Текст книги "Рожденный кусаться (ЛП)"

Автор книги: Линси Сэндс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)

Глава 18

К тому времени, как Эш добралась до дома Маунселлов, было темно. Как обычно свет был выключен, и сердце Эш упало при виде этого. Не зная, что еще делать, она все равно подъехала к подъезду, обрадовавшись, когда заметила Агнес, открывающую боковую дверь водителя маленькой желтой машины, припаркованной у дома. Женщина остановилась и с любопытством посмотрела на внедорожник, не видя, кто приехал через тонированные окна.

Эш припарковалась и выскользнула из машины, поспешив в сторону Агнес, улыбнувшись слабой улыбкой в ответ на широкую, которая украсила лицо Агнес, когда она узнала ее.

– Эш, – радостно поприветствовала Агнес, идя на встречу и обнимая ее. – Какой приятный сюрприз. Как дела?

– Хорошо, – пробормотала она, автоматически обнимая маленькую женщину, оглядываясь по сторонам. Не было никаких признаков фургона или пикапа Арманда и все двери сарая были закрыты. Заставляя себя улыбнуться, она отошла от Агнес назад и спросила: – Где Джон и Арманд?

Брови Агнес взлетели в удивлении.

– Я думаю, что Джон посещает одну из ферм, но я понятия не имею, где Арманд. Он приезжал сюда?

– Да, Джон позвонил и попросил его прийти посмотреть на новую молочную корову, которую он только что купил. Он думал, что она болеет.

Агнес нахмурилась.

– У нас нет коров. Джон говорит, что они глупые и бесполезные. Мы занимаемся только сельским хозяйством.

– Он сказал, что только что купил ее. Возможно, на другую ферму, – предположила Эш, но ее сердце снова упало, когда Агнес покачала головой.

– Арманд, должно быть, неправильно понял. Все фермы находятся в совместной собственности. Мы оба должны подписать чеки на покупку, и мы определенно не купили бы корову.

Эш закрыла глаза, зная, что она была права… что означало, что Арманд попал в беду. Заставляя себя медленно дышать, она попыталась успокоиться и подумать. Через минуту она сказала:

– Агнес, мне нужно знать, есть ли у Джона место, куда он иногда приезжает один. Которое больше никто не знает, чтобы найти его.

Агнес склонила голову и тихо спросила:

– Что происходит, Эш?

Она встретила ее взгляд, а потом резко спросила:

– Вы были в Европе, когда умерла Алтея, или здесь, в Канаде?

– Мы поехали в Европу после того, как Алтея и Арманд поженились, – уклончиво сказала Агнес. – Я же говорила.

– Да, но вы все еще были там во время пожара в отеле? – спросила настойчиво Эш.

Агнес нахмурилась.

– Почему ты спрашиваешь меня об этом?

– Ты была здесь, не так ли? – сказала Эш, это правда, а затем выругалась и шагнула несколько шагов, прежде чем резко развернуться. – Джон позвонил и сказал Арманду, что у него больная корова, с которой ему нужна помощь. Если коровы нет, то он заманил его по другой причине, и я думаю, что причина в том, чтобы он хочет убить его.

Агнес оказалась обескураженной словами и сразу начала трясти головой.

– Джон бы не навредил Арманду. Он давал нам дом на протяжении веков, даже несмотря на то, что Сусанна была мертва. Он относился к нам как к семье. Он-семья. – Она твердо покачала головой. – Он никогда не причинит вреда Арманду.

– Ну, кто-то пытался убить нас три раза. Они заперли нас с Армандом в сарае и подожгли его, а затем контролировали домработницу, чтобы та напала на меня, а затем вчера вечером дом подожгли, пока мы спали. Кто-то пытается убить нас, и я думаю, что это Джон.

– Зачем Джон…

– Потому что мы расследуем все аварии и смерти, которые произошли вокруг Арманда, начиная с гибели Сусанны, – прервала она, зная, что это было необходимо, чтобы они смогли быстро двигаться дальше.

– Ах, дорогая, – вздохнула Агнес, а потом почти жалобно спросила, – Зачем ты это делаешь?

– Чтобы спасти Николаса, – сразу же ответила она.

