Текст книги "Возвращение: Тьма наступает (Сумерки)"

Автор книги: Лиза Джейн Смит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

15

Мэтткивнул, но покраснел до корней волос.

– Тами... прижалась ко мне.

Последовала долгая пауза.

Мередит сказала спокойно:

– Мэтт, ты хочешь сказать, что она обняла тебя? Заключила в крепкие дружеские объятия? Или что она... – Мередит остановилась, потому что Мэтт яростно замотал головой.

– Нет, не крепкие и не дружеские. Мы были одни, стояли в коридоре, и она... до сих пор не могу поверить. Ей всего пятнадцать лет, а она вела себя как взрослая женщина. То есть... я не в том смысле, что со мной так делали взрослые женщины...

Испытывая смущение, но при этом и облегчение от того, что облегчил душу, Мэтт переводил глаза е одного лица на другое.

– Ну и что вы думаете? То, что там была Кэролайн, – это всего лишь совпадение? Или она... что-то сказала Тамре?

– Не совпадение, – просто сказала Елена. – Тучслишком много для простого совпадения: сначала к тебе пристает Кэролайн, а потом то же самое делает Тамра. Я знаю – знала – Тами Брюс. Это хорошая маленькая девочка. Вернее, была.

– Она такой и осталась, – сказала Мередит. – Я же сказала – я несколько раз ходила на свидания с Джимом. Она хорошая маленькая девочка и вовсе не переросток. Сомневаюсь, что в обычной ситуации она сделала бы что-нибудь дурное, только если не... Она замолчала, глядя куда-то вдаль, а потом пожала плечами, так и не закончив фразу.

Бонни посерьезнела.

– Но ведь мы должны что-то сделать, – сказала она. – А если на месте Мэтта окажется кто-то другой, не таков благородный и застенчивый? Она ведь сильно рискует.

– В этом-то все и дело, – сказал Мэтт, снова заливаясь краской. – В смысле, это довольно трудно... Если бы на ее месте была другая девушка, с которой мы встречались бы... Нет, я не имею в виду, что я встречаюсь с какими-то девушками... – скороговоркой добавил он, глядя на Елену.

– Но ты долженвстречаться с девушками, – твердо сказала Елена. – Мэтт, мне не нужна от тебя верность до гроба – и ничто меня не порадовало бы так, как если бы у тебя появилась девушка, – словно невзначай, она перевела взгляд на Бонни, которая принялась спокойно и тихо жевать сельдерей.

– Стефан, только ты можешь сказать нам, что делать, – сказала Елена, поворачиваясь к нему.

Стефан нахмурился.

– Не знаю. Всего две девушки, так что трудно делать какие-то выводы.

– Может быть, тогда стоит подождать, что Кэролайн – или Тамра – будут делать дальше? – спросила Мередит.

– Не просто подождать, – сказал Стефан. – Нам нужна информация. Вы будете следить за Кэролайн и Тамрой, а я попробую узнать, что тут происходит.

– Блин! – сказала Елена и стукнула по земле кула ком.Я готова... – Она осеклась и обвела взглядом друзей .Изо рта ошеломленной Бонни вывалился сельдерей, Мэтт поперхнулся кока-колой и закашлялся. Даже Мередит и Стефан смотрели на нее недоуменно. – Чтотакое? – спросила она.

Мередит пришла в себя первой:

– Ну, просто еще вчера ты была... Видишь ли, юные ангелы так не ругаются.

– И что, только потому, что я пару раз умирала, мне теперь придется говорить «черт» до конца своих дней? – Елена покачала головой. – Дудки. Я – это я и останусь собой, во что бы ни превратилась.

– Ну и ладно, – сказал Стефан, наклонился и поцеловал ее в макушку.

Мэтт отвернулся, а Елена погладила Стефана почти мимолетно, но при этом подумав «я всегда буду тебя любить» и зная, что он прочитает эту мысль, пусть даже она не сможет услышать, что он подумает ей в ответ. Впрочем, она смогла уловить общий смысл его ответа – вокруг Стефана появилось что-то вроде тепло-розового сияния.

Может быть, это то, что видит Бонни, и то, что называется аурой? Она вдруг поняла, что большую часть времени видит вокруг него легкую, холодную изумрудную тень – если только свет можно назвать тенью. Вот и теперь розовый цвет начал ослабевать и переходить в зеленый.

