Текст книги "После полуночи"
Автор книги: Лиз Карлайл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)
Лиз Карлайл
После полуночи
Клаудии Дейн – с благодарностью за все годы дружбы, сочувствия и мудрых советов.
Пролог
Конец
Часы в классной комнате оглушительно громко тикали в выжидающей тишине. Наконец-то это кончилось. Книги, теннисные ракетки, ленты и альбомы для рисунков; все эти обломки в меру счастливого девичества были тщательно упакованы. Теперь ее сундуки находились на подъездной дорожке. В ожидании.
Женщина, которая стояла у окна, изучая дорожную карету, резко обернулась со сдержанной улыбкой на лице.
– Ты приехала ко мне проказницей, Мартиника, – произнесла миссис Харрис, вытянув руки. – Могу я положиться на то, что ты покидаешь меня, перестав быть ею?
Мартиника опустила глаза.
– Oui, madame[1]1
Да, мадам (фр.).
[Закрыть], – ответила она. – Теперь я – идеальная английская мисс.
Длинный, с безупречным маникюром палец миссис Харрис скользнул под подбородок Мартиники.
– Лгунья, – заявила она с отблеском юмора в глазах. – Ах, но, тем не менее, какая прелестная лгунья.
Снова уставившись на розы на шерстяном ковре миссис Харрис, Мартиника попыталась подавить улыбку.
– Может быть, лорду Ротуэллу сослужит хорошую службу то, что я буду одновременно проказницей и лгуньей, – заметила она. – Может быть, он вскоре передумает отправлять меня прочь и выдавать замуж за первого согласного на это поклонника, которого ему удастся найти.
– Мартиника! – с мягким предостережением воскликнула миссис Харрис. – Ты не можешь остаться в школе навсегда, как бы нам обеим не хотелось этого. Твой дядя просто желает, что ты была счастлива.
– Он желает сбыть меня с рук, – возразила Мартиника. – Именно по этой причине он и отослал меня к вам, мадам. Я была не нужна в Вест-Индии. И сейчас я тоже не нужна.
Миссис Харрис покачала головой.
– Не могу поверить, что это правда, моя дорогая, – тихо произнесла она. – Барон Ротуэлл устроил для тебя роскошную жизнь.
Глаза Мартиники широко распахнулись.
– Это истинная правда, – заявила она. – Он стыдится меня. И что бы он ни сделал, это было сделано из чувства вины.
Миссис Харрис взяла руку Мартиники и ободряюще сжала ее.
– Если бы это было так, моя милая, то он едва ли проделал бы путь в четыре тысячи миль, чтобы выдать тебя замуж за кого попало, – проговорила она. – Нет, он приезжает, чтобы убедиться в том, что работа выполнена как надо. И, судя по тону многочисленных писем, которые он написал мне за несколько лет, никто лучше него не позаботится о твоих интересах.
Мартиника попыталась сдержать улыбку.
– Неужели он и с вами вел себя как людоед, мадам?
Миссис Харрис колебалась на секунду дольше, чем нужно.
На этот раз Мартиника все же улыбнулась.
– Да, вы пару раз ощутили на себе остроту языка лорда Ротуэлла, я в этом не сомневаюсь, – заявила она. – Прошу прощения, мадам, если он был жесток к вам.
– Жесток – это слишком резкое слово, Мартиника, – ответила она. – И я умоляю тебя осторожнее обращаться с собственным острым язычком. Удивительно, что вы с бароном Ротуэллом не являетесь кровными родственниками.
У Мартиники вытянулось лицо.
– Мои извинения, мадам.
– Мартиника, моя дорогая, ты оставалась со мной дольше, чем все остальные мои девочки, – с мягкой настойчивостью продолжала миссис Харрис. – И ты оставалась здесь намного дольше того возраста, когда многие из них давно уехали и благополучно вышли замуж. А за этот прошедший год ты показала, что являешься прекрасной молодой учительницей. И при том, за все это время, ты так и не научилась сдерживать ни язык, ни вспыльчивость.
