Текст книги "Любовный контракт"

Автор книги: Линдси Харт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

Чет выскочил из машины, чтобы только сдержать ужасный, не мужественный стон желания. Нина была поразительно красива, но дело не только в этом. Впервые в жизни ему не просто хотелось залезть к ней в трусики. Он желал узнать ее, понять, что делает ее счастливой, хотел видеть эту лучезарную улыбку каждый чертов день всю оставшуюся жизнь.

Так, стоп. Думать про всю оставшуюся жизнь, когда я даже на одном месте дольше нескольких месяцев не задерживаюсь?

Нина почти выпрыгнула из машины и танцующей походкой направилась к двери магазина. Он не успел открыть ее для девушки, и вошли они вместе. Чет, потрясенный, огляделся вокруг. Что вообще ему нужно купить для собаки? Что он знал о том, как за ней ухаживать? Боже, у него же даже своего жилья не было, вообще ничегошеньки.

Возможно, взять собаку было ошибкой, ему никогда не приходилось заботиться о ком-то, кроме себя. Может, стоит вернуться в приют и сказать им, что он принял спонтанное решение и хочет отменить его, и они могут отставить сбор за передержку…

А потом, среди всех сомнений, он взглянул на Нину, увидел ее сияющую улыбку, искрящиеся глаза и волнение, написанное на ее лице, и успокоился. Чет вздохнул и понял, что действительно может дышать. Воздух размеренно наполнял его легкие и покидал их.

Женщина средних лет с пепельного цвета волосами подошла к ним и широко улыбнулась. Она была из той категории людей, к которым сразу испытываешь расположение, невысокая, не более пяти футов, и как ни странно, сложенная как подросток. Бежевые брюки и рубашка с бейджем, на котором было написано «Лили», свободно струились на ее миниатюрной фигуре.

– Могу я вам чем-то помочь? – Лили улыбнулась одной из тех искренних, приветливых улыбок, которая могла смягчить даже самого ворчливого покупателя.

– Да! – Нина выступила вперед и вместо того, чтобы перечислить вещи, что понадобились бы Чету, взволнованно выпалила, – Я хочу посмотреть на щенков!

– Отлично, вы ищете конкретную породу? Мы помогаем нескольким приютам, забирая у них несколько щенков и котят, чтобы увеличить их шансы найти дом. Это значит, у нас нет конкретных пород, но я могу помочь с выбором размера и темперамента.

Нина тихо рассмеялась, – Мне все равно, я просто люблю щенков. Любых. И хочу подержать одного, если это возможно.

Лили улыбнулась в ответ, – Конечно, у меня есть один особенный для вас.

– Ладно!

Нина следовала за Лили к задней части магазина, и у Чета не было другого выбора, как пойти за ними. Ему не очень хотелось смотреть на щенков, ведь у него уже была собака, и он не горел желанием впасть в искушение взять еще одну. Хотя есть Шейн, может у Чета получилось бы убедить брата завести собаку…

Лили привела их в небольшую комнату, полную щенков, и Чет сразу заметил маленького белого пушистого щенка, который был похож на пуделя. Но что он на самом деле понимал в породах собак? Совсем немного. Он знал, что ему нравится большие собаки, и на этом знания кончались.

Щенок сразу выделялся, потому что с ним было что-то не так, его немного шатало во время ходьбы, он стукался о разные вещи. Она села и уставилась на них растерянно.

Конечно, Лили направилась прямо к нему. Женщина взяла щеночка на руки и отдала этот пушистый шарик Нине.

– Эта девочка родилась с очень маленькими глазками, в итоге ей пришлось сделать операцию по их удалению, так как они были неправильно сформированы. Щенок слепой от рождения, пытается передвигаться, но мне кажется, что в доме ей было бы проще. Ее принесли одну. Кто-то отдал ее спасателю. От операции она оправилась быстро, но очевидно ей не хватало компании, так что ее привезли сюда, чтобы она могла играть с другими собаками. Однако я беспокоюсь, что если других щенков разберут, ей будет очень одиноко. Мне кажется, ей было бы лучше в доме или с кем-то, кого она знает, так как все эти новые запахи и новые люди пугают ее.

