Текст книги "Верона (СИ)"

Автор книги: Ливард Сайд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Состояние Аурелио немного удручало, он то словно боевой петушок рвался в бой, то мрачнел и замыкался, чуть ли не на полуслове.

Но взять за ручку, как маленького, и не отходить на шаг от него было бы глупо.

– Что-то мне перестает нравиться эта идея, – взволнованно зашептал юноша.

Фабрицио обернулся и презрительно хмыкнул,

– К черту! Я хочу веселиться!

***

И тогда Елин отпустила себя. Веселиться, так веселиться. Она докажет этому выскочке!

Очень быстро Агний понял, что следить за Аурелио на местном празднике было куда как сложнее, чем он себе представлял. А надо же было обязательно знакомиться с теми, кто может оказаться как друзьями, так и врагами. Но то, что они обязательно, каким-то образом, станут участниками очередного спектакля со смертью сомнения не вызывало.

Скрыв лицо под маской Аурелио, устремился в самую толпу людей. Все было ново и удивительно. Когда-то давно он тоже присутствовал на подобных мероприятиях, только роль у него была другая. Сейчас же, не нужно было обслуживать господ, играть для них, устраивать спектакли для услады их глаз, немыслимое чувство свободы, загоралось в груди.

Гости танцевали. Забавно. Не парами, не поодиночке. А встав рядами мужчины напротив женщин. Манерно выгибались, переплетали руки, кланялись и шаркали ногами в плоских башмаках. Поворачивались и кружились, почти не задевая друг друга. А потом музыка сменилась, все будто сорвались с места, схватили партнерш и, задирая высоко ноги, бросились в пляс.

Желание было тихо встать у бархатной шпалеры и наблюдать за весельем, самому оказавшись незамеченным. Но место, похоже, уже было занято.

Елин-Аурелио встретилась взглядом с теплыми карими глазами девочки, что уже следила за танцами из удобного уголка.

Ровесница Елин была наряжена в тяжелое красное платье, расшитое богато, но слишком вычурно, сетка на темных волосах вся сверкала пришитыми жемчужинами, а запястья обвивали браслеты. Как товар на продажу – мелькнуло в голове у Аурелио. Девочку выставили, а она спряталась.

Елин в мгновение позабыла, что она и кто. Присоединиться к девочке и на пару полюбоваться и, может быть, посплетничать?

Тихонько прокралась со спины и коснулась руки девицы.

Реакция была странная на первый взгляд. И на второй тоже. А потом Аурелио вспомнил, что он Аурелио.

Никто не увидит, никто не узнает, а можно ведь поиграть!

Она так мечтала о галантных ухаживаниях, о кавалере, что будет преклонять колени перед ней и говорить красивости, вздыхать и таять от вида Елин…

Почему бы и не опробовать, как это выглядит на самом деле? Девочка всегда поймет, что нужно другой девочке.

– Я, кажется, нарушил ваш покой.

Но тайно чаял я прикосновенья,

К священной красоте, так пусть же губы

Своим прикосновеньем уничтожат след

Чужого любованья чистотой девичьей…

Аурелио сжал затрепетавшую и вспотевшую девичью ладошку, перевернул и едва коснулся губами.

– Когда бы вы остановили взор свой

Лишь на ладони – экая беда,

Следы прикосновений самых разных

Смывает чистая прохладная вода.

Игра началась, девочка включилась. Они рождали здесь и сейчас мечту, сказку, балладу. Реализовывали сны девчачьи. И Аурелио даже не заметил, как наклонился к лицу девочки и поцеловал. Напугался сам, вытаращил глаза. Наткнулся на такой же испуганный взгляд. Они зашли непростительно далеко, поэтому молча кивнули, пообещав продолжения, и разбежались в разные стороны.

Аурелио пропал из поля зрения, мелькнул у шпалер и растворился. Фабрицио краем глаза следил за коренастой фигурой Риккардо, пока тот находился в противоположном конце зала. Хорошо.

