Текст книги "Реликт"

Автор книги: Линкольн Чайлд

Соавторы: Дуглас Престон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Дуглас Престон, Линкольн Чайлд
Реликт

© Д. Вознякевич, перевод, 2014

© ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2014

Издательство АЗБУКА®

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес

Пролог

1

Бассейн Амазонки, сентябрь 1987 г.

В полдень тучи, цеплявшиеся за вершину Серро-Гордо, разошлись. Уиттлси видел, как высоко вверху, на вершинах деревьев, играют золотистые солнечные блики. Животные – видимо, паукообразные обезьяны – с криками носились над его головой, попугай макао разразился громкими, отвратительными воплями.

Уиттлси остановился возле упавшей джакаранды и обернулся к Карлосу – помощник догонял его, обливаясь потом.

– Остановимся здесь, – сказал он по-испански. – Baja la caja. Поставь ящик.

Уиттлси сел на упавшее дерево, снял правый ботинок и носок. Закурив сигарету, поднес огонек к голени – на ноге кишмя кишели клещи.

Карлос снял с плеч армейский рюкзак, к которому был неуклюже привязан деревянный ящик.

– Открой его, пожалуйста, – попросил Уиттлси.

Карлос развязал веревки, отпер несколько маленьких медных защелок, снял крышку.

Плотно уложенное содержимое ящика было прикрыто волокнами какого-то местного растения. Уиттлси отодвинул их, обнажив несколько артефактов, небольшой деревянный пресс и журнал в кожаной, покрытой пятнами обложке. Поколебался, потом достал из нагрудного кармана полевой куртки маленькую, искусно вырезанную из дерева статуэтку какого-то животного. Покачал на ладони, вновь изумляясь ее изяществу и неестественной тяжести. Неохотно положил фигурку в ящик, прикрыл все волокнами и вернул крышку на место.

Вынув из рюкзака сложенные листы чистой бумаги, Уиттлси развернул их на колене. Достал из кармана рубашки видавшую виды ручку с золотым пером и начал писать:

Верховье Шингу, 17 сентября 1987 года

Монтегю! Я решил отослать Карлоса с ящиками обратно и отправиться на поиски Крокера в одиночку. Карлос надежен, а я не могу допустить потери ящика, если со мной что-нибудь случится. Обрати внимание на шаманскую трещотку и другие ритуальные предметы. Они производят впечатление уникальных. А статуэтка, которую мы обнаружили в заброшенной хижине, является подтверждением того, что я искал. Обрати внимание на чрезмерно большие когти, характерные черты рептилий, намеки на двуногость. Племя котога существует, и легенда о Мбвуне не просто вымысел.

Все мои полевые записи – в этом журнале. Тут же полный отчет о развале экспедиции, ты, разумеется, уже будешь об этом знать, когда получишь мое письмо.

Уиттлси покачал головой, вспомнив разыгравшуюся накануне сцену. Ох уж этот идиот Максуэлл! Только и думал о том, как бы доставить в музей в целости и сохранности свою случайную находку. Это просто смешные древние семенные коробочки в форме яйца. Совершенно никчемные. Ему бы быть палеобиологом, а не антропологом… По иронии судьбы Максуэлл и остальные повернули назад, находясь всего в тысяче ярдов от его открытия.

После их ухода с ним остались только Карлос, Крокер и двое проводников. Теперь никого, кроме Карлоса. Уиттлси вернулся к письму.

Используй журнал и находки, как сочтешь нужным, чтобы помочь мне восстановить свое положение в музее. Но главное, позаботься об этой статуэтке. Я убежден, что для антропологии она бесценна. Мы вчера случайно нашли ее. Видимо, она занимает центральное место в культуре Мбвуна. Однако других следов обитания людей поблизости нет. Мне это кажется странным.

Уиттлси отложил ручку. Он не стал описывать в журнале, как была обнаружена фигурка. И даже теперь разум его противился этому воспоминанию.

