Текст книги "Никому не верь"

Автор книги: Линда Сью Парк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Глава 10

Тед ощущал горькое уныние своих товарищей по несчастью. Ради попытки к бегству заложники поставили на карту все. А теперь, когда их снова схватили, у них не осталось ничего.

В полной тишине слышались лишь слабые шорохи: Нелли и Натали молча хлопотали вокруг Алистера. По-хорошему, Нелли и самой следовало бы отлеживаться: во время попытки к бегству ее искусали псы Весперов.

Алистеру пришлось хуже всех. Он потерял много крови из глубокой раны в ноге – порезался об острый край скалы, когда пытался, пусть и безуспешно, удержать Феникса от падения с обрыва.

Рана воспалилась. У Алистера начался жар. Часть драгоценного рациона воды приходилось тратить на увлажнение тряпья: девушки прикладывали компрессы к телу больного, пытаясь хоть немного сбить температуру.

Тед знал наверняка, что все старания бесполезны. Преклонный возраст и хрупкое здоровье подкосили Алистера, оставили его без сил. Тед чуял это – как чуял и гнилостный запах заразы, неудержимо распространившейся по телу старика.

Послышался какой-то странный звук – словно бы барабанная дробь, – а следом панический возглас Нелли:

– Скорее! Переверните его на бок!

Голос Натали:

– О господи, что происходит?

– У него судороги…

Теперь Тед понял источник странного шума: в припадке Алистер колотил ногами по полу. Дробь постепенно замедлилась и умолкла.

– Алистер, Алистер, это Нелли. Вы меня слышите?

Дыхание вырывалось из груди раненого медленно и натужно, с надсадным хрипом.

– Храбрецы… – просипел он. – Эми… Дэн… вы все.

– Алистер!

В голосе Нелли звучало столько муки, что Тед вздрогнул.

– Помогите же ему! – Вопль Натали эхом разнесся меж голых стен. – Эй, кто-нибудь, отзовитесь! Скорее!

Тед услышал очередной громкий, судорожный вдох. Волосы на голове у мальчика встали дыбом, по спине побежали ледяные мурашки. Для него, слепого, звук этот был ужаснее зрелища, за которым наблюдали остальные.

А может, и еще ужаснее.

Воцарилась полная тишина.

* * *

– Я вот что думаю, – заявил Аттикус. – Надо…

Телефон Эми зазвонил – тем тоном, что она выставила для звонка Веспера-Один. Короткое сообщение предупреждало, что сейчас будет передана видеозапись. Дэн торопливо открыл лэптоп, чтобы все могли посмотреть видео на экране.

Запись передавали через Скайп. На экране появилась Нелли: глаза полны гнева, по щекам текут слезы.

– Эми и Дэн? У нас плохие новости. Очень плохие. – Она судорожно всхлипнула.

Эми затаила дыхание.

Вид у Нелли был бледный и измученный. Она отвела глаза в сторону, на что-то, не видное в кадре, а потом снова посмотрела в камеру. У Эми создалось впечатление, будто Нелли сверяется с какими-то безмолвными указаниями, что можно, а чего нельзя говорить.

– Он был очень слаб, а потом поранил ногу. Началось заражение. Оно очень быстро распространялось. Мы ничего не могли сделать…

Голос Нелли прервался. Через несколько мгновений она продолжила:

– В самом конце он думал о вас. Сказал: «Храбрецы, Эми и Дэн, и все вы». А потом…

Нелли опустила голову и зарыдала, потеряв способность говорить. Наконец она вытерла слезы и взглянула в камеру:

– Он умер, ребята. Дядя Алистер умер.

Первой реакцией Эми была черная ярость – та, что поднимается сплошной волной, душит, застилает глаза. Горе придет позже, а пока девочка испытывала лишь неукротимый гнев.

– Я знаю, вы меня слышите! – закричала она в компьютер. – Я-то думала, у вас хоть какие-то понятия о чести остались – пусть и на ваш собственный извращенный лад! Как вы могли это допустить?