Но совсем ему не по душе была стайка полупьяных юношей, что толпились вокруг своего предводителя. Фабрицио всегда умел слышать и слушать. Поэтому, когда Аурелио выскользнул из своего укрытия и прыснул в одну сторону, а разрумянившаяся пухленькая хозяйская дочка неторопливо выплыла оттуда же и, улыбаясь, поприветствовала Фабрицио, парень чертыхнулся.

Что надо иметь в голове вместо мозгов, чтоб его Елин могла так ошибиться? Или не ошибиться, кто знает же?

Изящный Аурелио мелькал то тут, то там, танцевал, пил вино, исчезал в саду и возвращался то в обнимку с какими-то мальчишками, то ведя за руку в круг для танца девушку. Хозяйскую дочь в кроваво красном тяжелом бархатном платье. Опять и опять её…

Несколько раз к Фабрицио подходили ровесники, о чем-то спрашивали, видимо, здесь сам он был не то что бы и враг. Матроны и почтенные мужи косились на высокого атлетически сложенного красавца, жены помоложе строили ему глазки и призывно улыбались.

А юркий Аурелио развлекался. Елин пользовалась свободой, словно вырвалась из клетки.

Фабрицио выпил очередной бокал вина, кстати, здесь вино не разбавляли водой, поэтому напиток ударил в голову, парень захмелел. Но из виду Аурелио не выпускал.

– Все сторожишь, все пасешь цыпленка своего, Фабрицио? – вопрос застал врасплох и изрядно разозлил. Один из компании Риккардо, покачиваясь, стоял рядышком и лыбился пошловато и противно.– Сам-то не можешь зажать в уголке своего dolce ragazzo?

Агний понял. Понял все до последней буковки и, медленно развернувшись, уставился на зарвавшегося дурачка.

– Baciami il culo.– Спокойно, но достаточно громко произнес Фабрицио, несколько гостей повернули головы к разговаривающим и понимающе заухмылялись.

Пока он отвлекся на идиота, он потерял из виду Фабрицио. Мелькнул голубой камзол, золотистые кудри и растаяли в толпе веселящихся гостей.

***

«Вот же пакостница, а!» – единственное что пришло в голову Фабрицио, когда он отыскал в дальнем уголке сада Аурелио.

То, что сейчас вытворял Аурелио в полутемном садике, по-другому охарактеризовать было просто нельзя. Фабрицио выскользнул проветриться на свежий воздух и присел на каменную скамью у пруда.

Шепот, возня и хихиканье за подстриженными кустами, буквально в полуметре от Фабрицио, сначала расстроили его, а потом, когда он понял кто там и с кем...расстроили еще больше. И разозлили.

Аурелио потерял голову от вседозволенности, видимо. Ну как так можно! Почему?!

Он чего-то не замечал в своей Елин? Судя по вздохам и стонам с той стороны скамьи, его девка местной девице делает приятно, очень приятно же.

Агний-Фабрицио аж заскрипел зубами...

И ведь как подло место-то выбрала: сад, пруд, луна, ночь...

Под ложечкой засосало от воспоминаний и обиды. Всего-то пару жизней назад скромница блондинка дрожала в его руках, изображая страсть на потеху пьяных римлян. И вот уже в ее руках постанывает пухленькая итальянка.

Но интересно же, что там происходит, как усвоила его уроки страсти нежной Елин?

Чуть отодвинув ветви, Фабрицио прилег на скамью и вслушался и присмотрелся.

Иной раз злую шутку играет с людьми их прошлый опыт. Агний от увиденного и услышанного словно перенесся в Рим. Его возбудила картина. Изящный, умелый юный мальчик нежно обнимал и целовал слегка смущенную, но пылко отвечающую спелую девицу. Ночные запахи цветов, прохлада от воды и посвистывание соловья, мерцание звезд на небе и факелов у входа в дом – картина из рыцарских баллад.

Ах, как красиво...

Как бы сам Фабрицио хотел оказаться на месте...вот на месте кого?

Девчонки или мальчишки?

Ни капли не задумываясь, Фабрицио раздвинул ветки кустов, и наполовину вывалившись перед сладкой парочкой, пьяно икнул и проворковал.

– Non hai bisogno di un terzo? – и уставился в глаза Аурелио.

Не зря Агний-Фабрицио вспоминал тот римский сад.