– Николаса? – переспросила Агнес. – Что случилось с Николасом?

Эш с нетерпением переступила с ноги на ногу, у них на это действительно не было времени.

– Мне нужно найти Арманда, Агнес. Пожалуйста, подумайте, есть ли где-нибудь…

– Расскажи мне, что случилось с Николасом сначала, – резко перебила она, показывая неожиданный характер.

Эш немного помолчала, но потом сказала:

– Энни была убита пятьдесят лет назад, и Николаса подставили в убийстве смертной. С тех пор он в бегах. Вот почему они не вернулись к вам в гости.

– Энни убита? – прошептала она с тревогой. – Но почему?

– Потому что она искала что-то о смертях жен Арманда.

– Зачем ей это надо было? – Агнес несчастливо заплакала.

Эш пожала плечами.

– Думаю, она надеялась узнать, что произошло в надежде вернуть Арманда в семью ради Николаса. Она любила его.

– Конечно любила… бедный Николас, он нежно любил Энни, – сказала она на вздохе, а затем спросила: – И ты говоришь, что Николаса подставили за убийство?

Эш кивнула.

– Мы думаем, что это было для того, чтобы помешать ему разобраться в том, что расследовала Энни. Он был бы казнен, если бы его поймали, – отметила она. – Вместо этого он сбежал и был изгоем на протяжении пятидесяти лет. Вот почему он никогда больше не приезжал, и ты не могла до него дозвониться. – Она дала ей минуту это переварить, а затем добавила: – Меня послали посмотреть, смогу ли я узнать, что произошло. Если я не смогу, они казнят Николаса, – добавила она мрачно, даже несмотря на то, что она больше не думала, что это правда. После всего, что они узнали, и всего, что произошло здесь, она не думала, что Люциан казнит Николаса за убийство, которое, они почти уверены, что он не совершал, но она хотела мотивировать Агнес.

– Бедный мальчик, – застонала Агнес, а затем прошептала: – о, Джон, что ты наделал?

– Он убил четырех бессмертных женщин, одну смертную женщину, подставил племянника, которого воспитывал как сына, и пытался убить Арманда и меня неоднократно, – нетерпеливо рявкнула Эш. – Теперь у него где-то там Арманд, и если мы его не найдем, он тоже может убить его. Так куда он мог его отвезти, Агнес? Пожалуйста, подумай.

Агнес выглядела мгновение разрывающейся, а потом вздохнула и повернулась, чтобы вернуться к своей машине.

– Садись, – приказала она, скользнув за руль.

Эш не колебалась, обошла вокруг машины к пассажирской стороне и залезла внутрь. Судя по удивлению на лице Агнес, женщина не ожидала, что она выполнит ее приказ, но Эш отправилась бы в ад, чтобы вытащить Арманда. Она любила этого мужчину, он был ее пожизненной парой, и она поедет туда, куда женщина скажет, если это приведет ее к нему.

– У тебя есть идея, где они могут быть? – спросила она.

– Да, – тихо сказала Агнес, заведя машину и выведя ее и подъездной дороги. – Мы не купили корову, но пару месяцев назад купили новую ферму. Мы получили ее во владение только на прошлой неделе. Джон уже подыскивал управляющего, но пока никого не нанял. Это идеальное место. Никто там еще не был.

Эш кивнула. Это звучало как вероятное место, чтобы убить кого-то.

– Почему Арманд никогда не рассказывал мне о Николасе и Энни? – спросила Агнес, гнев был слышен в ее голосе.

– Он думал, что ты знаешь, – сказала ей Эш. – Джон сказал не поднимать эту тему, потому что это расстраивало тебя. Арманд узнал, что ты не знала, когда я сказала ему после нашего визита прошлой ночью. – Она замолчала, а потом призналась: – Я хотела тебе сказать, но сначала подумала, что мне стоит поговорить с Армандом. Я не знала, может есть веская причина, по которой тебе не сказали.

– О, была веская причина, – мрачно сказала Агнес. – Джон знал, что я никогда бы не простила его, если бы узнала об Энни и Николасе. – Она сжала рот и добавила, – Розамунда – это одно. Она была занозой и не была парой Арманда, но Энни была парой Николаса. Она была семьей и такой милой девушкой. И Николас…. – она покачала головой. – Ему не стоило причинять боль Николасу.

