Текст книги "Интервью любви"

Автор книги: Линдсей Армстронг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

ГЛАВА ВТОРАЯ

– Вот как? Теперь вы пустили в ход лесть?

Домоправительница просунула голову в открытую дверь.

– Мистер Стоу, – голос ее звучал растерянно, – к вам пришли на ланч гости.

– Я никого не приглашал, к тому же еще не время для ланча… – недоуменно произнес Роб.

– Их пригласила мисс Кондрен и, видимо, забыла предупредить нас перед отъездом в Таунсвилл.

– И вы сказали, что я дома? – нехотя улыбнулся Роб. – Что ж, Нив, вы должны принять участие в ланче, вдруг вас что-то заинтересует в моем поведении в быту и вы обнаружите во мне какую-то новую грань?

– Большое спасибо, но мне не хочется, – ответила Нив.

– Почему?

Она подняла на него глаза.

– Я полагаю, это и так ясно.

– Мне не ясно, – возразил он. – Я перед вами виноват и хочу хоть немного загладить свою вину. Одеты вы достойно, вам не придется краснеть.

Нив смотрела на него, не отрывая взгляда. На его губах появилась легкая улыбка.

– Кстати, хочу вам признаться, я никогда не видел более красивых глаз…

– По-моему, несколько минут назад вы обвиняли меня, что я это пускаю в ход лесть, а сейчас сами взялись за то же оружие, лишь бы я присоединилась к вам. Ну, мистер Стоу, кто из нас льстец?

– Да, я такой, – согласился он, невинно улыбаясь. – Подвержен внезапной смене настроения, и все из-за долгого пребывания в инвалидной коляске. Кстати, можете использовать этот факт, – усмехнулся он.

– Дело в том, мистер Стоу, что я здесь только затем, чтобы выполнить свою работу, и…

– Работу, цель которой в том, чтобы получше узнать меня, если верить вашему собственному заверению, Нив, – перебил он ее, усмехнувшись. – Я же понимаю, чего вы боитесь. Вы прилизали ваши чудесные волосы и надели очки – вдруг начну приставать к вам, хотя, заметьте, Нив, только на словах, – сказал он с иронией, – но вы подумали о том, что, может, я тоже вас боюсь? Так что давайте не будем лукавить друг с другом. Пойдемте, посидите с нами, понаблюдаете за мной в другой обстановке. Глядишь, и найдете во мне что-то новенькое, какую-то новую грань моего характера. И давайте, наконец, закончим интервью и поставим на этом точку.

Нив раскраснелась и решительно встала.

– Вот и хорошо. Вижу, мы поняли друг друга, – сказал он отрывисто и направил коляску в обход стола. – Только после вас, мисс Вильяме.

Круглый обеденный стол был накрыт в застекленной оранжерее, примыкавшей к заднему фасаду дома. Стены внутри были увиты виноградом, повсюду стояли кадки с лимонными деревьями. Сквозь стеклянные стены оранжереи просматривались сад и бассейн.

Стол был сервирован белым столовым розенталевским фарфором и фужерами для вина и воды из массивного зеленоватого стекла.

Компания подобралась живая и веселая. Супружеская пара Фэншо: он – владелец художественной галереи, она – художница. Антония Симпсон, богатая дама чуть больше тридцати, яркая блондинка, жеманная, изысканно одетая и в общем привлекательная.

Гости, видимо действительно хорошие друзья Роба, отнеслись к Нив с интересом и теплотой, приняв как равную.

– Значит, вы интервьюируете Роба? – поинтересовалась Тони.

– Пытаюсь, – ответила Нив, изобразив подобие улыбки.

– Но… – Тони помедлила немного. – Я считала, что Роб… покончил с этим.

– Я и сам раньше так думал. Но меня убедил Мэйтленд, редактор газеты, что этим интервью я мог бы помочь тем людям, которые хотят снова научиться ходить. – Роб замолчал и поморщился. – Во всяком случае, некоторые так считают.

– Именно так, – тихо сказала Нив.

– Хотя если честно, я не уверен, что это интервью кому-нибудь сгодится, – счел нужным сказать Роб.

– И напрасно! Твое интервью поможет больным обрести уверенность в себе, но держитесь, Нив, он может вас проглотить, – вмешалась в разговор миссис Фэншо.

