Текст книги "Колдовская музыка"

Автор книги: Лине Кобербёль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Лене Каабербол
Колдовская музыка

Глава 1
Школьный конкурс

Мое сердце отчаянно колотилось.

– Фтой фмирно, – велела Хай Лин, зажав губами булавки. – А то уколю.

Легко ей говорить. Не ей же предстоит разевать рот на сцене и судорожно вспоминать слова. Сиди себе, колоти в барабаны – больше от нее ничего не требуется. А это каждый сможет. Помните старую шутку: как называется человек, который вечно околачивается рядом с музыкантами? Ответ: барабанщик. Я подумала и решила не произносить этого вслух, а то и впрямь уколет. Эти булавки на вид очень острые.

Какой тебе нравится больше, этот или – спросила Вилл, заглядывая в дверь каморки, служившей нам костюмерной. В руках она держала два синих светофильтра, казавшихся мне совершенно одинаковыми. Который слева, – ответила я.

Вилл посмотрела на меня с сомнением.

– Ты уверена? – спросила она.

– Нет. На вид они одинаковые.

– Тогда почему ты выбрала левый?

– Ты же хотела узнать мое мнение.

Вилл покосилась на меня как на сумасшедшую.

– Послушай, Вилл, делай что хочешь, все будет отлично, – успокоила я ее. – И спасибо, что помогаешь нам. – Вилл ставила нам звук и свет. Точнее не нам, а для всего мероприятия.

– Не за что, – отозвалась она и исчезла. Я заметила, что, уходя, она покачивала головой, как будто все еще сомневалась в моих умственных способностях.

В Шеффилдской школе проходил музыкальный вечер. Такие вечера устраиваются у нас каждый месяц. Будь все как обычно, я бы была сейчас дома, принимала душ, неторопливо обдумывала, что надеть на праздник, и гадала, кто же сегодня выступает. А вместо этого я торчала посреди костюмерной с ледяным комком там, где полагается быть желудку, и была уверена, что слова я забуду, а в пении попаду мимо нот. И к тому же получу заражение крови из-за укола булавкой, если Хай Лин не закончит шитье в ближайшие минуты. Так чья же это гениальная идея?

Ну, честно говоря… Моя.

В свое время «Побрякушки» казались мне замечательным начинанием. Моя одноклассница Кара великолепно играла на гитаре. Глядя на нее, этого никогда не подумаешь – она тихая темноволосая девочка, которой скорее пристало бы брать еженедельные уроки игры на фортепиано у пожилой учительницы. Но стоило ей включить в розетку старый «Старкастер» ее брата и взять несколько аккордов, как становилось ясно – любой мальчишеский ансамбль многому может у нее научиться. Сыграть на бас-гитаре вызвалась Фиона – ее подруга, девочка с очень короткими волосами, светлыми до белизны – по-моему, она их обесцвечивает. У меня неплохой голос, и я люблю петь. А Хай Лин не только играет на барабанах, она вообще творческая личность и придумала нам такие крутые костюмы – закачаешься! Так что хоть выглядеть мы будем хорошо – если, конечно, моя юбка не лопнет сзади по шву и не свалится к ногам. Либо Хай Лин с самого начала скроила ее узковатой, либо я в последнюю пару недель набрала лишний вес. Не знаю, что и думать, но догадываюсь, какое объяснение ближе к правде. Ну почему пицца всегда такая вкусная?

Поначалу, как я уже говорила, идея казалась заманчивой. Мы начали репетировать вместе, и, по-моему, звук получался хороший. Потому я и записала нас на участие в музыкальном вечере этого месяца. Кто знает? Может, мы станем вторыми или третьими. А может, даже выиграем «Бесси» – награду, которую дают самой популярной группе вечера. Хотя если говорить начистоту, по крайней мере один из ансамблей, «Синий Кобальт», играл намного лучше пас и репетировать начал гораздо раньше.

– Пора на сцену, – объявила Корнелия, слегка коснувшись щек Кары румянами. Ее макияж и без того был идеальным – любая косметическая компания с удовольствием взяла бы Корнелию в стилисты. Я очень рада, что она согласилась нам помочь. Точнее говоря, я очень благодарна всем моим подругам-чародейкам, потому что «Побрякушки» и музыкальный вечер не имеют никакого отношения к нашим колдовским делам и охране Кондракара. Но, вероятно, когда люди вместе спасут несколько миров и одолеют десяток-другой монстров, крепкая дружба складывается сама собой. Мы все очень разные – разве можно ожидать, что огненная чародейка будет похожа на водяную, а повелительница Воздуха – на владычицу Земли, не говоря уже о Вилл – воплощении чистой энергии? Но когда мы колдуем вместе, то сливаемся в единое целое. Наверное, временами это единение проникает и в нашу обыденную, не волшебную жизнь.