– Ты знала, что он убил Розамунду? – спросила осторожно Эш.

– Да. Он мне, конечно, сказал. Это дало ему что-то, чтобы держать меня рядом и на поводке. «Я убил Розамунду для тебя, бла-бла-бла», – сказала она с отвращением, а потом бросила сухой взгляд на Эш. – Ты не знаешь, сколько раз он кидал это мне. Он использовал это каждый раз, когда мы спорим. Если я прошу его сделать что-то для меня, чего он не хочет делать, начинается «я уже недостаточно сделал? Я убил Розамунду для тебя». Я пытаюсь заставить его перестать пить, а он винит меня в этом и, якобы, пытается забыть убийство Розамунды.

– Зачем ему убивать Розамунду? – спросила медленно Эш, боясь, так как уже знала ответ.

Агнес покачала головой и глубоко вздохнула, потом с сожалением посмотрела на нее.

– Пожалуйста, не думай обо мне хуже из-за этого, но Джон убил Розамунду, потому что она, видимо, искала вокруг смерти Сусанны и Алтеи, и он боялся, что она поймет, что я убила их.

***

Арманд медленно открыл глаза, поначалу только осознавая агонию в голове и судороги в теле. У него была травма головы, и его наносы использовали много крови, чтобы восстановить то, что могли, но очевидно, ему нужно было больше крови для того, чтобы они закончили работу должным образом, иначе его голова не болела бы так. Судороги были признаком того, что ему нужна была кровь не только для восстановления головы.

Он пришел к этому выводу, а затем понял и другие вещи. Что он был в ярко освещенной комнате с цементным полом. Что он сидел на каком-то ящике и что его руки были завязаны за спиной, что не было бы проблемой, если бы он был в норме. Арманд мог бы разорвать веревки, сдирая запястья, но он был не в полной силе.

Он поднял голову, чтобы осмотреться вокруг, и остановился, когда заметил человека, лежащего на своем ящике на другой от него стороне.

– Джон. – Имя слетело с губ разочарованным вздохом.

– Я ждал, пока ты проснешься, – тихо сказал Джон.

Арманд молча смотрел на него. Джон сидел, вытянув ноги и скрестив лодыжки, его верхняя часть тела была прислонена спиной к стене, руки сложены на груди. Его поза предполагала, что он действительно ждал некоторое время, и он развернул руки и потянулся, взял бутылку воды, а затем встал и открутил крышку, когда поднес бутылку к его губам.

Арманд выпил. Вода была теплой, но облегчила сухость во рту. Арманду действительно нужна была кровь, но он был уверен, что Джон не принесет ее ему.

– Зачем ждать? – спросил он, когда Джон убрал бутылку. – Почему ты меня сразу не убил?

Пожимая плечами, Джон опустил бутылку около него и отошел назад к ящику.

– Я хотел принести извинения и объяснить, прежде чем я убью тебя. Так, чтобы ты понял почему.

– Хорошо, – сказал с горечью Арманд, а потом выгнул бровь. – Значит, ты убил Сусанну, Алтею, Розамунду и Энни, а также подставил Николаса в убийстве той смертной?

– Нет.

Арманд неожиданно моргнул.

– Нет?

– Я убил только Розамунду и Энни, и подставил Николаса, – объяснил он.

Арманд обдумал это, а потом спросил:

– Почему?

Джон вздохнул и поморщился.

– Чтобы защитить Агнес.

– От ч… – его глаза расширились от понимания. – Она убила Сусанну и Алтею?

Он торжественно кивнул.

Арманд смотрел на него безучастно в течение минуты, понимая, что в это трудно поверить, а потом сказал:

– Я знаю, что ей не нравилась Алтея, но зачем ей убивать Сусанну? Сюзанна ее превратила.

– В принципе, поэтому, – сказал с усмешкой Джон, а потом потер затылок и сказал: – Неужели это все моя вина.

Арманд расслабился на своем месте, когда Джон стал рассказывать ему, что произошло все те годы назад.

***

– Сусанна была твоим создателем, Агнес. Она была твоей сестрой, она любила тебя. Зачем ты убила ее?

