Текст книги "Камелот (СИ)"
Автор книги: Ливард Сайд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)
– Загадка, ты загадка, которую мне не терпится разгадать. – В интонациях проскользнули нотки, так знакомые Агнию по тому времени, когда был рабом.
Он с шумом втянул воздух, зажмурившись «опять, снова... и эта тоже»...
Но развернув лицо к Моргане, он улыбнулся.
– Все что в голову придет прекрасной госпоже, я в твоем распоряжении, – сказал это на чистейшей латыни, встал на колени и низко опустил голову. Поза раба.
Моргана оторопела. Значит, не лгал о прошлом своем. Латынь-то она поняла. Еще как поняла.
Ах, как жаль, что настоящий Ланселот так никогда не подчинится... глупец.
– Встань. Верю.
Агний взглянул из-подлобья и поднялся на ноги.
– Есть одна вещь... кубок... не большой ценности на вид, – Моргана замялась чуть, не зная как преподнести парню поручение, чтобы он выполнил, но истины не узнал. – Не в силах никто из этого мира прикоснуться к этому кубку.
Агний делал вид, что рассматривает книжные фолианты и странные стекляшки забавные сосуды.
– А мы можем разве? – Не поворачиваясь, спросил.
Он не знал, рассказала ли Елин их тайну Мерлину, но он уж точно этой змее говорить не собирается.
***
– Я с миром, леди, с миром.
– Ты похож на старого пердуна, что «миролюбиво» спаривал рабов на глазах у публики.
Мерлин вздохнул и не спрашивая разрешения присел на большой кофр у кровати. Кассоне, с которым прибыла в Камелот будущая королева, хранил ее приданое.
– Что в этом сундуке, милая? – спросил спокойно и делая вид, что не расслышал и оскорбления и явно ценной информации.
Она должна знать кто этот старик, раз он так запросто входит в ее покои. А он, видимо, много чего знал о настояшей Гвиневере.
Вокруг валялись пара посеребренных чаш и блюдо, край полога королевского ложа был оторван и висел как штандарт побежденной армии.
– Тряпье и побрякушки. Труп одного любопытного и кинжал, с помощью которого я успокоила его любопытство.
Елин не нравился этот старик. Он улыбался, а веяло опасностью и бедой.
Девушка еще не взяла себя в руки, а тут этот гость непрошенный.
Гость сделал странное. Он встал, приоткрыл крышку сундука и поманил Елин к себе.
– Давай посмотрим вместе, это очень увлекательно. Ты доверяла мне всегда, милая девочка.
Время пролетело незаметно. Гвин-Елин и удивлялась и возмущалась, плакала и смеялась, все больше проникаясь к Мерлину и составляя образ королевы Gwenhwy-mawr – Гвенви Великой. Все больше уважая и восхищаясь Великим королем Камелота – Артуром.
Ловила себя на страхе: куда их с Агнием занесла судьба?
Не было вороха шелков и россыпи украшений в сундучке Гвиневеры.
Завернутые в тряпицу куколки с выцветшими лицами и паклевыми прическами. Полудетские вышивки: почти все начатые и не законченные. Зеркальце в виде отполированного серебрянного овала на изящной ручке.
Молитвослов: распухший, потому что почти через каждую страницу был заложен высохшими листьями и соцветиями.
Мерлин положил суховатую ладонь на кожаный переплет.
– Девочка моя, а вот это самое интересное.
Елин распахнула глаза и унеслась в сказку: когда то Артур взял у Мерлина волшебный колпак, надев который он выглядел простым крестьянином, и поступил садовником в замок отца Гвиневры. Но если девушка бывала одна, то снимал колпак и представал перед ней в своем рыцарском виде. Манеры, красота, загадка, тайна, запрет – и Гвиневера влюбилась без памяти в «прекрасного садовника», что приносил ей дары цветущего сада с песнями и стихами, прославляющими златовласую деву. Но когда враги подступили к замку, садовник исчез.
Гвин укрылась в башне, предавшись печали и разочарованию и ожидая неминуемой гибели замка отца. И началось сражение, и горела земля под копытами откуда ни возьмись появившейся армии спасителя. И король Камелиарда в благодарность назначил свадьбу. И к алтарю печальная Гвиневера пришла с молитвенником из которого осыпались засохшие цветы.
