описать действия Уэмблинга перед широкой публикой.

– Этого Командование не захочет, и если ты будешь настаивать на открытом заседании Трибунала, они, полагаю, попросят тебя забыть обо всем случившемся и даже вынесут благодарность. Так что – стой на своем.

– Буду, – пообещал Вориш. – Закрытое слушание ничего не даст, за исключением того, что меня могут пристрелить. Рад, что оставляю Лэнгри в добрых руках.

– Но не в моих. Нет, – сказал Корнинг. – Во всяком случае, только на короткий срок. Сюда направляется 984-я эскадра. Одиннадцать кораблей. Командование не желает рисковать, что ситуация выйдет из-под контроля. Командующий – вице-адмирал Эрнест Доллман. Отличный парень. Знаешь его?

18

Субмастер Джарвис Джарнес явился в Суд, каковой поступок граничил с безрассудством. Хотя Судья – Его Светлость Блор Фигоун – и не высказал этого напрямик, но его манера держаться на предшествующих сессиях явно показывала, что Его Светлость обладает отличной памятью. Сам Джарнес уже потерял счет своим безрезультатным искам, которые он вчинял от имени народа Лэнгри.

Его Светлость приветствовал Джарнеса с выражением лица, явно говорившим об усталости, и гримасой нескрываемого отвращения.

– Неужели нам опять придется пройти через это, субмастер Джарнес?

– Дело исключительной важности, Ваша Светлость. Туземцы Лэнгри…

– Ах да. Эти несчастные туземцы… Если бы в этом мрачном деле была бы хоть малейшая возможность оказать им помощь, заверяю вас… – Он помолчал, а потом сурово сказал: – Так что там у вас?

– Петиция о прекращении работ, Ваша Светлость.

– Так я и думал.

– Она касается того, как «Уэмблинг и Кo» используют свою хартию, Ваша Светлость.

– Субмастер… неужели вы… Я воспользуюсь словами вашего достопочтенного оппонента и советника «Уэмблинг и Кo» мастера Хорвица: «Неужели вы собираетесь снова забрасывать Суд кучей ничего не значащих мелочей?»

– Надеюсь, нет, Ваша Светлость.

– Я тоже буду надеяться. Можете продолжать.

Выражение вежливой скуки, не сходившее с лица Судьи, полностью совпадало с выражением лица клерка Вайленда, сидевшего под изображением Судьи на экране. Зрителей не было.

– Я буду краток, Ваша Светлость, – пообещал Джарнес. – Наша петиция просит Суд вынести решение о приостановке новых работ и о глубокой проверке дефиниции «природные ресурсы» применительно к хартии «Уэмблинг и Кo».

– Опять? – вежливо спросил Судья.

– На кон поставлена жизнь всего туземного населения планеты, Ваша Светлость. Положение туземцев отчаянное. У нас есть доказательства…

– Я хорошо знаком с их положением, субмастер Джарнес. Вы неоднократно обращали мое внимание на это, и хотя у меня есть свои слабости и предубеждения, я не насчитываю среди них слабую память. И я не уступлю никому места по глубине сожалений, испытываемых к этим несчастным туземцам. Но, к несчастью, я должен соблюдать закон и учитывать решения Верховного Суда. Какова причина вашего иска в настоящее время?

– Поля для гольфа, Ваша Светлость.

– Поля для гольфа? – повторил Судья в полном недоумении.

– Да, Ваша Светлость. «Уэмблинг и Кo» планируют заложить несколько полей для игры в гольф, причем необычайно больших размеров, можно сказать, абсурдно огромных. Число их тоже превосходит вероятные потребности курорта, который сейчас строится, а многие расположены в местах, очень удаленных от курорта. Совершенно очевидно, что мы сталкиваемся с хитроумной бесчестной махинацией. Эти «поля» – камуфляж захвата земель, который еще больше подрывает возможность туземцев выжить. А «Уэмблинг и Кo»…

Судья предостерегающе поднял палец.

– Мнение советника истца в данном случае не существенно. Но можете ли вы сами доказать, что действительно имеет место хитроумная махинация?