Крокер отклонился от намеченного пути, чтобы получше разглядеть одно дерево, иначе бы им не обнаружить ни скрытой тропинки, круто спускающейся вниз между замшелыми откосами расселины, ни грубой хижины, спрятанной среди старых деревьев во влажной низине, куда едва проникал дневной свет… Двое проводников-ботокудов, обычно болтавших без умолку на тупианском языке, тут же притихли. В ответ на вопрос Карлоса один из них что-то пробормотал о страже хижины и проклятии тому, кто осмелится вторгнуться в ее тайны. И тут Уиттлси впервые услышал слово «котога». Котога. Люди мрака.

Уиттлси отнесся к этому скептически. Он и раньше слышал разговоры о проклятиях – обычно перед требованиями повысить плату. Но когда он вышел из хижины, проводники исчезли.

…Потом откуда-то из чащи появилась та старуха. Видимо, она принадлежала к племени яно-мамо, явно не котога. Но слышала о них. Видела их. Проклятия, на которые она намекала… А с какой быстротой вновь скрылась в лесу – прямо годовалый ягуар, а не женщина преклонных лет…

После этого они обратили внимание на хижину.

Хижина… Уиттлси с робостью позволил себе вспомнить. По бокам – две каменные плиты с одинаковыми резными изображениями какого-то сидящего зверя. В когтях он держал что-то неразличимое, выветрившееся. За хижиной был заросший сад, причудливый оазис ярких красок среди сплошной зелени.

Пол хижины был опущен на несколько футов, и Крокер, шагнув внутрь, едва не сломал себе шею. Уиттлси последовал за ним более осторожно, а Карлос лишь опустился на колени у входа. Внутри было темно, прохладно, пахло гнилью. Включив фонарик, Уиттлси увидел статуэтку, стоящую на высокой земляной насыпи посреди хижины. Вокруг ее основания лежало несколько причудливо вырезанных дисков. Затем луч фонарика упал на стены.

Они были увешаны человеческими черепами. Осматривая ближайшие, Уиттлси заметил глубокие царапины, происхождение которых он смог понять не сразу. На теменной части черепов зияли рваные отверстия. В большинстве случаев затылочные кости тоже были проломлены, верхние части толстых височных костей отсутствовали.

Рука Уиттлси задрожала, фонарик выпал. Прежде чем включить его снова, он увидел, что из тысяч глазных впадин сочится тусклый свет. В душном воздухе медленно плавали пылинки…

Чуть позже Крокер решил, что ему нужно немного прогуляться – побыть наедине с собой, объяснил он Уиттлси. Но не вернулся…

Растительность здесь очень необычная, травы и папоротники выглядят чуть ли не примордиальными[1]1
  То есть первичными, изначальными.


[Закрыть]. Жаль, что нет времени для более пристального изучения. Самые упругие разновидности мы использовали для упаковки; можешь показать их Йоргенсону, если он заинтересуется.

Я твердо рассчитываю встретиться с тобой в клубе исследователей через месяц, отметить наш успех порцией сухого мартини и хорошего маканудо. А пока что со спокойным сердцем доверяю тебе этот материал и свою репутацию.

Твой коллега Уиттлси

Он сунул письмо под крышку ящика и заговорил:

– Карлос, доставь этот ящик в Порто-де-Мос и жди меня там. Если через две недели я не вернусь, обратись к полковнику Сото. Скажи, чтобы отправил этот ящик вместе с остальными в музей самолетом, как условлено. Он выдаст тебе заработанные деньги.

Карлос поглядел на него:

– Не понимаю. Вы хотите остаться здесь один?

Уиттлси улыбнулся, зажег вторую сигарету и вновь принялся уничтожать клещей.

– Кто-то должен доставить ящик. Ты сможешь нагнать Максуэлла еще до реки. А мне нужно несколько дней на поиски Крокера.

Карлос хлопнул себя по колену:

– Es loco![2]2
  Это безумие! (исп.)


[Закрыть] Я не могу бросить вас одного. Si te dejo atras, te moririas. Вы погибнете здесь в лесу, сеньор, и ваши кости растащат обезьяны-ревуны. Мы должны вернуться вместе, так будет лучше всего.

Уиттлси раздраженно покачал головой.

– Дай мне из своего мешка хлористую ртуть, хинин и вяленую говядину, – сказал он, вновь натянув на ногу грязный носок и зашнуровывая ботинок.

