Текст книги "Огонь луны"
Автор книги: Линда Лаел Миллер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
Мэгги вздохнула и засунула потрепанное газетное объявление между других бумаг, остановив взгляд на маленькой фотографии родителей, сделанной за несколько месяцев до их гибели. Мама, бесстрашная белокурая воздушная гимнастка, дерзкая и красивая. Папа, красивый укротитель львов, а сам кроткий, как ягненок. Как сильно любили они друг друга и свою дочь!
Подавленная одиночеством, которое обычно нападало на нее по ночам, Мэгги прижала фотографию к сердцу, на глазах у нее выступили слезы. Потом она взяла себя в руки. Филип будет ждать ее в Сиднее, и он сдержит свое обещание. Просто она должна верить и держать высоко голову. Шмыгнув носом, Мэгги вынула потрепанный экземпляр «Укрощения строптивой» и стала учить свою роль. Это было вовсе не нужно, потому что она давно уже выучила не только роль Бьянки, но и большую часть роли Катарины и даже Петруччо, чтобы хоть чем-то заполнить долгие дни пути. Но нельзя быть до конца уверенным, когда дело касалось таких вещей.
Почти час спустя из столовой вернулась Тэнси и принесла Мэгги ее порцию чая, ломтик ветчины и намазанный маслом кусок черного хлеба, аккуратно завернутые в льняную салфетку, явно позаимствованную из ресторана первого класса.
– Это вовсе не значит, что я изменила свое мнение, – сказала Тэнси, тряхнув головой, когда Мэгги принялась энергично жевать. – Я по-прежнему считаю, что Филип Бригз и в подметки не годится милашке Рори из Правительственного дома, но теперь я буду держать это мнение при себе.
Глаза Мэгги сверкнули, когда она взглянула на подругу; она поверит ей, когда коровы научатся летать, но у Тэнси явно были самые мирные намерения. Мэгги быстро проглотила хлеб с ветчиной, а чай растянула подольше.
– Спасибо, – не забыла она сказать, когда у подруги появилось на лице раздраженное выражение.
Тэнси моментально смягчилась.
– Некоторые пассажиры высаживаются на берег, – сообщила она, – наводнение их не волнует. Их отправляют на лодках.
Мэгги вдруг представила себе Филипа, стоящего среди сидящих на мели кроликов и развалин Брисбейна, пытающегося разглядеть ее на одной из лодчонок, спущенных с корабля и гребущих к берегу. В мгновение она соскочила с койки и стала натягивать свое серое шерстяное платье.
– И куда это ты намылилась? – строго спросила Тэнси, уперев руки в боки.
– В Брисбейн, разумеется! – ответила Мэгги, вытаскивая из-под койки свою сумку. Волосы рассыпались по ее плечам неряшливыми прядями, но заколоть их не было времени. Прихватив с собой все имеющиеся пожитки, Мэгги выбежала из женской каюты на палубу.
Действительно, четыре лодки поплыли к берегу. Последние лучи заходящего солнца сверкали на поверхности воды так, что смотреть на нее было почти невозможно.
Вдруг над поручнями возникла голова в соломенной шляпе, уставившаяся на Мэгги так бесцеремонно, что она отскочила и стала хватать ртом воздух, прижав руку к груди.
С загорелого обветренного лица ее рассматривали сине-зеленые глаза, потом мужчина, взобравшись на борт по веревочной лестнице, ловко перемахнул через поручни и оказался лицом к лицу с Мэгги. Наглая ухмылка обнажила ровные белые зубы, напыщенным жестом он снял шляпу, под которой оказалась копна черных спутанных волос. Мужчина был огромный, и даже когда он отвесил Мэгги лихой пиратский поклон, ей показалось, что он возвышается над ней подобно башне. Придя в себя, Мэгги метнула на дикаря испепеляющий взгляд и повернулась к нему спиной, собираясь спуститься по лесенке в лодку, а потом переплыть по гладкой водной поверхности в Брисбейн.
– Боюсь, ты опоздала, милашка, – сказал в это время Джон Хиггинс, подняв веревочный трап и переваливаясь через поручни. – Последняя лодка уже уплыла.
Отчаяние Мэгги дошло до предела. Она переступила с ноги на ногу и махнула свободной рукой в сторону «дикаря».