– К тому времени, когда намерения «Уэмблинг и Кo» станут явными, будет уже поздно применять правовые нормы.

– Мы должны оценивать ситуацию на основе известных фактов, субмастер Джарнес. Проект «Уэмблинг и Кo» представляет собой курорт для отдыхающих. Я полагаю, что для людей, находящихся на отдыхе, вполне естественно играть в гольф. Верховный Суд признал, что хартия, полученная указанной компанией и позволяющая ей развивать природные ресурсы мира Лэнгри, юридически правомочна и включает в себя и право строить курорты. Какую же новую проблему вы представите в этом случае?

– Две проблемы, Ваша Светлость. Первая: включает ли хартия и право на строительство полей для гольфа? И вторая: если да, то разрешается ли их строительство в нерационально большом числе и нерационально больших размеров? Поля для гольфа требуют расчистки очень больших лесных территорий, Ваша Светлость. Другими словами, поля для гольфа, которые собирается создавать «Уэмблинг и Кo», пользуясь своей хартией, разрешающей развитие природных ресурсов планеты, фактически означают нерациональное разрушение этих самых ресурсов.

– Вы искали нужные доказательства?

– Да, Ваша Светлость, но не нашел никаких прецедентов, которые подходили бы в данном случае.

– В этом случае я принужден рассматривать поля для гольфа как часть территории курорта для отдыхающих, а следовательно, вполне разрешенные хартией. Поверьте мне, мои симпатии находятся полностью на стороне туземцев, но я не могу извращать закон, чтобы превратить его в орудие их защиты. Вам придется обращаться за запрещением работ непосредственно в Верховный Суд, но я сомневаюсь, чтобы он выслушал вас.

– Хорошо, Ваша Светлость, я обдумаю это. Но может быть, вы рассмотрите вопрос о временном запрещении строительных работ «Уэмблинг и Кo», чтобы прекратить ухудшение экологической среды Лэнгри?

Некоторое время Судья молча созерцал Джарнеса. Потом он улыбнулся:

– Очень хитроумный ход, субмастер Джарнес. Но скажите мне откровенно: существует ли на данной стадии хоть какой-нибудь аспект деятельности «Уэмблинг и Кo», который мог бы осуществляться без разрушения экологии планеты Лэнгри?

– Мы имели в виду только новые действия Компании, Ваша Светлость.

– Такие, как поля для гольфа?

Адвокат ответил неуверенно:

– Ну…

– Экология – очень широкое понятие, субмастер Джарнес. Оно охватывает множество вещей, в том числе и таких, которые уже разрешены «Уэмблинг и Кo» согласно решению Верховного Суда. Если бы я задержал работы «Уэмблинг и Кo» с тем, чтобы предотвратить дальнейшее разрушение экологической среды, то я наверняка затронул бы и те действия Компании, которые ей уже позволены законом. Если, например, турист глубоко вдохнет воздух, а потом выдохнет его, то разве он не изменит экологическую обстановку? Ведь он вдохнет воздух, богатый кислородом, а выдохнет почти чистый углекислый газ! Нет, субмастер Джарнес. Верховный Суд подтвердил права «Уэмблинг и Кo» строить и эксплуатировать курорты на планете. Эти несчастные туземцы… Но я должен подчиняться закону и решениям Верховного Суда. Имеются ли какие-нибудь признаки благоприятного развития на политическом фронте?

– Ничего определенного, Ваша Светлость. Слишком много политиканов заинтересованы в беззаконии, особенно если они могут нажить на нем политический капитал.

– Безусловно, – с сочувствием сказал Судья. – Юриспруденция обладает лишь одним утешительным качеством. Когда ей задают вопрос, она обязана отвечать на него. Может, она даже не всегда знает правильный ответ, но в конце концов она обязательно ответит.

– И тем не менее она позволяет уничтожить все туземное население планеты, ради того чтобы «Уэмблинг и Кo» могла построить процветающий курорт.

Судья нахмурился, а потом посмотрел на адвоката с удивлением.

– М-м-м… Хартия, выданная для развития природных ресурсов, не должна допускать уничтожения жизни людей. Если вы сможете сформулировать это положение в виде петиции, я гарантирую вам немедленный пересмотр.

