Текст книги "Я ищу тебя"
Автор книги: Лиза Клейпас
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
– Нигде я не чувствую себя так уютно, как в «Кепитл». Это мой дом… и надеюсь, он станет домом и для вас, миссис Уэнтуорт.
Благодарная улыбка осветила лицо Джулии.
– Конечно, – прошептала она, догадываясь, почему Скотт так привязан к своему театру. Легко представить, сколько прекрасных историй увидело здесь свет, каких великих людей изображали актеры на этой сцене, где самый воздух был пронизан музыкой и звонкими голосами, а зрители делили с героями их надежды, страхи, ненависть и любовь…
Только в театре человек мог забыться, отрешиться от унылой повседневности, по крайней мере на время. И виновниками этих чудесных превращений были актеры. Джулия больше всего на свете желала стать одной из них. Она скроется под именем Джессики Уэнтуорт, Джулия Харгейт исчезнет с лица земли, а вместе с ней и ужасная тайна, омрачавшая всю ее жизнь.
– Я же тебе говорила! – воскликнула миссис Флоренс. Морщинистое лицо озарилось редкой, но от этого не менее прекрасной улыбкой. – Ты правильно сделала, добившись встречи с самим Логаном Скоттом! Я не устаю им восхищаться! Несмотря на молодость, он способный актер и антрепренер не из худших! Куда выгоднее играть у него, чем в «Друри-Лейн» <Общепринятое название театра «Ройял».>! – Она брезгливо передернула хрупкими плечами:
– Этот американский выскочка Стивен Прайс с его полным отсутствием вкуса и такта окончательно погубит «Ройял». Тебе следовало бы родиться на полвека раньше и играть с Дэвидом Гарриком. Уж он сделал бы из тебя настоящее чудо! Подумать только, ты могла бы стать его партнершей…
– Значит, вам нравится мистер Скотт? – осведомилась Джулия, тактично возвращая старушку к теме разговора, прежде чем та ударится в бесконечные воспоминания.
– Еще бы! Безупречный стиль, великолепная игра и несомненная преданность искусству!
Они пили чай в гостиной миссис Флоренс, обставленной вышедшей из моды мебелью с обивкой розового шелка, где стены были увешаны давно увядшими венками и пожелтевшими афишами. Джулия познакомилась с пожилой дамой всего несколько месяцев назад, когда та милостиво согласилась сыграть небольшую роль в «Дейли». Конечно, выступление в третьеразрядном театрике считалось ниже достоинства бывшей примадонны «Друри-Лейн», но мистер Бикертон заплатил ей целое состояние, прекрасно понимая, что все билеты будут распроданы, а в зале не останется свободных мест.
Пьеса с успехом шла недель пять, после чего миссис Флоренс навсегда покинула мистера Бикертона и «Дейли», но прежде она отвела в сторонку Джулию и дала ей несколько дружеских советов:
– Ты зря растрачиваешь здесь молодость, и талант. Найди другой, достойный театр. И подыщи хорошего учителя.
Джулия от восторга лишилась дара речи. Она искренне почитала престарелую актрису, добившуюся успеха наперекор судьбе. Родившись в трущобах Ист-Энда, Нелл Флоренс, младший отпрыск большой и очень бедной семьи, сумела извлечь пользу не только из своего блистательного таланта, но и тайных любовных связей с богатыми и знатными поклонниками. И хотя с годами ее легендарная красота поблекла, а в густых рыжих волосах блестело серебро, она по-прежнему оставалась величественной и прекрасной.
Несколько лет назад она купила небольшой домик, где и жила теперь с немногочисленными преданными слугами, давая уроки сценического искусства тем молодым актерам и актрисам, которые имели счастье привлечь ее внимание. Правда, плата была столь высока, что Джулия не могла позволить себе такие непомерные расходы, но, несмотря на это, миссис Флоренс все-таки взяла ее под свое крылышко.
– Мне вполне по карману одна бесплатная ученица! Ради удовольствия стать наставницей будущей великой актрисы я готова пойти и на некоторые лишения, – неизменно повторяла она. – Зато я помогу тебе достичь тех высот, которых ты заслуживаешь, а ты скрасишь мои унылые серые дни своим появлением. Старикам трудно обходиться без молодых, и кроме того, ты очень напоминаешь меня в молодые годы!