А жених поднял их и стал называть, где они росли, какая погода была в это время и, с какими словами он дарил прекрасной деве эти скромные подарки.
Мерлин перевел дыхание, вглядываясь в глаза девушки, полные восторга и слез. Чистых слез.
– Но королева принесла в приданое Артуру не только это, – помолчал, добавляя значимости словам. – Королева Гвиневра принесла Круглый стол из тёмного дуба, за который, по сей день могут сесть только самые достойные рыцари Камелота и быть на это время равными королю.
– У меня не было кукол, я не умею молиться вашим богам, мне не пели песни. Я не достойна всего этого.– Елин развела руки в стороны, стараясь охватить пространство покоев королевы. – Я не выбирала. Я никогда в своей жизни не выбирала где и с кем мне быть.
Нет, Елин не жаловалась. Она примерила сказку и сопоставила ее со своей жизнью.
– Я умею лечить боевые раны, вынослива в походах. Я могу постирать, заштопать и накормить. Но за это не посвящают стихов.
Мерлин слушал не перебивая. Когда, казалось, девушка выдохлась и погрузилась в себя, заговорил.
– Есть ли в тебе, девочка, силы отнять чужое и испытать все, чего ты была лишена?
Она просто мотнула головой.
– Я хочу свое. Пусть без цветов, столов и короны. Свое.
– Тогда пойдем.
И закрепил в волосах Елин нежные свежие цветы.
***
Агний остался один. Волшебница сослалась на неотлагательные дела и предложила дождаться Мерлина и Гвиневеру в комнате. Почему бы и нет? Побыть в тишине и одиночестве Агнию сейчас было на руку. Слишком бурно прошла первая половина дня. Слишком много он натворил, жаль, если исправить не получится.
– Агний… – Тихий голос позвал его. И сразу Елин прижалась к спине мужчины, обняла руками. – Агний…
Пришла, пришла! Вернулась, чтоб помириться по-настоящему. Пришла…
Сердце забилось сильнее, ком подкатил к горлу, голова пошла кругом. Сейчас здесь с ним просто Елин. Его маленькая упрямая Елин. Никого и ничего. Только они.
– Никого и ничего. Только мы, только ты и я, Агний… – Руки девушки опустились вниз, прошлись по бедрам Агния, задержались на ширинке, огладили. Торопливо и жадно. – Давай, милый, возьми меня, я соскучилась по тебе.
Тело отреагировало, он слышал голос, он чувствовал свою девку. Но что-то было не так, совсем не так. Агний резко развернулся, подхватив девицу под локти. Елин широко раскрыв глаза смотрела на него и улыбалась. Призывно, нетерпеливо, прикусив нижнюю губу.
– Агний…– Выдохнула имя и потянулась снова к мужчине. Обвила руками шею, прильнула и поймала губы его. Жарко, страстно, умело, жадно… как никогда…
Как даже в Риме не делала. Нигде.
Потянула на себя, опираясь спиной о стену, выгнулась.
И внутри Ланселота проснулся кинед, жаждующий, желающий близости.
Подхватил, подсадил на бедра себе, смял рукой грудь под низким вырезом, спустился губами по шее, провел языком по тонкой венке над ключицей. Застонал в предвкушении. Откинул все сомнения прочь.
– Елин, Елин моя… дааа…
– Да, милый, дааа…
Удерживая за талию девку на себе, Агний торопливо задрал подол платья, прошелся по внутренней стороне бедра, чувствуя, как подается ему со стонами Елин…
– Агний!
– Ланселот!
Пара у эркера замерла. Мужчина с ужасом смотрел как черноволосая женщина, ухмыляясь, оправляет подол и вырез платья и разворачивается к вошедшим.
В проеме распахнутой двери перед Агнием и Морганой предстали рассерженная Елин и растерянный Мерлин.
Агний-Ланселот еще тяжело дышал и не мог прийти в себя, переводил взгляд с Морганы на Гвиневеру, мотал головой.
– Мадам, вы могли все окончательно испортить из-за своего минутного каприза! – Мерлин первым пришел в себя.
А Гвиневера сделала шаг назад, развернулась и бросилась прочь.