– Если этот – джентльмен – поднялся на борт, значит, какая-то лодка привезла его сюда! А если есть лодка, которая его привезла… – Она замолчала и посмотрела через перила. Лодка, доставившая этого необычного пассажира, выгребала к берегу.
– Вернитесь! – закричала Мэгги.
– Она Янки, – заметил «дикарь» тоном, выражавшим сочувствие и понимание.
– Ага, – согласился Хиггинс, тяжело вздохнув.
Мэгги снова переступила с ноги на ногу, а потом пнула борт парохода.
– Черт, черт, проклятье! – завопила она.
– Ну, все не так уж плохо, – сказал «дикарь», становясь рядом с Мэгги у поручней. Ухмылялся он как-то весело-непристойно, а в голосе слышались ирландские нотки.
– Разумеется, – внезапно вставила Тэнси со вздохом, и взяла Джона Хиггинса под руку. – Этот жеребец… – Тэнси замолчала, явно вспомнив обещание держать свое мнение при себе. – Этот ее мистер Филип Бригз будет ждать в Сиднее, держу пари.
«Дикарь» выгнул черные, как уголь, брови и ловким мужским движением бронзово-загорелой руки надел шляпу.
– Значит, вы проделали весь этот путь затем, чтобы встретиться с Филипом Бригзом?
Глаза Мэгги округлились, встретив спокойно-презрительный взгляд незнакомца.
– Ну да. А вы знаете мистера Бригза?
На щеке австралийца дрогнул мускул.
– Да, знаю. Он работает на меня.
Мэгги порылась в памяти и наткнулась на имя, которое как-то упоминал Филип.
– Значит, вы, должно быть, мистер Маккена.
Вместо ответа последовал короткий, выразительный, хотя и не слишком вежливый кивок. Глаза мистера Маккены скрывала тень шляпы.
– Должно быть, – ответил он. На груди среди темных завитков в вырезе рубашки блеснул золотисто-медный кружок.
Мэгги вдруг осознала, что неотрывно смотрит на него, и она моргнула.
Ее неприятно насторожила холодность, с которой было произнесено имя Филипа Бригза, и она призвала на помощь все свое сценическое мастерство, чтобы обаятельно улыбнуться.
– Тогда вы, должно быть, знаете, что мы с Филипом собирались пожениться.
– Вот как? – сказал мистер Маккена с вежливым участием. – Уверен, это будет новостью для всего Сиднея.
Мэгги провела в море пять долгих недель, наконец, добралась до Брисбейна, а Филип попросту отказался встретить ее, на что она так рассчитывала. А тут еще и босс ее будущего мужа ни словом не поддержал ее, не ободрил. Возможно ли, что Филип не упоминал о своих планах жениться?
К горлу Мэгги подкатил комок, и она почти в отчаянии всматривалась в Брисбейн, пока «Виктория» разворачивалась в сторону Сиднея. Тэнси со своим ухажером прогуливались по палубе, а мистер Маккена остался возле Мэгги, глядя туда же, куда и она, перегнувшись через поручни своим огромным телом.
Стайка бело-серых птичек с прелестной розовой грудкой чудесным видением пронеслась на фоне сумеречного неба. Несмотря на свои сомнения Мэгги улыбнулась.
– Они называются галас, – сообщил мистер Маккена.
Мэгги не могла и не смотрела на своего незваного попутчика. Но если бы посмотрела, то увидела бы жалость в его сине-зеленых глазах, которая была бы для нее невыносима.
– Они очень милые, – сказала она, по-прежнему наблюдая за красивыми птицами, парившими высоко над водой. – Бежите от наводнения, мистер Маккена?
– Не совсем, – последовал хриплый и все же нежный ответ. – У меня дело в Сиднее.
Мэгги глубоко вздохнула и заставила себя посмотреть в эти невероятные глаза.
– Ведь Филип Бригз ждет меня в Сиднее, правда, мистер Маккена? – спросила она.
– Конечно, – вздохнул австралиец, натягивая шляпу на глаза.
Получив слабое утешение, Мэгги расправила плечи и, полная достоинства, зашагала по палубе в свою каюту.
