Текст книги "Наемница (СИ)"
Автор книги: Лия Сальваторе
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
– Какая? – она забеспокоилась. – Почему ты улыбаешься?
– Потому что ты настоящая, живая, открытая и добрая. Ты не боишься показывать свои истинные чувства, без всякой жеманности и притворства, всегда идешь напрямик сквозь все препятствия, даже, порой, по чьим-то головам. Я не встречал еще такой, как ты…
Щеки Лэа вспыхнули обжигающим румянцем, она чуть опустила длинные ресницы, став от этого еще прекраснее.
Затем, когда она подняла глаза, наткнулась на взгляд Райта. Она бы не смогла передать, что такого было в том взгляде, что ее словно пронзило током. На дне синих глаз зажглись золотые огни, и Лэа поняла, что это сейчас случится: он поцелует ее. По телу разлился нестерпимый жар, когда она поняла, что лицо Райта приближается к ее собственному.
Лэа задохнулась, почувствовав на своем лице его дыхание, увидела его лицо близко-близко, – оказывается, на нем была россыпь светлых, еле заметных веснушек, которых она раньше не замечала. Прохладная рука Райта легла на лицо Лэа, кожа которого просто обжигала.
Она посмотрела ему в глаза и поняла, что плен этих волшебных сапфировых глаз не отпустит ее уже никогда…
На поверхности они были безумно-синие, а в глубине полыхали золотым огнем.
Лэа обняла левой рукой Райта за шею, притянув к себе.
– Я люблю тебя, Лэа… – шепнул Райт. – Тебя. Я влюбился в тебя, как только увидел на балу, сосредоточенную и грозную, неловко чувствующую себя в платье, с рукоятью меча за спиной и синей татуировкой на плече. Я влюбился, как только услышал твой чистый спокойный голос, как только увидел, как ты танцуешь с мечом…
Лэа крепко обвила его шею руками, задыхаясь от переполняющих ее эмоций.
Их губы сплелись в единое целое, и, не в силах оторваться друг от друга, они целовались снова и снова, и целомудренная нежность вытеснялась, заполняясь нестерпимым и обжигающим жаром страсти.
То, что было написано во взгляде Райта, она помнила и хранила всю оставшуюся жизнь. Темно-синие в полумраке, как ночное небо, глаза говорили о большой, щемящей и бьющей через край любви. О той любви, когда любящий человек жертвует всем ради счастья другого. В них сверкало осознание того, что эта любовь взаимна, что она преодолеет все, что она…
Лэа смотрела в глаза Райта. В этот момент они говорили, соприкасаясь сознаниями.
Еще никогда она не была настолько эмоционально переполнена и близка к Райту.
Лэа прижалась к нему, как можно крепче обняв за шею. Ее руки нежно скользили по спине Райта.
Он склонился над ее лицом, почти касаясь ее губ.
– Ты действительно хочешь этого, Лэа?..
Ее глаза сверкнули, как драгоценные камни, в них отразилось звездное небо.
– Не говори ничего…
Ее улыбка дала ему больше, чем миллионы слов.
И они утонули в море нежности, ласки и блаженства.
Райт обнимал Лэа так, как не обнимал еще никого в жизни. Она была первой, к кому он питал столь глубокие и искренние чувства.
Он покрывал ее лицо, шею и плечи скользяще-нежными поцелуями, трепетно обнимая за талию и наслаждаясь каждой частичкой ее тела.
Мешающая ей рубашка Райта полетела в сторону.
Ее ласковые губы касались его шеи, вздымающейся груди.
Райт обнял Лэа, зарывшись лицом в копну ее королевских волос, и, нащупав шнуровку платья, начал медленно ее распутывать.
Шаг за шагом платье все больше сползало с плеч Лэа.
И вот в стороне последние преграды.
А дальше… дальше была любовь!..
… а потом, когда праздник разгорелся, вышли к кострам, держась за руки. Их глаза сияли чистой любовью и верностью своим чувствам.
Лэа и Райт подошли к Алэтане, сидевшей на оплетенном альтоманьором троне.
Они переглянулись и синхронно встали на колени перед королевой эльфов, по-прежнему держась за руки.
– Соедини нас Узами Любви, великая королева… – тихо сказала Лэа.
Все эльфы затаили дыхание. Никогда еще ни один человек не просил и не получал подобного.
