Текст книги "Мой шейх"

Автор книги: Лиз Филдинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

ГЛАВА ВТОРАЯ

В комнате было прохладно и тихо. Мягкий свет пробивался через разноцветный витраж окна. Люси казалось, что она находится в подводном гроте, только здесь есть постель, мягкая и уютная.

Люси снова погрузилась в негу сна, а когда окончательно проснулась, свет стал ярче и все цвета витража играли на белоснежном постельном белье, создавая узоры необычайной красоты.

Ощущение было странным. Поборов боль, Люси села на кровати.

– Не беспокойся, Люси Форестер. Ты в безопасности, – сказал уже знакомый ей голос.

В безопасности? Что произошло? Где она? Люси попыталась взглянуть на человека, подошедшего к ней. Хирургический воротник сковывал ее движения, и один глаз открывался не более чем на маленькую щелку. Но она и так знала, кто перед ней.

В голове возник образ Ханифа с ножом в руке, и он еще велел ей успокоиться, когда… Она сглотнула. Во рту все пересохло.

– Ты помнишь? – спросил он. – Катастрофу?

– Я помню тебя. – Даже без кеффия, затенявшего его лицо, она узнала острые скулы, прямой аристократический нос, темные глаза, которые все это время возникали в ее снах.

Теперь она увидела, что его волосы были длинными, связанными темной тесьмой на затылке. Сейчас его голос звучал мягко.

– Ты Ханиф Аль-Хатиб, – сказала она. – Ты спас мне жизнь и привез в больницу.

– Хорошо. Ты помнишь.

Не так уж и хорошо, подумала она. Небольшая амнезия сейчас, возможно, была бы кстати.

– Отдохнула?

– Я даже думать не хочу о том, как себя чувствую. Где я?

Ее голос звучал сипло, и Ханиф налил ей стакан воды. Он поднес его к ее губам, которые, казалось, раздулись в два раза. Люси с трудом сделала глоток, остальное пролилось по ее подбородку и под воротник. Он взял мягкое полотенце и протер ей лицо и шею.

– Разве следовало делать это? – Она дотронулась до своей шеи.

– Исходя из опыта, могу сказать, что воротник мало что дает. Но врач посоветовал оставить его, пока ты не проснешься.

– Исходя из опыта? Ты тоже в аварию попадал?

– Не на машине, на лошади. – Он слегка пожал плечами. – В меня врезались при игре в поло. Требования в этой игре высоки, как к игроку, так и к лошади.

– По крайней мере у игрока есть выбор. – Помолчав с минуту, она спросила: – Где я? Кто ты? – Его имя и уверения в безопасности мало что говорили.

– Когда я жил в Англии, мои друзья звали меня Хан.

Когда я жил в Англии…

Ей казалось, что голова набита ватой, но все же она догадалась: он намекает на то, что знаком с западным образом поведения.

– А как тебя зовут враги? – спросила она и тут же пожалела. Как бы там ни было, этот человек спас ее от ужасной смерти. Но было поздно забирать слова обратно.

Выражение его лица осталось неизменным, и голос не выдал раздражения.

– Меня зовут Ханиф бин Джамал бин Хатиб Аль-Хатиб. И мои враги, если они мудры, помнят об этом.

Она покачала головой, желая забыть свои слова, что вызвало острую боль.

– Доктор выписал болеутоляющее, если необходимо.

– Нет, спасибо. – Ей и так тяжеловато думать. А трезвый разум ей сейчас необходим. – Ты называл свое имя до этого. И оно было в три раза короче. – Стив объяснял ей, как даются имена, и она знала, что по ним можно судить об истории человека. – «Бин» значит «сын».

Ханиф кивнул.

– Ты Ханиф, сын Джамала, который является сыном…

– Хатиба.

– Из дома Хатиб. – Имя звучало знакомо. Может, Стив упоминал его. – Это твой дом?

Глупый вопрос. Даже самая лучшая палата самой лучшей больницы не могла выглядеть таким образом. Резные рамы на окнах, цветочный фриз, каждый лепесток выполнен из полудрагоценного камня, дорогая мебель, которая может быть скорее во дворце, чем в обычном доме…

– Ты мой гость, мисс Форестер. Здесь тебе будет намного удобнее, чем в больнице. Если только у тебя нет друзей в Рамал-Хамра, у которых ты бы предпочла остановиться. Мы пытались дозвониться до твоего дома в Англии…

– Правда?

– К сожалению, никто не ответил. Ты можешь сама позвонить. – Он указал на телефон на тумбочке у кровати.