Агнес сделала глубокий вдох и покачала головой, прежде чем признаться:

– Я довольно сильно облажалась тогда.

Эш откинулась в своем кресле с недоверием.

– Это твой ответ? Ты облажалась?‖

– Ну, это правда, – сказала она беспомощно, а потом покачала головой и сказала: – Ты должна понять, я была монашкой, Эш. Невеста Божья. Я была очень религиозна.

Эш вспомнила, как Седрик сказал, что невеста Джона была очень религиозной, и это сделало ее неспособной принять то, кем Джон стал. Она думала, что он порождение демона, и сбежала, чтобы рассказать отцу, и чтобы тот появился с армией солдат, несущих вилы и факелы. Она считала себя монахиней, Агнес была еще более религиозной, чем невеста Джон, и это, возможно, затруднило ей принятие того, кем она стала. Но тогда почему она позволила Сусанне изменить ее?

– Я этого не позволяла, – сказала Агнес, явно читая ее мысли. – Я была счастлива в монастыре, я родилась в нем. Никому не было дела до того, что мое лицо было рябым от детской болезни, никому не было дела до того, что я немного неуклюжая. Они приняли меня такой, какой я была. Я расцвела как монахиня.

– А потом ты заболела, – тихо сказала Эш.

Агнес кивнула и призналась:

– Я чувствовала себя ужасно, с каждым днем все хуже и хуже. Но это также было хорошо. Я собирался быть со своим Богом. И сестры все плакали за меня и молились у моей кровати, чтобы я поправилась, и все суетились и пытались подбодрить меня, и они давали мне отборные кусочки мяса, чтобы попытаться восстановить мою силу. – Она выдохнула. – Но потом приехала Сусанна, красивая Сусанна с ее большой улыбкой и легким очарованием, и ее сказочным романом с Армандом. Все суетились над ней. Они все шептали ей в углу, рассказывая, как я больна. А потом она их всех отослала и пришла ко мне, и стала рассказывать мне самую фантастическую сказку. Арманд был бессмертным. Он сделал ее такой же, и она могла сделать меня тоже бессмертной и спасти меня. – Рот Агнес горько искривился. – Я ей не поверила сначала, но потом она показала мне свои клыки, и я была в ужасе. Я сказала ей «нет», я собиралась быть с моим Богом, но Сусанна всегда делала то, что хотела, и просто сделала это, – сказала она с раздражением. – Она разорвала свою руку клыками и прижала ее к моему рту, и когда я отказалась глотать, она зажала мой нос, так что у меня не было выбора.

– Извини, Агнес, – тихо сказала Эш. – Сусанна не должна была этого делать. Мы никогда не должны превращать того, кто этого не желает.

Агнес не подала признаков, что услышала ее слова, ни делом, ни словом, а просто продолжила.

– А потом началась боль. Это было похоже на то, что меня сжигали и ели живьем одновременно. И кошмары… – она и сейчас содрогнулась от воспоминаний. – Я думала, что умерла и попала в ад.

Эш посмотрела в окно и молча прокляла Сусанну. Тогда не было наркотиков, чтобы облегчить переход, и заставить кого-то, кто не хотел, пройти через это, было просто жестоко.

– А потом я проснулась, найдя свои зубы, погруженными в шею аббатисы, – тихо продолжала Агнес. – И Сусанна была там, говоря успокаивающие слова и бегая пальцами по моим волосам, пока я высасывала жизнь из бедной женщины.

– Она позволила тебе питаться из аббатисы до смерти? – спросила с ужасом Эш.

Это всегда осуждалось, питаться от любой религиозной фигурой, но кормиться от смертного, пока он не умрет просто не разрешалось нигде и никогда.

– Нет, – сказала Агнес на вздохе. – Но я не знала этого в то время. Когда аббатиса начала оседать, я освободила ее, и Сусанна привела мне еще одну монахиню, чтобы покормиться от нее, а потом еще одну. Я не хотела их кусать, но мне было так больно, что я не могла сопротивляться… я думала, что убила их всех, пока мы не уехали, и Сусанна не заверила меня, что нет. – Она потерла зубы друг об друга и добавила, – Я никогда не прощу ее за то, что заставила меня питаться ими. Они были монахинями, моими сестрами, благословенными девственными невестами Божьими.