– Я пытаюсь сделать это уже многие месяцы, Ваша Светлость, но мне не удается.

– И, к сожалению, ни я, ни какой-нибудь другой Судья, не сможем вынести решения по петиции, которая не содержит четкой формулировки своего требования. Печально, но это так. Ах, эти несчастные туземцы…

19

Адмирал Эрнест Доллман стоял у окна, как он теперь часто делал, после того как Уэмблинг выделил ему офис в законченном крыле главного здания курорта, и любовался цветными вспышками на горизонте. Это были туземные охотничьи лодки, и он всегда имел под рукой бинокль, чтобы полюбоваться ими.

Ожил интерком:

– «Сполон» только что приземлился, сэр. Капитан Протц направляется к вам.

Доллман, не оборачиваясь, поблагодарил и подумал, что надо бы сменить адъютанта. Со своими обязанностями молодой лейтенант справлялся прилично, но с каждым днем его голос становился все резче и резче. Такой противный голос, неожиданно прерывая размышления адмирала, снижал эффективность работы последнего минимум на пятьдесят процентов.

Он снова поднял к глазам бинокль и стал рассматривать охотничьи лодки до тех пор, пока в коридоре не раздались тяжелые шаги. Лейтенант на интеркоме сказал: «Хорошо отдохнули, сэр?», – а голос капитана Протца ответил: «Как обычно». Затем в открытую дверь вошел Протц и тут же плотно ее закрыл. Протц отдал честь, и они пожали руки.

– Что означает «как обычно»? – спросил Доллман.

– Как обычно? А, ты имеешь в виду… Обычный отпуск вот и все. Толкучка. Шляешься по полузабытым родичам, и все такое.

Доллман сел за свой стол, указал Протцу на кресло, и капитан устало опустился в него.

– Выполнил я твои поручения, – сказал он. – Ознакомил с копиями Договора, копиями рапортов Вориша и твоих собственных чуть ли не каждого оппозиционно настроенного политика, руководителя агентства новостей и политического обозревателя. Надежд никаких не питаю. Когда я говорил с адвокатами туземцев, то обнаружил, что они действуют в том же направлении. Что ж, если часто повторять одно и то же, кто-нибудь и впрямь начнет верить сказанному.

– Наш второй заход по тому же вопросу, возможно, кого-нибудь действительно убедит, – согласился Доллман. – К сожалению, когда произойдет взрыв – если допустить, что он вообще произойдет, – он случится слишком поздно. Что – у адвокатов туземцев иссякли идеи? За все время, которое прошло после твоего отъезда в отпуск, у Уэмблинга ни разу не останавливали работ.

– Они меня в свои дела не посвящали. Возможно, что у туземцев кончились деньги. Значит, вот почему Уэмблинг успел сделать так много! Из-за этого и его проклятой строительной техники. На пути сюда я остановился и поглядел. Он делает накат, поливает его водой, и накат тут же становится твердым как сталь. Во всяком случае, так мне прораб объяснил. А для меня это выглядит просто пленкой. При таких скоростях Уэмблинг сможет открыть свой курорт уже через месяц-другой. И все же, если какой-нибудь политик наберется смелости и…

Доллман задумчиво покачал головой.

– Это должно произойти немедленно, иначе все пропало. Погляди туда.

Он подошел к окну. Протц тут же присоединился.

– Видишь вон те охотничьи лодки за мысом? – спросил Доллман.

– Ну и что с ними?

– Они ничего не могут поймать. Я наблюдаю за ними часами. Торчат там целый день, терпеливо плавают взад и вперед, но не могут поймать ничего. Туземцы погибают от голода.

– А мы не можем заставить Уэмблинга кормить их?

– Нам все еще не удалось найти пищу, которую они могли бы или захотели бы есть. Они же – гордые люди, которые не хотят жить подачками. И особенно они не потерпят подачек от Уэмблинга. А самое удивительное в этой мрачной ситуации то, что они остаются такими же жизнерадостными. Они уверены в своем Плане, верят, что он выбросит Уэмблинга и его курорт к чертовой матери с Лэнгри!