Глава 2
Несмотря на свою грубую одежду Риви Маккена занял каюту первого класса. К этому обязывало его положение, но, кроме того, ему хотелось быть подальше от этой решительной коротышки-Янки со спутанными волосами цвета лунного света и глазами под цвет неба над Куинслендом. Проведя весь день под палящим солнцем на сахарных полях в «Семи Сестрах», своей плантации, расположенной выше по реке, Риви чувствовал сильную усталость и, швырнув шляпу, рухнул на просторную кровать, прикрученную к полу каюты. Сбросив сапоги, растянулся на атласном покрывале, улыбаясь про себя.
Лоретта. Он будет думать о Лоретте. Мысли о любовнице, несомненно, прогонят из головы неряшливую маленькую Янки. Одну за другой воспроизводил он в памяти черты Лоретты: темные блестящие волосы, нахальные карие глаза, кожу цвета слоновой кости, сладкие, как гранат, губы, грудь, которую иначе, как сочной, не назовешь…
Риви беспокойно вздохнул, заложив за голову сильные, огрубевшие руки. Образ Лоретты улетучивался подобно дыму, а на его месте возникало видение нахальной американской крошки. Как ее имя? Что она делает здесь, в Австралии, в семнадцати тысячах миль от дома? Отдалась ли она этой скотине Бригзу или судьба миловала ее?
Риви снова вздохнул. И что такого нашла она в этом лицемерном повесе?
Услышав стук в дверь каюты, Риви вскочил, почувствовав неловкость, словно его мысли звучали так громко, что их услышали все пассажиры. Что ему до того, спал ли Филип Бригз с этой девчонкой? Это не его дело, и, кроме того, у него есть Лоретта.
– Я насчет вашей ванны, мистер Маккена…
– Открыто, – раздраженно ответил Риви, свешивая ноги с койки и садясь.
Вошел стюард, неся блестящее медное корыто, а его помощники притащили огромные ведра горячей воды. Риви знал, что мыло и полотенце лежат в шкафчике на стене каюты. Он дал людям несколько монет в награду за старания и пробормотал, что они свободны. Когда дверь за ними закрылась, он разделся. Пропахшая дымом рубашка и брюки упали к ногам кровати. Риви вытащил из шкафчика большой кусок мыла, халат, несколько полотенец и шагнул в корыто. Вода была такой горячей, что ему пришлось затаить дыхание, но он без дальнейших колебаний погрузился в нее, наслаждаясь тем облегчением, которое это принесло его ноющим мышцам. Жаль, что он не мог растянуться во весь рост. Риви закрыл глаза, положив голову на край корыта, и пожалел, что не заказал себе еще и бренди. Тогда бы у него были те же удобства, что и дома, за исключением Лоретты.
В дверь снова постучали, на этот раз как-то робко, и Риви улыбнулся. Вернулся стюард, и он пошлет его за бутылкой лучшего бренди и доброй сигарой.
– Войдите, – сказал он, погрузившись поглубже в горячую воду.
Дверь открылась, и вместо голоса стюарда он услышал явно женское «О Господи!».
Риви широко открыл глаза и выпрямился, инстинктивно закрывая руками интимные места.
В дверях стояла Янки, с открытым ртом, аккуратно причесанными волосами, которые она уложила вокруг головы в виде сложной короны из косичек и завитушек. Вместо того чтобы убежать, как сделала бы на ее месте всякая нормальная женщина, она просто повернулась к нему спиной, захлопнула дверь и прошептала:
– Извините.
Риви выругался про себя, совершенно растерявшись. Если она, черт бы ее побрал, действительно извиняется, подумал он, так чего же не уходит, чтобы он спокойно мог домыться?
– Что вы хотите? – требовательно спросил он после борьбы с собственными голосовыми связками.
Все еще стоя спиной к Риви, она закрыла лицо рукой. В этот миг Риви Маккена готов был отдать все свое значительное состояние, лишь бы узнать, соизволила ли она покраснеть. Янки тихо прерывисто вздохнула и пролепетала:
– Не хотела мешать вам… мыться, мистер Маккена. Правда. Я по поводу того, что вы сказали про моего Филипа… или, может быть, не сказали…
– Слава Богу, – проворчал Риви, немного успокаиваясь. Погоди, он еще расскажет Лоретте об этом случае. Он осмотрел милую округлость попки этой леди, стройную талию и намек на заметную из-под поднятой руки округлившуюся полноту.