Карлос, продолжая протестовать, развязал рюкзак. Уиттлси, не обращая на него внимания, рассеянно почесывал укусы насекомых на шее и неотрывно глядел на Серро-Гордо.

– Они будут удивлены, сеньор. Сочтут, что я бросил вас. Мне придется очень плохо, – быстро говорил Карлос, перекладывая лекарства и мясо в рюкзак Уиттлси. – Мухи кабури съедят вас заживо, – продолжал он, подойдя к ящику и обвязывая его веревкой. – Вы снова заболеете малярией и на сей раз умрете. Я останусь с вами.

Уиттлси поглядел на копну белоснежных волос, прядь которых прилипла к потному лбу Карлоса. Вчера, до того как тот заглянул в хижину, его волосы были совершенно черными. Карлос на миг встретился с хозяином глазами и отвел взгляд.

Уиттлси поднялся.

– Adios, – попрощался он и скрылся в кустах.

Под вечер Уиттлси заметил, что густые низкие тучи вновь окутали Серро-Гордо. Последние несколько миль он шел по старой узкой тропе неизвестного происхождения. Тропа вилась среди черных болот, окружавших основание тепуи – сырого, покрытого джунглями плато, лежащего впереди. Логика человеческой дороги, подумал Уиттлси. Путь проложен с определенной целью; тропы животных зачастую никуда не ведут. А эта тропа идет к оврагу на склоне тепуи. Крокер, должно быть, пошел туда.

Уиттлси остановился, бессознательно ощупывая талисман, который носил с детства, – золотую стрелку с серебряной поверх нее. Кроме той хижины, он уже несколько дней не видел следов человеческого обитания, если не считать давно заброшенной деревушки собирателей кореньев. Проложить эту тропу могли только индейцы племени котога.

Подходя к плато, Уиттлси увидел несколько блестящих лент воды, струящихся по склонам. У подножия он устроит ночлег, а утром поднимется на тысячу метров. Подъем будет крутой, грязный, возможно, опасный. Если он повстречает индейцев котога – что ж, будет схвачен.

Но у него нет причин думать, что котога свирепы. В конце концов, все убийства и зверства местные мифы приписывают Мбвуну. Интересно: неведомое существо, предположительно контролируемое племенем, которого никто не видел. «Может ли Мбвун существовать на самом деле?» – задумался Уиттлси. Возможно, какие-то реликты и сохранились в громадном тропическом лесу: район этот совершенно не исследован биологами. Уже не впервые он пожалел, что Крокер, покидая лагерь, взял его «манлихер» тридцатого калибра.

Первым делом необходимо найти Крокера. Потом можно искать племя котога, доказать, что оно не вымерло много веков назад. Он прославится – открыватель первобытных людей, живущих в глубине амазонских джунглей в каменном веке, как в «Затерянном мире» Конан-Дойля.

Опасаться котога нет оснований. За исключением той хижины…

Внезапно в ноздри Уиттлси ударил тошнотворный запах. Он остановился. Ошибки быть не могло: дохлое животное, притом крупное. Он сделал десяток шагов – запах усилился. Сердце его забилось с надеждой: возможно, котога разделывали добычу поблизости. Там могли остаться инструменты, оружие, быть может, даже какая-то ритуальная утварь.

Уиттлси медленно двинулся вперед. Сладковатый мерзкий запах становился все сильнее. Путешественник увидел солнечный свет сквозь кроны деревьев высоко над головой – верный признак того, что поблизости поляна. Остановился и подтянул лямки рюкзака, чтобы он не колотил по спине, если придется бежать.

Узкая, окаймленная кустами тропа выровнялась и свернула в небольшую прогалину. На противоположной стороне ее лежал труп. На комле дерева, к которому он был привален, была вырезана ритуальная спираль, на рассеченной грязно-бурой грудной клетке лежал пучок ярко-зеленых перьев попугая.

Подойдя поближе, Уиттлси увидел на трупе рубашку цвета хаки.