– О, малышка, – изумрудные глаза Нины наполнились слезами. Щенок обнюхал ее лицо и, почувствовав запах соли, начал слизывать слезы с ее щек, – Я возьму ее.

– Что? – Чет уставился на нее, – Ты же сказала, что тебе нельзя держать собаку в квартире.

– Это правда, но так случилось, что я переезжаю.

Это было новостью для него. Нина хочет найти место, где можно было бы держать питомцев, только чтобы взять этого щенка или она уже планировала это раньше?

– Могли бы вы подержать ее у себя? Я смогу забрать ее на следующей неделе, и конечно, я сейчас же оплачу сбор.

– Конечно, было бы прекрасно, – Лили с обожанием посмотрела на щенка, – Думаю, она отправляется в самый лучший дом. Сейчас принесу для вас бланки.

– Отлично, нам как раз нужно кое-что купить, – Нина взглянула на Чета, который до сих пор стоял около двери в крохотную комнату. Он понял, что пялится на нее, и быстро отвернулся, – Мой – мой друг сегодня тоже взял собаку из приюта.

– О, как здорово! Какой замечательный сегодня день! – Лили счастливо хлопнула в ладоши, – Покупайте все, что нужно, а я принесу бланки сразу, как вы закончите. Нам потребуется имя и номер вашего арендодателя, будет ли это проблемой?

Нина не колебалась, – Абсолютно нет, еще раз спасибо. Я хотела собаку с детства. Она такая красивая, просто идеальна для меня.

– Прекрасно, если понадобится помощь, чтобы найти что-либо, дайте мне знать. Я работаю здесь уже пять лет и знаю, где что лежит. У нас есть бесплатные образцы корма для собак и щенков, не стесняйтесь взять их, если еще не определились, какой корм лучше купить.

– Хорошо, спасибо.

Нина взяла инициативу в свои руки, вернувшись ко входу в магазин за красной пластиковой тележкой. Ее лицо осветилось новой решимостью. Спустя целый ряд с ошейниками и поводками Чет, наконец, нашел, что сказать.

– Ты правда хочешь переехать из-за щенка или ты давно планировала?

– Нет, я уже думала об этом. Но даже если я не смогу и все провалится к чертям, я все равно перееду. Я уже решила, что возьму ее, и сдержу слово.

Чет схватился за край тележки. Черт. Он бы все отдал, чтобы Нина посмотрела на него с такой же решительностью и страстью. Он видел это выражение преданности раньше, когда они говорили о Шейне.

– Это… это здорово, – нашелся он, – Я правда рад, что мы приехали сюда. Наверное, так должно было быть.

Она взглянула на него, взяв изящный розовый ошейник с алмазными косточками по всей длине.

– Ты же не считаешь меня человеком, который верит в судьбу и все такое?

– Не знаю, – признался он, – Просто это ощущается правильным. То есть, мы могли оказаться в любом зоомагазине. Мне кажется, тебе было суждено найти этого щенка.

– Я назову ее Долли. Она выглядит, как маленькая куколка, думаю, ей подойдет такое имя.

– Мне нравится.

Нина изогнула светлую бровь, – Правда?

– Конечно, почему нет? – Чет подошел и взял простой коричневый кожаный ошейник с белыми швами по краям, – Как думаешь, этот подойдет для Шарлотты?

– Отлично подойдет. Она внушительная, красивая собака, но совершенно не милая, то есть не такая, как пушистый щеночек. Она не куколка, а мощь во плоти.

– Точно подмечено. Итак, теперь мы гордые незапланированные хозяева.

– Я никогда не принимала импульсивных решений, хотя это так и не ощущается. В том, что ты сказал об ощущении правильности, есть смысл.

Чет положил ошейник в тележку, – Ну и куда ты переезжаешь?

– Я – эм, ну, Шейн давно хотел отремонтировать дом. У него не было достаточно денег для этого, к тому же ему нужна помощь, чтобы обставить комнату в подвале. Я попросила его заняться этим в первую очередь, чтобы мне можно было переехать и жить там бесплатно до тех пор, пока я не закончу учебу.