Королева склонила голову.
– Соединить вас Узами Любви? Понимаете ли вы, что просите? Вы не Elde Taurre! Не мы! Если ваша любовь угаснет, вы останетесь несчастными на всю свою жизнь! Узы любви – не простой ритуал… это соединение и переплетение воедино ваших судеб. Это…
Но, заглянув им в глаза, Алэтана поняла, что все объяснения бессмысленны. Эти двое настолько безотчетно и искренне любили, что видели и слышали только друг друга, весь остальной мир был просто нелепой и наспех выполненной декорацией.
– Что с вами делать, – махнула рукой королева. – В вас говорит эльфья кровь. Несите чашу и листья, – обратилась она уже к эльфам-прислужникам.
Когда все было готово, Алэтана встала с трона, расправив люциановые юбки.
– Возьмите друг друга за руки и дайте их мне.
Рука Райта крепко сжала тонкую ладонь и запястье Лэа.
Алэтана обвила их руки золотящейся нитью альтоманьора.
– Милостью Великой Эаллон и силой Настоящей Любви, соединяю вас Узами и привязываю друг к другу. Ни один из вас не сможет жить, если умрет другой, если он будет несчастливым, другому не видать счастья. Истинно ли любите вы друг друга?
Лэа заглянула в бездонные глаза Райта и утонула в заполняющей их любви.
– Да, – ответил за нее Райт.
В горле у Лэа пересохло, в глазах щипало, все плыло и не хватало дыхания и слов выразить все, что она чувствовала сейчас.
– Тогда повторяйте за мной слова древней эльфьей клятвы. – Алэтана накрыла их руки своими и закрыла глаза. – Lliliste mel ar borine mu tiis melme, ees kvalme ava talime ni…
– Клянусь любить и верить в свою любовь, пока смерть не разлучит нас…
– Lliliste kilirion tiis melme terr ienne, niu suil ar mu nuirre ar mu allasse.
– Клянусь нести свою любовь сквозь века, быть рядом и в горе и в радости…
– Ny ynnarre tiis melme…
– Я дарю свою любовь…
Алэтана зачерпнула из чаши немного серебристой воды и окропила ею Райта и Лэа.
– Райту рент Крайгену и Лэа ун Лайт. Теперь вы часть нашего народа, и должны получить эльфьи имена. Ты, Райт рент Крайген, отныне будешь зваться Лунным Мечником.
– Firial… – по-эльфьи ответил Райт.
– А ты, дитя мое, обратилась она уже к Лэа. – Танцующим светом, Amaeth.
Лэа склонила голову, в знак благодарности Королеве.
– А теперь поспешите, дети мои. Мы вот-вот будем укрывать Эаллон…
Лэа встала с колен, по-прежнему сжимая руку Райта.
– Идем, – шепнул он ей.
– Это невероятно! – налетел златокудрый вихрь по имени Акфилэ. – Алэтана согласилась! Вы любите! Узы! Великолепно! Эльфья кровь! Какое счастье! Сестра! Часть наследия! Амаэтз и Фириал! – она захлебывалась словами, пытаясь выразить все разом нахлынувшие вдруг чувства. – Я знала, знала, что ты его любишь!
Лэа видела боковым зрением каменную фигуру Лейса, но боялась поднять глаза. Нет, она не считала себя предательницей, Лейс был ее лучшим другом, но она полюбила другого, и сейчас боялась. Боялась, что Лейс уйдет.
Пересилив себя, она подняла глаза и вздрогнула. Во взгляде Лейса читалась боль, такая сильная, когда ощущаешь ее физически, боль, которая рвет на части и ведет мысли по кругу.
Его руки были судорожно сжаты, костяшки пальцев побелели, как мел.
Лейс смотрел на Лэа и в его взгляде читалось:
«За что?! Почему он?! Чем он лучше меня?!»
Это видела только она.
«Я был с тобой, я думал о тебе все это время…»
Дул холодный, пронизывающий до костей ветер. Лэа дрожала от холода, но согреться не пыталась.
Пытаться согреться – проиграть борьбу холоду.
Она не любила проигрывать. Масэтр Нейян говорил, что она самая упрямая и целеустремленная из всех его учеников.
Лэа сидела на каменной скамейке во внутреннем дворе замка.
