Текст книги "Замок Ллира"

Автор книги: Ллойд Александер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

ВСТУПЛЕНИЕ

Это третья книга Хроник Прайдена, следующая после книг «Чёрный котёл» и «Книга трёх». В ней принцесса Эйлонви, девушка с сияющими золотыми волосами, столкнётся с неизбежным (и, по её мнению, совершенно ненужным испытанием) – стать юной леди. Как говорит Даллбен, у каждого наступает время, когда нужно стать больше, чем ты есть сегодня. И это справедливо как для принцесс, так и для Помощников Сторожа Свиньи.

Глава первая.

ПРИНЦ РУН

Эйлонви, девушка с сияющими золотыми волосами, Эйлонви, дочь Ангарад дочери Регаты из королевского Дома Ллира, покидала Каер Даллбен. Так распорядился сам Даллбен. И хоть на сердце у Тарена было тяжело, он понимал, что возражать старому волшебнику бесполезно.

Весенним утром в день отъезда Эйлонви Тарен взнуздывал лошадей и выводил их из конюшни. Принцесса, выглядевшая отчаянно веселой и беззаботной, собрала то немногое, что у нее было, в котомку, повесила ее на плечо. На шее у нее красовалась серебряная цепь с полумесяцем, на пальце мерцало кольцо старинной работы. В складках плаща скрывалась самая большая драгоценность – золотой шар, который по ее желанию начинал светиться ярче, чем пылающий факел.

Даллбен вышел из своей хижины. Лицо его было озабоченным, а согбенная спина, казалось, пригнулась под тяжелой ношей. Он обнял девушку.

–                 Для тебя всегда найдется место в Каер Даллбен,– сказал он.– А место в моем сердце ты заняла навсегда. Но, увы, воспитание молодой леди – тайна, которая лежит за пределами мастерства волшебника. Хватит с меня и того,—добавил он с улыбкой,– что я претерпел, пока ставил на ноги Помощника Сторожа Свиньи.

Он взглянул ей прямо в глаза.

–                 Желаю тебе счастливого пути на остров Мона,– продолжал Даллбен.– Король Руддлум и королева Телерия добры и милостивы. Они очень хотят заменить тебе семью и послужить надежной опорой. А от королевы Телерии ты узнаешь, как подобает вести себя принцессе.

–                 Что? – вскричала Эйлонви,– Да не желаю я быть принцессой! А поскольку я уже молодая леди, как вы только что сказали, то уже поздно вести меня на веревочке. Я и сама умею вести себя! Это все равно что учить рыбу плавать.

–                 Гм, – улыбнулся в усы Даллбен,—никогда не видел рыбы со сбитыми коленками, в рваном платье и босой. Да, хороша была бы рыбка, будь она похожа на тебя! – Он ласково потрепал девушку узловатой рукой по плечу – Эх ты, дитя. Время меняет нас. Но запомни: у каждого есть свой срок. Не пропусти его. Завтра стань больше, чем ты есть сегодня,– затем он повернулся к Тарену: – Оберегай принцессу. Я немного тревожусь, отпуская тебя и Гурджи сопровождать ее. Но если это облегчит вам расставание, пусть будет так.

–                 Не волнуйся. Принцесса Эйлонви доберется до Моны благополучно,– отвечал Тарен.—С нами она будет в безопасности.

–                 А вы, – сказал Даллбен,– благополучно возвращайтесь, я не успокоюсь, пока не увижу вас снова.

Он опять обнял Эйлонви и быстро скрылся в хижине.

Было решено, что Колл проводит их до гавани Великой Аврен и приведет назад лошадей. Крепкий старый воин уже сидел на лошади и терпеливо ждал. Гурджи, встряхнув кудлатой головой, оседлал своего пони и мрачно, будто больная сова, поглядывал по сторонам. Карр, прирученная ворона, уселась на луку седла позади Тарена. Никто не произносил ни звука. В полной тишине Тарен помог Эйлонви взобраться на спину Ллуагора, ее любимой лошади, и натянул поводья своего серебряногривого коня Мелинласа.

Оставив позади Каер Даллбен, маленький отряд двинулся через гряду пологих холмов к долине реки Аврен. Впереди всех бок о бок ехали Тарен и Колл. Карр тем временем переместилась к Тарену на плечо.