Над разрезанной грудной клеткой жужжала туча жирных мух. Отрубленная левая рука с рассеченной ладонью была привязана к стволу дерева волокнистой веревкой. Вокруг тела валялись стреляные гильзы. Потом Уиттлси увидел голову. Она лежала вверх лицом под мышкой у трупа, затылочная кость черепа была сорвана, мутные глаза смотрели вверх.

Уиттлси нашел Крокера.

Инстинктивно исследователь попятился. Он видел, что ряды когтей исполосовали тело с чудовищной, нечеловеческой силой. Труп выглядел окоченевшим. Возможно, если Бог милостив, котога уже ушли отсюда.

Если только это дело рук котога.

И тут Уиттлси обратил внимание, что тропический лес, обычно оглашаемый звуками жизни, совершенно тих. Он резко обернулся. В высоком подлеске на краю прогалины что-то двигалось, среди листвы светились два узких глаза цвета жидкого пламени. Уиттлси всхлипнул, выругался, провел по лицу рукавом и снова поглядел в ту сторону. Глаза исчезли.

Скорее в обратный путь, прочь от этого места. Дорога прямо перед ним. Терять время нельзя.

Но вдруг Уиттлси увидел на земле нечто, чего не заметил раньше, почувствовал ужас, уловив движение крадущегося в кустах тяжеловесного существа.

2

Бразилия, Белен, июль 1988 г.

На сей раз Вен убедился, что десятник докеров его раскусил.

Стоя в глубине темного прохода между складами, он вел наблюдение. Моросил дождик, затуманивая широкие обводы грузовых судов, превращая фонари на пристани в крохотные точки. От горячих палубных досок поднимался пар, неся с собой легкий запах креозота. Сзади доносился ночной шум портового города: отрывистый лай собак, негромкий смех и болтовня на португальском языке, музыка в стиле калипсо из баров на набережной.

Дела у него шли отлично. Когда оставаться в Майами стало слишком рискованно, он подался далеко на юг. Грузооборот здесь был незначительным, маленькие суда ходили на север и на юг вдоль побережья. В порту постоянно требовались грузчики, а ему эта работа была знакома. Он назвался Веном Стивенсом, и никто в этом не усомнился. А вот тому, что он носит имя Стивенсон, не поверили бы.

Обстановка здесь оказалась вполне подходящей. В Майами было достаточно времени и практики, чтобы обострить интуицию. Здесь она ему пригодилась. Он нарочно говорил по-португальски плохо, запинаясь, чтобы разглядеть выражение глаз собеседника и должным образом отреагировать. Рикон, младший помощник начальника порта, был единственным напарником, в котором нуждался Вен.

Когда груз приходил с верховьев реки, Вен получал сообщение. Обычно ему говорили о характере груза только два слова: поступающий или отправляемый. Он всегда знал, что искать, ящики неизменно бывали одинаковыми. Следил, чтобы их благополучно выгрузили и разместили на складе. А потом устраивал так, чтобы на идущее в Штаты судно их погрузили последними.

Вен от природы был осторожным. И пристально наблюдал за десятником докеров. Несколько раз у него возникало тревожное чувство, что десятник что-то подозревает. Тогда он слегка умерял аппетиты, и через несколько дней чувство опасности притуплялось.

Вен глянул на часы. Одиннадцать. Услышал, как за углом открылась и затем закрылась дверь. Прижался к стене. Послышались тяжелые шаги по настилу, затем под фонарем мелькнул знакомый силуэт. Когда звук шагов затих, Вен глянул за угол. В конторе, как он и предвидел, было темно. Осмотревшись в последний раз, он юркнул за угол здания.

При каждом шаге пустой рюкзак влажно хлопал о его спину. На ходу Вен полез в карман, достал и крепко сжал в кулаке ключ. Свое орудие труда. Не проработав в порту и двух дней, он снял с ключа слепок.

Вен миновал суденышко, пришвартованное у пристани, черная вода по его толстым перлиням стекала на ржавые кнехты. Посудина казалась безлюдной, на палубе не было даже стояночной вахты. Вен замедлил шаг. Дверь склада была рядом, у конца главного пирса. Вен быстро оглянулся через плечо, проворно отпер металлическую дверь и юркнул внутрь.