Раз в неделю Джулия обязательно навещала миссис Флоренс, и обе неторопливо пили чай из дорогих фарфоровых чашек. Потом начинался урок, и девушка жадно впитывала каждое слово актрисы. Миссис Флоренс была на седьмом небе от счастья, услышав о том, что Джулию приняли в труппу Логана Скотта.
– Я так и знала, что Скотт ни на минуту не задумается, стоит ему услышать тебя, дорогая. Он не мог не понять, что ты полностью перевоплощаешься в свою героиню, но при этом оставляешь какой-то уголок души закрытым ровно настолько, чтобы сохранить интерес зрителей. Никогда не отдавай всего, Джессика, иначе твою игру будут воспринимать как нечто само собой разумеющееся. – Откинувшись на спинку огромного мягкого кресла, старушка оглядела Джулию задорно блестевшими глазами:
– Ну а теперь расскажи, каково это – играть вместе с таким великим актером.
– Даже трудно описать, – мгновенно ответила Джулия. – Я вся дрожала от волнения. Он едва не заставил меня поверить в то, что все происходит на самом деле. Никогда еще не встречала человека, который мог бы превратить сцену из пьесы в реальность.
– Да… только гении способны на такое, – задумчиво произнесла миссис Флоренс. – Но берегись, Джессика… после тех сияющих вершин, которых можно достичь в театре, обыденная жизнь враз покажется скучной и унылой. Однажды ты проснешься и поймешь, что твоя профессия отняла у тебя лучшие и драгоценные годы. И кончишь так же, как я, в окружении выцветших сувениров и портретов, без родных и друзей, а в утешение останутся лишь воспоминания.
– А мне бы хотелось именно этого! – горячо воскликнула Джулия. – Ваше имя вписано золотыми буквами в историю театра. Вас уважают, почитают, а самое главное – вы независимы! На большее я и надеяться не смею.
В глазах актрисы стыла глубокая тоска.
– Поверь, дитя, я совершила множество ошибок, последствия которых пришлось расхлебывать долгие годы.
– Хотите сказать… – недоуменно охнула Джулия, – нет, не может быть! Неужели вы жалеете, что не вышли замуж?
– Представь себе, я действительно как-то возмечтала стать женой одного человека, – сухо уведомила миссис Флоренс, чуть поджав губы. – Но к сожалению, он был не из актерской среды и просил меня навсегда оставить сцену. Поэтому… – Она беспомощно развела руками. – Мы пошли разными путями. Боже, как я завидовала женщинам, которым не довелось задумываться над подобными вещами!
Миссис Флоренс с сожалением посмотрела на Джулию, будто зная, что в один прекрасный день той предстоит сделать столь же мучительный выбор. Как бы девушке хотелось объяснить, что ей никогда не придется выбирать между любовью и долгом… что на самом деле она давно уже замужем и супруг никак не может послужить препятствием для карьеры.
Ранним вечером Джулия потихоньку прокралась в материнскую спальню, расположенную в сумеречном восточном крыле Харгейт-холла. Роскошный особняк в готическом стиле, с высокими трубами и длинными узкими окнами был погружен в полутьму. К выстроенному среди меловых холмов Бакингемшира древнему зданию можно было добраться от ближайшего городка старыми, заросшими травой тропинками, которыми последнее время мало кто ходил. Сейчас в Харгейт-холле царили темнота и тишина. Тяжелая мебель красного дерева и сводчатые потолки затянула паутина.
Очутившись в доме, который покинула два года назад, Джулия мгновенно начала задыхаться. Недаром Харгейт-холл всегда казался ей тюрьмой! Однако девушка преодолела себя и решительно поднялась по лестнице, ведущей на второй этаж, настороженно озираясь и побаиваясь, что в любой момент услышит скрипучий голос отца, приказывающий ей немедленно убираться.