–                 Она последнее время не умолкала ни на минуту,– улыбнулся Тарен.– Без нее в Каер Даллбен будет потише.

–                 Будет, будет,– печально подтвердил Колл.

–                 И беспокойства меньше. Она вечно попадала то в одну дурацкую историю, то и другую.

–                 И это тоже,– подтвердил Колл.

–                 Да, да, все к лучшему,– не унимался Тарен.– Эйлонви, в конце концов, принцесса из Дома Ллира. А это, как ни верти, не то что Помощник Сторожа Свиньи.

–                 Очень верно,– сказал Колл, глядя на бледные в утреннем тумане холмы.

–                 Мне будет ее не хватать,– вдруг выпалил Тарен, сердито насупившись.

–                 А ей ты это сказал?

–                 Н-нет… не совсем,– пролепетал, заикаясь, Тарен.– Наверно, я должен был. Но… но каждый раз, когда я начинал разговор об этом… я чувствовал себя как-то странно. А кроме того, никогда не знаешь, какую штуку она выкинет, когда ты стараешься быть серьезным.

Колл улыбнулся.

–                 Меньше всего мы дорожим тем, что по-настоящему дорого для нас,– сказал он.– Но, когда мы вернемся, дел у нас будет больше чем достаточно. И ты узнаешь, мой мальчик, что ничто так не успокаивает сердце, как работа.

Тарен печально кивнул:

–                 Наверное, это так и есть.

После полудня они повернули своих коней на запад, где вереница холмов бежала вниз, к долине реки Аврен. У последней гряды холмов Карр сорвалась с плеча Тарена и полетела вперед, возбужденно каркая. Тарен поторопил Мелинласа. Внизу открылась великая река. Здесь она была намного шире. Солнечные блики играли на воде в излучине реки. Там, в тихой гавани, стоял корабль, легкий, как морской ветерок. Вид его почему-то навеял на Тарена печаль. Эйлонви тут же принялась весело болтать, а Гурджи так замахал своими лохматыми руками, что чуть не вывалился из седла.

–                 Да, да! —кричал он.—Смелый, доблестный Гурджи рад следовать за добрым хозяином и благородной принцессой на этой волнокачке, волноплавке и волнопляске!

Они быстрым галопом спустились к реке и спешились у кромки воды. Увидев их, моряки сбежали по трапу на берег. Их поспешил обогнать некий молодой человек. Он суетливо спрыгнул с высокого борта на зыбкую доску трапа, потерял равновесие и с громким плеском плюхнулся в воду. На его счастье, здесь было мелко.

Тарен и Колл подбежали, чтобы помочь ему, но молодой человек поднялся сам и поплелся к берегу. Он был, как видно, одних лет с Тареном. Круглое, как луна, лицо его сияло беззаботным благодушием, бледно-голубые глаза излучали простодушную радость, прямые соломенные волосы намокли и прилипли к пухлым щекам. На поясе, сплетенном из серебряных колец, висели меч и кинжал с богато изукрашенной рукоятью. Но плащ и куртка, расшитые серебряными и золотыми нитями, теперь промокли насквозь и потеряли свой праздничный вид. Тем не менее незнакомец ничуть не был смущен ни своей оплошностью, ни намокшей одеждой. Он весело и широко улыбался, будто ничего и не произошло.

–                 Привет, привет! – прокричал он, махая рукой, с которой веером разлетались брызги.– Неужто я вижу принцессу Эйлонви? Ну да, так и есть!

Он так низко изогнулся в учтивом поклоне, что Тарен уже стал опасаться, как бы этот недотепа снова не бухнулся в воду. Но тот выпрямился и торжественно провозгласил:

–                 От имени Руддлума, сына Рула, и Телерии, дочери Таннвен, короля и королевы острова Мона, приветствую принцессу Эйлонви из королевского Дома Ллира и… э-ээ… всех остальных.—Спохватившись, он смущенно заморгал.– Простите, я должен был узнать ваши имена прежде, чем произносить приветствие.

