Текст книги "Близнец тряпичной куклы"

Автор книги: Линн Флевелинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Все еще готовый убежать, Тобин оглянулся через плечо – нет ли кого в коридоре, – потом спросил:

– Что именно?

– Ох, что угодно. Что ты больше всего хотел бы увидеть?

Тобин задумался.

– Я хотел бы увидеть город.

– Ты имеешь в виду Эро?

– Да. Я хотел бы увидеть дом моей матери в Эро, тот, где я родился.

– Хм-м… – Аркониэль почувствовал легкое беспокойство. – Да, я могу тебе его показать, но для этого нужна другая магия. Мне нужно будет взять тебя за руку. Ты позволишь?

Мальчик поколебался, потом медленно вернулся к Аркониэлю и протянул руку.

Аркониэль сжал пальцы Тобина и успокаивающе улыбнулся.

– Все это очень просто, но ты можешь почувствовать себя… странно. Как будто ты видишь сон наяву. Закрой глаза.

Волшебник почувствовал, как напряглась тонкая жесткая рука мальчика, но Тобин сделал, как было велено.

– Прекрасно. Теперь представь себе, что мы с тобой – две летящие над лесом птицы. Какой птицей ты хотел бы стать?

Тобин вырвал руку и отступил на шаг.

– Я не хочу становиться птицей!

Что это – страх или недоверие?

– Это же просто притворство, Тобин. Ты ведь притворяешься кем-нибудь, когда играешь? – Ответом Аркониэлю был непонимающий взгляд.

– Нужно притвориться, представить себе что-то, чего на самом деле нет. – Эти слова тоже оказались ошибкой: Тобин нервно оглянулся на дверь.

Аркониэль оглядел разбросанные по комнате игрушки. Будь на месте Тобина любой другой мальчик, волшебник заставил бы игрушечные кораблики в гавани плыть на всех парусах или пыльную деревянную лошадку на колесиках скакать по полу, но что-то подсказывало волшебнику, что этого делать не следует. Он слез с кровати и, хромая, подошел к игрушечному городу. При взгляде с близкого расстояния расположение основных зданий и улиц не вызывало сомнений, хотя с игрушечным городом в недавнем прошлом кто-то обошелся без церемоний: часть стены отсутствовала, в глиняном основании зияли дыры там, откуда были вырваны деревянные кубики-дома. Уцелевшие части макета отличались друг от друга: некоторые строения были резными и раскрашенными копиями дворцов и храмов. Особенно точным оказалась копия Нового дворца – с рядами крошечных колонн и маленькими золотыми эмблемами Четверки на крыше.

Человечки-палочки валялись на рыночной площади и на крыше коробочки, изображавшей Старый дворец. Аркониэль поднял одного из них.

– Твоему отцу пришлось изрядно потрудиться, чтобы все это изготовить. Когда ты играешь здесь, разве ты не представляешь себе, будто ты – один из этих человечков, разгуливающий по городу? – Аркониэль взял фигурку за голову и стал двигать ее по улицам. – Вот смотри, сейчас ты вышел на огромную рыночную площадь. – Он заговорил смешным фальцетом: – «Что я сегодня куплю? Посмотрю-ка я, какие конфеты продает матушка Шеда в своей лавке, а потом пойду на улицу Оружейников – может быть, там найдется новый охотничий лук, подходящий мне по размеру».

– Нет, ты все делаешь неправильно. – Тобин уселся на полу рядом с Аркониэлем и взял в руки другую фигурку. – Ты не можешь быть мной. Ты должен быть самим собой.

– Но я же могу притвориться, будто я – это ты, верно?

Тобин решительно помотал головой.

– Я не хочу, чтобы кто-то другой был мной.

