Текст книги "Юкия (СИ)"

Автор книги: Лия Котова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

Глава 22 Просто не надо

На следующий день, когда уже полностью отошла от шока, я позвонила Фокусу, попросилась у него приехать и извинилась за то, что не позвонила и не приехала вечера. К моему удивлению, он обрадовался и сказал, что вчера меня даже не ждал, что прекрасно понимал то, что я отпраздновала с друзьями и не смогу отойти от этого всего за один день.

И вот я преисполненная праздничным настроением отправилась к моему приёмную отцу, на этот раз без Лёвы.

Снова меня встретила Виктория, которая уже не казалась мне такой страшной. Она, напротив, в этот раз показалась мне довольно милым зверем, как её более маленький сородич по имени Лев.

– Здравствуйте, – улыбнулась я Фокусу.

– Когда ты перестанешь меня назвать на Вы? – с какой-то снисходительной улыбкой заявил он, сидя у камина в своём обычном наряде. – Кстати, с Новым годом тебя!

– И Вас… эм… в смысле, тебя тоже, – улыбнулась я, хотя говорить ему «ты» было достаточно суровым испытанием. Может, потому, что я ещё не могла воспринимать его как отца, мне всё ещё казалось, что он загадочный директор моей школы.

Не успела я договорить, как Фокус что-то зашептал и внимательно уставился на огонь в камине, отблесками дрожащий на стёклах его очков. Я не разобрала слов, да и это было не нужно. В школе нам рассказывали, что все эти якобы заклания и магические пассы просто помогают мозгу представить то, что волшебник хочет наколдовать. То, как я просила огонь оторваться от моей ладони, тоже можно считать заклинанием, ведь эти слова помогли мне изменить внешний вид пламени.

Огонь в камине тоже заволновался. Мне показалось, что он, как дикий зверь, сначала глянул на Фокуса, но, похоже, не найдя ничего интересного, хищно уставился на меня. По телу пробежали мурашки, а инстинкт самосохранения стучал в разум, крича: «Здесь опытно! Нужно бежать!». Но тело не хотело его слушать, оно словно окаменела, а глаза смотрели на огненного зверя, готовящегося к прыжку. Мгновение – и пламя вырвалось из своей открытой клетки и напало на меня, как на свою добычу. Я даже не успела вскрикнуть, а только закрыла глаза от страха.

Не знаю, сколько прошло времени, но я почувствовала у себя в руках что-то большое, твёрдое и тяжёлое, но гладкое и приятное на ощупь. Ещё с опаской я приоткрыла один глаз, но, поняв, что нечего бояться, я от удивления широко открыла оба. У меня в руках была большая голубовато-белая коробка с весёлыми снеговиками. Я удивлённо глянула на Фокуса.

– Чего ты так смотришь? – удивился он. – Я же волшебник. И не забывай, что ты тоже. А это тебе подарок. Я как-никак теперь твой отец и должен на праздники дарить дочке подарки. Садись и распаковывай, – он у казал на другое кресло у камина.

Я присела. Подарок выглядел, как будто его вытащили из новогоднего или рождественского фильма, его даже распаковывать было жалко, так он был аккуратно и красиво запакован, а красная лента наверху напоминала огромную тропическую бабочку с расправленными крыльями.

– Чего ты ждёшь?

– Спасибо, – я даже всхлипнула, не сумев сдержать эмоций, но успела взять себя в руки. – Я прости никогда получала таких подарков.

– Ну, вот теперь получила. И будь уверена, что он точно не последний, – засмеялся Фокус.

Глубоко вздохнув, я потянула за ленточку. Этого было достаточно, чтобы коробка открылась сама, хотя я не исключаю, что ей мог помочь мой папаша-волшебник.

– Ой, – это было первым, что у меня вырвалось, когда я увидела содержимое коробки.

– Не нравится? – испугался Фокус.