Изображение Нелли сменилось иконкой программы. Искаженные специальным устройством, слова Веспера-Один звучали механически и бездушно:

– У вас осталось сорок восемь часов.

Связь оборвалась. Дэн выругался – негромко, но яростно. Он дрожал от гнева и горя. Эми положила руку ему на плечо, а свободной рукой подковырнула ранку на шее, оставшуюся от порохового ожога. Как ни глупо, хотелось ощутить реальную физическую боль, под стать душевной боли, от которой разрывалось сердце.

Было больно. Очень.

– Аттикус, – тихо промолвил Джейк. – Пойдем в машину.

Эми посмотрела на него с благодарностью, но он уже отвернулся.

Дэн сидел на скамейке, упершись локтями в колени, повесив голову и бесцельно выдергивая торчащую из джинсов ниточку. На сестру он не смотрел.

– Нелли сказала, перед смертью Алистер назвал нас храбрецами. Как по-твоему, он имел в виду, что мы должны храбро держаться, или что он нас считает храбрецами? – Он не дал сестре времени ответить. – Наверняка и то, и другое сразу.

«Да. Да, но…»

Эми закрыла глаза. Слезы жгли веки.

– Дэн, – прошептала она. – Я больше не могу.

Несколько секунд Дэн молчал.

– Знаю, – ответил он. – Это все… ужасно. Но, Эми…

Он прижался к ней. Эми открыла глаза и посмотрела на брата.

– Во-первых, у нас нет выбора, – веско произнес он. – В смысле, вот что делать – сдаться и бросить заложников на произвол судьбы? А во-вторых, помнишь, ты сама говорила Гамильтону… Эразм и Феникс хотели бы, чтобы мы довели дело до конца. Ты ведь не просто так сказала, чтобы утешить Йону. Это же правда!

– У меня сейчас такое чувство, будто вообще ничего не осталось. Все разбито, втоптано в прах…

Голос Эми оборвался. Брат и сестра долго сидели бок о бок. Молчание окружало их коконом печали.

Наконец Дэн выпрямился.

– Знаю, что нам сейчас надо, – сказал он. – Буррито, которые можно разогревать в микроволновке.

Любимое изобретение Алистера. Эми слабо улыбнулась.

– Помнишь, какую вечеринку он устроил? – продолжал Дэн.

– Мини-буррито в виде закуски, буррито как основное блюдо – и буррито с мороженым на сладкое!

– Помнишь, мы оттащили остатки в столовую для бездомных – сколько там буррито оставалось?

– Восемьдесят семь, – ответил Дэн. – Я считал. Алистер огорчался, мол, мало съели, но мы и так объелись до отвала, больше не лезло.

– Да, смешной он был, – вздохнула Эми. – И никак не мог разобраться, как же к нам относиться. Хотя, по-моему, мы ему с самого начала нравились.

– Если не считать того случая, когда он нас чуть не взорвал, – засмеялся Дэн. – Зато ну и рожа у него была, когда он нас увидел, целых и невредимых!

– Он был с нами в самые тяжелые времена. Нет, правда, он помог нам гораздо больше, чем… чем навредил. А когда все закончилось…

Слова застряли у нее в горле.

«Он был нам как родной дядя. Мы так и думали о нем: дядя Алистер».

Она уже не могла сдерживать слезы.

Дэн помедлил секунду и обвил плечи сестры рукой. Тело ее содрогалось от всхлипов, которые слышал только он один.

Глава 11

Джейк с огромным удовлетворением забрал ключи, которые Шинейд оставила в замке зажигания джипа. Теперь у нее машины не было, а у Эми с Дэном и братьев Розенблюм – была.

Пустячок, а приятно. Тут и позлорадствовать не грех.

Братья сели впереди: Джейк – за руль, Аттикус – рядом. Оба молчали, думая о Кэхиллах и дяде Алистере. Джейк пытался сообразить, что бы такое сказать Эми, как бы утешить.

«Глупо и пытаться. Когда умерла мама, мне совсем не хотелось утешиться – во всяком случае, в первое время. А если кто-то пытался меня подбодрить – я только злился. Людям иногда надо целиком отдаться горю».