– Хорошо. Ты будешь собой, а я – собой. А что, если, оставаясь собой, ты изменишь форму? – Аркониэль положил руку на руку Тобина, и фигурка человечка превратилась в маленького деревянного орла. – Видишь, ты – по-прежнему ты, но теперь выглядишь, как орел. Ты можешь проделать то же самое в уме. Просто представь себе, что ты обрел другую форму. Это даже и не магия вовсе. Мы с братьями часто часами кем только не притворялись!

Аркониэль почти ожидал, что Тобин бросит фигурку и убежит, но вместо этого мальчик, улыбаясь, принялся внимательно рассматривать фигурку орла.

– Показать тебе кое-что? – спросил он.

– Конечно.

Тобин выбежал из комнаты, все еще сжимая орла, и тут же вернулся, держа что-то в обеих руках. Он снова сел рядом с Аркониэлем и высыпал на пол дюжину деревянных и восковых фигурок вроде тех, что Нари показывала волшебнику накануне вечером.

Эти, впрочем, были гораздо совершеннее. Аркониэль увидел лисицу, несколько лошадей, оленя и красивую деревянную птицу примерно того же размера, что и созданная его чарами.

– Ты сам их все сделал?

– Да. – Тобин протянул Аркониэлю свою птицу. – Только у тебя получилось лучше. Можешь ты научить меня делать их твоим способом?

Аркониэль повертел в руках прелестную деревянную лошадку и с изумлением покачал головой.

– Нет, не могу. Да и твои на самом деле лучше. Моя фигурка – просто фокус, а эти – творение твоих рук и твоего воображения. Должно быть, ты такой же мастер, как и твой отец.

– И моя мама. – Тобину похвала явно была приятна. – Она тоже вырезала фигурки, до того как занялась куклами.

– Я не знал этого. Тебе, должно быть, очень ее не хватает.

Улыбка исчезла. Тобин пожал плечами и принялся выстраивать зверей и людей в ряд.

– Сколько у тебя братьев?

– Теперь всего двое. Их было пятеро, но двое умерли от чумы, а самый старший погиб в сражении пленимарцами. Те двое тоже воины.

– А ты – нет.

– Нет. У Иллиора оказались на меня другие виды.

– И ты всегда был волшебником?

– Да, но я этого не знал до тех пор, пока моя наставница не обнаружила во мне дара… – Аркониэль помолчал, словно удивленный собственным воспоминанием. – Мне тогда было чуть меньше, чем тебе сейчас.

– Ты очень огорчился?

– Почему я должен был огорчиться?

– Потому что не стал воином, как твои братья. Потому что не служишь Скале сердцем и мечом.

– Мы все служим своей стране по-своему. Ты знаешь, что волшебники участвовали в Великой Войне? В армии царя и теперь есть волшебники.

– Но ты не из них, – упорствовал Тобин. Это явно роняло Аркониэля в его глазах.

– Как я уже сказал, есть много способов служения. И стране нужны не только волшебники. Ей требуются ученые, строители, крестьяне. – Аркониэль взял в руки вырезанную Тобином птицу. – И скульпторы тоже. Можно быть скульптором и воином. Ну а теперь, мой юный воин, не хочешь ли посмотреть на великий город, который тебе предстоит защищать? Ты готов?

Тобин кивнул и протянул Аркониэлю руку.

– Значит, я притворюсь, будто я птица, но все равно останусь самим собой?

Аркониэль усмехнулся.

– Ты всегда будешь самим собой, что бы ни случилось. А теперь расслабься и дыши спокойно, как будто спишь. Вот, хорошо. Так какой птицей ты хотел бы стать?

– Орлом.

– Тогда я тоже стану орлом, иначе не смогу за тобой угнаться.

На этот раз Тобин расслабился, не испытывая сомнений, и Аркониэль беззвучно произнес заклинание, передающее его собственные воспоминания в разум Тобина. Осторожно, чтобы не испугать мальчика резким переходом, он начал с того, что вообразил их обоих сидящими на высокой ели на краю лужайки за ведущим из замка мостом.

– Видишь лес и замок?