– Нравится, просто я не ожидала, – я попыталась подобрать слова. – Мне никогда такое не дарили. Я думала, что мне поздновато.

В коробке лежала большая кукла, сделанная, как мне показалось, из слоновой кости или материала похожего на неё. Пышное оранжево-красное платье и шляпка с пером на аккуратно завитых каштановых волосах делали куклу похожей на аристократку, собравшуюся на бал.

– Она не для игры, а для красоты, – объяснил Фокус. – Чтобы ты пришла домой и улыбнулась, чтобы ты могла посадить её рядом и рассекать что-то, то не хочется держать в себе, но даже Льву и мне это не можешь доверить, – Фокус помолчал. – В любом случае, я не знал, что тебе подарить, а кукла, как мне показалось, девочке в любом возрасте должна понравиться.

Я даже посмеялась от такого объяснения. По крайней мере, это было честно.

– У меня тоже есть подарок для В… тебя, – несмело заговорила я. – Я тоже не знала, что подарить. Мне помогла Эмма.

– Мне интересно узнать мнение моей сестры, – волшебник подался вперёд, упёршись ладонями в колени. – Ну?

Я взмахнула рукой – и огонь в камине потух, осталась только узенькая полоска пламени. Дальше я щелкала пальцами, делала слабые пассы и шептала слова, как на репетиции, а в камине происходила настоящая жизнь, за которой внимательно наблюдал Фокус, почти не мигая. Так мне казалось каждый раз, когда в хорошо заученном моменте я украдкой бросала взгляд на моего единственного зрителя.

Перед стеной вспыхнуло маленькое невысокое пламя, оно больше всего было похоже на колыбельку. В стене открылась дверца, и оттуда высунулась рука. Она забрала колыбельку внутрь. Сразу же стена потухла, а за ней уже стояла маленькая огненная девочка. Рядом с ней появились ещё две фигуры, повели её куда-то, но вскоре отшвырнули, как что-то ненужное. Девочку поймала полная женщина и обняла её. В объятых девочка выросла, но женщина вдруг превратилась в дым. Девочка упала на колени и закрыла лицо руками, она прекращалась в факел с еле заметной человеческой фигурой внутри. Кругом факела начали появляться стены, но они быстро превращались в дым. Вот факел потух, девочка упала без сил, огнь, из которого она была сделана, едва горел. С трудом она встала, но перед ней появились какие-то люди и швырнули её в появившуюся из пламени клетку. Девочка села и стала смотреть через прутья на волю.

Вдруг клетка открылась. В неё вошёл человек в цилиндре. Девочка оглянулась на него, он галантно поклонился, одной рукой снял шляпу, а другую протянул девочке. Она несмело приняла приглашение и тут же клетка превратилась в дым, а незнакомец выпрямился, одел шляпу и указал в другую сторону. Там появился дворец. Затем мужчина достал что-то из кармана и протянул это девочке. Она испуганно отпрыгнула, но затем взяла это. После человек в цилиндре стал показывать фокусы с огнём, девочка их повторяла. Это длилось около минуты.

Затем появился дракон. Девочка вышла вперёд махнула рукой и чудовище превратилось в дым. Мужчина снял шляпу и кивнул. На несколько секунд всё замерло, а после появились другие участники этого действия. Мужчина в цилиндре, девочка, полная женщина, люди, бросившие в клетку девочку, те, что её отбросили от себя и даже дракон. Все они вышли на крайнее полено, поклонились, и превратились в пламя, до этого съедавшее дрова в камине.

Фокус ещё несколько секунд смотрел.

– Браво! – вдруг закричал он, вскочив с кресла. – Зря я тебя отправил на обычные уроки. Тебе там не место! – Такое даже не все учителя сделать смогут. Знаешь что, Юкия моя и я директор, так что тебе будут преподавать магию огня лучшие учителя и лично.

– Я не…

– Не зря я тебя выбрал. Ты действительно очень талантливая девочка. Настолько хорошо анимированные огненные куклы – это невероятно!