Эш вздохнула. Из этого всего, она могла сказать, что в то время как сердце Сусанны было в нужном месте, и она только хотела спасти свою сестру, она сделала абсолютно все неправильно.

– Когда я открыла глаза, это было как просыпаться из кошмара в идеальный сон, – тихо сказала Агнес, большая часть гнева ушла из ее голоса.

– Как это? – спросила с любопытством Эш.

– Я чувствовала себя прекрасно, – просто сказала она, а потом добавила, – я снова почувствовала себя сильной и здоровой, и моя кожа была идеальной. Рубцы, которые всегда смущали меня, исчезли. Мои волосы сияли в зеркале, которое Сусанна поставила передо мной, – она слегка улыбнулась от воспоминаний и призналась, – Я даже не возражала, когда Сусанна сказала, что мне придется покинуть монастырь. Она дала мне одно из ее платьев. Оно было немного большим, но самое прекрасное, что я когда-либо носила, и я почувствовала себя в нем красивой. Мы выехали, как только солнце село.

– Следующий месяц был чудесным. Арманд принял меня и заверил, что я всегда буду желанна в его доме, а Сусанна помогала и приглашала всех, кто был достаточно близок, прийти. Она научила меня охотиться и кормиться, и… – Агнес вздохнула. – …я скучала по солнечному свету, но ночь была нашей, и я больше не боялась никуда выходить без защитника. Я чувствовала себя свободной.

– Что случилось? – спросила тихо Эш.

– Приехал Джон, – сказала она, ее улыбка исчезла. – Семья услышала, что я покинула монастырь, и отец послал Джона, чтобы выяснить почему. Арманд в основном обращался с ним. Теперь я понимаю, что он управлял его разумом и успокаивал его, и он довольно хорошо погостил до той ночи, когда он упал с лошади.

– Седрик сказал, что ты изменила Джона, чтобы спасти его.

– Да, – призналась Агнес. – Я не был уверена, что должна. Он был без сознания, и я не могла спросить его, желает ли он этого, но Сусанна продолжала меня подталкивать, чтобы спасти его, как она спасла меня. А Джон всегда был моим любимцем. В конце концов, я сделала это… и все изменилось, – с горечью добавила она.

– Сначала все было в порядке. Он был рад, что остался живым и здоровым, когда проснулся, и мы втроем бегали ночью и смеялись, пока он был там. Но потом он пошел к своей Элизабет. Ему нужна была его Элизабет.

– Его невеста? – спросила Эш. Седрик никогда не упоминал имя женщины. Когда Агнес кивнула, она пробормотала, – Седрик сказал, что она плохо восприняла это.

– Нет, она не приняла это, – согласилась Агнес. – Она отвергла его и сказала кое-какие ужасные вещи. Джон был опустошен. Он был несчастен и неприветлив со всеми, но главным образом со мной. И он продолжал ходить в деревни и выпивать галлоны пива, пытаясь напиться до забвения. Арманд сказал ему, что это больше не работает, но он пробовал… и пробовал… и пробовал, – добавила она горько и покачала головой. – Я знала, что он винил меня в превращении, но он никогда не говорил этого, и я пыталась быть терпеливой и просто ждала, надеясь, что это пройдет. Но месяцы прошли, и ему не стало лучше. Мне казалось, что я хожу по яичной скорлупе, жду его следующей вспышки характера. Арманд пытался подбодрить его, но ничто не работало. Я начала сожалеть, что изменила его, и жалела, что не позволила ему умереть. И затем я начала жалеть, что Сусанна не позволила умереть мне. Тогда он никогда бы не приехал сюда, никогда не ломал бы шею…, я была бы со своим Богом, а он с его Элизабет.

Эш могла услышать отчаяние и депрессию в ее голосе, зная, что это должно было быть в сто раз хуже в то время.

– А потом у Сусанны появился маленький Николас, – сказала Агнес, немного более счастливее. – Все были счастливы. Джон даже перестал уезжать в деревню, чтобы выпить, и улыбнулся один или два раза. Николас был таким красивым ребенком. Арманд отправился ко двору, и мы втроем тряслись над ребенком. Это было почти как в то время, когда Джон был только что изменен… а потом Маргарет и Жан Клод приехали в гости.