Она торопливо осмотрела всех остальных. Бонни была окружена красным свечением, местами таявшим до бледнейших оттенков розового. Мередит – глубоким и ровным сиреневым. Мэтт – ясным ярко-синим.

Она вспомнила, что до вчерашнего дня – неужели это было только вчера? – она умела видеть много такого, чего не видел никто другой. В том числе и такого, что пугало ее до обморока.

Что это было? Перед ней замелькали картинки – и мелкие детали были сами по себе страшными. Это могло быть что-то маленькое, как ноготь, или большое, как рука. Какая-то ткань, напоминающая кору. Усики, похожие на антенны, как у насекомых, только их было слишком много, и двигались они быстро, как кнуты, быстрее, чем у любого насекомого. Она покрывалась гусиной кожей всякий раз, когда думала о насекомых. Среди них был жук. Однако строение его тела было не таким, как у всех насекомых, которых она видела. Он был похож скорее не то на пиявку, не то на кальмара. Идеально круглый рот, усеянный зубами по всей окружности, и очень много щупалец, напоминающих виноградные лозы, и эти щупальца шевелились по всей спине.

Он может цепляться к живому существу, подумала Елена. Но у нее было нехорошее чувство, что он может далеко не только это.

Он может стать прозрачным и заползти к тебе вовнутрь, а ты не почувствуешь ничего, кроме легкого булавочного укола.

И чтотогда?

Елена повернулась к Бонни.

– Как ты думаешь, если я тебе кое-что покажу, ты узнаешь это? Не глазами, а экстрасенсорным зрением?

– Думаю, зависит от того, что именно «это», – осторожно сказала Бонни.

Елена бросила взгляд на Стефана, и он кивнул ей самым коротким своим кивком.

– Тогда закрой глаза.

Бонни послушалась, и Елена приложила пальцы к ее вискам, а большими пальцами стала нежно гладить ее ресницы. Она пыталась активировать свои Белые Силы – что до сегодняшнего дня получалось у нее с легкостью, – и ощущение было такое, что она стучит двумя камешками друг о друга в надежде на то, что один из них окажется кремнем, и она разожжет огонь. Наконец она почувствовала, что вспыхнула маленькая ис корка,и Бонни дернулась назад.

Ее глаза широко распахнулись.

– Что это такое? – выдохнула она, тяжело дыша.

– То, что я видела. Вчера.

– Где?

Елена медленно ответила:

– У Дамона внутри.

– Но что это значит? Он управляет этой штукой? Или... или... – Бонни остановилась, и ее глаза расширились.

– Или она контролирует Дамона? – закончила за нее Елена. – Не знаю. Но кое в чем я практически уверена, Бонни. Когда он не откликнулся на твой Зов, он находился во власти малаха.

– Вопрос вот в чем: если это не Дамон его контролирует, то кто? – сказал Стефан, снова нервно встав. – Я увидел то, что показала Елена. Это существо – у него нет собственного разума. Нужен какой– то сторонний мозг, чтобы им управлять.

– Например, другой вампир? – спокойно спросила Мередит.

Стефан пожал плечами.

– Вампиры, как правило, просто не обращают на них внимания, потому что могут получить все, что им надо, и без малахов.Для того чтобы сделать вампира одержимым малахом, нужен очень сильный разум. Сильный – и злой.

– Вот там, – произнес Дамон, сидя на ветке высокого дуба, язвительно соблюдая грамматическую правильность предложений, – находятся они. Мой младшим брат и его... присные.

– Чудесно,–  пробормотал Шиничи. Он разлегся на ветвях дуба еще более грациозно и лениво, чем Дамон. Между ними шло необъявленное соревнование. Золотые глаза Шиничи сверкнули раз-другой – и Дамон это заметил – при виде Елены и при упоминании Тами.

– Только не пытайся убедить меня, что ты не имеешь отношения к тому, что произошло с этими стервами, – сухо сказал Дамон. – От Кэролайн к Тами и так далее – в этом был план?

Шиничи помотал головой. Не сводя глаз с Елены, он запел народную песню:

Щеки с цветущими розами схожи,

 Волосы цвета пшеницы...

