Текст книги "Верона (СИ)"

Автор книги: Ливард Сайд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Когда я тебя встречу. Книга третья Верона.
Leeward Side

Верона. Встреча первая.

А где он родился? Как попал и куда?

Сколько раз Агний задавал себе эти вопросы, сколько раз метался в мучительных снах и искал, искал в каждом новом лице хоть что-то, что напоминало бы ему родину.

Зацепился за девицу, ухватился как утопающий за соломинку. Почему-то при первых встречах решил, что Елин – его проводник, его спасение, а он ее. Так уж захотели те силы, что играют ими как куклами.

– Я помню. Кое-что, не всё. Но это никак не укладывается в ясную картину, Елин. Никак же. – В тот раз он старался говорить тихо и спокойно, чтоб не нарушить сон спутников. – Нет ни родных, ни близких. Лес, болота, пески. Война. Всегда война, сражения, драки и смерть. Будто я и родился на арене среди галдящих и вечно цапающихся между собой гладиаторов.

Он коротко выдохнул.

– Нет, Елин, не в моих силах вспомнить. Только когда вижу врага, кровь, когда нападают…– Свободной рукой Агний сжал рукоять меча, воткнутого в землю, и поднял голову к звездам, – Когда я беру в руки оружие – я не человек, Елин.

Наверное, она и сама это уже видела, понимала. Так, по крайней мере, показалось Агнию.

– Шесть. Шесть весен я встретил в ошейнике раба на вилле ланисты. Шесть.

И, словно почувствовав, что это совсем не тот разговор, что нужен сейчас, замолчал.

Ушел в себя и отстранился от девушки.

У нее своя боль. На ее глазах погибали родные и близкие, девица более его прожила в неволе, а тут и Агний на нее свалился.

У него своя боль. Он не знает кто он и откуда он, как ему быть и куда идти.

У них одна боль на двоих. Быть рядом и не вместе. Идти, держась за руки, но каждый своей дорогой.

Агний закрыл глаза, и показалось, даже застонал вслух. Идти им до самого конца, да где и когда тот конец?

– Давай спать, ложись, меня сменят скоро. Лягу и я. – и чтобы как-то успокоить себя ли, ее ли, в тот вечер у костра, а, может, и будущее, сказал. – Я буду рядом. Я здесь.

***

В ее мире сыновей забирали рано. Годам к пяти мальчишки отходили от матери, перекочевывали в мужской мир, перенимая поведение и занятия отцов и старших братьев. Свысока и насмешливо смотрели на сестренок и стеснялись, время от времени прорывающихся, желаний ласки и нежности от матери. Игры разделялись и все больше походили на взрослые повседневные дела.

Девочкам оставался дом, очаг, домашняя птица и рукоделие. Хм… рукоделие… ткать грубые холсты и шить одинаковые свободные рубахи. Разница лишь в том, что для мужчин короче, а для женщин длиннее. Чистить золой котелки и уметь сворачивать шеи курам. Бесконечная возня с принесенной рыбой. Годам к тринадцати, созревших юных хозяек выдавали замуж, а загрубевшие вытянувшиеся мальчишки начинали не только ловить рыбу, но и неумело тискать девок по углам и за сараями.

Елин помнила свою жизнь дома. Очень хорошо помнила. Но с каждым годом, проведенным в чужих краях, воспоминания уплывали и покрывались дымкой. Словно все это происходило не с ней. Это не она босоногой девчонкой жила в рыбацком поселке на берегу моря. Только крики чаек, только этот устрашающий протяжный стон снился Елин.

Девушка пыталась рассказывать о своем детстве Агнию, но он кривил губы, опускал глаза и переводил разговор. Он давно уже понял, что родина Елин – не его родина. И все-таки твердил, что они проводники друг друга, что они повязаны, и он обязательно вспомнит и найдет, дойдет, увидит, поймет.

Так себе удовольствие – знать, что ты просто временный спутник.

Елин идти было некуда. Даже такого простого ее дома больше не было. Она молчала, слушала, кивала иной раз, соглашаясь; фыркала тихонько, оспаривая и сомневаясь, а когда Агний засыпал, осторожно проводила рукой по плечу или спине мужчины, будто снимая пыль дорог и усталость. Едва касаясь, целовала пряди на затылке и шептала «Prope ego sum». Я рядом с тобой. Я рядом.