– Да, – с благоговением прошептал Тобин. – Похоже на сновидение.

– Прекрасно. Ты знаешь, как летать, так что расправь крылья и следуй за мной. Тобин с удивительной готовностью сделал это. – Я вижу город!

– Наш путь лежит на запад. – Аркониэль представил себе деревья и поля, быстро проносящиеся под ними, потом создал образ Эро и стал парить высоко над Старым дворцом, стараясь, чтобы мальчик видел узнаваемую картину. Внизу под ними, как круглый зеленый глаз на вершине тесно застроенного холма, раскинулось Дворцовое Кольцо.

– Вижу! – прошептал Тобин. – Похоже на мой игрушечный город, только больше домов и улиц и все гораздо ярче. Могу я увидеть гавань и корабли?

– Туда нам придется лететь. Обзор с высоты птичьего полета ограничен. – Аркониэль улыбнулся про себя. Все-таки за суровой внешностью принца скрывался ребенок. Оба воображаемых орла скользнули вниз и стали делать круги над пузатыми карраками и длинными военными кораблями.

– Я хочу плавать на таких кораблях! – воскликнул Тобин. – Хочу увидеть все Три Царства и Ауренен тоже!

– Может быть, ты сможешь петь вместе с ауренфэйе.

– Нет…

Видение поблекло… что-то отвлекло мальчика.

– Ты должен сосредоточиться, – напомнил ему Аркониэль. – Я не смогу показывать все тебе долго. Где еще ты хотел бы побывать?

– У дома моей матери.

– Ах да. Что ж, возвращаемся к Дворцовому Кольцу. – Аркониэль вместе с Тобином направился к лабиринту обнесенных стенами домов между Старым и Новым дворцами.

– Мамин вон тот, – сказал Тобин. – Я его узнал по золоченым грифонам на крыше.

– Да. – Риус хорошо обучил сына.

Когда, делая все меньшие круги, они приблизились к дому, видение снова сделалось туманным, и на этот раз дело было не в невнимательности Тобина. Аркониэль начал испытывать все большее беспокойство по мере того, как дом и его окрестности становились все более отчетливыми. Он хорошо видел окружающие дом сады и строения, тот двор, где росло высокое ореховое дерево, отмечающее могилу мертвого близнеца… Когда они оказались совсем близко, дерево стало на глазах сохнуть, корявые сухие ветви протянулись, пытаясь схватить Аркониэля когтистыми пальцами – точно так же, как в его прежнем видении у моря корни держали Тобина.

– О Светоносный! – выдохнул Аркониэль, пытаясь избавиться от видения прежде, чем это увидит Тобин. Все кончилось помимо воли волшебника – на него обрушился порыв ледяного ветра, на мгновение ослепив и едва не опрокинув.

– Не смей! – крикнул Тобин.

Аркониэль почувствовал, как мальчик вырвал у него руку, сильный удар по щеке развеял последние остатки магии, но прояснил разум Аркониэля и вернул ему зрение.

Вся комната сотрясалась. Дверцы гардероба захлопали, потом с треском закрылись. Сундуки, стоящие у стен, подпрыгивали, в воздухе во всех направлениях летали мелкие предметы.

Тобин стоял на коленях перед игрушечным городом, обеими руками пытаясь удержать крышу дворца.

– Перестань! – вскрикнул он. – Уйди! Волшебник, прошу тебя! Выйди!

Аркониэль замер на месте.

– Тобин, я не могу…

В комнату вбежала Нари и кинулась к мальчику. Тобин прижался к ней, спрятав лицо у нее на плече.

– Что ты сделал? – гневно обратилась женщина к Аркониэлю.

– Я просто… – Крыша игрушечного дворца взлегела в воздух, и Аркониэль схватил ее здоровой рукой. – Мы смотрели на город. Вашему демону это не понравилось.

Он достаточно хорошо видел лицо мальчика на фоне темной ткани платья Нари, чтобы заметить, как шевелятся его губы.

