Текст книги "Искатель. 1981. Выпуск №1"

Автор книги: Ллойд Бигл-мл.

Соавторы: Сергей Наумов,Леонид Медведовский
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

– Говорят, и довольно прилично, с легким провинциальным акцентом.

– Ну, это легко объяснимо. Когда-то, много лет назад, на планету сел какой-то космолет. Людям это местечко пришлось по душе, и, вероятно, они остались там навсегда. Вы не заметили на планете ничего, что подтвердило бы мою версию?

– Нет. На планете мы видели только то, что они сочли возможным показать нам.

– Понятно. Положение у вас там было щекотливое, ничего не скажешь. Само собой, вас никто за это не винит. Но что касается экипажей кораблей-разведчиков… – Он покачал головой. – И все-таки для меня загадка, каким образом они выучили галактический язык. Обычно это иноземцы, если только их не целая армия, обучаются языку аборигенов, а не наоборот.

– Ума им не занимать, – сказал Диллингер. – Они приперли нас к стенке и заключили выгодную для себя сделку – и при всем при том вели себя вполне корректно. Кстати, я получил приказ отвезти на Лангри посла и персонал постоянного Представительства Федерации.

Через неделю X. Хэрлоу Уэмблинг, посол правительства Федерации на планете Лангри, вразвалку поднялся по трапу «Рирги», важно выпятив свое жирное брюхо, словно почетный орден, который он надел по случаю некой торжественной церемонии. Он за что-то придрался к дежурному офицеру, облаял корабельную прислугу, а когда Диллингер, желая засвидетельствовать свое почтение, зашел к нему в каюту, Уэмблинг потребовал, чтобы на время его пребывания на борту «Рирги» к нему в качестве камердинера приставили одного из членов экипажа военного космолета.

Диллингер выскочил из его каюты, стирая со лба пот, и в таких недвусмысленных выражениях высказал Протцу свое мнение о после, что старший помощник командира вытаращил глаза и задумчиво поскреб затылок.

– И вы собираетесь выполнить его требование? – спросил Протц.

– Я сказал ему, – ответил Диллингер, смакуя каждое слово, – я сказал этому типу, что единственный человек на борту, который мог бы выкроить время для такой работы, – это я сам, а у меня нет соответствующей квалификации. Вот дрянь! Стыда не оберешься!

– Да черт с ним, мы ведь очень скоро от него избавимся.

– А жители Лангри? Конечно, мы тут ни при чем, это уже относится к политике, но все же…

– По-моему, все обойдется. Как правило, подобные политиканы долго не удерживаются на своих постах. Да и вообще это не наша забота.

– А меня это тревожит, – сказал Диллингер. – Переговоры вел не кто-нибудь, а я, и соглашение с Лангри подписал тоже я. Поэтому я чувствую себя в какой-то степени ответственным за последствия.

Они благополучно доставили на Лангри посла Уэмблинга и персонал постоянного Представительства Федерации. Перед самым отлетом «Рирги» разразился скандал – в последнюю минуту Уэмблинг вдруг потребовал, чтобы половина экипажа космолета осталась на планете охранять Представительство. А потом они снова ушли в космос, чтобы вернуться к исполнению своих прямых обязанностей и, как заметил Диллингер, навсегда выбросить из головы планету Лангри.

Но сам он о ней не забыл и в последующие за тем месяцы и годы не раз грезил о золотистых берегах ее материка, о кишащем рыбой море и воздухе, напоенном ароматом цветов.

3

Капитан-лейтенант Джеймс Вориш, командир линейного космокрейсера «Хилн», получив приказ, изменил курс своего корабля, чтобы сесть на Лангри, дабы «навести порядок и взять под защиту граждан Федерации и их собственность», как было сказано в радиограмме. Вориш обсудил эту новость с лейтенантом Робертом Смитом, спросив его заодно, что это за планета Лангри.

– Наверное, дыра какая-нибудь, – пожав плечами, сказал Смит.