***

Потянуло низ живота, да так, что Елин обхватила его руками и сдавила, согнулась, уткнувшись носом в колени. Ей пробили грудь куском металла, а скрутило живот, вот ведь странно как? Постаралась сделать несколько глубоких вздохов, разлепила глаза.

Илистый берег мутной реки. Истоптанный и пологий берег. Солнце встает над голубоватыми горами, слышны крики и смех людей, что находились неподалеку. Королева Гвиневера валялась в кустах на берегу реки, пытаясь сообразить, где она находится.

То, что Агния, ее верного рыцаря Ланселота, рядом нет, она поняла. С горечью сплюнула скопившуюся слюну, все еще не решаясь ощупать себя.

В детстве Елин завидовала мальчишкам. Они казались более свободными, им было позволено больше и интереснее. Так казалось тогда малышке Елин. Правда, звали ее совсем по-другому. Как?

Как? Никак! Забыла!

А сейчас она осторожно ощупывала свое тело и с ужасом понимала: детские мечты сбылись! Да какие там мечты?! Кошмары! Тощее тело мальчишки с еще узкой «курьей» грудиной, костлявые и выпирающие конечности, уже нарисовавшийся кадык и пушок над губой. Вполне себе еще детской, девичьей припухлой губой. Взлохмаченный подросток в кустах на берегу реки подполз к воде и рассматривал свое отражение. Длинные ноги, острые коленки, тонкие руки, впалый живот. И, здравствуйте! Под животом Елин нащупала признаки того, что глаза ее не обманывают. Сморщенное мужское достоинство проглядывало сквозь светлые короткие волосы. Это тебе не королева, это уже кара богов явная и беспощадная!

Во рту пересохло, сдавило горло.

Тем утром рыбаки и прачки наблюдали, как белобрысый подросток, прикрываясь тряпьем, бежал от берега, пригибаясь и оглядываясь, словно опасаясь, что его кто-то догонит. Бежал по направлению к городским стенам, мелькая голым задом.

А в голове у Елин стучала одна-единственная мысль: найти Агния, найти Агния, где Агний?

***

Глаза мучительно не хотелось открывать, но пальцы уже ощупывали лицо. Осторожно подрагивали, лишь самыми подушечками касались скул, подбородка, носа. Вроде все на месте, хотя неизвестно, какого это все вида. В конце концов, вихры на самой макушке были схвачены правой рукой, пропущены сквозь пальцы, заодно была измерена и длина волос. Арр... Неплохо.

Из тела чуть пониже лопаток уходила тянущая боль, словно в каком-то бою его нанизали на копье или длинный меч...

Память еще не успела припрятать остаточные воспоминания и ощущения, но они уже уходили, уползали вместе с болью физической.

Разъяренный рыцарь проткнул его насквозь, когда молоденькая девица целовалась с ним. Боль-сладость, жизнь-смерть...

Агний, растопырив пальцы, провел рукой рядом с собой. Ни меча, ни девицы нет и в помине.

Он приподнялся на локтях, все еще не решаясь открыть глаза. Глубоко втянул ноздрями воздух, принюхался. Пыль, застарелые тряпки, масляные светильники, причем давно масло в них не обновлялось, кислые нотки вина и остатки восточных благовоний…

Он втянул в себя воздух еще раз и подогнул ноги, обняв их руками. В большое стрельчатое окно пробивались яркие солнечные лучи и шум внутреннего двора городского дома. Неужели они снова Риме? Не иначе как шутки этой ведьмы Морганы! Не зря она так мерзко хихикала напоследок!

Агний решительно открыл, сначала один глаз. Потом другой. Потом оба. И тут же со стоном зажмурился.

Он сидел, прислонившись спиной к краю большой небрежно застеленной кровати, что стояла посреди просторной комнаты. Сидел на довольно пыльном полу. Сидел обнаженный. Сидел один. Голоса, доносившиеся с улицы, смущали Агния. Латынь. Странная, грубая, исковерканная, но латынь.

Агний встал и еще раз обвел взглядом комнату.

Елин!

Будь проклята старая ведьма Моргана!

– Елин, – тихонько позвал Агний, – Елин, ты где?