Когда Елин была рядом, Агний ощущал себя сильным, настоящим. Готовым свернуть горы и пройти по трупам, лишь бы его белокурой девке было хорошо. А сейчас он чувствовал, что своими же руками сломал то, что было между ними. Не ведая и не понимая.
Бежать вдогон за королевой по замку было глупо. Придушить тварь черноглазую, что улыбалась, развалившись на широком стуле, было еще глупее. Объяснять что-то Мерлину вообще не было смысла, колдун, видимо, сам знал свою товарку неплохо.
Мужчина выдохнул, проверил оружие на перевязи.
– Тварь!
– Так ты был рабом? Ублажал своих хозяев и на арене и в постели? – Пропела Моргана, сделав вид, что не обратила внимание на оскорбления.
Но было видно, что это расстроило ее. Опасным светом загорелись ее черные глаза.
И тогда Агний представил себя на арене, с оружием в руках, стоящим против сильного врага. Кровь закипела, дыхание выровнялось, и взгляд стал стальным и жестким.
– Здесь я не раб. И ты мне не хозяйка. – Слова выплевывались с рычанием, Агний наступал на опешившую волшебницу, пока не навис над ней как коршун. – Ты зависишь от меня, не иначе ж.
Моргана махнула рукой нетерпеливо.
– Захочу, и на рассвете никуда ты не поедешь со своей бледной молью, а будешь болтаться на виселице, как разбойник и вор!
Но Агний понимал, что тетка блефует, нет, ничего она не сделает. Кураж уже захватил его и понес.
Как в бою.
– Мы одно целое, я верю ей как себе. А самому себе я изменять не стану!
– Да что ты? – Колдунья рассмеялась заливисто и зло. – Конечно, не будешь. Это ты своей девице теперь рассказать попробуешь. Как ты глуп и наивен в своей уверенности, ах, – Моргана обернулась к окну, отвела взгляд от Агния. – Она сейчас в королевских покоях и Мерлин всего лишь слабосильный халдей, он не защитит ее от гнева Артура.
Мерлин молчал. Он наблюдал спектакль и не вмешался даже, чтоб отстоять себя.
По больному ударила ведьма. Еще мгновение и он бы рванул к Елин и наделал бы беды, но...
Ланс так бы и сделал, на это и рассчитывала Моргана. Но она совсем не знала Агния.
Ударив в сердцах кулаком в стену, выбив пыль и ошметки паутины, Агний прорычал.
– Не-е-ет, ведьма! Не бывать этому! Не собьешь ты меня с намеченного пути! – на него накатило какое-то торжественное спокойствие, словно он только что одержал победу на арене и слушал свист и приветствия зрителей.
– Ты мне сейчас все расскажешь и о Граале и о путях, ведущих к нему. И что нам уготовано в этой авантюре.
Агний сел, вытянув ноги и царственным жестом, именно таким, что сотни раз наблюдал и у римлян на трибунах и у сенатора, приказал Моргане приблизиться к себе.
«Хорош, подлец, ах, хорош, рано старый пень пришел, но, значит, всему свое время» с досадой подумалось волшебнице.
Подсев на низенькую лавочку для ног, расправив широкую юбку, женщина начала свой рассказ.
Нет ничего страшного в том, что эти двое кое-что узнают. Они унесут свои знания в никуда. Уж Моргана об этом позаботится непременно.
– Так кому из вас нужен этот мифический Грааль? – он спросил, оглядывая Мерлина и Моргану, замечая, как те с презрением уставились друг на друга. – Или он нужен кому-то третьему?
Мерлин заговорил первый, старательно отводя глаза и облекая фразы в метафоры и иносказания.
«Ох, хитрый старикан» пришло в голову Агнию-Лансу.
– Никто из нашего мира не чист душой и сердцем настолько, чтобы посметь прикоснуться к священной чаше, но вы оба можете, как посланники неведомых сил, как проводники наших желаний и устремлений, помочь рыцарям короля Артура приблизить этот славный миг обладания одной из самых величайших реликвий. Можно сказать, что мне было видение о том. Можно предположить, что именно для этого вы и пришли в наш мир...
Витиеватые речи старика были прерваны Морганой.
– Никто не чист, никто не смеет. Вам терять нечего. Тем более... – волшебница провела ласкающим жестом по груди Ланса и заглянула ему в глаза. – Тем более, и вы не чисты. И что-то явно скрываете. Но как же мне оказались полезны...