Хотя, была его вторая мысль, возможно, он ничего не станет рассказывать Лоретте.
Маленькая спинка трогательно выпрямилась с претензией на достоинство, а голова гордо вскинулась, хотя девушка так и не повернулась лицом к мужчине, к которому так бесцеремонно ворвалась.
– Я извинилась, – напомнила она язвительно. Ишь, какая едкая! Но ведь Янки известны крепкими нервами.
– Как вас зовут? – строго спросил Риви, потому что не знал, что сказать, а также потому, что ему вдруг ужасно захотелось узнать имя этой коротышки.
– М-Мэгги, – сказала она. – Мэгги Чемберлен. Как… как же мой жених, мистер Маккена…
К этому времени Риви понял всю смехотворность положения и почувствовал, как его губы скривила улыбка. Он откинулся назад – вода при этом хлюпнула – и даже поднял ногу, положив ее на край корыта.
– Ваш жених, – сказал он ленивым тоном. «Господи, полцарства за добрую сигару и бокал бренди!» – Ах да, Филип Бригз.
– Я правильно поняла, что вам не нравится мой Филип? – выпалила мисс Мэгги Чемберлен. – Видите ли, я проделала такой дальний путь, и если я не смогу выйти замуж за мистера Бригза, мне придется скрести полы и выносить ночные горшки целых три года.
Риви почувствовал, что сейчас рассмеется, но он был достаточно джентльменом, чтобы подавить смешок.
– Я не уверен, что это будет хуже, чем выйти замуж за Бригза, – заметил он. – Вас готовили в качестве прислуги?
Узкие плечики вздрогнули.
– Нет, должна сказать! Я актриса, мистер Маккена, и Филип обещал…
– Не говорите, дайте мне догадаться. – Риви взял кусок мыла и принялся намыливать левую подмышку.
Остывающая вода напомнила о том, что купание не может длиться вечно. Но при подобных обстоятельствах, подумал Риви, об этом остается только жалеть.
– Филип обещал жениться на вас и дать роль в пьесе.
Мэгги почти совсем забылась и повернулась лицом к Риви; к счастью, она вовремя остановилась.
– Да.
Риви тяжело вздохнул и намылил другую подмышку. Он редко вспоминал о трех театрах, принадлежащих ему. Для него они были не более чем игрушками для Лоретты, чтобы занять ее чем-то, пока он разъезжал между Мельбурном, Сиднеем и Брисбейном, занимаясь китобойными судами, сахарными плантациями, разведением и выездкой скаковых лошадей.
– Понимаю, – сказал он после очень долгого молчания.
Голос Мэгги слегка дрожал, когда она сказала:
– Если мне следует что-то знать, мистер Маккена, прежде чем я решусь выйти замуж, ваш долг, я полагаю, рассказать мне об этом.
Риви наклонил голову, пока не коснулся лицом воды, и усердно намылил ее.
– У вас есть опыт выступлений, мисс Чемберлен? – Он сам удивился этому вопросу.
Сквозь капающую воду и мыльную пену он заметил, как Мэгги в отчаянии переминается с ноги на ногу, точно так же, как она делала это раньше, когда узнала, что не сможет отправиться на лодке в Брисбейн.
– Будьте любезны, перестаньте увиливать от моих вопросов, мистер Маккена.
Риви принялся поливать голову водой, сильно расплескивая ее в корыте.
– Филип Бригз – лживый, подлый, бесхарактерный слизняк, неестественно преданный своей мамаше, – сказал он. – И уж поверьте мне, мисс Чемберлен, у него не больше намерения жениться на вас, чем у меня. Этого вам достаточно?
Даже сквозь шум воды Риви слышал, как прерывисто она дышит.
– Вы его просто недолюбливаете! – крикнула она, не желая смириться.
Риви потянулся за полотенцем, чтобы вытереть мокрые волосы, и скорчил гримасу за спиной мисс Чемберлен.
– Нет, – иронично протянул он. Его раздражало, что она так втрескалась в этого Филипа Бригза, что проделала более десяти тысяч миль и имела наглость вломиться к человеку, который еще не закончил мыться, – я просто пытался выразить свое почтение к этому джентльмену.