– Увы, я была испытанием для вас, мадам. – Мартиника театрально вздохнула. – Я сей же час сниму с вас это бремя и брошусь в постель какого-нибудь скучного, обветшалого, старого аристократа.
При этих словах миссис Харрис рассмеялась.
– Мне становится жаль английских скучных, дряхлых аристократов, – заметила она. – Я вовсе не уверена, что они готовы к встрече с тобой. И приличные юные леди не говорят о постелях джентльменов, моя милая. Но ты ведь знала это, не так ли? Ты снова изводишь меня.
Ее ученица подмигнула.
– Oui, madame. Я знаю. На самом деле я знаю много такого, что не положено знать юной английской леди.
– И я благодарна тебе за то, что ты не стала делиться этим со своими одноклассницами, – со вздохом произнесла миссис Харрис. – Мартиника, дорогое дитя, ты мудра не по годам, словно старушка, – или нужное мне слово «опытна»? Нет, и это тоже не вполне подходит.
Мартиника рассмеялась.
– Это все мое сомнительное прошлое, не так ли, мадам? – спросила она. – Возможно, я просто видела чересчур многое в этом мире?
Миссис Харрис снова вздохнула, но не стала поправлять ее.
– Что ж, вернемся к более полезным вопросам, моя дорогая. Куда ты направишься отсюда? Ты остановишься в Лондоне?
– На время, – ответила девушка. – Мы с тетей Ксантией обзаведемся новым гардеробом.
– Как чудесно, – ответила миссис Харрис. – В письме твоего дяди говорилось, что вы должны отправиться куда-то на праздники.
Мартиника сморщила нос.
– Мы должны провести декабрь в Линкольншире с кузиной Ротуэлла, – призналась она. – Леди Шарп. Вы ее знаете?
Миссис Харрис покачала головой.
Мартиника пожала плечами.
– И я тоже нет, – проговорила она. – Но это ничего не значит. После Нового года мы вернемся в Лондон, чтобы ждать начала Сезона. Ротуэлл и тетя Ксантия купили дом – на Беркли-сквер, конечно же. Сахар и морские перевозки грузов, должно быть, приносят хорошие доходы в наши дни.
– Мартиника. – Миссис Харрис нахмурилась. – Леди никогда не обсуждает финансы своей семьи на публике.
Мартиника усмехнулась.
– Но мы же не на публике, мадам, – возразила она. – И это вовсе не секрет – то, что моя семья сделана из новых денег.
Миссис Харрис нахмурилась еще сильнее.
Мартиника изобразила подобающее раскаяние.
– Oui, madame, – серьезно проговорила она. – Вы можете полагаться на то, что я буду вести себя самым лучшим образом, когда войду в общество. Я скорее умру, чем позволю своему поведению дурно отразиться на вашей школе. На протяжении шести лет это место было моим домом, а вы – моей семьей. Я всегда помню об этом.
Миссис Харрис схватила обе ее руки и ободряюще сжала их.
– Спасибо, моя дорогая, – проговорила она. – Твое пребывание здесь и возможность увидеть, как ты выросла в такую прелестную леди, стали радостью для меня. Другие девочки научились ценить тебя, Мартиника. А теперь мой последний урок тебе: научись ценить себя.
Мартиника неотрывно смотрела на нее.
– Что вы имеете в виду, мадам?
Теперь миссис Харрис выглядела совершенно серьезной.
– Больше никаких шуток о твоей семье, – ответила она. – Никакого самоуничижительного юмора. Беспринципные мужчины будут пытаться воспользоваться преимуществом, если почувствуют даже намек на неуверенность. Держи голову выше и всегда поступай как леди знатного происхождения, не важно…
– Но мадам, я не знатного происхождения, – пронзительно воскликнула Мартиника. – Я просто дочь красивой французской курти…
Миссис Харрис приложила палец к губам Мартиники.
– Ты – приемная дочь покойного барона Ротуэлла, – заявила она. – И ты подопечная нынешнего барона. Это очень древний и благородный титул. Будь уверена в своей ценности, и все остальные последуют твоему примеру. Дорогая девочка, твоя экзотическая красота будет кружить головы, а твой прелестный французский акцент очарует каждого мужчину, который встретится с тобой. Более того, твоя семья богата, и ты наследница значительного состояния, так что…
– Мадам, вы только что сказали, что я не должна говорить о деньгах, – прервала ее Мартиника.