Жаль, нет возможности пройтись, прогуляться вдвоем – только он и Эми.

«И непонятно, когда такая возможность появится, в этом-то дурдоме».

До него вдруг дошло, что он все же может помочь Эми, если придумает, что делать дальше.

Он тронул брата за колено:

– Ты говорил, что у тебя есть идея, куда теперь податься?

Аттикус встрепенулся:

– Ну да! Слушай. Я вспомнил, что мама говорила, когда болела. Тогда мне показалось, она говорит «война», но теперь я понял – «Войнич». И тогда же она говорила «ЛаШер»…

– Сиффрайт, – перебил Джейк. – Ее имя всплывало уже два раза!

– Выходит, они с мамой изучали рукопись Войнича вместе. Вот я и решил… Погоди-ка.

Порывшись в рюкзаке, Аттикус вытащил оттуда материнский лэптоп, который всегда возил с собой. Там остались все файлы матери, Аттикус ничего не стирал. В первые дни после смерти Астрид дети подолгу просиживали за этим компьютером – читали ее наброски, слушали музыку из ее плейлиста, рассматривали фотографии.

На снимках, по большей части, были Джейк с Аттикусом, редко когда Астрид – ведь фотографировала она сама.

– Смотри. – Аттикус нажал иконку электронной почты. – Доктор Джеймс с мамой переписывались. Может, мама и доктору Сиффрайт тоже писала?

Он занес руку над клавиатурой.

– А какое у нее было имя в почте?

– Ну, это я знаю! – отозвался Джейк. – Она его практически везде использовала. Первая буква имени и фамилия.

– Ага, значит, «арозенблюм»… Тебе бы тоже подошло, у вас же имена на одну букву.

Аттикус набрал имя.

– А пароль какой?

Джейк застонал:

– Понятия не имею. Может быть что угодно. Попробуй ее день рождения.

Не вышло. Братья перебрали другие даты: день рождения отца, потом свои дни рождения, потом Аттикус даже вспомнил дату свадьбы родителей. Адрес, почтовый индекс, номер телефона…

Ничего не подходило.

– Может, что-то из классики? – предположил Аттикус, начиная перебирать знаменитые греческие и латинские имена и названия любимых Астрид трудов. «Гомер» с «Илиадой» не подошли. «Плутарх», «Софокл», «Геродот», «Электра» и «Орфей» – снова мимо. С греческими богами, какие только вспомнились – та же песня. Полный провал.

– А ведь вполне могло быть что-то из этого, но если она добавила в конец пару цифр – нам ни за что не угадать, – заметил Джейк.

Аттикус нахмурился.

– Мама с числами не ладила. Всегда говорила, что имена ей запомнить куда проще, чем даты.

Джейк выпрямился.

– Тогда… – Он развернул к себе лэптоп и начал печатать. В графе «пароль» выстроилось двенадцать точек, заменяющих буквы. Джейк нажал кнопку ввода.

Ура! Почтовый ящик открылся!

– Супер! – вскричал Аттикус. – Как это ты?

– Твоя идея, – пожал плечами Джейк. – Ты сказал «имена» – вот я и набрал наши.

Пароль Астрид был «ДЖЕЙКАТТИКУС».

Братья улыбнулись друг другу. В их улыбках счастья было больше, чем печали.

* * *

– Дэн! Эми! Скорее! Смотрите, что мы нашли!

Аттикус высунулся по пояс из окна джипа и неистово махал рукой.

Эми с Дэном бегом бросились к друзьям.

Вообще-то Эми не думала, что способна еще сильнее волноваться за заложников, но после смерти Алистера страх усилился.

Брат с сестрой плюхнулись на заднее сиденье. Аттикус сунул лэптоп им на колени.

– Вам эти числа что-нибудь говорят?

На экране виднелся длинный список чисел, разделенных двоеточием:

1:3

7:5

29:1

5:2

8:4

10:2

3:8

18:4

31:6

20:2

23:3

12:5

14:3

24:3

15:6

30:3

21:6

25:3

2:4

16:3

22:3

28:3

30:9

8:5

4:2

Эми покачала головой. Дэн пожал плечами.