Однако когда они прилетели на Лангри и вышли из корабля, то оказалось, что Вориш никогда в жизни не видел места красивее. Над узкой полоской берега шатром раскинулись ветви деревьев с блестящей светло-зеленой листвой. Цветы изящно закрыли свои нежные лепестки, когда к вечеру их покинуло солнце. Лениво плескались у берега волны моря, такого синего, что при взгляде на него захватывало дух.

Но все это портил выпирающий из сумерек огромный уродливый скелет строящегося здания. Вечерняя смена работало споро и шумно. По побережью разносился лязг металла и глухие удары. Тарахтели и ухали машины. Рассеянное неяркое освещение милосердно скрывало от глаз ущерб, который строительные работы нанесли девственному лесу.

Да тут еще этот Уэмблинг, который все говорил и говорил…

– Ваш долг – охранять жизнь и собственность граждан Федерации…

– Безусловно, – согласился Вориш. – В разумных пределах, конечно. Для защиты сооружений, которые вы просите установить здесь, потребовалась бы целая дивизия и оборудование стоимостью в миллион кредиток. Но даже при этом условии защита не будет достаточно надежной. Вот вы говорите, что аборигены появляются со стороны моря. Это значит, что следовало бы расставить посты вокруг всего полуострова.

– Они бессовестные негодяи, – заявил Уэмблинг. – Мы имеем полное право требовать, чтобы нас охраняли. Я не смогу удержать здесь рабочих, если они постоянно будут трястись за свою жизнь.

– Сколько вы потеряли людей?

– Ни одного человека.

– Никаких потерь в живой силе? А как обстоит дело с собственностью? Они портят ваше оборудование, растаскивают стройматериалы?

– Нет, – ответил Уэмблинг. – Но только потому, что мы все время настороже. Пришлось половину рабочих превратить в полицейских.

– Посмотрим, что тут можно предпринять, – произнес Вориш. – Сперва мне необходимо ознакомиться с обстановкой, а потом мы вернемся к этому разговору.

Уэмблинг подозвал двух дюжих телохранителей и поспешил прочь. Вориш прошелся вдоль берега, ответил на приветствие часового, отдавшего честь, остановился и устремил взгляд в сторону моря.

– Там нет ни души, – сказал часовой. – Местные жители…

Он прервал фразу, кого-то окликнул, потом снова отдал честь. Это по пологому склону к ним спустился Смит. Он кивнул Воришу и повернулся лицом к западу.

– Что вам удалось разведать? – спросил Вориш.

– Обстановка довольно-таки странная. Взять хотя бы эти «рейды», о которых нам Уэмблинг уши прожужжал… Как правило, аборигены появляются здесь поодиночке и без оружия. Какой-нибудь местный парень пробирается на строительную площадку и пытается помешать строительству – к примеру, ложится на землю перед движущимся механизмом, либо откалывает еще что-нибудь в том же роде – и приходится останавливать работу, пока его не прогонят назад в лес.

– После того как я пообщался с Уэмблингом, мои симпатии на стороне местных жителей. Но я подчиняюсь приказу. Весь полуостров будет огражден линией сторожевых постов, и еще несколько часовых мы поставим на строительной площадке. На большее у нас нет возможностей.

– Да, чуть не забыл, – сказал Смит, – вас хочет видеть какой-то местный житель. И вы знаете… он вполне прилично говорит на галактическом языке.

– Час от часу не легче. Приведите его.

Когда аборигена привели, он назвал себя Форнри и уверенно пожал Воришу руку.

– Как я понимаю, – произнес он, – вы являетесь офицерами Военного Космофлота Галактической Федерации Независимых Миров. Правильно?

Вориш не сразу оторвал от аборигена изумленный взгляд и ответил утвердительно.

– От имени моего правительства, – заявил Форнри, – я прошу вас помочь нам изгнать с нашей планеты захватчиков.

– Черт побери! – вырвалось у Смита.

Прежде чем ответить, Вориш внимательно вгляделся в серьезное лицо молодого аборигена.

– Говоря о захватчиках, – произнес он, – вы имеете в виду развернутые сейчас здесь строительные работы?

– Да, – ответил Форнри.

– Вашу планету Федерация отнесла к классу 3С, поэтому она подчиняется законам Управления колоний. Акционерное общество «Уэмблинг и Компания» получило от Управления документ, подтверждающий его право на реализацию на вашей планете предложенного им проекта застройки.