Только самые старые и доверенные слуги осмелились шепотом поздороваться с молодой госпожой. Остальные были смертельно напуганы и держались на почтительном расстоянии. Всем и каждому было известно, что Джулия – нежеланная гостья в Харгейт-холле: отец выгнал ее и запретил показываться в поместье. Однако никому в голову не приходило помешать девушке навещать умирающую мать, Ив Харгейт.
В спальне стоял тошнотворный запах болезни, пота и давно немытого тела. Чуть сморщив нос, Джулия раздвинула занавеси и открыла окно, чтобы проветрить комнату. Со стороны кровати донесся легкий шорох.
– Кто там? – едва слышно спросила Ив.
– Твоя блудная дочь, – беспечно ответила Джулия и, подойдя к постели, нагнулась, чтобы
Поцеловать мать в лоб. Ив, быстро заморгав, попыталась сесть, но не рассчитала своих сил. Эта миниатюрная худенькая женщина с пепельно-русыми седеющими волосами и большими карими глазами, казалось, состарилась в последнее время на двадцать лет. Лицо покрыто морщинами, кожа туго обтягивает скулы.
– Джулия, тебе не следует приходить сюда! Это опасно!
– Ничего страшного, – спокойно сказала девушка. – Ты сама написала мне, что отца сегодня не будет. Неужели не помнишь?
– О да. – Ив растерянно потерла лоб. – Последнее время я все забываю. – Она со вздохом опустилась на подушки. – Я сильно болела, Джулия.
– Знаю.
Девушка, стиснув зубы, смотрела на мать. Она и без того всегда была слабенькой, а теперь от нее остался один скелет!
– Нельзя целыми днями, лежать в душной Темной комнате, мама! Тебе нужны свежий воздух, прогулки…
– Тебе не следует тут оставаться, – тихо пробормотала мать. – Если отец неожиданно вернется…
– То вышвырнет меня вон, – договорила за нее Джулия, саркастически скривив губы. – Не волнуйся, мама. Я его не боюсь. И он ничего со мной не сделает.
При виде расстроенного лица матери девушка немного смягчилась и осторожно села на край кровати, стараясь согреть исхудалые ледяные руки Ив.
– Ничего, мама, я не пропаду. И сама зарабатываю себе на жизнь. Меня считают неплохой актрисой.
Ив охнула и схватилась за горло.
– Актрисой, не потаскушкой, хотя, признаюсь, многие не видят разницы между той и другой. Меня приняли в труппу театра «Кепитл», и сам Логан Скотт взялся за мое обучение. Стану получать довольно большое жалованье, заведу собственный экипаж, куплю домик, и… и не тревожься, я буду выступать под сценическим псевдонимом. Теперь меня зовут Джессика Уэнтуорт. Тебе нравится?
Мать печально покачала головой.
– Тебе была уготована другая судьба, – прошелестела она пересохшими губами.
– Какая же, мама? – терпеливо спросила Джулия, хотя прекрасно знала ответ. Сердце сжалось, как от предчувствия беды.
– Ты – маркиза Савидж.
Не в силах вынести даже звука ненавистного имени, Джулия вскочила с кровати:
– Только потому, что меня не позаботились спросить! Я замужем за человеком, которого совсем не знаю и не видела ни разу, и все для того, чтобы удовлетворить непомерные амбиции отца! Лорд Савидж даже не потрудился написать мне, справиться, жива ли я! Интересно, может, его вообще не существует?
– По всей видимости, у лорда Савиджа тоже нет ни малейшего желания публично признать свою женитьбу, – вздохнула мать. – Ни твой отец, ни герцог Лидз и представить не могли, что их дети так воспротивятся этому браку.
– Еще бы! Неужели и лорд Савидж стал бы спокойно смотреть на то, что его будущее, мечты и устремления непоправимо разрушены чужой волей? – раздраженно фыркнула Джулия, меряя шагами комнату. – Меня продали за титул и знатное имя, купили жениха-аристократа. В обмен лорд Савидж получил целое состояние! Отец приобрел дочь-маркизу, а Савиджи были спасены от разорения! И ради этого обе семьи пожертвовали собственными детьми!
– Почему ты так ненавидишь отца? – печально спросила мать. – Любой родитель на его месте поступил бы точно так же. Брак по любви – вещь неслыханная. Молодые люди женятся по расчету и мирно живут вместе долгие годы.
