Текст книги "Добыча (ЛП)"

Автор книги: Лиз Мелдон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

– Ну, посмотри на себя. – Он похлопал своего друга по плечу, движение обжигало его поврежденную кожу. – Похоже, ты все еще вживаешься в свою демоническую шкуру.

– Не похоже на выгоду в данных обстоятельствах. – Напряжение, когда он поднял Северуса на ноги, промелькнуло на лице Аларика.

– Нет, боюсь, что нет. Лучше держаться за свою гибридность – быть и человеком, и демоном – пока все это не уладится. – Через плечо своего друга Северус увидел то, что осталось от их сопровождения. – Томпсону это тоже не принесло особой пользы.

Аларик резко обернулся.

– Черт. Отец будет так расстроен.

Тронутый светом ангела, вампир превратился в груду черного пепла – наконец-то по-настоящему мертвый. Он должен был отдать должное парню; по крайней мере, он до последнего пытался защитить своего подопечного. Северус никогда больше не будет говорить о нем плохо.

– Он действительно ненавидит брать интервью у новых кураторов, – продолжил Аларик, когда они направились к внедорожнику.

– А как насчет… – Северус стиснул зубы, когда его рука сомкнулась на ручке двери со стороны пассажира, и один из волдырей лопнул. Прозрачная жидкость начала сочиться между его пальцами, и он вытер ее о штаны – только для того, чтобы в процессе лопнуть еще два. Глубоко и ровно дыша, он рывком открыл дверь и забрался внутрь, когда двигатель взревел и ожил. Он не стал возиться с ремнем безопасности, как Аларик, и вместо этого смотрел прямо перед собой, все его тело дрожало, когда он пытался игнорировать агонию, пронизывающую его. – А как насчет К-Кингсли? Он охотился за постом Томпсона в течение, – он тяжело сглотнул, на мгновение зажмурив глаза, – многих лет.

– Да, я дам рекомендацию. Кингсли просто очень скучный старый хрыч, понимаешь? Одевается так, как будто сейчас все еще 1896 год, и я не думаю, что когда-либо видел, как он улыбается, – пробормотал Аларик, и внедорожник дернулся назад, когда он нажал на газ. Мчась задним ходом по пустому переулку, он управлял огромным транспортным средством с впечатляющим изяществом.

– Да, бл*ть, Томпсон был крутым, – ответил Северус, его улыбка исчезла, как только он увидел, что дверь пожарного выхода снова распахнулась. Прежде чем он смог мельком увидеть существо, Аларик ударил по тормозам, поменял передачу на внедорожнике и резко свернул в переулок между двумя зданиями, который должен был вывести их на улицу. Из-за своих усилий он потерял зеркало со стороны пассажира, и Северус смотрел в зеркало заднего вида, пока они не вернулись на Флемминг Стрит, ожидая увидеть нападавшего, преследующего их по пятам. Но ничего.

Вместо этого их приветствовал вой сирен и ошеломляющая вспышка красных и синих огней; пожарные, скорая помощь и полицейские машины уже мчались по улице к месту происшествия, бутик был в огне и повсюду было стекло. Аларик притормозил, чтобы пропустить бригаду.

– Какой беспорядок, – сказал он, покачав головой. И он, и Северус обернулись, чтобы понаблюдать за спасательными работами через тонированное заднее стекло внедорожника.

– Они быстро добрались сюда, – хрипло заметил Северус. В то время как демоны платили свою справедливую долю человеческим чиновникам, он полагал, что ангелы тоже подкармливали многих благодетелей. Пожарная и скорая помощь были данностью, хотя он всегда думал, что полиция может приехать в любом случае. – Вероятно, предупредили, что они понадобятся для уборки.

– Должно быть, все обставят как несчастный случай, – согласился Аларик, медленно присоединяясь к застоявшемуся потоку машин. Через дорогу от бутика уже начала собираться толпа, многие достали телефоны, чтобы заснять последствия.

– Как думаешь, кто-нибудь выжил?

– Не на аукционе. Я знаю, что наверху есть человеческие квартиры. Они более подвержены риску, чем мы все, особенно когда там пожар – это совсем другая история.

