Текст книги "Предначертание"
Автор книги: Лиза Джейн Смит
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)
Глава 15
– Надеюсь, я не потревожила тебя, – сказала Майя.
Она поставила на землю фонарь и черный рюкзак, а затем, подбоченившись, стала разглядывать Ханну.
«Не стану плакать. Не доставлю ей такого удовольствия», – решила Ханна.
А вслух сказала:
– Я не знала, что вампиры могут превращаться в летучих мышей.
Майя рассмеялась. В свете фонаря она выглядела красавицей. Длинные черные волосы волнами окутывали ее, ниспадая по спине до самых бедер. Кожа светилась молочно-белым оттенком, глаза были темными и загадочными, а смеющийся рот – алым.
На ней были модные джинсы и туфли из змеиной кожи на высоких каблуках. Забавно, но Ханна никогда не замечала прежде, во что Майя одета. Обычно если женщина так поразительно красива, то на ее одежду почти не обращаешь внимания.
– Не все вампиры бывают оборотнями, – ответила Майя. – К тому же я не похожа на других вампиров. Я, моя дорогая, – первый вампир. Самый первый. И должна сказать, меня от тебя уже тошнит.
«Взаимно», – подумала Ханна.
– Тогда почему ты не оставишь меня в покое? Почему ты не оставишь в покое нас с Тьерри?
– Потому, моя цыпочка, что тогда я проиграю. А я должна выиграть. – Майя в упор очень серьезно посмотрела на Ханну и тихо спросила: – Ты еще не поняла этого? Я должна выиграть, потому что иначе я потеряю слишком много. Слишком много сил я во все это вложила. Поэтому единственное, что мне нужно, – это выиграть.
У Ханны перехватило дыхание.
Она не ожидала от Майи такого ясного ответа… Но сейчас, получив его, она все поняла. Всю свою жизнь Майя посвятила тому, чтобы разлучить Ханну и Тьерри. Всю свою долгую жизнь. Тысячелетия своей жизни… И если она проиграет, ее жизнь потеряет смысл.
– Ты не знаешь, что бы еще сделать, – медленно прошептала Ханна, уже все понимая.
– Ну, пора заканчивать эту пресс-конференцию. Сама понимаешь, я могу сделать очень многое… Мне надоело играть с тобой в эти дурацкие игры.
Ханна проигнорировала эту угрозу…
– Но это ничего тебе не даст, – с искренним недоумением ответила она таким тоном, будто они с Майей обсуждали, идти ли им за покупками. – Конечно, я понимаю, что ты собираешься убить меня. Но это не поможет тебе получить Тьерри. Он просто еще больше возненавидит тебя… и он дождется, пока я вновь вернусь.
Майя опустилась на колени, роясь в рюкзаке. Она взглянула на Ханну и улыбнулась – медленно и загадочно:
– Дождется?
Глядя на алые губы Майи, Ханна почувствовала, будто ее окатили ледяной водой.
– Ты знаешь, что дождется. Если ты не убьешь и его.
Губы Майи опять изогнулись в улыбке.
– Интересная мысль! Но не совсем то, что я имею в виду. Мне он нужен живым. Видишь ли, он – мой приз. Когда выигрываешь, тебе полагается приз.
Ханну продолжал сковывать холод.
– Но он будет ждать меня.
– Нет, если ты не вернешься.
"И как же ты сделаешь это. – подумала Ханна. – О господи, может, она собирается держать меня здесь живой… связанной и живой, пока мне не стукнет девяносто?"
Волна удушья охватила Ханну. Она огляделась вокруг, пытаясь представить, каково это – провести здесь всю жизнь. В этом холодном, темном, жутком месте…
Майя разразилась смехом.
– Не можешь сообразить, как это будет? Ладно, позволь тебе помочь. – Она подошла к Ханне и опустилась на колени. – Посмотри сюда. Посмотри…
Она подняла овальное ручное зеркало и направила свет фонаря в лицо Ханне.
Ханна взглянула… и ахнула.
Это было ее лицо… но вместе с тем и не ее. Сразу она даже не могла определить, в чем разница… но единственное, что было ясно, – перед ней лицо Ханы. Ханы из Триречья. А потом она поняла: ее родимое пятно исчезло.