Отсидеться в этой комнате до вечера, а потом потихоньку выбраться и поискать Елин? Но сначала узнать кто он теперь. Вот две мысли, что пришли в голову Агния. Тряпки, что не глядя Агний подхватил с пола, были, кстати, неплохие. Тонкая шелковая рубаха с кружевными вставками, на вкус Агния, излишне витиеватыми и широкими, короткий камзол из золотистых и болотного цвета бархатных полосок. Опять же коротковатый камзол, но посмотрев на улицу из окна, Агний отметил, что у него еще более приличный вариант, хотя бы чуть прикрывающий самое разнузданное непотребство, какое только мог мужчина себе представить.

вдвоем они быстрее смогли бы найти Елин. Гораздо быстрее.

Агний старался запомнить путь, отмечая, куда поворачивал и внешний вид домов и строений, когда его привлек шум явной драки. Возня и ругань, прерывалась пьяным смехом и угрозами. Видимо, местная молодежь развлекалась с утра пораньше таким образом.

***

Агний уже отметил, что многое в этом мире напоминало ему Рим, не только язык. Расположение улиц, как ни странно, строения, хоть и несколько видоизмененные, но высокие в два-три этажа дома, с балконами, анфиладами и колонами. Заглядывая через приоткрытые ворота во внутренние дворики, он замечал колодцы, а кое-где и фонтанчики в центре. Словно римляне перестали украшать свои дома, но начали их укреплять для защиты и обороны. Да и внешний вид, встречаемых по пути, людей ничем не отличался от римлян. Только на всех была, пока еще смешная для него, одежда.

Драка в проулке грозила закончиться не пользу мальчишки, что сдерживал напор разгоряченных и сыпавших отборной руганью трех парней постарше.

А белые вихры на голове мальчишки и звенящий от страха и безнадеги голос, заставили гладиатора действовать моментально.

– Вы растеряли честь и благородство

Втроем ребенка силясь наказать...

Что за ерунду сейчас он выдал?! Будто актеришка заштатного театра на празднике. Не хватает только рыжего парика и белил на морде.

Но то, что он услышал в ответ, чуть не заставило Агния выронить шпагу.

– Фабрицио, тебе мы здесь не рады!

Щенка Гвидичи наказать позволь нам,

Он заслужил: был дерзок, груб и резок

Нас оскорбил своим здесь появленьем!

Чернявый коренастый парень с пронзительными карими глазами, примерно ровесник Агния, плавно развернулся и даже изобразил короткий поклон.

– Я знаю, ваша дружба безгранична,

И служит пищей сплетням и насмешкам,

Пришел спасти ты птенчика из лапок

Но сам получишь от Риккардо палок!

Стишки закончились тем, что тот, что назвался Риккардо, рванул, замахнувшись палкой на Агния.

Неплохо, но не так умело. Агний-Фабрицио с разворота, очертив полукруг в воздухе своим тонким и опасным оружием, оказался спиной к нападавшему. Риккардо решив, что это выгодная для него позиция, стал опускать дреколье на противника, когда из-под локтя Агния вынырнуло длинное лезвие шпаги и замерло в полпальца от живота Риккардо.

– Ты видно пьян, Риккардо,

Проспись, тебе полезно.

Оставь привычки нападать толпою

На безоружных проходящих мимо... – Агний сам не мог понять с чего он стал так говорить, но продолжил.

– А тех мартышек, что тобой ведомы,

Предупреди, что коли еще встречу

То нанижу на шпагу и оставлю

Позагорать в пыли под жарким солнцем. – Стишки были сдобрены суровым взглядом и сталью в голосе.

Один из нападавших, откинув палку, зашептал на ухо Риккардо.

– Фабрицио сегодня сам не свой,

Пойдем, Риккардо, он явно кровь здесь пустит,

Видать, не протрезвел и ум его не ясен.

С этими словами все трое, пятясь, отступили и скрылись за поворотом проулка.

Только сейчас Агний-Фабрицио обратил внимание на мальчишку, который зажавшись у стены, таращился на все происходящее.

Парнишка потерял боевой дух сразу, как только нападавшие ретировались.

– Ну, давай, успокаивайся, всё хорошо.– О-паньки, а где стихи и высокопарные словеса? С чего это он с этим парнишкой не говорит в манере, похоже, принятой в здешних местах?