Огонь не был сверхъестественным. Ангел, ответственный за этот свет, мало что сделал бы, чтобы остановить его – отсюда и звонок в пожарную службу. Дополнительные группы экстренного реагирования промчались мимо них на обратном пути в Ад, но когда Аларик проехал «Инферно», Северус с гримасой кивнул в его направлении.

– Разве тебе не нужна твоя машина?

– Я высажу тебя первым, – настоял его друг, разворачиваясь на относительно пустой улице и паркуясь перед их зданием. – Уверен, что Мойра раздражена тем, что мы еще не вернулись. Начинайте фильм без меня. Мне нужно рассказать отцу о том, что произошло сегодня вечером.

Не в настроении спорить, Северус коротко кивнул, прежде чем чуть не вывалился из машины. Когда он закрывал дверь, телефон Аларика зазвонил, его мелодия приглушилась, как только дверь закрылась.

Северус не был уверен, что побудило его проверить свой телефон. Внутренний демон жаждал вернуться в дом, отчаянно желая потереться о Мойру, чтобы она могла нянчиться с ним из-за его травм. Покраснение на его коже уже начало исчезать, но волдыри все еще кричали, когда он достал свой телефон. Наконец-то есть сигнал – и голосовое сообщение от Мойры.

Северус на мгновение уставился на экран, его физическая боль исчезла до фонового шума – ее место быстро заняла тревога. Он постучал костяшками пальцев по окну, он набрал номер своего почтового ящика, жестом попросил Аларика подождать минутку, затем поднес телефон к уху.

– Одно новое сообщение, да знаю я, – прошипел он в автоматическую запись голоса. Он никогда не получал сообщений. Никто, кроме Аларика, никогда не оставлял ему голосовых – рабочий телефон, конечно, был другой историей. Когда он постучал, чтобы открыть первое не прослушанное сообщение, его беспокойство усилилось, поток адреналина пробежал по его конечностям – и только усугубился сообщением Мойры.

– Привет. Итак. Это я. Не сердись, но я нахожусь в кампусе, потому что мне нужно было передать эти эссе моему профессору. Пока все идет хорошо. Никаких черноглазых тварей, следующих за мной…

– Чертова женщина! – прорычал Северус, бросаясь к входной двери. Он позвал ее, как только вошел внутрь, но сначала обратился к дымящейся вырезке в духовке. Он вытащил ее без прихватки, руки обжег раскалённый противень, но его не волновали дополнительные ожоги, а затем помчался через здание, выкрикивая ее имя.

К тому времени, как он добрался до своего этажа, его голос звучал безумно даже для его собственных ушей.

– Бл*ть!

Здание было пустым. Ни одного симпатичного маленького гибрида в поле зрения. Северус ударил кулаком по зеркалу в ванной, зашипев, когда осколки впились ему в руку. Боль не имела значения – и она не могла сравниться с гневом, который изгонял внутренний демон, сжигая его изнутри.

Он должен был найти ее. Нигде в Фэрроуз-Холлоу для нее не было безопасно – разве он недостаточно вдолбил это в ее толстый гребаный череп на этой неделе?!

Как ей удалось выбраться? Он попросил Корделию заколдовать входную дверь, прежде чем она отправилась в ад на прошлой неделе, и его двоюродный брат снабдил ее талисманом, чтобы полностью запирать ее снаружи, когда ему понадобится.

Это не имело значения. Мойра была где-то там, снаружи. Она была уязвима. Северусу нужно было найти ее – немедленно.

Он бросился вниз по лестнице, спотыкаясь на каждой площадке, прежде чем с грохотом вылететь через парадную дверь. Он двигался так быстро, что в итоге врезался во внедорожник, потянувшись к двери, которая затем вывела весь автомобиль из равновесия. Его друг схватился за руль, уронив при этом телефон, и широко раскрытыми глазами уставился, как Северус бросился на пассажирское сиденье.

– Кампус! – прорычал он, колотя по приборной панели окровавленными, скрюченными руками, почти все его волдыри были разорваны. – Она пошла в кампус.