– Нет, – резко сказала она и добавила более мягко: – Там никого нет. Я живу одна. И мне жаль доставлять вам столько неудобств. – Она крепко сжала пальцами подушку и только тогда обратила внимание на состояние своих рук. Ссадины промыты, порезы заклеены. Но вид был неприятный.

– Не расстраивайся. Они быстро заживут. Через неделю-другую и следа не останется. – Помолчав, он спросил: – Ты голодна?

– Я бы не хотела доставлять еще больше хлопот. Если бы только я могла одеться и попросить вас о еще одном одолжении – вызвать такси…

– Такси? – Ханиф нахмурился. – Зачем тебе такси?

– Чтобы уехать в аэропорт.

– Я не советую так поступать. Тебе надо отдохнуть по крайней мере день или два, пока не наберешься сил.

– Я не могу здесь оставаться.

– К тому же необходимо время, чтобы восстановить твои паспорт и билет. Мне жаль говорить об этом, но все документы уничтожены при аварии.

– Уничтожены? – В памяти снова возник запах бензина, пыли, а затем и дезинфицирующего средства. – Сгорели, да. – Люси передернуло, хотя она старалась не думать о том, какая участь ждала ее. – Мне надо заняться этим, – сказала она, приподнимаясь, но резкая боль заставила ее немедленно лечь обратно.

– Пожалуйста, предоставь эти заботы моему помощнику. Он все сделает. Они будут готовы к тому времени, как ты будешь в состоянии путешествовать.

– Почему ты это делаешь? Почему так добр ко мне?

Казалось, ее слова удивили его.

– Ты иностранка. Тебе нужна помощь. И я был выбран.

Выбран?

Она списала эту странность на различие культур и продолжила:

– Ты вытащил меня из машины. Для многих людей этого было бы достаточно. – Затем она подумала, что сказанное звучит неблагодарно, и добавила: – Я знаю, что обязана тебе жизнью.

Это спровоцировало еще один поклон с его стороны.

– Все в руках Всевышнего. Ради бога! Хватит поклонов…

– Я ни в чьих руках, кроме как в своих, – парировала Люси.

Может, она и обязана ему жизнью, но она знала, что не стоит ни на кого полагаться. Даже на тех, кому доверяешь, а об остальных и говорить нечего.

– Мы все в руках Божьих, – ответил он, не обращая внимания на ее обидные слова. Конечно, делал скидку на ее положение.

– Извини. Ты был так добр ко мне. Я, наверное, кажусь неблагодарной.

– В таком состоянии любой бы вел себя не так, как обычно.

Его мастерское умение смягчить любую ситуацию вызвало у нее кривую улыбку – все, на что она была способна, учитывая состояние ее лица.

– Тебе надо есть, набираться сил, – сказал он. Люси покачала головой в знак протеста, но он тут же ее остановил: – Мне будет легче, если ты не станешь противиться. По крайней мере день или два. – Он нежно коснулся ее щеки. От этого прикосновения она дернулась. – Что я могу тебе предложить?

Сейчас ей хотелось только воды. Но Люси представила себя снова проливающей все содержимое стакана на себя, как будто ненормальная, пускающая слюни. Может, она сказала это вслух или он догадался по ее взгляду на стакан, потому что взял его и предложил ей, подставляя свою руку как опору, но в то же время не касаясь Люси.

– Я справлюсь, – произнесла она, пытаясь приподняться на локтях. Она сделала неосторожное движение, и боль калейдоскопом отозвалась во всем теле. Но прежде чем она упала назад, он подставил свое плечо и грудь.

– Не торопись, – сказал Ханиф, держа стакан у ее губ. Она с трудом подняла руку, чтобы поддержать стакан, пытаясь сконцентрироваться на питье и не смотреть ему в глаза.

– Всё? – спросил он, когда она отвернулась от стакана.

Люси посмотрела ему в глаза, благодарная за терпение. Ей казалось, что он видит ее насквозь, и от этого стало неприятно.

Ханиф со стуком поставил стакан на тумбочку.

– Я уверен, ты хочешь чашечку чая. И что-нибудь легкое поесть.

– На самом деле мне очень хочется принять душ и вымыть голову.

Люси Форестер снова попыталась приподняться на локтях, которые были покрыты синяками. Она не хотела отступать.

– Не слишком ли это много для первого раза? Может, я принесу тебе таз с водой, и ты…

– Я не инвалид. У меня несколько ссадин и синяков, – сказала она и вскрикнула от боли, резко дернув плечом.

– Больно? – спросил Ханиф, стараясь не показать свое раздражение от ее упрямства.