– Возможно, но не забывай, мне было всего четыре года, а моему так называемому мужу не многим больше.
Джулия подошла к окну и рассеянно уставилась вдаль, теребя край бархатной гардины.
– Я узнала об этом впервые только в двенадцать лет, когда воображала себя влюбленной в деревенского мальчишку. Отец позвал меня в кабинет и сказал, что замужние женщины не имеют права любить ни одного мужчину, кроме мужа. – Девушка невесело рассмеялась. – Я не поверила своим ушам. И сейчас не верю. Много лет мысли об этом человеке преследовали меня. Я все время гадала, какой он – умен или круглый дурак, зануда, распутник…
– Насколько нам известно, репутация лорда Савиджа безупречна. Он слывет рассудительным и спокойным человеком.
– А мне все равно! – вспыхнула Джулия, зная, что мать попросту посчитает ее своевольной упрямицей и, возможно, отчасти будет права. Но если она смирится с судьбой, уготованной ей отцом, скорее всего постепенно превратится в покорное, унылое несчастное создание, подобное матери.
– Да пусть он хоть святой, какая разница? Я никогда не стану герцогиней Лидз! И не буду плясать под отцовскую дудку! Он не спускал с меня глаз ни на минуту, сторожил день и ночь, пока наконец не удалось скрыться!
– Отец всего лишь хотел защитить и уберечь тебя от…
– И поэтому держал меня здесь, как в тюрьме, не позволяя никуда ездить и ни с кем встречаться. Со дня моего рождения он раз и навсегда решил, что его дочь будет титулованной особой. Интересно, приходило ли ему в голову, что я когда-нибудь стану маркизой или графиней без его вмешательства? А вдруг я захотела бы уйти в монастырь или кончить дни свои старой девой? Вероятно, трудно ожидать, что он искренне желал мне счастья…
Джулия осеклась, сообразив, что бархат вот-вот расползется под ее пальцами. Она опустила руки, отступила и глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. Сердце нестерпимо ныло при мысли, что, хотя сама она избавилась от отцовского гнета, Ив по-прежнему страдает и вынуждена молча и терпеливо сносить попреки и оскорбления. Она словно бы находила убежище в многочисленных болезнях, постепенно превращаясь в настоящего инвалида. Это было ее единственной защитой от нестерпимо грубого властного мужа, не стеснявшегося бесцеремонно вмешиваться в жизнь близких.
Лорд Эдвард Харгейт ненавидел болезни и, признаться, даже немного их побаивался, настолько чужды были всяческие слабости его жестокой, несгибаемой натуре. Этот сильный надменный человек не желал считаться с чьими бы то ни было чувствами, кроме своих собственных. Временами его твердость граничила с жестокостью, особенно когда лорд Харгейт с нескрываемым наслаждением отказывал родным в том, что они желали больше всего на свете, стремясь лишь показать свою власть. Остальные члены семейства – многочисленные кузены, братья, дяди и тетки – боялись его как огня и по возможности избегали. Только жена была неизменно верна супружескому долгу и во всем поддерживала мужа, даже если тот совершал очередную подлость.
– Но почему обязательно театр? – простонала Ив. – Неужели нельзя заняться чем-то другим? Подумать только, моя дочь выступает на сцене среди этих ужасных людей… какой позор!
– Мне ничто не грозит, – твердо заверила Джулия. – «Кепитл» – известный и достойный театр. А лучшего занятия, чем это, трудно придумать. Вечное одиночество помогло мне развить воображение.
– Помню, я тогда ужасно тревожилась. Ты, казалось, жила в выдуманном мире и всегда изображала кого-то!
Джулия снова села и улыбнулась матери.
– А теперь мне за это платят, и очень неплохо.
– Но как быть с лордом Савиджем? Джулия пожала плечами:
– Пока он не вздумает искать меня, я могу спокойно продолжать вести прежний образ жизни. – И, состроив гримаску, добавила:
– Странно сознавать, что он имеет больше прав на меня, чем я сама! Стоит подумать об этом, как хочется бежать на край света! Честно признаюсь, что ужасно боюсь встречи с ним. Я к этому не готова и, возможно, никогда не буду.