Шины завизжали, когда Аларик помчался прочь от обочины, едва не задев при этом одну из этих нелепых двухместных умных машин. Водитель ударил по тормозам и клаксону, и Северус уставился на него черными глазами, его губы изогнулись в рычании.

– Мы найдем ее, – сказал Аларик, звуча нехарактерно напряженно, когда он проехал ближайший красный свет. – Я уверен, что с ней все в порядке.

– Просто веди машину.

У него не хватило терпения быть вежливым – скрывать внутреннего зверя, который сбежал из клетки при первом же намеке на ее исчезновение. Потому что с его историей дерьмовой удачи на обоих планах мира у Северуса было мучительное чувство, что его симпатичный маленький гибрид уже мертв.

Или еще хуже и ее – забрали.

Часть 8

Мойра почувствовала это еще до того, как открыла глаза – колющую, жгучую, разрывающую боль в плечах. Она попыталась пошевелить ими, дотянуться до них, но что-то острое и холодное впивалось ей в запястья при малейшем движении. Сильно раскинув руки, она не чувствовала кончиков пальцев. Наждачная бумага, покрывающая ее горло, сдерживала стон, и каждый тяжелый глоток воздуха только усиливал ощущение. Как ножи. Ножи, скользящие по ее горлу. Ее желудок скрутило. Ее веки отяжелели. Сначала они не поднимались, но когда туман начал рассеиваться, она поняла, что ей нужно столкнуться с последствиями своих действий.

Мягкое освещение приветствовало ее, когда ей наконец удалось открыть глаза. Как она и предполагала, ее руки были связаны и вытянуты – наручники, оставляющие кровавые следы на ее запястьях, соединенные с цепями, встроенными в каменные стены, растягивая ее руки до предела. Ее тюремная камера была круглой, сложенной из известняка, с земляным полом. Окон не было, но на потолке горели десятки маленьких круглых лампочек, излучавших ровно столько света, чтобы она могла видеть, где находится, – и ее затошнило.

Прямо перед ней была дверь. Черный металл. Окна тоже нет. А сбоку от него – камера, установленная на штативе. Она моргнула, пытаясь сначала разобраться в этом, ее разум медленно соображал. Неужели паренек из братства накачал ее наркотиками? Похитил ее? И снимал ли он ее сейчас?

Все признаки указывали на «да».

Нижняя губа Мойры задрожала, когда она склонила голову к груди. Дрожь пробежала по ней, начиная с ее внутренностей и прокладывая себе путь наружу. С ее слегка согнутыми коленями весь ее вес пришелся на руки, на ее бедные плечи, и когда она нашла в себе силы наконец встать прямо, их немного отпустило.

Рыдание вырвалось прежде, чем она смогла остановить его, и хотя сильная боль не исчезла полностью, она уменьшилась. Немного. Мойра пошевелила плечами, затем проверила прочность цепей, удерживающих ее. Они дребезжали при каждом рывке, но не сдвинулись с места. Ни на дюйм, даже когда она тянула изо всех сил.

Захваченная. Безнадежно пойманная в ловушку.

«Стоило ли оно того? Отвозить эти гребаные эссе?»

Голос звучал как у Северуса – разочарованного Северуса при этом. Она снова закрыла глаза, слезы собирались, падали, струились по ее щекам.

«Нет, – сказала бы она ему. – Оно того не стоило».

Мойра ждала, чувствуя, как на нее накатывает волна чувств. Глупая. Это было самое главное. Мойра почувствовала себя глупо. Испуганно. Сердито. Но в основном глупо – за то, что игнорировала Северуса, за то, что думала, что все демоны будут похожи на него.

Она подняла голову, шмыгнув носом, услышав, как что-то лязгнуло по другую сторону дверных замков. Не желая, чтобы чертов придурок из братства видел, как она плачет, она вытерла лицо, как могла, подняв затекшие и ноющие плечи, чтобы протереть щеки.

Когда дверь со скрипом открылась, парня из братства не было с другой стороны. Брови Мойры нахмурились, она слегка прищурилась, когда фигура вышла из тени в мягкий свет комнаты. Одетый в белое, от мешковатых брюк до струящейся рубашки с длинными рукавами, он носил мешанину серебряных распятий, все разные по стилю, каждое из которых было усыпано крошечными жемчужинами и камнями.