– Ты отлично ведешь переговоры, – сказал Чет, стараясь не обращать внимания на острый, снова впившийся в грудь, укол ревности.

Нина покраснела до корней своих красивых светлых волос, которые беспорядочно рассыпались из пучка еще в приюте, и девушка не пыталась их снова собрать. Ему нравился этот естественный, соблазнительный золотой водопад.

– Прошу прощения, если это звучит грубо, но это поможет мне вылезти из долгов, так что когда я закончу учебу, мне не придется заботиться ни о чем, кроме поиска работы. Мне кажется это честным, так как Шейну это ничего не стоит, тем более, что я буду поддерживать чистоту и помогу с ремонтом. Я не пытаюсь использовать его, если это то, о чем ты подумал.

– Я совсем так не думал, – нет, он думал о том, как сильно хотелось иметь дом с чертовым подвалом, чтобы предложить ей там жить. И как странно это было, учитывая, что ему никогда по-настоящему не хотелось иметь собственный дом. Он считал владение жильем общественной прихотью, как нелепое подобие мечты, которая загоняла людей в рамки определенной системы.

– Нет? Тогда ладно.

– Ты могла сказать, что это не мое дело.

– Мне больше нравится быть честной, все говорят, что я слишком искренняя. Или слишком глупая. Не уверена, что знаю разницу.

Нина положила ошейник в тележку и взяла еще несколько вещей: ошейник, немного еды для щенков и две миски. Чет знал, насколько дорого может быть в зоомагазинах, и подумал, что у нее нет денег, чтобы все это купить.

На кассе мужчина расплатился за все. Она пыталась возразить, но он оборвал ее.

– Я ни за что не платил на этом свидании, так что позволь заплатить за это. Думаю, это хороший компромисс, классные собачьи принадлежности вместо неоправданно дорогой еды.

Нина неохотно улыбнулась.

– Спасибо, – он понял, что обычно ей не по вкусу, когда люди делали ей одолжение. Девушка казалась независимой, и ему это тоже нравились ее сила, остроумие и пылкость. Не у многих людей были такие качества, как у нее – это захватывало. Любой человек в здравом уме захотел бы знать больше.

Чет взял пакеты с покупками, пока Нина заполняла документы на Долли, заметив, что она вписала имя Шейна, как своего арендодателя и добавила его номер телефона ниже. В груди снова резко кольнуло, когда он представил ее в доме своего брата. Он знал, что они лучшие друзья, но это все равно беспокоило его. Мужчина с трудом сглотнул и засунул иррациональную ревность подальше. В сотый раз.

Вернувшись в машину и положив покупки на заднее сидение, Чет повернулся к Нине, – Хочешь поехать еще куда-нибудь? – он знал, каким будет ответ. Его время с ней на исходе и, помимо планов на их следующее свидание, которое, как он надеялся, произойдет в каком-нибудь парке, где она наконец позволит запечатлеть ее на бумаге и холсте, обсуждать больше было нечего.

Нина удивила его, повернувшись со сладкой неуверенностью в глазах, – Если хочешь, можешь подбросить меня до дому и подняться ко мне выпить. Моя квартира кусок дерьма, но я…я-я подумала, что может быть, в этом нет ничего страшного.

Чету было все равно, что именно она предложит ему выпить, он проглотил бы все что угодно, лишь бы провести с ней еще одну минуту, – Было бы здорово, спасибо, – слова вышли немного сдавленными и хриплыми.

Он завел машину и вбил ее адрес в GPS, как никогда в жизни надеясь, что она не передумает в ближайшие пятнадцать минут.

ГЛАВА 9

Нина

Она что правда пригласила Чета в свою квартиру? Когда она говорила те слова, Нина точно не хотела позвать его выпить . Голова девушки кружилась от счастья. Она прекрасно провела время, и хотя это было на нее не похоже, не хотела, чтобы этот вечер заканчивался.

Девушка пожалела о своем решении, когда Чет пришел к ней. Не потому, что ей не хотелось, чтобы он был здесь, на удивление наоборот, потому, что она стеснялась своей крохотной квартирки.

