Текст книги "Путь бойца: Правдивая история о Брюсе Ли"

Автор книги: Линда Ли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

Однако Брюс скоро прекратил эту практику, не будучи уверенным в стерильности крови. Следуя примеру Брюса, Джим стал готовить себе протеиновые коктейли и готовил их до тех пор, пока не обнаружил, что у него началась подагра. [Я употреблял очень много таких протеиновых коктейлей, и мой организм оказался не в состоянии все это переваривать. Я уже стал передвигаться как калека, но не ведал, что за причина моей болезни. Я начал подозревать, что у меня артрит]. Однажды Брюс обнаружил, что в его организме содержание йода во много раз превышает норму. Врачи не могли определить причину до тех пор, пока не стали выяснять, чем он питается. Тогда выяснилось, что высокое содержание йода возникло в результате употребления Брюсом больших количеств японских водорослей, которыми он приправлял рис.

Все то время, что мы жили в Гонконге, Брюс вел постоянную борьбу с непрекращающейся потерей веса, причина которой в основном, была известна – он практически не знал отдыха и тратил слишком много физических и духовных сил.

Тем временем его карьера продолжала круто подниматься вверх, это его несомненно радовало, но и настораживало, и он вынужден был публично признаться:

[Эти фильмы, скорое всего, сделают со мной то же самое, что сделали с Клином Иствудом его бесконечные, как спагетти, вестерны].

Огромный отклик у зрителей получил его новый фильм [Кулак ярости] С Бобби Бейкером из Калифорнии, сыгравшем в этом фильме одну из ролей. Брюс сидел в кинотеатре на балконе, где он был никем не замечен. [По ходу фильма мы наблюдали за реакцией зрителей. В начале фильма они не издали ни звука, но к финалу они бешено кричали и аплодировали. Да, эти парни были эмоциональны. Если им фильм не нравился, то они плевались, уходя из зала Когда фильм закончился, Боб чуть не плача, сказал: [Малыш, я ужасно рад за тебя].

Этот фильм побил все известные ранее рекорды, даже тот, который был установлен фильмом [Биг Босс]. За тринадцать дней он перекрыл рекорд [Биг Босса] – 3,5 миллиона долларов и уже приблизился к 4 миллионам.

Не всеми критиками фильм был встречен доброжелательно. Так, например, газета [Саус Чайна Морнинг Пост] (Гонконг) в особенности критиковала директора фильма Ло Вей, при этом отметив, что когда Брюс начинал действовать, то делал он это прекрасно. Ярость, с которой он дрался, порой пугает, и в то же время она великолепна. Брюс и сам был жестоко разочарован тем, как руководил съемками Ло Вей, и вскоре он об этом заявил публично. Единственным желанием Брюса было сделать хороший фильм и он ужасно мучился из-за того, что сценарий был откровенно слабым, а во время съемок царил откровенный хаос. Брюс, в конце концов, пришел к выводу, что Ло Вей совершенно наплевать на то, что творится на площадке. В то время, например, когда актеры играли романтичную любовную сцену, Ло Вей слушал какую-то чушь по радио. И тем не менее, практически никто не сомневался в будущем успехе фильма, особенно у китайской аудитории.

Техника Брюса была еще более смертоносной, чем в [Биг Боссе], более драматичной, и у зрителей порой кровь стыла кровь в жилах. Его [кийя] или боевой крик, словно крик разгневанного леопарда или пантеры, холодил кровь. Его удары ногами и прыжки были еще более драматичными, чем раньше. Брюс также впервые использовал в фильме нанчаки, чья смертоносная эффективность была продемонстрирована им во всей красе. [Он применял эти злющие палки с поразительной виртуозностью и бравадой], – писал один критик. [Он также хорошо знал, каким образом вызвать смех у зрителей, ставя своих врагов в дурацкое положение; он – актер, чье чувство юмора беспредельно], – писал с восхищением другой кинокритик. В самом сценарии уже было много того, что сделало Брюса героем дня многих миллионов китайцев. Он ласкал их шовинистические чувства, отчего они еще более поднимались в своих глазах. Такой метод труднообъясним для жителей преуспевающих западных стран.

Фильм начинался смертью учителя одной из китайских школ воинских искусств в Шанхае, в 1908 году. На его похороны представители японской школы каратэ принесли с собой надгробную доску, на которой было написано: [Слабому мужчине из Азии].