Или… почти исчезло. Ханна замечала лишь след от него, когда поворачивала голову в сторону. Но оно так побледнело, что стало почти незаметным.
«Боже мой, я стала красивой», – оцепенев, подумала Ханна.
Она была слишком изумлена, чтобы как-то гордиться этим. Но затем она поняла, что выглядит красивой совсем не потому, что пятно исчезло.
Даже при искусственном освещении в свете фонаря было видно, какой она стала бледной. Почти прозрачная кожа приобрела кремовый оттенок. Ее глаза стали больше и ярче, а рот – нежнее и чувственнее. Во всем ее облике появилось что-то такое…
«Я выгляжу как Поппи, – подумала Ханна. – Как Поппи, медноволосая девушка-вампир».
Онемев, Ханна взглянула на Майю. Алые губы Майи растянулись в улыбке.
– Да. Я изменила твою кровь, когда поймала тебя прошлой ночью. Поэтому ты и проспала так долго… Возможно, ты не ощущаешь этого, но сейчас уже полдень. И перерождение уже началось. Думаю, еще одно изменение… может быть, два… Но я не хочу торопиться. Не хочу, чтобы ты умерла прежде, чем превратишься вампира.
У Ханны закружилась голова. Она без сил откинулась назад к столбу и удивленно смотрела на Майю.
– Но почему? – почти умоляюще прошептала она. – Зачем ты хочешь превратить меня в вампира?
Майя встала. Она подошла к рюкзаку и аккуратно засунула в него зеркало. А затем вытащила что-то еще… что-то настолько длинное, что оно не помещалось в рюкзаке и торчало из него. Она показала это Ханне.
Палка. Черная деревянная палка, наподобие копья, приблизительно такой же длины, как рука Майи. С хорошо заостренным концом.
– Вампиры не возвращаются, – сказала Майя.
Ханна услышала дикий, нечеловеческий хохот.
Теперь она все время пыталась набрать побольше воздуха. Она боялась, что сейчас потеряет сознание или ее стошнит.
– Вампиры… не…
– Не правда ли, занятная мелочь? Должна признать, я не совсем понимаю логику, но вампиры не перевоплощаются, даже если они и Древние Души. Они просто умирают. Я слышала, что, когда превращаешься в вампира, теряешь душу. Впрочем, не знаю… Как ты думаешь, у Тьерри есть душа?
Смерть… Она могла это принять. Но умереть навсегда, навсегда уйти… Что, если вампиры даже не попадают куда-нибудь в другое место… в какой-то загробный мир? Что, если они просто исчезают навсегда?
Ничего более ужасного Ханна не могла себе представить.
– Я не позволю тебе… – прошептала она. Голос ее был хриплым и срывающимся. – Я не…
– Но ты не можешь остановить меня. – Майю явно все это забавляло. – Это пеньковая веревка. Она удержит тебя, когда ты станешь вампиром, так же прочно, как и сейчас. Ты беспомощна, бедная малышка. Ты не можешь помешать мне. – И с видом полного довольства собой Майя добавила: – Наконец-то я нашла способ разорвать круг!
Она оставила свой рюкзак и снова опустилась на колени перед Ханной. Сейчас, когда ее красные губы раскрылись, Ханна увидела длинные острые зубы.
Она сопротивлялась. Даже понимая, что это бесполезно, она делала все, что в ее силах, и отчаянно пыталась отбиваться ногами. Но это ничего не дало. Майя была намного сильнее. В считанные минуты она прижала обе руки Ханны к столбу и повернула ее голову, обнажив шею.
Теперь Ханна поняла, почему в тот раз Майя заставила ее пить кровь вампира. Это было не просто бездумной жестокостью. Это была часть ее замысла.
«Ты не сделаешь это со мной. Ты не сможешь. Ты не сможешь убить мою душу…»
– Ну как, готова? – услышала Ханна слова, произнесенные с каким-то присвистом.
И тут же ощутила прикосновение зубов.
Она снова боролась, вырываясь, как газель из пасти львицы. Но бесполезно. Из Ханны против ее воли высасывали кровь, и это было невероятно больно. Ханна ощущала, как Майя пьет ее кровь жадными глотками.
«Я не хочу этого…»
Наконец острая боль стихла и стала тупой и ноющей. Ханна была словно в тумане, все ее тело онемело. Майя заставила ее изменить положение, откинув голову Ханны назад и прижав свое запястье к ее рту.