– О, тебе и не нужно будет, – сухо ответила миссис Харрис. – Все в обществе узнают об этом в течение двух дней после твоего прибытия в Лондон.
– Как они могут это узнать, если никто не осмеливается говорить об этом?
Миссис Харрис криво улыбнулась.
– Мартиника, умоляю, не стоит разыгрывать передо мной наивную юную мисс, – заявила она. – Тебе уже девятнадцать, и, как ты недавно заметила, ты намного более искушена, чем подобает леди такого возраста. Теперь, перед тем, как мы спустимся вниз, расскажи мне о своей тете. Мне бы она понравилась? Она похожа на своего брата, лорда Ротуэлла?
Мартиника неуверенно заморгала.
– Я… я почти не знаю ее, – призналась она. – Я помню, что тетя Ксантия была очень стройной и очень красивой. И она всегда была добра к маман.
– Она добросовестно писала тебе каждый месяц, – напомнила девушке миссис Харрис. – Неужели за все это время она ни разу не намекнула на свои чувства или интересы? Она молода, не так ли?
– Полагаю, что так, – Мартиника пожала плечами. – Но мне она никогда такой не казалась.
– Моя дорогая, ей не может быть больше тридцати лет, – воскликнула миссис Харрис. – Или значительно меньше, как я себе представляю. Возможно, она приедет с Барбадоса, чтобы тоже выйти замуж?
Мартиника рассмеялась.
– О, я так не думаю, – ответила она. – В этом отношении она напоминает своего брата. Они думают только о работе и бизнесе и – ну, о тех ужасных вещах, о которых мы не должны говорить, – о деньгах. Maisoui[2]2
Ну да! Да конечно! (фр.)
[Закрыть], я буду очень рада снова увидеть ее.
Миссис Харрис отошла обратно к окну. Склонив голову, она уставилась на блестящую черную дорожную карету внизу.
– Что ж, время пришло, Мартиника, – тихо произнесла она. – Все твои вещи погрузили.
– Неужели? – голос Мартиники оставался обманчиво спокойным.
Миссис Харрис быстрыми шагами снова пересекла комнату и обняла Мартинику.
– О, моя дорогая девочка! – прошептала она возле ее щеки. – Ступай и будь счастлива. Будь счастлива, но будь и мудра. Помни все, чему я учила тебя – особенно в отношении того, что нужно ценить себя. – Она выпустила девушку из объятий и решительно заглянула ей в глаза.
– Oui, madame, – прошептала Мартиника, подавляя волну страха. – Я не могу больше откладывать это, не так ли?
Миссис Харрис печально покачала головой.
– Нет, моя дорогая. Мы не осмелимся заставлять лорда Ротуэлла ждать.
– Trèsbien[3]3
Очень хорошо (фр.)
[Закрыть], – проговорила Мартиника. – Пойдемте, мадам, и встретим льва в вашем логове[4]4
Искаж. фразеологизм «beard the lion in his den», означающий «смело подходить к опасному или страшному человеку».
[Закрыть].
Леди Шарп была заботливой, исполнительной женщиной, которая за двенадцать лет брака научилась ценить добрый совет Барда: взамен отсутствующего стыда усвойте выдуманную стыдливость[5]5
У. Шекспир «Гамлет, принц Датский». Акт III, сцена 4. Перевод Б. Пастернака.
[Закрыть]. К счастью для леди Шарп – и для его сиятельства – она в изобилии обладала подобающими жене качествами. Милосердие, честность, покорность и бережливость; все это было свойственно ей по природе. Терпение, однако… ну что ж. Леди Шарп утешала себя тем, что никто не совершенен.
В отличие от большинства жен, ее терпение испытывал вовсе не муж. А вот его родственники… хм, ее многочисленные добродетели запрещали ей открыто высказываться в их отношении. Тем не менее, после стольких лет, на протяжении которых они жестоко донимали ее выдуманное терпение, леди Шарп практически обрела это достоинство на самом деле – доказав таким образом мудрость изречения Шекспира. Иногда смысл жизни состоит всего лишь в том, что нужно притворяться.