Ее тонкий слух уловил приближающиеся со стороны замка быстрые шаги.
– Лейси?
Она всегда его называла так ласково.
Лейс присел на скамейку.
– Прости, что так долго. Радугла заставила меня ловить горчичные зерна.
Лэа слегка улыбнулась и взъерошила рыжие кудри Лейса.
– Ты, наверное, замерзла? – он обнял ее за плечи и по-детски просто спросил: – Мы ведь всегда будем вместе?
– Кончено, – заверила она его. – Всегда…
Лейс видел все это. Видел, как королева соединяла их узами любви, как Лэа смотрела на Райта, которого он с каждой минутой ненавидел все больше. Он видел все то, что причиняло ему невыносимую муку. Но это только больше подстегивало его бороться за Лэа. За ту, которую он любил…
– Лейс, я… – она закусила губу, пытаясь сдержать нахлынувшее вдруг чувство вины.
– Не говори ничего.
– Лейси… – ее голос сорвался на шепот. – Не уходи… ты нужен мне… без тебя я не смогу…
– Уйти?! – Лейс неожиданно улыбнулся. – Я не уйду, Лэа. Я твой друг, и я не оставлю тебя.
«Конечно, – думал он. – Уже тогда, в Логе Анджа, ты считала все то, что мешает тебе добраться до Джера, лишним и бесполезным. Я знал это, но молча глотал. Я знал, что, рано или поздно, ты уйдешь, оставив записку с банальным: «прости…». Я знал, что должен был разлюбить тебя, после того, как ты это сделала. Я знал, что есть и другие девушки, я знал, что больше никогда мы не будем вместе… Я многие годы долго и упорно убивал в себе любовь к тебе… но тогда, на ярмарке… стоило тебе только появиться рядом…»
– Лейси… – она подошла к нему ближе и обняла за плечи, как когда-то в юности. – Спасибо…
Он поднял ореховые несчастные глаза на Лэа и сжал ее руку в ответ.
– Ради тебя…
– Идем… – она потянула его за руку и позволила себе ободряюще улыбнуться. – Статую Эаллон вот-вот укроют…
Лейс слегка улыбнулся ей и обнял за плечи.
– Пойдем, моя мстительница…
Эаллон все так же улыбалась, обняв колени руками и прикрывшись рассыпавшимися волосами с вплетенными в них цветами.
Вокруг уже собрались эльфы.
Близилась полночь.
Луна серебрила статую, окутывая ее неземным сиянием.
– Вот они, вот они! – возбужденно сказала Акфилэ. – Это Найди, – она указала на золотоволосую эльфку с лицом в форме сердечка и огромными голубыми глазами. – Она сестра Люксора. В этом году она будет праздновать свое совершеннолетие.
– Совершеннолетие?
– Да, – легким кивком подтвердила Акфилэ. – У эльфов оно наступает, как только им исполняется тысяча лет. Сзади нее Елена, – стройная красивая эльфка с кремовой кожей и черными вьющимися волосами, красиво уложенными в высокую прическу и украшенными цветами альтоманьора. Ее раскосые черные глаза были подведены золотой краской, она высоко поднимала подбородок. – Елена, дочка Алэтаны, принцесса. Последней идет Рикка, она самая младшая, и впервые удостоена чести выносить покрывало. – Медноволосая эльфка с треугольным лицом и карими глазами всем счастливо улыбалась.
Все они были одеты в тончайшие короткие туники из люцианового шелка того редчайшего сорта, который идеально повторяет любимый цвет ее владельца.
Сейчас одежда эльфок серебрилась.
Полночь практически вступила в свои права.
Тонкая паутинка кружевного покрывала вспыхивала в лунном свете бриллиантовым огнем, то разгораясь ярче, то становясь бледно-серебристой.
– Сейчас все эльфы будут читать слова Великой Молитвы, а потом накидку возложат на статую, – шептала Акфилэ. – Вы знаете слова молитвы?
Лэа заворожено кивнула, не в силах оторвать глаз от сияния покрывала.
Воцарилась тишина, такая, что звенел ночной воздух.
Алэтана встала впереди всех эльфов, молитвенно сложив руки. Она опустилась на колени – перед милостивой богиней были равны все – и все эльфы последовали за ней.