– Не забудь, в третьем куплете надо петь «тихо, как дождинка», а не «тихо, как слезинка», – напомнила Тарани. – Помнишь, мы изменили текст?

– Помню, помню, – успокаивающе отозвалась я. Мы с Тарани вместе сочиняли слова для нашей песни. Я не стала ей говорить, что меня меньше всего волнует, что там будет – «дождинка» или «слезинка». Я до смерти боялась, что вообще забуду весь третий куплет с начала до конца.

– Готово, – объявила Хай Лин, откусывая нитку. – Теперь будет держаться.

– Главное – не дышать, – пробормотала я. Больше ни одной пиццы до конца месяца!

Хай Лин одарила меня своей яркой, заразительной улыбкой, такой, что невозможно было не улыбнуться в ответ.

– У тебя все получится, – сказала она. Ну почему она не дрожит так, как мы? Радуется, как будто сегодня самый лучший день в ее жизни.

«А может, так оно и есть?» – подумала я. В конце концов, мы затеяли все это просто ради удовольствия, И на сцене будем выглядеть великолепно – в блестящих зеленых юбках, коротких белых блузках без рукавов, расшитых мелкими блестками из зеленого хрусталя, которые в эту минут) бросали маленькие изумрудные блики на белые дверцы шкафов. Ледяной холод ужаса у меня в животе сменился дрожью радостного ожидания.

– Пора, девочки, – сказала я и взъерошила полосы. – Представление начинается!

В зрительном зале собрались сотни школьников Шеффилда. Они радостно приветствовали друг друга, как будто не виделись сто лет – и неважно, что не далее как сегодня днем они сидели бок о бок за партами. Вилл стояла за пультом, включала и выключала свет, в последний раз проверяя, все ли в порядке.

– Вон «Синий Кобальт», – указала Фиона и осторожно провела рукой по белоснежным волосам. – Смотри, Вилл… Мэтт сегодня неотразим, правда?

По мнению Вилл, Мэтт всегда был неотразим. И, правду сказать, с ней соглашались почти все девчонки из нашего класса.

Вилл, конечно же, зарделась.

– Да, он… симпатичный, еле слышно пролепетала она.

Тут к нам как раз подошел Мэтт.

– Удачи, – пожелал он. – И спасибо тебе, Вилл, что взяла на себя техническую сторону дела. Подсветка вышла замечательная. – Он похлопал ее по плечу. В тот же миг половина огней погасла.

– Ого! – воскликнул Мэтт. – Я что-то не то натворил?

– Нет, – в отчаянии пробормотала Вилл, лихорадочно накручивая на палец прядь волос. – Я… э-э… наверно, надо проверить предохранители.

Я с трудом скрыла усмешку. Магическая сила Вилл кроется в энергии, и у нее особые отношения со всеми электрическими штучками. Поэтому она превосходный техник – но по этой же причине все электрические цепи крайне чувствительны к перепадам ее настроения.

Через несколько минут Вилл привела лампы в порядок, и на сцену вышла мисс Боксер, наша директриса.

– Добро пожаловать, – прогудела она, встав слишком близко к микрофону. – Мы рады приветствовать всех вас на нашем музыкальном вечере! Очень приятно и радостно видеть в Шеффилдской школе так много талантливых, преданных своему делу юных музыкантов! Но сегодня нас ждет особенный, волнующий вечер. У меня есть для вас новость: победитель сегодняшнего конкурса получит не только награду «Бесси», но и возможность выступить на конкурсе «Звездный Экспресс»!

«Звездный Экспресс»! Я чуть было не прижала ладони к губам, но вовремя вспомнила, что рискую смазать грим. «Звездный Экспресс»! Телевидение! Слава! Контракты! По зрительному залу прокатился взволнованный гул.

– Вот это да! – ахнула Фиона. – Мы должны победить. Непременно!

Раз в год Хитерфилдская телевизионная станция проводила конкурс талантов. Первым призом был контракт с фирмой звукозаписи. Но даже просто участвовать в нем… О, как мне хотелось победить!