Брюс не только был ужасно оскорблен поведением японцев, но также, будучи уверен в том, что в смерти учителя виновны именно они, решил им отомстить за все унижения. Он один пришел в японскую школу и жестоко избил всех, кто был в то время в ней. В свою очередь японцы решили ему отомстить за это с помощью русских наемников. В конце фильма Брюс вызвал на поединок лучшего японского мастера, которого он убивает, а заодно и великана русского. Когда в одной из сцен Брюс прокричал с экрана:

[Китайцы – не слабые мужчины], зрители мгновенно вскочили со своих мест.

Сам по себе фильм представлял собой только действие и насилие. Китайцы традиционно любят всевозможные проявления насилия, сам же Брюс думал следующим образом: [Восхваление насилия, что может быть хуже? Вот почему я настоял на том, чтобы герой, которого я играл, погиб в конце фильма. Он убил много людей и должен был заплатить своей жизнью за это]. Китайская аудитория возненавидела смерть героя, и многие, особо ярые сторонники жестокости, требовали наказать Брюса.

Сам Брюс, в интервью журналисту Г. К Стэндарду, попытался пролить свет на причины, побудившие его принимать в процессе съемок те или иные решения. [Я разочарован тем, как понимают смысл и цели кинематографического искусства здесь, в Гонконге. Я уверен в том, что уже пришло время, когда кто-то должен серьезно разобраться с таким безрадостным положением дел. Но сейчас еще нет таких актеров, которые обладали бы душой, могли бы воспитывать аудиторию и в то же время быть в своей работе настоящими профессионалами. Аудитория нуждается в просвещении, и я верю, что у меня будет необходимая для этого роль. Аудитория, к которой мы обращаемся с экрана, огромна, и мы обязаны работать, постоянно помня о том, к кому мы обращаемся со своими идеями. Мы должны воспитывать ее шаг за шагом. Мы не в состоянии сделать это за одну ночь. Именно этим я сейчас и занят. Сумею ли я справиться с этой задачей?.. Время покажет… Но я не только чувствую то, что я сумею, нет, я просто уверен в этом. Он также высказал свое отношение к насилию и жестокости: […не я создал этого монстра – вся эта кровь, прежде всего, на совести китайского кинематографа. Все это уже было еще до моего появления на экране. В конце концов, я не расширил рамки существовавшего насилия. Я не называю сцены с драками в своих фильмах насилием. Я называю это действием. Кинематографическое действие находится между реальностью и фантастикой. Если бы все, что я делаю на экране, было реальностью, то вы вправе были бы назвать меня бездушным убийцей. Но в таких случаях я бы кончал своих противников, разрывая их на части и вырывая из них кишки. И вряд ли я смог бы все это делать так артистично. Все дело в том, что чтобы я ни делал на экране, я делаю [только так эмоционально, что зрители верят в то, что я делаю, потому что я сам верю в то, что я делаю. А все это происходит потому, что все мои действия лежат между реальностью и фантазией]. В этом же интервью он признался в своем желании сыграть несколько совершенно отличных друг от друга ролей, но все это невозможно сделать в Южной Азии, так как здесь он слишком специфичен. Кроме того, я не могу полностью выразить себя в фильмах, так как, если я постараюсь это сделать, то зрители большую часть фильма даже не будут понимать, о чем я им говорю. Вот почему я не могу остаться в Южной Азии. Каждый день я открываю для себя что-то новое. Если с вами не происходит то же самое, то, значит, вы законсервировались и следовательно…] – и тут Брюс сделал рассекающее движение рукой по своему горлу.

[Я собираюсь в будущем сделать несколько совершенно разных фильмов, некоторые из них будут серьезными, философскими фильмами, другие чисто развлекательными. Но в любом случае я не собираюсь проституировать].

Это было время, когда китайцы бредили Брюсом, однако в этом диком животном, способном убивать и калечить своих противников сколько бы их ни было, от самого Брюса было очень мало В Китае его прозвали [Трехногий Брюс]. И каждый молодой парень в Гонконге хотел соперничать с ним, и каждая девушка хотела, если уж не выйти за него замуж, то хотя бы сфотографироваться с ним. Он с сожалением обнаружил, что все более и более теряет свою независимость, хотя все это он воспринимал философски, считая это необходимой платой за свою популярность. [Величайшим неудобством, – признался он в интервью журналу [Блэк Белт] после того, как первые три его фильма побили все ранее существовавшие рекорды и начали проникать на Запад, – я считаю потерю своей независимости.