«Не буду пить… Лучше захлебнусь. По крайней мере, я умру прежде, чем стану вампиром».
Но Ханна поняла, что не так легко заставить себя умереть от удушья. В конце концов, задохнувшись, она стала глотать кровь Майи.
Майя просто ждала.
– Ну вот. – Вздохнув, она снова посветила фонарем в лицо Ханны. – Да. – Она осмотрела ее деловито, как хозяйка – индюшку, запекающуюся в печи. – Да, все идет как надо. Еще один раз – и все будет кончено. Ты станешь вампиром… если мы не потеряли слишком много времени после первого изменения.
– Тьерри убьет тебя, когда узнает, – прошептала Ханна.
– И нарушит свое священное обещание? Я так не думаю, – улыбнулась Майя и, снова поднявшись на ноги, начала возиться с рюкзаком. – Конечно, всего этого не случилось бы, если бы он не нарушил своего обещания мне, – сухо добавила она. – Он сказал, что ты никогда больше не станешь между нами. Но не успела я оглянуться – а ты тут как тут! Слоняешься по его дому как ни в чем не бывало. Ему следовало быть осторожнее.
Ханна с недоумением уставилась на нее:
– Он даже не знал, что я пришла туда! Майя… ты что, не понимаешь? Он не знал…
Майя лишь отмахнулась от нее.
– Не думай, что я поверю хоть одному твоему слову. – Она выпрямилась, посмотрела на Ханну и, вздохнув, выключила фонарь и взяла ручной фонарик. – Боюсь, мне придется оставить тебя на время. Я вернусь вечером и закончу эту работенку. Не беспокойся, я не опоздаю… кроме того, меня поджимают сроки. Ведь завтра твой день рождения.
– Майя… – «Я должна удержать ее, – думала Ханна. – Нужно заставить ее понять, что Тьерри не нарушал обещания».
Она пыталась отогнать от себя те мысли, которые заставляли ее холодеть. А что, если Тьерри говорил обо всем Майе серьезно? Что, если он действительно останется с Майей, если Ханны больше не будет между ними?
– Мне некогда, пора бежать, – бросила Майя, вновь расхохотавшись, как от удачной шутки. – Надеюсь, ты не будешь скучать. Кстати, я бы не слишком раскачивала этот столб. Здесь заброшенный серебряный рудник, и все может обрушиться в любой момент.
– Майя…
– Увидимся позже.
Майя подхватила рюкзак и ушла.
Она не обращала внимания на крики, и Ханна в конце концов затихла, когда уже не стал виден луч фонаря.
Ее снова окружила тьма. Опустошенная эмоционально и физически после того, что сделала с ней Майя, она чувствовала страшную слабость. Ее тошнило, лихорадило, она ощущала зуд, будто под кожей медленно проклевывались какие-то ростки.
И она была одна.
Ханна уже почти, почти что начала снова поддаваться панике. Но она боялась, что если сейчас потеряет контроль над собой, то уже никогда не возьмет себя в руки.
«Время! Именно это! У тебя есть немного времени. Она не вернется до вечера… Итак, приди в себя и используй время, которое у тебя есть. Но здесь так темно… Погоди… Она взяла с собой фонарь? Она его выключила, но взяла ли с собой?»
Крайне осторожно Ханна пошарила вокруг себя руками. Ничего… но дотянуться дальше она не могла из-за веревок.
«Ладно. Попробуй ногами. Осторожно. Если ты оттолкнешь его – все пропало».
Ханна подняла одну ногу и начала потихоньку опускать ступню к земле, ощупывая пространство вокруг себя медленными движениями. На третий раз ее ступня что-то задела, и оно перевернулось.
«Фонарь! Теперь подтолкни его к себе. Осторожно. Аккуратно. Ближе… еще чуть-чуть… поближе к себе… Есть!»
Ханна протянула руку и схватила фонарь, держа его бережно двумя руками.
«Только не урони… найди выключатель».
Пещера озарилась светом.
Ханна поцеловала фонарь. Она действительно его поцеловала. Это был обычный туристический фонарь на батарейках, с люминесцентной лампой, но ей казалось, что она держит в руках чудо.