В ответ на быстрые безмолвные слова в комнате наступила тишина, но ощущение навалившейся на людей тяжести, как в мгновенное затишье в грозу, сохранялось. Тобин высвободился из объятий своей няни и выбежал из комнаты.

Нари оглядела беспорядок и вздохнула.

– Видишь, каково нам приходится? Никогда не знаешь, что и почему демон сотворит. Да защитят нас Иллиор и Билайри от злых духов!

Аркониэль кивнул, хотя и знал в точности, почему на сей раз демон выбрал именно этот момент.

Волшебник вспомнил маленькое неподвижное тельце у корней орехового дерева, исчезающее в земле, вспомнил свои слезы, падающие на сухую почву. Да, демон знал вкус его слез.

После этого Тобин не пожелал иметь дела с Аркониэлем, и тот провел остаток дня, не спеша обследуя замок. Из-за боли в руке ему несколько раз пришлось прибегать к приготовленному поварихой питью, и действие снадобья заставило его чувствовать себя так, будто он ходит во сне.

Первое впечатление теперь, при дневном свете, подтвердилось: замок был лишь частично обитаем. Верхний этаж пришел в полное запустение. Когда-то прекрасные покои были отданы крысам и паукам. Из-за прохудившейся крыши пострадали прекрасные фрески на стенах, богатая мебель.

Как ни странно, имелись признаки того, что кто-то все-таки бывает в этих мрачных помещениях. На пыли, покрывающей голые полы, отпечатались чьи-то следы. Особенно часто следы маленьких ног вели в одну из комнат, хотя и они уже были покрыты тонким слоем пыли. Этот покой находился в середине коридора и пострадал от небрежения меньше других, света в него проникало больше, потому что высокое узкое окно не имело ставня.

Тобин явно не раз приходил сюда; стоящий в дальнем углу сундук кедрового дерева был объектом его постоянного внимания. Стертая с резьбы пыль и отпечатки маленьких пальцев были достаточно красноречивы. Аркониэль создал шар волшебного огня и при его свете внимательно оглядел сундук. Хотя Тобин постоянно открывал его, внутри не оказалось ничего, кроме нескольких старомодных плащей.

Может быть, мальчик просто играл? Но в какую игру может играть в одиночестве ребенок, который не умеет притвориться кем-то другим? Аркониэль оглядел грязную темную комнату, пытаясь представить себе играющего здесь Тобина. Следы мальчика накладывались друг на друга: игра, чем бы она ни была, длилась много дней. Новый укол сочувствия пронзил сердце Аркониэля – на этот раз сочувствия живому близнецу.

Столь же интригующими были и следы, ведущие к двери в дальнем конце коридора. Сама дверь была новой и единственная из всех оказалась заперта.

Положив руку на бронзовую пластину, Аркониэль исследовал скрытый за ней механизм. Было бы довольно легко открыть замок, но неписаные законы запрещали гостю столь откровенное вторжение. Аркониэль сразу заподозрил, куда ведет эта дверь.

Выбросилась из окна в башне…

Аркониэль прижался лбом к гладкому дереву двери. Ариани искала здесь убежища, бежала сюда, взяв с собой свое дитя. Или Тобин сам последовал за ней? Слишком много времени прошло, слишком многие ходили здесь, чтобы Аркониэль смог теперь прочесть трагическую историю по следам.

Смутные подозрения Нари все еще тревожили его. Одержимость встречается редко, и Аркониэль не верил, что Тобин по своей воле причинил бы Ариани вред. Однако ярость демона волшебник испытал уже трижды, у духа хватило бы и силы, и желания убить. Но зачем убивать собственную мать, которая была такой же жертвой обстоятельств, как он сам и как его близнец?

Спустившись вниз, Аркониэль пересек сумрачный зал и вышел наружу. Князя нигде видно не было, но его солдаты деловито седлали лошадей и готовили оружие, собираясь вернуться в Эро.