– Когда-нибудь все равно придется взглянуть правде в глаза, – возразила Ив. – Представляешь, что испытает лорд Савидж, узнав о твоих похождениях?
– Вероятно, пожелает признать брак незаконным, – лукаво улыбнулась Джулия. – И я с радостью соглашусь. Уверена, что актриса из меня получится куда лучше, чем герцогиня!
Глава 2
1827 год
Только после ухода нанятого им сыщика маска показного спокойствия слетела с Дамона. И хотя он почти никогда не позволял себе вспышек гнева, вынести такое было почти невозможно. Ему хотелось кричать, бить посуду, исколотить кого-нибудь. Сам того не сознавая, он с силой запустил стаканом в камин и немного опомнился, лишь услышав звон стекла.
– Черт побери, да где же она?! Почти сразу же дверь тихо приоткрылась, и в комнату нерешительно заглянул младший брат Дамона лорд Уильям:
– Очевидно, даже сыщик не сумел отыскать таинственно исчезнувшую маркизу?
Дамон молчал, но непривычный румянец на щеках выдавал его истинные чувства. И хотя внешне братья были удивительно похожи, столь разных людей было трудно сыскать. Оба унаследовали фамильные темные волосы и резкие черты лица, но дымчато-серые глаза Дамона были непроницаемыми, а полный беспечного озорства взгляд Уильяма вызывал невольные симпатии. Молодой человек обладал бесспорным мальчишеским обаянием, чего был лишен вечно озабоченный, занятый делами старший брат.
За двадцать лет своей жизни Уильям успел впутаться во множество невероятных историй и не раз попадал в переплет, но неизменно умудрялся выйти сухим из воды, исполненный глубочайшего убеждения в том, что с ним никогда и ничего не случится. Однако Дамон редко журил его, понимая, что в душе Уильям – добрый малый. Что плохого, если иногда он слишком увлекается? Просто надо дать брату время перебеситься. Пусть, пока можно, наслаждается той свободой, которую Дамону так и не удалось вкусить. Он защитит младшего брата от бед и неприятностей, не щадивших его самого.
– И что он сказал? – допрашивал Уильям.
– Мне не хочется сейчас говорить об этом. Не обращая внимания на отпор, Уильям бесцеремонно ворвался в комнату и подошел к шкафчику из красного дерева, уставленному рядами хрустальных графинов.
– Знаешь, – как бы между прочим заметил он, – для того чтобы отделаться от Джулии, ее присутствие совершенно необязательно. Ты разыскиваешь беглую женушку три года, и до сих пор не удалось найти никаких следов ни здесь, ни за границей. По всей видимости, Харгейты не желают, чтобы ее обнаружили. Ее друзья и родные либо не хотят, либо не могут сообщить о ней никаких сведений. Ты имеешь все права подать прошение о признании брака незаконным.
– Без ведома Джулии? Ни за что.
– Но почему?! Господь знает, ты ничем ей не обязан.
– Если не считать состояния, – мрачно буркнул Дамон. – Вся наша семья должна ей в ножки кланяться.
Сочувственно покачав головой, Уильям протянул брату бокал бренди.
– Черт бы побрал тебя и твои принципы! Любой другой на твоем месте избавился бы от Джулии Харгейт, как от ненужной ветоши. Зачем она тебе?!
Сделав большой глоток, Дамон встал и принялся бесцельно бродить по комнате.
– Мне необходимо встретиться с ней. Поговорить. Она, как и я, невинная жертва во всей этой истории. О браке договорились без нашего ведома, но мы по крайней мере хоть в состоянии расторгнуть его по доброй воле. Кроме того, я просто обязан выделить ей какое-то содержание.
– Ее семья настолько богата, что вряд ли она нуждается в твоих деньгах.
– А что, если Джулия порвала с родными? Мы ведь ничего не знаем наверняка.
– Не думаю, что она настолько уж нуждается, братец. Вероятнее всего, наслаждается красотами французского или итальянского курорта и вовсю проматывает папашино состояние.