– Ну, – протянул Роб, – я сомневаюсь, что это кому-нибудь по силам. Она умеет за себя постоять. Язык как жало. И когда это я плохо обращался с людьми, что-то не припомню? – с обидой в голосе спросил он.

– Все время, – хором возразили ему друзья и захохотали.

Он с жалобной комической миной обратился к Нив.

– Может быть, вы умеете себя защищать, мисс Вильяме? Заодно и меня возьметесь опекать?

– Ну что я могу сказать? – начала она. – Думаю, все началось в детстве, когда я была единственной девочкой в окружении пяти братьев… они научили меня скакать на лошади, стрелять играть в регби – одним словом, делать все то, что обычно девочкам недоступно. И защищать себя, то есть отбиваться чем могу, в том числе и языком!

– Какая потрясающая женщина! – Антония улыбнулась Нив. – Думаю, все со мной согласятся. Роб, ты должен дать интервью, не делай из себя отшельника.

– Благодарю вас за поддержку, Тони, – спокойно произнесла Нив и повернулась к Банни. – Мне очень стыдно, но я только сейчас догадалась, что вы та самая Альбина Фэншо, которая была номинирована на премию Арчибальда в прошлом году. Так?

Банни расцвела в улыбке. Все заговорили о портретной живописи вообще и премии Арчибальда в частности.

Ланч закончился к двум часам. Гости распрощались, и Роб пригласил Нив выпить кофе в кабинете. Он что-то записал в тетради и произнес:

– Итак, продолжим?

– Вы уверены, что не желаете отдохнуть? – спросила она.

– Вполне, – сухо бросил он. – А что, простите за любопытство, заставило вас подумать об этом? Разве я выгляжу больным? Изможденным? Вялым? Я ведь пользуюсь всеми новейшими достижениями медицины. Я перепробовал все: физиотерапию, трудотерапию… плюс парочка титановых стержней в спине… – Он устало махнул рукой.

Она удивленно моргнула и стала быстро делать пометки в блокноте. Затем включила магнитофон.

– Мне кажется, вы забыли еще обо одной терапии – силе воле. Он пожал плечами.

– Вы не давали себе клятву в том, что обязательно научитесь ходить? – настаивала она.

– Ну, меня, конечно, совсем не радовала перспектива провести всю жизнь в инвалидной коляске. Да и кого это может обрадовать?

– Так вы не считаете, что крепость духа помогла вашему восстановлению?

– Как вам сказать, мне бы, конечно, хотелось так считать, но львиную долю пользы и реальную помощь принесла медицинская наука, – сказал он без всякого выражения.

– Итак… Не было бессонных ночей и ужаса, что жизнь съежилась до размеров комнаты и инвалидного кресла, что вы лишены обычных радостей, из которых состоит человеческая жизнь и о которых не задумываешься, когда здоров? Ничего этого не было?

Он поднял руку и произнес с раздражением:

– Ну, конечно, все это было. И все же я не нашел никакого волшебного заклинания. Нельзя сказать себе – Я буду снова ходить —и начать ходить. Нет, одного этого недостаточно.

– Но вы же говорили себе эти слова, не так ли? – прервала она его тихим голосом.

– Да. Я говорил их, выкрикивал, плакал, как сопливый мальчишка. Но знаете, что помогло мне пройти через все это кроме медицины? Люди, которые помогли мне не сдаться. Люди, которые на себе испытали припадки моей ярости и отчаяния, но сохранили надежду на мое выздоровление.

– Врачи?

– Некоторые из них – врачи. Но были и другие: Билл и Банни, Тони, Джуди, мой шофер Джефф, который ухаживал за мной как сиделка, и, конечно, самые главные – Молли и Порция.

Нив внимательно на него посмотрела.

– Мисс Кондрен в прошлый раз упомянула, что вы блестяще справились со своими проблемами.

– У мисс Кондрен слишком короткая память. Она быстро забывает все плохое, – сказал он с иронией.

– Она также говорила, что вы многих вдохновили своими успехами. Вы не могли бы мне объяснить, что она имела в виду?

Роб Стоу вздохнул.

– Каждую неделю я проводил некоторое время с инвалидами. Вот и все.

– Все? Отчего вы раньше не сказали мне об этом? – Нив в недоумении уставилась на него. – Ведь это очень важно для людей в вашем положении.