– Незачем грубить, мистер Маккена.
– Не говорите мне о грубости, мисс Чемберлен. Это вы перешли все границы. Или, может быть, все молодые американские леди имеют привычку входить к голым мужчинам?
Неожиданно этот комок решимости и серой шерсти обернулся. Краска горела на щеках Мэгги, ее серые глаза сверкали.
– Я проделала многие сотни миль, мистер Маккена, поверив обещанию человека, которого люблю. У меня нет ни денег, ни рекомендаций, и если то, что вы говорите о Филипе, правда, то у меня не будет другого выбора, кроме как отрабатывать три года… три года, мистер Маккена! – как домашняя рабыня. Лучше бы я осталась в Лондоне, по крайней мере там у меня была роль…
– Значит, у вас есть актерский опыт, – спокойно отозвался Риви, откинувшись в ванной. Благодаря мыльной пене ему не нужно было особенно заботиться о приличиях.
Ее подозрительные серые глаза остановились на медном медальоне, висевшем у Риви на шее. По какой-то непонятной причине он прикрыл рукой талисман, не желая, чтобы Мэгги узнала, что это.
– Я всю дорогу разучивала роль Бьянки из «Укрощения строптивой», – сказала она, переводя несчастный взгляд с руки Риви на его лицо. – Филип мне обещал, что я сыграю Бьянку.
Риви ощутил вдруг сочувствие к этой девушке и скрыл его за хриплым:
– Полагаю, вам больше подошла бы роль Катарины.
Надежда вспыхнула в чудесных серых глазах, но тут же угасла.
– С вашей стороны крайне жестоко издеваться надо мной, мистер Маккена, называя меня строптивой.
«Лоретта убьет меня за это», – подумал Риви с неожиданным спокойствием. Он медленно отпустил медальон, висевший на шее, и провел пальцами по мокрым волосам.
– Совсем напротив, мисс Чемберлен, я сделал вам комплимент. Немногие женщины решатся сыграть Катарину, а вы сможете. Роль ваша, если вы хотите ее.
Мэгги попятилась к двери, нащупывая ручку за спиной. Ее прекрасные глаза расширились, полные подозрительности и надежды.
– Пожалуйста, не дразните меня, мистер Маккена. Я проделала такой путь только затем, чтобы разочароваться во всем, и с вашей стороны было бы жестоко ухудшать мое положение.
– Если вы хотите получить эту роль, – устало повторил Риви, глубже окунаясь в воду и вздыхая, – приходите в дом номер пятнадцать по Джордж-стрит, как только мы пришвартуемся в Сиднее.
Девушка не уходила, топчась на месте и вглядываясь в лицо Риви, пытаясь, как он предполагал, читать по нему.
– Но я подписала договор, чтобы отработать три года за свою дорогу…
Риви нетерпеливо махнул рукой, горя желанием, чтобы эта девчонка поскорее убралась. Его низменные инстинкты выдвинулись вперед, пробужденные, вероятно, тем невероятным обстоятельством, что эта молодая девушка не только ворвалась к голому мужчине, но и имела смелость остаться и спорить с ним. Ему казалось, что настоящая леди в подобной ситуации бежала бы со стыдом, и позором.
– Боже правый, мисс Чемберлен, – зарычал он, – вы никогда не устаете от болтовни? Я выкуплю ваши чертовы бумаги, если нужно, только затем, чтобы вы убрались отсюда, пока я не забыл о правилах приличия и не взял на себя заботу проверить, до какой степени Филип Бригз обманул вас!
И снова щеки Мэгги из нежно-абрикосовых стали ярко-алыми. Наконец она открыла дверь и выскользнула, захлопнув ее за собой. Риви бросил хмурый взгляд на то место, где стояла Мэгги. Удалось ли мисс Чемберлен избежать более интимного внимания Бригза? Принимая во внимание ее бесстыдство, едва ли. Эта мысль привела Риви в бешенство, и он швырнул ей вслед кусок мыла.
Мэгги не составило труда избегать встреч с мистером Маккеной до конца оставшегося пути: просто ей нужно было держаться своей части судна и никогда не смотреть в сторону кают первого класса. Она ела в женской каюте, сидя, скрестив ноги, на своей койке. Ее странное настроение приводило Тэнси в замешательство, и она ходила взад-вперед перед койкой Мэгги.