Лэа тоже опустилась на колени, чего раньше не сделала бы никогда. Неважно, какой был праздник – она готова была сталью и кровью отстаивать свое неверие.
– Pioriti diniya, Eallon! – по-эльфьи начала молитву Алэтана.
Лэа закрыла глаза.
Маленькая светлокожая девочка с огромными черными глазами, полными слез, лежала на коленях у мамы, свернувшись калачиком.
Мама гладила ее роскошные черно-синие волосы и что-то тихо шептала дочке на ушко.
– Я совсем не хотела этого! Совсем-совсем!
– Ты не виновата, – ласково повторяла мама. – Просто милостивая Эаллон позвала его за собой, в Поднебесье Элатеи.
– Эаллон? – девочка утерла слезы маленьким кулачком, судорожно вдохнула несколько раз, пытаясь успокоиться.
– Эаллон – это Дева-Богиня. Она твоя мама, и моя тоже, она мать всех живых существ, их созидательница. Когда-то давным-давно, когда еще не было ни зверей, ни птиц, ни солнца, ни цветущих лугов, а была одна лишь темная и сосущая пустота, когда повсюду стоял дикий холод – тогда вдруг проснулась спящая в этой пустоте Эаллон. Она была одна, ей было холодно, одиноко и страшно. Тогда Эаллон, бывшая еще маленькой девочкой, такой как ты сейчас, – мама утерла остатки слез со щек Лэа. – решила пойти поискать свет. Она скиталось очень долго, волосы ее отрасли до ягодиц, ноги стерлись, но она все шла и шла, но вокруг все было также темно и холодно.
И Эаллон заплакала от одиночества. Ей не хотелось навеки быть одной в этой пустоте. Тогда она подумала: «пусть будет все не так, пусть будет светло и тепло!»
Как только она подумала об этом, все озарилось ярким светом, появились солнце, луна и звезды, они кружились и сияли ярким, слепившем глаза светом.
Тогда Эаллон закричала, закрыв лицо руками: «светите по очереди!»
И спрятались луна со звездами, и осталось на небе яркое, согревавшее своими лучами солнышко.
Но не было ничего и никого, что могло бы порадовать глаз.
И Эаллон, вскинув руки, молвила: «пусть будет мир!»
И стал мир.
Стала Элатея, такая, какой была она много тысяч лет назад, с цветущими лугами, зелеными лесами, огнедышащими горами, журчащими реками, ревущими морями, поющими птицами, рычащими зверями, плещущимися рыбами, голубеющим небом, сияющим солнцем, звездными ночами, сверкающими звездами и еще с многим-многим другим. И тогда Эаллон засмеялась от счастья, так ей было хорошо и весело.
Однажды, искупавшись в реке, она увидела в воде свое отражение и очень удивилась: «почему она не встречала никого, подобного себе?»
И пожелала она, чтобы появились люди, и жила Дева-Богиня вместе с людьми, учила их всему, что знаем мы, и любили люди свою Деву-Богиню, и поклонялись ей. И когда наставал срок умирать, уносила их с собой в свой Солнечный Чертог, который выстроила себе в Поднебесье Элатеи.
И молились люди Эаллон, и чтили ее, и выполняли ее обеты.
– Молились? – глаза Лэа горели от любопытства черным сияющим огнем.
– Да моя девочка. Слова Великой Молитвы хранились из поколения в поколение, и дошли до нас…
– Великая Эаллон, Мать всего сущего, да обрати свой милостивый взор из Солнцеликого Чертога на дочь твою покорную, и да поддержи меня своей добротой и любовью, и помоги мне справиться со всеми бедами и горестями, во имя мира сего и мира на нем, направь меня и мои дела, дабы удостоится мне Пира в Солнечном Чертоге в Поднебесье…
– … mu Arre Fillirial Faniarre mu… – закончила молитву Алэтана и кивнула стоявшим поодаль девушкам.
Найди, Елена и Рикка, осторожно державшие покрывало за его концы, поднялись по ступенькам к постаменту статуи и, обойдя ее с разных сторон, торжественно накинули искрящееся кружево на изящные плечи богини.
Тот час же покрывало засияло ослепительно-бриллиантовым блеском, ослепляя своей красотой всех присутствующих.
В тот же миг взметнулись вверх искры от костров, окружавших поляну, все озарилось оранжевым светом, грянула музыка.