– Нам ни за что не одолеть «Синий Кобальт», – с отчаянием проговорила Кара. – Эти парни слишком хороши!

– А мы кто? – парировала я. – Бездари? Дилетанты без слуха и голоса? Если уж на то пошло, мы просто красивее их. Мы их победим, вот увидите!

Мисс Боксер объявила первую группу – троих рсбят, называвших себя «Космический торт», Они утверждали, что выступление «посвящается» их любимому ансамблю – «Космическому Джему», но на самом деле ребята им просто подражали. И подражали довольно плохо. Вслед за ними девочка из пятого класса тихо спела в сопровождении одного лишь фортепиано. Она была хороша, но я не сомневалась – мы лучше.

Потом на сцену вышел «Синий Кобальт».

«Ох, пет, – подумала я точь-в-точь как Кара. – Нам их ни на что не победить». Зрители хлопали и ладоши и танцевали в проходах. Голос Мэтта то становился мягким как бархат, то делался сильным и резким в более быстрых фрагментах. Ребята давно выступали вместе, и это чувствовалось – они играли слаженно, очень четко следовали друг за другом. И было видно, что собственная музыка им нравится.

Когда они закончили, публика разразилась приветственными воплями и аплодисментам и. Было ясно, кто мерный кандидат на "Бесси». Б этом году они выигрывали ее уже четыре раза и с каждым концертом производили все лучшее впечатление. И угадайте, кому выпало выступать вслед за ними?

– А теперь поприветствуем новый ансамбль – «Побрякушки»! Кара, Фиона, Ирма и Хай Лин!

Ребята вежливо похлопали.

– Классные костюмы! – выкрикнул кто-то в задних рядах.

Но хорошей внешности, на мой взгляд, было маловато. И даже хорошей музыки – и то недостаточно. Чтобы победить «Синий Кобальт», нам нужно было еще многое…

– Что ж. – подумала я. – Хорошо, что у нас в группе есть волшебница». Точнее говоря, две. Но я не была уверена, что Хай Лин одобрит то, что я собиралась сделать. Ну и ладно. Если повезет, никто ничего не заметит… Я, конечно, не собиралась устроить потоп или выкинуть еще что-нибудь столь же зрелищное. Надо было просто пожелать. Осторожно, легонько пожелать…

Кара тихо заиграла вступление. «Та-та-ти-да-даа…» Потом вступила на бас-гитаре Фиона. Через два такта Хай Лин ударила в барабаны, придавая музыке четкий, твердый ритм.

«Хорошо, – подумала я. – Твоя очередь – пусти в ход немного музыкальной магии…»

Я закрыла глаза, раскрыла рот, запела… и пожелала.

 
Вот закончилась неделя, пятница настала.
Без тебя уже скучаю, мне недели мало.
Я не знала, что такое вдруг со мной случится.
Как мне, грустно, как хочу я в школу
возвратиться…
 

Хай Лин выдала быстрое «тра-та-та-та-тра-та-та-ааа», и мы вступили в припев. Кара и Фиона подхватили мелодический рисунок.

 
О-о, как суббота одинока,
О-о, воскресенье так жестоко.
Я хочу обратно в школу,
Чтоб увидеть там тебя…
 

Неужели подействовало? И мы им понравились? Кое-кто из зрителей покачивался в такт музыке, остальные прищелкивали пальцами и подпевали. Получилось!

Кара начала свое соло. В следующие несколько секунд я могла не треножиться о том, что забуду слова, и полностью отдаться колдовству – пожелать, чтобы нас полюбили еще сильнее. Когда Кара выдала особенно эффектное глиссандо, послышались первые аплодисменты и громкий приветственный свист. И снова моя очередь:

 
Набираю номер твой, никто не отвечает.
Думаю о наших встречах, сердце замирает.
Ночь настала, боль на сердце колет,
будто льдинка,
И мечта вернется утром, тихо,
как слезинка.
О-о, как суббота одинока,
О-о, воскресенье так жестоко.
Я хочу обратно в школу,
Чтоб увидеть там тебя…
 

Под пальцами Кары тоскливо зазвенел последний аккорд, Хай Лин взмахнула палочками и звонким ударом по тарелкам обозначила конец нашего выступления. Публика взорвалась аплодисментами.

Не просто аплодисментами – зрители бешено хлопали в ладоши, топали ногами, кричали и свистели, как сумасшедшие. Мы им понравились. Еще как понравились!