Тарен, обескураженный и несколько раздраженный этим наскоком и легкомысленной небрежностью незнакомца, вышел вперед и сдержанно представил своих спутников. Но не успел он спросить у незнакомца его имя, как тот перебил:

–                 Восхитительно! Но лучше вы представитесь мне попозже и по одному. Иначе я все позабуду и перепутаю. О, я вижу, хозяин этой посудины машет нам. Наверное, из-за прилива, не иначе. Он об этом только и беспокоится. Я впервые командую кораблем,– с гордостью добавил он.– Это просто изумительно! Все, что требуется,– это скомандовать матросам.

–                 Но кто ты? – перебил его Тарен.

Молодой человек удивленно поднял брови.

–                 Разве я забыл упомянуть об этом? Я принц Рун.

–                 Принц Рун? – недоверчиво оглядел его Тарен.

–                 Совершенно верно,– ответил Рун, приятно улыбаясь.– Король Руддлум мой отец. Ну, само собой, королева Телерия моя мать. Так мы идем на корабль? Не стоит огорчать его хозяина. Он так суетится из-за этих дурацких приливов.

Колл обнял Эйлонви.

–                 Боюсь, встретив, мы не узнаем тебя,– сказал он,—Ты станешь настоящей прекрасной принцессой.

–                 Но я хочу, чтобы меня узнавали всегда! – топнула ногой Эйлонви.– Хочу всегда оставаться собой!

–                 Уверен, у тебя это получится,– сказал Колл, отводя повлажневшие глаза. Он повернулся к Тарену —А тебе, мой мальчик, доброго пути. Когда будешь возвращаться, вышли вперед Карр. Я встречу тебя здесь, в гавани Аврен.

Принц Рун, предложив руку Эйлонви, повел ее по трапу. Гурджи и Тарен последовали за ними. Тарен. уже имевший возможность полюбоваться ловкостью Руна, не спускал с принца глаз, пока Эйлонви не оказалась в безопасности на борту корабля.

Корабль оказался на удивление просторным, крепким и удобным. По обеим сторонам длинной палубы выстроились лавки для гребцов. Над кормой высился квадратный навес, прочная кровля которого была превращена в открытый помост.

Матросы опустили на воду весла и вывели корабль на середину реки. Колл ехал рысью вдоль берега и махал им рукой. Когда корабль обогнул излучину реки и вышел на широкий речной простор, старый воин исчез из виду. Карр тут же вспорхнула на топ-мачту. Она взмахивала крыльями, удерживая равновесие, свежий бриз посвистывал, перебирая ее жесткие блестящие перья, и ворона с петушиным высокомерием поглядывала вокруг. Берег удалялся и в туманной дымке казался серым. А корабль уже спешил в устье реки, к морю.

Если вначале, при первой встрече. Рун вызвал у Тарена лишь неясное раздражение, то теперь он уже негодовал, что тот вообще возник у него на пути. Тарену хотелось хоть эти последние часы побыть с Эйлонви наедине, поговорить с ней. Так много ему нужно было сказать! Но каждый раз. когда он отваживался это сделать, перед ним возникал принц Рун.

–                 Привет, привет! – неизменно восклицал он, и это назойливое приветствие приводило Тарена в бешенство.

А принц Моны не унимался. Он вдруг притаскивал пойманную им рыбу и под восхищенные возгласы Эйлонви и Гурджи хвастливо тыкал ею чуть ли не в лицо Тарену. Секундой позже, оставив негодующего Тарена с противной скользкой рыбой в руках, тащил их всех на корму или нос корабля, путано объясняя его устройство. В другой раз, перегнувшись через парапет палубы, чтобы указать им на стаю дельфинов, принц чуть не упустил в море свой меч. К счастью, Тарен успел перехватить его в то самое мгновение, когда клинок выскользнул из ножен.

После того, как судно оказалось в открытых водах, принц Рун попытался управлять кораблем. Но лишь только он ухватился за румпель, тот вырвался у него из рук. И пока Рун пытался поймать деревянную рукоятку руля, судно резко накренилось и повернулось так круто, что Тарен чуть не полетел за борт. Бочка с пресной водой опрокинулась и покатилась по палубе. Парус захлопал и стал бешено рваться с мачты, потому что курс корабля внезапно изменился и ветер ударил с обратной стороны. Один ряд весел чуть было не сломался, но рулевой успел выхватить румпель у перепуганного принца. Шишка на голове Тарена не внушила ему доверия к морскому опыту принца Руна.