Он взял со стола ручку, повертел и положил обратно, потом отпил глоток кофе и медленно, произнес:

– Как бы лучше выразиться… Да, я надеюсь, это сможет помочь. Но боль, которую испытываешь, и усилия, которые прилагаешь, чтобы справиться с ней, – все это не то, о чем можно легко поведать остальному миру. Мне бы хотелось думать о себе как о самом терпеливом и храбром из всех, попавших в беду такого рода, но я не всегда был таким, не надо из меня делать героя.

– Вы не против, если я процитирую вас дословно? – сказала она после короткой паузы. – И как вы смотрите на то, если я… – в ее глазах заплясали озорные огоньки, – напишу, что временами вы делали жизнь окружающих невыносимой?

Его лицо оставалось некоторое время непроницаемым. Затем в глазах блеснула усмешка.

– Приведите пример… Она на мгновение задумалась, а потом решительно произнесла:

– Роб Стоу, известный бизнесмен и миллионер – без сомнения, крепкий орешек и к тому же высокомерен – это я испытала на себе. Нетрудно поверить, что если посторонние люди от него страдают, то близкие и родные тем более.

– Спасибо, – сказал он с насмешливой улыбкой.

– Это правда, мистер Стоу, чистая правда. – Нив проигнорировала его иронию.

– Неужели я настольковысокомерен? Нив, вы шутите? Конечно, шутите, я вижу это по вашему лицу.

– Видите? – Она посмотрела на него невинными глазами.

– Да. В ваших глазах пляшут чертики… – И прежде, чем она смогла ответить, он поинтересовался: – Как же вы тогда намереваетесь использовать мой имидж, если собираетесь окончательно развенчать меня?

– Ну, я расскажу о ваших преданных друзьях, вашем умении обращаться с детьми. Порция, например, явно обожает вас; могу рассказать, как бережно и нежно вы отнеслись к пострадавшей журналистке… Я могу… – она помедлила, затем взглянула в его глаза, – рассказать о вашей честности… Мы свяжем все в единое целое, включая и ту огромную моральную поддержку, которую вы получили от других. Согласны на такое освещение вашей личности.

– Идет! Пишите! – почти приказал он.

Через час она выключила магнитофон и, улыбнувшись, сказала:

– Теперь мне не грозит потеря работы.

– Значит, Джордж действительно бывает крут?

– Подчас у него нет выхода. Делать газету непросто. Огромная конкуренция требует высокого качества материалов.

Роб откинулся на спинку кресла и устремил на нее изучающий взгляд.

– Итак, когда я смогу увидеть готовый текст?

Нив задумалась на минуту.

– Возможно, уже в понедельник. Я поработаю над ним в выходные, чтобы он мог войти в следующий номер журнала. Конечно, если вы дадите свое согласие.

– Вы всегда проводите выходные подобным образом?

Она бросила на него быстрый взгляд.

– Отнюдь, но моей ноге необходимо еще побыть в покое.

– Ну а как вы обычно проводите свои выходные, Нив Вильяме? – спросил он, лениво усмехнувшись.

– Летом хожу на пляж, играю в теннис. – Она пожала плечами. – В это время года бываю в кино, на концертах или выставках. Делаю что-нибудь по дому, читаю, готовлю – как и все другие люди.

– И простите за нескромность – вы делаете все это одна?

– Не всегда. Разумеется, у меня есть друзья…

– Но нет близкого друга?

– Нет, я уже говорила. Их взгляды скрестились.

– Это довольно странно, – произнес Роб с удивлением.

– Вы не единственный, кто так думает, – сухо ответила она.

– Вы привлекательны, умны и образованны. Так почему же вы одна?

– Меня всегда раздражает, когда находят странным, что в двадцать шесть лет можно быть счастливой и довольной жизнью и при этом не иметь друга, – сказала она, подумав про себя, что и он такой же, как и все остальные. Высокомерный, насмешливый, смотрит на нее как на какую-то диковинную птицу. И все же выглядит он чертовски привлекательно и мужественно.

– Но все-таки в вашей жизни были мужчины? – спросил Роб, насмешливо изогнув бровь.