Форнри заговорил, медленно и четко произнося каждое слово:

– Мое правительство заключило договор с Галактической Федерацией Независимых Миров. Этот договор гарантирует планете Лангри независимость, а также помощь Федерации в случае, если на Лангри будет совершено нападение из космоса. Я призываю Галактическую Федерацию Независимых Миров выполнить взятое на себя обязательство.

– Заглянем-ка в справочник, – сказал Вориш, обращаясь к Смиту.

Он достал толстый тяжелый том, пробежал глазами оглавление и нашел страницу со сведениями о Лангри.

– «Первое ознакомление с планетой и установление контакта с населением —…84 г.», – прочел он. – Следовательно, это произошло четыре года назад. «Отнесена к классу 3С в сентябре…85 года». И ни слова ни о каком договоре.

Форнри вытащил из-за пояса полированную деревянную трубку и вытряс из нее свернутый лист бумаги. Он передал его Воришу, который развернул этот лист и разгладил. То была аккуратно переписанная копия какого-то, по всей видимости официального, документа. Вориш взглянул на дату и сверился со справочником.

– Документ подписан в июне… 84 года, – сказал он Смиту. – Через полтора месяца после установления контакта. В нем планета Лангри отнесена к классу 5Х.

– Это не фальшивка?

– Похоже, что документ подлинный. Не думаю, чтобы они сумели сочинить такой текст. А у вас есть оригинал этого документа?

– Да, – ответил Форнри.

– Разумеется, оригинал он не принес. Вероятно, он нам не доверяет, за что, кстати сказать, я его не виню.

Он передал бумагу Смиту, который внимательно просмотрел ее и вернул назад.

– Странно, что планету классифицировали спустя полтора года, после первого контакта с населением. Если этот документ подлинный, значит, в… 85 году Лангри переквалифицировали.

– В справочнике ничего не сказано о повторной классификации, – заметил Вориш. Он повернулся к Форнри: – Пока нас не послали сюда, мы даже не слышали, что существует планета Лангри, и мы, естественно, не знаем, при каких обстоятельствах ее классифицировали. Расскажите, как было дело.

Форнри кивнул. Он говорил на галактическом прилично, но с каким-то своеобразным акцентом. Иногда он замолкал, подыскивая нужное слово, но его повествование было понятно и достаточно выразительно. Форнри рассказал о прилете первых кораблей-разведчиков, о том, как были взяты в плен их экипажи, о переговорах с офицерами «Рирги». Описание последующих событий заставило его слушателей нахмуриться.

– Уэмблинг? Уэмблинг был здесь первым послом?

– Да, сэр, – сказал Форнри. – Он издевался над нашим правительством, оскорблял мужчин, приставал к женщинам. Мы попросили правительство Федерации убрать его отсюда, и его отозвали.

– Должно быть, он пользуется большим влиянием в политических кругах, – произнес Смит. – Ему ведь удалось добиться переквалификации планеты, а сам он получил немалые привилегии. Он хорошо отомстил за якобы нанесенное ему оскорбление.

– Или же просто-напросто учуял, что здесь можно нажить большой капитал, – возразил Вориш. – Ваше правительство было официально оповещено о расторжении договора и переклассификации планеты Лангри?

– Нет, – сказал Форнри. – Уэмблинга сменил другой посол, некий мистер Гормэн. У него с моим народом сложились добрые, дружеские отношения. Но однажды прилетел космолет и увез его и остальных служащих Представительства. Нам же никто ничего не сказал. Потом здесь снова появился Уэмблинг, а с ним много космолетов и много людей. Мы попросили его покинуть нашу планету, но он только посмеялся над нами и начал строить отель.

– Он занимается этим уже около трех лет, – заметил Вориш. – А сделано не очень-то много.

– Мы наняли адвоката – он далеко, в нескольких мирах отсюда, – сказал Форнри. – Много раз он через суд добивался того, что на строительство налагали запрет, и работы приостанавливались. Но через некоторое время судья этот запрет снимал.