Именно в этот день октябрьское солнце ярко светило над Линкольнширом, а день стоял не по сезону теплым; идеальная возможность для долгой уединенной прогулки верхом по сельской местности. К сожалению, леди Шарп была вынуждена провести день, развлекая сводную сестру мужа, которая потворствовала своим желаниям и страдала от беспрестанного плохого настроения, осложняемого недавней вспышкой смертельной тоски. Кристина жаловалась всем, кто готов был слушать ее, что медленно умирает со скуки.
Быстро бросив взгляд через плечо, леди Шарп направила свою лошадь вокруг лужи, держась по травяному краю верховой тропы. Зевс уже один раз взметнул грязь сегодня днем, заляпав подол Кристины и заставив ее хрипло закричать.
– Боже, еще одна лужа, – пожаловалась сзади ее невестка. – Памела, поаккуратнее с грязью. Дженкс так сильно бранится, когда ей приходится отчищать ее от моей амазонки.
Леди Шарп снова посмотрела назад. Горничная Кристины не осмеливалась даже пикнуть в знак протеста, и они обе знали об этом. Но ее невестка улыбалась той непроницаемой идеальной улыбкой и невинно хлопала глазами.
Терпение. Терпение. Терпение.
– Не хочешь ли ты ехать впереди, Кристина? – любезно предложила леди Шарп. – Я с радостью осажу Зевса назад.
Кристина слегка надула губы.
– Ты знаешь, как я теряю направление в сельской местности, – заявила она, неловко ерзая в дамском седле. – Ей-богу, Памела, неужели ты не считаешь, что это просто ужасно – застрять в Линкольншире? Почему Регги не может отвезти нас в город?
Леди Шарп подавила вздох раздражения. Ее муж оставался в деревне, потому что был нужен здесь. Остатки урожая будут собраны в течение нескольких недель, а последующий месяц необходимо провести за приготовлением поместья к зиме. Но сестра Регги не имела понятия о таких обязанностях. Ее покойный супруг был избалованным младшим сыном, который жил на выплачиваемое содержание – или, по крайней мере, на ожидание этого содержания со стороны своих кредиторов.
– В это время года в городе никого нет, Кристина, – успокаивающе проговорила леди Шарп. – В самом деле, моя дорогая, ты должна найти что-то, чтобы развлечь себя.
Теперь они добрались до подножия холма. Леди Шарп посмотрела на бурлящий ручей, поднявшийся из-за внесезонных дождей, и задумалась, как лучше пересечь его.
Кристина ничего не замечала.
– Тогда, может быть, званый обед, Памела? – залебезила она, словно ей было не тридцать с чем-то лет, а вполовину меньше. – Или бал? Давай что-нибудь устроим прежде, чем я стану буйно помешанной.
Леди Шарп поджала губы.
– Может быть – когда через несколько недель прибудет Ротуэлл.
– Да уж, стоит только заговорить о буйно помешанных, – мрачным тоном вполголоса проговорила Кристина.
Леди Шарп проигнорировала ее и мягко тронула своего коня, направив его в воду.
– В самом деле, Памела, ты ничего не знаешь об этих так называемых кузенах, за исключением репутации Ротуэлла, – продолжала Кристина. – Ты не видела их с тех пор, как вы были детьми. И потом, есть еще эта девица. – Последнее слово было сказано тоном, который предполагал, что лорд Ротуэлл привезет с собой нагноившуюся бубонную чуму. – Она вовсе не родня тебе. Девчонку удочерил брат Ротуэлла – а затем он имел наглость умереть! Это совсем не одно и то же, что кровные родственники.
– Это почти одно и тоже, – спокойно заметила леди Шарп. – Она была всего лишь ребенком, когда кузен Люк женился на ее матери. И если он посчитал девочку достойной того, чтобы дать ей свое имя, то на этом можно остановиться.
– Ну, – проговорила Кристина, понизив голос, словно для мрачного предположения. – Я слышала кое-какие слухи.