– А ты так и не узнал, что это за План?

Доллман снова покачал головой.

– Я хочу лишь надеяться, что когда этот План провалится, что неизбежно, то туземцы не потеряют рассудка и не бросятся в атаку. Это будет печальный день для Флота, когда мы станем стрелять в голодающих, чтобы защитить грязные интересы Уэмблинга.

Раздался скрипучий голос лейтенанта:

– К вам мистер Уэмблинг, сэр.

Протц пошел к двери.

– Извини, я еще не распаковался.

– Валяй, – сказал Доллман. – Как бы и мне хотелось уйти отсюда подальше и что-нибудь такое этакое распаковать.

Протц открыл дверь и вышел. Доллман услышал голос Уэмблинга:

– О, привет, капитан! Как прошел отпуск?

И ответ Протца:

– Удовлетворительно, благодарю вас.

В комнату быстрыми шагами вошел Уэмблинг.

– Доброе утро, Эрни.

– Доброе утро, Харлоу.

Уэмблинг подошел к письменному столу Доллмана и со стуком бросил на столешницу объемистую папку.

– Вот вам еще куча бумаг. Пойдем в столовую, выпьем?

Доллман чуть-чуть приподнял папку и опустил обратно.

– Почему бы и нет?

Верхние этажи отстроенного крыла использовались под офисы. Нижний – служил гостиной и столовой для руководящего персонала Уэмблинга и флотских офицеров. Уэмблинг использовал его еще и для занятий школы официантов, поваров и барменов, которые скоро начнут работать на курорте. Обычно Доллман держался подальше от этого места: темноватая гостиная была битком забита свободными от работы людьми, а оглушительная музыка иногда становилась просто невыносимой – он слышал ее даже в своем офисе двумя этажами выше.

Когда Уэмблинг вошел в зал, музыка сразу снизила уровень громкости, а освещение сделалось куда ярче. Одна из «хозяек» бросилась к боссу, по дороге сигнализируя остальным, так что когда он с Доллманом подошел к своему любимому столику, тот был уже свободен и рядом ждали официантки с бокалами. Доллман сел, а Уэмблинг ухватил одну из официанток за руку и, продолжая стоять, стал рассматривать ее со всех сторон.

– Эрни! – во весь голос гаркнул он. – Ты заметил? Прибыли образцы форменной одежды. Как тебе нравится?

Он стал крутить официантку, заставляя ее позировать. Для Доллмана эта одежда выглядела как горстка стекляруса, высыпанная на несколько оборочек. Но он промолчал.

Уэмблинг отпустил свою жертву и тут же подпрыгнул к другой, проходившей мимо.

– Одну минуту, Фарика! Как тебе это вот, Эрни? Никак не могу определиться, какой лучше.

С первого взгляда этот костюм ничем не отличался от первого, разве что оборки располагались иначе. Уэмблинг же еще долго вертел официантку, он совершенно серьезно занимался своим делом, хотя девица откровенно хихикала. Наконец он сел, но все еще продолжал смотреть ей вслед.

– Вы же собираетесь иметь несколько столовых и гостиных, – сказал Доллман, – так почему бы не одеть обслуживающих их официанток в разную форму?

– Эх! Как же это я не додумался!

В молчании они допивали свои бокалы, а Доллман в зазоре между тяжелыми портьерами видел цветные пятнышки на горизонте – умирающие от недоедания туземцы с величайшим терпением обшаривали морские воды, с героическим спокойствием отыскивая добычу, которую чужестранцы давно изгнали отсюда.

Уэмблинг поставил пустой бокал и поднял два пальца. Официантка уже давно ждала сигнала и тут же примчалась, неся новую порцию.

– Сегодня утром была неприятность на участке четыре, Эрни, – сказал Уэмблинг. – Обычное дело. Туземец пробрался на участок и остановил работу. Нельзя ли увеличить там число часовых?

Доллман мотнул головой.

– У меня просто больше нет людей.