Когда она ненадолго замолчала, Эш с любопытством посмотрела на нее, задавшись вопросом, почему этот визит положил конец тому, что звучало как исцеление для нее.

– Это был небольшой комментарий, – тихо объяснила она. – Вообще-то, комплимент. При прощании Маргарет улыбнувшись нам с Джоном, взяла наши руки в каждую из своих и сказала: «Вы оба прекрасно обращаетесь с Николасом. Сусанне повезло, что вы здесь. Вы оба будете замечательными родителями, когда у вас будут свои дети.» – Агнес сжала губы, глаза ее были сосредоточены на дороге впереди. – Я просто рассмеялась и сказала спасибо. Я не понимала, какое это влияние оказало на Джона, пока они не уехали, а Сусанна вернулась к Николасу. Я повернулась, чтобы прокомментировать Джону о том, как хорош был их визит, а он оглушил тем, что направляется в деревню. Я молчала на эту тему в течение нескольких месяцев, но это была такая прекрасная неделя, так как Николас родился, я просто не мог позволить этого. Я последовала за ним в конюшню, умоляя его не ехать в деревню, прийти помочь с Николасом, это заставило бы его чувствовать себя лучше. Почему он сорвался? Он видел то, чего у него никогда не будет? А потом он просто взорвался на меня. Он потерял свою любовь. У него никогда не будет детей, которых они должны были иметь. Для него никогда не будет другого партнера по жизни. Мы все бездушные черти. Ради бога, я кормилась от монахинь. Я приспешник дьявола и сделала его таким же. Он ненавидел меня за это и никогда не простит меня. Просто видя меня, он испытывал отвращение. – Она остановилась и повернулась к Эш. – Ты догадалась, что было дальше.

– Да, – тихо сказала Эш. Джон выплеснул все свое разочарование и гнев на Агнес и, несомненно, заставил ее чувствовать себя ужасно. Эш всерьез недолюбливала людей, которые это делали. У нее был опыт общения с различными видами людей в мире; те, кто получил удар по жизни и отвечал ударом на удар, те, кого били, и они поворачивались, чтобы пнуть кого-то другого, и те, кого били, а они продолжали жить. Она восхищалась теми, кто отвечал ударом на удар и могла жить с теми, кого били, а они продолжали жить, но у Эш не было времени для тех, кого пнули, а они разворачивались и пинали кого-то другого. Это было насилие, и они злоупотребляли им, и Джон злоупотребил Агнес в тот день в конюшне. К сожалению, уже зная историю, она знала, что Агнес тогда повернулась и перевела зло Джона над ней на Сусанну, и в гораздо более смертельном способе.

– Да, я сделала это, – призналась она с сожалением, снова читая ее мысли. – Когда Джон вылетел, я просто рухнула в углу конюшни и заплакала. Я была убеждена, что я монстр. Что я разрушила его жизнь, и моя тоже была разрушена. У нас были ножи, которые служили одновременно оружием и посудой, которую мы носили в ножницах в поясе.

– Помню, – пробормотала Эш.

– Да, я предполагаю, что ты помнишь, – сказала Агнес. – Во всяком случае, я взяла один и вскрыла себе вены, но к моему ужасу раны просто-напросто стали закрываться. Казалось, я даже не могла покончить с собой… что меня взбесило. К сожалению, именно тогда Сусанна нашла меня в конюшне. Она бросилась на колени рядом со мной, спрашивая, что случилось, и… я просто взорвалась. Я бросился на нее с ножом и ударила ее по горлу. Она даже не схватилась за рану, она просто смотрела на меня, пораженная, ее кровь хлынула повсюду, а потом я вдруг оказалась на ней, закалывая ее снова и снова, пока не перестало болеть.

Эш полагала, что Агнес пыталась сказать, что она сама перестала страдать эмоционально, только когда Сусанна прекратила страдать. Она сомневалась, что кто-то снова и снова ударяя ножом, может заставить их боль прекратиться. Ну, когда они умрут, так и будет, конечно.