– Да, двое, – сказала она, стараясь сдержать раздражение. – Мы расстались, в том числе и по моей вине. Я слишком ценю свою работу, хочу сделать карьеру, ну а мужчины иногда являются серьезным препятствием на этом тернистом пути, они отнимают много сил, а в журналистике надо быть очень сильной, чтобы стать «акулой пера». Поэтому я дважды подумаю, прежде чем выйти замуж.

– Вы рассуждаете и выглядите как зрелая женщина, но… это же не исключает отношений с мужчиной? – Роб Стоу гнул свое.

– Разумеется, нет, но есть кое-что еще, что делает меня такой. – Она поморщилась. – В душе я все еще сельская девчонка, воспитанная по строгим правилам морали. Кроме того, братья тоже внесли свою лепту в мое воспитание… например, настоятельными предупреждениями о темных намерениях мужчин по отношению к молодым девушкам. Все это наложило на меня свой отпечаток.

Роб вопросительно посмотрел на нее.

– Оказывается, вашим главным качеством является пуританская скромность?

– Боюсь, что так.

Он нахмурился.

– Но неужели вы девственница? Она помолчала. Затем, лукаво улыбнувшись, произнесла:

– Я скажу правду в ответ на вашу откровенность, Роб Стоу. Представьте себе, я девушка.

– У меня нет слов, – хмыкнул Роб. – Я восхищен. – Он окинул ее задумчивым взглядом. – Что касается нашего разговора перед ланчем…

– Ах, тот разговор, – прервала она его, – что вы тоже боитесь меня… да, откровенно говоря, это меня удивило.

– Думаю, нам удалось бы удивлять друг, друга, Нив. Такое порой случается.

– Со мной такого еще не было, – тихо произнесла она.

– Со мной тоже. Но с этим ничего не поделаешь, – ответил Роб с легким раздражением.

Она открыла сумку и стала укладывать в нее свои вещи.

– Вы по этой причине не хотели приходить?

На секунду показалось, что его вопрос повис в воздухе.

Нив почему-то сняла очки, потерла глаза, снова надела очки. Потом коротко бросила:

– Да.

– Даже больше, чем из-за моего высокомерия и неспособности передвигаться?

– Ну, допустим, вы не всегда были высокомерны со мной. – Она поднялась со стула.

– Что ж, тогда попрощаемся, мисс Вильяме. Учитывая ваши чувства и мои обстоятельства, думаю, будет лучше, если наши пути больше не пересекутся, не так ли? – Он смотрел на нее серьезно, без улыбки. Было ясно, что он не шутит.

– Я согласна, мистер Стоу, конечно, встречаться больше совершенно ни к чему. Если возникнут какие-то поправки в тексте, свяжитесь с Джорджем, он передаст мне. Думаю, он должен также прислать фотографа в ближайшее время. – Нив с трудом проглотила ком в горле.

– Что ж, Нив… – Он протянул руку через стол. – Мы как корабли в океане: встретились – расстались. До свидания. Будьте осторожны, берегите ногу.

– Спасибо. – Она посмотрела ему прямо в глаза. – И вы тоже. Берегите спину.

Роб смотрел в окно, как девушка уходит. Ему вдруг пришло в голову, что он действительно увлекся ею.

Он крепко зажмурился, представив ее обнаженной в его объятиях… Эта походка!..

Он скрипнул зубами, потянулся к телефону и позвонил в Таунсвилл:

– Ради бога, Молли, когда же вы, наконец, приедете домой?

В понедельник днем Нив сидела в офисе Джорджа Мэйтленда и ждала, когда тот закончит разговор по телефону. Утром она отослала Робу Стоу текст интервью, и вот сейчас Джордж обсуждал его с ним.

Наконец редактор положил трубку и озабоченно посмотрел на нее.

– Не понравилось? – уныло спросила она. – Я тебя предупреждала…

– Ему все очень понравилось, – успокоил ее Джордж. – Он дал добро на печать.

– Почему же ты смотришь на меня так мрачно и обреченно? – спросила с раздражением Нив.

Лицо Джорджа сморщилось в улыбке, в глазах блеснул огонек.

– Ты когда-нибудь слышала о премии Уолкли, Нив?

– Естественно. Мечта каждого журналиста.