– Суд налагал запрет на строительство?! – воскликнул Смит. – Неужели вы на основании всех предшествующих обстоятельств возбудили судебное дело?

– Пригласите сюда лейтенанта Чарлза, – сказал Вориш.

Смит вытащил из постели молодого корабельного юриста, и с его помощью они выспросили у Форнри все подробности законных, но безрезультатных действий правительства Лангри против X. Хэрлоу Уэмблинга.

Это была удивительная и в то же время очень трогательная история. Представительство Федерации, покидая планету, забрало с собой оборудование радиостанции. Когда прибыл Уэмблинг, местные жители ни к кому не смогли обратиться за помощью. И они прекрасно понимали, что ни в коем случае не следует прибегать к насилию. На их счастье, они подружились с одним из людей Уэмблинга – Форнри не назвал его имя, – и тому удалось связать их с адвокатом, который охотно взялся вести их дело и много раз выступал в суде в их защиту.

– Судебные процессы стоят денег, – заметил Вориш.

Форнри пожал плечами. У правительства Лангри есть деньги.

Четыреста тысяч кредиток, которые ему уплатила Федерация, да еще порядочная сумма, вырученная от продажи платиновой руды, которую их друг, работающий у Уэмблинга, сумел контрабандным путем вывезти с Лангри.

– Разве на Лангри есть платина? – спросил Вориш.

– Эту платину нашли не на Лангри, – ответил Форнри.

Вориш забарабанил пальцами по столу, затем сказал:

– Вряд ли вам удастся расправиться с Уэмблингом, привлекая его к ответственности через суд. Вы можете время от времени приостанавливать его деятельность, но в конце концов победа будет за ним. И тогда он вам отомстит. Люди такого сорта пользуются огромным влиянием и не ограничены в деньгах.

– Постановление суда, которое налагает запрет на строительство, оттягивает время, – сказал Форнри. – Это время необходимо для осуществления нашего Плана.

Вориш с сомнением взглянул на Смита.

– А вы что думаете по этому поводу?

– Я считаю, что мы должны со всеми подробностями доложить о том, что здесь происходит. В составлении и подписании договора с Лангри принимали участие офицеры военного космофлота, поэтому следует оповестить о случившемся Генеральный штаб.

Дни текли своей чередой, и Вориш начинал понемногу понимать всю сущность Уэмблинга. Как мог, он старался избегать с ним встреч, но однажды Уэмблинг все-таки разыскал его, когда Вориш осматривал сторожевые посты.

– Нашу линию обороны придется передвинуть, – сказал Уэмблинг.

Вориш холодно посмотрел на него.

– Почему?

– Через две-три недели мы начнем разбивать здесь площадки для игры в гольф. По эту сторону оборонительной линии останется не больше половины земли, предназначенной для этой цели. А то и меньше. Поэтому следует ее передвинуть. Моим людям опасно работать без охраны. Впрочем, тут нет никакой спешки – это можно сделать и завтра.

– При условии, что вы посвятите меня в свои планы.

Уэмблинг вызвал топографов, и все они отправились в путь под бдительным оком военного конвоя. Они шли на запад вдоль полуострова, который вскоре расширился и стал уже частью материка. Пока они продирались через лесные заросли, взмокший от пота Уэмблинг, подкрепляя свои слова жестами, с наслаждением расписывал, какие он собирается разбить здесь площадки для игры в гольф.

Часом позже Вориш еще раз осмотрел пространство, отведенное под эти площадки, и наотрез отказался выполнить просьбу Уэмблинга.

– В этом месте линия сторожевых постов получилась бы слишком длинной, – заявил он. – У меня не хватит людей.

Уэмблинг осклабился.

– Капитану нравится меня разыгрывать. Да ведь у вас людей хоть отбавляй. Вон их сколько там, на берегу.

– Мои люди, как и ваши, работают посменно. Если я всех их назначу часовыми, у них не останется времени для отдыха.

– Мы оба знаем, что вы можете соорудить непроходимый барьер, не заняв ни одного человека.

– И мы оба знаем, что я этого не сделаю. Да и вообще ваши рабочие не нуждаются в том, чтобы их охраняли служащие военного космофлота. Им не грозит опасность.