Вся ирония заключается в том, что мы рвемся из кожи вон, чтобы стать богатыми и известными, но стоит нам только добиться этого, как мы вдруг обнаруживаем, что наша жизнь усыпана не только одними розами. Вряд ля найдется хотя бы одно место в Гонконге, куда бы я мог прийти и где бы на меня не глазели и не просили автограф Это одна из причин, почему я большую часть своего времени провожу дома. В настоящее время мой дом и мой офис – единственные места, где я могу спокойно существовать]. Он сказал также, что избегает, где только ему это удается, все многолюдные сборища (вообще он их никогда не любил). [Я не этого типа кот. Я не пью и не курю, тем более что большинство из этих вечеринок совершенно бессмысленны. Я не люблю одевать церемониальные туалеты. "Он купил себе прекрасные рубашки и костюмы – ему нравилось покупать красивые вещи. В то же время в Голливуде он был назван [хуже всех одевающемся актером года], частично потому, что он любил одевать повседневную одежду и быть в ней в тех самых местах, где каждый присутствующий считал своим долгом [убить] всех своим [гардеробом] и тому подобными вещами".

Брюс говорил: [Поймите меня правильно, – это совсем не значит, что я такой скромненький, что мне больше по душе быть в кругу своих друзей и разговаривать с ними на такие темы, как бокс, каратэ, кунг-фу и т д. Но если я иду в ресторан, то я стараюсь прошмыгнуть туда так, чтобы меня никто не узнал. Я направляюсь сразу к дальнему столику и быстро сажусь лицом к стене, спиной к окружающим. Во время еды я стараюсь держать голову как можно ниже. Нет, я совсем не сумасшедший. Я только похож на него со стороны. Послушай, ведь если меня узнают – я погиб, потому что я не могу есть и писать автографы одновременно. Тем более что я не отношусь к той породе парней, которые всем сердцем отшивают своих почитателей, отсылая их ко всем чертям.]. Однажды какой-то билетер внезапно ослепил в темноте кинотеатра его лицо своим фонариком и потребовал у него автограф. [Теперь я прочувствовал на себе, почему такие звезды, как Стив Мак Квин, избегают людных мест. Вначале я не возражал против такой популярности, но вскоре это все переросло в какую-то непрекращающуюся головную боль. Мне приходилось постоянно отвечать на одни и те же вопросы, позировать перед объективом, вымучивать улыбку].

В действительности же было еще хуже, чем это описал Брюс. Время от времени нам приходилось очертя голову выбегать из какого-нибудь ресторана и нестись к своей машине, спасаясь от не в меру разбушевавшейся толпы, среди которой неизбежно находились молодые парни, желающие доказать Брюсу, что они лучше его.

Вскоре Гонконг заполонили мастера воинских искусств, в надежде повторить [успех] Брюса. Он взорвался: [Они думают, что могут тоже себя осчастливить. Отлично, хотя лично я не верю в ниспосланное свыше счастье. Вы должны создать свое собственное счастье. Вы должны хорошо осознавать все возможности и суметь их использовать. Я думаю, что некоторые парни мне не поверят, но я тратил ежедневно часы, шлифуя то, что я затем демонстрировал в своих фильмах].

Объясняя, почему он хочет быть [лучшим представителем воинских искусств], Брюс особо отметил тот факт, что его повседневный тренировочный минимум равен 2-м часам, которые включают в себя: бег от трех миль и более, упражнения на гибкость, отработку техники в различных условиях, удары по снарядам и т. д.. Каждый день он выбегает из дома (в Гонконге), держа голову как можно ниже, избегая быть узнанным.

Конечно, кроме всевозможных проблем существовало также и много приятных вещей, например, красного цвета [Порш], который он купил в Калифорнии, уступил место [Мерседесу-350 Люкс]. Машины Брюс, равно как и Стив Мак Квин, водил очень смело, порой даже излишне рискованно, а к тому времени, когда Брюс снял свой четвертый и последний фильм, он купил себе [Роллс-Ройс Корних]. Брюс никогда не скрывал свою любовь к машинам, хотя самой большой любовью были книги. Он никогда не рассматривал книги, как неотъемлемую часть интерьера, а видел в них прежде всего источник идей, философских и религиозных принципов – это не значит, что он верил в бога; как-то раз Роберт спросил его, верит ли он в бога, и Брюс ответил: [Когда я сплю, я верю]

Он любил красивую одежду и получал удовольствие, покупая ее (но никогда не тратил деньги на нее в те времена, когда мы испытывали материальные трудности).