Огонь, на минуту ослепивший любившую полумрак Лэа, (вот тут наложили отпечаток годы, прожитые в подземельях гномов), взревел и брызнул искрами.
Она сощурилась, пытаясь разглядеть источник музыки.
У подножья статуи находился небольшой инструментальный оркестр, состоящий из семи эльфов.
– Лэа! – подошедший сзади Райт обнял ее за талию. – Это потрясающе…
– Я никогда не видела такого раньше…
– Лэа?
– Да? – она повернулась к нему лицом, взяв за руки.
– Я так мало о тебе знаю…
Она усмехнулась, отблеск костра скользнул по лицу, осветив шрам кровавым светом, и разжег в глазах оранжевое пламя.
– На самом деле рассказывать не о чем… обычная девчонка, родителей которых убил безвольный и жестокий наемник. Эта девчонка отправилась в школу воинского искусства, где стирала ладони до кости, пытаясь быть лучшей. Затем решила добыть себе нормальное оружие и отправилась к гномам. Гномы поставили условие: два года жизни в обмен на меч. Она согласилась, получила меч. И вот уже два года тщетно пытается найти следы Человека в Волчьей Маске. И пока это у нее получается плохо…
Трещали костры, играла музыка, слышалось веселое пение, крики, смех…
Перед глазами у Лэа все плыло, смываясь в одно бесконечное пестрое пятно.
Джер.
Человек в Волчьей Маске.
Почему он не мог миновать ее таверну?
Почему все сложилось именно так?
Почему она?
Почему?
– Ты действительно его так ненавидишь? – вынырнул из общего гула голос Райта.
Лэа сжала кулаки так, что костяшки не просто побелели, кожа на них натянулась до предела.
– Я думала, ты это понял с самого начала… – напряженным голосом сказала она.
– Не бойся… – он поцеловал ее в висок. – Я буду с тобой до самого конца…
Она улыбнулась слабой, усталой улыбкой.
– Я надеюсь на это…
– Лэа!!! – Кэррим выскочил откуда-то из толпы, за ним по пятам следовала сердитая Елена. – Спаси меня!
– Как ты смеешь так говорить! – сердито выкрикнула Елена. – Твои выходки, больше смахивающие на детские шалости уже приелись всему королевскому двору. Ты ведешь себя не так, как подобает принцу!
Кэррим, стоя спиной к Елене и лицом к Лэа и Райту, скорчил гримасу.
Внезапно его лицо приобрело серьезное выражение, он привстал на носки и плавно развернулся к Елене, заложив при этом одну руку за спину, а другую согнув в локте.
– Elena! Tas daffalliz mio avva arranelli…
– Что?! – Елена сердито топнула ногой. – Это я веду себя не как принцесса? Daan varrikein! Я не сбегаю с церемоний и веду себя достойно!
Кэррим усмехнулся и сделал шаг в сторону, открывая взору рассерженной Елены Лэа и Райта.
– Знакомься. Это наши гости: Лэа ун Лайт и Райт рент…
– Я знаю, кто это! – со спадающей злостью огрызнулась Елена и склонилась в реверансе.
– Я, Елена Валиора Айгуль Диана Кейтис Ортанс Хелия Элфин Даэлнор Зин Маэльзайн, рада приветствовать вас…
Кэррим издал за спиной Елены смешок.
– Кому ты произносишь свое имя? Attan Meliteel! Людям равнин! Готов поспорить, они кроме Елены ничего не запомнили!..
Снисходительные слова Кэррима зацепили гордость Лэа.
– Ты невысокого мнения о Attan Meliteel, re, Elde Taurre? – на чистейшем эльфьем сказала Лэа и склонилась в ответном реверансе перед принцессой.
– И я рада видеть вас, Ваше Высочество Елена Валиора Айгуль Диана Кейтис Ортанс Хелия Элфин Даэлнор Зин Маэльзайн…
В ответ Лэа получила победную довольную, но вместе с тем искреннею и милую улыбку Елены и удивленные глаза Кэррима.
– Daan varrikein! Вот уж не думал, что когда-нибудь встречу такое… такую… – поправился он. – Не каждый эльф имеет такой чистейший выговор.
Милая и добрая Елена, не сердящаяся на своего брата, была куда приятнее.