Демон, который напал на Северуса в баре. Дириэль. Худощавый, с высокими скулами, которые при таком освещении казались особенно острыми. Черные волосы – волнистые, но короткие, идеально уложенные вокруг головы, чтобы отвлечь от того факта, что в остальном он выглядел как какой-нибудь взвинченный хиппи. И эти глаза – черные, как беззвездное небо в полночь. Мойра с трудом сглотнула, выпрямляясь, насколько могла, в то время как ее сердце упало прямо в желудок.

– О, да ладно, почему такое удивленное лицо? – дверь закрылась за ним, захлопнувшись с предчувствием неизбежности, от которого у нее задрожали колени. – Никаких слез, Мойра. Мы еще даже не начали веселиться.

Если раньше она думала, что у нее пересохло во рту, то теперь там было как в пустыне. Она подняла подбородок, надеясь скрыть свой страх, свою панику, когда Дириэль подошел к установленной камере и проверил ее настройки. Со сцепленными за спиной руками она не могла видеть, что он держит, пока он не показал ей свою спину – и когда она заметила нож, длинный и зазубренный, она снова дернула за свои ремни, когда на нее начало накатывать еще больше паники.

– Хорошо, – тихо сказал он, поворачиваясь на цыпочках, чтобы снова посмотреть ей в лицо. – И мы можем начинать веселиться. Веселье я тебе гарантирую.

– Думаю, наши определения веселья могут отличаться, – выдавила она, отступая, насколько это было возможно, как можно дальше назад с каждым маленьким шажком, который он делал вперед. Однако цепи давали не так много, и ее колени угрожали подогнуться, когда он, наконец, остановился прямо перед ней, расстояние между ними составляло не более фута или около того – нож безвольно висел у него на боку.

– Ты знаешь… – его рука дернулась так внезапно, что она вскрикнула, когда он сжал ее подбородок, впившись ногтями в плоть. – Я действительно должен поблагодарить тебя. – Дириэль оттянул зияющий вырез своей белой рубашки с оборками в сторону, обнажив два сильных ожога, по одному на каждом плече, каждый размером с ее ладонь. – Я никогда не знал, что у меня могут быть шрамы, пока не встретил тебя. Итак, спасибо тебе за то, что научила меня чему-то новому. Прошли годы с тех пор, как кто-то из вас, прямоходящих млекопитающих, удивлял меня.

Мойра старалась не отшатнуться, даже не вздрогнуть, когда он надвинулся на нее, вся ее концентрация сосредоточилась на руках. Но ничего не произошло. Никакой ослепительной вспышки света. Никакого тепла – никакого ожога. Этот огонь заставлял ее почувствовать себя сильной. Она поняла это через несколько дней после инцидента, погрузившись в раздумья, размышляя о своей ситуации. Она защитила Северуса от монстра – и это заставило ее почувствовать себя сильной. На тот раз она не испытывала полного отвращения к своему новому телу.

Теперь, однако, она не могла даже зажечь искру.

Жалкая.

– Мой отец – ангел, ты знаешь, – выпалила она, когда демон провел кончиком своего ножа по ее боку, острие порезало ее вязаный свитер. – И когда он узнает, что ты сделал со мной, будут последствия…

– Я собираюсь зайти дальше и оставить тебя прямо здесь, – заметил Дириэль, наконец убирая свою когтистую руку, костлявую и острую, с ее подбородка – и вместо этого поднося нож к ее губам, – прежде чем ты поставишь себя в неловкое положение.

Мойра отпрянула назад, сжав губы, когда зазубренный край лезвия коснулся их.

– Какая смешная девочка, – проворковал Дириэль, наклонившись ближе, его дыхание было горячим и неприятным, – мы все знаем, что твой папа ангел. – Он лизнул ее в щеку шершавым, как у кошки, языком. – Как ты думаешь, кто нанял меня, чтобы сделать это с тобой?

Она резко выдохнула, новость выбила из нее дух. Дириэль отстранился, прижимая плоскую сторону ножа к ее щеке.