Похоже, его волновали только куклы. За ними он даже не заметил истории, он не заметил, что я рассказала свою историю, пусть приукрашено, пусть финал был очень странный и непредсказуемый, но я хотела показать, как я ему благодарна, а не похвастаться своими умениями.

– Ты хочешь посещать личные уроки? – спросил Фокус, хотя до этого он говорил так, как будто всё решил за меня.

– Не знаю, – пожала плечами я. Моё настроение снова было испорчено. Странно, меня похвалили, а я грущу. Похоже, я такая же ненормальная, как и мой приёмный папаша, а может, я от него заразилась. Нет, всё-таки я знала причину своей грусти: Фокус не заметил то, над чем я действительно старалась и ждала его реакции, а похвалил за то, что поучилось само собой.

– Если хочешь, подумай, – спокойно отреагировал на это волшебник. – Только хотя бы за день до конца каникул мне скажи. Хорошо?

– Да, – кивнула я. – Я пойду?

– Ну, если не хочешь рассказать, как провела праздник с друзами, то да.

Я забрала коробку с куклой и отправилось к выходу.

– Подожди, Леста, – окликнул меня Фокус.

– Что такое? – я обернулась, моя злость и горечь немного утихли.

– Ты тут на стуле оставила какую-то бумажку, адрес чей-то. Это твоя подруга или парень? М?

– Это… просто магазин, – соврала я. – Мне нравятся кресты, а там порадуют лицензионные диски. В интернете нашла, хотела съездить и сделать себе подарок. Спасибо, что нашли, а то я забуду.

Как там оказался адрес моего отца? Я же его даже с собой не брала. Я что, случайно о нём подумала и перенесла сюда, когда колдовала подарок Фокусу?

– Знакомый адресок, – рассуждал приёмный отец. – Нашла всё-таки, – он тяжело вздохнул. – Рано или поздно ты должна была об этом узнать. Много счастья тебе это принесло?

– А… – я не знала, что ответить.

– Слушай, Селестия, – Фокус тяжело вздохнул, встал и направился ко мне. – Я не хочу показать занудным взрослым. Я хочу, чтобы ты считала меня своим другом. Но неужели ты сама не понимаешь, что правда принесла тебе только боль. Ты думаешь, когда отправишься туда, тебе будет легче?

– Нет, но… – я попыталась вставить слово, но осеклась. Я не знала никакого «но».

– Мой тебе совет: просто не надо. Я знал всё о тебе с самого начала, но не говорил, потому что не хотел, чтобы тебе было больно. Если ты всё-таки, туда поедешь, то сделаешь больнее уже не только себе.

– Я не собираюсь от Вас сбегать, – пыталась я оправдаться. – Я останусь Вашей дочерью, но я хочу знать правду. Я хочу поговорить со своим настоящим отцом.

– Просто не надо. Ты сделаешь себе ещё больнее.

Глава 23 Разбилось о реальность

– Просто не надо. Ты сделаешь себе ещё больнее.

– Я не хочу жить во лжи! Я хочу знать! – выкрикнула я и, бросив коробку, сбежала. Я услышала, как она глухо ударилась о пол и как Фокус что-то неразборчиво покричал мне вслед, но это не заставило меня даже повернуть голову.

Я начала соображать, только когда оказалась на остановке. Не может быть! Фокус знал обо мне больше, чем я сама, но ни разу не обмолвился и словом об этом. И после этого он хотел стать хорошим отцом?! Как я могу ему верить?!

Задыхаясь от злости и обиды, я ввела в телефон адрес своего настоящего отца. Пусть он сидел в тюрьме, пусть он из-за пьянства чуть меня не убил, но, тогда мне казалось, что он не будет мне хотя бы врать.