Здесь не делали ремонт с восьмидесятых годов. Холодильник и плита были отвратительного коричневого цвета, а на ковролине с коротким ворсом, тоже темно-коричневом, отчетливо выделялись пятна, оставленные прошлыми жильцами. Нина делала все возможное, чтобы в квартире стало уютней, купив яркие картины и антикварную мебель в секонд-хенде. Будучи хозяйственной, без труда справилась с украшением белых стен красочными принтами и полотнами прошлых десятилетий писанных маслом. В магазине такие работы выглядели не слишком впечатляюще, но на стене, в целом, смотрелись отлично. Нине даже удалось разыскать несколько антикварных тарелок,которые после покупки сразу оказались на стене и радовали ей глаз.

Чет сел на сильно потрепанный диванчик французского провинциального стиля, спинка которого была сильно разорвана, а подлокотники расцарапаны котом прошлых жильцов, что было одной из причин, почему Нине удалось получить его бесплатно. В объявлении была фотография дивана рядом с мусорным контейнером и подпись «кто успел, того и тапки». Хорошо, что у Шейна был грузовик. Нина позвонила ему, и парню пришлось отпроситься с работы, чтобы забрать диван. По крайней мере, в тот день девушка была уверена, что лучше друга, чем Шейн, нет на всем белом свете.

– Тут мило, мне нравится, – Чет огляделся, осматривая маленькую гостиную. Кухня находилась слева за уродливой стеной, которая была безвкусно установлена, чтобы разделить одну большую комнату на две зоны. .

– Правда? Или ты просто пытаешься быть тактичным?

– Не пытаюсь, мне нравится искусство, я сам фанат картин маслом.

Ну конечно, ага, он же художник.

Нина поставила пакет с собачьими принадлежностями на кухонный стол и открыла почти пустой холодильник, чтобы достать две последние баночки пива. Сначала она решила, что будет пить сок, чтобы предложить оба пива Чету, но потом передумала. Таким образом, они сначала могли насладиться пивом, а потом соком, если бы все еще хотели пить.

– Держи, – девушка поставила холодную банку перед Четом на журнальный столик, который сама покрасила в цвет слоновой кости, пробуя себя в проекте «очумелые ручки». Хоть он был и дешевым и не в лучшем состоянии, выглядело неплохо. Несмотря на то, что она закрепила краску толстым слоем лака, чтобы ничто наверняка не смогло поцарапать поверхность, Нина предусмотрительно использовала деревянные подставки.

Она села на зеленый диван рядом с Четом, не слишком близко, чтобы стало неудобно, но и не слишком далеко, чтобы было неловко, до сих пор чувствуя вспышку тепла, пронзившую ее, от непосредственной близости. Нет, от того, что он в ее квартире. У девушки перехватило дыхание, и она потянулась за пивом, чтобы отвлечься.

– За нас, новоиспеченных щенячьих родителей, – Нина подняла свое пиво и Чет взял банку, чокнувшись с ней.

– Новоиспеченные щенячьи родители. Мне нравится, как звучит, – Чет открыл банку и, поднеся ее ко рту, сделал большой глоток, после чего вытер губы тыльной стороной ладони и вздохнул, прямо как Шейн. Движение было невероятно схоже, так что Нина не могла отвести взгляд.

– Итак…, – она тоже открыла банку и глотнула. Это было плохое пиво, самое дешевое, что было в магазине, ужасное на вкус, – Что ты будешь делать? После того, как нарисуешь меня, я имею в виду. Что ты будешь делать с рисунком?

– Я…я пока не знаю. Сохраню. Я бы никогда не продал его, если ты об этом беспокоишься.

– Нет, не могу понять, пугает меня это или нет. Ну, знаешь, никто никогда не просил нарисовать меня.

– Если ты выставляешь свои фото в интернет, кто угодно может их увидеть и сделать с ними все, что захочется, и ты не узнаешь, у кого они останутся, даже если удалить фото. Мне кажется, это пугает гораздо сильнее.

Она с минуту размышляла над этим, – Думаю, ты прав. Все подряд публикуют фотографии, но ты прав. Кто угодно может сохранить эти фотографии, просто сделав скриншот, и делать с ними бог пойми что, – мысль о том, что какой-нибудь мерзавец мастурбирует на ее фото, вызвала дрожь отвращения, – Это тяжело?