– Это был дорогой папочка, – прошептал он, затем провел пальцем у нее под глазами, его пугающе острый ноготь поймал ее слезы. – На случай, если ты немного медленно соображаешь… С полукровками никогда нельзя сказать наверняка.

Ее отец нанял демона, чтобы причинить ей боль? Если Дириэль говорил правду – а в этом не было никакой гарантии, настаивал тихий голосок в ее голове, – тогда это означало, что ее отец знал, кто она, где она… и просто хотел убрать ее с дороги. Все это могло быть ложью, но что бы это ему дало? Если он хотел причинить ей боль, очевидно, все, что демону нужно было сделать, это сказать правду. Правда была достаточно плоха. Если бы нож Дириэля не был приставлен к ее лицу, Мойра опустила бы голову, используя волосы, чтобы скрыть слезы.

– О, выше нос, лапочка, – Демон дважды похлопал ее по щеке, прежде чем убрать клинок, перекидывая его взад и вперед между каждой рукой. – Всегда есть луч надежды. Твой отец нанял меня, чтобы убить тебя, но я еще не сделал этого. А? А? Все не так плохо, не так ли?

Глаза Мойры сузились, глядя на него, хотя в ее взгляде не было яда, когда душераздирающая печаль пронзила ее изнутри. Она всю свою жизнь готовилась к тому, что ее отец – ну, мужчина, который пожертвовал немного спермы, – возможно, не захочет ее признавать. Она произнесла десятки речей. Она читала книги на эту тему, подростком посещала разные форумы, посвященные этому вопросу, писала в разные чаты. Мойра думала, что достаточно подготовилась, чтобы воспринять новость и не дрогнуть – чтобы иметь возможность смириться с этим, смириться с этим и продолжать идти.

Наконец ее колени подогнулись, тело опустилось настолько, насколько позволяли цепи.

Очевидно, она недостаточно подготовилась.

Потому что это чувство пустоты, эта постоянно расширяющаяся черная дыра в глубине ее души причиняла боль гораздо сильнее, чем все, что Дириэль с ней делал.

– Видишь, вот что получает крылатый ублюдок за то, что не добавил подробностей в наш контракт, – продолжил Дириэль, его неподдельное ликование было вишенкой на вершине этого кошмара. – Он сказал, что я должен убить тебя, и я, конечно, убью, но он не сказал, когда мне нужно это сделать.

Она закашлялась, глаза расширились, когда его рука обхватила ее за горло и сжала.

– Итак, – бездушные черные глаза блуждали вверх и вниз по ее фигуре, – давайте посмотрим, с чем мы здесь имеем дело, м?

Он просунул палец в петлю ремня на ее джинсах, затем разрезал ее ножом. Мойра напряглась, болезненное чувство охватило ее, когда она поняла, что он собирался сделать, и наблюдала, как напрягся каждый мускул, когда он просунул нож под талию гладкой стороной вниз, затем повернул его вертикально и разорвал. Зазубренное лезвие прорвало ткань насквозь, и она попыталась вывернуться, визг застрял у нее в горле.

– А теперь будь хорошей девочкой и постарайся не двигаться, – сказал он, присев на корточки и потрогав разрыв. – Не хочу, чтобы я задел тебя… пока что.

Он продолжал разрезать ее одежду с почти клинической точностью. Сначала пошли ее джинсы, разрезанные по боковым швам и отброшенные в сторону двумя аккуратными кусочками. Ему нужно было присесть, чтобы сделать это, и, выжидая, затаив дыхание, Мойра нанесла удар.

Ей удалось ударить его коленом прямо в нос, заставив рычащего демона опрокинуться назад, и множество ожерелий звякнуло. Зарычав, он вытер кровь о свое драгоценное белое одеяние, а затем вернулся к работе гораздо более рьяно, чем до этого.

Мда. Это оказалось менее приятным, чем она ожидала.

Затем последовали ее трусики, разрезанные с обеих сторон. Мойра инстинктивно скрестила ноги, но Дириэль заверил ее, что не будет их раздвигать; он взял самое длинное из своих жемчужных ожерелий и обвил его вокруг ее лодыжек, связав их – его точная формулировка была довольно сдержанной – казалось, он очень гордился собой, когда закончил.