– Как сегодня твоя рука? – спросил Фарин, подходя к Аркониэлю.

– Думаю, кость хорошо срастется. Спасибо тебе.

– Капитан Фарин всех нас чинит, – заметил молодой светловолосый воин, проходивший мимо с охапкой дорожных принадлежностей. – Так ты и есть тот молодой волшебник, который не может справиться с двухлетним мерином?

– Попридержи язык, Сефус, а то он превратит тебя во что-нибудь полезное, – прикрикнул на него старый солдат из маленькой мастерской у крепостной стены. – Поди-ка лучше сюда и помоги мне с этой сбруей, ленивый ты щенок.

– Не обращай на Сефуса внимания, – вмешался, ухмыляясь, другой солдат. – Он становится несносным, когда слишком долго не бывает в борделе.

– Думаю, никто из вас не любит надолго уезжать из города. Не очень-то веселое тут местечко.

– Тебе понадобилось целое утро, чтобы обнаружить это? – усмехнулся Фарин.

– Твои ребята хорошо относятся к мальчику?

– Уж не думаешь ли ты, что Риус потерпит здесь кого-то, кто к нему плохо относится? Для него солнце вращается вокруг этого малыша. Да и для нас всех, если уж на то пошло. Не вина Тобина, что все тут так выглядит. – Фарин показал на замок. – Совсем не его вина.

Горячность, с которой говорил воин, не ускользнула от внимания Аркониэля.

– Конечно, нет, – согласился он. – А разве кто-нибудь его в этом винит?

– Языки всякое болтают. Можешь себе представить, какие сплетни идут по стране, когда собственную сестру царя преследует демон. Почему иначе Риус запер бы свою бедную жену и сына здесь, вдали от более подходящего им общества? Чтобы здесь жила принцесса… И принц тоже… Чему ж тут удивляться! Ладно, чем меньше об этом говорить, тем лучше. Глупых слухов и так хватает в Арестуне… Да и в Эро.

– Пожалуй, Риус прав. Тобину не понравилось бы в городе, где только о нем и судачат. Он уже достаточно большой, чтобы все понимать.

– Да. А окажись малышу плохо, это разбило бы сердце его отцу. Мне, кстати, тоже. Он славный мальчик, наш Тобин. Скоро он вступит в свои права.

– Не сомневаюсь.

Оставив Фарина заниматься сборами, Аркониэль обошел внешнюю стену замка.

Здесь тоже были заметны печальные свидетельства небрежения и упадка. Когда-то замок окружал сад. Несколько кустов одичавших роз все еще жались к крошащемуся камню стен, а в зарослях ромашек, колокольчиков и васильков кое-где виднелись засохшие соцветия пионов, пытающихся противиться нашествию диких растений. В саду Ариани в Эро было много пионов, вспомнил Аркониэль. В первые летние месяцы огромные вазы с пионами наполняли ароматом весь дом.

Только огород между задними воротами и берегом реки все еще оставался ухоженным. Аркониэль сорвал веточку фенхеля и стал ее жевать.

Через ворота он попал в хозяйственный двор. Дверь оттуда вела в кухню. Повариха, которая, похоже, не имела другого имени, с помощью Тобина, Нари и Сефуса готовила ужин.

– Не знаю, голубчик, – раздраженно говорила Нари. – Почему ты спрашиваешь о таких вещах?

– О каких вещах? – поинтересовался Аркониэль, присаживаясь к столу. Теперь ему стало видно, чем занят мальчик, и молодой волшебник улыбнулся. Пятерых белых овец, вырезанных из репы, преследовал свекольный медведь и морковное существо, отдаленно напоминающее дракона, которого сегодня показывал Тобину Аркониэль.

– Повариха была лучницей и сражалась с пленимарцами, как теперь отец и Фарин, – сказал Тобин. – Но она говорит, что царь больше не хочет, чтобы в армии служили женщины. Почему?