Оба – и он и я – получали удовольствие, разглядывая его фотографии в газетах и на обложках журналов всех стран мира. И тем не менее, я не могу сказать, что если бы этих фотографий не было, то это бы его сильно расстроило.

Мне нравится думать о нем, сидящем в своем кабинете и погрузившемся в мир книг, мир газет или набрасывающим удивительные рисунки, изображающие таоистских монахов или яростно сражавшихся мастеров воинских искусств древнего Китая, вспоминать его пишущим или переводящим полные экспрессии стихи:

Дождь,

Черные тучи,

Поникшие цветы и бедная луна,

Птиц торопливый полет,

Вот и наступила осень,

Она несет нам одиночество.

Пришло время расстаться,

Уже так много было сказано,

Но еще не все чувства исчерпаны,

Я оставляю тебе этот стих.

Прочти его одна в безмолвной тишине,

Когда тебя начнет тревога мучить,

И помни:

Все мои мысли были только о тебе.

Я думаю о Брюсе, как о человеке, который любил смотреть, как падают капли мягкого легкого дождя, и ощущать их прикосновение на своем лице.

Настоящий Брюс – это человек, который мог сидеть, глубоко погруженный в свои мысли, их отражение осталось в его дневниках:

[…Я должен научиться сначала понять, прежде чем судить или быть судимым. Я не могу слепо следовать за толпой, принимая на веру то, чем руководствуется большинство].

Или:

[даже тогда, когда я был еще только подростком, слово [качество] производило на меня удивительный эффект. Огромное удовлетворение получаешь, когда слышишь, как беспристрастный зритель, чье сердце было тронуто вашим выступлением, честно признается: [Э, да тут, пожалуй, на самом деле что-то реальное]. Вот что мне всегда будет нравиться. В жизни что можно еще более желать, чем быть реальным (стоящим), чтобы выполнить свою миссию, назначенную вам природой, и, прежде всего, реализовать ваш внутренний потенциал, вместо того чтобы тратить время на бездейственное мечтание, которое нереально и лишь влечет за собой расход вашей жизненной энергии. Мы должны очень много и упорно трудиться, а это требует, в свою очередь, беспредельной преданности выбранному делу и больших, больших затрат духовных и физических сил. Для того, чтобы расти, открывать для себя что-то новое, прежде всего необходимо полностью включить себя в выбранное дело. В результате этого я открывал для себя порой что-то хорошее, порой то, что меня сильно огорчало, но так или иначе это не стало важно, так как если вы позволите ему действовать свободно, то рано или поздно ваш внутренний свет выведет вас из тьмы. Для тех, кого это интересует, я – боец по своему собственному выбору и актер по профессии (что в свою очередь означает для меня экспрессивное откровение или, другими словами, познание своей собственной души), и я хочу научиться изо дня в день реализовывать свое собственное [я] с тем, чтобы стать творцом-актером-художником своей жизни. В конце концов, любое искусство имеет одну и ту же основу – каждый ищет способ выразить свое собственное [я].

И еще:

[Я не позволю себе потворствовать этой обычной игре, этим манипуляциям, с якобы главенствующей ролью врожденных качеств. Я пришел к выводу, что жизнь заслуживает того, чтобы просто жить, а не заниматься анализом всевозможных концепций. Я счастлив, потому что я ежедневно расту, и я совершенно честно говорю, что я не знаю, где находится предел. Другими словами, каждый день для меня – это откровение, это какое-либо новое открытие].

Другая мысль:

[Я высоко ценю опыт своих последних несчастий и неудач, он добавляет мне стойкости и силы духа].

И еще: Моя первая любовь – боевые искусства.

Под боевыми искусствами я понимаю не имеющее ограничений атлетическое выражение движений души человека. Воинское искусство так же означает ежедневные, на манер муравья физические усилия, нацеленные на непременное повышение своей квалификации. Жить – это значит свободно выражать себя в своем творении. Творение, я должен сказать, – есть не что-то, раз и навсегда зафиксированное и оцененное или неизменное. И я надеюсь, что мои друзья – мастера воинских искусств смогут раскрыться навстречу реальной жизни. Я желаю им успеха в сложном процессе постоянного поиска своего единственного пути].