– Я бы не советовал тебе экспериментировать с этимидевушками, – Дамон улыбнулся, но в его улыбке не было веселья. Его глаза сузились. – Я понимаю, что на вид они не крепче мокрой папиросной бумаги – но на самом деле они сильнее, чем ты можешь себе представить, и сильнее всего становятся, когда одна из них попадает в беду.

– Я уже сказал: это не я, – сказал Шиничи. Впервые за все время он выглядел беспокойным. Потом добавил: – Хотя я, кажется, знаю, кто все это затеял.

– Ну так расскажи, – посоветовал Дамон, глаза которого по-прежнему были суженными.

– Конечно. Неужели я не упоминал о своей сестре-близняшке? Ее зовут Мисао, – он улыбнулся обезоруживающей улыбкой. – Это значит «дева».

Дамон ощутил непроизвольный прилив голода, но отмахнулся от этого ощущения. Он чувствовал себя слишком расслабленным, чтобы думать об охоте, да вдобавок сильно сомневался, что на китсунэ– лис-демонов как рекомендовал себя Шиничи, – вообще можно охотиться.

– Нет, ты неупоминал о ней, – сказал Дамон, рассеяно почесав заднюю сторону шеи. След от укуса прошел, но после него остался ужасный зуд. – Видимо, это как-то ускользнуло от твоего сознания.

– Ясно. В общем, она где-то рядом. Она появилась здесь одновременно со мной, когда мы заметили вспышку Силы, вернувшую... Елену.

Дамон не сомневался, что неуверенная пауза перед тем, как произнести имя Елены, была наигранной. Он наклонил голову с таким видом, словно хотел сказать «нет, я не думаю, что ты меня обманываешь», и стал ждать.

– Мисао любит играть, – просто сказал Шиничи.

– Да ну. В смысле – в шахматы, нарды, подкидного дурака?

Шиничи нарочито закашлялся, но Дамой заметил красный блеск в его глазах. Ого. Он действительно готов встать за нее грудью, да? Дамой улыбнулся Шиничи одной из самых ослепительных своих улыбок.

– Я люблю ее, – сказал юноша с черными волосами, которые лизали языки пламени, и на этот раз в его голосе зазвучала неприкрытая угроза.

– Не сомневаюсь, – сказал Дамой миролюбиво. – Я понял.

– Но, как правило, ее игры, хм, приводят к тому, что город гибнет. В конце концов. Не в одну секунду.

Дамон пожал плечами.

– Ну, об этой занюханной деревне никто сожалеть не будет. Естественно, сначала я заберу отсюда своих девушек, – теперь неприкрытая угроза зазвучала в его голосе.

– Как пожелаешь, – Шиничи заговорил своим обычным кротким голосом, – мы союзники и будем действовать в соответствии с договором. Тем более, досадно было бы потерять... все это. – Его взгляд снова скользнул к Елене.

– Между прочим, мы даже не обсудили небольшое фиаско со мной и твоими малахами – точнее, еемалахами, если для тебя это так важно. По-моему, я испепелил как минимум трех из них, но если я увижу еще хотя бы одного, то нашим деловым отношениям придет конец. Со мной лучше не ссориться, Шиничи. Если ты узнаешь, что значит быть со мной в ссоре, тебе это не понравится.

Шиничи закивал. Дамон явно впечатлил его. Но через секунду он уже снова разглядывал Елену, напевая:

Волосы цвета пшеницы,

Мраморных плеч млечно-белая кожа.

О, дева, о, чаровница.

– И еще я хочу познакомиться с твоей Мисао. Для ее же безопасности.

– А я точно знаю, что она хочет познакомиться с тобой. Сейчас она занята – играет! – но я постараюсь уговорить ее сделать перерыв. – Шиничи томно потянулся.

Секунду Дамон смотрел на него. Потом он с рассеянным видом тоже потянулся.

Шиничи наблюдал за ним. Он улыбался.

Дамон не понял, что означает эта улыбка. Но он заметил, что, когда Шиничи улыбался, в его глазах загорались два красных огонька.

Впрочем, сейчас он слишком устал, чтобы об этом думать. Он слишком расслабился. Честно говоря, он вдруг почувствовал, что смертельно хочет спать...

– Значит, мыдолжны искать этих малахов в девушкахвроде Тами? —спросила Бонни.

– Точно в таких, как Тами, – сказала Елена.