В памяти Елин так же всплыли те картины. Она почти физически почувствовала снова крепкое мускулистое тело над собой, эти уверенные движения рук, доводящие до истомы. Эти пальцы, от которых ее тело изгибалось в жажде новых. Все, как учил, все, как запомнила. Аурелио решил пойти в наступление.

Но из кустов вывалился абсолютно пьяный Фабрицио, девочка охнула и сорвалась бежать, только пятки засверкали. А минуту назад нетрезво икавший друг, смотрел абсолютно трезвыми и злыми глазами на расшалившуюся Елин.

– Домой, быстро!

Рано или поздно игра должна была закончиться. Терпение Агния почти лопнуло. Он всю дорогу от дома Барбиерри выслушивал вздохи и ахи по поводу прелестей Джованны. И мальчишескую браваду о какой-то мести за побои и прочую ерунду. От всего этого внутри парня закипало. С чего, по какой причине он решил, что Елин взрослая девица? Когда она действительно вела себя как нормальная баба?!

И ответ пришел моментально: всегда!

Тело мальчишки творило с ней неведомо что. И Елин подчинилась же. Эх…

И вот теперь, когда входная дверь в покои Фабрицио с силой захлопнулась, вместе с этим лопнуло и терпение Агния. Ярость буквально уже звенела в нем и готовилась вырваться наружу в самом своем неприглядном виде.

Плащ с шелестом полетел в угол, перевязь с ножнами, коротко лязгнув, полетели в другую сторону. Агний прошел вглубь комнаты, намереваясь зажечь свечи. Его пальцы коснулись полога ложа, отодвинули его, тень наклонилась к подсвечнику у изголовья.

Фабрицио двигался медленно и старательно, делая вид, что не замечает присевшего на край кровати юнца.

Но стоило тому опять начать разговоры о мести и о дочке Барбиерри, он, схватив одной рукой за ворот рубахи, резко развернул к себе лицом Аурелио. В глазах Агния метался вопрос, много вопросов и некоторое удивление.

– Как ты посмел? Ты? Посмел?!

Аурелио что-то попытался сказать, но Агний рывком впечатал его в стену. Оба молчали, глубоко дыша и не отвода взглядов. Мужчина был в бешенстве, граничащем с безумием! Ему казалось, что по венам течет уже не кровь, а жидкое пламя. Еще секунда, и воздух между ними воспламенится!

У прижатого к стене Аурелио от неожиданности приоткрылся рот, взгляд Агния скользнул по губам и в следующую секунду его рот впился в эти губы со всей той яростью, что накрывала Агния-Фабрицио сейчас. Предупредил сопротивление.

– Заткнись, – в губы Аурелио.

Резко перегнул тело мальчишки, подтолкнул к кровати,

– Знал с кем шутил? Зна-а-ал...

Хотелось продлить моменты власти над ней, над ним, над телом, которое хотелось нестерпимо.

Поэтому, перехватив мальчишку так, чтобы удерживать его одной рукой, второй бывший кинед провел по впалому животу Аурелио, ниже. Ниже. Погладил и увидел, как парень залился краской. И снова хотел что-то сказать, но рассерженный Агний не дал даже начать фразу, заглушая вырвавшийся крик-стон Аурелио сильной ладонью, навалился на него сверху. Глаза в глаза.

Елин опешила, испугалась, не успела отреагировать. В Агния черт вселился. Ей показалось, что гладиатор сейчас изнасилует ее! Ее? Его! Только не это, только не так, нет! Это совсем неприемлемо, она не могла, не хотела…хотела…

А Фабрицио резко, даже грубо, поднялся сам, придавив коленом лежащего ничком Аурелио, распустил ремень перевязи, с силой размахнулся и со свистом опустил рядом с мальчишкой.

И увидел, как Аурелио зубами вцепился в покрывало, зажмурившись, но не дернулся, не отстранился.

Ах, так?! И тогда ремень несколько раз прошелся по ягодицам Аурелио. Без оттяга, не как в доме ланисты, нет. Лишь обозначая кто имеет власть, а кто должен подчиниться. Не желая обидеть, но желая проучить.