– Ну что ж. Как вам будет угодно. Но если с ними что-нибудь случится…

– И еще мне хотелось бы знать, – сказал Вориш, – как вы намерены распорядиться с той покинутой жителями деревней, где намечено вырыть восьмую ямку?

Уэмблинг с презрением посмотрел на видневшиеся вдали хижины.

– Я снесу ее. Там никто не живет.

– Этого вы не можете сделать, – сказал Вориш. – Деревня является собственностью аборигенов. На снос вам нужно получить разрешение.

– Чье разрешение?

– Разрешение местных жителей.

Уэмблинг откинул голову и оглушительно расхохотался.

– Пусть они подадут на меня в суд, если им еще не надоело швырять деньги на ветер. Последний процесс стоил им около ста тысяч, а знаете, во сколько оценили нанесенный им ущерб? В семьсот пятьдесят кредиток. Чем скорее они истратят свои деньги, тем скорее от меня отвяжутся.

– Мне приказано охранять местных жителей и их собственность не менее бдительно, чем вас, и то, что принадлежит вам, – сказал Вориш. – Аборигены, конечно, вас не остановят, но я возьму это на себя.

Однако Уэмблинг пропустил это предупреждение мимо ушей, и однажды…

Совершая по утрам обход сторожевых постов, Вориш иногда останавливался и направлял бинокль в сторону деревни, вокруг которой велись работы.

– Надеюсь, вы понимаете, что рискуете нажить неприятности, – сказал ему Смит.

Вориш промолчал. У него было свое мнение об офицерах, чрезмерно пекущихся о собственном благополучии.

– А вот и сам Уэмблинг, – произнес он.

Уэмблинг, за которым по пятам следовали запыхавшиеся телохранители, несся по очищенной от деревьев местности. Навстречу ему вышел прораб. Уэмблинг что-то коротко сказал ему и махнул рукой в сторону деревни. Прораб повернулся к рабочим и повторил этот жест. Не прошло и минуты, как была опрокинута первая хижина.

– Пошли, – сказал Вориш.

Смит подал сигнал команде рядовых космофлота и поспешил за Воришем. Команда первой добежала до деревни и выдворила из нее людей Уэмблинга. Когда подоспел Вориш, Уэмблинг от бессильной ярости словно окаменел.

Вориш окинул взглядом несколько поваленных хижин.

– Вы получили на это разрешение местных жителей? – спросил он.

– Нет, черт их дери, – сказал Уэмблинг. – У меня заключен договор с Управлением колоний. Что они могут этому противопоставить?

– Арестуйте этих людей, – приказал Вориш и отвернулся.

Уэмблинг отбывал заключение в своей собственной палатке.

Вориш приостановил все работы по строительству отеля, отправил в Генеральный штаб военного космофлота подробный доклад об этом происшествии и стал ждать, что за этим последует.

Он не мог разгадать причину равнодушия, с которым штабисты отнеслись к его докладу о положении на Лангри. То ли кто-нибудь отправил этот документ в архив как не заслуживающий внимания, то ли члены правительства, получив взятки, тайно сговорились это дело замять. В любом случае это несправедливо и противозаконно. Аборигенам нужно время для осуществления какого-то их замысла, который они называли Планом. А Воришу – для того, чтобы привлечь внимание влиятельных кругов к происходящим здесь событиям.

Теперь, когда остановились строительные работы, Вориш с удовольствием наблюдал, как арестованный им Уэмблинг слал отчаянные телеграммы разным высокопоставленным лицам, заседающим в правительстве Федерации.

«Посмотрим, – удовлетворенно сказал себе Вориш, – как они на этот раз отмахнутся от проблем Лангри».

Через три недели Генеральный штаб проявил наконец признаки жизни. Правда, несколько странные. На Лангри была послана 984-я эскадра под командованием Эрнста Диллингера, которого к этому времени произвели в адмиралы. Сам же Вориш был отозван с Лангри, чтобы предстать перед военным трибуналом.

4

Диллингера раздражало плюшевое великолепие огромного кабинета. Только вчера он поддался на уговоры Уэмблинга и занял апартаменты в полностью отстроенном крыле отеля и теперь большую часть времени вышагивал вокруг стола, на котором лежала кипа документов, ждавших, когда он примется за работу.