– Неужели? – сурово ответила леди Шарп. – Тогда я умоляю тебя не повторять их мне.
Они пересекли несущийся поток, вода доходила лошадям до колен, без единого жалобного вскрика со стороны Кристины.
– Регги не может быть доволен тем, что они собираются провести месяц под его крышей, – вместо этого заметила она.
– Регги просто счастлив разделить с ними свой дом, – парировала леди Шарп, направляя лошадь влево, чтобы они могли последовать вдоль ручья к старому мельничному пруду вниз по течению. – Как и я, Регги знает свой долг перед семьей, и выполняет его вне зависимости от личных желаний.
– Что ж! – Тонкий выпад не прошел незаметным для Кристины. – Мне жаль, что я являюсь бременем для те…
Позади себя леди Шарп услышала резкий вдох. Она обернулась и увидела, что Кристина прижала обтянутые перчаткой пальцы к губам, ее глаза расширились, пока она уставилась в направлении бушующего потока. Леди Шарп последовала взглядом туда же, вниз по ручью, вплоть до мельничного пруда.
Боже милостивый на небесах!
На клочке земли под осенним солнцем лежал мужчина; очень молодой и весьма привлекательный мужчина в шокирующе небрежном состоянии одежды. Ну, это было не совсем точно. Он был обнажен. Почти. Мужчина лежал, откинувшись назад, опираясь на локти, голый до пояса, клапан на его брюках был распахнут и открывал полоску густых темных волос, исчезающую в… хм, где-то там. Его ноги были босыми, и если у этого бесстыдного негодяя имелось нижнее белье, то его нигде не было видно.
На мгновение леди Шарп зажмурила глаза. Затем, не в силах остановить себя, она открыла один глаз и позволила себе быстро оглядеть этот полуобнаженный образец грубой мужской красоты. Она увидела широкие, обнаженные плечи, высокий аристократический лоб, мускулистые руки с напрягшимися жилами, и глаза, так непристойно закрытые, словно его запрокинутое лицо впитывало чистый экстаз вместо теплого осеннего солнца.
– Внезапно, – проговорила Кристина низким грудным голосом, – мне стало вовсе не так уж скучно в деревне.
Леди Шарп хорошо знала этот тон.
– Кристина! – предостерегла она. – Кристина, ты не посмеешь.
Но, конечно же, Кристина посмела.
– Прошу прощения! – крикнула она, направляя лошадь в сторону незнакомца. – Сэр, прошу меня извинить!
– Кричи немного громче, Кристина, – кисло предложила леди Шарп. – Он не может слышать тебя из-за шума воды.
Кристина на мгновение повернула голову, в ее глазах сверкало порочное, дерзкое выражение.
– Ба, осмелюсь сказать, ты права, Пэм, – согласилась она. – Сэр! Сэр! Боюсь, что вы нарушили границу чужого владения.
Молодой человек, должно быть, заметил красную амазонку Кристины, мелькнувшую среди деревьев. Он обернулся, чтобы понаблюдать за ее приближением, прядь темных волос упала вперед, бросив тень на его лицо, в то время как его рот изогнулся в ленивой, почти непристойной ухмылке. Затем мужчина с томной грацией поднялся, подтянул брюки и пошел босиком через поляну, чтобы схватить белую льняную рубашку, свисавшую с ближайшей ветки.
Леди Шарп последовала за невесткой, слегка опасаясь того, что может произойти, если она этого не сделает.
Кристина осадила лошадь возле края поляны и уставилась сверху вниз на молодого человека, который натягивал рубашку через голову.
– Сэр, боюсь, что вы нарушили границу чужого владения, – проговорила она хрипловатым голосом. – Я должна предупредить вас, что санкции за подобные нарушения могут быть весьма… жесткими.
– А, – воскликнул он, бесстыдная ухмылка не покидала его лица. – Неужели вы – местный констебль и приехали, чтобы отмерить мое наказание?
Кристина наклонилась вперед в седле и улыбнулась.
– Я – миссис Эмброуз, – сказала она. – Но так как вы, похоже, очень нахальный молодой человек, то вы можете называть меня Кристиной.