– Будь это так, я давно нашел бы ее. Дамон задумчиво посмотрел в окно. Вид, раскинувшийся перед ним, был поистине великолепен; впрочем, почти из каждой комнаты недавно отремонтированного и приведенного в порядок средневекового замка, возвышавшегося посреди озера, взору открылся столь же прекрасный пейзаж. Огромные каменные арки, выступавшие из воды, служили фундаментом устремленного в небо древнего здания. Дамон велел прорезать высокие окна с мелкими восьмиугольными переплетами в глухих стенах янтарно-медового цвета. Позади замка расстилались бескрайние зеленые поля и сады Уорикшира. Давным-давно крепость считалась неприступной твердыней, хозяева которой оберегали Англию от вражеских набегов, но эти времена безвозвратно миновали.
Семейство Савидж едва не лишилось родового гнезда и почти всех остальных владений из-за расточительства и пристрастия к азартным играм нынешнего герцога. От разорения их спасло только богатое приданое Джулии Харгейт, на которой был вынужден жениться Дамон. И теперь супруга Дамона вот-вот должна была получить титул герцогини – судя по всему, его отцу, Фредерику Лидзу, осталось недолго жить.
– Слава Богу, что не я родился первым, – прочувствованно заявил Уильям. – Что это взбрело в голову папочке?! Женить тебя в семь лет, и все для того, чтобы расплатиться с карточными долгами! Просто удивительно, что с тех пор ты в жизни ее не встречал.
– Не хотел. Почему-то было легче делать вид, что она вообще не существует. Я упрямо отказывался признать ее частью своей жизни.
Дамон судорожно стиснул ножку бокала.
– Считается ли брак законным?
– Нет, но не в этом дело. Отец дал слово, и я не вправе его нарушать. Долг чести либо выполнить уговор, либо возместить Харгейтам приданое Джулии. – Долг… честь… – Уильям картинно передернул плечами и поморщился. – Два самых ненавистных для меня слова.
Дамон хмуро уставился в бокал. Пусть Джулия ни в чем не виновата, каждая буква ее имени – звено невидимой цепи, сковавшей его по рукам и ногам. Он не обретет покоя, пока эта история не будет улажена.
– Я так часто мысленно представляю Джулию, и каждый раз иной, – признался он. – Не могу не гадать, какая она на самом деле и что заставило ее исчезнуть. Господи, неужели мне никогда не избавиться от нее?
– Ну а если все-таки удастся разыскать Джулию и она потребует, чтобы ты выполнил свои обязательства? Ты утроил состояние семьи с тех пор, как занялся финансовыми делами Савиджей, – поддразнил Уильям и, весело сверкнув голубыми глазами, добавил:
– Кроме того, несмотря на угрюмый характер, женщины находят тебя привлекательным. Чем Джулия лучше других? Должно быть, жаждет того же, что остальные, – титулованного богатого мужа и благ, которые тот в силах ей дать.
– Понятия не имею, чего она хочет от меня, – горько рассмеялся Дамон. – Вероятно, ничего, иначе не скрывалась бы.
– Ну что ж, придется решать, что делать, и как можно скорее, иначе Полин в два счета сделает из тебя двоеженца.
– Я не собираюсь жениться на Полин.
– А она растрезвонила по всему Лондону, что вот-вот станет маркизой Савидж. Господи, Дамон, неужели не справедливо по крайней мере хотя бы открыть Полин правду?
При упоминании о леди Полин Аштон Дамон еще больше помрачнел. Аппетитная молодая вдовушка вот уже год не давала ему прохода, беззастенчиво вешаясь на шею. Полин была из тех женщин, кто прекрасно знает, как ублажить мужчину. Темноволосая красавица была готова на все в постели. К тому же никто не осмелился бы назвать ее глупышкой, а Дамона неотразимо притягивали остроумие и чувство юмора Полин. И несмотря на все доводы благоразумия, месяцев шесть назад он поддался ее чарам. В конце концов, Дамон был мужчиной в расцвете сил и брезговал пользоваться услугами шлюх. А молоденьких девиц, единственной целью которых было поймать жениха повыгоднее, попросту побаивался. Да и что он мог предложить им, пусть даже в обществе мало кто знал о его браке!