Попыток собственноручно вести корабль принц уже больше не предпринимал. Зато он взобрался на помост, как на капитанский мостик, и оттуда выкрикивал приказы команде.

–                 Поднять паруса! – восторженно кричал Рун.– Так держать!

Тарен сам не был моряком, но видел прекрасно, что парус давно поднят, а судно скользит себе по воде, вовсе и не собираясь никуда сворачивать. Вскоре он понял, что моряки тихо делают свое дело – ведут корабль нужным курсом – и никакого внимания не обращают на беспорядочные выкрики принца

Голова Тарена болела от удара, куртка его была мокрой и насквозь пропахла рыбой. И когда наконец представилась возможность поговорить с Эйлонви, он был уже не в духе.

–                 Тоже мне принц! Настоящий принц Моны! —ворчал Тарен, – Да он не больше, чем какой-то захудалый князек! Бестолковый, неуклюжий и нелепый молокосос! Командует кораблем? Как бы не так! Да если бы моряки хоть разок послушались его, мы давно уже сидели бы на мели или пускали пузыри на дне. Я никогда не плавал на корабле, но не сомневаюсь, мог бы справиться получше, чем он. Никогда еще не видел такого растяпу!

–                 Ну, не совсем растяпа,– заговорила Эйлонви,– но выглядит действительно туповатым. Зато, я уверена, у него доброе сердце и делает он все с самыми добрыми намерениями. И вообще он мне кажется милым.

–                 Ну, конечно,– процедил Тарен, уязвленный словами Эйлонви,– он же любезно подал тебе руку, чтобы ты могла взойти на корабль. Прямо царственный жест! Счастье, что он таким же царственным жестом не спихнул тебя в воду с трапа.

–                 В конце концов, ты же не будешь отрицать, что он вежлив,—заметила Эйлонви.– От Помощника Сторожа Свиньи этого вряд ли дождешься.

–                 Да, я Помощник Сторожа Свиньи,– огрызнулся Тарен,– это мое звание и мой удел в жизни. Таков я по рождению, как и этот жалкий князек рождён быть властителем Моны. Он сын короля, а я… я даже не знаю имен своих родителей.

–                 Ладно,– примирительно сказала Эйлонви,– не можешь же ты обвинять Руна только за то, что он родился принцем. То есть можешь, но это ничего не изменит. Это все равно что пытаться голой пяткой разбить камень.

Тарен фыркнул.

–                 Осмелюсь заметить, что отцовский меч, прицепленный к его поясу, он вытаскивал разве что гоняясь за кроликами. А я ношу свой собственный меч и, надеюсь, заслужил право на это. И все же он принц. Неужели только по рождению он уже может считаться столь же достойным, как Гвидион, сын Дома Доны?

–                 Принц Гвидион величайший воин в Прайдене,– ответила Эйлонви,– и не каждый может сравниться с ним. Но мне кажется, что если Помощник Сторожа Свиньи станет вести себя достойно, то разницы между ним и принцем не будет. Они сравняются.

–                 Сравняются? – воскликнул обиженный Тарен,—Ты меня равняешь с этим Руном?

–                 Тарен из Каер Даллбен,– резко сказала Эйлонви,—я начинаю думать, что ты ревнуешь. И жалеешь себя. Это так же нелепо, как… как выкрасить нос зеленой краской, а потом на всех за это обижаться. .

Тарен больше ничего не сказал. Он отвернулся и мрачно уставился на воду.

Погода портилась. Ветер похолодал. Море вздымалось. Волны бились о борта корабля и раскачивали его так, что Тарен с трудом удерживался на ногах. Голова у него кружилась, и он опасался, что корабль вот-вот опрокинется. Эйлонви, смертельно бледная, ухватилась за поручни.

Гурджи жалобно выл и поскуливал:

–                 Бедная, слабая голова ее мучают кружилки и вертилки. Гурджи больше не любит эту волноскачку. Емухочется домой!