Она только что не замурлыкала, прикрыв глаза, от удовольствия.
Мерлин нахмурился и постарался привлечь внимание парочки к себе.
– Вы испортили репутацию благороднейшей королевы и одного из вернейших рыцарей Круглого стола. К чему это приведет можно только догадываться. Вам нужно как можно скорее покинуть наш мир.
Да Агний и сам это знал и понимал. Но вопрос как они это могут сделать, все еще оставался их тайной.
***
Агний собрался с духом и выдал свои условия.
– Мы поедем, возьмем трех рыцарей. Я возьму сына, – Моргана, усмехнувшись, выгнула удивленно бровь на этих словах Ланса, но промолчала. – Я возьму сына. И...мы не вернемся.
Мeрлин понял. Понял и кивнул головой в знак согласия.
– Отправитесь завтра на рассвете, до этого времени не встречаетесь, не беседуете. Гвиневера проведет вечер со мной в наставлениях, – старикан зыркнул на Моргану и коротко кивнул еще раз. – Ланселот проведет это время с леди Элейн...ээ..
– В наставлениях, – низким бархатным голоском мурлыкнула колдунья. – Только проверь, милый, сначала кто есть кто…
***
Терять было нечего. По крайней мере, так хотелось думать Лансу. Что их ожидало в пути, он не знал. Но предполагал, что даже вдвоем им с Гвин остаться не дадут ни на минуту. Он скучал. Скучал по своей девочке. Так скучал, что готов был послать в тартар всех и вся.
А еще он обижался. Смешно было самому от этого и неловко. Но он обижался. На величественную, красивую, благородную королеву. Даже зная, что это его Елин. Особенно зная, что это его Елин! Читай книги на Книгочей.нет. Поддержи сайт – подпишись на страничку в VK. А она еще и издевалась, так казалось Лансу. При появлении Гвиневеры с Артуром все взоры были обращены на эту пару. И Ланс видел, чувствовал, что вот-вот потеряет свою девку. Если уже не потерял. Кто в здравом уме откажется от короля и королевства?
Кто? Елин!
Потому что, решив выйти на свежий воздух, чтоб развеять дурные мысли, Агний, сам того не замечая, пришел под окна спальни королевы. Небольшой розарий и поднимающийся плющ по стене до самого окна и выше, фигура в проеме окна, луна, посеребрившая выбившиеся светлые локоны и грустный вздох. Агний остолбенел от увиденного. Как в легендах и балладах. Прекрасная дама и верный рыцарь. Не хватало только лютни в руках.
– Я самый последний идиот, меня измучила совесть…
Гвиневера вздрогнула, ухватившись на ворот камизы, юркнула от окна, но узнав голос, выглянула и в сумерках у розовых кустов заметила Ланселота.
– Совесть? – Уже хотела выговорить, указать, сверху вниз и в прямом и в переносном смысле, но вдруг протянула руку, поманила, всхлипнула. – Иди сюда, глупый гладиатор, иди ко мне.
И сама испугалась порыва такого, закрыла ладонями лицо, замотала головой.
Вот такая она, вот такая своя, родная. Тянется и боится, доверяется и прикрывает. Смешная.
– Моя? Моя. Моя… – Ни минуты не мешкая, уже уцепившись за штакетник, по которому и полз вверх плющ, Агний поднимался вверх. – Моя, моя девочка, не бойся. Я здесь, я с тобой.
Даже если сейчас за спиной Елин замаячит Артур, плевать! Или они насытятся друг другом или гори они опять синим пламенем и весь этот чертов Камелот!
За спиной король не появился. Зато чуть поодаль Кей рвался из объятий Мерлина, готовый бежать докладывать брату об измене.
– Трухлявый пень, ты поощряешь предательство и блуд!
– Дернешься, и я лишу тебя возможности блудить до самой смерти.
Фигуры в окне слились в поцелуе, безоглядно, бесстрашно, словно не боялись смерти. Или уже познали ее, а с ней и нечто недоступное простым смертным.
Тихо опадали листья с деревьев, закрывались бутоны цветов на ночь, словно превращались в гербарий короля Артура. Но живые мужчина и женщина сияли в лунном свете, снимая друг с друга чужие одежды и чужие роли. Освобождались и пленялись одновременно.