Однако с недавнего времени Полин, по-видимому, твердо решила стать герцогиней Лидз. Правда, у нее хватало ума ни на чем не настаивать и не предъявлять претензий. Она даже не набралась храбрости, чтобы узнать, стоит ли верить сплетням о том, что ее любовник женат.
– Я много раз твердил Полин, что у нас нет будущего, – проворчал Дамон. – И не жалей ее, она неплохо поживилась за то время, что провела со мной.
– О, я вовсе не жалею ее, – заверил Уильям, – поскольку представляю, сколько драгоценностей, нарядов и денег она вытянула из тебя. – Он язвительно усмехнулся. – Должно быть, она чертовски изобретательна в постели, если получила все это.
– Да, но не только. Сам посуди – красива, умна и очаровательна. Идеальное сочетание. Согласись, из нее могла бы выйти неплохая жена.
– Надеюсь, ты это не всерьез… – начал Уильям, но тут же изумленно поднял брови:
– Не пугай меня, Дамон, умоляю! Полин ты, несомненно, не противен и, возможно, даже весьма нравишься, но, по моему глубочайшему убеждению, она не способна никого любить.
– Наверное, как и я, – с каменным лицом пробормотал Дамон.
Уильям, ничуть не смутившись, пожал плечами и коротко рассмеялся:
– Ну… не могу, конечно, сказать, что когда-нибудь видел, как ты терзаешься от страстной любви, но, согласись, женитьба в семилетнем возрасте кого хочешь охладит! Ты просто не позволяешь себе чувствовать что-либо к женщине из-за каких-то выдуманных обязательств по отношению к супруге, которую никогда не знал. Послушайся совета – избавься от Джулии, и сам удивишься, как быстро оттает твое сердце.
– Вечный оптимист, – тяжело вздохнул Дамон и знаком велел брату удалиться. – Я подумаю над твоими словами, Уилл. А теперь иди, у меня много дел.
Джулия, с трудом сдержав зевок, оглядела бальную залу. Какое представительное собрание! Сколько богатых и титулованных гостей! Большой оркестр, изысканное угощение, много света и музыки. Но какая же духота, хотя сквозь открытые окна врывается прохладный летний ветерок. Гости то и дело вытирали платочками раскрасневшиеся потные лица и между танцами уничтожали фруктовый пунш.
Несмотря на возражения Джулии, Логан Скотт настоял, чтобы она приняла приглашение погостить субботу и воскресенье в уорикширском загородном поместье лорда и леди Брендон. Девушке пришлось сопровождать Скотта, хотя она и понимала, что тому, в сущности, все равно с кем ехать. Правда, за последние два года между ними завязалось нечто вроде дружбы, но на этот раз она нужна была Логану лишь для того, чтобы получить как можно больше пожертвований на театр, – Джулия обладала необыкновенным талантом выманивать деньги у джентльменов с тугими кошельками.
И сейчас она стояла в углу залы, слушая последние наставления Скотта, прежде чем перейти к другим гостям. Но что нового он может ей сказать? Все одно и то же…
Девушка лениво разгладила юбки светло-голубого шелкового платья простого покроя с большим декольте, обнажавшим плечи. Если не считать синих атласных полос, подчеркивающих талию, единственной отделкой был почти незаметный узор, выложенный атласным шнуром на лифе и по подолу.
Нагнувшись к самому уху Джулии, Логан продолжал говорить:
– Лорд Хардингтон, кажется, вполне созрел. Он любит театр и питает слабость к хорошеньким женщинам, но самое главное – имеет десять тысяч годового дохода. Почему бы тебе не поговорить с ним о будущем сезоне и наших стесненных обстоятельствах?
Джулия невесело улыбнулась при виде дородного краснощекого немолодого джентльмена и вновь взглянула на Логана, совершенно неотразимого в черном фраке, жилете изумрудного шелка и облегающих кремовых брюках. Волосы знаменитого актера отливали красным в свете канделябров и люстр. Остальные гости собрались, чтобы повеселиться, Логан же явился сюда по делу. Сейчас он пустит в ход все свое обаяние и дар убеждения, чтобы раздобыть побольше денег для «Кепитл», и, конечно, преуспеет в своих намерениях. Любая дама готова на все, чтобы лишний раз поговорить с величайшим актером Англии.