Ему покоя не давала мысль о том загадочном нечто, которое местные жители называли Планом и которое, как они намекнули, сметет с лица планеты Уэмблинга с его отелями и рабочими.

А если учесть, что отель «Лангри» через два-три месяца откроется и примет первых постояльцев, и уже начаты работы по строительству еще двух отелей, изгнать Уэмблинга законным путем невозможно. Что же тогда намерены предпринять аборигены? Изгнать его вопреки закону? Применить силу, когда на планете находится целая эскадра военных космолетов?

Щелкнул интерком.

– К вам мистер Уэмблинг, сэр.

– Впустите его, – сказал Диллингер и повернулся к двери.

Уэмблинг вошел развинченной походкой и протянул руку.

– Доброе утро, Эрни.

– Доброе утро, Ховард, – отозвался Диллингер, у которого зарябило в глазах от дикой расцветки Уэмблинговой рубашки.

– Какие вести о капитане Ворише? – спросил Уэмблинг.

– Он отправился на «Хилне» проводить маневры – это последнее, что я о нем слышал.

– Значит… его не уволили?

– Было проведено расследование, – с улыбкой ответил Диллингер. – Но кончилось оно тем, что ему была объявлена благодарность за находчивость, которую он проявил в сложной обстановке. Мне думается, что любое действие, направленное против него, получило бы огласку, а для кого-то эта огласка нежелательна. Впрочем, я, разумеется, ничего не смыслю в политике и законах. А вам хотелось, чтобы Вориша уволили?

Уэмблинг задумчиво покачал головой.

– Нет. Я не затаил на него зла. Злость не приносит дохода. Перед каждым из нас стояла своя задача, но его занесло не в ту сторону. Мне хотелось только одного – наладить работу, и когда он отбыл отсюда, я обратился в соответствующие инстанции с настоятельной просьбой, чтобы с ним обошлись помягче. Однако я думал, что его все-таки вышвырнут из космофлота, и если б мое предположение оправдалось, я хотел, чтобы он вернулся сюда, на Лангри. Как я понял, он нашел общий язык с аборигенами, а такой человек мог бы мне пригодиться. Я порекомендовал ему связаться с моей конторой в Галаксии. Его б сюда сразу переправили. Но я не получил о нем никаких сведений.

– Так вот, его не уволили. Когда вы с ним встретитесь следующий раз, возможно, он уже будет адмиралом, – сказал Диллингер с неприязнью.

Когда Уэмблинг ушел, в кабинет Диллингера вошел Протц, теперь уже капитан «Рирги», флагманского корабля 984-й эскадры. Диллингер кивнул ему и проговорил в рупор интеркома:

– Проследите, чтобы меня не беспокоили. – Он выключил интерком и повернулся к Протцу: – Так что же?

– Этот космолет определенно не разбился, – ответил Протц. – По словам часового, он по всем правилам шел на посадку и должен был сесть где-то в глубине леса. У Уэмблинга не пропало ни одного грузового космолета, а мы, в свою очередь, точно знаем, что этот корабль не наш. Разведывательные самолеты прочесывают этот участок на уровне верхушек деревьев и ничего не могут обнаружить.

– Выходит, это не космолет Уэмблинга, – проговорил Диллингер.

С той минуты, когда сегодня на рассвете он получил первое донесение о неизвестном космолете, его не оставляла мысль, что этот корабль должен принадлежать Уэмблингу. Он повернулся на стуле и посмотрел в сторону моря.

– Значит, к аборигенам пожаловали гости.

– И этих гостей ждали, – сказал Протц. – Они вмиг замаскировали корабль. Не исключено, что они даже вырыли там посадочную шахту.

– Контрабанда оружия? – спросил Диллингер.

– Если бы… У нас тогда появился бы интерес к этому заданию. Разведке удалось что-нибудь выяснить?

– К восьми утра никаких сведений не поступило. Хотите, чтобы провели наземный поиск?

