Текст книги "Нежный негодяй"
Автор книги: Линда Бартелл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Глава 7
– Может, твое зелье подействует, – обратился Аристо к Маддалене. – К своему я стал совсем невосприимчив и теперь у меня постоянно болят суставы.
Особенно если ползать целый день по лесу, подумал он и состроил гримасу.
Аристо сблизился с Маддаленой несколько лет назад не только потому, что оба были Zingari. Они вместе проявляли интерес к алхимии и звездам. Аристо всегда считал, что Маддалена наделена даром ясновидения, и по сравнению с этим его предсказания казались детской игрой. Она спасла ему жизнь после тяжелого ранения.
После приезда Родриго да Валенти в Кастелло Монтеверди Аристо решил навестить Маддалену по собственным причинам. Цыганка кивнула.
– У меня его много. Буду рада поделиться, – она указала на стул. – Сан Джилиано?
Глаза карлика загорелись.
– Si… grazi. Но только одну чашечку.
– Правильно, особенно, если перед уходом примешь дозу лекарства.
Аристо посмотрел на свои изуродованные пальцы, размышляя, стоит ли рискнуть. Этот маленький обман, совершенно ему не свойственный, меньше волновал бы его, имей Аристо больше информации, вернее, уверенности, что Джульетта де Алессандро осталась девственницей.
– У тебя есть что-нибудь, чтобы приглушить боль в таком нежном месте… Скажем, в стопе?
Он видел, что Маддалена напряглась. Медленно подняла глаза.
– Кто-то из крестьян Монтеверди?
Прежде чем ответить, карлик долго молчал.
– Нет.
Цыганка подала ему чашу с вином.
– Умен… сказал, что хотел и не нарушил тайну пациента, да?
Аристо кивнул и поднес чашу к губам.
– Ты знаешь об этом что-нибудь?
– Только то, что Родриго доставил ее в Монтеверди, – ответила Маддалена. – Но это между нами. Не нужно, чтобы знал твой принц. Родриго заверил меня, что ничего плохого не случилось.
Аристо покачал темной головой.
– Мне это совсем не нравится. Слишком много секретов! Я служу Leone, а не кому-то, кто доверяет мне свои тайны!
– Мадонна Джульетта не кто-то. И я тоже. Если ничего плохого не случилось, то какой вред от того, что никто не узнает о ее… прогулке? С другой стороны, – добавила женщина, – принц должен знать, что его дочь несчастна. Бежала в Санта-Лючию, так она сказала.
Аристо встал и поставил чашу на стол.
– Скоро все изменится. Il principe нашел для нее мужа. Как только все будет обговорено, отец объявит ей.
При условии, что жених будет согласен, мысленно добавил он и отвернулся, чтобы не смотреть в пронзительные голубые глаза.
Его взгляд наткнулся на ряды полок со снадобьями, эликсирами, бальзамами и порошками. Если бы иметь их у себя в запасе, не пришлось бы, в случае надобности, ползать на четвереньках по лесу.
– Вот синяя бутылочка на средней полке, ты можешь взять ее. Три раза в день по маленькому глоточку при необходимости, – объяснила Маддалена и стала убирать пустые чаши и кувшин.
– Grazi.
Аристо уже протянул руку за бутылкой, когда заметил что-то желтое. Подошва туфельки, засунутой за кровать. Аристо даже моргнул, потом присмотрелся внимательнее – в этом скромном цыганском фургоне она была совсем не к месту.
Кожа подошвы в одном месте порвана, вокруг дыры темнело пятно. Другая туфелька была чистой.
Судя по цвету и коже, туфли принадлежали знатной даме… возможно, мадонне Карессе. Но, более вероятно, Джульетте. Может быть, их нашла Маддалена? Или это хранит Родриго?
Не глядя, карлик протянул руку за бутылкой на средней полке. Затем вынул пробку. Облегченно вздохнул – он сделал бы все, что угодно, лишь бы умерить боль, особенно разыгравшуюся после прогулки по лесу – и отпил совсем чуть-чуть. Бог с ними, с указаниями Маддалены, еще один скромный глоточек в дополнение. Он закупорил бутылочку, положил в висевший на поясе кошелек.