– Что это?

– Сами не знаем, – ответил Аттикус.

– Погоди, – остановил его Джейк. – Не забегай вперед. – Он рассказал, как им удалось войти в почту Астрид. – Мы нашли несколько писем от ЛаШер Сиффрайт, отправленных как раз перед смертью мамы. Смотрите.

Джейк открыл одно из писем.

Пришла пора отпусков! Ты-то как? Я вдруг осознала, что нуждаюсь в передышке, так что решила засесть в одном из своих любимых местечек. Скоро напишу тебе об этом прелестном уголке подробней. Обещай хорошенько заботиться о себе.

С нежным приветом,

ЛаШер

– Чуть позже в тот же день она прислала еще одно письмо, сплошные числа.

Астрид, вот числа, которые ты просила. Надеюсь, тебе пригодится.

С нежным приветом,

ЛаШер

P.S. Не забывай об удачливых всадниках!

– Удачливые всадники? А это еще про что? – спросила Эми, хотя и как-то механически, без подлинного интереса. Мыслями она оставалась с заложниками… и дядей Алистером.

Эми терзало чувство вины за то, что она отвлеклась от горя, переключилась на другие заботы. Впрочем, хорошо, что у нее есть о чем еще думать, кроме гибели Алистера.

«Все так сложно! Интересно, мир когда-нибудь снова станет простым и ясным?»

– Понятия не имеем, – ответил Джейк. – Маму никогда не интересовали ни лошади, ни скачки, ни что-нибудь еще в том же роде.

– Я перепечатал все числа в один документ, – вмешался Аттикус. – Может быть, это поможет нам разобраться, что они значат, но пока ничего путного не придумывается.

– Номера стихов из Библии? – предположил Дэн.

– Вот и я так сначала подумал, – кивнул Аттикус. – Но где тогда названия книг?

– Похоже на дроби какие-то, – заметил Джейк.

– Может, широта и долгота? – подключилась Эми.

Дэн покачал головой:

– Там обычно точки стоят, а не двоеточия. Наверняка и ваша мама, и доктор Сиффрайт это знали.

Эми нахмурилась.

– Прочти все вслух, – попросила она.

– Весь список? – удивился Аттикус.

– Не числа. Сами письма.

– Давай я, – вызвался Джейк.

Он медленно и отчетливо прочел первое письмо.

От сосредоточенности Эми закрыла глаза. Джейк закончил читать. Открыв глаза, она поймала на себе его взгляд. По телу пробежала дрожь радостного волнения, но Эми торопливо сморгнула, прогоняя неуместные чувства.

– Кажется, уловил, – сказал Джейк. – Звучит как-то чудно, да? Ты это как раз и имела в виду?

«Не совсем». Эми кивнула и наморщила лоб, снова сосредотачиваясь на главной задаче.

– Это вот «Пришла пора отпусков» – неестественная какая-то фраза. И другие обороты. Прелестный уголок, например.

– И какой смысл писать про отпуск, умалчивая, куда именно собираешься? – указал Джейк.

– А письма, в котором ваша мама просила у нее эти числа, вы не нашли? – поинтересовалась Эми.

– Нет, ничего такого, – ответил Аттикус. – Она уже была очень больна, почти не вставала, а работать вообще не могла. Ни на одно из этих писем не ответила. Кроме того, посмотри на время отправления писем. Доктор Сиффрайт послала второе через несколько секунд после первого.

– А их предыдущая переписка? – спросил Дэн.

– Сохранились письма с того времени, когда они вместе ездили изучать рукопись Войнича, – сообщил Аттикус. – Ничего особенного – где и когда встречаются, все такое. И еще одно письмо… После Йеля доктор Сиффрайт отправилась в Италию, ездила по старым монастырям. Вот и все. Если от нее и были еще какие-то письма, мама их не оставила.

– Ну ладно. – Дэн перевел дыхание. – Я думаю, эти два письма связаны между собой. Что-то типа кода.