– Эти вшивые туземцы изменили тактику. Они больше не ложатся и не ждут, пока их унесут в лес, а бегают как оглашенные и заставляют рабочих гоняться за ними. Этот тип задержал работу на полчаса. Неужели вы не можете поставить там еще один пост?

Доллман снова покачал головой.

– Нет, не могу. Этого не могу.

– Вы работаете отлично, Эрни. Я посылаю в Штаб такие отзывы о вас – пальчики оближешь. И все-таки прошу – пройдите на четвертый участок, будьте хорошим парнем, подумайте, почему там просачиваются туземцы.

– А почему вы разбросали все эти дурацкие поля для гольфа на таком расстоянии друг от друга по всей Лэнгри? – спросил Доллман. – Держали бы их в одном месте, так я и мог бы их охранять как надо.

– Политика и закон, – ответил Уэмблинг, хитро улыбаясь и подмигивая. – У вас отменные мозги и таланты, Эрни, но отнюдь не того качества, которое нужно для этого дела.

Доллман благодушно пожал плечами и ничего не ответил, хотя и подумал, что галактика была бы куда лучшим местом, если б в ней было меньше людей с мозгами и талантами Уэмблинга. Охотничьи лодки шли к берегу, и под цветными парусами уже можно было различить черные палочки – корпуса суденышек.

Внезапно Уэмблинг спросил:

– А между прочим, что случилось с этим коммодором Воришем?

– Последнее, что я слышал о нем, что он произведен в капитаны и ушел на маневры на своем «Хилне».

– Вы хотите сказать, что его… не выгнали?

Теперь настала очередь Доллмана хитровато усмехнуться.

– Провели расследование и вынесли ему благодарность за достойное поведение в сложной обстановке. Я полагаю, что открытое расследование с обсуждением ряда обстоятельств привело бы к широкому распространению информации, что не понравилось бы кое-каким лицам. Поэтому Вориша погладили по головке и попросили забыть обо всем. Конечно, я могу и ошибиться – я ведь полный профан в вопросе о законах и политике. А вы что – хотели, чтоб его выгнали?

Уэмблинг казался очень удивленным.

– Я? Разумеется, нет. Я на него обиды не таю. Обиды, знаете ли, прибылей не приносят. Мы оба делали дело. Но он к своей части работы подошел с ошибочных позиций. Если бы ему дали под зад, я бы предложил ему работу у себя. Он отличный парень и хорошо разбирается в туземцах. Так что местечко я бы ему отыскал. Знаете, Эрни, я надеюсь создать тут крупное дело, и мне понадобятся люди, умеющие работать. Если вы когда-нибудь уйдете с Флота, возвращайтесь на Лэнгри. У меня и для вас найдется кое-что.

– Спасибо. Это я запомню.

Уэмблинг допил свой бокал, хлопнул обеими ладонями по столу и поднялся на ноги.

– Сходите со мной вечерком на четвертый участок?

– Я очень занят, но кого-нибудь пошлю.

Уэмблинг кивнул и затопал прочь. Доллман еще немного посидел над своим бокалом, поглядывая в окно, где все еще виднелись охотничьи лодки. Музыка, как только ушел Уэмблинг, снова взвыла, а танцы стали еще более бешеными. Словом, Доллману вскоре пришлось спасаться в свой кабинет.

Там он опять остановился у окна, наблюдая за охотничьей флотилией. Потом у него ушло чуть ли не полдня на то, чтобы решить, что же ему делать с докладом, который подписали Талита Варр и Эрик Хорт. Он содержал подробные данные о смертности среди туземцев за последний месяц, проанализированные по каждой деревушке. Там же был анализ физического состояния туземцев, произведенный врачом Уэмблинга. В докладе давался мрачный прогноз грядущей смертности. Это было образцовое произведение – детальное, объективное и основанное на бесспорных фактах. Если, как он делал раньше, послать такой доклад Командованию со своей сопроводительной запиской, которая подтверждала, что проект Уэмблинга уничтожает туземцев, Командование положит его под сукно без всяких комментариев.