В это время Маддалена рылась в небольшом сундуке в передней части фуртона. Она выпрямилась, повернулась к нему и протянула пакетик с порошком.
– Раствори щепотку в теплой воде и смачивай ногу утром и вечером.
– Grazi, – повторил Аристо, взял пакет и собрался уходить.
– Ты не останешься? Мы давно не болтали…
Аристо уставился на нее. Соблазнительно. Она была Zingara… и очень нравилась ему. Дело не только в том, что у них общие интересы, она обращается с ним как с равным. Аристо тяжело вздохнул.
– Мне нельзя уходить далеко от Кастелло Монтеверди, Джульетта де Алессандро пытается скрыть свое ночное приключение и рану от il principe. Я в трудном положении, это значит…
Покачав лохматой головой, карлик спустился по ступеням и открыл дверь. Его походка теперь отличалась еще большей неуклюжестью, свидетельством чего стало опрокинутое ведро.
Dio, подумал он. Ведро катилось за ним, обдав край плаща водой.
Неожиданно он почувствовал себя как-то странно и остановился, чтобы прийти в себя.
– Аристо? – окликнула Маддалена, – в чем дело?
Он провел рукой по лицу и покрутил головой.
– Кажется, ничего, – карлик наклонился, чтобы поднять ведро, и вдруг мир вокруг него завертелся. В поле зрения попала молодая темноволосая цыганка, которая быстро подняла ведро.
– Эй, Маддалена, твое ведро хотело убежать.
– Grazi, – пробормотал Аристо и продолжил путь. Где-то позади слышался голос Маддалены.
– Аристо! – окликнул его неизвестно откуда взявшийся мужчина. – Послушай…
Карлик скосил на него глаза. Пьеро?
Внезапно перед Аристо как из тумана возникло огромное лохматое существо. Но вместо того, чтобы испугаться, карлик уставился на густой бурый мех, восхищаясь его красотой.
–… Лили, – человек что-то объяснял ему.
Женщина, размышлял Аристо, разглядывая медведицу.
– А… да, Лили! – губы сложились в глупую улыбку, боль в костях пропала. – Che bella! – пробормотал он, не спуская глаз с животного.
Чья-то рука легла сзади на плечо и повернула его. Маддалена… возвышалась, как башня. Никогда еще она так не притягивала его, яркие голубые глаза и длинные серебряные волосы… Почему он не замечал раньше?
– Аристо? Что с тобой?
Он потянулся за ее рукой.
– Со мной все хорошо, прекрасная Маддалена, твой образ – бальзам для моего сердца, – гость коснулся губами ее пальцев, ощутив сильный запах… лилии?
Аристо не заметил взгляда, которым обменялись Маддалена и Пьеро, уводивший медведицу.
– Ты – тоник для моих чресл, – добавил он еще многозначительнее. – Пойдешь на прогулку со мной, si, прекрасная Маддалена? Яви свою красоту лесу…
– Тоник? – женщина озадаченно нахмурилась.
Он вздохнул, сжал ее пальцы и посмотрел в глаза Маддалены. Женщина наклонилась, пытаясь нащупать в складках его плаща кошелек. Аристо захихикал.
– Ах, bella, ты тоже чувствуешь это! Не можешь ждать, да?
– Не глупи! – она вытащила бутылочку, которую он взял из ее запасов.
К ним подошла Лючиана, приемная мать Родриго.
– Что с ним, Маддалена?
– Принял не то лекарство, – цыганка едва сдерживала улыбку.
– Лекарство? – повторил Аристо. – Si. Никогда не пробовал такого чудесного снадобья, – не переставая смотреть на Маддалену, он широко улыбнулся Лючиане. – Ты ведь не заберешь мое лекарство, dolce, правда? – он протянул руку за бутылочкой.
– Ах нет, – предостерегла Маддалена, убирая ее подальше. – Ты получишь лекарство позже… сначала пойдем в фургон. Ты забыл другое снадобье.
– Другое…? В фургон…?
– Si.
– И тогда мы будем одни? – он еще раз поцеловал ей руку.
Маддалена опять кивнула, собираясь дать ему снотворное на то время, пока принятый по ошибке любовный напиток не потеряет силу.
– Попросить Андреа или Карло помочь тебе? Или кого-нибудь другого? – тихо спросила Лючиана.