«Ладно. Теперь осмотрись. Что ты можешь сделать, чтобы помочь себе?»
Но когда Ханна огляделась, у нее заныло сердце. Пещера, в которой она находилась, была неправильной формы, с шероховатыми стенами и выступающими каменными плитами. Старый серебряный рудник, как сказала Майя. Значит, это место давно заброшено людьми.
По одну сторону от себя Ханна видела столбы, такие же, как тот, к которому она была привязана. Похоже, они служили опорой для стен.
«Благодаря этим опорам рудокопы, наверное, могли добираться в глубь рудника, – рассеянно подумала Ханна. – А может, они поддерживают свод… или и то и другое».
И эти столбы неустойчивы.
В крайнем случае она просто постарается изо всех сил, чтобы все это рухнуло. А затем будет молиться, чтобы быстрее умереть. Ну а пока она продолжала осматриваться.
Стена, находившаяся справа от нее, – единственная, которую она могла видеть в пятне света, – была удивительно разноцветной. Даже красивой. Не обычный грубый темно-серый камень, а светло-серый камень с прожилками молочно-белого и бледно-розового кварца.
«Серебро иногда встречается в кварцевой породе, – подумала Ханна. Она знала об этом от маминых друзей, палеонтологов. – Но какая мне от этого польза? Это красиво, но бесполезно».
К ней вновь стал подкрадываться панический страх. У нее есть свет. Ну и что? Она может видеть, но у нее нет ничего, что могло бы помочь.
«Но ведь что-то здесь должно быть! Камни… Только камни, и это все… – Ханна передвинулась: один из камней вдавился ей в бедро. – Может быть, я смогу забросать ее камнями… Нет, не камни… Кварц!»
Внезапно все тело Ханны пронизала дрожь. Ее будто ударило током, и она замерла.
«У меня есть кварц!»
Трясущимися руками она поставила фонарь на землю и потянулась за неровным осколком камня, который валялся недалеко. На ее глаза навернулись слезы. Это была кварцевая друза – кристалл прекрасной структуры, пригодный для обработки.
«Я знаю, как сделать из него оружие».
Конечно, Ханна никогда не изготовляла кварцевых орудий в своей жизни. Но Хана из Триречья занималась этим все время. Она делала ножи, скребки, сверла… и ручные топоры. С кремнем работать было легче: его фактура была более однородной. Но кварц был прекрасен…
«Мои руки помнят, как это делать…
Ладно. Успокойся. Прежде всего найди еще один подходящий камень».
Это оказалось совсем просто. Повсюду вокруг нее валялось столько камней. Ханна подняла один, слегка закругленный, и взвесила его в руке: «Этот подойдет».
Подтянув к себе ногу, она положила кусок кварца перед собой и принялась за работу. Впрочем, ручной топор ей был не нужен. Как только она отколола несколько достаточно длинных пластин с острыми краями, она начала пилить ими веревку. Пластины были с неровными, но с острыми, как осколки стекла, зазубринами и хорошо резали пеньку.
Это заняло много времени. Ханне еще дважды приходилось откалывать пластины, когда старые затуплялись. Но она упорно продолжала работать, пока наконец не сдернула один виток веревки, затем еще и еще один. Когда Ханне удалось избавиться от остатков веревки, она почти вскрикнула от радости:
– Свободна! Я сделала это! Я сделала!
Вскочив на ноги, забыв о слабости и о том, что ее продолжало лихорадить, она, танцуя, прошлась по пещере. Потом она подбежала к своему драгоценному фонарю и схватила его.
«Все… теперь я выберусь отсюда!»
Но это оказалось не так легко.
Некоторое время ушло на то, чтобы понять, что делать дальше. Затем она направилась к выходу тем же путем, что и Майя. Ханна шла бесконечными извилистыми коридорами, иногда настолько узкими и низкими, что едва протискивалась в них. Каменные стены были холодными… и влажными.
Несколько раз она попадала в галереи, оканчивающиеся тупиком. И лишь когда Ханна добралась до конца основного коридора, она поняла, как Майя попала сюда.
Ханна стояла в самом низу вертикальной шахты, уходившей вверх, возможно, на сотни футов. Там, в самом верху, Ханна могла различить красноватый солнечный свет.
Шахта походила на гигантский дымоход, разве что стены отстояли дальше друг от друга и были настолько гладкими, что за них невозможно было зацепиться.