– Сейчас я склонен думать, что ты вполне способна претендовать на премию Уолкли. Ты прекрасно поработала с Робом Стоу. Я, по правде говоря, не был уверен, понравится ли ему твоя откровенность в описании его жизненных коллизий. Но он сам сказал: «Она меня раскусила. Показала меня всего как есть, со всеми достоинствами и недостатками».

Нив откинулась на спинку стула. Она не почувствовала знакомой радостной волны от достигнутого успеха. Вместо этого в сердце поселилась какая-то легкая пустота. Ну что ж, дело сделано.

– Кстати, Нив, ты красивая, а он холост.

– Джордж, у него есть женщина. – Нив не хотела этого говорить, но пришлось.

– Ты имеешь в виду Молли? – Джордж отмахнулся. – Они знакомы уже тысячу лет.

– Джордж! – Нив зло уставилась на него. – Ты хочешь сказать, что в курсе частной жизни Роба Стоу?

– Да, Стоу не выносит свою частную жизнь на всеобщее обсуждение, но я слишком давно его знаю… Выходит, Молли по-прежнему крутится возле него?

– Молли очень много сделала для его выздоровления. Поэтому «крутится» – это не слово, которым можно назвать ее отношение к нему, – возмутилась Нив.

– Я просто хотел выяснить, та ли это Молли. А юной Порции сейчас, должно быть, уже… лет десять?

– Двенадцать.

– Тогда все понятно.

– Она что… – Нив оборвала фразу. – Я хочу сказать, она очаровательный ребенок. Ну ладно, оставим этот разговор. Что у нас еще на сегодня?

Джордж ответил не сразу. Он пристально посмотрел на нее, а потом сказал:

– Не знаю, слышала ли ты о некоей Антонии Симпсон? В светских кругах ее зовут Тони. Она очень богата и часто устраивает шикарные приемы и вечеринки. Нас пригласили освещать одну из таких вечеринок.

– Речь идет о приеме по случаю чемпионата по регби? – догадалась Нив.

– А, значит, ты уже слышала о нем? – добродушно усмехнулся Джордж. – Кстати, нас приглашают как гостей, заметь, а не освещать прием. Разумеется, материал пойдет в газету, но как впечатление гостя. Так бы ей хотелось.

– Это же несерьезно, Джордж!

– Нив, ты сама хорошо понимаешь, что нельзя перегружать газету слишком серьезными материалами. Читатели любят читать о жизни богатых и знаменитых. У тебя есть юмор, ты могла бы подать материал интересно…

– Думаю, Джордж, мы сейчас обсуждаем не материал на премию Уолкли? – поинтересовалась Нив.

– Я начинаю думать, что для этой премии ты еще не созрела, девочка!

– Не смею возражать, – вспыхнула девушка. – Я не страдаю снобизмом. Такие вещи больше в духе Брента. Это не мое призвание…

– Нив! Брент – карьерист, на вечеринках он чувствует себя как рыба в воде. Но его нет сейчас. Отказаться я не мог. Антония позвонила мне утром и пригласила, хотя ей, кстати, известно, что Брент болен. Ты кому-нибудь говорила о том, что он заболел?

Нив что-то невнятно пробормотала. Джордж продолжал:

– Она сказала, что встречалась с тобой и ты произвела на нее очень хорошее впечатление и почему бы в таком случае не послать тебя? Кстати, тебе полезна смена обстановки. Совсем другая атмосфера – легкая, веселая. И не забудь – у тебя на очереди Джейсон Стоун, лауреат Букеровской премии, и статья о редких почтовых марках. И еще – на приеме будете фотографировать и опрашивать только тех гостей, которые сами этого захотят. Так она сказала.

Всю неделю Нив мучили вопросы. Позвонить ли Робу Стоу? Зачем Тони понадобилось устраивать эту комедию? Что обычно надевают на такую вечеринку в особняке на Норт-Шор?

К пятнице прояснилось только одно: что надеть на прием. Длинную, облегающую джинсовую юбку, фиолетовую блузку под цвет глаз и жилет из серебристо-серого мохера.

Днем, в пятницу, было много работы: готовился выпуск очередного номера воскресного приложения. Они с фотографом еле-еле добрались вовремя и сразу же попали в кольцо гостей, желавших увидеть свои фотографии на страницах светской колонки журнала. Нив с облегчением вздохнула, не увидев среди приглашенных Роба Стоу.