– Для этого понадобится слишком много людей. А если у них там посадочная шахта, то и наземный поиск может ее не обнаружить. И вообще уже слишком поздно. Они успеют разгрузить космолет. Нет. Пусть этим занимается разведка. Если потребуется, дайте им еще несколько человек.

– Какие распоряжения помимо этого?

– Готовьтесь к худшему, Протц. Из всех заданий, которые я получал от командования военного космофлота, это самое неприятное. Я надеялся, что мне удастся выполнить его, не сделав ни одного выстрела по аборигенам. Я предпочел бы пристрелить Уэмблинга.

«Это дело с самого начала велось неправильно», – подумал Диллингер. Вполне вероятно, что адвокат, которого наняли аборигены, специалист достаточно сведущий – это признавал даже сам Уэмблинг, которого тот не раз ставил в затруднительное положение. И тем не менее сейчас Уэмблинг уже завершает отделку отеля «Лангри».

Главное оружие Уэмблинга – его влияние в политических кругах. Бороться с этим следует опять-таки с помощью политики, а не на судебном заседании. Однажды он попытался объяснить это Форнри, но абориген явно остался равнодушен к его словам. Вот осуществится их План, сказал тогда Форнри, и все станет на свои места. Судя по всему, он совершенно не понимал, что время упущено и уже ничего не предпримешь.

Диллингер считал, что, узнай он вовремя, как обернулось дело с Лангри, он смог бы, умело используя документально обоснованную информацию, положить конец этому беззаконию.

Но он узнал об этом только тогда, когда, встретившись с адмиралом Корнингом, принял командование размещенными на Лангри силами военного космофлота. И сделал все, что было в его возможностях. Он приказал подготовить сто экземпляров донесения о положении на Лангри и к каждому из них приложил фотокопию оригинала договора. Но он не рискнул доверить эти документы обычным каналам связи, и, чтобы переслать их в штаб, ему пришлось ждать, пока один из его офицеров не отбыл в отпуск. Сейчас они, вероятно, в руках тех, кому были адресованы, их подробно изучают, проведут расследование, и со временем будут приняты какие-то меры. Но уже слишком поздно. Уэмблинг отхватит свой жирный кусок, да, возможно, на Лангри набросятся и другие стервятники, вооруженные договорами с Управлением колоний, и продолжат грабеж.

К вечеру Диллингер позвонил Уэмблингу.

– Ваши люди все время совершают полеты над материком, – сказал он. – Они не заметили ничего необычного в поведении местных жителей?

– Пока мне ни о чем таком не докладывали, – ответил Уэмблинг. – Хотите, чтобы я навел справки?

– Было бы желательно.

– Тогда немного подождите.

Он услышал, как Уэмблинг что-то приказал резким тоном, и тут же спросил, уже обращаясь к Диллингеру:

– Вы думаете, местные жители что-то затевают?

– Я это знаю точно, только не могу догадаться, что именно.

В лунном свете планета Лангри была бы чарующе прекрасна, но у нее не было луны.

Вглядевшись во мрак, Диллингер увидел огоньки. В каждой деревне пылали костры. Кое-где их свет сливался в одно ослепительное пятно. А там, где расстояние между кострами было побольше, они выглядели вкрапленными в черноту сверкавшими точками.

– По-вашему, это явление необычное? – спросил Диллингер пилота-разведчика.

– Безусловно, сэр. Они готовят пищу в сумерках, когда возвращаются рыболовные суда. А как только они с этим управятся, можно облететь все побережье, не увидев ни искорки света, если не считать, конечно, тех мест, где расположились наши люди и люди Уэмблинга. Я ни разу не заметил, чтобы в такой поздний час у аборигенов горел хоть один костер.

– Жаль, что мы мало знаем об этих аборигенах, – произнес Диллингер. – Единственный местный житель, с которым я беседовал, – это Форнри, а он всегда очень сдержан. Не догадаешься, о чем он думает. Управлению колоний надо бы прислать сюда специалистов, которые занялись бы изучением этого народа. К тому же не мешало бы оказать аборигенам помощь. Их улов еще больше оскудеет, когда толпы туристов Уэмблинга ринутся в море рыбачить. В недалеком будущем им не обойтись без выращивания каких-нибудь сельскохозяйственных культур. А вы, Протц, как расцениваете необычное поведение аборигенов?