Агний подошел поближе, положил руку на плечо пацана и заглянул в его глаза.

Распахнутые синие озера, что впервые увидели раненого гладиатора, глаза в которых плескался огонь страсти, подернутые томлением и негой очи... заплаканные покрасневшие глаза испуганной девочки и ясный властный взор королевы...

Всё пронеслось сейчас перед взором Агния. На него смотрели глаза его Елин.

***

– Что за морок? Елин? – Агний встряхнул мальчишку, ладонью вытер кровь с брови, – Елин, это ты?

Холенный, крупный красивый парень, наряженный в щегольские одежды, тряс на глазах у прохожих испуганного мальчишку и орал на него.

Серая фигура, облаченная в скромный подрясник, подпоясанный веревкой, приблизилась к парням и мягко проговорила.

– Фабрицио, я и подумать бы не мог,

Что ты способен избивать младенцев...

О, это ж Аурельо, что с ним сталось?

Что приключилось здесь сегодня утром?

Опять эти плавные строки... Агний уже отозвался на новое имя, оглянулся и встретился с гневным взглядом монаха.

Кто этот монах? Друг или враг? Что ему надо?

Агний приобнял Елин в мужской одежде, а потом подхватил ее на руки.

– Я спас его от шайки Барбиерри,

Они смеялись и готовились к расправе,

Попал им Аурелио в дурные руки,

Но, слава Богородице, я рядом

Вдруг оказался и отбил у банды друга...

Монах кивнул и коротко перекрестил друзей. Потом подойдя поближе, погладил Аурелио по всклокоченным вихрам.

– Иди и окажи Гвидичи помощь,

Дай отдохнуть ему телесно и душевно,

А вечером не вздумайте являться

В сад Барбиерри на веселый карнавал.

«Понятно, что не сунемся никуда», – про себя подумал Агний и пошел, почти побежал к своему дому, то есть к дому какого-то Фабрицио.

***

Сильные руки подхватили Елин, дали уверенность и спасение. Как всегда. Как всегда Агний оказался рядом и поспешил на помощь. Юноша понемногу пришел в себя, мотая головой из стороны в сторону, откидывая прочь усталость. Рядом вновь послышались чьи-то странные речи, говорящие так, будто она смотрит актерское представление в доме ланисты на потеху гостям.

«Аурелио... вот, значит, как меня зовут. Сад Барбиерри... карнавал…»

Что ж если на улице на него косо смотрели, то сейчас добавилась жалость, стоило двум мужчинам переступить порог дома, как вокруг них засуетились, начали охать и ахать.

Чьи-то руки стаскивали с Аурелио рванную, испачканную в пыли и крови одежду, обтирали влажными тряпицами, укладывали на широкую высокую кровать. Остатками королевской памяти Елин отдалась в руки слуг и расслабилась, пока из этого состояния её не вырвал звук открывающейся двери.

В комнату вошел высокий широкоплечий мужчина с длинными светлыми волосами, небольшой бородкой и ярко-голубыми глазами, взгляд которых ни с кем нельзя было спутать.

– Агний, – тихо произнес парнишка с какой-то обреченностью. – Все пропало. Я... я... Я не смогу выжить в этом мире. Вот в таком виде... Боги проклинают меня... Посмотри! Посмотри, что со мной здесь сталось!

Елин-Аурелио откинул край покрывала и предстал перед мужчиной в обнаженном виде.

– Это месть Морганы, не иначе!

Агний не мог бы передать словами, что творилось в его голове, в его душе и с его сердцем, когда он разглядывал миловидного юношу с чертами лица Елин. Ломающийся голос уже с хрипотцой и с интонациями девицы его. Глаза синие и родные на лице, очерченном все же мужскими угловатыми скулами и с крупноватым для девочки носом. Длинные ноги с крупными коленками и широкой стопой. Мальчик грозил вырасти симпатичным.

Аурелио сел обняв колени в постели, а пожилая служанка порхала вокруг с фланелевой губкой в руках и, обихаживая гостя, причитала.

– Проклятый род, змеиное гнездо

От мала до велика все к разбою

И пьянке необузданной привычны!

Наслал Господь ведь кару на Верону!

Всех Барбиерри да в один мешок

Да в реку! Поглядите только

Наброситься на юного Гвидичи!