Принц Рун появился на палубе. Он нисколько не страдал от жуткой болтанки и выглядел прекрасно. Он хорошо и плотно поел и был в отличном настроении, в то время как Тарен, жалкий и дрожащий, лежал прямо на палубе, съежившись в своем плаще.

Море не успокаивалось до самого заката. С приближением ночи корабль стал на якорь в тихой бухте, и Тарен был этому несказанно рад. Эйлонви достала свой золотой шар. В ее руках он засветился, и луч его упал на черную воду.

–                 Послушайте, что это? – восхитился принц Рук, спустившийся с помоста на палубу.

–                 Это моя игрушка,– сказала Эйлонви – Я с ней не расстаюсь. В любой момент она может пригодиться.

–                 Изумительно! – воскликнул принц.– Ничего подобного в жизни не видел.– Он с интересом разглядывал золотой шарик, но стоило ему взять его в руки, как свет погас.– Кажется, я его сломал! – испуганно сказал Рун.

–                 Нет,– успокоила его Эйлонви,– просто не каждого он слушается.

–                 Невероятно! – восхищался Рун.—Ты должна показать его моим родителям. Мне бы хотелось, чтобы у нас было несколько таких штучек. Мы бы развесили их вокруг замка.

С любопытством повертев шарик в руках, Рун вернул его Эйлонви. Упала ночь. Принц настоял, чтобы Эйлонви спала с удобствами, под навесом, а сам улегся на груду рыболовных сетей прямо на палубе. Гурджи свернулся клубком рядом с ним. Карр, презрев приказание Тарена спуститься с мачты, нахохлилась на самой ее макушке. Рун, мгновенно уснувший, храпел так громко, что раздосадованный его неутомимой выносливостью Тарен постарался найти уголок подальше. Он растянулся на палубе у другого борта. Когда Тарен наконец уснул, ему приснилось, будто он и все остальные по прежнему живут в Каер Даллбен и никогда не покидали его.

Глава вторая

ДИНАС РИДНАНТ

Через несколько дней Тарен уже не так страдал от морского путешествия и пришел в отличное расположение духа. Воздух был чистым, ветер свежим, резким и соленым. Тарен с удовольствием слизывал с губ непривычно соленые брызги. Принц Рун продолжал выкрикивать свои нелепые команды. Матросы продолжали делать свое дело, не обращая никакого внимания на его приказы. Остальные с радостью бросались помогать морякам по первой их просьбе. Работа, как и предсказывал Колл, глушила печаль. И все же в иные моменты Тарен, вспоминая о цели путешествия, желал, чтобы оно никогда не кончалось.

Он только что закончил сворачивать трос в бухту на палубе, как с мачты стремительно сорвалась Карр и с гортанными криками тревожно закружилась над ним. Через мгновение дозорный крикнул, что он видит землю. Призываемые принцем Руном путешественники поднялись на помост. В ярком свете утра Тарен увидел холмы Моны, вырастающие на горизонте. Корабль приближался к бухте Динас Риднант. Изогнутая полумесяцем, с пирсами, молами, с каменной дамбой, просторная бухта была заполнена толпой кораблей. Невероятно высокие скалы, поднимаясь прямо из воды, обрамляли ее. На самой высокой скале почти над берегом стоял замок, с развивающимися на ветру знаменами Дома Руддлума.

Корабль плавно подошел к пирсу. Матросы ловко пришвартовали его и спрыгнули на берег. Две шеренга воинов выстроили из плотно поставленных копий Коридор Чести. Сквозь этот почетный строй спутники во главе с Руном прошествовали к замку.

Но даже это короткое шествие не прошло без недоразумений. Принц, выхватив свой меч, чтобы отсалютовать Командору Стражников, так широко и неуклюже взмахнул им, что острие клинка пропороло плащ Тарена.

–                 Надо же! – удивленно воскликнул Рун, с любопытством разглядывая зияющую в плаще дыру.– Очень сожалею, дружище!

– И я тоже, принц Моны,– сквозь зубы пробормотал Тарен, раздосадованный и одновременно смущенный тем, что придется предстать перед королем и королевой в таком виде. Молча, сжав губы, он решительно шагнул вперед в надежде, что нежданную прореху на его плаще не заметят.