– Что?

– Позировать? Извини, я просто даже не имею малейшего понятия, что это значит.

– Нет, это не тяжело. Ну, то есть, я довольно хорош в том, что делаю. Я рисовал с нескольких натурщиц пару лет назад, и у них была полная свобода движений, они даже вставали и делали перерывы, ничего особенного.

– О, ну тогда хорошо.

– Можешь надеть то, что тебе хочется. Я просто хочу сделать несколько набросков твоего лица, волос и рук, а рисовать уже позже. Напомню, я быстро работаю, наверно, смогу управиться часа за четыре.

– Ты серьезно? Четыре часа? Звучит невероятно быстро.

– Если думаешь, что это слишком быстро, тебе стоит посмотреть, как я бью тату.

Нина хихикнула, – Похоже на то, что сказал бы Шейн, правда он обычно говорит так о благоустройстве чьего-нибудь двора или типа того.

Что-то темное и непонятное мелькнуло у Чета в глазах. Она вдруг резко поняла, как именно он на нее смотрит, как будто хочет съесть. Ее тело отреагировало инстинктивно, жар забурлил в крови, стремительный и пьянящий поток возбуждения пронесся по животу. Это напомнило ей об ощущениях, испытанных ранее, прилив тепла и боль между бедер. Внезапно даже дышать стало тяжело. Нина хотела отодвинуться, но не смела пошевелиться.

– Да, что ж, я не пытался похвастаться, я действительно хорошо бью тату.

– Каково это? Бить тату, я имею в виду. Как ты вообще начал этим заниматься?

– Знаешь, я всегда был хорош в том, что касается искусства. Не знаю, однажды я просто понял, что хочу попробовать, мне было лет восемнадцать. Я пришел в студию с портфолио со всеми своими рисунками и набросками и несколькими полотнами картин маслом. Владелец был впечатлен и, хоть у них не было никого, кто хотел бы взять ученика, он дал мне контакты одного парня, который перезвонил несколько недель спустя. Студия была невостребованной, и чувака, у которого я учился, бесило, что я лучше его уже на начальном этапе обучения. Я схватывал очень быстро. Это было естественно, как и каждый раз, когда я брал в руки карандаш или кисть.

– Тебе очень повезло. Я бесполезна во всем, что касается искусства, как и Шейн. Не понимаю, откуда у тебя этот талант.

Чет отвел взгляд, и она поняла, что задела больное место. Он знал что-то, чего она не знала, информацию, которой ни она, ни Шейн не были посвящены.

– Я знаю, откуда.

– Откуда? – тихо спросила Нина. Ей хотелось, чтобы Чет снова на нее посмотрел, и может быть тогда, она бы почувствовала, что не срывает крышку с коробки, которую никогда не стоило открывать.

Он наклонился вперед и поставил локти на колени, вместо того, чтобы посмотреть на нее. Чет тяжело вздохнул, – Если я расскажу тебе, то не хочу, чтобы ты говорила Шейну. Не то, чтобы я не хочу, чтобы он знал, я просто ищу подходящее время, чтобы сказать ему. Мы только что помирились, и я боюсь все испортить. Не хочу делать больно маме и брату, поэтому еще не рассказал им об этом.

– Ты пытался их защитить?

Чет, наконец, взглянул на нее, и она могла описать его взгляд только одним словом – загнанный.

– Да.

– Тогда обещаю, что не скажу ни слова. Ты можешь мне доверять .

– Знаю, – мягко сказал Чет, – Я знаю, что могу тебе доверять.

– Откуда? Мы едва знакомы.

– Просто знаю.

Его спокойная уверенность согрела Нину изнутри. То, как они сидели, было недостаточно близко, чтобы считаться интимным, но почему-то ощущалось таковым. У девушки появилось предчувствие, внезапное напряжение от осознания того, что она сейчас узнает какой-то темный секрет, которым Чет, вероятно, ни с кем не делился.