Спустя минуту электронная карта показала это место. Оказалось, что мой отец жил недалеко. В соседнем городком посёлке. К сожалению, ближайший автобус был только через два часа. Я решила, что эти пять километров я пойду сама, заодно и согреюсь, ведь на морозе стоять было не очень приятно. Хорошо, что я взяла наушники. Включив любимую мелодию, я пошла по снегу в направлении, что указывала мне карта, к тому, кто, как мне казалось в тот момент, все эти шестнадцать лет ждал и верил, что я жива.

Ориентируясь по карте, я быстро нашла нужный частный дом, но он был заперт, во дворе тоже никого не было, даже собаки, и вообще там не было ничего примечательного, словно в этом доме уже давно никто не жил, но, возможно, что мой отец просто не вёл домашнее хозяйство, а занимался чем-то другим. Успокоив себя этим, я отправилась к соседнему дому, где явно был хозяин, ведь из-под снега виднелась ограда клумбы и на меня сразу залаяла собака, да и за двойными окнами виднелись комнатные цветы. Дверь мне открыла полная старушка, напомнившая мне мою бабушку.

– Что тебе, девочка? – дружелюбно улыбнулась она.

– Здравствуйте, я ищу Романа Самякова. Он живёт в том доме? – я указала на дом с пустым двором. – Там сейчас никого нет.

– Ну, живёт – это громко сказано. Иногда появляется, – махнула рукой пожилая женщина. – Он алкоголик. Подзаработает где-то, а потом пропьёт. Зачем тебе он?

– Он мой дальний родственник, – не краснея, соврала я. Надо бы отметить 2 января в календаре как день лжи. – До меня дошли слухи, что его посадили из-за того, что его маленькая дочь замёрзла в мороз. До меня дошли, можно так сказать, ещё одни слухи о том, что это неправда. Я хотела бы попробовать найти доказательства, но для этого нужно с ним поговорить.

– Ну, ладно, заходи, – вдруг сказала бабушка. – Не надо дом морозить. Я тебе расскажу, что знаю.

Я приняла приглашение. С одной стороны, бабушка выглядела очень доброй и приветливой, а с другой, я же волшебница, а значит, найду способ выбраться из любой непредвиденной ситуации.

Эта бабушка жила, как мне показалось, одна с двумя котами, которые свернувшись спали на плите, напоминающей русскую печь. Я не знала, что такие ещё сохранились.

– Садись. Так что ты хочешь узнать? – спросила бабушка, чтобы отвлечь меня от разглядывания плиты.

– Что случилось шестнадцать лет назад?

– Об этом я знаю очень мало. Тогда Роман жил ещё в городе, но ты же знаешь, как разлетаются слухи, – бабушка тяжело вздохнула, её морщинистые пальцы слегка задрожали. – В общем, его жена о ребёнке не думала. Но почему-то девочка родилась здоровой. У здоровых мам рождаются больные или слабые дети, а у такой и здоровая дочка. Но вот мамаша от такого образа жизни быстренько померла. Одни говорили, что Роман сам хотел отнести ребёнка подальше и избавиться, другие – он просто вынес дочку на улицу, когда был сильно пьяный. Девочка, конечно, умерла. Только вот, после того, как Романа осудили, появились слухи, что умерла другая девочка. Якобы группы крови не совпадают, но я считаю, что это неправда. Официально ведь это не подтвердили.

– Понятно, – вздохнула я. – Это я и так знала, но всё равно спасибо.

Я собралась уходить, но бабушка меня остановила.

– Подожди. Я вспомнила, что Роман ещё долго бредил. Даже сейчас, когда поселился в доме своих умерших родителей часто повторяет, что его дочка всё ещё живая. Он говорит, что помнит: пред тем, как потерять сознание, он видел, что какой-то человек принёс мёртвого ребёнка и забрал его дочку. Всё считают его сумасшедшим, и я тоже. Но если это как-то тебе поможет…

– Спасибо, вы мне очень помогли, – я обрадовалась, ведь моя спонтанная прогулка уже точно была не напрасной.