– Нет. Послушай, я знаю, что ты пытаешься помочь, но если покажешь, где ванная, я сама справлюсь. Или ты хочешь пойти со мной и закончить то, что начал в больнице?

– Прости, но в моем доме нет женщин и помочь тебе некому. Если ты считаешь, что справишься…

– Абсолютно верно, я справлюсь. Думаю, ты бы не позволил, чтобы какой-нибудь незнакомец омывал твою жену. Наверное, даже медбрату не позволил бы.

Ханиф знал мужчин, членов его семьи, которые действительно не позволяли докторам обследовать их жен или чтобы медбрат оставался с ними наедине. Сам он давно преодолел эту глупость.

– Я с превеликим счастьем позволил бы даже марсианину прикоснуться к моей жене, если бы ей это тогда помогло.

Почему он сказал «тогда»?

Нет, Люси не станет лезть в его личную жизнь.

– Слушай, я тебе очень благодарна за заботу, но справлюсь сама, как только встану на ноги.

На лице Ханифа читалось сомнение.

– Правда! Кроме того, мне надо не только помыться. Пожалуйста, не удерживай меня.

– Ты очень упрямая, Люси Форестер. Если упадешь и травмируешь себя, то снова окажешься в больнице.

– Если так произойдет, это будет моя вина.

– Очень хорошо. – Ханиф посмотрел по сторонам, ища что-то. – Погоди, не вставай. – С этими словами он вышел из комнаты.

Люси сделала внушение своим конечностям, что они могут двигаться, и откинула одеяло. Даже такое движение причинило ей боль, и пришлось остановиться, чтобы перевести дух. Возможно, она действительно поторопилась.

Спустив ноги с кровати, она поняла, что такое настоящая боль. Но не издала и звука, когда упала на пол. Правда, пыталась, но сил не было и на это. Даже когда Ханиф с грохотом уронил что-то из рук, увидев ее на полу. Он подбежал к ней, прошептав какое-то слово, которое она не поняла. Но о смысле догадывалась.

Идиот! Хан не мог поверить, что оказался таким глупцом. Он так привык к повиновению людей, что даже не мог представить ситуации, когда его ослушаются. Ему даже в голову не пришло, что Люси могла встать до того, как он принесет ей костыли.

Снова и снова он просил прощения и, только когда взял ее на руки и почувствовал, как она расслабилась и положила голову на его плечо, позволил себе пожурить ее.

– Неужели нельзя было подождать две минуты, Люси?

– Я думала, что справлюсь. Что со мной не так?

– Ты потянула связку на лодыжке, вот и все.

– Все? – она страдальчески посмотрела на него.

– Я знаю, – произнес он. – Это очень больно.

вспомнила.

Все произошло так быстро, что она ничего не почувствовала. Это была самая сильная травма среди всех, которые она получала. Теперь, она могла промотать события в своей памяти, как замедленную пленку.

Держа ее, он поднес простыню к ее рту, прежде чем Люси поняла, что она ей понадобится. Ее вырвало водой.

Люси бросило в жар, она дрожала от бессилия. Не выпуская ее из рук, он предложил ей попить, вытер лоб и губы так аккуратно, что она поняла: они выглядят ужасно.

– Ты здорово справляешься, – процедила она, злясь на него неизвестно почему и злясь на себя за то, что натворила дел. – Ты уверен, что не работаешь медбратом?

– Абсолютно. Но я заботился о жене, когда она умирала.

Его голос, лицо отражали боль. От нее не скрыть такие вещи.

Люси сама очень долго прятала свои чувства. До тех пор пока в ее жизнь не вошел Стив. Он излечил ее от этого. Но она знала, когда люди пытались не показать то, что чувствовали.

– Мне очень жаль… Хан. – Она произнесла его имя так, словно извинялась за плохое поведение, за легкомыслие, в то время как он только и пытается, что помочь ей. Ясно ведь, что он заново переживает все болезненные моменты его жизни.

– Тебя будет тошнить, – сказал он отстраненно. Она говорила не о тошноте, и он это знал. В голове у Люси роились вопросы, но она не имела права задавать их. Хорошо бы у нее это вошло в привычку.

– Тебе в больнице не сказали, какие травмы ты получила?

– Пытались. Но я не поняла и половины того, что они сказали. Я была так растерянна. Все происходящее… – Она посмотрела на него, прося о понимании. – Я видела мираж. По крайней мере я так думаю. А потом, после аварии, был ангел. У него были золотые крылья, и он пришел за мной. Я думала, что умерла…

– Тихо, не расстраивайся.

– Потом появился ты, и я подумала… подумала…

Она не могла признаться ему.