Когда я читаю слова Брюса о физических усилиях (наподобие муравья) с целью достичь высокой квалификации, то я думаю о тех многих ночах, когда я просыпалась и обнаруживала своего мужа, его беспокойный мозг, горящими так интенсивно, что он был не в состоянии заснуть. Он был занят специальными упражнениями на гибкость и растяжку, непрерывно толкая свое тело и разум в направлении новых целей, которые только он мог различить на далеком небосклоне. Эти цели, и он это сам прекрасно понимал, никогда не станут ближе к нему, так как только он достигнет нового уровня совершенства, как тут же возникнет на горизонте более высокая цель…

[Эта статья выражает мою личную веру и мое личное мнение о кинематографической индустрии, это идеи не только актера, это идеи обыкновенного человеческого существа. Прежде всего я должен за все, что бы ни делал, отвечать полностью и делать только то, что считаю верным и стоящим. Сценарий должен быть стоящим, я должен преданно относиться к своему делу, с тем чтобы квалифицированно подготовить свою роль, и только за всем этим уже идут деньги. Для деловых людей, работающих в кинематографе, а я должен сказать, что кино – это супружество между искусством и бизнесом, где актер не просто человеческое существо, он – продукт, товар. Однако, как человеческое существо, я имею право быть самым лучшим [продуктом], который когда-либо топтал эту землю, и работать много и упорно, чтобы заставить бизнесменов от кино прислушаться ко мне. У вас должно быть обязательство перед самим собой сделать из себя лучший продукт в выбранной вами сфере человеческой деятельности. Не самым великим или самым преуспевающим, а самым квалифицированным, так как в таком случае, всего остального можно достичь автоматически. Актер есть, как ты и я, человеческое существо, вооруженное способностью выразить себя психологически и физически в высшей степени реально, что попросту означает открытие всей суммы того, что он из себя представляет – его вкус, его образование, его индивидуальную уникальность, его духовные искания, его душу…

Так же как нет совершенно одинаковых человеческих существ, так то же самое верно по отношению к актерам. Актер – это отмеченное природой существо, которое работает чертовски много и упорно таким образом, что его уровень познания самого себя делает его квалифицированным специалистом по самовыражению – физическому, психическому и духовному. Я считаю актерское искусство большим искусством, нежели воинское искусство, потому что оно требует исключительного самовыражения.

Как актер, я постоянно разрываюсь между требованиями искусства и требованиями бизнеса, но надеюсь, что сумею гармонично согласовать их друг с другом, с тем чтобы, связав эти требования воедино, суметь наилучшим образом выразить себя. Посвящение, только абсолютное посвящение самого себя, неукротимое посвящение типа мании и осознание того, что здесь не существует ни конца, ни предела, потому что сама жизнь является постоянно изменяющимся процессом, процессом постоянного обновления. Актер, а хороший актер в особенности, – это искусный человек большой глубины и содержания. То, что видят зрители на экране, есть сумма всех уровней понимания обычных людей. Если он готов к действию, все предусмотрел и отрепетировал, излучает огромной силы энергию, правдивую уверенность во всем том, что он говорит и делает, работает много и упорно, постоянно повышая свой уровень и расширяя свои познания; отлично, в таком случае, эта личность профессиональна, она является [носителем эффективности], так я назову эту личность].

[Носитель эффективности] – именно это было особенно важно для Брюса.

Эдриан Маршалл вспоминает, как однажды, когда они спарринговали, "Брюс попросту "стреножил" меня так, что я даже не мог двигаться. Я стоял совершенно растерянный, так как, что бы я ни пробовал делать, Брюс с легкостью мог контратаковать. "Попробуй еще что-нибудь", – потребовал он. "Что? – закричал я зло, – что я могу сделать? "Ты можешь, по крайней мере, меня укусить" – засмеялся Брюс. Да, да он имел в виду именно это. В одном из фильмов его противник захватил его борцовским приемом. Так что он сделал? Он укусил его! В этом весь Брюс. Эффективность – вот то, что он прежде всего брал в расчет. И тот, кто вел в счете, был носителем "эффективности". И если кто-нибудь был этим "носителем", то, прежде всего, сам Брюс".