– Ты ходила в каюту Маккены, Мэгги Чемберлен, я знаю! – говорила она свистящим шепотом. – Джон Хиггинс видел тебя собственными глазами! О чем ты думала, когда решилась на такое? Конечно, ты не похожа на тех женщин, которые сходят на Тесдей-айленд…
Намек Тэнси больно уколол Мэгги, и она не захотела скрывать этого. Женщины высаживались на Тесдей-айленд, чтобы стать «экономками» у одиноких мужчин. Это были самые отпетые потаскушки. Мэгги вскочила с полки – тарелка загремела по полу – и встала нос к носу с Тэнси.
– Как ты смеешь предполагать, что я занималась в той каюте чем-то аморальным, Тэнси Куин?
Тэнси отступила на шаг, но в ее голубых глазах сверкнул огонек.
– Дорогуша, я ничего такого и не думала. Просто… ну, после того, как ты тут распространялась насчет того, что нужно сохранить невинность для первой брачной ночи, все это выглядит несколько странным.
Вся ярость Мэгги испарилась, и она рухнула на койку, как лопнувший воздушный шарик.
– Я была в отчаянии, – сказала она. – Мне нужно было знать, почему мистер Маккена вел себя так странно, когда я представилась невестой Филипа.
Тэнси села рядом с Мэгги и нерешительно взяла ее за руку.
– И что он сказал?
– Страшные вещи, – ответила Мэгги, и из глаз ее полились жгучие слезы. – О Тэнси, он презирает Филипа!
Натруженная рука Тэнси погладила гладкую руку Мэгги, и хотя ей очень хотелось, но она удержалась, чтобы не сказать: «Я же тебе говорила».
– Ну, он очень красив, этот мистер Маккена. Настоящий мужчина с головы до пят. Бьюсь об заклад, он мог бы заставить девушку пережить кое-что ужасное!
И хотя она даже перед лицом смерти ни за что не призналась бы в этом, но у Мэгги было то же чувство с тех пор, как она ворвалась в каюту Риви Маккены и застала его в ванной. Она вспомнила его широкую грудь и покрывавшие ее темные мокрые завитки волос, вспомнила его сильные руки и игривый блеск сине-зеленых глаз. При виде его по ее телу разлился странный жар, и, хотя уже прошли целые сутки, любопытные желания не оставляли ее.
Нисколько не смутившись тем, что Мэгги не ответила, Тэнси продолжала:
– Я расспросила Джона Хиггинса о нем, такое меня разобрало любопытство, и он сказал, что мистер Маккена один из самых богатых людей в Австралии. Приехал сюда из Ирландии, когда был еще совсем сосунком, и нажил состояние. – Но вдруг глаза Тэнси погасли, улыбка исчезла. – У него есть любовница, и, если верить Джону Хиггинсу, хорошенькая, как ангел.
Мэгги не могла понять, почему ей захотелось расплакаться, упасть лицом вниз на койку, молотить кулаками по подушке и выть. Разумеется, ничего этого она не сделала, она просто вскинула подбородок и сказала:
– Он обещал выкупить мои бумаги, если это необходимо, и дать мне роль в «Укрощении строптивой», так что какое мне дело до того, что у него есть любовница?
Тэнси вытаращила глаза и разинула рот.
– Выкупить твои бумаги? Дать тебе роль? А что он просит взамен?
– Ничего, – резко ответила Мэгги. – Совсем ничего.
Тэнси почесала большим пальцем переносицу и в отчаянии помотала головой.
– Господи, Господи, Господи! Видать, зря я за тобой приглядывала!
Мэгги негодующе вскочила с койки и полезла под нее за своей сумкой. Достав ее, принялась складывать и перекладывать скромное содержимое, стараясь не разговаривать с Тэнси Куин и даже не смотреть на нее.
Вскоре после полуночи «Виктория» бросила якорь в гавани Сиднея.