Я поймала на себе взгляд Кары. Она казалась немного испуганной и очень, очень довольной. Хай Лин, конечно же, сияла улыбкой, как маленькое солнышко. Фиона обняла меня. Возле кулис я видела Корнелию – та хлопала в ладоши над головой, а Тарани подскакивала на месте, не в силах стоять спокойно.

– Очень хорошо, – сказала мисс Боксер, порозовев от удовольствия. – Какой удачный дебют. Поаплодируем же «Побрякушкам»!

Ее слова не вызвали никакого отклика – зрители и так хлопали в ладоши что было сил. И жюри, недолго думая, вручило награду нам.

– За отличную песню и яркое выступление приз «Бесси» присуждается ансамблю «Побрякушки»!

– Мы победили, – прошептала Фиона, не веря своему счастью. – Мы вправду победили!

Кара приняла из рук жюри бронзовую статуэтку. Я обняла Хай Лин так крепко, что ее ноги чуть не оторвались от земли. А публика ликовала. Как же это было здорово! Тепло, уютно, радостно, чудесно! Я бы хотела повторить это еще раз. Завтра. Нет, прямо сейчас!

А потом подумала: мы и вправду скоро повторим наш триумф. На «Звездном Экспрессе»!

И от этого стало еще теплее.

Ребята один за другим подходили к нам, хлопали но спине, восторгались. Со всех сторон слышалось: «Я знал, что вы победите!» и «Молодцы, здорово!». Даже Мэтт и ребята из «Синего Кобальта» поздравили нас, что с их стороны было очень любезно.

– Вы победили! – не без изумления воскликнула Тарани. – Наша песня признана лучшей!

– Да! – отозвалась я с радостным смехом.

– Но ты все-таки спела «тихо, как слезинка».

– Да, знаю… – Но я ни о чем не жалела.

– Вы пели замечательно, – сказала Корнелия. – Намного лучше, чем сегодня днем, на репетиции!

– Гм, да. Наверное. Знаешь, это видимо, бывает, когда выступаешь перед публикой.

Фиона открыла большую бутылку колы и разлила воду в бумажные стаканчики.

– Вилл, – окликнула я, заметив подругу неподалеку. – Подойди, выпей с нами!

Она подняла глаза, сжимая в руке моток провода.

– В другой раз, – грубовато отозвалась она.

– Да ладно! Оставь свои провода – мы тебе потом поможем!

Она медленно выпрямилась. Посмотрела на меня. И в ее взгляде было что-то такое, от чего моя радость мигом улетучилась.

– Я не уверена, что вас есть с чем поздравлять, – тихо произнесла она.

Удар был силен.

– Что ты хочешь сказать?

– Ты сама знаешь что.

Самое противное, что я и вправду прекрасно понимала, о чем она говорит. Но притворилась оскорбленной невинностью.

– Нет, не знаю.

– Как ты думаешь, вы победили заслуженно? – спросила она, по-прежнему так тихо, что слышала ее только я.

– Но мы играли хорошо! Она кивнула.

– Лучше, чем сегодня днем. Но неужели лучше, чем «Синий Кобальт»? Не думаю.

Я вышла из себя.

– Только потому, что ты влюблена в Мэтта…

– Я не влюблена в Мэтта, – возразила она, залившись жарким румянцем. – Это не имеет к Мэтту никакого отношения!

– Еще как имеет!

– Нет. Я говорю об обмане. Пускать в ход магию – это обман. А если вы выиграли нечестно, то это совсем не победа!

Я чуть не плакала. Мгновение назад я была на вершине блаженства. А теперь Вилл все испортила. Заставила меня почувствовать себя ничтожеством.

– Какая же ты мне подруга после этого, – прошипела я.

Вилл упрямо выпятила подбородок.

– Настоящие друзья – это те, кто говорит правду в глаза, – сказала она. Перекинула моток провода через плечо и зашагала прочь.

Хай Лин видела, что мы разговариваем, но не слышала ни слова.

– Что случилось? – спросила она. – Почему Вилл ушла?

– У нее… срочные дела, – ответила я, стараясь не встречаться с ней взглядом. – Пойдем обратно к нашим.

Незачем портить Хай Лин удовольствие. Но для меня все объятия, поцелуи и поздравления потеряли свою привлекательность. А все из-за Вилл. Ну почему ей вдруг приспичило разыгрывать из себя поборницу справедливости? Что за радость быть колдуньей, если не можешь иногда пустить в ход свое волшебство?