Затем последовал ее свитер, разрезанный и разрезанный с меньшим изяществом, как будто он начинал терять терпение. И последнее, но не менее важное: ее бюстгальтер; он расстегнул застежку зубами, пока Мойра боролась с ним, затем с драматическим талантом скользнул вокруг нее и сорвал его спереди, бретельки защелкали на ее коже, когда они порвались.

– Ну, разве ты не выглядишь… – он поджал губы, рассматривая ее, со вздохом отбрасывая лифчик в сторону. – До боли заурядной. Не уверен, чего я ожидал…

Дириэль сделал круг вокруг нее, пока Мойра дрожала и боролась с новым приступом слез, ее кожа горела от смущения с головы до ног.

– Он тебя трахает?

Она дернулась, когда он ткнул ее в заднюю часть бедер – как судья, оценивающий выставочную собаку. Дириэль прекратил свое кружение после двух кругов, скривив рот от отвращения.

– Северус? Не так ли? Просто ужасные существа, инкубы. Они трахают все, у кого есть пульс, а тут еще ты… мерзость. Человек и ангел. Худшее сочетание полукровки, на мой взгляд. – Он поднял руки, снова улыбаясь. – Но полагаю, что я здесь не для того, чтобы судить его. Я здесь, чтобы решить, перережу ли я тебе горло сейчас или позже. – Дириэль хлопнул в ладоши, звук столкновения плоти был подобен грому. – Давай начнем.

Мойра хотела кое-что ему сказать, что-нибудь насмешливое, как делали героини во всех приключенческих книгах, когда злодей загонял их в угол. Она хотела быть храброй, быть язвительной, найти слабое место в бесцеремонной, садистской броне Дириэля и использовать ее для всего, что у нее было.

Но она не могла. Она просто стояла там, дрожа, не чувствуя своих рук, пальцев ног, в то время как ее сердце колотилось где-то в горле. Каждый раз, когда она приоткрывала рот, с ее языка не слетало ни слова – ни резкого возражения, ни небрежного комментария о том, что с ней все в порядке, и он ее ничуть не напугал. Потому что он это сделал. Дириэль держал ее обнаженной и прикованной неизвестно где. Ее ангельский свет решил быть застенчивым, и ее сил не хватило, чтобы разорвать оковы.

Теперь она чувствовала себя наивной, маленькой и глупой в равной мере, наконец осознав, насколько не в своей тарелке оказалась в этом новом мире.

Нежеланной тоже. Как нежеланный мужчина, ангел, который был ответственен за то, во что она превратилась.

Теперь, когда Дириэль стоял позади нее, она позволила своим слезам течь так тихо, как только могла, отчаянно пытаясь унять дрожь в теле. Два пальца ткнули ее в спину, поднимаясь вверх и останавливаясь между лопатками. Она резко вдохнула, когда он усилил давление, толкаясь, как будто что-то искал.

– Теперь, прямо здесь…

Мойра закричала – звук, раздиравший ее горло, – когда Дириэль вонзил в нее этот зазубренный нож. Укус каждого острого зуба, впивающегося в ее кожу – был подобен агонии. Одной рукой он схватил ее за плечо, пока она металась, но он продолжал и продолжал врезаться в нее. Тепло пробежало по ее спине, по ягодицам, вниз по бедрам; ей не нужно было смотреть, чтобы знать, что это кровь.

Еще один крик, когда он начал давить на другое плечо, а затем еще и еще. Каждый дюйм лезвия, каждый зубец, каждая рана. Она чувствовала все это. Северус заставил ее чувствовать себя наилучшей из возможных способов, а Дириэль – худшей.

– Ч-что ты делаешь? – она плакала, обмякнув, когда он наконец остановился – когда он наконец, казалось, отступил назад, возможно, чтобы полюбоваться своей работой. Мойре не нужно было спрашивать; она знала, что он делает. Пытает ее. Получает удовольствие. Хочет посмотреть, сможет ли он оставить на ней такой же шрам, как она оставила на нем.