– Ты теряла и обретала сознание все время. Разум иногда шутит с нами. Память становится неясной.

– Ты говоришь, исходя из своего опыта?

– Боюсь, что да. – Помолчав, он добавил: – Тебе сделали сканирование в больнице. Повреждений головы не нашли.

– Выходит, только лодыжка. Правда? И все? Никаких больше травм?

– Раны и синяки.

– Поломанные ребра?

– Никто ничего про ребра не говорил. А что, болят?

– Все болит. Ну, доктор, каков прогноз?

– Синяки и ссадины очень быстро заживут, но на лодыжке тебе придется носить поддерживающую повязку в течение нескольких недель. Использовать костыли. Вот за этим я и ходил.

– А… Я не знала.

– Конечно, ты не знала. Мне следовало объяснить тебе. – Он улыбнулся кривой улыбкой. – Я привык, что мне безоговорочно подчиняются.

– Правда? Мне жаль говорить это тебе, Хан, но западные женщины больше так не делают.

– Нет? Ты хотела принять душ?

– Да, пожалуйста…

– Тогда тебе придется подчиниться мне.

– Что? – До нее не сразу дошло то, что он сказал. – Да, сэр!

– Подожди.

Люси не стала сопротивляться и крепко сжала его плечи. Ханиф усадил ее на кровать.

Ее смех, когда она снова попыталась подняться, был заразительным, и он уже не знал, что проще: переносить ее на руках или позволить самой передвигаться. Вдруг у нее закружилась голова, и он подхватил ее, предотвращая падение.

– Я в порядке, – сказала она. – Дай мне костыли и немного отойди.

Он не пытался спорить с ней, просто не обратил никакого внимания на ее слова. В тот момент, как Люси, держа в руках костыли, сделала самостоятельный шаг, она почувствовала, что ее поддерживают его руки. Она хотела возразить, но решила, что зря потратит силы.

Ханиф встал за ее спиной, готовый подхватить ее, если она упадет при смене опоры. У него были сильные руки. В этих руках, наверное, любая женщина чувствует себя в безопасности.

Он был всем тем, чем не был Стив, подумала она.

Его можно было сравнить со скалой, в то время как мужчину, за которого она вышла замуж, – с зыбучим песком.

– Люси… – Его голос вернул ее в реальность. Это был вопрос. Наверняка вопрос, правда, она не знала, что именно он спрашивал.

– Я в порядке. – Люси глубоко дышала, а ее слова больше походили на бормотание. – Можешь отпустить. – Ханиф даже не пошевелился. – Я не упаду, – убеждала она.

Люси посмотрела вниз, концентрируясь на движении, оперлась на здоровую ногу и перенесла вес на костыли. Ханиф все еще крепко держал ее.

– Пожалуйста, отпусти, – повторила она. Хан боялся это сделать. История как будто повернулась вспять, и ему казалось, что если он отпустит Люси хотя бы на секунду, то потеряет ее.

Как глупо.

Она ничего для него не значила.

Он был человеком без чувств. Но с тех пор, как впервые ее увидел, его мир превратился в водопад эмоций. Раздражение, злость, беспокойство…

Он не хотел думать, что есть и другое, более значимое чувство.

– Будешь делать так, как я скажу, – грубо сказал он.

– Потому что ты привык к тому, что тебе беспрекословно повинуются, правильно?

– Попробуй и ты, возможно, понравится.

Люси сдула волосы с лица и попыталась пройти хотя бы несколько сантиметров, опираясь на костыли. Она чуть не заплакала от боли и тут же потеряла равновесие. Ханиф подхватил ее, причем ее лоб уперся в его щеку, а грудь оказалась прижатой к мощной груди. В этот момент она не чувствовала боли.

– Это сложнее, чем казалось.

– Ты еще не готова, – сказал он, убирая локон ее волос за ухо и стараясь не обращать внимания на их шелковистость.

– Спасибо. Я завязываю хвост. Наверное, подстригусь, когда вернусь домой.

– Почему? – с ужасом спросил Ханиф. – Они прекрасны.

– Зато доставляют столько неудобств. Я собиралась сделать это до…

– До чего?

Люси пожала плечами.

– До поездки в Рамал-Хамра. Хорошо. Теперь можешь отпускать.

Он отошел на шаг назад, все еще придерживая ее. Шаг за шагом, очень медленно и осторожно они дошли до ванной.

– Все, Люси. Можешь отпустить костыли, я тебя держу.

Нога Люси дрожала от нагрузки, а все тело кричало от боли. Пальцы были как будто припаяны к костылям.

– Я не могу.