Для своего роста карлик был необычайно силен и, конечно, если он разъярится, то положение станет трудным. Как раз в это время вновь появился Пьеро. Маддалена отрицательно покачала головой, – Думаю, нет… пока. – Если не злить его, дать надежду, Арието сделает все, что попросят, а потом уснет. – Пошли, maestro, – она повернулась к фургону.
– Иду, bella mia, – Аристо хитро улыбнулся и, неуклюже покачиваясь, последовал за ней. Когда-то эта походка напоминала Дюранте де Алессандро летучую мышь со сломанным крылом.
* * *
– Я собираю свою команду condottieri.
Данте задумчиво посмотрел на Родриго. Они ехали верхом по тропинке недалеко от замка. Принц покачал головой.
– Это слишком опасно, Риго.
Родриго, хотя и испытывал противоречивые чувства, рассмеялся. Он уже понял, что не может обижаться на Данте де Алессандро в его присутствии… особенно после прошлой ночи. Одно дело находиться в чужой стране за сотни миль, вдали друг от друга и семьи, и совсем другое – вернуться в Монтеверди под милостивое покровительство принца.
– Я уже договорился с Карло и некоторыми другими, ищущими более увлекательного и доходного образа жизни. Мой брат очень увлечен проектом и не простит мне, если я от него откажусь, – Родриго взглянул на Данте. Они уже подъезжали к табору Zingari. – Кроме того, чем мне еще заняться? Сельским хозяйством? Не хочу. Или скитаться по Италии с какой-нибудь шайкой, зарабатывать себе на жизнь тем, что точить оружие, или стать кузнецом, водить медведя, или играть на лютне?
Данте засмеялся.
– После прошлого вечера я сомневаюсь, что тебе повезет с медведями… Ну, а если серьезно, думаю, ты не прав. Ты слишком умен, чтобы вот так растратить свою жизнь. В твоих жилах течет благородная кровь, сознаешь ты это или нет.
Родриго нахмурился.
– Мои товарищи Zingari не считают, что растрачивают свою жизнь впустую. Тем не менее, она не для меня. А что до моего загадочного предка, не удивлюсь, если однажды узнаю, то он был contadino[28]28
крестьянин (итал.)
[Закрыть], какой-нибудь своенравный крестьянин, соблазнивший мою мать, – в голосе против желания послышался оттенок горечи.
Данте натянул поводья, Родриго последовал его примеру.
– Я слышу в твоем голосе жалость к себе? – на лице появилось выражение явного раздражения, несвойственное Данте. – Если так, то ты недостоин своего отца. Конечно же никакой крестьянский сын не смог бы достичь того, чего достиг ты.
– А уважающий себя крестьянин не разбрасывал бы так беззаботно семя, как мой, якобы благородный, отец. Честный contadino слишком занят работой, ему надо одеть и прокормить семью. Он не станет безответственно плодить нежеланных детей по всей Республике! – темные брови в гневе насупились. – Многое можно сказать о честном человеке низкого происхождения, возможно, больше, чем о многих благородных.
Данте молча смотрел на Родриго.
– И ведь это вы сказали мне, что человек не рождается благородным, а становится таковым, – конечно, принц не сможет отрицать то, что беззаботность знати, когда дело касается вопросов плоти, достойна порицания.
Хотя Данте был принцем и имел право – как позволял обычай – на внебрачные развлечения, Родриго никогда не верил, что он изменяет своей любимой Карессе. Но, хотя принц вел себя не так, как многие другие аристократы, он не мог открыто осуждать их, по крайней мере, в присутствии Родриго. Данте пришпорил коня.
– Мне нужен надежный человек, чтобы быть в курсе деятельности приора Сан-Марко…
– Савонаролы?
– Si. В июне он был отлучен папой от церкви – ты слышал об этом? – сейчас притих, что для него нехарактерно. Несомненно, планирует следующий шаг. Я хочу знать, что он замышляет. Хотя, по всей видимости, его сторонники теряют опору. Я полагаю, у него достаточно влияния, чтобы поставить Флоренцию на колени, еще больше ослабить Республику перед лицом врагов. Особенно сейчас, когда Медичи изгнаны. Тебя бы заинтересовало такое предложение?