Но в этот момент к парадной двери роскошного особняка Антонии Симпсон подъехал большой серебристый «рейнджровер». Шофер вышел из машины и, открыв заднюю дверцу, выкатил инвалидную коляску.

У Нив перехватило дыхание, ей захотелось убежать, но она взяла себя в руки и стала смотреть, как Робу Стоу помогают выйти из машины и сесть в коляску.

Вначале он ее не заметил, но, когда шофер подвез коляску к дверям, Роб поднял глаза, и Нив встретила его презрительный и удивленный взгляд.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

– Здравствуйте, мистер Стоу! Уверяю вас, это не моя инициатива, – тихо сказала она.

– Не ваша? Вы хотите сказать, что вас сюда насильно притащили?.. И насильно нарядили? Нив с досадой закусила губу.

– Я бы на вашем месте поинтересовалась у вашей приятельницы Антонии, почему она захотела видеть меня на своем приеме, причем в качестве гостя, а потом уже журналистки. Может, для нее это вполне естественное желание попасть на страницы светской хроники?

И тут появилась сама хозяйка.

– Здравствуй, Тони! С чего это ты пригласила на свой спортивный вечер журналистов? Знал бы – ни за что бы не пришел.

– Дорогой, но Нив не будет беспокоить тебя вопросами, если ты сам не захочешь. Видишь ли, я кое-что задумала и хочу подключить к этому прессу. Расскажу об этом попозже.

Роб сразу же попал в плотное кольцо знакомых и друзей, чем Нив и воспользовалась, отойдя в сторону.

Вскоре она с удивлением обнаружила, что Тони идет за ней. Догнав, она взяла Нив под руку и с очаровательной улыбкой предложила:

– Я принесу вам что-нибудь выпить, а потом представлю остальным гостям. Надеюсь, вы позволите мне взять над вами шефство? Роб чем-то недоволен, но не могу понять, что ему не нравится.

– Ему не понравилось, что я здесь, – грустно проговорила Нив и внимательно посмотрела на собеседницу. Что ж, хороша, ничего не скажешь.

Тони была в бело-голубом туалете – цвета сборной по регби штата Нью-Саут-Уэйлз – в голубом джемпере из ангоры и длинной, ниспадающей складками белой юбке. На шее и в ушах переливался жемчуг.

Очень эффектная и богатая, со вздохом подумала еще раз Нив.

– Так вы считаете, он недоволен вашим присутствием? – Тони взяла с подноса два бокала с шампанским и передала один девушке.

Нив молча кивнула, разглядывая гостей, которые разбрелись группами, смеялись и болтали друг с другом. Потом она полюбовалась сказочным видом на гавань, сверкающую бесчисленными огнями, и только тогда сказала:

– Робу тяжело далась работа над интервью. К счастью, мы его благополучно завершили. Но думаю, он не хочет вспоминать о нем.

– Знаете, а я изменила свое мнение на этот счет, – задумчиво произнесла Тони.

Нив удивленно посмотрела на нее.

– Да. Думаю, Банни была права, – продолжала Тони. – Он превращается в затворника. Не то чтобы уже окончательно им стал, но есть все основания бояться такого исхода. Мне кажется, – добавила она, глядя девушке прямо в глаза, – что у вас хватит ума и мужества встряхнуть его и вытащить из скорлупы, в которую он пытается спрятаться. Если захотите, конечно.

Нив покачала головой, глядя туда, где сидел Роб, окруженный толпой гостей. Он был оживлен и смеялся.

– Он совсем не выглядит затворником, – с иронией заметила она. Тони обернулась.

– Ну, вы Роба не знаете. Могу только догадываться, чтокроется за этой оживленностью, – сказала она тихо.

– Значит, вы его знаете очень хорошо? – спросила Нив после затянувшейся паузы.

– Когда-то мы были любовниками, но больше – друзьями. Он спас меня от неудачного брака. – В голосе Тони послышалась нежность.

– Помог мне вернуть самоуважение. Какое-то время я хотела других, более серьезных отношений. Но он оказался прав, как всегда. Он сказал, что лучше всего, если мы поможем друг другу оправиться от жизненных невзгод.

– Ммм… – Нив тщетно перебирала в уме нужные слова. – У него ведь есть сейчас Молли, не так ли?