– Я… я встретился с отцом, – наконец выпалил Чет, когда их взгляды пересеклись, – Мне было двадцать один. Он связался со мной, если можно в это поверить. У меня довольно много подписчиков в соц. сетях, так что ему было нетрудно меня найти. Просто вводишь мое имя и бум, вот он я. Он жил в Ирландии из всех возможных мест, хотел встретиться со мной, и так как на тот момент я был в Лондоне, было недалеко. Думаю, именно поэтому он связался со мной, увидев мои посты о тату-конвенциях в нескольких местах по Лондону. В итоге, я решил встретиться с ним и был в шоке. Истинная причина, по которой он ушел и никогда не связывался с нами, хоть и хотел, в том, что у него, эм.. у него была вторая семья.

– Что? – Нина чуть не свалилась с дивана. Это шокировало ее, но мгновение спустя гнев заслонил удивление. Она подавила желание сказать что-либо, прекрасно зная, что это не поможет.

– Да, у него была вторая семья. Жена и три ребенка, две дочери и сын. Старшая дочь взрослее Шейна всего на год.

– Боже.

– Я не стал говорить маме о встрече, ведь тогда мне пришлось бы все ей рассказать, а я не хочу. Мне известно, какой это был для нее удар, ведь отец был единственным человеком, с которым она хотела провести жизнь. Поэтому она больше ни с кем не встречалась, ведь любила его всем сердцем, я знаю, что это сломало бы ее.

– Охренеть, – Нина понимала, что ее выбор выражений сейчас был совершенно неподобающий леди, но это казалось совершенно уместным.

– Ага, именно. Короче говоря, идти туда и встречаться с ним было чертовски неловко. Вообще, я не пошел к нему домой, мы пили пиво в каком-то пабе. Я не встречался с его детьми и другой женой, он сам мне о них все рассказал. Ему стыдно за то, что он сделал. Я не получил другого объяснения кроме того, что он очень любил эту женщину и не мог уйти. Помнится, я сильно разозлился из-за того, как беспомощно он выглядел, словно в том, что случилось, не было его вины. Как будто беременность другой женщины не его вина. Будто он не виноват в том, что оставил свою семью без единого объяснения, не говоря ни слова. Вроде как нет ничего такого в том, чтобы даже не пытаться поддерживать с нами связь.

– Чет, я…

Он покачал головой, – Нет, Нина, тут нечего говорить, не нужно. Я мог бы разозлиться, наорать на него и уйти из паба, но не стал. Сказал только, как разочарован и как больно это слышать, как он разбил сердце матери и что у меня появился младший брат, замечательный ребенок. Хотя, наверное, на тот момент он уже не был ребенком.

– Нет, мы были. Даже в тринадцать или четырнадцать, думаю, мы все еще были детьми, несмотря на то, что нам казалось, что мы уже взрослые.

– Я… я думаю, что не тыкал его носом в то, что он сделал только потому, что в глубине души я всегда чувствовал…черт, – Чет взял свое пиво и запрокинул голову назад, глотая. Банка издала глухой звук, когда он поставил ее обратно на журнальный столик, – Думаю, я всегда знал, что я такой же, как он, да и выгляжу также, точная копия. У меня всегда было это нарастающее чувство, что так и должно быть, раз мама больше любила Шейна.

– Не больше…

– Да, больше. Или может и нет, но она никогда особо не обращала на меня внимания. Мама любит меня, знаю, но ей как будто всегда больно даже просто находиться рядом со мной. Это было одной из причин, почему я уехал, когда мне было шестнадцать. Мне не хотелось, чтобы смотря на меня, она видела отца. Я ушел, чтобы ей не приходилось видеть свое собственное разбитое сердце. Я старался поддерживать связь, зная, что она волнуется, но это было тяжело, особенно после встречи с отцом. И я оказался прав, я выгляжу как он и я…во мне была или есть та же самая беспрестанность, что и в нем. Мне всегда казалось, что я должен бежать вперед, вечно оставаться в движении, пытаясь опередить что-то, понятия не имея что. Или даже хуже, я с самого начала знал, что это было внутри меня и попытки двигаться, путешествовать, увидеть мир не помогали это остановить.

– Может быть потому, что ты все время хотел вернуться домой, в место, где тебя любят.