– За этим что-то кроется, но будь я проклят, если знаю что.

– Я могу сделать кое-какие выводы, – сказал Диллингер. – Дело обстоит так: утром на планету садится неизвестный космолет, а позже, уже ночью, все местные жители бодрствуют, они к чему-то готовятся. Пожалуй, нам стоит самим принять кое-какие меры и быть наготове.

Донесение разведки, поступившее на рассвете, фактически не содержало ничего нового. За исключением этих костров, докладывать разведчикам было не о чем.

– Ступайте к Уэмблингу, – сказал Диллингер Протцу. – Велите ему освободить от работы всех своих людей, и пусть они безвылазно сидят в бараках. Чтоб ни один не попался мне на глаза. Это относится и к самому Уэмблингу.

– Ну и взвоет же он!

– Не советую ему соваться ко мне с жалобами. Знай мы аборигенов получше, может, нам удалось бы взглянуть на создавшееся положение их глазами. Я почему-то не могу себе представить, чтобы они совершили на нас вооруженное нападение. Они ведь понесут большие потери в живой силе и ничего не добьются. Уверен, что они знают это не хуже нас. Скажите, что бы вы сделали, если б были местным жителем и захотели остановить работу, которую развернул здесь Уэмблинг?

– Я бы убил Уэмблинга.

Диллингер с отвращением стукнул ладонью по столу.

– Что ж, приставьте к нему еще одного вооруженного охранника.

– А что сделали бы вы?

– Я бы подложил в отели какую-нибудь взрывчатку, выбрав наиболее подходящие для этого места. Если б это и не остановило строительство, то, во всяком случае, надолго бы отсрочило торжественное открытие отелей, которого так ждет Уэмблинг. Понимаете…

– Пожалуй, ваш вариант получше, – сказал Протц. – В этом больше смысла, чем в открытом нападении. Я расставлю вокруг зданий дополнительные защитные устройства.

Диллингер встал и подошел к окну. Рассвет, как всегда, щедро одарил Лангри красотой. В лучах поднимавшегося над горизонтом солнца синело спокойное море. А за косой…

Диллингер вполголоса выругался.

– В чем дело? – спросил Протц.

– Взгляните-ка. – Диллингер указал на море.

– Я ничего не вижу.

– А где рыбачьи лодки?

– Их там нет.

– С тех пор как мы находимся на этой планете, не было дня, чтобы местные жители не рыбачили с лодки в море за косой. Пошлите на разведку самолеты. Тут явно что-то не так.

Через полчаса они получили сообщение от разведчиков. Все имевшиеся на Лангри рыбачьи лодки были вытащены на берег. Аборигены почему-то решили в этот день не работать.

– У меня впечатление, что они собираются в самых населенных деревнях, – сказал офицер разведки. – Больше всего их сейчас в деревне А7, – как вы знаете, это деревня Форнри. Значительные скопления аборигенов наблюдаются также в деревнях В9, Д4, Ф12 – словом, вдоль всего побережья. И повсюду горят костры.

Диллингер внимательно всматривался в фотокарту, а офицер обводил кружками цифры, обозначавшие деревни.

– При таком положении вещей, – произнес Диллингер, – нам остается только одно – отправиться туда и поговорить с Форнри.

– Сколько вам нужно сопровождающих? – спросил Протц.

– Нас будет двое – вы да я. И еще пилот.

Они снизились по касательной и мягко сели на береговой песок. Пилот остался в самолете, а Диллингер и Протц поднялись по пологому склону к деревне, проходя сквозь толпы местных жителей. Недоумение Диллингера росло с каждым шагом. Здесь и намека не было на какую-нибудь зловещую конспирацию. У аборигенов было праздничное настроение; одетые в яркие одежды, они радостно смеялись и пели, собравшись вокруг костров. И пели на галактическом языке – загадка, над которой Диллингер не переставал ломать себе голову. Аборигены почтительно расступались, давая им дорогу, но в остальном, если не считать робких взглядов, которые исподтишка бросали на них дети, местные жители не обращали на Диллингера и Протца никакого внимания.