Елин слышала, как Агний с каждым ударом приговаривал:

– Вспомни, дура, кто ты, вспомни, где ты, вспомни, девочка моя…

Ласково, твердо, почти нежно. Что так не вязалось с тем, что в это время вытворяли руки мужчины.

– Il mio dolce ragazzo...не делай так больше, не делай…

А потом Агний отпустил Елин, ремень упал на пол, а мужчина отошел к окну и повернулся спиной к недвижимо лежащей девушке.

– Это наш сад и пруд, Елин, только наш. Ты сегодня украла у нас наш первый сад. Как ты могла?

Вот такого Елин-Аурелио никак не ожидала от Агния! Еще не отойдя от унизительной экзекуции, мальчик перевернулся на бок и сполз на пол, облокотившись о край кровати. Шмыгнул носом.

– Это у тебя был сад и пруд. А у меня был ад. Я стёр сегодня ужас сада ланисты. Я делал что хотел, а не что меня заставляли делать! Я делал, что хотел сам!

Аурелио перешел на высокие ноты, почти женские.

– Я подарил девочке сказку, скоро её выдадут замуж! Пусть у нее останется красивое воспоминание! Хоть у неё…

Ну, конечно! Она думала о ком угодно, но не о нем! Не об Агнии! Он то сильный, он сам справится, ему то что?! Встал, отряхнулся, как псина, и пошел дальше.

– Ты сделал больно мне, Фабрицио.

– Ты сделал больно мне, Аурелио.

Повисла тишина.

Агний вернулся к кровати, сел рядом на пол и покрепче обнял мальчика, поцеловав в макушку. – Тебе сильно не повезло встретить именно меня. Вот такого. Который не может жить без тебя.

Агний прикрыл глаза и со вздохом продолжил.

– Мне кажется, преврати тебя Моргана в козу, я и то б не удержался, так бы и пас тебя на лужайке возле дома и отгонял чужих козлов. Всех! – И, почувствовав, как напрягся Аурелио, засмеялся. – Нет, конечно, я шучу. Или не шучу.

Аурелио не так и расстроил его, чтобы выпороть мальчишку, но… Агний понял в очередной раз, что он всего лишь животное. Дикое, необузданное животное, которое всегда будет брать то, что ему хочется и использовать тех, кто окажется под рукой. И никогда не отдаст то, что принадлежит ему!

Развернул парнишку к себе лицом и заглянул в глаза.

– Знаешь, что я хотел весь вечер? Кого хотел? – Проследил, как изменился в лице Аурелио.

Кому он врал, что только по принуждению был кинедом и удовлетворял страсти престарелых сенаторов и их пышнотелых матрон? Ему это всегда нравилось, так же как и сражаться на арене. Быть на виду, быть в центре, хищно изгибать натренированное тело и вонзая кинжал в поверженного врага и вонзая член меж ягодиц стонущего римлянина. И получать удовольствие и от одного и от другого действа.

– Mi scusi…– хотя в чем тут извиняться? Агний продемонстрировал власть и силу, а Аурелио получил урок подчинения. Очередной урок в своей жизни.

Мужчина обнял мальчика за плечи, развернул немного на себя и поцеловал в лоб.

Он знал что натворил, знал. Унижение и принуждение. Что может быть хуже? Когда используют тело и ломают душу…

Сам же когда-то сворачивался в клубок, приползая от очередного заказчика, вытирал тыльной стороной ладони искусанные губы и размазывал слезы. Почему ему постоянно хотелось принудить, подчинить и сделать больно именно Елин, в каком бы теле она не была, он не мог понять. Почему именно то существо, которое стало ему самым близким и дорогим получало от него только зло и грубость и насилие?

Потому что это моя природа. Вот так просто и однозначно раз и навсегда решил для себя Агний. И успокоился. Вот так. И всё. О чем тут думать?

Зато это не раз выручало их двоих, когда нужно было брать оружие в руки, когда нужно было стать холодным и расчетливым и не думать о разных нежностях и правильностях. Потому что мужчина-то настоящий из них двоих именно он. И никто больше. И если раньше он отвечал только сам за себя, то теперь была Елин. Хорошая девица. Но все-таки девица.