– И ты думаешь, – спросила Мередит, глядя на Елену в упор, – что Тами каким-то образом подцепила эту гадость от Кэролайн?

– Да. Я понимаю, понимаю, главный вопрос – а откуда ее подцепила Кэролайн? И вот этого я незнаю. Но ведь мы не знаем, что с ней происходило, когда ее похитили Клаус и Тайлер Смоллвуд. Мы ничего не знаем о том, что она делала последнюю неделю – кроме того, что она ни на секунду не переставала нас ненавидеть.

Мэтт обхватил голову руками.

– Ну и что нам теперь делать? У меня такое чувство, что я отчасти за это отвечаю.

– Нет. Если уж кто-то и отвечает, то Джимми. Если он... ну, все поняли, оставил Кэролайн на ночь у себя, а потом допустил, чтобы она поговорила об этом с его пятнадцатилетней сестрой... Нет, это не значит, что он виноват,но ему во всяком случае стоило быть поразборчивее, – сказал Стефан.

– А вот тут неправ ты,– возразила Мередит. – Мэтт, Бонни, Елена, я – мы все знакомы с Кэролайн уже целую вечность и отлично знаем, на что она способна. Если кого-то и следует считать ответственными за безопасность младших сестер, так это нас. А мы проявили преступную халатность. Голосую за то, чтобы остановиться у ее дома.

– Я тоже, – грустно сказала Бонни, – хотя мне этого совсем не хочется. Кроме того, а что будет, если в ней не окажетсяэтой штуки?

– Тогда нам надо будет заняться расследованием, – сказала Елена. – Узнать, кто за всем этим стоит. Ведь этот «кто-то» достаточно силен для того, чтобы взять под свой контроль Дамона.

– Великолепно, – мрачно подытожила Мередит. – Вспомним, что у нас под ногами энергетические поля, и получится, что выбирать надо всего лишь из всего населения города Феллс-Черч.

А. в сорока пяти метрах к западу и десяти метрах над землей Дамон отчаянно боролся со сном.

Шиничи поднял руку и провел по своим прекрасным волосам цвета ночи и языков пламени, лижущих их у самого лба. Он пристально наблюдал за Дамоном через полузакрытые веки.

Дамон старался так же пристально смотреть на него, но он просто слишком сильно устал. Он медленно повторил движение Шиничи, убрав со лба немногочисленные пряди черных шелковых волос. Его веки непроизвольно смыкались, и справляться с этим стало чуть сложнее, чем раньше. Шиничи продолжал с улыбкой смотреть на него.

– Итак, мы договорились, – промурлыкал он. – Мы – то есть я и Мисао – забираем город, и ты нам не мешаешь. Мы приобретаем право владения энергетическими линиями. А ты забираешь девушек, целыми и невредимыми... и осуществляешь месть.

– Моему лицемерному брату и этому... Мудду.

– Мэтту, – у Шиничи был тонкий слух.

– Неважно. Единственное, чего я не хочу, – это чтобы что-нибудь случилось с Еленой. И с этой маленькой, рыжей ведьмой.

– Ах да, милашка Бонни. Хотел бы я заполучить парочку таких, как она. Одну на Самайн, другую на Солнцестояние.

– Таких, как она, больше нет, – сонно фыркнул Дамон. – И наплевать, где ты будешь искать. В общем, я не хочу, чтобы и с ней что-нибудь случилось.

– А что ты думаешь про эту высокуюкрасавицу– брюнетку... Мередит!

– Где?– Дамон моментально проснулся.

– Нет-нет, она не пришла за тобой, – успокоил его Шиничи. – Насчет нее у тебя есть пожелания?

– Хм, – Дамон с облегчением снова лег и расслабил плечи. – Пусть идет своей дорогой – и не попадается мне на пути.

Шиничи лениво улегся на свою ветку.

– Ну а с твоим братом проблем не будет. Остается только вон тот, второй парень, – промурлыкал он. Его голос звучал очень вкрадчиво.

– Да. Но мой брат... – Дамон чуть было не заснул точно в такой же позе, в какой лежал Шиничи.

– А о нем я позабочусь – я уже сказал.

– Мммм. В смысле отлично.

– Ну что, договорились?

– Мммм.

– Да?

– Да.

– Значит, договорились.