Глава 2
Звездный экспресс

«Молодая, талантливая, привлекательная мисс Ирма Лэр, новая комета на хитерфилдском музыкальном небосклоне, принимала нас в очарователъном домике, где она живет со своими любящими родителами и ничего собой не представляющим младшим братом, а также с любимой черепахой»

В этой точке полета моей фантазии Лилит больно цапнула меня за палец.

– Ай! Неблагодарное животное! Тебе же положено быть вегетарианкой!

– Ирма, чем ты занята? Уже половина девятого, а ты еще не одета!

– Я кормлю Лилит! – Правда, это не значит, что ей позволено кусать меня за пальцы… Мама бросила на меня раздраженный взгляд.

– И долго ты собираешься кормить черепаху? Посмотри на себя. В школу пора, а ты еще даже не проснулась!

Я и в самом деле толком не проснулась и тем более не начала собираться. Вот что бывает, когда ведешь двойную жизнь. Точнее говоря, тройную. «Побрякушки» устраивали репетиции каждую свободную минуту. А учителя почему-то требовали, чтобы домашние задания сдавались вовремя, а контрольные были написаны хорошо. Дома нас ждала куча нудной работы – убирать постели, выносить мусор. Совершенно неразумная трата времени, если учесть, сколько у нас более важных дел, а взрослые словно сговорились внушать нам, что «без труда не выловишь и рыбку из пруда». Кроме того, мы с подругами были чародейками… При мысли об этом мне стало немного совестно. Но что сделано, то сделано, а Вилл не из тех, кто дуется целыми неделями напролет. Со стороны казалось, что дела пришли в норму. Но глубоко внутри, под повседневной суетой, там, где мы были подругами-волшебницами, между нами что-то изменилось. Это даже нельзя было назвать напряжением; просто Вилл ждала от меня каких-то шагов. Извиниться? Признать, что я поступила неправильно? Или того хуже – сделать так, чтобы «Побрякушки» отказались от участия в «Звездном Экспрессе» и отдали свой шанс «Синему Кобальту»?

Нет, на это я не пойду. Слишком рьяно я стремилась к победе. И нельзя допустить, чтобы за мою ошибку расплачивались Хай Лин и Фиона. Кто знает? Может быть, мы выиграли бы и без моей магии? Мы ведь выступали намного лучше, чем пели на репетициях…

– Ирма! Если не выйдешь сию секунду, опоздаешь на автобус и пойдешь в школу пешком!

– Иду, иду… – Я натянула свитер и торопливо почистила зубы. Такие мелочи, как причесывание, подождут до первой перемены. Как ни странно, мои старания стать поп-звездой оказывают разрушительное влияние на внешность. Но в будущем я, конечно, смогу нанять себе целый штат парикмахеров, костюмеров, стилистов – погодите только.

Я влетела на историю за несколько секунд до звонка. Интересно, взяла ли я учебник?…

Нет, не взяла. В сумке лежала география, которая была вчера. Английский, который будет после обеда. Математика, которая будет… хотелось бы вспомнить, когда. Но истории не было.

– Эй, – шепотом окликнула я Хай Лин, сидевшую за соседней партой. – Можешь поделиться учебником?

Она выпрямилась с испуганным видом.

– Что? Кто это? Что случилось?

– Хай Лин! Ты что, уснула?

Она ответила виноватой улыбкой.

– Нет. Просто… немного расслабилась. Вчера вечером, после репетиции, дописывала сочинение по английскому и поздно легла.

Сочинение по английскому… У меня зародилось страшное подозрение.

– Когда его надо сдавать? – спросила я. Хай Лин взглянула на меня так, будто я свалилась с луны.

– Сегодня, когда же еще! Неужели ты думаешь, что я просидели бы всю ночь, если бы оно было к завтрашнему дню?

Я закрыла глаза. О, нет. Придется накропать что-нибудь и обеденный перерыв. Попытаюсь начать сейчас. Если мистер Коллинз не смотрит…

– Ирма, расскажи нам, пожалуйста, что ты знаешь о промышленной революции.

Ну что ж, это займет не много времени. Я медленно открыла глаза и встретила ожидающий взгляд мистера Коллинза. «Звездный Экспресс», лети скорее! Забери меня отсюда!