– Прекрасно. – Кей недобро покосился на Мерлина, но старик завороженно следил за действом в окне. – Прекрасно.
Сейчас он отчетливо видел, как похожи эти двое, словно брат и сестра. Словно валллийский лесной народец, что воспевался в сказках.
На них опять смотрели. Только теперь из ночного сада. Агний почувствовал присутствие чужих глаз. Подхватил Елин на руки и отнес вглубь комнаты. К кровати.
– Нет! Нет! Не сюда, только не сюда! – Реакция была бурная. – Не надо, это королевское ложе!
Мужчина остановился, прижал сильнее к груди ношу и зашептал.
– Ты не королева, я не рыцарь. Мы – не они, не они. Мы не предаем же…не предаем…
Фигуры исчезли в окне, старик отпустил вельможу.
– Ты можешь сказать Артуру. Но завтра эти люди покинут Камелот и никогда больше здесь не появятся. Те, что вернутся, будут совсем иные. Совсем. – Мерлин как всегда говорил загадками, гнусный старикан. – Если будешь мстить вернувшимся, то знай, они не делали ничего из того, что ты здесь увидел.
И уже уходя, волшебник добавил.
– Если хочешь им смерти, то ты опоздал.
С первыми лучами солнца рыцарь спустился из окна королевы, уверенный, что останься они в этом мире еще хоть на немного, и они разрушили бы этот мир. Или мир разрушил бы их.
***
Тремя днями спустя, Персиваль беспечно насвистывал немудреную народную песенку, когда Камелот остался позади. Этот рыцарь отличался незлобливым легким нравом. Наверное, он оказался единственным кто не высказал Лансу ни слова о его отношениях с королевой. Поэтому Агний решил, что такой рыцарь в походе будет незаменим. Тем более Галахад отправлялся в такой дальний и сложный поход впервые. Почему Агний взял сына Ланселота с собой?
Он уже понял, что парнишка чист, добр и наивен и очень тянется к отцу. К нему. Ибо собственный отец, похоже, плевал на мальчика. Что бы не произошло в этом, последнем в этом мире для Агния, путешествии, но в обиду Галахада он не даст.
Он словно чувствовал что эти двое, Елин и Галахад, белокурая и рыжеволосый, как два крыла придадут ему сил и уверености. Не дадут встать на колени, опустить голову перед кем бы то ни было. Он отвечал за них.
Агний давно заметил за собой эту особенность. Он как зверь защищал своих и бросался на чужаков, не жалея себя. Но эти «свои» должны были быть рядом.
Сейчас справа от него на смирной кобылке ехала укутанная в теплый плащ королева. Подставляла счастливую мордашку утренним лучам солнца, радовалась птичьему пению. Буд-то и не на смерть собралась.
Слева на первом своем боевом коне, выбранном самим Агнием для этого случая, немного напряженно, но стараясь не показывать волнения, ехал Галахад.
Чуть впереди мелькала спина в небесного цвета одеждах. Персиваль.
Путь лежал в одно из полузаброшенных аббатств где-то на границе с дикими землями скоттов. Кто это такие и как они встретят путников было неизвестно.
Пока и думать об этом не хотелось. Агний боковым зрением любовался Елин, отвечая на сыпавшиеся как из рога изобилия вопросы мальчика.
Ближе к вечеру они встали на привал недалеко от небольшого поселения. Агний настоял на том, чтобы не слишком обозначать свое присутствие, а тем более, леди Гвиневеры. Рыцари согласились.
Расседлали коней, и Галахад увел их к речке почистить и напоить. Персиваль принялся за сооружение маленького навеса для отдыха королевы, которая занялась приготовлением немудреного ужина. Ланс-Агний проверял оружие у разгоравшегося костра.
– Позвольте задать вопрос, так мучивший меня весь день, моя леди, – Персиваль устраивая место для ночлега, обратился к Гвин. – Почему Вы отправились в путь без служанок в компании всего двух рыцарей и мальчика?
Агний вовремя присоединился к беседе.
– Не просто рыцарей, а ого-го каких рыцарей! Не так ли, Перси? И...кто как не сын мой и не ты, друг мой могут подтвердить по окончании похода, что все, что по углам сплетничают о королеве и обо мне, несчастном, – ох, Агний блефовал, но был бы он не он, коли не позволил себе такой шутки! – Что все это глупости и гадости и на руку врагам Артура. Не так ли?