Родриго пригнулся, чтобы не задеть головой свисающую ветку, – Звучит, по меньшей мере, заманчиво. Я мог бы подойти к делу с нескольких сторон, верно?
Данте согласно кивнул головой и усмехнулся.
– Ты мог бы стать самым приверженным последователем приора Сан-Марко, да? Или вступить в ряды Compagnacci – молодые люди из благородных семей. Они способны нанести Савонароле унижение, которое заставило бы его бежать из Флоренции. А потом я бы нанял тебя и твою компанию работать на меня, раз уж ты настаиваешь, чтобы быть наемником.
– А что Тристанj Босси и его люди?
Данте погрустнел.
– Босси умер два года назад. Многие из его людей постарели, потеряли энергию. Солдатам Монтеверди нужно влить свежую кровь.
Но быть изо дня в день рядом с Джульеттой де Алессандро – сплошная мука.
–… могу подумать об этом, – говорил Данте. – Необязательно отвечать сейчас, – они уже были возле табора и Данте указал на него. – Я бы хотел повидать твою бабушку. Сможем?
– Si. – Но мысли Родриго были далеко от Мад-далены. Сможет ли он отказаться от предложения принца? Не это ли одна из причин, что он держался в.стороне от Кастелло Монтеверди со времени возвращения? Гнев за прошлое, конечно, был частью нежелания появляться в замке. Но, несомненно, он не хотел встречаться с Джульеттой, понимая, что она никогда не будет принадлежать ему…
– Что там случилось? – спросил Данте, когда они подъехали к табору.
Родриго был удивлен, увидев, сколько людей толпились возле фургона бабушки, сам фургон угрожающе раскачивался.
– Маддалена! – воскликнул он и соскочил с Морелло. Не церемонясь, бросил принцу поводья, пробежал к фургону и, растолкав толпу, оказался у дверей.
– Что происходит? – спросил он у Марии, красивой цыганки, с которой был очень дружен в детстве.
– Аристо, – ответила Мария, прижимая ладони к щекам и огорченно качая головой. – Он пришел за Маддаленой.
Марко, угрюмый молодой человек, как тень следовавший за Марией, презрительно хмыкнул, но Родриго уже не слушал, двумя прыжками он поднялся на порог…
Пьеро и еще один мужчина изо всех сил старались прижать Аристо к полу. Карлик отчаянно сопротивлялся, его короткие кривые ноги били воздух.
– Что вы со мной делаете? Отпустите! – в яростных попытках вырваться он напоминал миниатюрного быка. – Маддалена! Где ты? Вернись ко мне! Ах! – боль и горе исказили его лицо до неузнаваемости. Двое мужчин с трудом удерживали его руки: хотя Аристо не отличался внушительными размерами, да и годы были уже не те, физическая сила карлика оставалась огромной.
Родриго почувствовал жалость, ведь до встречи с Данте Аристо так много страдал. Прежний хозяин хотел сделать из него карлика-шута, причинив немало физической боли и моральных страданий. Девятнадцать лет назад в жизни Аристо все изменилось, он восстал против хозяина. Преданный слуга принца и его семьи… и вот он здесь, горемыка, лежит на изуродованной спине, а два цыгана-здоровяка держат его за Руки.
– В чем дело? – Родриго прошел вглубь фургона и склонился над Аристо, чтобы тот мог увидеть его. Он почти физически чувствовал боль карлика.
Пьеро, не имея возможности вытереть мокрый от пота лоб, процедил сквозь зубы:
– Спроси Маддалену… этот… явно сошел с ума!
Другой мужчина, Рино, согласно кивнул.
– Он выпил не то снадобье, – Маддалена встала около Родриго. Она была явно озабочена.
– Он…?
– Нет, это не яд, а любовный напиток. Если бы удалось заставить его выпить вот это, – в руке она держала пузырек с жидкостью, похожей на молоко, – он бы уснул.
Родриго обратился к Рино:
– Дай-ка мне… – тот ослабил захват. – А теперь, Пьеро, давай перевернем его на бок, ты причиняешь ему боль.