Агний уже почти привык к такой речи, поэтому спокойно общался с окружавшими его людьми. В данный момент ему позарез требовалось выгнать эту старушку из комнаты и просто побыть рядом с Елин.

– Прошу оставь нас, я закончу дело.

Пусть Аурельо отдохнет в моей кровати.

Пусть принесут нам пищу и вино,

Под дверь поставят и не беспокоят.

До вечера оставьте нас одних.

Он говорил медленно с ленцой, растягивая слова и фразы, будто не произошло ничего из ряда выходящего. Но внутри все клокотало, и готово было вырваться наружу.

***

Когда за последними слугами, закрылась дверь, Агний бросился к кровати, на которой сидела Елин.

Чтоб разрядить обстановку и как-то поднять настроение им обоим, он присел на край и погладил мальчика по плечу.

– Да ладно, ничего ужасного. Зато мне теперь не надо всяких мужиков от тебя отгонять…– Агний чуть развернул Аурелио на себя. – Симпатичный пацан получился же, чего ты? Моргана тварь, конечно, отомстила же... Но мы справимся, справимся...

Он еще приговаривал и гладил. Потом прилег, обняв худую фигуру своими большими руками, зарылся носом во влажные кудри Аурелио, что теперь были только до плеч и, убаюканный собственными словами, задремал.

Успокоил, на несколько минут заставил поверить, что всё будет хорошо. Елин прижалась к плечу Агния и тоже прикрыла глаза. Хорошо ему! Он здесь сам свой, только выхолощенный весь, разнаряженный что павлин. А ей каково?! Вот она мальчишеская жизнь, о которой мечтала дома когда-то. Рада она теперь ей?

Агний развернулся на спину и безмятежно похрапывал, раскинув руки, а Елин разглядывала рисунок на резьбе прикроватного столба. На плечо легла теплая рука, сулящая умиротворение, вот только слова Агния нисколько не успокаивали. Мужик, парень, мальчишка – вот кто она теперь. Даже представить себе не могла, что когда-нибудь будет так скучать по своему родному телу, сгоревшему в том амбаре. Отчего опять меняется она внешне, а Агний остается таким, как был? Или ей только кажется?

Аурелио издал протяжный стон. Можно, конечно, спрятаться в доме этого мальчишки, за спинами слуг и как-то переждать, прожить. Только зачем? Откуда такой взрослый друг у парнишки? И друг ли? Почему так привычно Аурелио уложили в постель этого Фабрицио? Что вообще тут происходит, в этом странном мире, где говорят стихами и мужчины украшают себя как женщины?

Навернулись слезы от растерянности и злости, но она теперь мужчина, а мужчины не плачут. Они сильные, они стойкие, они не позволяют себе проявлять слабости. Агний не позволяет, и она не должна.

***

Аурелио не спеша повернул голову, глянул на спящего Фабрицио, осторожно выбрался из-под его руки и присел на кровати. Его взгляд блуждал по телу молодого мужчины, изучая, сравнивая со своим. Не такой рельефный пресс, не такие сильные руки, не такая широкая грудь и плечи – все не так. Словно боги, создавая Фабрицио, не рассчитали ресурсов, и из остатков пришлось лепить Аурелио, бледную тень воина, насмешку. Парнишка поднялся с кровати, подошел к зеркалу и стал рассматривать себя с ног до головы, пока не заметил, что друг его уже приподнялся на одном локте и наблюдает за всеми его действиями.

– Ну, хоть с лицом не обидели, – притворяясь равнодушным, хмыкнул Фабрицио.

– Как мне... этим пользоваться?

Аурелио присел на край кровати, обреченно указывая на появившийся с утра член. К сожалению, при всей своей осведомленности в военных походах в прошлой жизни, даже Елин не была в курсе, что и как функционирует в мужском теле, но с чего-то же начинать нужно?

– Ты должен объяснить мне все. Я не могу быть девкой в теле парня. Я не хочу быть слабой. Я помню, что было с такими рабами в Риме и не хочу таких издевательств. Я должна стать, как ты, и ты меня этому научишь! И да, сидеть взаперти мы не будем. Ты слышал что-то про бал в доме у Риккардо?