– Это понятно, – согласился Аттикус. – Так что у нас есть? Первое число в каждой паре почти всегда больше. Но вот второе…

– Все вторые – однозначные числа, – добавил Дэн. – И выбраны случайным образом. Во всяком случае, на первый взгляд.

Аттикус открыл оба письма и разместил их рядом друг с другом на экране, а потом пустил лэптоп по кругу, чтобы все хорошенько рассмотрели экран.

– По-моему, надо сосредоточиться на первом письме, – сказала Эми. – Там хоть есть с чем работать. Надо разобраться, почему оно такое странное… Почему доктор Сиффрайт написала так неуклюже?

Джейк посмотрел на Эми невидящим взглядом, снова взял лэптоп и вперил взгляд в экран, переводя глаза с одного письма на другое.

– Что такое? – спросила Эми.

– Да я подумал… вот как Дэн сказал. Если эти числа имеют какое-то отношение к словам…

– Точно! – воскликнул Аттикус. – Числа как раз к первому письму и относятся!

– Как? – хором спросили все трое.

Аттикус сплел пальцы и вытянул вперед руки, потрескивая суставами.

– Ну, народ, готовьтесь охать и ахать, – предупредил он. – Бумагу и карандаш, пожалуйста. Или, Дэн, твой лэптоп.

Поочередно заглядывая то в одно письмо, то в другое, он принялся называть буквы. Дэн торопливо впечатывал их в новый файл.

– Понял! – вдруг воскликнул он. – Первое число – это слово, а второе – буква!

– Элементарно, дорогой Кэхилл, – ехидно откликнулся Аттикус.

1:3. Первое слово, третья буква. И.

7:5. Седьмое слово, пятая буква. Г.

Когда дети наконец закончили расшифровку, на экране перед Дэном тянулась цепочка букв:

ИГУАЗУВОЙВОДОПАДЫБАССЕЙНЫ

А еще через несколько секунд – и несколько щелчков мышкой – Аттикус оторвал взгляд от экрана своего компьютера.

– Кто-нибудь говорит по-португальски? Следующая остановка – Бразилия!

Глава 12

Сообщение было предельно кратко:

«КАК УСЛОВЛЕНО»

Что означало – план в действии.

Для Веспера-Два гостиница была приемлема, чего никак нельзя сказать о самом городе. Конечно, мало нашлось бы мест, способных удовлетворить требования Веспера-Два по части роскоши, удобства и культуры. Само собой – Лондон. Париж – если бы не все эти французы. С Нью-Йорком та же история – был бы хорош, кабы не америкашки.

А этот город не был ни Лондоном, ни Парижем, ни даже Нью-Йорком. Весперу-Два не терпелось поскорее уехать отсюда.

План превосходный. Превосходнейший.

«Вэ-Один следовало бы воздать должное моему гению, а не величать меня своим ручным скорпиончиком. Тоже мне, нашел комплимент!»

Постепенно к Весперу-Два возвращалось спокойствие.

«Да… да… спокойствие! Холодная голова. Еще пара дней – и я сделаю последний шаг. Когда эта задача будет выполнена, остальные Весперы падут предо мной. Разберись с Кэхиллами – и Вэ-Один падет вместе с ними. А новый Вэ-Один? Само собой, moi».

Пора было складывать вещи и отправляться в путь.

* * *

Игуазу. Игуасу. Игуассу.

Различные интернет-источники писали это название по-разному, но все соглашались в одном: Игуасу славится не чем-нибудь, а водопадами. Foz do Iguazu, водопады Игуасу.

ИГУАЗУ. ВОЙ. ВОДОПАДЫ. БАССЕЙНЫ.

Ничего не скажешь – не ближний свет. Добирались долго. Сперва на машине в Нью-Йорк, потом перелет в Сан-Паулу, и наконец – местным крошечным самолетиком из Сан-Паулу в Фосс-ду-Игуасу.