Процессия миновала ворота замка и втекла в широкий двор. Выкрикивая направо и налево радостные «Привет! Привет!», принц Рун поспешил к встречающим его родителям. У короля Руддлума оказалось такое же круглое и веселое лицо, как и у принца Руна. Он сердечно приветствовал гостей, многократно, как и его сын, повторяя: «Привет! Привет!» Если он и заметил порванный плащ Тарена, то не подал виду, что, впрочем, только добавило страданий смущенному юноше. Когда король Руддлум наконец умолк, вперед вышла королева Телерия.

Королева была невысокой приятной женщиной, облаченной в развевающиеся на ветру белые одежды. Золотой обруч стягивал ее перевитые лентой волосы, такие же белесые, как и у принца Руна. Она осыпала Эйлонви поцелуями, обняла все еще смущенного Тарена, остановилась в изумлении, когда подошла к Гурджи, но тем не менее обняла и его.

—Добро пожаловать, дочь Ангарад,– начала королева Телерия, обращаясь к Эйлонви.—Твое присутствие делает честь… не суетись, дитя, стой прямо… нашему королевскому дому.– Королева внезапно смолкла и притянула к себе Эйлонви.– О, девочка! – вскричала она.– Откуда ты взяла такое ужасное платье? Да, теперь я вижу, что Даллбен вовремя отпустил тебя из этого заброшенного места в дикой глуши лесов!

–                 Дикая глушь? Ничего подобного! – вспыхнула Эйлонви,– Я люблю Каер Даллбен. А старый Даллбен самый великий волшебник!

–                 Совершенно верно,—спокойно сказала Телерия.– Но он так занят своими заклинаниями и тому подобными вещами, что позволил тебе расти, как сорняку! —Она повернулась к королю Руддлуму.– Ты со мной не согласен, дорогой?

–                 Очень похожа на сорняк,– откликнулся король, с интересом разглядывая Карр.

Ворона расправила крылья, открыла клюв и громко прокаркала: «Руддлум» – к полному удовольствию короля.

Тем временем королева Телерия рассматривала по очереди Тарена и Гурджи.

–                 Взгляните на этот разодранный плащ! И на это взлохмаченное существо! Вам обоим требуется новое одеяние! – провозгласила она.—Новые куртки, новые сандалии, все-все-все! К счастью, у нас в замке как раз находится великолепный сапожник. Он проходил тут по нашим землям… не дуйся, дитя мое, губы распухнут… и мы пригласили его чинить нашу обувь. Наш Главный Управитель сейчас приведет его. Мэгг! – позвала она.– Мэгг! Ну, где же он?

–                 У ваших ног! – откликнулся Главный Управитель, который стоял тут же, но вовсе не у ног, а бок о бок с королевой. На нем был один из самых прекрасных плащей, который когда-либо приходилось видеть Тарену. Богатое шитье, украшавшее плащ, почти превосходило великолепием одеяние короля Руддлума. В руке Мэгг держал длинный, выше его самого, жезл из полированного дерева с золотым набалдашником. Тяжелая цепь из крупных серебряных звеньев обременяла его шею. На поясе позвякивали ключи всех размеров, нанизанные на громадное железное кольцо.

–                 Распоряжения уже отданы,– сказал Мэгг, низко кланяясь.– Ваше приказание выполнено до вашего приказания. Сапожник, портные и ткачихи уже готовы.

–                 Превосходно! – воскликнула королева Телерия.– Принцесса пойдет со мной в ткацкую. А Мэгг покажет остальным их комнаты.

Мэгг, вновь поклонившись, и даже еще ниже, хотя это казалось невозможным, подал знак своим жезлом. Тарен и Гурджи, наступавший ему на пятки, последовали за Главным Управителем через внутренний двор в высокое каменное строение и затем вниз по сводчатому коридору. Мэгг указал на открытую дверь в конце коридора и величественно удалился.

Тарен вошел внутрь. Комната была маленькой, но чистой и веселой от играющего на стенах яркого солнечного света, брызжущего сквозь узкое высокое окно. Пол покрывали пахнущие свежестью тростниковые маты, в одном углу стояла низкая кровать, а рядом была устроена подстилка из соломы. Не успел Тарен сбросить с плеча плащ, как дверь неожиданно резко распахнулась, и в нее просунулась взлохмаченная голова.