Агний открыл глаза и любовался, как красивый мальчик стоял посреди комнаты. Имя подходило ему – золотой. Действительно, словно в золотистом свечении тонкая фигурка замерла у зеркала. Узковатые, но прямые плечи, выпирающие по всей длине позвонки и попка маленькая, мальчишеская попка. На ней взгляд Агния-Фабрицио остановился.

Сия часть фигуры была осмотрена и оценена с особой тщательностью.

Знал, знал же, Агний за собой это, чего и говорить. В Риме гнал мысли каждый раз, считая, что лишь выполняет извращенные приказы хозяев, что ему-то и не особо приятно.

Приятно было. Сжимать руками тонкую гибкую талию, проводить ладонью по спине, сминать пальцами упругие ягодицы, оставлять следы от своих пальцев, целуя в это время шею...

Агний чертыхнулся, очнувшись от своих видений. Это Елин!

Это красивый мальчик, так похожий на Елин...

В голове зашумело, а в паху он ощутил явный отклик. Вот тебе и раз! Вот тебе и привет от раба Агния, рыцарь Ральф Речной! Ничего не шевельнулось в тебе при взгляде на рыцарей Снежной Розы и на чужого сына, а тут молодой мужчина резко встал и отвернулся от мальчишки. Дурацкие одежды! Выдают состояние без прикрас…

Можно, конечно, было успокоить себя тем, что уж не в первый же раз на Елин у него такая реакция. Но не на Елин в мальчишеском теле! Да еще эти ее, его, вопросы...

– Иди сюда, – Фабрицио сел на кровати, подогнув ноги по-турецки, прикрывшись краем простыни. – Иди, потискаем твою штучку, чтоб ты сообразил, как ею пользоваться.

Грубо, конечно, но он просто не знал, как еще скрыть свое смущение.

***

Научить можно почти всех и почти всему. Фабрицио учил Аурелио, как стряхивать конец после туалета, как стоя облегчаться, как мирно уживаться с противным гульфиком, что делать, если яйца зачешутся при посторонних. Агний не помнил, чтобы его кто-то и когда-то учил таким простым вещам. Но Елин так потешно краснела, смущалась, прикусывала губу, повторяя за Агнием движения, что в голову ему пришла шальная мысль.

Скинув с себя камзол и расстегнув рубаху, немного повозившись с гульфиком и чулками, Агний подошел к Елин.

– Смотри, я обнажен. Потрогай меня, сравни. Ты не боялась же, когда была девчонкой, а парнем-то чего бояться. Погладь, потрогай...

Это кот сейчас урчал и сыпал искрами от удовольствия внутри Агния, внутри Фабрицио.

Прекрасно сознавая, что стоит Аурелио заиграться и переусердствовать с прикосновениями к Фабрицио, и он перевернет парнишку на живот, придавит сверху... и...

И тут он вспомнил, что чаще всего ведь именно так он и брал Елин. И в Риме, и в Камелоте...

Ну да что ж такое?!

***

Голос Фабрицио, что будто потускнел, стал тише и, молодой мужчина, протяжно выговаривая каждое слово, заставил Аурелио отвлечься от познания своего тела. Мужчина стоял и из-под полуопущенных отяжелевших век глазами «ел» Аурелио.

У Елин сразу, всплыли картинки из прошлого. Гладиатор, прижатый к стене, сенатор, стоящий перед ним на коленях. Нависший над ней в беседке обнаженный гладиатор, хрипящий приказы. Обнявший ее за колени на краю бассейна мокрый гладиатор. Агний. Тот, раб опасный, требующий подчинения и доверия одновременно. Что для Елин несовместимо, невозможно, нельзя, неправильно! Волнующий и пугающий раб, которому она не может дать то, чего он жаждет.

И так тоскливо увиденное и понятое отозвалось в душе Елин, что она встала напротив мужчины, опустила голову и уронила руки вдоль тела. Рабская стойка. Готовность выполнять приказы. Показ подчинения.

Гвиневера, хлещущая фразами и ладонью по лицу рыцаря, хватающаяся за оружие королева, ушла в небытие.

Рабыня зажмурила глаза и ждала, стоя посреди комнаты.

Такая реакция потрясла Агния.

«Сатир ты козлоногий, пес смердящий! Тупой конкубин с рабской душонкой! Нельзя! Стоять!»