– Per favore… пожалуйста, Родриго, – умолял Аристо, – отпусти меня. Я ничего не сделал. Только хотел увидеть…
– Я здесь, – Маддалена наклонилась и убрала волосы со лба карлика. Тот мгновенно успокоился. – Тебя отпустят, только выпей вот этот эликсир. И успокойся, Аристо, ты всех пугаешь своим поведением. Если хочешь погулять со мной в лесу, то должен слушаться, si? – она улыбнулась как юная соблазнительница.
– Что-нибудь болит? – спросил Родриго.
– Только мое сердце, – вздохнул Аристо, наблюдая, как Маддалена наливает эликсир в деревянную ложечку.
Чья-то фигура заслонила дверной проем, в фургоне потемнело. Родриго взглянул на вошедшего и не удивился, узнав принца.
Все молчали, пока Родриго помогал Аристо приподняться. Затем Пьеро отступил, а карлик поспешно выпил предложенную жидкость.
– Если ты так хочешь, bella mia, – сказал он Маддалене, – я сделаю для тебя все.
Увидев принца, толпа снаружи затихла, внутри тоже воцарилась тишина, как только он приблизился к своему верному слуге.
– Что происходит? Он ранен? – тихо спросил Данте, озабоченно глядя на Аристо. Тот, встретившись с глазами хозяина, едва заметно покраснел.
– Ваше Превосходительство, – сонно пробормотал он, – я пришел за лекарствами для своих больных костей… – не договорив, карлик закрыл глаза.
Маддалена опустилась возле него на колени.
– Не нужно ничего объяснять, мой Аристо, – ласково проговорил принц и вопросительно взглянул на Родриго.
– Ничего страшного, – ответила за него Маддалена. – Просто выпил не тот напиток – не что иное, как приворотное зелье. А выбирать пришлось между Лили и мной, – она добродушно усмехнулась.
– Прекрасная… прекрасная Лили, – пробормотал Аристо. – Но Маддалена… la bellissima…[29]29
Прекраcнейшая (итал.)
[Закрыть]
– Я заберу его домой, – Данте сокрушенно покачал головой. – Проснется в своей постели и, может быть, нам удастся успокоить его, уговорить… Ведь случившееся унизительно для него.
Родриго кивнул:
– Я помогу вам.
– Нет, – тихо, но настойчиво сказала Маддалена, прикрывая оголившиеся колени и бедра Аристо. – Пусть останется здесь, чтобы я могла наблюдать за ним. Действие приворотного зелья не угадаешь, тем более что он выпил больше чем один глоток, – она повернулась к Данте. – Вы согласны, principe?
Родриго обрадовался, что она спросила разрешения у принца. Он, как и все в таборе, знал, что его бабушка – сама себе хозяйка. Никто не может указывать ей, даже принц. Но знает ли об этом Данте? Уступит ли он ей?
– Над ним будут потешаться.
Маддалена не согласилась.
– Я позабочусь об этом, а когда он будет в порядке, отправлю домой.
Кажется, Данте был против, но, подумав, кивнул в знак согласия и поднялся. Остальные молча покинули фургон. Внезапно Родриго вспомнил о туфельках. Они были спрятаны как раз напротив того места, где лежал Аристо. Если Данте увидит…
Но принц поблагодарил Маддалену за заботу об Аристо.
– Каресса будет беспокоиться, обычно он всегда неподалеку. С вашего позволения, я ухожу, – Данте поклонился и бросил Родриго, – Увидимся завтра.
Глава 8
– Она здесь, – Карло передал Родриго копье. – Не ошибешься, таких волос нет ни у кого.
– Прекрасное обрамление для ее живого личика, – ответил Родриго, печально вздохнув. – Трудно представить, почему такая девушка не замужем, – он поудобнее устроился в седле и опустил глаза.
– А ты все никак не решишь, работать ли тебе на принца и быть рядом с его дочерью, сознавая, что она для тебя недоступна?
С нескрываемым удивлением Родриго посмотрел на Карло, которого называл братом. Неужели его мысли так легко прочесть?
– Лучше, если бы она уже была замужем, а? – тихо, с чувством продолжил Карло.
– Нет… лучше, если бы я остался во Франции, – признался Родриго.
– Ты увлекся призраком, брат. Памятью о девочке из прошлого. Не секрет, что Джульетта де Алессандро совершенно избалована, все это знают, но, конечно, человека, который хочет жениться на ней, это не охладит. Прекрасна и желанна… а ее отец – принц Монтеверди.