После всего, что мы с подругами-чародейками пережили, следовало бы ждать, что я буду поосторожнее со своими желаниями…

Настал день «Звездного Экспресса». Повсюду суетились люди – тянули кабели, развешивали прожектора на мачтах, говорили по мобильникам, устанавливали декорации. До этого я пару раз была в «Куполе», по никогда не видела его таким – полным деятельности на сцене, но с пустыми рядами кресел, из-за чего зрительный зал казался пустой, гулкой пещерой.

– Извините, – обратилась я к какому-то человеку, одетому в блестящие черно-белые брюки из змеиной кожи и кожаную куртку с бахромой. – Вы не знаете, куда нам идти? Мы «Побрякушки».

Он медленно обернулся, вероятно, чтобы дать мне насладиться красивым колыханием унизанной бусинами бахромы и блеском фальшивых бриллиантов на оправе темных очков. В целом эффект был ослепительный.

– О, привет-привет, крошки мои! – воскликнул он. – Как я рад видеть вас! Как я рад!

Его голова дернулась вперед, как у атакующей кобры, и я невольно отступила на шаг. Но он всего лишь чмокнул губами в воздухе около моей щеки, потом одарил таким же поцелуем Хай Лин, Кару, Фиону, потом – Вилл, Тарани и Корнелию, которые пришли для моральной поддержки.

– Вы – команда Шеффилдской школы, верно, крошки? Я – Ал Гатор из компании «Звездная музыка»! – И, как будто поцелуев было недостаточно, он протянул мне руку. Ладонь оказалась довольно влажной. Будто я коснулась мокрой лягушки. Я постаралась стерпеть и не вытереть него на глазах руку о джинсы. – Идите по этому коридору и спросите вон ту милую женщину в красивом красном костюме, она покажет вам, где разместиться. – Темные очки передвинулись, ослепительно сверкнув: он увидел кого-то позади нас. – Дорогая моя! Как чудесно! – с этими словами он скользнул мимо Корнелии, торопливо бросив: – Крошки мои, увидимся позже! – Спустя мгновение он уже посылал воздушные поцелуи некой особе в сверкающем платье, которое так громко кричало о своей дороговизне, что за ним практически не было видно самой девушки. Мы ошалело смотрели ему вслед.

– Как вы думаете, он всегда такой? – тихо спросила Хай Лин.

– Наверно.

Тарани окинула неодобрительным взглядом его брюки из змеиной кожи.

– Он что, не знает, что сетчатые питоны занесены в Красную книгу? – сказала она.

– Сразу видно, он не из числа защитников природы, – отозвалась Фиона. – Ал Гатор – почти аллигатор! Интересно, это его настоящее имя?

– Вряд ли, – ответила я. – Таких чокнутых родителей не бывает. – Я поправила па плече ремень сумки. С каждой минутой она казалась все тяжелее. – Пошли. Догоним эту «милую женщину в красном костюме». Надеюсь, она более нормальна.

Женщина оказалась очень приветливой, разумной и готовой помочь, она показала нам, где переодеться, и выдала расписание, пестревшее такими словами, как «брифинг», «гримировка», «саунд-тест» и «прогон». На самом верху, сразу под названием и логотипом телекомпании, большими буквами значилось: «Побрякушки».

– Неужели это все… по-настоящему? – прошептала Кара.

Я кивнула. Я понимала, о чем она говорит. Мы здесь. Все происходит на самом деле. Нас принимают всерьез, уделяют нам профессиональное внимание. От этих мыслей по спине пробежали мурашки восторга и страха.

Когда подруги пошли в гримерную (нашу собственную, с табличкой «Побрякушки» на двери!), Вилл на минуту задержала меня.

– Ты собираешься пустить в ход магию? – тихо спросила она.

– Я… не знаю, – проговорила я, однако это было не совсем правдой. В последние две недели мы очень много репетировали и достигли больших успехов. Но в конкурсе будут участвовать и другие ансамбли, гораздо более профессиональные. Как мы будем смотреться на их фоне, как будем звучать, если и не помогу чуть-чуть? На нас будет смотреть весь Хитерфилд. Все, кого я знаю. Я не хочу занять последнее место. Если мы провалимся, как я взгляну в глаза моим знакомым?

Вилл долго и пристально всматривалась в меня. Мне казалось, она читает мои мысли.