Во время последнего перелета Эми заняла место по соседству с Джейком. Дэн с Аттикусом устроились на несколько рядов впереди. Девочка твердо напомнила себе: надо думать о предстоящей миссии, а не о том, что Джейк сидит совсем рядом.

Он тем временем завел разговор о послании доктора Сиффрайт:

– Постскриптум второго письма – мы так до сих пор его и не расшифровали. Удачливые всадники. Наверняка это что-то да значит. Жокеи-чемпионы?

– Везучие ранчевладельцы, – отозвалась Эми, радуясь, что ей есть на чем сосредоточиться.

– Ковбои, выигравшие лотерею?

Они обменялись мимолетными улыбками.

– Давай попробуем подойти с другой стороны, – предложила Эми. – Разделим на две составляющие. Начнем с удачливости. Какие у тебя ассоциации? Четырехлистный клевер.

– Кроличья лапка.

– Подкова.

– Число семь… – Глаза Джейка расширились.

– Семь, – повторила Эми. – Не хватает только четверки…

Джейк мгновенно понял, к чему она клонит.

– И получится семь и четыре – семьдесят четыре!

– Всадники… и четверка…

До обоих дошло одновременно.

– Четыре всадника Апокалипсиса! – хором произнесли они.

Эми победным жестом вскинула руку. Джейк хлопнул ее по ладони и неловко задержал руку девочки в своей. Странное рукопожатие затягивалось.

«Это он со мной за руки держится, что ли?»

Сердце Эми ускорило бег, но она высвободила руку и притворилась, будто поправляет ремень безопасности.

* * *

После приземления Джейк с Эми рассказали младшим братьям о своем открытии.

– Ух ты! – оценил Аттикус. – Вот и еще одно подтверждение. А она хитро все продумала, эта доктор Сиффрайт. Даже если и расшифровать послание, там говорится только «вой», а не Войнич. А подсказку про семьдесят четвертый лист дала отдельно. Если не знать всех подробностей, то непонятно, что имеется в виду.

Впервые после известия о смерти Алистера Эми воспрянула духом.

«Храбрецы… Дэн был прав. Дядя Алистер гордился нашей храбростью, призывал нас оставаться храбрыми и впредь. Я постараюсь, дядя Алистер, правда, очень-очень постараюсь…»

Аэропорт Игуасу оказался крошечным. Вдоль стен зала прилетов тянулся сплошной ряд прилавков, за которыми предлагались всевозможные туристические услуги – отели, такси, экскурсии. В будочке обмена валюты Эми поменяла доллары на бразильские реалы – обменщик сказал, что правильно произносятся они как-то вроде «эй-айс».

«Не сразу и выговоришь».

Эми несколько раз повторила новое слово: название местной валюты может пригодиться.

Юные путешественники вышли к стоянке такси. Там уже выстроилась небольшая очередь – человек десять.

Справа от очереди оставался свободный кусок тротуара. Внезапно из зала прилетов туда выскочили два юноши и девушка, все в свободных белых штанах и футболках. Такой наряд – типичная одежда для занятий боевыми искусствами. Примерно такие же штаны носил на занятиях сенсей Такамото. Оба парня щеголяли налысо выбритыми макушками, темные волосы девушки были заплетены в косу.

Кто-то из них поставил на край тротуара маленький магнитофон. Из громкоговорителей полилась латиноамериканская музыка с синкопированной барабанной дробью. Троица начала потрясающее представление.

Они вертелись и неистово махали руками и ногами в вихре постановочной схватки, приемы которой были заимствованы из всех видов боевых искусств: кикбоксинга, таэквондо, карате – и густо приправлены акробатическими трюками и движениями хип-хопа.

В целом зрелище получалось умопомрачительное. По ходу дела один из юношей сделал стойку на руках и добрую минуту дергал ногами, подскакивал, отталкиваясь от асфальта ладонями, изгибался так, что плечи у него почти складывались вовнутрь, а потом снова распрямлялись в идеальную вертикаль.

Тем временем его друзья крутились без устали. Девушка взмывала в воздух, обеими ногами ударяя в лицо партнера – но в последний миг тот умудрялся увернуться и, в свою очередь, взлететь, метя ногами в лицо уже ей. Запоздай кто из них с реакцией хотя бы на долю секунды – удар вышел бы нешуточный.