Родриго промолчал.
– Но ты же не всегда будешь здесь, – добавил Карло. – Кроме командования наемниками, Его Превосходительство даст тебе и другие поручения, ты ведь сам сказал, – он понимающе усмехнулся. – Найдем другую женщину. Вылечит сердце… и согреет постель ночью, si?
Родриго легонько похлопал Морелло, направляя его в сторону бойцового поля. Обернувшись через плечо к Карло, он ответил с горечью в голосе:
– Ценю твою заботу, но кажется, ты и сам не представляешь, за какое великое дело берешься ради меня.
– Так ты подарил ей щенка, чтобы тот ее защищал, да? От кого же? – Карло иронично рассмеялся. – Уж не от тебя ли самого?
– Поверь, брат, – поглаживая гриву коня, ответил Родриго. – Если бы у меня был хоть малейший шанс завоевать ее – если бы я имел на это право, – потребовалось бы нечто гораздо большее, чем трехмесячный щенок или даже взрослая собака, чтобы помешать мне.
– Бо никогда тебя не тронет. Он тебя любит, да и ты к нему привязался.
– Щенок еще достаточно молод, чтобы перенести любовь и преданность на Джульетту де Алессандро. Не хотел бы я оказаться на его пути через год.
Карло покачал головой и поднял руки, признавая свое поражение.
– Мария пришла посмотреть на тебя, – хитро улыбнувшись заметил он. – Вот это женщина, не то, что эти бледнолицые gorgio.
– А ревнивый Марко пришел посмотреть на Марию, – криво усмехнулся Родриго. – К тому же у меня нет планов относительно нее.
– Некоторые думают иначе.
Родриго негромко рассмеялся, и тут же раненая щека напомнила о себе. Для него смеяться и улыбаться было так же естественно, как дышать. А теперь и этого нельзя.
– Я не влюблен в Марию, – мягко возразил он, не обращая внимания на досадную боль. Затем тронул шпорами бока Морелло, и конь рванулся вперед.
Как бы я хотел, Карло, чтобы хоть на этот раз, недооценивая женщин, ты оказался прав. Однако, на всякий случай, он будет осторожен.
Прямоугольное поле, где им предстояло показать свое умение, было отмечено веревками с висящими на них цветными вымпелами, развевающимися на ветру подобно яркокрылым птицам.
По обе стороны поля в несколько ярусов стояли скамейки, а скромные навесы защищали зрителей от солнца и дождя. Неподалеку находилась палатка, которую называли «убежище», в ней участники могли надеть или снять доспехи, получить необходимую помощь или просто отдохнуть.
Времени на какие-то особые приготовления просто не хватило. А так как это не официальный турнир, то число и зрителей, и участников ожидалось небольшим.
Джульетта постаралась опоздать, но не осмелилась слишком задерживаться. К ее восторгу, сестра Бернардо Лючия прибыла вместе с мужем, и обменявшись новостями и сплетнями, молодые женщины направились к своим местам. Бернардо тоже был здесь, но без жены, так как Элизабета должна была скоро родить.
Джульетта вполуха слушала болтовню Лючии о событиях во Флоренции. Ее внимание привлек мужчина в черном и белом, ждущий с копьем своей очереди. Копьем нужно было попасть в небольшую мишень на конце шеста. В случае промаха мешок с песком, укрепленный на другом конце, сбивал неудачника с лошади.
Всего было пятнадцать или шестнадцать участников, в том числе Никколо, Бернардо, Витторио, Леон Сарцано, Данте и Родриго. Были здесь и несколько вассалов, а кроме того, Паоло с лучшими наемниками Монтеверди.
Стоял жаркий душный августовский день, редкое дуновение ветерка лишь слегка колебало воздух, насыщенный тяжелыми, густыми ароматами уходящего лета. По лазурному тосканскому небосводу изредка проплывали небольшие облака.
Участники не были полностью экипированы, доспехи в основном прикрывали грудь. Все сняли шлемы, ведь оружие применяли только тупое, а также, как подозревала Джульетта, из-за духоты. Конечно, если бы турнир был официальным, экипировка была бы серьезнее. А такие импровизированные состязания не требовали тяжелых доспехов ни для людей, ни для лошадей.