«Отсюда никак не выбраться. Наверное, когда рудник работал, здесь было что-то вроде подъемника», – оцепенев, подумала Ханна.
Она плохо чувствовала себя и была очень расстроена. Даже не верилось, что все ее труды пошли прахом.
Она отчаянно стала кричать, глядя вверх, на такой недосягаемый прямоугольник солнечного света. Но когда она охрипла настолько, что почти уже не слышала своего голоса, то поняла, что кричать бесполезно.
«Никто тебе не поможет. Что ж… Значит, ты должна помочь себе сама.
Но все, что у меня есть здесь, – это камни… Нет! Нет, сейчас я свободна. Я могу передвигаться. И могу добраться до опор. У меня есть камни… и дерево».
На мгновение Ханна замерла, а затем помчалась вниз по коридору, прижав фонарь к груди.
Добравшись до пещеры, она с волнением осмотрела опоры.
«Да. Некоторые из них вполне подходят. Дерево старое, но крепкое. С ним можно работать».
На этот раз она смастерила треугольный каменный топор, особое внимание уделив лезвию – прямому, тонкому и острому. Топор получился достаточно тяжелым и удобно лежал в руке. Ханна могла гордиться собой.
Затем она отрубила топором кусок дерева от скрипящей старой стойки. Она негромко насвистывала, но сердце ее замирало от страха, что все сооружение в любой момент может рухнуть ей на голову.
Она обтесала этот кусок дерева, придав ему округлую форму, и у нее получилась палка толщиной в палец и такой же длины, как ее предплечье. Потом она быстро сделала кварцевый скребок, чтобы придать палке правильную форму.
И наконец, осколком кварца она остро заточила один конец палки, а чтобы окончательно отполировать и заострить его, несколько раз провела им по шершавой каменной стене.
Оружие было готово, и Ханна любовалась им.
Теперь у нее был кол. Очень хороший деревянный кол.
Это будет сюрприз для Майи.
Ханна села, выключила фонарь, чтобы сохранить батарею, и стала ждать.
Глава 16
Прошло много времени, прежде чем Ханна снова услышала звук шагов.
Пока длилось ожидание, она пыталась отвлечься, беззвучно напевая разные песенки и вспоминая тех, кого любит.
Мама. Ее мама сейчас даже не скучает по ней, ведь она не знает, что Ханна уехала. Но завтра… Завтра – первое мая, день рождения Ханны, и Чесс отдаст ее маме письмо…
Чесс! Конечно же, Чесс. Ханне было жаль сейчас, что она не провела с ней больше времени перед расставанием, что не объяснила ей все подробнее. Чесс пришла бы в восторг от ее рассказа. Кроме того, она имеет право знать, что у нее тоже Древняя Душа.
Пол Уинфилд. Странно… Она знакома с ним всего неделю. Но он пытался помочь ей. И сейчас он знает о Ханне Сноу больше, чем кто-либо другой в ее городе.
«Надеюсь, он не начнет снова курить, когда узнает о моей смерти».
Ведь похоже, что ее жизнь подходит к концу. Ханна не испытывала иллюзий на этот счет. У нее было оружие, но у Майи оно тоже было, и Майя гораздо быстрее и сильнее ее. Она не была бы достойным противником Майи даже при более выгодных обстоятельствах, а тем более сейчас, когда у нее совсем не осталось сил. Самое большее, на что Ханна может надеяться, – это вынудить Майю убить ее, пока она еще остается человеком.
Ханна вспомнила о членах Рассветного Круга. Они все такие хорошие. И очень жаль, что она уже не сможет узнать их поближе, помочь им. Они занимались таким важным делом, и Ханна инстинктивно чувствовала, что все это необходимо именно сейчас.
Она подумала о Тьерри.
«Наверное, ему опять придется отправиться в странствия. Как это грустно! У него была не слишком счастливая жизнь. А ведь я уже надеялась, что смогу сделать так, чтобы в его глазах больше не было этой печали…»
Когда Ханна наконец услыхала шум, то подумала, что это ей кажется. Она замерла.
«Нет. Это действительно шаги. И они приближаются. Это пришла Майя».