Худенькие плечи Аурелио подрагивали, мальчик упрямо прятал лицо и не хотел поворачиваться.

Меркуцио решил сменить тему.

– Что ты там говорил об этих проклятых семьях? Что мы тут должны и кому? Нам просто надо выбраться отсюда.

Фабрицио-Агний прекрасно видел на карнавале, что мрачноватые представители клана Барбиерри не моргнув размажут этого золотоволосого Гвидичи.

Ну, а ему, Фабрицио, что останется делать? Рыдать над трупом и проклинать все небеса? И ведь сам себя не убьешь…

Нет, не получится, похоже так не сработает.

– Позже, давай позже придумаем все, не сейчас, не в постели…Аурелио. – Он прошептал имя мальчишки, уже забираясь на постель. Похлопал по месту возле себя. – Ложись, не дуйся. Я скотина. Но я твоя скотина же…

Аурелио не шелохнулся.

– Хватит дуться, хватит. Ничего страшного не произошло. Не из-за чего было… – Мужчина встряхнул мальчишку, усадил насильно, укутав в простыню. – Мне было меньше лет. Я помню. Меньше. Но я был злой щенок. И я хотел жить.

Он говорил злые, горькие слова, при этом заботливо и аккуратно скармливая Аурелио кусочки фруктов и давая запить неразбавленным вином. При чем, сам не забывал отпивать из своего бокала.

– Меня почти не готовили. Просто показали из-за ширмы, как развлекается, кстати, Патрикий. Потом хромой грек на ломаной латыни пояснил, что где и для чего у меня находится и что мне с этим делать у благородных господ. Я не буду тебе даже пытаться пересказать, как он это говорил, – Он усмехнулся и продолжил. – Не злись на меня. А я обещаю сдержаться в следующий раз, когда будешь тискать девицу. Думаю, нам от нее толк будет. А я постерегу от ее братца. На что я еще годен, а?

Последние слова Фабрицио произнес с заметной тоской в голосе и отведя взгляд.

Обида и негодование постепенно сходили на нет, когда Агний рассказывал ему о своем прошлом. Такое случалось не часто, о жизни до встречи с Елин, парень предпочитал умалчивать.

Сложно было представить, что когда-то этот сильный человек мог быть на месте девушки, даже сравнивать глупо. Конечно, они разные, совсем. Там, где Агний выживал на злости и агрессии, там Елин старалась спрятаться и перетерпеть.

Сердце больно кольнуло, при виде грусти во взгляде Меркуцио, слыша эти его последние слова. Сколько должно пройти времени, чтобы они оба перестали возвращаться в рабское прошлое и больно ранить себя этим?

– Ты от подобного меня тогда уберег? Спасибо.

***

Это должно было произойти. Елин, конечно, могла быстро уединиться и сделать всё по-женски, скрыв даже от Агния сей постыдный факт. И она собиралась уже, когда парень заметил ее беспокойство.

Нет, он не стал издеваться, хотя мог бы. В своей обычной манере, доводя девушку до слез и бешенства.

– Пошли за мной, – Фабрицио стал быстро одеваться и нетерпеливым жестом поторапливал Аурелио. – Давай, давай, бегом, гыыы… прости…

Они выскочили во двор, пробрались вдоль кустов в дальний угол, туда, где бы их никто ни увидел.

Фабрицио распустил гульфик и оголился.

– Смотри… мальчик мой, повторяй.

Естественные движения и манипуляции. Аурелио готов был провалиться сквозь землю.

– Вот так возьми, спокойнее, управляй им, тихо-тихо, направь струю куда и я. – Агний в принципе всё себе мог представить, но только не обучение девки процессу, свойственному мальчикам. Проделки старой шлюхи Морганы, не иначе.

– Тихо, стряхни капли, вот так. Заправь теперь в гульфик, – Зашнуруй. Не сложно, да?

Неловкость и смущение Аурелио навели Фабрицио на каверзные вопросы. Уже возвращаясь от кустов, он остановился, скорчил серьезную физиономию.

– Слушай, а как ты с девкой-то управляться будешь? Ты, как и куда свой cazzo пихать собрался? – и, увидев реакцию Аурелио, громко заржал.