Дириэль цыкнул на нее, положив руку на заднюю часть ее бедра, когда его взгляд обжег ее изодранную кожу.

– Перестань жаловаться. Все заживет. А теперь давайте посмотрим, как следует…

На этот раз у нее вырвался беззвучный крик, после того как нож со звоном упал на землю и его пальцы заняли свое место. Она извивалась и сжималась, ее нервы были в огне, голова затуманена, когда Дириэль вонзился в свежие раны. Мойра все ждала, что вот-вот упадет в обморок, наконец потеряет сознание и проснется несколько часов спустя, израненная, но живая.

Ее новое тело выдержало. Оно встретило боль – заставив почувствовать каждую ее частичку.

– Ага! – она услышала, как он снова хлопнул у нее за спиной, и через несколько секунд пальцы снова проникли в нее. – Вот они! Такие маленькие. Такие драгоценные.

Теперь ее колени полностью подогнулись, и она повисла там, опустив голову, дрожа, все ее тело горело.

– Ч-что?

– Твои крылья, глупая девчонка. Твои крылья! – закрепившись на левой цепи, Дириэль развернулся перед ней, и это движение заставило ее запястье гореть. Он обхватил ее лицо окровавленными руками, пока кровь стекала по ее спине. Теперь она достигла ее лодыжек, ярко-красная жидкость, горячая и вездесущая. Дириэль заставил ее отвести взгляд, когда он слегка покачал ее головой, ухмыляясь, его смех был похож на смех гиены. – Ты живешь одним днем, Мойра Аурелия. У тебя там выросли ангельские крылья, как я и подозревал, в ту секунду, когда ты взорвала меня в Аду. Какая удача!

Она моргнула, глядя на него, ее вялый разум не мог ничего понять.

– Крылья?

– Судя по твоему ошеломленному оцепенению, я так понимаю, ты не знаешь, насколько сильны ангельские крылья? – он погладил ее по щекам большими пальцами – грубо, как нежелательный массаж, который натер ее кожу. – Одно перо можно продать за миллионы, и ты будешь моим нескончаемым запасом. Ангелы получают сок из своих крыльев. Их мозги и мускулы, если ты понимаешь, к чему я клоню, все усиливается от действия перьев. Все хотят их заполучить. Заклинания. Зелья. Ритуалы. Необузданная, неиспользованная сила одного пера… Это уму непостижимо!

Теперь он говорил практически с пеной у рта, продолжая разглагольствовать.

– Теперь, это может пойти одним из двух способов, полукровка, – сказал ей Дириэль, понизив голос – внезапно слишком серьезный. – Мы с тобой можем работать вместе. Я одену тебя с шиком. Ты отрастишь крылья, и я соберу их для того, кто предложит самую высокую цену. Мы можем быть командой.

Сама мысль об этом вызвала у нее рвотный позыв, и на этот раз она не стала этого скрывать.

– Или ты можешь продолжать быть раздражительной. Я буду держать тебя связанной… и все равно соберу их для того, кто предложит самую высокую цену. Все, что меняется, – это твоя уступчивость, а? В конце концов мне придется убить тебя, я подписал контракт, но до тех пор, кто сказал, что мы не можем извлечь из этого максимум пользы? Немного повеселимся?

Он вернулся к растиранию ее лица, кровь размазалась по ее губам, и пока он стоял там, выжидающе изогнув одну бровь, Мойра вдохнула металлическую жидкость – и выплюнула ее обратно в него так сильно, как только могла. Слюна и кровь покрывали его бледную щеку, подбородок, и все же эти ужасные черные глаза ничего не выдавали.

После минутного напряженного разглядывания друг друга, когда Мойра наконец набралась смелости по-настоящему одарить его своим пристальным взглядом, Дириэль глубоко вздохнул и смахнул кровь.

– Ты становишься немного предсказуемой, Мойра. Немного скучновато.

Он на мгновение нырнул ей за спину, затем в мгновение ока вернулся с ножом в руке. Она пыталась держать глаза открытыми, но зрение размывалось, когда он постучал гладкой стороной лезвия по ее носу, капли крови брызнули ей на лицо.