На этот раз Дамон ничего не ответил. Ему. снился сон. Ему приснилось, что золотые глаза Шиничи вдруг резко распахнулись и уставились прямо на него.

– Дамон, – он услышал свое имя, но во сне открыть глаза оказалось слишком трудно. Впрочем, он ис закрытыми глазами все отлично видел.

Во сне Шиничи наклонился над ним, завис прямо у него над лицом, так что их ауры смешались; смешалось бы и их дыхание, если бы Дамой дышал. Шиничи оставался в этом положении довольно долго, как будто изучая ауру Дамона, но Дамон понимал, что со стороны он на всех каналах и на любой частоте будет выглядеть так, словно его нет. И тем не менее во сне Шиничи навис над ним, словно хотел запомнить полукруг темных линий на бледном лице Дамона или топкий изгиб его губ.

Потом Шиничи-во-сие подложил руку под голову Дамона и погладил то место, где зудел комариный укус.

– Ого, ты растешь и скоро станешь совсем большим – сказал он, обращаясь к кому-то невидимому для Дамона – к кому-то внутринего. – Ты уже почти сумел взять в свои руки всю власть и справиться с его сильной волей.

Секунду Шиничи сидел, словно любовался облетающим вишневым садом, а потом закрыл глаза.

– Думаю, – прошептал он, – это мы и попробуем сделать, и ждать придется не так уж долго. Скоро. Но сначала нам надо завоевать его доверие и избавиться от его соперника. Пусть его зрение остается затуманенным, пусть он злится, пребывает в тщеславии, будет не в себе. Пусть он продолжает думать о Стефане и своей ненависти к Стефану, который забрал его ангела, а я тем временем позабочусь о том, что здесь надо сделать.

Затем он обратился напрямую к Дамону.

– О, да, союзники! – Он рассмеялся. – Мы не союзники, пока я не смогу прикоснуться пальцем прямо к твоей душе. Вот здесь. Чувствуешь? Понимаешь, что я могу с тобой сделать...

А потом он снова обратился к неизвестному созданию, все еще находящемуся у Дамона внутри:

– А сейчас... небольшое угощение, чтобы ты рос намного быстрее и стал намного сильнее.

Во сне Шиничи поманил кого-то рукой и наклонился назад, приглашая на дерево прежде невидимых малахов. Они поползли вверх и скользнули к задней стороне шеи Дамона. А потом началось страшное – они стали один за другим проскальзывать внутрь него через какое– тоотверстие, Осуществовании которого он даже не подозревал. Прикосновение их мягких, дряблых, студенистых тел было почти невыносимо... а они ползли и ползли...

Шиничи тихо запел:

Чистая дева, скорее приди,

Солнечным днем иль при бледной луне

Ко мне на грудь возле сердца пади.

Дикие розы цветут по весне.

Во сне Дамон разозлился. Не из-за этого идиотизма – что внутри него сидят малахи – это было слишком абсурдно. Он разозлился из-за того, что Шиничи во сне не сводил глаз с Елены, когда она стала убирать то, что осталось от пикника. Он пожирал глазами каждое ее движение.

Там, где ты шла, дева ясная,

Алые розы цветут.

Их лепестками прекрасными

Твои следы зарастут.

– Она потрясающая девушка, эта твоя Елена, – заметил Шиничи во сне. – Если она выживет, думаю, она станет моей на ночь-другую. – Он мягко погладил немногочисленные пряди, оставшиеся на лбу Дамона. – Потрясающая аура, ты не находишь? Я сделаю так, что ее смерть будет великолепной.

Однако сон, который снился Дамону, был из тех, где ты не можешь ни пошевелиться, ни говорить. Поэтому он ничего не ответил.

А тем временем слуги Шиничи во сне продолжали ползти по дереву и, как желе, просачиваться в Дамона. Один, второй, третий, десятый, двадцатый. И так далее.

А Дамон все не мог проснуться, хотя и чувствовал, как из Старого леса все движутся и движутся малахи. Не мертвые, но и не живые, не мужчины, но и не девы, простые капсулы с Силой, позволяющей Шиничи управлять Дамоном на расстоянии. Они шли, и им не было конца.

Шиничи смотрел на этот поток, на эти яркие искры, сверкающе внутри Дамона. После паузы он опять запел:

Время промчится, завянут цветы,

Осень стучится, завянешь и ты.