– Чем могла, – развела руками старушка. – Почему именно ты?

– В каком смысле?

– Не стоило бы такой милой хорошей девочке, как ты, со всякой пьянью разговаривать.

– В меня не знаете, – бросила я, открывая дверь и выходя за порог. Когда меня назвонили милой и хорошей, я резко вспомнила тот поджог, который совершила почти год назад, думая, что нахожусь во сне. После этого я разве хорошая девочка?

Я снова вдохнула холодный морозный воздух. Жаль, что электронный карты не могут показать, где находится человек, которого ищешь. Подумав, как лучше было бы сделать, я просто пошла гулять по посёлку, ведь лучше способа не придумала.

«А что я ему скажу, когда увижу? – эта мысль пришла мне в голову, как удар молнии. – Не могу же я ему рассказать, что я волшебница, что мой приёмный отец волшебник, что я учусь в школе волшебства, что у меня дома живёт говорящий кот, который ведёт себя иногда, как мой папочка». Вообще о волшебстве было рассказывать запрещено. Так постановил Международный Совет Волшебников. Почему-то главные волшебники боялись второй инквизиции. С первого взгляда кажется, что мы сильнее, но ведь люди победили нас тогда, в средневековье, а что им мешает это сделать сейчас? В семьях обычных людей иногда рождаются волшебники, это случается всё чаще и чаще, так что волшебники просто ждут, пока не останется ни одного человека, ограниченного десятью процентами.

Так я гуляла несколько часов. Начало темнеть, когда я случайно пришла к самому крупному магазину в посёлке. Я решила зайти и купить себе что-то перекусить, ведь не ела с самого утра.

Я кушала ещё тёплую булочку, когда ко мне подошёл какой-то бомж и попросил денег на выпивку.

– Перестань пить, и деньги появятся, – грубо отведала я, как на научила меня моя бабушка.

– Ай-яй-яй, какая красивая девушка и такая грубая, – насупился мужчина и пошёл просить и других.

Доев свой перекус, я спросила у первого же прохожего, где я могу найти Романа Самина. На моё удивление, прохожий ответил, что человек, которого я ищу, и есть тот бомж. Он был абсолютно не похож на фото. Грязный, оборванный и обросший щетиной. Я чувствовала к нему только отвращение. Если даже он примет меня, как дочь, то я никогда не сумею принять его, как отца. Уж лучше лживый Фокус, чем грязный пятница.

– Ладно, я дам тебе денег, – заговорила я, подойдя к нему сама. Просто уйти после таких поисков было просто глупо, хотя сами эти поиски были не умнее, так что я решила поговорить, но не рассказывать, кто я. – Но сначала ты расскажи, что случилось семнадцать лет назад.

– Зачем тебе это знать?! – закричал он. – Кто ты такая?!

– Призрак твоего прошлого, – само вырвалось у меня. – Я знаю, что случилось тогда, но хочу услышать это от тебя. Отработай свои деньги.

– Понятия не имею, зачем тебе это. У меня трубы горят. Счала дай, а потом расскажу, когда выпью.

– Рассказывай сейчас, – без эмоций ответила я.

– У меня был большой дом, семья, машина дорогая. А потом пришёл какой-то маньяк и всех зарезал, дом сжёг и теперь я божию.

– Правду. Я хочу услышать правду. Я хочу знать: Что. Случилось. С. Твоей. Дочкой, – я говорила по слову, чтобы до него лучше дошло.

– Зараза, – прошипел бомж, выплюнув зеленоватую слюну на снег. – Больно умная, да?

– Отвечай.

– Ну, меня посадили за то, что я за докой не досмотрел. Просто без Иры эта крикливая мелочь мне была не нужна. Она только мешала! Я выпил, а ночью был мороз. У меня повелось желание утопить дитё в речке, чтоб не орала. И я пошёл. Но во мне было слишком много водки. Я упал и уронил этого крикливого дьяволёнка, но она не упала. Она просто повисла в воздухе. Я решил, что ко мне пришла белочка, а потом я увидел человека в чёрном. Он сказал, я точно это помню, слово – в слово: «Это не твой ребёнок. Вот это твой», – и бросил мне мёртвую тушку. А мою дочку забрал. Я больше не смог подняться. А утром-то я не смог доказать, что не убил, хоть и очень хотел!