Командованию, безусловно, хочется, чтоб он перестал высовываться и сидел бы тихо, но ворчать оно не решалось. Полученный Доллманом приказ возлагал на него ответственность и за благосостояние туземцев, и за защиту прав Уэмблинга, дарованных ему хартией. Там вовсе не учитывалась возможность того, что эти две обязанности могут противоречить друг другу.

Где-то в верхних эшелонах власти сидели люди, которые сговорились с Уэмблингом и порушили Договор, подписанный их правительством. Если бы они узнали о дилемме, мучающей Доллмана, они очень испугались бы. Они бросили бы все свое влияние на то, чтоб поглубже запрятать подобные отчеты в архивы и держать их там вечно. Они бы охотно обрекли на смерть население целого мира, так как спасти этих туземцев могло лишь разоблачение высших чиновников, принявших участие в этом заговоре. Возможно, когда-нибудь скандал все равно разразится, и все участники его будут уничтожены. Кроме Уэмблинга.

Но все это случится слишком поздно и не поможет туземцам.

Проблема Доллмана заключалась в том, послать ли доклад туда, где его изучат и примут меры – если, конечно, допустить, что такие места существуют; и как это сделать так, чтобы никто из тех, с кем он консультируется, не знал бы, что это за место.

Наконец он сдался и принялся за кучу бумаг, громоздившихся у него на столе.

Была уже вторая половина дня, когда он обратил внимание на вибрирующий рев и свист, издаваемый космическим кораблем, идущим на посадку. Сначала Доллман просто поморщился, а затем бросился к окну. От завывающего гула дрожало здание. Корабль шел по самой низкой траектории. Доллман его даже не увидел, так как тот тут же скрылся за лесом. Бросив все, Доллман кинулся к двери.

Дежурный лейтенант с меловым лицом выглядывал из-под стола. Пристыженный, он спросил:

– Что это было, сэр?

Доллман промчался мимо, не отвечая. Выбежав из здания, он увидел нескольких строителей, выбирающихся из-под машины. Водитель вездехода Уэмблинга все еще прятался под кузовом. Доллман вытащил его оттуда и приказал на полной скорости отвезти его к посадочному полю.

Капитан Протц стоял на верхней ступеньке трапа «Сполона», со злобой глядя вдаль. Доллман крикнул ему:

– Где он приземлился?

– Где-то в лесу, – ответил Протц. Его лицо было багровым от гнева. – Кто этот идиот?

– Не знаю. Надеюсь, скоро выясним.

– Когда мы это сделаем, я предложу отнять у капитана лицензию. Он сел без разрешения, он нарушил все существующие правила посадки, затем он промахнулся километров на двадцать и приземлился в лесу далеко от посадочной площадки.

Расследование заняло пять минут. Его итоги уместились в паре пунктов. Корабль был гражданский. Начальник снабжения Уэмблинга решительно отрицал наличие у него каких-либо сведений о нем. Никаких кораблей с грузами он не ждал. Разведывательный вертолет долетел до места предполагаемой посадки, почти задевая верхушки деревьев. Следов посадки летчик не обнаружил.

– Это может значить только одно, – сказал Доллман. – У туземцев гости.

– Почему ты так думаешь?

– Я считаю, что специфическая посадка этого корабля не была случайностью. Эта продуманная попытка исключить возможность его перехвата нашими силами. Сейчас туземцы уже успели спрятать корабль так, чтобы ни вертолет, ни пешие поисковые группы не смогли его обнаружить.

– Что касается пеших поисковых патрулей, то они исключаются, – сказал Протц. – Я бы не пустил своих людей в такой лес. Кроме того, я не слыхал о существовании на Лэнгри переносного металлоискателя.

– Во всяком случае, я о таком не знаю.

– Но какие дела могут быть у посторонних лиц с туземцами?

– К примеру – торговля оружием.

Протц застонал:

– В этом случае нам придется организовывать пешие группы. Но если мы даже найдем корабль, то оружие уже наверняка будет разгружено и перепрятано.

– Если они атакуют нас, нам придется их раздавить, – сказал обреченно Доллман. – А я надеялся, что пройду через это задание без единого выстрела в голодающих туземцев. Лично я предпочел бы пристрелить Уэмблинга.