– Ты воевала? – спросил повариху Аркониэль.

Повариха отвернулась от котелка, в котором мешала варево, и вытерла руки о передник. Аркониэль раньше особенно не присматривался к женщине, но теперь заметил, как румянец гордости окрасил ее щеки.

– Воевала. Я служила последней царице под командой отца Риуса, да и новому царю некоторое время. Я и теперь продолжала бы службу – и глаз, и рука у меня еще верные, – но царь не любит, чтобы в его армии сражались женщины. – Повариха пожала плечами. – И вот я здесь.

– Но почему? – настаивал Тобин, принимаясь за следующую репу.

– Может, девчонки не умеют сражаться как следует, – подмигнул Сефус.

– Я стоила троих таких, как ты, а были лучницы и получше меня, – бросила повариха. Схватив нож, она с такой яростью принялась разделывать баранью ногу, словно перед ней был пленимарец.

Аркониэль узнал самодовольное выражение на лице Сефуса. За последние годы ему часто приходилось видеть такое же на лицах многих придворных.

– Женщины могут быть прекрасными воительницами, да и волшебницами тоже, – сказал он Тобину, – если у них храброе сердце и если их обучить. Мужество и умение – это то, что нужно для успеха в любом деле. Помнишь, я говорил тебе утром, что больше не стреляю из лука? Что ж, я не был ни особенно умелым лучником, ни фехтовальщиком. Проку от меня как от воина было бы немного. Не сделай Айя меня волшебником, я, возможно, стал бы помощником повара. – Он искоса взглянул на Сефуса. – Недавно я повстречался со старой женщиной, которая была и волшебницей, и воительницей во время Великой Войны. Она сражалась вместе с царицей Герилейн, которая победила в войне как раз благодаря своим воинским умениям. Ты ведь знаешь о царицах-воительницах Скалы, правда, Тобин?

– Они все лежат у меня в шкатулке наверху, – ответил Тобин, поглощенный вырезыванием новой фигурки, и начал речитативом перечислять: – Там есть царь Фелатимос, которому оракул велел передать корону дочери, и Герилейн Основательница, Тамир Убитая, Агналейн, которая не моя бабушка, Герилейн Вторая, Иайр, сражавшаяся с драконом, Клиа, которая убила льва, Маркира, Осли с шестью пальцами, Марнил, которая хотела родить дочь, а оракул вместо этого дал ей нового мужа, и Агналейн – моя бабушка. И еще царь – мой дядя.

– Ну да, понятно, – сказал Аркониэль, пытаясь разобраться в путаном перечислении. Тобин явно не очень хорошо понимал, что именно только что отбарабанил: мальчик запомнил только несколько странных обстоятельств. – Ты говорил об Агналейн Первой и царице Тамир, которая была убита.

Тобин только пожал плечами.

– Что ж, имена ты запомнил правильно, но знаешь ли ты…

Нари громко кашлянула и бросила на Аркониэля выразительный взгляд.

– Обучением Тобина занимается князь Риус. Все, что нужно, он расскажет ему, когда сочтет нужным.

Мальчику нужен настоящий учитель, – подумал Аркониэль, потом заморгал, когда эта мысль вызвала целую цепочку других. Учитель, друг, компаньон… Хранитель.

– Когда князь уезжает? – спросил он.

– Завтра на рассвете, – ответил Сефус.

– Ну, тогда мне лучше попрощаться с ним сегодня. Он ведь со своими людьми будет ужинать в зале?

– Конечно, – пробурчал Тобин. Под его ножом морковка превращалась в еще одного дракона.

Извинившись, Аркониэль поспешил наверх, чтобы обдумать предстоящий разговор. Он искренне надеялся, что неожиданно посетившая его идея послана ему Иллиором.

Да, надеяться на это ему было необходимо – именно о воле Иллиора Аркониэль собирался сказать Риусу. И Айе.