– Все будет хорошо, – сказала она наконец. – У вас красивая песня, отличные костюмы, Кара великолепно играет на гитаре. Вам не нужна магия. Все, что вам нужно, – это немного уверенности.

– Ну, ты меня знаешь, – воскликнула я с бодрой улыбкой. – Уверенности мне не занимать!

Воскликнула и сама себе не поверила.

Через три часа мы стояли у сцены и ждали. «Купол» был битком набит зрителями, их оказалось раз в десять больше, чем на школьном музыкальном вечере. Со своего места мы не могли как следует видеть зал, но следили за происходящим по длинном ряду мониторов. Кругом были прожектора и телекамеры.

– Как хорошо, что нам не придется самим идти на сцену, – тихо шепнула Кара. – У меня колени подкашиваются. – Даже под слоем грима она казалась бледной.

Мы стояли на небольшой платформе, которая, как нам сказали, плавно выкатится вперед, когда придет наша очередь.

– Будем надеяться, что этот механизм работает, – мрачно сказала Фиона. Она изо всех сил сдерживалась, чтобы не запустить руку в волосы, которые были уложены в крутую прическу – одновременно мягкую и колючую.

– Спокойнее, – сказала я, пытаясь подбодрить нас всех. – Не забывайте, это всего лишь развлечение!

Первой выступала та самая девушка в необыкновенно дорогом платье. Голос у нее был довольно приятный, но она покорила публику не пением, а танцем.

– Нет, вы только посмотрите, – прошептала я, глядя на монитор. – Можно подумать, она берет уроки танцев с пяти лет!

– Как ты думаешь, может, нам тоже вставить в номер танцевальные фрагменты? – предложила Фиона.

– Сейчас? – фыркнула Кара. – Смеешься? Над этим надо работать много недель. Оставим все как есть.

– И что будем делать на сцене? – спросила Фиона, все еще сомневаясь.

– Будем делать все, что хотим, – ответила Хай Лин. – Все, что укладывается под музыку. Девушка понравилась публике, ей громко аплодировали. Я заметила, как она уходит со сцены: ее лицо светилось радостью и облегчением. Как горячо я надеялась, что вскоре такое же выражение появится и у меня на лице…

Прошли еще два выступления, но ни одно из них не было лучше первого. И вот настала наша очередь. Замигали цветные огни. Техник по сцене поднял три пальца, потом два, мотом один… и платформа, на которой мы стояли, поехала.

Какой же огромный зал! И сколько в нем пароду! Увидеть их вживую, перед собой, было совсем не то же самое, что на мониторах. Я никогда в жизни не стояла перед такой многочисленной аудиторией. У меня пересохло во рту. Я судорожно вздохнула. Неужели я смогу запеть?

«Дзинь!» Кара заиграла вступление. Фиона подхватила мелодию на бас-гитаре. Включилась Хай Лин со своими барабанами, после первых двух тактов ее руки все еще дрожали, потом она заиграла тверже. «Тра-та-та-та, тра-та-та-та». Я раскрыла рот…

И не смогла вспомнить ни строчки. Все слова вылетели у меня из головы

Я видела нечто подобное на видео. Моя мама однажды засняла это на кассету: точно так же цепенели от страха мелкие зверушки, застигнутые посреди шоссе ослепительными лучами фар. В их глазах сквозила паника. Вот и я стояла с широко раскрытыми глазами, беззвучно разинув рот.

Кара бросила на меня свирепый взгляд, но не сдалась. Она без паузы проиграла вступление еще раз. И на этот раз слова сами собой слетели с губ, без участия мозга.

 
Вот закончилась неделя, пятница настала.
Без тебя уже скучаю, мне недели мало…
 

Мой голос, пропущенный через незнакомую акустическую систему, звучал чересчур громко, но в остальном вполне нормально. На удивление нормально.

Я не знала, что такое вдруг со мной случится…

Вот уж что правда то правда! Но, откровенно говоря, все это начинало…

 
О-о, как суббота одинока,
О-о, воскресенье так жестоко…
 

…начинало доставлять мне удовольствие. Мне стало хорошо. «Радуйтесь же, – мысленно обратилась я к многотысячной публике. – Это здорово. Это весело. У нас хорошая песня. Слушайте ее. Смотрите на нас. Полюбите нас».

Кара с головой погрузилась в свое соло. Ее пальцы летали. «Старкастер» пел. «Дорогая моя, как же хорошо ты играешь!» – думала я с восхищением. И публике она тоже понравилась. Раздался взрыв аплодисментов, и вдруг толпа стала совсем не страшной, а наоборот, чудесной, и я любила всех зрителей до единого.