Его ухмылка стала шире, но она не касалась его глаз, которые все еще оставались безжизненными и мрачными. Леди Шарп осознала, что незнакомец все-таки оказался не таким и юным. Да, его тело выглядело очень мужественным, лет на двадцать пять. Но вот его глаза – о, они казались старыми. Теперь рубашка влажно облепляла его тело, а его густые волосы были неестественно темными. Леди Шарп потрясенно осознала, что мужчина плавал – плавал! – в октябре. Должно быть, он совсем спятил.
Леди Шарп направила свою лошадь ближе.
– Сэр, будьте осторожны в этом мельничном пруду, – предупредила она. – Сейчас ручей довольно быстр, а течение проходит слишком глубоко. На самом деле, я вовсе не уверена, что мой муж одобрил бы это.
Незнакомец обратил на нее внимание, его глаза оглядели ее с уверенной, мрачной деловитостью. У леди Шарп возникло ощущение, что именно так он оценивал своих противников; одним быстрым, всевидящим взглядом. В этот самый момент что-то в лице мужчины изменилось, и леди Шарп почувствовала внезапный укол узнавания.
Молодой человек приблизился и протянул вверх руку.
– Леди Шарп, – проговорил он, его голос неожиданно смягчился. – Вы… вы не помните меня?
– О, Боже мой! – воскликнула леди Шарп, – наклоняясь вниз, чтобы взять его руку. – Джастин?
Он сдержанно улыбнулся.
– Собственной персоной, мадам, – согласился мужчина. – Разве только промокший насквозь.
Леди Шарп покачала головой.
– Я… да ведь я не имела понятия, что вы вернулись домой, – сказала она. – Ни малейшего понятия! Что, во имя небес, вы делаете, плавая в пруду в октябре?
Теперь, когда он подошел ближе, стало безошибочно видно его налитые кровью глаза и густую тень отросшей щетины.
– Боюсь, что у меня была довольно долгая ночь, – ответил Джастин. – И спиртное, которым я опохмелялся этим утром, показалось мне не совсем тем, что нужно.
– Надеюсь, что вы не простудитесь до смерти вместо этого, – прошептала леди Шарп. – Господи Боже, Джастин. Вы выглядите совершенно изменившимся.
– Я на самом деле изменился, – тихо ответил он.
Леди Шарп сумела улыбнуться.
– Я только имела в виду, что вы выглядите намного старше, – пояснила она. – И… хм, я помню вас как очень стройного юношу. Шарп полагал, что, возможно, вы собираетесь остаться в Париже. Но я забыла – вы ведь теперь лорд Сент-Врейн. У вас есть обязательства.
Рядом с ней резко откашлялась Кристина. Рука Сент-Врейна выскользнула из обтянутой перчаткой ладони леди Шарп.
– Прошу прощения, – проговорила она. – Как грубо с моей стороны. Это сестра Шарпа, миссис Эмброуз. Кристина, это лорд Сент-Врейн, наш ближайший сосед, который владеет землей за мельничным прудом. Вы никогда не встречались?
– Нет, – тихо произнесла Кристина. – К огромному сожалению.
Сент-Врейн оглядел ее сверху вниз.
– Рад знакомству, миссис Эмброуз, – ответил он, почти насмешливая улыбка снова медленно появилась на его губах. – Я начинаю думать, что чересчур засиделся в Париже. Вы и мистер Эмброуз гостите у вашего брата?
Кристина ответила ему такой же улыбкой.
– Я вдова, – сообщила она. – Я только что сняла траур и ненадолго поселилась с Регги и Памелой.
– Как им повезло, – пробормотал Сент-Врейн. – Но я сожалею о вашей утрате, миссис Эмброуз.
Леди Шарп натянула поводья своей лошади, заставив ее сделать шаг назад.
– Так же, как и мы сожалеем о вашей, милорд, – вмешалась она. – Шарп посылал письмо с нашими соболезнованиями. Надеюсь, что вы получили его письмо?
Сент-Врейн утвердительно кивнул.
– Его было бы трудно пропустить, мэм, – прошептал он. – Как можно себе представить, на моем столе не наблюдалось избытка писем с соболезнованиями.