– А потом я просто сидела рядом с ней с минуту, в ужасе от того, что я сделала, – Агнес продолжала, не удосужившись прокомментировать мысли Эш на этот раз. – И тогда, конечно, я запаниковала, когда поняла, что Арманд возненавидит меня, и я, вероятно, буду сожжена заживо за свои грехи… и вот тогда я подумала об огне. Это очищение. Он скроет мои грехи.

– И ты подожгла конюшни, – тихо сказала Эш.

Агнес кивнула.

Они обе молчали в течение минуты, а потом Эш спросила:

– А Алтея?

– Ох, Алтея. – Говоря само имя она содрогнулась от отвращения. – Я не чувствую себя виноватой за ее убийство. Она действительно была ужасной женщиной. Испорченной, гнилой, избалованной, не думала ни о ком, кроме себя и того, что она хотела.

– Вы когда-нибудь ездили в Европу? – спросила Эш.

– О, да. Мы проехали через Францию, Германию, Испанию, а затем, наконец, вернулись в Англию. Я думала, мы справимся, но это вернуло много плохих воспоминаний. Монастырь был не чем иным, как кучей камней, когда мы приехали туда, а Джон плакал в течение нескольких дней после посещения старого дома Элизабет, и увидел ее могилу.

– Зачем вы поехали в эти места? – спросила Эш с тревогой. – Вы оба должны быть мазохистами.

– Я много раз потом задавалась этим вопросом, но тогда это показалось хорошей идеей. Это просто удручало и заставило нас обоих пораньше вернуться в Канаду. Поэтому мы взяли лодку обратно и прибыли в Торонто, и попытались решить, что делать дальше. Стоит ли покупать ферму рядом с Армандом или подальше, чтобы избежать Алтеи? Это был самый большой вопрос. Мы были в Торонто около недели, когда карета проехала мимо нас, и я взглянула вверх и обнаружила, что смотрю на Алтею. Она тоже увидела меня, конечно, и я отвернулась, чтобы увидеть, как Джон пошел в бар. – ее рот сжался. – К тому времени он узнал, что, выпив сам алкоголь, он не сработает на нас, но кусая смертного, который пьян, он получает опьянение, и он начал покупать смертным напитки, чисто с намерением затем выпить от них. Я оставила его и последовала за каретой в отель, который они забронировали, а затем стала ждать, пока Алтея ускользнет. – Она взглянула на Эш и сухо сказала: – Я знала, что она не сможет устоять, чтобы найти какого-нибудь мужчину, которого можно было бы трахнуть или укусить. Это был большой город, а она была гедонистом (Гедонист – это человек, для которого главной целью в жизни и наивысшим благом является получение наслаждений и удовольствия). – Агнес перевела взгляд обратно на дорогу. – Мне не пришлось долго ждать. Я спряталась за углом отеля, чтобы наблюдать за входом также чтобы увидеть Алтею, если она выскользнет через черный вход в переулок, что она и сделала. Я следила за ней, наблюдала, как она перестала болтать с одним мужчиной, отвела его в переулок и укусила его, когда он прижал ее к стене. Я думала, она уйдет, но она, очевидно, была все еще голодна. Она сделала то же самое с еще тремя мужчинами, прежде чем вернуться в отель. – Агнес замолчала и нахмурилась. – Теперь, когда я думаю об этом, я думаю, что у нее определенно были проблемы. Как это называется? Нимфомания?

– Я так думаю, – пробормотала Эш, думая, что Агнес может быть права. Кусать четверых мужчин за ночь было не удивительным, но заниматься сексом с каждым было немного слишком.

– В любом случае, я последовала за ней обратно в отель, когда она, наконец, вернулась туда, а затем проследила за ней до ее комнаты. Я просто хотела попытаться помириться с ней. Мы с Джон скучали по Арманду. Он был единственной семьей, которая у нас была, и мы хотели остаться с ним семьей. И мы хотели, чтобы Николасу было проще находиться рядом с Алтеей, который при ней всегда чувствовал себя неудобно. Я подумала, если я объясню ей это, возможно, мы сможем прийти к какому-нибудь соглашению, где мы были бы по крайней мере вежливы друг с другом.