–                 Ффлевддур Пламенный! – воскликнул Тарен, узнав своего давнего друга.– Рад встрече!

Бард схватил Тарена за руку и стал трясти её изо всех силы, в то же время другой рукой хлопая его по плечу. Карр шумно хлопала крыльями, а Гурджи подпрыгивал высоко в воздух, взвизгивал и налетал на Ффлевддура, обсыпая его сухими веточками и листьями, летящими из его волос, как с осеннего дерева.

–                 Хорошо, отлично, превосходно! – проговорил бард.—Давно пора было! Я ждал тебя. Думал, что ты уж никогда сюда не доберешься.

–                 Как ты здесь оказался? – вскричал начинающий приходить в себя от удивления Тарен.– Откуда ты узнал, что мы будем в Динас Риднант?

–                 Ну как же, я просто не мог не знать,– ответил бард, довольно улыбаясь.– Здесь только и толковали, что о принцессе Эйлонви. Кстати, где она? Я должен немедленно засвидетельствовать ей свое почтение. А в том, что Даллбен пошлет тебя сопровождать принцессу, я и не сомневался. Как он? Как Колл? Вижу, что ты взял с собой и Карр. Клянусь Великим Белином, я так давно не видел вас, что даже немного позабыл, как вы все выглядите.

–                 Но, Ффлевддур,– не унимался Тарен,– почему ты оказался именно на Моне, а не где-нибудь еще?

–                 Ну, это проще простого,—сказал бард.—На этот раз я решил окончательно удалиться от королевских дел. И сделал это в самое лучшее время года. Пришла весна, захотелось петь. А весна, надо тебе сказать, самый бродячий сезон. В каменных стенах сидеть невыразимо скучно. А снаружи!.. Короче, меня стало просто выдавливать из дома, на собственной шкуры. И я, сам не знаю как, оказался в пути. Мог теперь направиться в любую сторону света. На Моне я никогда не был. Вот тебе и повод, чтобы отправиться именно сюда. Я пришел в Динас Риднант неделю назад. Корабль уже отплыл за вами. Иначе, можешь быть уверенным, я бы оказался на нем.

–                 А ты можешь быть уверен, что твое общество нам было бы намного приятнее, чем общение с князьком Моны,– сказал Тарен,– Нам еще здорово повезло, что этот высокородный дурак не посадил корабль на рифы и не потопил нас во время прилива. А что Доли? – спохватился он.– Как бы я хотел увидеть его.

–                 Добрый старый Доли,– хмыкнул бард, тряхнув своими желтыми лохмами,—Я так и эдак пытался расшевелить его и выманить с собой в дорогу. Но он буквально прирос к своему дому в королевстве Красивого Народа.– Ффлевддур вздохнул.– Боюсь, наш добрый карлик и вовсе потерял вкус к приключениям. Я ведь послал ему весточку, надеясь, что он все же отправится со мной. В ответ он прислал мне записку. Догадайся, что в ней было? «Гм!» —и все!

–                 Жаль, что ты не пришел встречать нас в гавань,– посетовал Тарен.– Меня это очень порадовало бы и поддержало.

–                 М-мм… я собирался это сделать,– замялся Ффлевддур,– но мне показалось забавнее подождать и удивить вас, встретив здесь. К тому же я занят сочинением песни в честь прибытия принцессы. И я здорово с этим справился. Если позволено так говорить о себе. Мы все там упомянуты, со всеми нашими героическими деяниями.

–                 И Гурджи тоже? – насторожился Гурджи.

–                 Конечно,– подтвердил бард.– Я спою ее для всех вас сегодня же вечером.

Гурджи запрыгал и захлопал в ладоши:

–                 Гурджи не может ждать. Гурджи хочет скорей послушать бренчалки и вскличалки!

–                 Ты услышишь их, дружище,—заверил его бард – Но всему свое время. Теперь вы понимаете, что я не мог выкроить и минутки, чтобы присоединиться к встречающим…

При этом струна на арфе внезапно лопнула.

Ффлевддур снял с плеча любимый свой инструмент и печально осмотрел его.