К немалому удивлению Джулии, она быстро завоевала любовь публики, что позволило ей занять определенное общественное положение. Она получала достаточно высокое жалованье, чтобы уже через несколько месяцев накопить денег и приобрести небольшой дом на Сомерсет-стрит, всего в нескольких шагах от жилища миссис Флоренс. Старушка невероятно гордилась успехами Джулии, и девушка всегда была для нее желанной гостьей.
Ах, не лучше ли мирно пить чай и болтать с миссис Флоренс, чем зря тратить время среди напыщенных болванов!
– Терпеть не могу эти сборища, – тихо пробормотала она скорее себе, чем Логану.
– Что-то незаметно. Ты держишься с таким достоинством, словно была рождена в знатной семье. – Логан брезгливо смахнул с рукава приставшую ниточку. – Кроме того, не мешает заняться лордом Лансдейлом, вон тем коротышкой, у стола с закусками… и лордом Расселом, недавно получившим огромное наследство. Приветливая улыбка и несколько ласковых слов – и у нас новый меценат.
– Надеюсь, что после этого бала ты дашь мне передышку и станешь брать с собой кого-нибудь еще, – взмолилась Джулия. – Мне просто неловко льстить бедным старичкам в надежде выманить у них деньги. В следующий раз попроси Арлисс или кого-нибудь другого…
– Другие не годятся. Ты в жизни так же хороша, как на сцене. Еще года два – и станешь самой знаменитой актрисой «Кепитл», если не считать меня, конечно.
– О мистер Скотт, – лукаво усмехнулась Джулия, – если вы будете продолжать в том же духе, мне, пожалуй, придется попросить прибавку к жалованью!
– Ну уж нет, – негодующе фыркнул тот, – от меня ты и шиллинга не дождешься! И так получаешь больше других актрис!
Он был так забавен в своем гневе, что девушка невольно рассмеялась:
– Если бы только публика заподозрила, что пылкий герой-любовник, Ромео, Марк Антоний и Отелло, готовый бросить к моим ногам весь мир, в жизни мало чем отличается от скучного клерка, занятого лишь делами и деньгами! Все лондонские дамы считают тебя неисправимым романтиком, но у тебя душа банкира!
– И слава Богу! Ну а теперь иди и постарайся околдовать джентльменов, о которых шла речь… Да, и не забудь вон того! – Логан кивнул на темноволосого мужчину, стоявшего поблизости от них. – Он управляет фамильными поместьями и делами последние несколько лет и, судя по всему, скоро превратится в одного из первых богачей Англии. Неплохо бы убедить его помочь театру.
– Кто он?
– Маркиз Савидж, – пояснил Скотт, прежде чем отойти к знакомым. 'i'. Лорд Савидж. Маркиз Савидж.
Джулия поежилась, как от озноба. Здравый смысл, казалось, покинул ее. Наверное, она не правильно поняла! Как странно слышать эти имя и титул из уст Логана Скотта, знать, что после стольких страхов и терзаний, предположений и догадок перед ней стоит живой человек из плоти и крови.
Прошлое и будущее наконец слились. Может, лучше всего незаметно исчезнуть?
Но ноги отказывались слушаться. Джулия беспомощно озиралась, словно прикованная к месту. Кажется, стоит сделать шаг, и она бросится наутек, как вспугнутый зверек. Почему-то она не ожидала;
Что муж окажется красив, великолепно элегантен и так похож на сказочного принца. Высокий… заметно выделяется из толпы. Черный фрак, из-под которого виднеется янтарно-серый полосатый жилет, обтягивает широкие плечи. Брюки цвета маренго облегают длинные стройные ноги. Черты лица почти идеально правильны, но в глазах – лишь холодное равнодушие. Совсем не похож на Логана и остальных актеров труппы – тех мужчин, с которыми Джулии приходилось сталкиваться до сих пор, – лицедеев, зарабатывающих на жизнь игрой: выразительными жестами и возвышенными словами. Этот же человек казался совершенно недоступным.