Что могли ответить Перси и, подошедший к костру, Галахад?
Только смогут ли они весь путь не приблизиться друг к другу, не прикоснуться? Агний с тоской и беспокойством глянул на Елин. В голове его еще звучали слова Артура, напутствовавшего их компанию.
«Я верю вам как самому себе, я вверяю вам самое дорогое – мою супругу и выполнение святого подвига. Я молю Господа нашего ежечасно о благополучии вашего путешествия и о смирении своем. Два доверенных рыцаря, чистый отрок и непорочная жена моя, с вами благословление мое и вера».
– Вернись. Только вернись.
От этого низкого почти стона волосы зашевелились на голове Агния. Особенно от того, что произнесено это было ни Гвиневере, ни Ланселоту, но им обоим.
Агний закрыл глаза, и показалось, даже застонал вслух. Идти им до самого конца, где дорога их раздвоится.
– Давай спать, ложись, меня сменят скоро. Лягу и я. – и чтобы как-то успокоить себя ли, ее ли, добавил – Я буду рядом. Здесь.
Перси сменил в скорости и, потягиваясь и зевая, занял место Ланса. Королева спала, рыцарь сидел поодаль и молчал.
Всю дорогу эти двое почти не разговаривали и почти не обращали друг на друга внимания. Как странны теперь для него все эти слухи и сплетни, на чем же они основываются? Ланселот даже сына с собой взял. Кому теперь верить? Гавейну с его шумными и шебутными братьями или собственным глазам?
Агний отошел к деревьям поблизости лагеря и привалился к стволу. Раны давали о себе знать. Но и тут действовало чудесное свойство его тела: на нем всегда заживало все быстро. «Как на собаке» говаривал лекарь ланисты. Собака.
Да. Он и вел себя как собака, как псина беспородная.
Жрал с руки, ни одну сучку не пропускал, хвост поджимал.
Аррр.. нет! Одной суке отказал. Отказал!
Не к ночи ж она будь помянута, ведьма черноглазая.
Моргана!
– И зря ты так обо мне думаешь, раб, – от голоса Морганы Агний аж подскочил, больно ударившись о низко провисшую ветвь.
– Ты посчитал, что избавился от меня? Я смотрела в зеркало твоей души… пес. – Видение не исчезало, лишь одеяния чуть колыхал ночной ветерок.
Моргана подошла ближе и будто мрак, беспросветный, холодящий мрак, накрыл их у дерева.
– Нас никто не увидит и не услышит, пес. Я увидела сущность твою. Ммм… – Волшебница зажмурилась и замурлыкала, как кошка лизнувшая жирных сливок, – Ты – зверь. Ты прекрасен в своем истинном обличьи. Жаль...
– Что жаль? – Агний верил, Агний верил этой ведьме.
– Жаль, что не могу тебя оставить здесь, при себе. – Женщина приблизилась вплотную и прижалась к Агнию.
Леденящий липкий страх окутал его, повлек за собой, закружил.
Искаженные оскалами, с выбитыми клыками, истекающие слюной морды окружили его, урчащее-рычащие звуки, повизгивание и кашляющий смех слышались отовсюду. Полуголые, искривленные, но мощные и покрытые клоками шерсти и тряпьем тела…
Агний протянул руку... нет, не руку – лапищу и все ужасные монстры склонили головы, заискивающе оскалились.
Морок прошел так же быстро, как и нахлынул. Агний стоял один у дерева с вытянутой вперед рукой. Занимался рассвет, в розоватой дымке поднималось солнце, пели птички.
Агний стоял и смотрел, как подрагивают пальцы вытянутой руки, что еще мгновение назад была огромной бледной лапищей с крючковатыми пальцами….
Ночные видения мучили Агния весь день. Что это было, как это теперь связано с Елин?
Ведьма пугала, сбивала, морочила.
Зачем?
К обеду рыцарь пришел к выводу, что Моргана почем зря морочит его и сбивает с пути.
Грааль-то ей надобен, но, видимо, очень уж не хочется ей, чтобы эта священная чаша попала в другие руки.
***
Он гладил ее по волосам и молчал. Долго. Запоминал глазами, всматриваясь. Руками, дотрагиваясь.