Ханна приготовилась. Она заняла позицию у самого входа в пещеру, глубоко вздохнула и припала к земле. Она вытерла вспотевшую правую ладонь о джинсы и покрепче сжала ею деревянный кол.
Она знала, что Майя должна направить луч фонаря к столбу, где привязана Ханна, а затем может сделать несколько шагов в глубь пещеры, пытаясь выяснить, что происходит.
«И тогда дело за мной. Я незаметно зайду ей за спину, прыгну, ударю, и кол пронзит ее. Но чтобы все получилось, нужно сделать это очень быстро».
Когда у входа в пещеру появился свет, Ханна затаила дыхание. Только бы Майя не услышала ее!
«Спокойно… Спокойно…»
Свет приближался. Ханна, не двигаясь, наблюдала за ним. Но что это? Она увидела не острый, точно направленный луч карманного фонарика, а большое пятно рассеянного света походного фонаря.
Она принесла еще один фонарь! Это означало…
Майя вошла в пещеру. Она вошла быстро и прошла мимо Ханны. Она еще не осветила фонарем столб. И она не казалась обеспокоенной… до нее еще явно не дошло, что Ханны там нет.
Ханна мысленно выругалась. Майя уже ушла слишком далеко… почти исчезла из виду.
«Вставай!»
План Ханны рушился. Она привстала и замерла, услыхав, как щелкнули ее коленные суставы, – громко, будто прозвучал ружейный выстрел.
Но Майя продолжала идти не останавливаясь. Она была уже почти у самого столба.
Ханна двинулась за ней, стараясь шагать как можно тише. Майе стоило всего лишь обернуться, чтобы увидеть ее… Но она уже подошла к столбу. И остановилась, оглядываясь по сторонам.
Ханна находилась уже прямо за ее спиной.
Сейчас!
Именно сейчас – нужный момент. Мышцы Ханны сами знали, как нанести удар, как распределить вес тела, чтобы деревянный кол вонзился Майе под левую лопатку. Ханна знала, как это сделать…
Но она не могла.
Она не могла нанести удар в спину. Нанести этот удар тому, кто ничем не угрожал ей в данный момент, кто даже не подозревал, что находится в опасности.
«О господи! Не будь дурой! Сделай это!»
«О Богиня! – эхом отозвался голос в ее голове. – Ты же не убийца. Ведь это даже не самозащита!»
Ханна была в смятении, почти в истерике. Она услышала собственные всхлипывания… Она плакала.
Рука ее опустилась, мышцы расслабились. Она не сделала этого! Она не смогла…
Майя медленно обернулась.
В свете фонаря она выглядела красиво и жутко. Оглядев Ханну с ног до головы, она особенно внимательно посмотрела на опущенный деревянный кол. А затем взглянула Ханне в лицо.
– Ты очень странная девушка, – почти с искренним недоумением проговорила она. – Почему ты не сделала этого? Тебе хватило ловкости, чтобы освободиться и сделать себе оружие. Так почему же У тебя не хватило мужества довести все до конца?
Именно об этом Ханна тоже спрашивала себя, только в более резких выражениях.
«Теперь я умру, – подумала она. – И может быть, навсегда – потому что у меня нет мужества. Потому что я не могу убить того, кто является абсолютным злом и кто окончательно решил убить Меня. Это вовсе не высокая мораль. Это глупость».
– Думаю, это последствие египетского храмового воспитания, – заметила Майя. – Или, может, той жизни, когда ты была буддисткой… ты помнишь это? А может быть, ты просто слабая.
«Просто жертва. Я прожила несколько тысячелетий, будучи жертвой – твоей жертвой. Думаю, сейчас я доиграла свою роль».
– Ну ладно. На самом деле все это неважно. Все приходит в конце концов к одному и тому же. В общем, так. Давай покончим с этим.
Тяжело дыша, Ханна не отрываясь глядела на нее, будто кролик, ослепленный автомобильными фарами.
Никто не должен вести себя как жертва. Каждое создание имеет право бороться за свою жизнь.
Но Ханна больше не могла заставить себя даже пошевелиться. Она слишком устала. У нее все болело – от головы до кончиков пальцев рук и разбитых, израненных ног.
Майя улыбалась, удерживая взгляд Ханны, и глаза ее меняли цвет – от голубого оттенка ляпис-лазури до льдисто-зеленого.