Дева, покуда юна и чиста,

Дай лобызать мне твои уста.

Потом Дамону приснилось, что он услышал слово «забудь», которое словно бы прошептала сотня голосов. И хотя он отчаянно старался запомнить, что он должен забыть, все растворилось и исчезло.

Он проснулся. Он был на дереве один. Все его тело ныло.

16

К удивлению Стефана, когда они возвращались с пикника, миссис Флауэрс ждала их. Оказалось, что она хочет сказать им что-то, не имеющее отношения к ее саду, – это тоже было необычно.

– Там наверху тебя ждет письмо, – сказала она, мотнув подбородком в сторону узкой лестницы. – Принес какой-то юноша с черными волосами, чем-то похожий на тебя. Мне он ничего не передавал. Просто спросил, где оставить.

– С черными волосами. Дамон? – удивилась Елена.

Стефан покачал головой.

– С какой стати ему оставлять для меня письма?

Он оставил Елену с миссис Флауэрс и быстро поднялся по безумным изгибам лестницы. Наверху под дверью лежал лист бумаги.

Это была поздравительная открытка без конверта. Стефан, зная своего брата, усомнился в том, что тот за нее заплатил – по крайней мере, деньгами. Внутри были слова, написанные большим черным фломастером.

МНЕ ЭТО НЕ НАДО

ПОДУМАЛ МОГУЧИЙ СВ. СТЕФАН

ПРИХОДИ СЕГОДНЯ НОЧЬЮ К ДЕРЕВУ

ГДЕ СЛУЧИЛАСЬ АВАРИЯ С ЛЮДЬМИ

НЕ ПОЗЖЕ 4.30 НОЧИ

Я РАССКАЖУ ТЕБЕ СЕНСАЦИОННУЮ НОВОСТЬ

Больше там не было ничего... кроме веб-адреса.

Стефан уже собрался выкинуть письмо в мусорную корзину, как вдруг его обуяло любопытство. Он включил компьютер, ввел адрес и посмотрел на экран. Какое-то время не происходило ничего. Потом на черном экране появились темно-серые буквы. Человек не увидел бы там ничего, кроме сплошной черноты. Для вампиров, зрение которых намного острее, серые буквы на черном фоне были не очень отчетливыми, но различимыми.

Надоел лазурит?

Мечтаешь об отпуске на Гавайях?

Тошнит от жидкой диеты?

Загляни к нам в Ши-но-Ши

Стефан хотел было закрыть страницу, но что-то его остановило. Он выпрямился и всматривался в маленькое неприметное объявление под этими строками, пока не услышал, что Елена подошла к двери. Он торопливо выключил компьютер и направился к двери, чтобы взять у нее корзину с пикника. Он ни словом не обмолвился ей ни о записке, ни о том, что он увидел на экране монитора. Но наступила ночь, и он все больше и больше думал обо всем этом.

– Ой! Стефан, ты переломаешь мне все ребра. У меня аж дыхание перехватило.

– Прости. Просто захотел тебя обнять.

– Ага. Я тоже хочу тебя обнять.

– Спасибо, мой ангел.

В комнате с высоким потолком было тихо. Сквозь открытое окно пробивался лунный свет. Казалось, что даже луна на небе ползла крадучись, а на деревянном полу следом за ней двигался столб лунного света.

Дамон улыбнулся. У него был длинный спокойный день, и он рассчитывал на интересную ночь.

Проникнуть в комнату через окно оказалось не так просто, как он рассчитывал. Подлетев в виде огромного лоснящегося черного ворона, он собирался сесть на подоконник, превратиться в человека и открыть окно. Но оказалось, что в окне есть ловушка – при помощи Силыона была подсоединена к одному из спящих. Он задумался над проблемой, стал яростно чистить клювом перья, боясь задеть эту своеобразную сигнализацию, как вдруг сзади послышалось хлопанье крыльев.

Этот ворон не был похож ни на одного нормального ворона, когда-либо описанного в орнитологических справочниках. Он был довольно гладким, но кончики его крыльев окаймлял пурпур, а глаза были блестящими и золотыми.

– Шиничи?– спросил Дамон

– А кто же еще? – последовал ответ, и золотой глаз уставился прямо на него, —Вижу, что у тебя проблемы. Но ничего, я помогу. Я сделаю так, чтобы они крепче заснули, и тогда ты порвешь цепочку.