 
И мечта вернется утром, тихо, как слезинка…
 

Прости, Тарани. Может быть, в следующий раз я спою правильно!

 
Я хочу обратно в школу, Чтоб увидеть там тебя…
 

Последние аккорды Кары, завершающий удар по тарелкам от Хай Лин.

«Ух ты! – подумала я. – Вот, значит, как себя чувствуешь, когда три тысячи зрителей дружно хлопают тебе в ладоши!»

Мигнул свет. Платформа скользнула назад.

«О, не надо, – подумала я. – Можно постоять здесь еще немного? Ну можно?»

По конферансье уже объявлял следующий номер. Все кончилось. Всего три с половиной минуты.

– Здорово! – воскликнула Хай Лин, сияя улыбкой до ушей. – Когда мы сможем повторить?

Я стояла, едва переводя дыхание, как будто пробежала целую милю.

– Минут через двадцать, – ответила я. – Если выиграем. А иначе – никогда…

– Не порти настроение, – сказала Фиона, разрушая прическу одним движением влажной от пота руки. – Но если мы победим, если в самом деле выйдем на сцену еще раз… Ирма, не могла бы ты для разнообразия вспомнить слова?

Я чуть не забыла про эти ледяные от паники десять секунд. Они уплыли за сотни световых лет. В прошлую геологическую эпоху.

– Ты хочешь сказать, я забыла начало песни? – ответила я, делая обиженный вид. – Я просто решила, что публике захочется еще раз послушать, великолепное вступление Кары!

Кара с улыбкой откинула со лба влажную прядь гладких темных волос.

– Да, верно! – воскликнула она.

Шоу продолжалось. Танцующая девушка все еще оставалась одной из лучших претенденток. Сумеем ли мы обогнать ее? Или даже… выиграть конкурс?

– Хорошо бы сейчас сидеть в зрительном зале, – прошептала Хай Лин. – А то здесь, за кулисами, от напряжения трудно дышать. И смотреть выступления на экранах гораздо хуже, чем вживую.

Я отпила глоток воды. В горле опять пересохло. Кара барабанила пальцами по столу, и ее длинные ногти ритмично отбивали: «тук-тук-тук, тук-тук-тук».

– Блестяще, крошки мои! – воскликнул Ал Гатор, одарив нас новой россыпью своих змеиных воздушных поцелуев. – Чудесно! Великолепное вступление, очень нетрадиционно. И у вас отличные костюмы, крошки мои, мне очень понравились…

– Спасибо, – вежливо сказала Хай Лин, глядя, как он скользнул прочь – раздавать воздушные поцелуи другим.

«Тук-тук-тук». Пальцы Кары продолжали бегать по столу. Она не сводила глаз с экрана.

Оставались считанные секунды до предпоследнего номера. Какой-то мальчишеский ансамбль, называющий себя «Огнецветы». Довольно заурядное вступление на басах, потом…

Я удивленно подалась вперед.

– Что это?

Звук был, как… я не знаю. Не знаю, как его назвать. Если бы гитара была живой, если бы могла двигаться и петь, то она звучала бы примерно так же. Звук проник в мою плоть, под кожу, прямо в сердце. Кристально чистый. Такой близкий, как будто между нами нет никакого расстояния.

 
Где-то средъ миров есть место для меня.
Где-то средъ миров есть время для меня.
Место наших встреч, время для любви —
Отныне и навек…
 

Пел их гитарист. Я сидела, уставившись на экран, и не могла ни на миг отвести от него глаз. Не то чтобы он был очень красив. Волосы у него были темно-каштановые, не по моде длинноватые. Лицо узкое, фигура чересчур худая. Но музыка… Она была не из этого мира. Не походила ни на что, слышанное мною до сих пор. Я словно воочию видела место, о котором он поет. Прекрасное, залитое лунным светом, невообразимо далекое. Высокие деревья, серебристые яркие звезды высоко в небе… Кто-то слушает и улыбается – это девушка с длинными шелковистыми волосами… У меня на глазах выступили слезы, и вдруг все яркие огни, экраны мониторов, деловитые люди исчезли, уплыли куда-то вдаль, и осталось только поле, и деревья, и девушка… и Кид, и в его серых глазах была такая тоска, что у меня разрывалось сердце…