Проводил подрагивающими пальцами по отделке ворота. Молчал.
Потом тихо убаюкивающе заговорил.
– Я лелеял мечту. Вынашивал и пестовал годами. Что вся кровь и грязь, которую я поднял со дна мироздания, очистятся светом недоступной, нетронутой, но принадлежащей по праву только мне, души. Я создавал легенду из солнца, луны, цветов и песен. Мне казалось, что я смог. Что я достоин такого утешения. Но мне невдомек было, как больно и страшно будет сохранить эту сказку.
«Я, я, мне, я, моё...»
Гвин-Елин вздохнула и взяла в свои руки ладонь Артура.
– Гербарий не пахнет и не трепещет на ветру. Он не поворачивается к солнцу и не расправляет лепестки и листья. Он не живет, мой король.
Посмотрела в глаза мужчины.
– Королева ваша живая, теплая. Она жаждет любви, а не восхищения. Я... я не знаю любви, мой король.
Все слова, что Елин берегла для другого, сейчас она говорила Артуру. Все, что томилось и рвалось из нее еще с Рима, она отдавала правителю из чужого мира.
Сжимала ладонь шершавую, большую, привычную к оружию и металлу, двумя руками обхватила. И чтоб мужчина не увидел тоски по другому, склонила голову и поцеловала, шаркнув губами по белеющему старому шраму и выпуклым венам внешней стороны ладони короля.
– Я теплая и живая ж...
– Но не Гвиневера.
Артур, казалось, не удивился.
– Нет, не Гвиневера. И не посягаю.
– А я посягну.
***
Мысли скакали галопом, как и его конь.
Нынче он выехал вперед, сменив Персиваля. Ветер обдувал лицо. Шлем Агний не надел, и волосы бились золотыми волнами по спине. Как там Галахад говаривал? Узнают его издалека по этим золотистым кудрям?
Его. Не его же! Не его!
Того, другого, настоящего рыцаря Ланселота.
Добрый меч приятно постукивал по бедру на скаку, в седле можно было немного расслабиться и представить что он не рыцарь Круглого стола, не Ланселот, и не сопровождает королеву никуда. А несется, влекомый свободой и вольным ветром, куда глаза глядят.
Хоть на несколько минут представить.
Окрик за спиной вернул Ланса к реальности.
Рыцарь оглянулся, развернул коня, унесшего его далеко от остальных спутников.
Ланс вернулся, а Персиваль остановил коня поперек дороги и жестом приказал остановиться остальным.
– Леди, сами Вы не сможете сегодня продолжить путь самостоятельно, – Перси с укором посмотрел на Ланселота.
Ланс уже был готов подхватить Гвин и посадить ее впереди себя на коня, чтобы придерживать, чтобы уставшей спиной девушка облокотилась на его грудь….
Но... перехватив взгляд Елин, что закатила глаза и еле сдерживалась, чтоб не прыснуть от смеха, подозвал сына.
– Галахад, прими леди на своего коня. Так будет удобнее и приличнее.
Как только Гвин пересела к Галахаду, который смущаясь, неловко обхватил талию леди, натянув поводья, Ланс перекинул поводья ее лошади Перси и снова ускакал вперед.
Нет, он не обидит ни настоящую Гвиневеру больше своим поведением, ни, особенно, эту девку.
Что там говорили в два голоса хитрый Мэрлин и коварная Моргана об этом Граале? Агний весь день вспоминал их слова и проговаривал снова и снова: В одной загадочной стране, на неприступной горе, возвышается замок Монсальват. Путь к замку идет через бурную реку и меж отвесных скал. Только чистый сердцем, самоотверженный, сражающийся за добро и справедливость, может войти в этот замок. Тот, кто победил соблазны этого мира. Остальных чаша приведет к бедствиям или даже к погибели».
Просто то, что надо. Для них с Елин. Пришлые из другого мира, любовники, обманувшие здесь всех и принявшие чужие личины, предавшие, изменившие и солгавшие неоднократно. Что их ждет у чаши? Смерть. Вот.
А рыцари, что едут с ними, удостоятся чести, особенно Агний ратовал за рыжеволосого паренька, который считал Агния своим отцом.
Им с Елин терять нечего. И не зачем.
Он бы и Галахада от его мамашки забрал, он бы… Стоп. Куда забрал бы?