– Нет! – вырвалось у Дамона. —Попробуй только дотронуться до него или до нее, и Стефан...

– Стефан просто маленький мальчик, не забывай, – последовал успокаивающий ответ. —Доверься мне. Ты ведь мне веришь?

Все вышло точно так, как предсказала эта птица демонической раскраски. Спящие в комнате заснули крепче, а потом еще крепче.

Через секунду окно открылось, а Дамон, поменявший облик, оказался в комнате. Его брат и... и она... та самая, на которую ему вечно приходилось смотреть... она спала, и ее золотые волосы разметались по подушке и по телу брата.

Дамон усилием воли отвел от нее взгляд. В углу на столе стоял небольшой старый компьютер. Дамон подошел к нему и, ни секунды не колеблясь, включил. Любовники на кровати даже не шелохнулись.

Файлы. Ага. «Дневник». Какое оригинальное имя. Дамон открыл его и стал читать.

Дорогой дневник!

Сегодня утром я проснулась и – чудо из чудес – это снова я. Я хожу, разговариваю, пью, мочу постель (нет, пока я этого не делаю, но уверена, что смогу, если постараюсь).

Я вернулась.

И это было еще то путешествие.

Я умерла, дорогой мой дневник, я умерла по-настоящему. Потом я умерла еще раз, вампиром. И не жди, что я расскажу тебе, что происходило оба этих раза, – поверь мне, это надо видеть собственными глазами.

Но самое важное – то, что я ушла, но теперь я вернулась, – и, ох, дорогой мой терпеливый друг, который хранит все мои тайны с детского сада, – как же я рада, что вернулась.

Минус – яникогда, не смогу больше жить с тетей Джудит или Маргарет. Они думают, что я «покаюсь с миром» в обществе ангелов. Плюс – я могу жить со Стефаном.

Это мне награда за все, через что я прошла, – вот только я не знаю, как наградить тех, кто прошел через ворота самого ада радименя. Ох, как я устала  и – чего уж там скрывать – истосковалась по тому, чтобы провести ночь с любимым.

Я счастлива. У нас, был отличный день, мы веселись, мы занимались любовью, мы видели лица тех моих, друзей в тот момент, когда они поняли, что я жива! (И всвоем уме – насколько я понимаю, последние дни я вела себя как сумасшедшая. Честное слово, можно подумать, Великие Души На Небе не могли бросить меня на землю так, чтобы не повредились все мои шарики-ролики. Ох ох!)

С любовью.

Елена

Взгляд Дамона нетерпеливо пробежал по этим строчкам. Он искал что-то совсем другое. Ага. Вот это уже ближе.

Моя милая Елена!

Я знаю, что рано или поздно ты сюда заглянешь. Надеюсь, что тебе никогда не придется видеть того, что здесь написано. Если же ты прочитала эти строки, значит, Дамон меня предал, или случилась какая-то другая непредвиденная беда.

(«Предал?» Как-то слишком сильно сказано, подумал Дамон, которому стало не по себе. Одновременно он изнемогал от желания продолжить то, что начал.)

Ночью я иду в лес, чтобы переговорить с ним, – и, если я не вернусь, ты знаешь, кого надо расспрашивать в первую очередь.

Сказать по правде, я не совсем понимаю, что происходит. Сегодня днем Дамон оставил для меня письмо с веб-адресом. Я положу это письмо под твою подушку, любимая.

(О черт, подумал Дамон. Трудно будет вытащить это письмо и не разбудить ее. Но придется.)

Елена, сходи по этому адресу. Тебе придется повозиться с переключением яркости на мониторе, потому что сайт сделан так, чтобы его могли увидеть только вампиры. Там, кажется, сказано, что есть такое место, которое называется Ши-но-Ши – если переводить буквально, говорится там, это значит «Смерть Смерти», и там возможно снять с меня проклятие, которое тяготеет надо мною почти полтысячи лет. Там используют сочетание магии и науки, чтобы возвращать вампирам их первоначальную сущность, снова превращать их в обычных мужчин и женщин, юношей и девушек.

Если они действительно умеют это делать, Елена, то мы сможет быть вместе столько, сколько живут обычные люди. А мне больше ничего не надо от жизни.