Лучше бы Елин всё это прокричала в лицо Агнию, чем он сам прорычал себе, признавая свою низость.

Сдержался в Камелоте ведь, смог! Или это всё-таки Ланселот сдержал животное? Значит, влияют, влияют тела и роли на них в этих мирах?

А здесь? Почему такая похоть, такое желание накрывает его? Или…или это тоже тела парней играют с ними? Ведь не знают ни Агний, ни Елин что за отношения между Аурелио и Фабрицио.

***

– Научи меня драться, Фабрицио.

И тогда Фабрицио кинулся на Аурелио. Со спины, выхватив тряпки из рук мальчишки, он отскочил на безопасное расстояние и швырнул одну из шпаг к ногам Аурелио.

– Защищайся, защищайся сразу и хорошо, – едва дождавшись, когда мальчик подберет оружие, Фабрицио тут же показал, как взять шпагу правильно. – Поддерживай свою шпагу вот так, смотри, повторяй...

Он показал положение, которое идет от нижней части туловища к верхней части головы.

– Это позволит тебе отбивать почти все атаки. – И тут же сделал выпад. Один, другой, сбоку, чуть сверху левее. – Так, мальчик, так. Хорошо. Направляй к моему горлу, к глазам.

И тут же ударил со всего маха по согнутой руке Аурелио, вырвав из него стон, а из рук оружие.

– Не протягивай руки, болван! Тяни свою шпагу ко мне, а не свои руки! Не пропускай удар! Вот так!

Каждое свое движение Фабрицио заставлял повторять за собой. Раз, два, три, еще и еще.

Гонял парнишку голым по всей комнате, а если Аурелио начинал мешкать, то получал от своего «учителя» шпагой плашмя поперек ягодиц.

– Держи дистанцию, не подпускай меня, ну же!!! Не подпускай меня...– последние слова были сказаны в тот момент, когда скрестив шпаги, Аурелио оказался в очень невыгодном положении и, Фабрицио навалился на него всем торсом.

Видя, что мальчик запыхался, уже рассредоточен и довольно тяжелое оружие, не смотря на изящный вид, оттягивает руку Аурелио, Фабрицио поднял руку вверх, прекращая учебный бой.

– Стоп, болван, стоп, урок закончен, – брякнула уроненная на пол шпага Аурелио, Фабрицио же положил свою аккуратно с боку кровати.

Осмотрев мальчишку, усмехнулся.

– А вот сейчас можно мне и вопрос задать, а? Обязательно ли было тренироваться обнаженными? – и довольный растянулся поперек постели.

***

Агний выпустил пар, а Елин запыхалась и устала. На привалах легионеры иной раз в добром расположении духа давали девочке покрутить кинжалы, показывали, как управляться, если что. Если что? А если надо будет защитить себя. Короткими мечами хвастали, но даже прикасаться к ним не позволяли. В обозе всегда было припрятано тонкое дреколье для обороны. Но вот так со шпагой Елин упражнялась впервые. И пообещала сама себе: научусь, непременно научусь, не стану обузой Агнию, раз мальчишка я в этом мире, значит, и время пришло наравне сражаться.

Наравне…хм…

– Можно подумать, что для тебя впервой голым с железками бегать. А на будущее знай: будешь так пялиться на меня, получишь сдачи.

И Фабрицио громко и раскатисто засмеялся. Да что уж там! Заржал, завалившись спиной на кровать и подняв ноги.

Выхватив из шкафа одежду, юноша кинул сверток в мужчину, да и сам, отдышавшись, стал искать что-то по своему размеру. Накинув на себя шелковую рубаху и скрыв свою наготу, юноша долго мучился с остальными предметами одежды, особенно плохо ему стало при виде себя в этих чулках.

– Да я даже в бабском теле такое бы не надел. В какой ад мы вообще попали из-за этой ведьмы?

Наконец завершив с переодеваниями, юноша, закрепил волосы в небольшой хвостик на затылке и подошел к своему другу. Было видно, что его что-то волнует, что мальчишка пытается подобрать слова для чего-то. Наконец, выпрямившись и собравшись с духом, он произнес:

– Я... У меня хотя бы есть шанс стать хоть немного, как ты?

***

Фабрицио поднял глаза к лицу Аурелио, заметил чуть закушенную губу парнишки. Ага, значит, тоже заволновался?