– Будь хорошей девочкой, – тихо и завораживающе пропела она.
«Я не хочу быть хорошей девочкой…»
Майя протянула к ней свои длинные руки.
– Не прикасайся к ней! – прозвучал голос Тьерри со стороны входа в пещеру.
Ханна резко повернула голову – туда, где у противоположного конца пещеры появилось новое пятно света. В первые секунды ей показалось, что у нее галлюцинация.
Но это действительно был Тьерри. Он стоял там с фонарем в руках – высокий, напрягшийся, как сжатая пружина… как хищник, приготовившийся к прыжку.
Но он находился слишком далеко. А Майя была очень проворной. И прежде чем Ханна поняла, что происходит, Майя уже ринулась к ней. Всего один молниеносный шаг – и она оказалась позади Ханны, сжав руками ее горло.
– Не двигайся! – приказала она Тьерри. – Или я сверну ее хрупкую шейку.
Ханна не сомневалась, что именно так все и будет. Она ощущала железную хватку рук Майи. Эта вампирша не нуждалась в оружии.
Тьерри поставил фонарь на землю и поднял руки.
– Хорошо, – спокойно произнес он.
– И скажи, чтобы все, кого ты привел в этот туннель, убрались прочь. Все – вон отсюда! Если увижу хоть кого-нибудь, убью ее.
Не поворачиваясь, Тьерри крикнул:
– Возвращайтесь к выходу! Все до единого! – А потом взглянул на Ханну: – Ты в порядке?
Ханна не могла кивнуть. Майя так крепко сжала ее шею, что она едва вымолвила:
– Да.
Но она могла смотреть на него, и он мог видеть ее глаза.
Сейчас она знала, что все ее опасения, будто Тьерри не захочет больше ее видеть, беспочвенны. Он любил ее. Впервые она видела перед собой человека, лицо которого так открыто выражало любовь и заботу.
Более того, они понимали друг друга без слов. Всем недоразумениям и недоверию наступил конец. Возможно, впервые с того времени, когда она была Ханой из Триречья, Ханна сейчас безоговорочно доверяла ему.
Между ними была полная гармония.
И никто из них не хотел, чтобы смерть разрушила все.
Оторвав наконец взгляд от Ханны, Тьерри посмотрел на Майю:
– Все кончено. Ты должна это понять. Здесь, внизу, со мной двадцать человек, и еще двадцать ожидают наверху. – А затем неторопливо добавил более тихим голосом: – Но даю тебе слово, что ты можешь выйти отсюда прямо сейчас, Майя. Никто тебя не тронет. Все, что ты должна сделать, – это отпустить Ханну.
– Вместе… – сказала Ханна и закашлялась: Майя сильнее сжала ее горло. Затем с трудом вздохнула и закончила: – Мы уйдем отсюда вместе, Тьерри.
Он кивнул, взглянул на Майю и протянул к ней руку, словно пытаясь убедить испуганного ребенка.
– Просто отпусти ее, – тихо повторил он.
Майя засмеялась.
У Ханны даже мурашки поползли по коже. Смех звучал неестественно, ни один нормальный человек не мог так смеяться.
– Но тогда я не выиграю, – почти весело возразила она.
– Ты в любом случае проиграешь, – спокойно ответил Тьерри. – Даже если ты убьешь ее, она будет жить…
– Не будет, если я вначале превращу ее в вампира, – прервала его Майя.
Но Тьерри покачал головой:
– Не в этом дело. – В его голосе, по-прежнему спокойном, сейчас появилась абсолютная уверенность, какая-то глубокая внутренняя убежденность. – Если ты убьешь ее, она все равно будет жить… здесь. – Тьерри ударил себя в грудь. – В моем сердце. Она всегда здесь. Она – часть меня самого. И пока ты не убьешь меня, ты не сможешь по-настоящему убить ее. И ты не сможешь выиграть. Все очень просто.
Наступило молчание. У Ханны сжималось сердце от любви к Тьерри, а глаза были полны слез.
Она слышала прерывистое дыхание Майи. И ей показалось, что хватка рук Майи едва заметно ослабла.
– Я могу убить вас обоих, – наконец с раздражением произнесла Майя.
Тьерри просто пожал плечами – этот жест сейчас выражал скорее сожаление.