– Бери, – я протянула ему купюру, которой хватило бы на бутылок двадцать. Всё равно Фокус с момента подписания свидетельства давал каждый месяц на много больше, чем я могла потратить.

– О, спасибо, – обрадовался алкоголик, забыв о неприятном разговоре. – Это ж я месяц могу пить, не просыхая, а то и больше.

Я быстрым шагом пошла прочь. Больше всего мне хотелось добраться до дома, рассказать всё Лёве или, ещё лучше, кукле, подаренной Фокусом, и поплакать в подушку. Снова… Снова то, что я себе придумала, разбилось о суровую реальность…

Глава 24 Прости

Я уже не пошла на остановку, а просто поймала попутку. Уже через полчаса я была дома, а за окном стемнело.

– Где ты была? Я волновался! – начал орать на меня Лёва. – Я тебе не телохранитель, но я за тебя отвечаю.

– Я знаю, но не сейчас. Мне очень плохо, – вздохнула я.

У меня еле хватило сил, чтобы снять сапоги и куртку и дойти до кровати, затем я просто упала на неё и зарыдала в подушку.

Когда немного успокоилась, я почувствовала, как что-то тяжёлое плюхнулась на кровать. Это чувство было мне знакомо. Лёва улёгся рядом и потёрся пушистой головой о моё плечо.

– Если хочешь, я могу тебя выслушать, – тихо мурлыкнул он. – Мне кажется, что это лучше, чем разговаривать с твоим плюшевым безымянным зайцем.

– Может… ты и… прав, – ещё всхлипывая, сказала я.

Я рассказала, что случилось сегодня. Лев всё внимательно выслушал, не перебивая меня и не переспрашивая. От моего «второго папаши» я ждала укора за такой необдуманный поступок, но вместо этого мой домовой просто сказал:

– Да, не позавидуешь тебе, но знаешь… – он на секунду прервался. – Знаешь, почему я выбрал именно такой облик? Я, вроде, тебе не рассказывал.

– Нет, вроде, – я вытерла слёзы и сняла очки, которые уже натёрли мне переносиц, когда я плакала, обнимая подушку.

– Не знаю, покажется ли это тебе интересным. Возможно, ты скажешь, что эта история глуповата, ведь многие люди считают себя выше животных. Но ты всё равно послушай.

Мы, домовые, в обычном состоянии невидимы и неосязаемы, но у нас есть чувства и характер, мы понимаем не только хозяев дома, но домашних животных.

В XVIII веке возле усадьбы моего хозяина были превосходные охотничьи угодья. Многие иностранцы приезжали туда и охотились на оленей, волков, лосей, рысей. Один француз был просто в восторге от тех мест и прекрасной охоты, поэтому он приезжал каждый год.

Его жена разводила кошек редких пород. Так однажды этот француз привёз моему хозяину рыжего котика. Он был размером, как нормальный взрослый кот, но француз заверил, что он ещё малыш. Мой хозяин посмеялся, он не верил, что коты могут быть такими большими. Котёнка назвали Охотник.

Шло время. Охотник вырос до размера большой собаки. Все местный дворняжки и даже охотничьи собаки боялись этого кота. Слушая сказки, которые хозяйка рассказывала детям, Охотник придумал, что его родители были грозными дикими котами, жили в горах и правили ими. Хозяин очень любил Охотника, но даже не представлял, что нафантазировал его питомец.