– Она не согласилась? – предположила сухо Эш. Алтея не походила на кого-то, кто заботился бы о нуждах других людей.

Агнес фыркнула.

– В тот момент, когда она открыла дверь, она начала извергать на меня самые мерзкие оскорбления. Мы были пиявками. Арманд не был нашей семьей, он был ее. Мы должны уползти обратно в ту пещеру, откуда мы пришли, или еще лучше, уползти в могилу Сусанны. Яд, яд, яд. Она высмеяла меня в лоб и… в основном она меня взбесила тем, что по-королевски прогнала прочь.

– Меня всегда удивляет, когда ты употребляешь такие современные термины, – сказала Эш с весельем в голосе.

Агнес пожала плечами.

– Я смотрю телевизор.

Почему-то это заставило Эш рассмеяться, что вызвало у Агнес улыбку, а потом она посмотрела на Эш с выражением, которое было почти грустным, и сказала:

– Мне действительно ты нравишься Эш. Обидно, что наша дружба будет столь короткой. – Это дало Эш паузу, но затем Агнес продолжила свою историю. – Как я уже сказала, она меня разозлила, и у меня есть что-то вроде характера, когда заходит слишком далеко. Я не думала, я просто вытащила нож и набросилась на нее.

– Ты все еще носила с собой нож? – спросила с удивлением Эш.

– У меня всегда есть нож, – заверила Агнес. – Никогда не знаешь, когда он пригодится.

– Да, – пробормотала Эш, думая, что это может быть и была проблема Агнес. Но если бы у нее не было ножа в оба раза или она потеряла бы его, ее жизнь могла бы пойти совсем иначе. Как и Арманда, подумала она и спросила, – На этот раз ты вообще отрезала голову Алтеи?

– Она оскорбила меня, – сказала Агнес обиженно.

Почему-то это вызвало поразительный смех у Эш. Ее глаза расширялись в ужасе при этом звуке, и она быстро закрыла рот в шоке от ее собственной реакции на то, что было действительно ужасным событием, но Агнес начала тоже хихикать.

– Видишь? Мы хорошо ладим, – с улыбкой сказала Агнес. – Хотела бы я, чтобы Арманд встретил тебя, а не Алтею все эти столетия назад. Мы могли бы быть великими друзьями.

– За исключением той части, что я силовик, а ты – убийца, что делает тебя одной из изгоев, на которых я охочусь, – тихо сказала Эш.

– Да. Что ж, дружба – это замечательно, – сказала Агнес, пожав плечами.

Эш, забавляясь, фыркнула на это, а затем сказала:

– Итак ты отрубила голову Алтеи и подожгла комнату.

– А потом я вернулась в свою комнату. К сожалению, к тому времени Джон вернулся и находился в состоянии алкогольного опьянения, когда я вошла, но отрезвел довольно быстро, когда увидел, что я вся в крови. – Она скривилась с отвращением от воспоминаний. – Я призналась во всем, конечно; в убийстве Сусанны, а также Алтеи.

– До этого он не знал о Сусанне? – спросила с удивлением Эш.

– Ты думала, я сказала ему? – спросила она удивлению. – Господи, нет. Я подумала, он возненавидит меня.

– А он возненавидел? Когда ты ему рассказала после убийства Алтеи?

Агнес задумалась, а потом покачала головой.

– Нет. Думаю, он в основном чувствовал себя виноватым. Мое нападение на Сусанну было прямым результатом его нападения на меня. Не то, чтобы он не злился. Я имею в виду, он топал, кричал немного, но потом он просто вышел и нашел другого пьяного, чтобы укусить, и мы никогда не говорили об этом снова… пока он не убил Розамунду. И тогда все это началось… «Это все твоя вина, что я должен был это сделать. Если бы ты не убила Сусанну и Алтею…»

– Бла, бла, бла? – предложила Эш, когда Агнес замолчала.

Агнес выдала сухой смешок.

– Да. В основном. Мы на месте, – добавила она, повернув на подъездную дорогу современного ранчо с фермерским домом, не отличающегося от того, в котором они жили.

К облегчению Эш она сразу же заметила черный фургон Джона и пикап Арманда. Они были в нужном месте.