Чет пожал плечами, пытаясь притвориться, что это ничего для него не значит, что было неправдой, и оба они об этом знали, – В любом случае, я думаю, что отцу было плохо после нашей встречи. Он больше не связывался со мной, да и мне тоже казалось неправильным звонить ему. А потом, десять лет спустя, звонок адвоката из Ирландии, который сообщает мне, что отец умер, завещая все эти деньги мне. Мне одному. Думаю, он верил, что я поступлю с ними правильно и буду заботиться о маме и Шейне.

– Наверное.

– Так что, накладывая условия на получение Шейном его денег, я поступаю неправильно. Не знаю, о чем вообще думал.

– Я тоже не знаю.

Чет провел ладонью по подбородку, где уже начала появляться темная щетина. Он так сильно отличался от Шейна, который не смог бы и для спасения собственной жизни отрастить бороду, выглядя по-детски свежо, будто ему было четырнадцать, а не двадцать четыре.

– Я так запутался. Первый раз в жизни я чувствую, будто потерял курс, что и привело меня домой, и, может, неспроста. Возможно, я должен остаться, пустить корни, заботиться о маме и Шейне. Я долго думал о том, чтобы открыть собственный тату-салон, нанять несколько мастеров, может быть даже купить еще одно здание для художественных выставок или что-то типа того. Не знаю, меня до чертиков пугает мысль о том, чтобы быть привязанным к чему-либо после того, как странствовал большую часть жизни.

– Всего лишь полжизни, ты уехал почти шестнадцать лет назад. Понимаю, что будет непросто, Чет, но также знаю, что Шейн оценит это и твоя мама тоже. Даже если ей тяжело, она очень любит тебя, и я видела, как сильно она скучала по тебе, когда ты уехал.

Чет перевел взгляд на дверь, ведущую на дряхлый балкон. Нина никогда туда не выходила, опасаясь, что прогнившие деревянные перила не выдержат ее вес, и мысль свалиться вниз пугала ее. Иногда в дни, когда было не слишком душно, девушка открывала дверь, чтобы впустить свежий ветерок в квартиру.

Когда он повернулся к ней, его глаза полыхнули жидким огнем. Жар пронесся через нее, обжигая все нервные окончания одним этим взглядом.

– А что насчет тебя, Нина? Ты была бы рада, если бы я остался?

– Я… – как именно она должна была ответить на это? Честно и опрометчиво? Должна ли солгать, чтобы защитить себя и Шейна? Понял бы он разницу? Нина попыталась вымолвить хоть что-то. Пробовала выдавить отрицание, которое остановило бы то, что между ними происходит. А потом в ее голове промелькнуло изображение Чета, его пальцев, пробегающих по мягкой шерсти Шарлотты и ласковых слов. Его образ в аэропорту с собакой, вместе направляющихся в Европу, мысль о том, что она больше никогда его не увидит, сдавили горло, так что Нина не могла сказать ни единого чертового слова.

– Правда в том, что я сумасшедший. Я облажался. Как я уже говорил, увидев твою фотографию с выпускного, вместе с Шейном, я не мог перестать думать о тебе, ты все время в моей голове. Каждая женщина, образ которой я когда-либо создавал, рисовал или татуировал на ком-то, похожа на тебя. Я не псих, даже не смотря на то, что так может показаться. Ты не просто призрак или видение в моей голове, я не одержим. Я просто…не могу не думать о тебе. Не знаю, слышала ли ты когда-нибудь слово «муза», может оно и не подходящее, но единственное, что приходит на ум, чтобы описать тебя. У меня никогда не было настоящей связи с кем-либо за всю жизнь, но когда я здесь рядом с тобой, то чувствую ее. Я ощущаю эту энергию и не могу это остановить. Меня всегда тянуло к тебе, и я не мог рисковать, просто попросив разрешения нарисовать тебя, и услышать отказ. Мне пришлось наложить условия на эти деньги, как бы хреново это не звучало.

– Это…это безумие, – Нина запнулась. Ей казалось, что сердце сейчас выскочит из груди. Она хотела, чтобы он прекратил говорить эти безумные вещи. Но другая, гораздо менее разумная ее часть, желала, чтобы он продолжал, и это чертовски пугало.