Взволнованный Ланс притормозил и коня и мысли. Спешился и пошел на перерез к реке. Через заброшенное поле, через разросшийся бурьян, прокладывая себе дорогу мечом, орудуя им как серпом.
Значит, хотят ведьмак и ведьма чашу, дарующую бессмертие и безграничную власть? Да? Покоя она им не дает. Готовы даже пожертвовать чистыми душами, королевой? Пацаненком наивным и благородным рыцарем не побрезговали воспользоваться, да?
Ох, зря его попытался остановить Персиваль, сначала окликая, а потом, спешившись, бегом.
Ланс резко развернулся и выставил меч в потеках зеленого сока от травы и осоки.
– Ланселот, что с тобой? Ты знаешь куда дальше ехать?
– Знаю, да. Знаю. – Зверь внутри Ланса заворочался, подался и уже готов был вырваться наружу, когда рука Галахада легла на лечо отца, а в побелевшие от ярости глаза Ланса заглянули теплые медового оттенка карие глаза сына.
***
А ночью на крутом берегу бурной реки, готовясь к переправе, Ланс не выдержал. Не смог, не захотел. Во время своего ночного дежурства пробрался к навесу королевы и лег у ее ног, положив мозолистую руку ей пониже колен, обняв ее ноги. Как верный раб. Как верный любовник. Как рыцарь, что уже охраняет свое главное сокровище.
Гвин будто ждала. Приподнялась, потянулась к рыцарю, сама, сама...
–Что ты творишь, глупая? Что ты делаешь? – Торопливый шепот Агний прерывал, отвечая на быстрые легкие голодные поцелуи девушки.
Она не давала ему говорить, целовала, прижавшись, торопливо, отчаянно.
Смывала с себя чужие объятия и поцелуи.
Осознание этого пришло к Агнию и камнем надавило внутри.
Агний схватил девушку в охапку и вынес из-под навеса.
В лес, в темнеющий кустарник, подальше от костра и сопящих Перси и Галахада. Только они, только вдвоем!
Сердце Елин билось, попадая в унисон с сердцем Агния. Он это слышал, чувствовал.
Желание было настолько сильным, что ему казалось и до леса он не добежит.
Но... сделав несколько шагов с драгоценной ношей на руках, рыцарь встал как вкопанный.
Осторожно поставил на ноги Елин и, не разнимая объятий, прижав ее голову к своей груди, жарко зашептал.
– Ты глупая, глупая. А я и того глупее. Нет, Елин, нет. Не сейчас, не здесь, нет, – и каждое его «нет» сопровождал поцелуем с белесую макушку своей королевы.
Галахад затаил дыхание и любовался двумя силуэтами на фоне темного леса и бледной луны. Словно гравюра из рыцарских романов, словно куплеты романтических баллад: Ланселот и Гвиневера стояли посреди поляны, освещенные лунным светом.
И такая чистота и невинность была в их действиях для мальчика, такая изысканная красота и очарование, что Галахад приподнялся на локте и смотрел во все глаза, стараясь запомнить эту сцену навсегда.
Когда эти двое, не разнимая рук, повернулись к лагерю, мальчишка рухнул на подстеленный плащ и перестал дышать. Только бы не спугнуть волшебную картину.
– Мы справимся. Мы вместе все сможем, Елин, держись...
Галахад слышал каждое слово от проходившего отца. И испугался. Ни тон, ни имя, ни-че-го не напоминало ему сэра Ланселота.
Словно там, под светом луны и не рыцарь Ланселот держал за руки и не леди Гвиневеру.
А потом решил, что утро вечера мудреннее, повернулся спиной ко всем и уснул.
Ланс заметил, что сын не спал и все видел. Возвращаясь с Елин с поляны, он проследил мелькнувшую тень, сверкнувший взгляд со стороны спящего Галахада.
Что ж...стало быть мальчик что-то видел, вряд ли понял, но вопросы утром ожидать придется.
***
Утро выдалось хмурым, туман стелился по-над водой, клубился в причудливые узоры и образы, рождая в воображении путников не слишком приятное и приветливое. Но самое тревожное было в том, что чем ближе путники были к целее, тем заметнее было то, что их никто не преследует, никто не пытается им помешать, никого они в последнее время не встречали на пути.