Уставшие, с трудом разбирая дорогу в густой тьме, сотня женщин-иммигранток сошла с корабля по настеленным доскам, в то время как пассажиры первого класса высаживались на берег по другому трапу. Смех и теплые приветствия раздавались над водой, усиливая одиночество тех, кого никто не встречал. По этой причине женщины жались друг к другу, когда Джон Хиггинс, высоко подняв над головой фонарь, вел их в длинное, похожее на сарай здание. Мэгги увидела что-то похожее на водоросли, развешенные по стенам и краем глаза заметила крысу, метнувшуюся по голому деревянному полу. Там не было ни мебели, ни еды, никого, кто мог бы предложить им теплый прием.
– Похоже, мы все будем тут жить, как свиньи! – бодрым голосом пропела Тэнси.
За этим последовала гнетущая тишина. Мэгги, как и остальные женщины, была не в силах вымолвить ни слова от подобной перспективы… Тэнси с болезненным сочувствием окинула взглядом своих товарок.
– Ну, нечего делать такие постные мины, утром за нами приедут фургоны, ясным ранним утром.
Мэгги думала о том, что ей сказал мистер Маккена: она должна прийти в дом пятнадцать по Джордж-стрит, как только судно пришвартуется в Сиднее. Принимая во внимание столь поздний час, такое едва ли было возможно, но ради этого можно было потерпеть одну ночь на жестких водорослях в компании крыс. Привыкшая действовать тут же, как только какая-либо мысль приходила ей в голову, Мэгги выбралась из сарая во двор и пошла по слабо освещенному тротуару к тому месту, где пассажиры первого класса садились в коляски и экипажи. В свете уличных газовых фонарей Мэгги пыталась отыскать Риви Маккену, давно уже оставив мысль о том, что Филип будет ждать ее здесь, готовый отвезти туда, где можно вымыться и лечь в чистую постель. Интуиция подсказывала ей, что Тэнси была права насчет мистера Бригза, и что мистер Маккена сказал ей правду о нем. Она даже удивилась, как ее сердце выдержало такой удар.
В золотом свете уличных фонарей сновало множество людей, и прошло некоторое время, прежде чем Мэгги разглядела мистера Маккену. Когда она увидела его, то чуть было не убежала. Рядом с ним, почти до неприличия близко, стояла высокая женщина в роскошном белом шелковом платье, украшенном винно-красным бархатом и того же цвета маленькой шляпке с пером. Ее затянутые в перчатки руки самым фамильярным способом двигались вверх-вниз по его бокам.
– Дорогой, от тебя все еще пахнет сахарными полями! – проворковало видение, а смех зазвенел в ночи, как звон далеких колокольчиков. – Но я так рада, что ты здесь.
Риви Маккена пробормотал: «Лоретта», – и склонил свою изумительную голову, чтобы поцеловать женщину, которая прижалась к нему так сильно, что Мэгги, зачарованно наблюдавшей за ними, захотелось узнать, что еще делают, целуясь, кроме того, что прижимаются губами. Вполне ясно, что происходит что-то более сложное, и просто обидно было не знать, что же именно.
– Гм, – сказала Мэгги, давая им понять, что она здесь.
Казалось, мистер Маккена не спешил прерывать поцелуй: его руки обнимали тонкую талию женщины и слегка приподнимали ее, еще более озадачив таких невежественных наблюдателей, как Мэгги.
Чувствуя неловкость, но ничуть не завидуя, Мэгги тем не менее нашла в себе смелость снова прочистить горло, на этот раз громче. Поцелуй прервала женщина, положив маленькие ручки на грудь Риви и с деликатным вздохом склонив голову набок. В свете фонарей блеснули большие карие глаза, убийственно взглянув на Мэгги.
– Да?
Теперь Мэгги пожалела, что не осталась с Тэнси в ужасном сарае среди женщин, водорослей и крыс. Прежде чем она успела подумать об ответе, мистер Маккена окинул ее столь же холодным, как и у его подруги, взглядом и сказал:
– Утром, мисс Чемберлен, утром.
Мэгги почувствовала себя ребенком; даже в темноте она болезненно ощутила разницу между ее одеждой и платьем любовницы мистера Маккены. Были и другие различия – в возрасте, опыте и искушенности, которые так тяжело было вынести.
– Да, благодарю вас, – глупо сказала она, поворачиваясь, чтобы уйти.
Она подождала на улице, пока не остынут горевшие щеки.