Чтобы придать происходящему шик, присущий любому турниру, каждый из мужчин сначала подъезжал к трибунам получить благословение дамы. Джульетта с удовлетворением отметила, что Родриго остался в стороне, наблюдая, как жены украшают лентами или яркими полосками материи мужей, а незамужние дамы – тех, кого выбрали сами. Когда Леон подъехал к Джульетте, она устроила целое представление, привязывая серебряную ленту к гриве его коня.
Кое-кто зааплодировал весьма экстравагантному способу показать благосклонность – такой материал был очень дорог. Опустив глаза, девушка украдкой взглянула на человека, которого решила полностью игнорировать. Темноволосая босая цыганская девушка – не та ли, которую Валенти обучал игре на лютне? – робко подошла к нему с алой лентой в руке. Даже со своего места Джульетта смогла увидеть теплую приветственную улыбку поощрения на лице Родриго. Он наклонился и принял ее знак отличия со всей подобающей торжественностью, щегольски отсалютовал, пришпорил жеребца и ускакал к другим участникам, собравшимся в дальнем конце поля.
Дерзость цыганки совершенно неожиданно вызвала раздражение Джульетты. Только тут она заметила маленькую группу Zingari, стоящих в стороне и, очевидно, пришедших посмотреть на происходящее. Среди них особенно выделялась высокая, красивая пожилая женщина, в длинных черных волосах которой сверкали серебряные пряди. Ее осанке позавидовала бы и королева. Маддалена, догадалась Джульетта, бабушка Родриго да Валенти.
При этой мысли девушка решительно отвернулась, обратив внимание на поле. Но происходящее там не давало возможности отвлечься от нежелательных мыслей и чувств. Каждый раз, когда наступала очередь Родриго да Валенти, Джульетта притворялась, что с величайшим интересом слушает возбужденную Лючию, однако ее глаза сами предательски обращались на звук удара копья о дерево. Уши отмечали аплодисменты, неизменно сопровождающие точный удар. Память воспроизводила яркие образы той ночи…
Из всех участников только Родриго и Данте ни разу не промахнулись. Леон, к удивлению Джульетты, был сбит с коня за тур до конца. Потом, к ужасу Лючии, ее отец неожиданно промахнулся… и свалился с лошади.
– Слишком стар для таких дел, – воскликнула она, в больших глазах отразилась тревога. – Ему почти пятьдесят! Анжело и Нардо в расцвете сил, а Никко еще моложе. Для них это естественно. Но зачем отцам, в их-то возрасте, доказывать свою удаль?
Джульетта улыбнулась.
– Так и будет до тех пор, пока они смогут сесть на коня, хотя у Паоло, кажется, больше здравого смысла. Посмотри, как начальник стражи со стороны наблюдает за соревнованиями.
Однако именно Паоло бросился к упавшему Витторио де Алессандро и помог подняться.
– Твой отец крепче, чем ты думаешь, Лючия, – обратилась Джанна к дочери, стараясь казаться невозмутимой. – Посмотри… твой брат знает, что отец не развалится, как марципан, и совершенно не беспокоится.
– Должно быть, я становлюсь чересчур заботливой, – вздохнула Лючия, поглядывая на двух малышей, играющих под присмотром Лизы. – Наверное, все женщины становятся такими, когда появляются дети, – она застенчиво улыбнулась.
Даже с этого расстояния Джульетта видела, как покраснел от смущения дядя. Он помахал Джанне рукой, будто прогоняя саму мысль о падении, и отошел в сторону, чтобы снова взобраться на коня.
Данте подъехал к нему и что-то сказал. Витторио рассмеялся, и братья вместе покинули поле, чтобы понаблюдать за более молодыми, не получившими еще достаточной порции ударов мешком. Джульетта видела, как снова и снова Родриго да Валенти поражает мишень, неустанно и безошибочно.
– Смотри, как задается, пытаясь затмить остальных, pavone, – негромко сказала она Лючии. – Павлин!