Затворив за собой дверь, Вен подождал, пока глаза привыкнут к темноте. Он уже чувствовал себя на полпути к дому. Осталось только завершить здесь дела и сматываться к чертовой матери.

Да, пора убираться. В последнее время Рикона совсем обуяла жадность, крузейро текли через руки как вода. Недавно помощник начальника порта позволил себе пошутить относительно доли Вена. А утром Рикон разговаривал с десятником, торопливо, вполголоса, и десятник поглядывал на Вена.

Темный склад был заставлен контейнерами и ящиками. Зажигать фонарик было рискованно, но Вен так хорошо знал расположение грузов, что мог бы ходить там даже во сне. Он осторожно двинулся вперед.

Вот наконец то, что он искал: кучка обшарпанных ящиков, шесть больших и один маленький, сложенных в углу. На двух больших виднелась трафаретная надпись: «МЕИ, НЬЮ-ЙОРК».

Несколько месяцев назад Вен спросил об этих ящиках. Помощник квартирмейстера складов поведал ему их историю. Груз прибыл по реке из Порто-де-Мос прошлой осенью. Ящики требовалось отправить самолетом какому-то нью-йоркскому музею, но с людьми, которые заключали это соглашение, что-то случилось – помощник не знал, что именно. Оплата не поступила в срок, и о грузе, видимо, все забыли.

Все, кроме Вена. Позади забытых ящиков было достаточно места, чтобы припрятывать свой товар до загрузки идущего в Штаты судна.

Теплый ночной ветерок ворвался в высоко расположенное разбитое окно и охладил потный лоб Вена. Он улыбнулся в темноте. На прошлой неделе он прослышал, что вскоре ящики будут отправлены в Нью-Йорк. Но к тому времени его и след простынет.

Вен обследовал свой тайник. На сей раз там был всего один ящик, содержимое его как раз умещалось в рюкзак. Он знал, где находятся рынки и что там делать. Очень скоро – где-нибудь подальше – он этим займется.

Собираясь протиснуться мимо больших ящиков, Вен внезапно замер. Он почувствовал странный запах – какой-то земляной, козлиный, гнилостный. Через порт проходило много разного груза, но ни один не вонял, как этот.

Интуиция подсказывала парню, что здесь кроется какая-то опасность, однако он не мог понять, что его так встревожило. Помедлив, Вен двинулся вперед между стеной и музейным грузом.

И вновь замер. Что-то было не так. Что-то совсем не так.

Вен скорее услышал, чем увидел нечто движущееся в этом тесном пространстве. Потянуло резким, гнилостным запахом. Внезапно его со страшной силой ударило о стену. Грудь и живот разорвала нестерпимая боль. Он открыл рот, пытаясь крикнуть, но в горле что-то бурлило, потом в голову словно бы ударила молния, и Вен погрузился во мрак.

Часть первая
Музей сверхъестественной тайны

3

Нью-Йорк, наши дни

Рыжий мальчишка, похваляясь перед младшим братом – он называл его цыпленком, – тянулся к ноге слона. Хуан молча следил за ним и, когда мальчишка коснулся экспоната, подался вперед.

– Эй! – крикнул Хуан, направляясь к нему. – Эй, не трогай слонов!

Парнишка испуганно отдернул руку: он был еще в том возрасте, когда форменная одежда производит впечатление. Ребята постарше – пятнадцати-шестнадцати лет – иногда отвечали Хуану грубыми жестами. Они понимали, что он невелика птица, просто-напросто охранник музея. Паршивая работенка. Надо бы подготовиться как следует и сдать экзамены в полицию.

Он с подозрением наблюдал, как рыжий и его братишка крутились в полутемном зале, разглядывая чучела львов. Подойдя к стенду с шимпанзе, рыжий начал на потеху младшему гикать и почесывать под мышками. Где, черт побери, их родители?

Затем Билли, рыжий, утащил братишку в зал с африканскими экспонатами. Целый ряд масок злобно скалился на них из-за стекла витрины плоскими деревянными зубами.

– Здорово! – восхищенно воскликнул младший.

– Ерунда, – сказал Билли. – Пошли посмотрим динозавров.