– Может быть и безумие, но это правда. Не знаю, что сказать, чтобы ты поняла. Как будто я всегда был уверен, что приехать сюда и найти тебя было правильно. Это единственный раз, когда я чувствовал, что мне не нужно ни от чего убегать.

– Чет, пожалуйста!

– Дело вот в чем, Нина, – он наклонился и взял ее за руку прежде, чем она могла его остановить. Его прикосновение обожгло всепоглощающим огнем, пожирающим ее заживо, – я знаю, что ты тоже это чувствуешь.

И снова отрицание вертелось у нее на языке. Он был так близко. Одно слово могло оттолкнуть его, дать ей немного личного пространства, чтобы сформулировать ложь и выиграть немного времени. Она обещала Шейну…дала слово.

Ее губы приоткрылись, но не было слышно ни звука. Нина провела по ним языком, пытаясь смочить пересохший рот, надеясь, что это поможет сказать застрявшие внутри слова.

Глаза Чета потемнели. Когда он склонил голову вопреки всем ее лучшим побуждениям, она подняла лицо, чтобы встретить этот недозволенный поцелуй, которому нельзя было случаться.

ГЛАВА 10

Чет

Губы Чета обожгли её, податливые и мягкие, райские на вкус. Она такая сладкая и чистая. Дикий расплавленный жар разлился внутри него. В его груди, животе и в месте гораздо ниже ожили все нервные окончания, о которых он даже не подозревал. Чет провел языком по ее нижней губе прежде, чем втянул и пососал.

Девушка застонала, разомкнув губы. Его язык, лаская, проник между ее губ, и через мгновение, встретившись с ее, слился в танце, разжигая огонь, который уже был готов поглотить его.

Чет прикоснулся к мягкой линии ее челюсти, прежде чем зарыться руками в ее волосах. Господи, пряди как шелк на ощупь. Ему очень хотелось прикоснуться к ним с тех пор, как он впервые увидел Нину вживую. Все в ней было хрупким, требующим особого внимания, и бархатная линия челюсти и скул, и розовые губы.

Она вся такая мягкая? Ему не терпелось узнать.

Девушка отстранилась, тяжело дыша. Чет знал, что она попросит его остановиться, что происходящее преждевременно, слишком неуместно и неправильно по тысяче причин.

Вместо этого, Нина потянула свою рубашку за край и сняла ее через голову. Он смотрел, нет, пялился на нее, пока она расстегивала бюстгальтер, позволив ему медленно соскользнуть с плеч.

Ее грудь была великолепной, идеальной во всех отношениях, небольшая, помещающаяся в ладонь, с тугими бутонами сосков. Жар накрыл его с головой, угрожая разорвать на куски. Чет чувствовал себя живым сильнее, чем когда-либо за всю жизнь.

– Ну… ты так и будешь смотреть на меня или снимешь наконец свою одежду?

– Тут? – он был поражен тем, как низко и хрипло прозвучал его голос.

– Не знаю, предпочитаешь раздеться в спальне? Здесь не годится?

Чет колебался, – Я просто не знаю, хотела бы ты, чтобы я склонил тебя над этим раритетным диваном, рискуя…ну…

– О, понимаю, – она снова покраснела, как раз вовремя. Больше всего он любил этот нежный румянец на щеках Нины, – Тогда, наверное, в спальне.

– Наверное? Всегда есть кухня.

Уголки ее губ приподнялись вверх в чуть заметном намеке на улыбку, – Лучше поторопись, пока я не передумала.

– Ну, спальня, так спальня, пойдем.

Он спрыгнул с дивана, поднял Нину на руки и пошел в единственном возможном направлении. Как он и думал, спальня и ванная находились в конце коридора. Чет толкнул дверь, вошел в комнату и положил Нину на ее кровать, едва заметив антикварную мебель и красное покрывало.

Все, что он видел, была она. Только Нина. Она была для него всем.

Его руки метнулись к талии девушки, расстегивая пуговицу ее джинсов и стягивая их с бедер. На ней не было трусиков. Должно быть, она планировала отправить в его в нокаут прямо тут. Он не мог отвести взгляд от совершенства ее длинных, стройных ног, идеальной алебастровой кожи и ее лона… о, боже.