Охотнику уже было лет пять, когда хозяин попросил француза привести родителей его кота. И на следующий год гость выполнил просьбу. Родителями охотника оказались обычные раскормленные домашние коты, пусть и породистые, пусть и очень большие. После этого Охотник приуныл, несколько дней не ел и не пил. Когда ему стала чуть легче, он стал заниматься своим любимым делом, а именно ловить птиц. В первый раз Охотник заметил, что, если родителей можно поймать одной уловкой, то на птенцах, которые недавно вылетели из гнезда, нужно перепробовать иногда много разных способов. Иногда их даже поймать не удаётся. После того дня это уже был тот охотник, которого я знал…

– То есть мне просто забыть, что сегодня произошло? – недовольно я спросила у Лёвы, послушав его историю.

– Не обязательно, просто ты другая и живи по-другому. Раньше ты жила, не зная своих родителей, и радовалась жизни. Неужели то, что ты узнала о прошлом, должно изменить настоящее?

В принципе он был прав, прошлое не должно менять настоящее. Умом я это понимала, но что-то неподвластное ему всё ещё тянуло меня спорить.

– Ты же сам говорил, что не человек и в этом не разбираешься, – напомнила я домовому. – Да и тут не только прошлое.

– Не важно, – фыркнул огромный кот. – Это не должно изменить тебя. Ясно? У домовых не бывает родителей, а Охотник, на мой взгляд, был единственным животным, жившим в том доме, который был достоин, чтобы его помнили. Мне тоже больно вспоминать революцию и последние секунды жизни моих последних хозяев, как грабили мой дом и пытались разрушить, а я был слишком слаб, чтобы хоть как-то им помешать, но я сейчас здесь, знаком с современной техникой и даю психологические консультации девочке-подростку.

После последней фразы я засмеялась. Лёва всё-таки умел шутить, когда хотел.

– Теперь лучше? – по-кошачьи мурлыкнул домовой.

– Ну, да. Спасибо, – улыбнулась я и обняла этого рыжего увальня, в ответ он просто громко замурлыкал.

– А, да, – вспомнил Лёва через несколько минут. – Примерно за час до тебя сюда приходила Виктория.

– Домовой Фокуса? – вздрогнула я.

– Да. Только почему-то она была в облике человека. Я даже не сразу её узнал. Давно не видел домовых, которые превращаются в людей, при чём обычных, а не таких, как Саша.

– И что ей было нужно? – моё настояние снова испортилось.

– Она принесла эту коробку и записку, – спокойно ответил домовой. Из угла мой комнаты поднялась в воздух уже знакомая мне коробка, на которой лежал маленький конвертик.

Я села поудобнее и ещё раз распаковала коробку. Там была всё та же кукла. Лёва удивился, увидев такой подарок, но, взглянув на меня, быстро успокоился. В конвертике оказалась записка, написанная подчерком Фокуса. Он лучше изъяснялся посменно, чем устно.

Прости, если я тебя обидел. Я общаюсь только с подчинёнными, последние годы я даже с Эммой почти не вижусь, а детей у меня никогда не было. Не удивительно, что иногда говорю не то, что нужно.

Да, я знал о твоих родителях, но думал, что будет лучше, если ты ничего не узнаешь, хотел, чтобы тебе не было больно от этого. Прости, я должен был рассказать тебе раньше. Но, если ты так хочешь узнать, то я могу тебе рассказать, когда ты подумаешь над персональным обучением. Когда мы будем его обговаривать, то можем поговорить и о твоих родителях. Хорошо?

Прочитав записку, я даже заулыбалась. Всё-таки, Фокус не такой уж и плохой. Ещё раз перечитав, я потянулась за телефоном, хотела набрать сообщение, но когда на экране появилась клавиатура, я поняла, что не знаю, что хочу ему написать. Долго думая и сочиняя в голове большие тексты с извинениями, я в итоге написала только: «Простите меня, пожалуйста». Затем стёрла и переписала так, как мне подсказывало сердце: «Прости, папа».

Уже через минуту пришёл ответ: «Прощаю, дочка».