Я хочу этого. Я хочу, чтобы у меня был шанс предстать перед тобой в облике обычного человека, дышать и питаться по-человечески.

Не волнуйся. Пока я собираюсь всего лишь поговорить об этом с Дамоном.Нет нужды требовать, чтобы я остался. Я ни за что не брошу тебя сейчас, когда в Феллс-Черч творится черт знает что.

Это было бы слишком опасно для тебя, особенно теперь, с твоей новой кровью и новой аурой.

Я понимаю, что доверяю Дамону больше, чем стоило бы. Но в одном я уверен: он никогда не причинит тебе вреда. Он тебя любит. И ничего не может с этим поделать.

И все-таки мне придется встретиться ним на его условиях, наедине, в конкретном месте в лесу. Там и поглядим.

Как я уже написал выше, если ты читаешь эти строки, значит, случилось что-то очень плохое. Защищай себя, любимая. Не бойся. Доверяй себе. И доверяй своим друзьям. Они все могут тебе помочь.

Я верю в инстинктивное стремление Мэтта защищать тебя, верю в рассудительность Мередит и интуицию Бонни. Скажи им, чтобы они сами об этом не забывали.

Надеюсь, что ты никогда этого не прочтешь.

Со всей моей любовью, сердцем и душой,

Стефан

P. S. На всякий случай: под второй половицей от стены, напротив кровати, спрятано 20 000 долларов в стодолларовых купюрах. Сейчас прямо на ней стоит кресло-качалка. Если отодвинешь кресло, легко заметишь трещину.

Дамон аккуратно удалил этот фрагмент файла. Потом, искривив рот в полуулыбке, он задумчиво, не произнося ни звука, набрал другой текст, с абсолютно иным смыслом. Быстро перечитал. Лучезарно улыбнулся. Ему всегда хотелось стать писателем – не в смысле закончить какие-то курсы, естественно; просто он чувствовал, что у него к этому делу врожденный дар.

«Пункт первый выполнен», – думал Дамон, сохраняя файл, в котором вместо слов Стефана теперь были его слова.

Он тихо подошел туда, где на узкой кровати, за спиной у Стефана, свернувшись калачиком, спала Елена.

Теперь переходим к пункту номер два.

Медленно, очень медленно, рука Дамона скользнула под подушку, на которой лежала голова Елены. Он коснулся волос Елены, разметавшихся по подушке в лунном свете, и это прикосновение причинило ему боль – не столько в клыках, сколько в груди. Дамон медленно шарил под подушкой. Он искал нечто гладкое.

Неожиданно Елена что-то пробормотала во сне и повернулась. Дамон едва не отскочил в темноту, но глаза Елены были по-прежнему закрыты, а тень от ресниц лежала толстыми чернильными полумесяцами на щеках.

Теперь ее лицо было обращено прямо к Дамону, но, как ни странно, он не стал искать взглядом голубые вены на ее светлой гладкой коже. Он жадно смотрел на ее полураскрытые губы. Нет... устоять было почти невозможно. Даже во сне они сохраняли цвет розовых лепестков, были чуть влажными и немного открытыми – так, что...

Я могу сделать это очень осторожно. Она никогда не узнает. Могу, я точно знаю, что могу. Сегодня я чувствую себя непобедимым.

Но когда он склонился над ней, его пальцы коснулись плотной бумаги.

Это прикосновение словно выдернуло его из мира грез. Он что, спятил? Рисковать всем, поставить под угрозу весь план ради одного поцелуя? Будет полно времени для поцелуев – и кое-чего еще, гораздо более важного, – но потом, потом.

Дамон осторожно вытащил из-под подушки маленькую открытку и положил ее в карман.

Потом он превратился в ворона и вспорхнул с подоконника.

Стефан давным-давно довел до совершенства искусство спать только до определенного момента, а потом просыпаться. Взглянув на часы на каминной доске, он убедился, что дисциплина и на этот раз его не подвела. Ровно четыре утра.

Будить Елену он не хотел.

Стефан тихо оделся и вылетел в окно так же, как незадолго до этого сделал его брат, – только в облике и ястреба. В глубине души он был уверен, что кто-то обвел Дамона вокруг пальца – кто-то, кто пустил в ход малахов, чтобы они сделали Дамона своей марионеткой. И Стефан, все еще заполненный кровью Елены, считал своим долгом остановить их.