Беспокойство леди Шарп усиливалось. Ей не нравилась нотка ожесточенности, которая появилась у Сент-Врейна спустя все это время, и еще меньше ей нравилось алчное выражение на лице невестки. Она коснулась кнутом полей шляпы и развернула Зевса.
– Мы должны ехать, Кристина, – заявила она. – Я уверена, что лорд Сент-Врейн желает одеться.
– Еще одно сожаление, – проговорила Кристина, далеко не шепотом.
Леди Шарп попыталась игнорировать Кристину, ее лицо неистово покраснело.
– Мы должны пожелать вам доброго дня, милорд, – сказала она. – Все мы в Хайвуде рады тому, что вы вернулись домой. Прошло слишком много времени.
Кристина бросила последний долгий взгляд через плечо, в то время как она разворачивала свою лошадь обратно в сторону ручья.
– До свидания, милорд, – промурлыкала она. – Надеюсь, что вы не подхватите воспаление легких.
Бесстыжая ухмылка Сент-Врейна вернулась.
– Меня всегда было трудно убить, миссис Эмброуз, – заметил он. – Или так говорят мои враги. Доброго вам дня. Я с нетерпением буду ждать своего наказания – при первом же удобном вам случае.
Леди ехали бок о бок, пока возвращались обратно к ручью.
– Ей-Богу, Кристина, – сердито выдохнула леди Шарп, когда ее гнев слегка поостыл. – Как ты могла?
– Как я могла что? – Кристина улыбнулась, словно кошка, забравшаяся как минимум одной лапой в горшок со сливками. – Проигнорировать твой добрый совет? Никогда!
– Мой совет? – эхом отозвалась леди Шарп. – Что ты можешь иметь в виду?
Кристина приподняла одну тонкую, изогнутую бровь.
– Разве ты только что не сказала, что я должна найти что-то, чтобы развлечь себя? – спросила она. – Что ж, я это нашла.
Терпение покинуло леди Шарп.
– О, ради Бога, Кристина! – огрызнулась она. – Только не Сент-Врейн.
Кристина вздернула подбородок.
– Почему не Сент-Врейн? – возразила она. – Он так порочно привлекателен.
– Он измучен проблемами, – предупредила леди Шарп. Затем дьявол чуточку подтолкнул ее добавить: – Кроме того, дорогая, ты не будешь выигрышно смотреться рядом с ним. Он намного моложе тебя.
Кристина рассмеялась.
– Он, может быть, и моложе по числу лет, – ответила она. – Но не душевными переживаниями.
Леди Шарп не могла поспорить с этим. Она прибегла к просьбам.
– Кристина, пожалуйста. Я умоляю тебя.
Кристина выпятила нижнюю губу.
– Почему тебе всегда нужно портить мое веселье, Пэм? Сент-Врейн сойдет за приятное развлечение. В самом деле, Регги должен пригласить его поужинать с нами сегодня вечером.
Леди Шарп поджала губы.
– Я вовсе не уверена, что Регги станет угождать тебе в этом случае, Кристина, – предостерегла она. – Сент-Врейна не принимают.
– Не принимают? – Кристина выглядела заинтригованной. – Но разве ты только что не сказала, что он и Регги переписывались?
– Умер его отец, – категорически заявила леди Шарп. – Регги послал письмо с соболезнованиями. Что еще, я спрашиваю, он должен был сделать, когда он жил в двух шагах от нас, а Сент-Врейн – его наследник, как бы его отцу не хотелось обратного?
В глазах Кристины вспыхнуло дьявольское веселье.
– О, Господи! – воскликнула она. – Ты говоришь о молодом человеке, который сбежал со своей мачехой, не так ли? Какой это был неприглядный скандальчик!
– Да, весьма.
– Что ж, это успокаивает, – чересчур бодро произнесла Кристина.
Леди Шарп подозрительно посмотрела на нее.
– Умоляю, что именно может быть успокаивающего в этом?
Кристина приподняла одно изящное плечо.
– Ну, по крайней мере, мы знаем, что он испытывает влечение к женщинам старше себя.