Успокаивающе похлопал паренька по плечу.

– Ничего, думаю, до этого не дойдет? – наклонился к самому уху и прошептал. – Не дам, чтоб дошло. Пошли что ли, друг мой, нас ждут великие дела!

Договорились, что Аурелио попробует организовать свидание с Джованной, а сам Фабрицио разведает обстановку.

***

«Ты так сильно дорожишь мной?»

Хорошо, что этот вопрос так и не сорвался с губ Елин. Сама себя оборвала. Не дорожит! Не ею, это уж точно! Он думает немного дальше и быстрее, чем она. Он видит немного шире, чем она. Как ниточка и иголочка. И ниточка – это она. Всё, что наделала игла, нитка своим толстым узелком закрепит. Но впереди иглы не полезет.

– Мне не нравится здесь, Агний. Я здесь не сама своя.

– А где ты была сама своя и сама по себе? В королевах? В этом Камелоте, как я понял, женщины бесправнее рабов, даже с короной! На башке своей глупой! – последние слова Агний почти прокричал.

В этом мире они постоянно ссорились. Входили из себя и не слушали другого.

Фабрицио оставил Аурелио в комнате и ушел. Взял и ушел. Чтоб успокоиться.

***

У таверны Фабрицио успел и познакомиться с «закадычными» собутыльниками и пообщаться с дочерью хозяина – первой сплетницей в Вероне. Плотно позавтракав и выпив, парень собрал достаточно сведений и о причинах вражды, и о самих семействах. Всё как всегда: кто-то кого-то, по мнению третьих лиц, предал и подставил, а сам кто-то затаил обиду и кого-то объявил врагом. А страдают уже не одно поколение этих кланов. Причина почти позабыта и переврана, но каждый раз находятся как те, что готовы пойти на примирение, так и те, что готовы вспарывать животы врагам от главы семейства до последнего лопоухого поварёнка.

Почему-то вспомнился ревнивец Артур и сплетник Кей, пресыщенный Патрикий, вечно всем недовольная Нефтис и интриганка Моргана...

Вереница лиц разных миров и эпох пролетела перед взором Фабрицио, но как же похожи были эти люди на всех, что сейчас возомнили себя вершителями судеб и дел в этом итальянском городке Вероне.

А ведь они уйдут, как ушли и все остальные.

«Мы все уйдем и смерти не минуем» прошептал сам себе Фабрицио.

Какую роль должны были сыграть в этом спектакле они с Елин? Окончательно рассорить всех этих безумцев или примирить? И как это сделать?

То, что шпагу обнажить придется сомнения не вызывало.

Как говаривал грек-тренер: «Одно дело уметь владеть оружием, совсем другое дело убивать».

А убивать придется.

Фабрицио-Агний с беспокойством проводил стайку мальчуганов, что пробежали в направлении площади, остановились у ратуши что-то яростно обсуждая и жестикулируя.

Дом Барбиерри находился именно в той стороне. Как бы его Аурелио не успел уже наделать глупостей и не вляпался в неприятности.

Сердце предательски застучало, отдаваясь в горле, и больно сжалось. Как мужчина и собственник, Фабрицио раз и навсегда решил для себя: он никому не позволит причинить боль своей девице, сам может, другим это грозит смертью.

Поэтому, поднявшись со скамьи, он поправил перевязь со шпагой, отряхнул чулки от налипшей соломы и отправился вслед мальчуганам. К дому Барбиерри.

Главный собор и соседствовавшая с ним ратуша – два самых высоких здания в городе – уже были видны, когда Фабрицио кто-то окликнул. Он медленно и вальяжно развернулся по направлению голоса. В нем ничего не выдавало напряжения и готовности броситься в драку.

– Эй, лизоблюд Гвидичи, где потерял ты своего цыпленка?!– широко расставив ноги и уперев руки в боки, посреди улочки стоял Риккардо.

Похоже, этот парень никогда не ходил в одиночку.

– Риккардо, вижу снова на моем пути?

Мне интересно, а в отхожем месте

Вся твоя свора тоже сторожит

Как бы Риккардо вдруг не потерял свои штаны?