–                 Вот, опять оборвалась,– вздохнул он.– Эти гадкие струны никогда не перестанут рваться в самый ответственный момент, когда я… эээ… немного приукрашиваю правду. В данном случае вся правда состоит в том, что меня просто не пригласили.

–                 Но бард с арфой делает честь любому двору в Прайдене,– поразился Тарен,– Как же они упустили из виду…

Ффлевддур поднял руку, прерывая его.

–                 Верно,– подтвердил он,– меня, конечно, приняли здесь благосклонно, даже чествовали, можно сказать. Но так было до того, как они узнали, что я не настоящий бард. После этого… – он запнулся,– после этого меня переселили в конюшню.

–                 Ты должен был им сказать, что ты король! – вскричал Тарен.

–                 Нет-нет,– поспешно откликнулся Ффлевддур,– когда я бард, то я бард и никто иной. Когда же я король, то никем иным быть не могу. Не люблю путаницы.

Он гордо оглядел своих друзей и продолжил:

–                 Король Руддлум и королева Телерия хорошие люди. Главный Управитель, вот кто выгнал меня.

–                 А ты не ошибаешься? – засомневался Тарен.– Мне показалось, что он отлично, можно сказать, рьяно выполняет свои обязанности.

–                 Даже слишком рьяно,—проворчал Ффлевддур.– Каким-то образом он узнал, что я не числюсь среди бардов, а я зато узнал, что такое конюшни! Сдается, он просто не любит музыку. Удивительно, как много мне встречалось людей, которым не по нраву игра на арфе!

Раздался громкий стук в дверь. Эго оказался сам Мэгг. Он пришел в сопровождении сапожника, который скромно жался у него за спиной.

–                 Не то чтобы это расстраивает меня,– спокойно продолжал Ффлевддур,– но мне обидно вот за нее.—Он погладил арфу.—Ну, ладно,—он вскинул инструмент на плечо,– как я уже говорил, мне нужно отыскать принцессу Эйлонви. Мы увидимся позже. В конюшне, если не возражаете. И я сыграю для вас свою новую песню —Бард свирепо глянул на Мэгга и вышел.

Главный Управитель, не обратив внимания на гневный взгляд барда, поклонился Тарену.

–                 Как и приказала королева Телерия, вам и вашему спутнику дадут новое одеяние. Сапожник обслужит вас как пожелаете.

Мэгг удалился. Тарен сел на деревянный стул, и сапожник приблизился к нему. Человек этот был согнут годами и одет в убогое платье. Из-под грязной тряпки, обернутой вокруг головы, на плечи ему свисали пряди серых тусклых волос. На поясе у него висели странной формы ножи, шила, мотки толстых нитей и обрывки ремней. Встав на колени перед Тареном, он развязал большой мешок, сунул в него руку и вытащил несколько полос кожи, которые разложил рядом с собой на полу. Он придирчиво разглядывал куски кожи, один за другим поднося близко к лицу, и затем откладывал их в сторону.

–                 Мы должны выбрать лучший. Лучший! – вдруг прокаркал он хриплым голосом Карр,—Только тогда у нас получится то, что надо. Выйти в дорогу хорошо обутым – это уже половина удачи.– Он вдруг засмеялся,– Разве это не так? Я спрашиваю: разве это не так, Тарен из Каер Даллбен?

Тарен отпрянул, вздрогнув. Тон сапожника его поразил. Он уставился на старика, который невозмутимо перебирал куски кожи и с помощью маленького кривого ножа ловко придавал им нужную форму. Вдруг он откинул волосы и пристально поглядел в глаза Тарену. Его продубленное ветрами лицо в густой сетке морщин вдруг посветлело от улыбки.

Гурджи внимательно посмотрел на сапожника и, чуть было не завизжал. Старый человек прижал палец к губам. В полном замешательстве, Тарен встал перед сапожником на колени и прошептал:

– Принц Гвидион…

Глаза Гвидиона вспыхнули с удовольствием, но улыбка была мрачной.

– Тарен, слушай то, что я скажу, – сказал он быстро приглушённым голосом, – Нас могут прервать в любой момент, поэтому способ поговорить с вами я найду позже, и никому не говори, что это я. Теперь знай: жизнь принцессы Эйлонви находится в опасности. Так же, как и ваши собственные жизни.