– Вы не хотите танцевать? – просто спросила она. – Мы шли с Кэрримом…
– О, нет! – страдальчески скривился Кэррим. – Хватит с меня того, что ты на балу таскаешь меня за собой на все танцы!
Елена ловким натренированным движением схватила Кэррима за руку повыше локтя и мило улыбнулась.
– Кэррим… – протянула она капризным голосом. – Ну, пожалуйста… всего один танец…
– Нет! – непреклонно ответил сестре Кэррим. – Я хотел пригласить на этот танец Лэа. Если, конечно, ее кавалер не будет против, – эльф поклонился Райту.
– Я не против.
Кэррим подхватил Лэа за руку и увлек в центр костров, где громко играл оркестр и танцевали пары.
– Эй! Я не умею танцевать! – крикнула Лэа в безнадежной попытке перекричать музыку.
Но Кэррим оказался просто невероятным танцором.
– Успокойся, вдохни глубже и расслабься, остальное я сделаю сам!
Она послушалась его, позволила обнять себя за талию и скользнуть в самую гущу танцующих пар.
– Научи меня так сражаться, – тихо шепнул Кэррим, плавно двигаясь в такт льющейся музыки.
Лэа приподняла бровь.
– Я же Attan Meliteel! Человек равнин! Я не…
– Ну, прости, прости… – Кэррим вздохнул. – Я вовсе не хотел тебя обидеть. Я хотел только поддеть сестру. А ты приняла на свой счет? – его золотисто-карие глаза хитро сверкнули.
– Нет, – ее голос был ровным и спокойным. – Я не могу учить тебя, потому что я не масэтр.
Кэррим погрустнел.
– Вот и Ее Величество говорит мне то же самое…
– Выпускники Логи Анджа, пусть даже и помеченные особой татуировкой, не проходили Посвящения в масэтры, а потому не имеют права учить других.
– То есть любой, кто носит синюю татуировку, может пройти посвящение и стать масэтром?..
– Нет, – Лэа покачала головой, и ее завитые иссиня-черные волосы кудрями рассыпались по плечам. – Только когда масэтров на острове становится тринадцать, вместо четырнадцати, тогда каждый воин, носящий татуировку, получает призыв оставшихся масэтров и отправляется на остров, чтобы попытаться пройти Посвящение.
– В чем оно состоит?
– Все просто. Воин, победивший всех в испытании духа, тела и разума, становится новым масэтром.
– И как часто это происходит?
Лэа пожала плечами.
– Последней была Радугла. Ей сейчас около трехсот лет, это она мне сказала по секрету. – Лэа откинула назад прядь мешавших волос. – А зачем тебе все это? Ты ведь наследный принц, тебе не надо быть воином!..
Кэррим улыбнулся таинственной улыбкой.
– Я не собираюсь провести всю свою жизнь на троне, закованный ритуалами, обязанностями, почестями и этикетом. Я хочу сбежать.
– Сбежать? – Лэа была удивлена. – Куда?
– Для начала в Логу Анджа. Одна эта фраза звучит так заманчиво… что она означает?
– Это старейший язык Элатеи, записываемый только первородными рунами. Я не знаю их все, но эти… эти знает каждый кадет, ведь возраст нашей школы равен едва ли не возрасту всего нашего мира…
«Лога» означает «дом», «Анджа»… здесь возникают споры.
– Споры?
– Масэтра, основавшего нашу школу, звали Анджей. Поэтому многие полагают, что он назвал ее в свою честь, другая же часть полагает, что он имел в виду перевод своего имени, так как «Анджа» на первородном языке означает «достойный».
– Дом Достойных? – улыбнулся Кэррим и сильнее закружился в танце. – Что ты знаешь об Анджее?
– Очень мало… только то, что говорили масэтры.
– Расскажешь?
Она немного помедлила.