Достал из шкатулки серьгу, такую же, как у самого, каплеобразную жемчужинку, и уже собрался воткнуть в мочку левого уха, но замер.

– Это здесь приемлемо, как думаешь? Чтоб друзья одинаковые серьги носили? – проследил смену эмоций на лице Аурелио и не удержался, чмокнул в кончик носа. Засмеялся.

Печальные мысли крутились в голове у Елин-Аурелио, а еще мужчина рядом, смущал своим поведением. Юноша стойко сносил каждое прикосновение, стараясь успокаивать себя.

Повторил с упором.

– У меня хотя бы есть шанс стать хоть немного, как ты?

– Ты слышал где-то там бал? Нам надо маски подыскать. Вот на балу и проверим, на что ты тут горазд.

Прятать, нежить и пасти Аурелио Фабрицио не собирался. Будет рядом, поможет, но не более. Ему хотелось посмотреть этот город, окунуться самому в этот мир. А не выпасать мальчишку. Не было такого страха до дрожи расстаться на несколько часов и потеряться. Агний был уверен, что не потеряются. А испытать себя хотелось.

Спокойный, даже слишком рассудительный взгляд голубых глаз, устремился на Фабрицио, что сейчас откровенно издевался над мальчишкой. Аурелио щелкнул шпагой в ножнах, одернул коротковатый подол и лишь хлопнул ладонью в грудь другу.

– Наверняка меня здесь знают, раз нападают в подворотнях.

– Вперед, мой верный друг! Моя шпага рядом, но не вместо твоей шпаги!

Аурелио выдавил из себя улыбочку и выскочил из комнаты, устремляясь вниз по лестнице во двор.

Елин никогда не видела, чтобы Агния окружали друзья. Даже в Камелоте рыцари принимали Ланселота, но не более. А тут, стоило им выйти на небольшую площадь, созданную перекрестком между церковью и парой улочек, тут же парней окружили несколько ровесников. Громко радовались, хлопали по спине и плечам, торопились сообщить какие-то новости.

Фабрицио был любим, имел авторитет. К нему прислушивались, приглядывались, ему подражали.

Агнию пригодились навыки выживания в лудии. Вот так неожиданно. Быть приветливым, но отстраненным, острить, но не задирать, показывать силу, без применения оружия и кулаков.

И Елин поймала себя на том, что ревнует. Глупый гладиатор оказался и не таким уж глупым!

В общих разговорах Аурелио точно услышал, слова «карнавал» и «Капулетти». Толкнув друга локтем в бок, он попытался привлечь к себе внимание. И получил покровительственный взгляд и легкое похлопывание по плечу.

«Погоди, не до тебя». Вот так…

День близился к концу, и солнце уже окрашивало своими лучами небосклон, когда несколько парней, скрыв лица под масками, вышли к дому Барбиерри со двора.

У самых ворот дома Фабрицио парни столкнулись с весельчаком, назвавшимся Антонио.

Интересную особенность подметит Агний. Мужские имена напоминали римские, но будто сглаживались, ласкались, теряли твердые окончания и растекались. Фабриций – знакомое имя. Фабрицио – это что-то кошачье, несерьезное. Аурелиус, Антоний, Анастасий. Но тут играли, легкомысленно уподобляясь женщинам не только внешним видом, но именами.

Антонио, едва выскочил из детских панталон, но рвался в бой и на приключения.

– Друзья, скорее, это же веселье!

Покажем Барбиерри свою удаль -

Попляшем вдоволь и попьем вина.

И рож Гвидичи не показывать без дела!

Пусть знают наших! Эй, друзья, вперед!

Так, значит, они все топают тайно в дом недругов, при чем, именно тех, что с утра лезли в драку? Ну-ну, интересно, зачем?

– Кому так надобна семейная вражда?

Что за напасть срываться в драку

Оружием размахивать без дела,

А нынче вот пробраться в чужой сад?

Антонио беспечно рассмеялся.

– Мы просто все повеселимся ночью.

Мы даже шпаги брать с собой не будем,

А утром разнесем у главной церкви

Что Барбиерри оставляют без охраны

Свой дом на время бала. Ну, идем!

Что ж, по крайней мере, не надо спрашивать, где дом врагов и тем самым вызывать лишние подозрения.