– А мама где? – спросил младший, оглядываясь.

– Потерялась, – ответил Билли. – Идем.

Они пошли через просторный, гулкий зал с множеством тотемных столбов. В дальнем его конце женщина с красным флажком водила последнюю в этот день группу воскресных экскурсантов, голос ее звучал пронзительно. Младшему казалось, что в зале слегка пахнет чем-то странным, такие запахи издают дым и корни старого дерева. Когда экскурсанты скрылись за углом, в зале наступила тишина.

Билли помнил, что в прошлый раз они видели здесь самого большого в мире бронтозавра, и тираннозавра, и трахидента. Во всяком случае, ему казалось, что чудища назывались именно так. Зубы у тираннозавра длиной, наверное, десять футов. Ничего более замечательного Билли еще не видел. А вот этих тотемных столбов он не помнил. Может, динозавры находятся за следующей дверью? Но она вела в скучный зал тихоокеанских народов, где были только вещицы из нефрита и кости, шелка и бронзовые статуэтки.

– Смотри, что ты натворил, – проворчал Билли.

– Что?

– Заблудился я из-за тебя, вот что.

– Мама очень рассердится, – сказал малыш.

Билли издал презрительный смешок. С родителями они должны встретиться перед самым закрытием на больших ступенях у главного входа. Обратную дорогу он найдет, не проблема.

Пройдя через несколько безлюдных пыльных комнат, мальчики спустились по узкой лесенке и оказались в длинном, тускло освещенном зале. Тысячи чучел маленьких птичек покрывали стены от пола до потолка, из их незрячих глаз торчала вата. Пахло нафталином.

– Я знаю, где мы, – обнадежил Билли, вглядываясь в полумрак.

Малыш засопел.

– Тихо ты, – сказал Билли.

Сопение прекратилось.

Зал делал резкий поворот и оканчивался темным тупиком с пустыми витринами. Выхода не было видно, пришлось возвращаться обратно. Шаги мальчиков гулко раздавались в пустом помещении. В дальнем конце зала была брезентовая ширма, неудачно изображавшая стену. Выпустив руку братишки, Билли подошел и заглянул за нее.

– Я здесь уже бывал, – уверенно заявил он. – Это место отгородили, но в прошлый раз тут было открыто. Держу пари, мы находимся прямо под динозаврами. Дай-ка посмотрю, есть ли тут лестница наверх.

– Туда нельзя, – предупредил младший.

– Дурачок, я только посмотрю. А ты подожди.

Били шмыгнул за занавеску, и через несколько секунд младший услышал скрип петель открываемой двери.

– Эй! – донесся голос старшего. – Здесь винтовая лестница. Она ведет вниз, ну да ничего. Я спущусь посмотрю.

– Не надо! Билли! – крикнул малыш, но единственным ответом ему был звук удаляющихся шагов.

Малыш принялся вопить, его тонкий голос эхом отдавался в полутемном зале. Через несколько минут он начал икать, громко шмыгнул носом, сел на пол и принялся отрывать отстающую полоску резины с носка ботинка.

Внезапно мальчик поднял голову. Зал был тихим, душным. Лампы в витринах отбрасывали на пол черные тени. Где-то затарахтела вентиляционная труба. Билли пропал окончательно. Малыш стал кричать, на сей раз громче.

Может, пойти за ним? Может, там не так уж и страшно? Может, Билли нашел родителей и они ждут его снаружи? Только надо поторапливаться. Музей, наверное, уже закрыт!

Он поднялся и проскользнул за занавеску. Зал продолжался, там тоже стояли пыльные витрины с никому не интересными экспонатами. Старая металлическая дверь в стене была чуть приоткрыта.

Малыш подошел и заглянул туда. За дверью находилась верхняя площадка теряющейся из виду винтовой лестницы. Здесь было еще более пыльно, стоял какой-то странный запах, от которого он сморщил нос. Ему очень не хотелось выходить на эту лестницу. Но брат был внизу.

– Билли! – позвал малыш. – Билли, поднимайся! Пожалуйста!

Откликнулось только эхо. Мальчик шмыгнул носом, ухватился за перила и начал медленно спускаться в темноту.