– Кто это, скажи на милость? – застенчиво спросила Лоретта, заставляя кучера ждать, играя воротником пропахшей дымом рабочей рубахи Риви.
Риви начал терять терпение: не место и не время было обсуждать эту Янки. Ему хотелось поскорее доехать до дома, заглянуть к Элизабет и понежиться, наконец, в страстных объятиях Лоретты, которая доведет его до умопомрачения.
– Просто девушка, – ответил он.
Но Лоретта не шелохнулась, ноги ее словно вросли в мостовую, а темные глаза изучали лицо Риви.
– Утром, ты сказал. Риви, что должно произойти утром?
Риви вздохнул. В таком случае утро должно наступить прежде, чем он сможет дать волю своим желаниям, мучившим его с того момента, как мисс Мэгги Чемберлен так бесцеремонно ворвалась к нему в каюту.
– Филип Бригз обещал жениться на ней, – сказал он. – Она проделала весь этот путь из Англии в надежде стать его женой. Единственное, что я могу сделать, это присмотреть, чтобы она нормально устроилась.
Руки Лоретты сжали воротник Риви.
– Не могу понять, почему ты должен убирать за беднягой Филипом.
Риви никогда не любил Лоретту, но она ему нравилась. А теперь это чувство по непонятной причине начинало слабеть. Когда он посмотрел на нее, пальцы Лоретты отпустили его воротник и скользнули к медному амулету, прятавшемуся в густых волосах на его груди.
– Ты пытаешься отвязаться от меня, Риви? – тихо спросила Лоретта, и Риви понял, что так оно, видимо, и есть. На самом деле, признался он себе, ему хочется, чтобы именно Мэгги Чемберлен вошла в его дом и легла в его постель. Он молчал, и Лоретта обвила его руками, напоминая о своем неподражаемом умении. Взгляд ее устремился в сторону освещенного барака, в котором эмигранты проведут длинную ночь. На лице ее появилось задумчивое выражение, различимое даже в темноте.
– Значит, мне нужно быть очень, очень заботливой, чтобы ты оставался счастливым, любовь моя, – сказала она. – Очень заботливой и осторожной.
Почувствовав растущую неприязнь там, где прежде была настоящая привязанность к Лоретте, Риви как-то грубо втолкнул ее в экипаж и взобрался вслед.
– Как Элизабет? – спросил он, когда коляска катила по мостовой.
Лоретта вздохнула и слегка придвинулась к Риви. Прекрасно зная, что ее грудь касается его руки, она потянулась, чтобы снять шляпку.
– Она просто ужасна с тех пор, как ты уехал, – ответила Лоретта. – К счастью, твоя племянница – проблема ее няньки, а не моя.
– Действительно, к счастью, – спокойно отозвался Риви.
Лоретта ощетинилась.
– Риви, мы же с тобой договорились, что ни о каких детях я заботиться не стану!
– У Элизабет в этом мире нет никого, кроме нас. Неужели тебе совершенно чужды женские чувства, Лоретта?
– Ты прекрасно знаешь, Риви Маккена, что у меня нет недостатка в «женских чувствах». Просто я известная актриса, вот и все, а моя репутация…
– Если то, что ты являешься моей любовницей, не повредило твоей репутации, то с какой стати ей должно повредить воспитание Элизабет?
В свете уличных фонарей было видно, что в прекрасных глазах Лоретты стоят слезы.
– Что на тебя нашло, Риви? Ты просто невыносим. Это все та девчонка? Та эмигрантка?
Риви молчал.
– Значит, я была права, – в отчаянии прошептала Лоретта. – Ты ведь хочешь ее, да, Риви?
Он ответил не сразу; в конце концов, вот уже несколько лет Лоретта была его любовницей, и какие-то чувства к ней у него все же были.
– Да, – ответил он, наконец, моля Бога, чтобы это было действительно ложью. – Да, я хочу ее.
Лоретта поднесла руки к лицу и начала всхлипывать, что напомнило Риви ее выступление в последней пьесе. Во втором акте она плакала так же убедительно.
Когда экипаж подъехал к роскошному белому особняку, выходившему фасадом на залив, Риви вышел, помог выйти расстроенной Лоретте и отпустил кучера.
В ту ночь, впервые за несколько лет, Лоретта и Риви спали под одной крышей в разных постелях.