Он посмотрел вниз и, увидев проблему, прошептал что-то, чего она не поняла. Но могла с уверенностью сказать, что это не комплимент. Придерживая ее за талию, Ханиф помог ей ослабить хватку.

– На сегодня достаточно.

– Я не уйду отсюда, пока не приму душ, – настырно сказала она.

Он покачал головой и улыбнулся, хотя и очень злился.

– Десять из десяти возможных баллов за упрямство, Люси Форестер.

– Ну, никто меня еще не обвинял в том, что я легко отступаю. И смотри, в душевой есть сиденье. Легко. Включи душ, дай мне костыли, и дальше я справлюсь.

Ханиф выполнил ее просьбу. Проверив температуру воды и убедившись в том, что у нее все есть, он развернулся и был готов выйти, но остановился.

– Не надо закрывать дверь.

– Слушаюсь. – Как будто у нее есть силы это сделать, подумала она. – Если ты мне понадобишься, я крикну, хорошо?

– Хорошо.

– Ой, подожди. Ты не мог бы расстегнуть пуговицы на спине?

Ханиф старался не смотреть на нее и, сфокусировав взгляд на душе, расстегнул ей больничный халат.

– Что-нибудь еще?

– Нет. Спасибо. Я справлюсь.

Было бы преувеличением сказать, что Люси получила большое удовольствие от душа, но он вернул ей силы и помог почувствовать себя лучше.

Она смогла надеть банный халат, который Ханиф оставил для нее.

– Хан?

Он открыл дверь быстрее, чем Люси успела выговорить его имя.

– Спасибо, – сказала она. – Я бы открыла сама, но у меня руки заняты.

– У тебя, Люси Форестер, большая сила воли. Пойдем, нас ждет чай и еда. А потом ты можешь отдохнуть.

Ханиф надеялся погулять несколько минут в одиночестве по тихим тропинкам старого сада, окружающего строение, где отдыхала Люси. Он наслаждался великолепным видом ручейка, орошающего орхидеи. От вторжений пустыни сад охраняли широкие и высокие вековые стены. В этом месте он всегда чувствовал себя умиротворенно.

Уже три года, как Ханиф не находил себе покоя. Но на этот раз причиной было не чувство вины. Он заглянул в бассейн и увидел в воде отражение Захира.

– Сэр!

Хан остановился, сделал глубокий вдох, прежде чем повернуться. Он знал, что Захир скажет, еще до того, как тот открыл рот.

– Сэр, у меня известия из дома эмира. Ожидаются гости.

Здесь никто не появлялся месяцами, совпадение исключено. Наверное, это касается Люси.

– Кто приезжает?

Наверняка мужчина, к которому она ехала, иначе и быть не может.

– Принцесса Амейра, сэр.

Не ее любовник, подумал он. Приезд принцессы, скорей всего, связан с появлением Люси.

– Я вижу, ты не терял времени и поспешил рассказать отцу о вчерашнем происшествии, Захир.

– Сэр, – запротестовал тот, – я не… я бы не посмел… Ваш отец озабочен. Он понимает, что вы страдаете, но вы ему нужны, Хан.

– У него есть еще два сына. Один – чтобы занять его пост впоследствии, другой – чтобы вместе охотиться.

– Но вы, Хан…

– Он может меня заменить.

Захир был непоколебим.

– Но эта история с мисс Форестер не осталась без внимания. Сэр, – добавил он, – ваш отец все узнал помимо меня, это был лишь вопрос времени.

– Он, наверное, хочет знать, почему услышал новости не от тебя.

– Вы совершили акт милосердия, ваше высочество. Я не думал, что произошедшее имеет большое значение для его величества.

– Будем надеяться, для твоего же блага, что его величество такого же мнения. – Ханиф дружески потрепал Захира по плечу. Они оба знали, что этот жест означает извинение. – Мне будет жаль, если он тебя заменит кем-то, кто станет ему больше надоедать. Должен предупредить тебя, Захир, что прибытие принцессы многое меняет.

– Это простое совпадение.

– Я не верю в совпадения. – Несомненно, отец дает понять, что если он опекает незнакомую иностранную женщину, то найдет время и для собственной дочери. – Приготовь все к приезду принцессы.

– Уже все готово, ваше высочество.

В небе возник вертолет и завис над посадочной площадкой, сдувая алые цветки с деревьев.

– Вы ее поприветствуете? – спросил Захир.

– Не сейчас. Она устала от поездки. Наверное, завтра.

Кузен посмотрел на него и покачал головой. Это «завтра» у Ханифа длилось уже три года. И еще один день ничего не изменит.