– Но как ты можешь выиграть, если те, кого ты ненавидишь, не увидят твоей победы?
Это прозвучало безумно… но это была правда. Ханна почувствовала, как его слова ударили Майю, будто метко попавшее в цель копье. Если Майя не получит Тьерри в качестве приза, если она не сможет хотя бы заставить его страдать, то какой во всем смысл? В чем победа?
– Давай разорвем этот круг прямо сейчас, – негромко произнес Тьерри. – Отпусти ее.
Его мягкий голос звучал так убедительно и в нем чувствовалась такая усталость, что Ханна не понимала, как можно отказать ему. И все же она удивилась тому, что затем произошло.
Медленно, очень медленно руки, державшие ее шею, разжались. Майя отступила назад.
Ханна глубоко вздохнула. Ей хотелось побежать к Тьерри, но она боялась сделать хоть какое-нибудь движение, которое могло бы нарушить установившееся сейчас хрупкое равновесие. К тому же у нее дрожали колени.
Майя обошла ее вокруг, держась на расстоянии одного-двух шагов и не спуская глаз с Тьерри.
– Я любила тебя. – Ханна впервые услышала, как задрожал голос Майи. – Почему же ты не понял этого?
Тьерри покачал головой:
– Потому что это неправда. Ты никогда не любила меня. Ты просто хотела меня. И именно потому, что не могла меня получить.
Тьерри и Майя стояли, молча глядя друг на друга.
«Они молчат не потому, что хорошо понимают друг друга без слов, – подумала Ханна, – а потому, что они никогда не понимали друг друга. Им нечего друг другу сказать».
Молчание становилось все тягостней… и Майя сникла. Не то чтобы это полностью сразило ее, но она пала духом. Ханна видела, как жизнь оставляет ее… как покидает ее надежда. Как уходит энергия, которая питала ее тысячелетиями. Все это порождалось потребностью выиграть… а сейчас она поняла, что проиграла.
Она потерпела поражение.
– Пойдем, Ханна, – мягко сказал Тьерри. – Пойдем.
Он повернулся и крикнул тем, кто находился в туннеле:
– Освободите путь! Мы выходим.
Но именно тут все и произошло.
Майя тяжело оседала, опустив голову и глядя в землю. Или… на свой рюкзак.
И сейчас, когда Тьерри повернулся, она быстро взглянула на него и метнулась в змеином броске. Выхватив из рюкзака свою черную палку и держа ее горизонтально, она отвела руку назад.
Ханна мгновенно узнала эту позу. Ведь Хана из Триречья часто видела, как охотники бросают копья.
– Игра окончена, – прошипела Майя.
У Ханны была доля секунды, чтобы действовать… и ни мгновения для размышления. Единственное, что она успела подумать, это – «нет!».
Стремительно рванувшись к Майе, Ханна сделала выпад и первая ударила ее своим деревянным копьем. Она вложила в этот удар все силы, весь вес своего тела. Острие вошло Майе точно под лопатку. Она пошатнулась, теряя равновесие. Черная палка покатилась, подпрыгивая, по неровному каменному полу.
Ханна тоже потеряла равновесие и стала оседать на землю. Майя продолжала падать. Казалось, все происходит, как при замедленной киносъемке.
«Я убила ее».
Радости победы при этой мысли Ханна не ощущала. Было лишь спокойствие от осознания свершившегося факта.
Потом замедленное движение кинопленки закончилось, и Ханна ощутила то, что ощущает человек, с удивлением обнаруживший, что упал и лежит на земле. Только лежала она не на земле, а на Майе, из спины которой торчал деревянный кол.
В первое мгновение у Ханны мелькнула дикая мысль, что нужно найти врача. Никогда в своей жизни ей не приходилось видеть такой страшной раны. Из спины Майи текла кровь, кол вошел очень глубоко. Дерево проткнуло тело вампира будто острый стилет, пронзающий человеческую плоть.
Тьерри опустился на колени рядом с Майей и отодвинул Ханну от распростертого тела – будто ей все еще угрожала опасность. Ханна потянулась к нему, и их руки встретились. Она крепко держала его за руку, чувствуя прилив тепла и покоя.
Затем Тьерри осторожно перевернул Майю на бок. Волосы упали черным водопадом на ее бледное как мел лицо, а глаза были широко открыты. Но она смеялась.