– Конечно. И Порция тоже. – Тони улыбнулась. – Ладно, не обращайте внимания на его дурное настроение. А вот и Билл с Банни! Пообщайтесь с ними, а мне нужно идти. Совсем забыла об обязанностях хозяйки дома.

Билл и Банни очень обрадовались Нив. Они были среди тех немногих гостей, которые не пожелали фотографироваться для светской колонки и с юмором прокомментировали ситуацию.

– Ну и Тони! Ну и молодец! – пришла в восторг Банни. – Она все делает, чтобы осуществились ее планы.

Нив вопросительно подняла брови.

– Тони очень хотелось, чтобы вы пришли на эту вечеринку, – объяснил Билл, – и ей удалось затащить вас сюда всеми правдами и неправдами.

– Она что-то говорила о каком-то деле, которому хотела поспособствовать, – вспомнила Нив слова хозяйки, сказанные Стоу.

Но Билл заверил, что ничего не знает о планах Тони, у Банни же на лице появилось таинственное выражение, однако она пожала плечами и сказала: – Понятия не имею, что бы это могло быть.

Потом начался ужин. Нив пользовалась успехом и у мужчин, и у женщин, некоторые дали ей понять, что были бы счастливы попасть на страницы воскресного приложения.

Вежливо отклонив приглашение одной из дам посетить ее дом, она вдруг услышала рядом с собой густой низкий голос, который с сарказмом произнес:

– Вам следовало бы принять это предложение. Брент обязательно бы согласился. Он никогда не пренебрегал шансом заиметь нужные связи в обществе.

Роб Стоу! Он, оказывается, следит за ней!

Нив прерывисто вздохнула.

– Мне и в самом деле не хочется этим заниматься, – призналась она тихо, – не моя тема.

– Не ваша тема? Подумаешь! Немного болтовни, немного сплетен! – сказал он саркастически и добавил: – Ради бога, сядьте. Ненавижу, когда надо мной кто-то маячит, особенно женщина.

Нив помедлила, в нерешительности, затем опустилась в легкое плетеное кресло рядом с ним.

– Значит, Джордж опять вас подставил? – поинтересовался Роб.

Она утвердительно кивнула.

– Вам не кажется, Нив, что нас обоих нарочно подставляют? – спросил он. – У меня такое чувство, что из нас решили сделать пару. Тот, кто этим занимается, считает, что чем-то обязан мне. И мне кажется, здесь замешан не один, а целых три человека.

Нив даже рот открыла от удивления.

– Билл меня особенно удивляет, – продолжал Роб, – не в его духе вмешиваться в такие дела.

– Не думаю, что Билл в курсе… – Внезапная догадка заставила Нив замолчать.

– А, вы тоже догадались?

– Да, но я не очень верю в это, – прошептала она еле слышно.

– Пожалуй, иногда близкие друзья могут стать для человека сущим бедствием. Они не сомневаются, что лучше знают, что для него хорошо, а что нет. И решают его судьбу…

– Но… – Нив запнулась, все еще ошеломленная услышанным.

– Вы, должно быть, считаете, что им, по крайней мере, следовало бы посоветоваться с вами? – Он насмешливо улыбнулся.

– Ну, нет, конечно. Мне как-то и в голову такое не приходило. А у вас, наверное, есть основания думать так о своих друзьях.

– Как считаете, не доставить ли им удовольствие за их старания? – сказал он, озорно сверкнув глазами.

– Каким образом?

– Мы могли бы исчезнуть отсюда вместе. Согласны? Незаметно разойдемся и встретимся у входной двери через пять минут.

– Я думаю, это не самая удачная мысль. – Она беспомощно замолчала.

– Может быть, и нет, – протянул Роб. – Но чего вам бояться? Мы ведь будем только беседовать. Или у нас уже нет тем для разговоров? Или, может быть, эта чертова коляска вызывает у вас отвращение? – Ее поразило внезапное выражение гнева и отчаяния, плеснувшее в его глазах.

– Нет, нет, конечно, нет! – поспешила заверить его она. – Я только…

– Тогда, думаю, вам придется немного развлечь меня, мисс Вильяме, – сухо произнес Роб.