– Я собираюсь дать тебе немного времени, чтобы подумать об этом, – сказал он ей, небрежно пятясь к двери. – Знаешь, взвесь свои варианты. И я тоже собираюсь подумать. – Он указал на нее ножом, кровь летела повсюду. – Мы найдем способ оживить это самое обычное тело – не волнуйся.

И он исчез. Вышел за дверь, которая захлопнулась за ним. Мойра услышала, как замки со звоном встали на место. Она посмотрела вниз на лужу крови вокруг своих ног, все еще перевязанных жемчугом. Боль не прошла. Она вцепилась в нее, эмоционально и физически, вцепилась своими крючками и не отпускала.

Итак, Мойра склонила голову, подвешенная за безвольные руки и горящие плечи, и, наконец, позволила себе расплакаться.

Часть 9

Северус

– Она опаздывает, – прорычал Северус, расхаживая перед окном первого этажа, свирепо глядя на скромных пешеходов. Взволнованный, как зверь в клетке, он последние полчаса расхаживал взад и вперед в ожидании приезда своей кузины Корнелии. – Она никогда не опаздывает.

– Технически у нее все еще есть три минуты, – сказал Аларик из кухни. Грохот тарелок подсказал, что он почти закончил разгружать посудомоечную машину, навязчивый шум, который заставил Северуса скривить губы.

– Она уже должна быть здесь. Разве она не знает, как это важно? Время имеет решающее значение!

Он услышал, как Аларик вздохнул, но его друг больше ничего не сказал – он знал, что лучше не спорить с Северусом в этот момент. Мойра пропала три дня назад. Три мучительных дня. Северус искал ее повсюду, просил об одолжениях и расплачивался за них. Сотни тысяч долларов перекочевали в карманы разных демонов, чья информация даже ничего не значила. Только прошлой ночью, после угрозы вовлечь Верье – пустая угроза, конечно, поскольку Верье было все равно, что Мойра была похищена, – он смог извлечь полезную информацию от демона, который работал на обслуживании в кампусе университета, у которого, наконец, была запись с камеры наблюдения.

Парни Дириэля забрали ее. Он накачал ее наркотиками, запихнул в машину и поехал на север.

Каким бы незначительным ни был Дириэль в Аду, без известной фамилии, о которой можно было бы говорить, и без особых демонических способностей, он построил для себя небольшую империю в Фарроуз-Холлоу.

Как он это сделал, можно было только догадываться. Однажды он просто появился, влиятельный и неприлично богатый, с людьми и боеприпасами в своем распоряжении. В отличие от других мафиозных семей, он редко проявлял свой вес, предпочитая проводить время, мучая и развлекаясь. Но у него была численная сила, и Северус знал, что это только отнимет больше времени, если он будет работать по уровням сети демона.

И время не было на его стороне, особенно после того, как он наконец понял, кто похитил Мойру.

Северусу нужно было найти ее сейчас – если она вообще пережила три дня в руках Дириэля.

К сожалению, единственная ведьма, которая согласилась помочь, не задавая вопросов и не взимая платы, была в Аду – в отпуске. И не отвечала на его личный вызов. Единственный способ, которым Северус смог вытащить свою кузину наверх, был через Аларика. Гибрид сказал своему отцу, что в магии, скрывающей их дом, произошел сбой, и Верье отправил ей просьбу вернуться на Землю. Естественно, в ее чарах не было ничего плохого; навыки Корнелии были легендарными, и она предлагала их только Верье и своей семье.

Однако, когда обе стороны поняли, что все это было всего лишь уловкой, чтобы вернуть ее на Землю, Аларик заработал легкую взбучку от своего отца, а Северус проснулся от своего двухчасового сна этим утром – это был первый сон, с тех пор, как Мойра исчезла, – из-за телефонного звонка от визжащей Корнелии. Все еще не придя в себя, он позволил ей снова и снова разглагольствовать о ее профессиональной честности и о том, как он заставил Верье усомниться в этом. Когда она закончила, Северус с затуманенными глазами объяснил свое затруднительное положение, и после некоторого хихиканья она согласилась зайти около девяти утра, чтобы помочь.