Люди в очереди зачарованно наблюдали за представлением. Какой-то мужчина подтолкнул Джейка локтем:

– Это капоэйра! Бразильская боевая техника. Класс, правда?

Эми решила, что капоэйру надо включить в кэхилловскую систему тренировок. «Умей я вот этак, уж точно вздула бы Шинейд как следует!»

Музыка внезапно оборвалась. Девушка, еще не отдышавшись, взяла кепку и пошла вдоль очереди. Эми бросила лиловую банкноту в пять реалов – примерно три доллара.

Девушка поклонилась и опустила кепку на землю. Спортсмены основательно приложились к бутылкам с водой, и девушка снова завела музыку на магнитофоне.

Эми обрадовалась – ей хотелось посмотреть еще что-нибудь из их репертуара. Аттикус отодвинулся на пару шагов в сторону, чтобы лучше видеть. Началось очередное невероятное шоу: кувыркания, сальто и прыжки, каждое движение поражало точностью и непринужденностью, строгая дисциплина восточных боевых искусств смешивалась с типичной бразильской неторопливостью.

Во время короткого перерыва девушка поманила к себе Аттикуса.

– Это вы мне? – удивился он.

Она улыбнулась и за руку вывела его на середину свободного пространства. Вся троица принялась выполнять новые движения, перемещаясь по кругу, в центре которого стоял Аттикус.

– Клево! – оценил тот.

Спортсмены продолжали представление. Аттикус смущенно улыбнулся друзьям:

– Даже и не вздрогну, пусть хоть вплотную подойдут.

Он скрестил руки на груди и сделал бесстрастное лицо.

Переворот, сальто, вращение, выпад ногой. Круг все сужался.

«Слишком уж они близко», – думала Эми. Джейк беспокойно следил за братом.

Аттикуса все это ничуточки не пугало – во всяком случае, он старательно притворялся, что ему не страшно. Музыка набирала темп, барабаны захлебывались неистовым ритмом.

Девушка крутнулась волчком, взмыла в воздух и в полете ногами сделала подсечку Аттикусу под коленки. Мальчик вскрикнул и рухнул на асфальт.

Капоэйристы резко остановились. Эми, Джейк и Дэн ринулись к Аттикусу.

– Tenho pena – извините, извините! – Девушка склонилась над мальчиком, распростертым на мостовой.

– Аттикус! – Джейк опустился рядом с братом на одно колено.

Мальчик закашлялся, ловя ртом воздух, но поднял большой палец, давая знать, что с ним все в порядке.

– Дух вышибло, – просипел он.

– У тебя кровь идет, – сказал Джейк.

Аттикус покосился на запястье, ободранное при падении, и запоздало ойкнул.

Эми вытащила из сумки салфетку и дезинфектор для рук.

– Держи. Выдави себе на руку.

– Простите, – снова завела свое капоэйристка. Она остановила музыку, подняла магнитофон, стоявший у самых ног Эми, резко повернулась и уставилась на девочку, прищурив глаза.

– Um, dois, três, – процедила она.

– Простите? – переспросила Эми.

Капоэйристка холодно посмотрела на нее.

– Um, dois, três, – повторила она, а потом пробормотала что-то, похожее на «привез», «лад» и «колыбель», и, едва не сбив Эми с ног, пошла к своим товарищам.

«Что это все значит? Um, dois, três – наверное, это один, два, три по-португальски. Остальное звучало совсем непонятно – наверное, тоже португальский. И почему эта девица на меня так злобно таращилась?»

Садясь в такси, Эми решила, что ей просто-напросто померещилось. Если это было намеренное нападение – что само по себе странно, – то все равно ничего не получилось: Аттикус практически не пострадал.

В эту самую минуту он как раз задавал Дэну один из своих типичных вопросов:

– Как ты думаешь, а тут, в Бразилии, тоже говорят «ой»? Или у них для этого какое-то совершенно другое слово?