Спустя десять минут они ехали в Вуллахру. Нив хотелось ущипнуть себя. Неужели она согласилась на эту авантюру? В Вуллахре ее ждал еще один сюрприз. Вежливо поблагодарив Джеффа, Роб сам выбрался из коляски и с помощью костылей прошел в гостиную, где горел свет, а в камине весело потрескивал огонь. На сервировочном столике стоял поднос, накрытый салфеткой.

– Джуди всегда оставляет для меня что-нибудь перекусить и выпить. Не угодно ли отведать? – Он снял салфетку с подноса, на котором стояли термос с кофе и полная тарелка сэндвичей.

– Разве Джуди знала, что я приду? – спросила Нив удивленно.

Роб стоял, опершись на костыли, и насмешливо смотрел на нее.

– Едва ли. Я и сам не знал, что увижусь с вами на вечеринке. Она всегда оставляет столько, чтобы хватило на всех, если вдруг я притащу компанию. Может быть, бренди? – Он вопросительно поднял брови.

– Нет, спасибо. Я с удовольствием выпью кофе.

– Позвольте и на этот раз попросить вас похозяйничать. А я тем временем сделаю несколько кругов по комнате. – С этими словами он отбросил костыли и начал ходить.

Наблюдая за его передвижениями, Нив заметила, что Роб гораздо выше ростом и намного худее, чем она думала. Сосредоточившись, он с большой осторожностью делал каждый шаг, отчего его лоб и виски быстро покрылись испариной.

Обойдя комнату шесть раз, Роб опустился в кресло.

– Это поможет разогнать кровь, – прошептал он и устало откинул голову на спинку кресла.

Нив поставила перед ним чашку кофе и тарелку с сэндвичем.

– Спасибо. – Он поднял голову и, тяжело дыша, с улыбкой посмотрел на нее. – Представить себе не могу, зачем я вообще пошел на вечеринку Тони?

– Пожалуй, они все не правы, считая вас затворником. – Нив улыбнулась тоже.

– Я далеко не затворник, но они почему-то не хотят это понять. Ладно, давайте забудем обо мне на некоторое время. Как обстояли ваши дела на этой неделе?

– О, ужасно! – сказала она весело.

– Расскажите мне, если это не тайна.

И они стали непринужденно болтать – сначала о ее редакционных делах, потом о политике. Нив, как парламентский репортер, вспоминала смешные эпизоды, и Роба поразили ее меткость и наблюдательность. Потом они заговорили о путешествиях, обменялись впечатлениями о своих поездках, поделились новыми планами.

Когда Нив взглянула на часы, то с изумлением обнаружила, что стрелки показывают уже одиннадцать часов вечера.

– У вас есть планы на выходные? – поинтересовался он.

– Нет. – Она слегка наморщила лоб. – Чему я очень рада: у меня накопилась масса домашних дел, совсем не было времени из-за нагрузки на работе.

– Неужели девушке, которая живет одна, нужно так много времени, чтобы привести в порядок домашние дела?

В глазах у Нив запрыгали озорные искорки.

– Как ни странно, одинокой девушке хочется, чтобы у нее в доме было чисто и аккуратно, ей надо заботиться о туалетах, обуви, личной гигиене, макияже, в конце концов, о запасах в холодильнике, ну и…

– Значит, вы, Нив, аккуратны до педантизма? Это тоже входило в ваше пуританское воспитание?

Она звонко рассмеялась.

– Не знаю, что и сказать. Моя мать была в восторге, когда родилась я, и, разумеется, держала меня в идеальной чистоте, считая, что аккуратность – одно из основных достоинств женщины. Мама хотела, чтобы я была аккуратная, милая и женственная.

– Милая?

– А вы не считаете, что слово милаяподходит мне?

– Нет. – Он с улыбкой посмотрел на нее. – Вы слишком умны для этого, Нив Вильяме, хотя, может быть, и не так опытны, как показалось при нашем первом знакомстве. Вот Молли, например… – он помолчал, – милая и при этом очень искушенная особа.

Нив отвела взгляд. Упоминание о Молли отрезвило ее, вернув на землю.

– Когда она возвращается?

– Не знаю, – задумчиво произнес он. – У нас произошла небольшая размолвка.

– Думаю, мне пора. – Нив поднялась с кресла. – И хотя мы прекрасно провели время, мне не стоило приходить сюда…

– Отчего же вам не прийти? Это мой дом. А потом, мы ведь всего лишь разговаривали… Посидите со мной еще немного.