– Анджей был первым масэтром, основавшим школу Логи Анджа. Это было многие тысячи лет назад. Он давно умер, но имя его не забыто. Все знания, которые хранятся на том острове – принадлежат ему. Он первый познал ки-ар. Первый приручил дракона, научился сдерживать его силу и мощь. Анджей был великим воином, никто не мог сравниться с ним. Ки-ар было его частью, он мог убить одним движением руки, ведь он был еще и магом. Все силы, которые ему принадлежали, после смерти впитал остров. Пока есть эта сила – есть ки-ар. Есть сила духа, преклоняются драконы, напитанные этой силой. Мы не разглашаем этого в мире, но сила, вышедшая из Анджея, имеет магическое происхождение. От нее зависит все. Анджей не был дураком и не хотел, чтобы после его смерти школа превратилась в одно из нынешних третьесортных заведений, обучающих худо-бедно владеть мечом и уворачиваться от ударов, поэтому он попросил помощи у великих магесс заключить его силу внутри стен замка.
– Звучит здорово… – Кэррим был просто зачарован. – Поэтому я туда и хочу…
– А дальше что, Кэррим? – спросила она. – Станешь воином, а потом?
– Домой точно не вернусь. В ближайшую тысячу лет. Скорее всего, займусь наемничеством.
– Наемничеством? – сердито спросила Лэа. – Ты думаешь, к этому стоит стремиться??? Почему не рыцарь, не гвардеец, не легионер, в конце концов???
– Легионер? Рыцарь? – Кэррим удивился ее словам. – Я не собираюсь преклоняться перед королями, я сам принц! Я всегда хотел быть наемником. Как ты…
– В этом нет никакой романтики, – серьезно сказала Лэа. – Ты просто убиваешь людей за деньги. И все!!!
– Нет, – Кэррим покачал головой. – Я буду не таким наемником… я буду помогать людям!
Лэа фыркнула.
Кэррим ловко лавировал среди танцующих пар.
– Я отправляюсь с тобой.
– Что? – приподняла бровь Лэа.
Эльф улыбнулся неотразимой улыбкой.
– Я надеюсь, ты не против? Уж больно мир хочется повидать.
Лэа вздохнула.
– А Ее Высочество Алэтану ты спрашивал?
Кэррим скривился.
– Нет. В этом-то вся и загвоздка. Она меня не отпустит…
Глаза Кэррима разгорелись лихорадочным блеском.
– Помоги мне!..
– Помочь? – Лэа в замешательстве остановилась. – Как?
– Очень просто! – Кэррим говорил торопливо. – Она не сможет отказать, если ты попросишь, чтобы я сопровождал тебя в твоем путешествии, как дар за Акфилэ.
– Как дар за Акфилэ? – ошеломленно повторила Лэа.
– Да.
В голове Лэа лихорадочно роились мысли.
– Но я хотела попросить совсем другое…
– Что? Я могу это устроить?
Прямота Кэррима просто убивала.
– Не знаю. Я хотела об этом подумать после аудиенции с Ее Высочеством…
Кэррим вздохнул.
– Я так надеялся на твою помощь.
Лэа ободряюще улыбнулась.
– Я ведь не сказала «нет». Я постараюсь сделать все возможное.
Кэррим заглянул ей в глаза.
– Как ни странно, я верю тебе гораздо больше, чем большинству эльфов, посвященных в план моего побега.
Музыка стихла, заиграла новая, веселая мелодия.
– Я рада это слышать.
Праздник эльфов горел и пульсировал весельем, жаром, танцами, неистовством и красками. Здесь собралось едва ли не все население Территории Эльфов, как называли Эльфье Королевство люди.
– Лэа… – Кэррим серьезно смотрел ей в глаза. – Ты необыкновенная. Ты не наемница…
– Кэррим, я…
– Ты не убийца, – перебил он ее. – Ты валькирия, амазонка, та, кто всегда борется за справедливость. Я помогу тебе найти того, кого ты ищешь. Я буду с тобой до конца.
– Кэррим… не стою я таких жертв…
– Это не жертва… – Кэррим усмехнулся. – Я искренне. Ты не веришь? Я хочу хоть недолго побыть рядом с самым великим воином Элатеи…
– Самым великим?.. – изумленно повторила Лэа.
– Не скромничай. Я не встречал воина лучше тебя.
Кэррим взял Лэа за руку.
– Идем. Твои друзья тебя явно заждались.
Друзья… от этого слова у Лэа екнуло сердце.
Они стояли чуть поодаль, весело махали руками и улыбались им.
Кэррим заулыбался в ответ и помахал им.
– Лэа? – раздался громкий мелодичный голос.
Она обернулась.
Алэтана.
– Идем. – Королева эльфов протянула ей руку. – Время пришло!..