Словно стая псов, спутники молодого Барбиерри стали окружать Фабрицио со всех сторон, потихоньку вынимая кинжалы и шпаги.

Многовато на одного. На одного итальянского Фабрицио, но не на римского гладиатора Агния. К несчастью для них, парни этого не знали.

Чуть отступая вдоль каменной стены, Фабрицио вынул шпагу и оскалился.

«Лишь бы Аурелио не вздумал броситься искать его и не появился именно в этом проулке» мелькнуло у Фабрицио в голове прежде, чем он с ревом бросился в драку.

***

И все-таки любопытство взяло верх. Елин никогда, ни под каким бы предлогом по доброй воле такого не сотворила бы! Но злость на Агния и любопытство Аурелио, соединившись, сыграли шутку.

Дверь за мужчиной хлопнула, и мальчишка спрыгнул с кровати, наскоро ополоснул заплаканное лицо, оправил одежду, отметив мельком в отражении зеркала серьгу в ухе. Капля жемчужная. Такая же как у Фабрицио. Первые серьги в жизни Елин. В жизнях Елин.

У Гвиневеры были браслеты и кольца и несколько обручей разной выделки, у рабыни Елин не было ничего вообще. А какой-то мальчишка может ходить с серьгой в ухе? Или не может и это вызов местному обществу?

Ну, будет и еще один вызов! Ноги сами понесли Аурелио к дому Барбиерри. Обойдя со стороны подворья и ограды сада, мальчишка протиснулся в неприметную калитку. Конечно, истинный влюбленный должен преодолевать препятствия и бросаться грудью на рожон. Да только Елин влюблена не была.

«Что так тянет Агния к женщинам и мужчинам? К мужчинам особенно? Ведь это неправильно, это противоестественно? Что Агний находит в совокуплении с таким же, как и он? Попробовать? Ну, сейчас она не совсем она…но там внутри Аурелио запрятана ведь девушка. Считай, как и Агний, когда его принаряжали в женскую одежду».

Нехорошие мысли, нехорошие желания. Но Елин загнала в самый дальний уголок сомнения, уговорила совесть.

А часом позже, не знала куда деться из цепких рук Джованны.

Она шла говорить и слушать, держать в своих ладонях пальцы и дарить цветы, ну как в той легенде о садовнике и Гвиневере! Чтобы Джованна, выйдя замуж, берегла в молитвослове гербарий свой, как память о сказке. По крайней мере, Аурелио потом себе так объяснял случившееся. А случилось всё, что только мог и не мог себе представить мальчик, а уж тем более, Елин.

Испуганная девочка Джованна, уже почти созревшая, вскормленная на балладах и колыбельных, впитавшая всю пышность цветения Италии, решила, что и с ней произошла любовь.

Испуганная девочка Елин, в теле Аурелио вдруг поняла, что все испытанное ею в руках Агния, повторить с Джованной невозможно. Как и легенду о цветах в саду. Джованне было не до цветов!

Неловкость быстро сами для себя объяснили нетерпением и неопытностью, а само воровато-скоропалительное соитие у обоих оставило лишь привкус недоумения. И вот это воспевают и желают?

Джованна оправляла юбки и корсет, скромно потупив взор, а Аурелио захотелось хлебнуть хорошего вина. Того, как на вилле Патрикия. Кислятину Камелота Елин в рот не брала.

К Агнию у нее накопилось достаточно вопросов после этого свидания.

В окошко краем глаза, юноша заметил какое-то движение на улице, да и нянька, что так любила свою воспитанницу уже начинала стучать в дверь, предупреждая об опасности. Времени было мало, но... Аурелио еще раз прижал девицу к себе, мазнув по ее щеке губами. Поцелуй.

– Я покажусь родителям, что жив

И к ночи буду у твоего порога снова,

Дверь не запирай, любимая,

Я снова жажду свидания с тобой,

Как узник в казематах лучик света.

Джованна таяла, не желая отпускать милого, со слезами на глазах, смотрела, как он пробирается, осторожно, будто кот, крадучись, прячется в саду от стражей и исчезает за забором.

***