Лючия, не сводя с Родриго глаз, в ответ удивленно подняла брови:
– Этот, в скромной одежде? – она покачала головой. – Анжело сказал, что Валенти обучался во Франции. Все знают, какая у Карла прекрасная армия. Он поставил на колени все итальянские государства, это слова Анжело. Неудивительно, что Валенти такой умелый, – она прищурилась, продолжая смотреть на Родриго. – А он красивый, si? Как темный ангел…
Джульетта пожала плечами, чувствуя, как по спине заструился пот, хотя на ней было легкое платье, а над головой висел тент. Они не спасают от влажности, подумала девушка, и тут резкая боль в ноге внезапно напомнила ей о причине крайней нелюбви к Родриго.
– Если тебе нравятся Zingari, – и мысленно добавила – убийцы, прекрасно понимая, что единственная упорствует, ставя ему в вину смерть Марио ди Корсини.
С несвойственной ей целеустремленностью Джульетта отказывалась рассматривать причины и мотивы, заставляющие ее так поступать.
Девушка не заметила недоуменного взгляда Лючии, потому что была занята поисками недостатков у Валенти. Также не обратила внимания и на то, что Каресса пристально смотрит в ее сторону.
Каждый раз, когда Родриго поражал мишень, недовольство Джульетты возрастало. Подошли Данте и Витторио.
– Сейчас более важна артиллерия, – Данте принял от Карессы платок и промокнул влажный лоб. – Времена конных рыцарей миновали. Они должны спешиться и встретить противника в пехотном строю – это признано лучшими тактиками.
Он посмотрел на Джульетту.
– Сарцано считается умелым фехтовальщиком, – в глазах отца было какое-то молчаливое послание дочери, но понять его девушка не могла. – Но и Алессандро известны этим. Твой дедушка обучил нас с Витторио, я занимался с Нардо и Никко… и оказал некоторое влияние на Родриго, когда тот был юным.
Данте помолчал, затем вопросительно поднял бровь.
– Дочка, тебя не поразило его мастерство на поле? – и, не дождавшись ответа, добавил, – Никко просто боготворит его и сможет многому научиться…
– На меня, отец, благоприятное впечатление произвело мастерство Леона. Не понимаю, почему брат восхищается… – тут она решила, что лучше не оскорблять Родриго да Валенти, если отец и брат явно симпатизируют ему. – Э… восхищается сеньором Валенти, когда Леон не уступает тому и держится столь великолепно. У него прекрасные предки – настоящие урожденные дворяне, и такие манеры…
– А… понимаю. Ведь за свою долгую жизнь ты столько повидала, Джульетта, правда? – хотя в глазах Данте светилась насмешка, ответа он ждать не стал. Не обращаясь ни к кому в отдельности, принц сказал:
– Думаю, когда они закончат, мы возвратимся в замок – слишком жарко. А продолжим ближе к вечеру.
Джульетта смотрела, как мужчины один за другим выбывают Из соревнования. Каждый раз, когда Валенти сопутствовал успех, Джульетта злилась еще больше. Вдруг один из слуг привел на поводке Бо.
– Он скулил, madonna, – объяснил юный паж. – Марина приказала привести его к вам.
Он передал девушке поводок, и игривый щенок положил передние лапы на колени Джульетте. Неистово вертя хвостом, он тыкался маленьким черным носиком, обнюхивая все. Джульетта невольно рассмеялась, забыв свое раздражение.
– Он прекрасен, – отметила Лючия. При звуках ее голоса щенок настороженно поднял мордочку и посмотрел на женщину, а затем снова занялся своей хозяйкой. – Где ты его взяла? И что это за собака?
– Le grand chien de Montagne, – внезапно произнес мужской голос, – большая пиренейская горная собака.
Валенти. Джульетта узнала бы этот голос и этот беглый французский где угодно.
Лючия обернулась. Родриго почтительно стоял возле Джульетты, очевидно, ожидая приглашения присоединиться.
– А… вы, должно быть, сеньор Валенти, si?
Джульетта нехотя, сквозь зубы, представила их друг другу. Ее взгляд скользил по Родриго так, будто он был никто. Она вдруг заметила, что соседние места уже свободны.
Джульетта устремила взгляд на поле, так как Бо перенес внимание на бывшего владельца. Мужчины рассматривали рыцарские доспехи на противоположной стороне. Среди них был и Леон Сарцано.
