Текст книги "Вслед за луной"
Автор книги: Линда Кук
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Паэн, приблизившись к костру, поднял меч и осадил Арсуфа. На языке своего детства он отдал распоряжения людям, сбившимся перед ним в испуганную кучку.
– Отпустите женщину! – рявкнул он. – Дайте ей дорогу, не то я заберу вас с собой прямо в ад!
Тот смельчак из толпы, который держал в руках факел, выступил вперед и шлепнул по крестцу упирающуюся кобылу, ударив ладонью по кровоточащей ране на ее крупе. С неистовым ржанием, которое вполне могло сравниться с громким криком Паэна, лошадь начала отчаянно брыкаться и как безумная завертелась из стороны в сторону, пытаясь дотянуться до больного места.
Женщина держалась, как могла, однако чуть было не свалилась с седла прямо под бешено бьющие копыта. Взревев от ярости и размахивая мечом, Паэн расчистил к Джоанне путь, стащил ее со спины взбесившейся кобылы и помчался вместе с ней к лесу.
В пылу схватки плащ Джоанны обмотался вокруг ее головы, заглушая отчаянные крики, когда лошадь Паэна стремительно неслась прочь от Рошмарена.
– Тише, – проворчал он. – Не пугайтесь, это я. Ее обернутая плащом голова тут же взметнулась вверх, а руки, запутавшиеся в складках, пытались освободить лицо.
– Моя лошадь…
– Поскакала назад к воротам. – Он откинул капюшон с ее волос и усадил перед собой в седло. – Стрела угодила ей в круп. Вы все равно не смогли бы далеко на ней уехать.
Джоанна вдруг напряглась, затем издала предостерегающий возглас:
– Сзади!
Паэн извлек из ножен меч и резко развернул Арсуфа. Вывалившись из седла, женщина с приглушенным стоном рухнула на опавшую листву и, быстро вскочив на ноги, бросилась бежать под защиту деревьев – Вернитесь! – крикнул ей Матье.
Паэн соскочил с коня и вложил меч в ножны. Будет трудно найти ее в полной темноте, тем более что в суматохе она может случайно напороться на обнаженное лезвие.
Он бросил беглый взгляд через плечо. Костер остался далеко позади, его бледный свет казался призрачным мерцанием, пробивавшимся сквозь заросли. Луна над их головами уже стояла в зените, бросая тревожные отблески на узкую просеку, в которой исчезла вдова Мальби. Из ночного мрака до него доносились слабые звуки человеческой речи Очень скоро бретонские дозорные у костра наберутся смелости и последуют за ними выяснить, что сделал призрак их Покойного хозяина со злополучной англичанкой.
Паэн остановился. Однажды он уже забыл об осторожности во время той роковой стычки в Нанте, и это едва не стоило жизни ему и Матье. Повернув обратно, он взял в руку поводья Арсуфа.
– Поезжай дальше один, Матье. Если она не вернется до захода луны, я буду ждать тебя у стен аббатства.
– Если бретонцы увидят вдову выходящей из леса, они могут со страху ее застрелить.
– Она сама должна это понимать, – отозвался Паэн и повернулся к лесу. – Будь у нее ума чуть больше, чем у козы, а смелости больше, чем у наседки, она бы давно уже объявилась, тем самым избавив нас от стрел дозорных, – громко сказал он.
Услышав робкий шорох приближающихся шагов, Паэн сделал знак Матье соблюдать тишину и держать наготове меч. Джоанна ступила на залитую лунным светом поляну и остановилась так, чтобы Паэн не мог до нее дотянуться.
– Вы не говорили мне, что вас двое. Может быть, с вами есть еще кто-то?
– Нет. Только Матье и я. Женщина обернулась к Матье:
– Я узнала ваш голос. Вы тот самый новичок из гарнизона замка.
– Да, – ответил Матье. – Мне даже еще не успели выплатить жалованье.
– А я не плачу шпионам.
– Шпионам?! – вскричал Матье. – Если я и шпионил, то ради вашего же блага, мадам!
– Говори громче, – огрызнулся Паэн, – и тогда, быть может, дозорные вернут тебе твое жалованье на кончике стрелы. – Он вскочил в седло и осадил Арсуфа рядом с вдовой. – Если вы хотите ехать с нами, поторопитесь.
– Я еду с вами. – Джоанна отвела лицо в сторону, подальше от лунного света. Спустя мгновение она снова обернулась к Паэну и протянула ему руки.
– Я готова, – произнесла она Паэн положил ладонь на круп Арсуфа и, окинув вдову Мальби испытующим взглядом, высвободил сапог из стремени.
– Тогда взбирайтесь в седло сами. Я и так уже достаточно проявил о вас заботы, но вы не выказали мне никакой признательности…
Она опустила руки и отступила на шаг.
– Я отблагодарю вас, как только выберусь из этого места. У меня дома найдется достаточно золота для вас и вашего приятеля, клянусь вам.
– О золоте мы поговорим позже, мадам. А сейчас поскорее взбирайтесь в седло.
Джоанна не колебалась больше ни мгновения. Ухватившись за луку, она вставила ногу в изящном башмачке в стремя и даже не поморщилась, когда Паэн бесцеремонно подхватил ее под мышки и усадил перед собой.
– Если на нас нападут, – прошептал он, – не пытайтесь слезть с лошади и не двигайтесь. Я скажу вам, когда надо спуститься вниз, если это вообще потребуется.
Джоанна чуть подалась вперед и, согнув ноги в коленях, пристроила их на луку седла.
– Только не сочтите меня неблагодарной, – обратилась она к Паэну. – Я знаю, что там, у сигнального костра, вы сделали все, что могли…
– Все, что мог? – насмешливо протянул он. – Я спас вам жизнь, мадам!
– Я как раз собиралась проехать мимо костра, когда появились вы.
– И вас чуть было не подстрелили. Неужели вы не понимаете, что те, кто рискует путешествовать в ночь Самхейна, не должны пробираться тайком – иначе их могут принять за призрак? Почему вы не отвечали на окрики дозорных? Стоило вам назвать свое имя…
– И сделаться легкой добычей для врагов?
– Тогда почему вы выехали через главные ворота? Вы же знали, что там сейчас полно воинов.
– Я не встретила ни одного из них, пока не миновала ворота. Откуда мне было знать про костры? Обычно огни Самхейна зажигают внутри стен замка и в домах, то есть там, где собираются порядочные люди. Что же до сигнальных костров, то их разводят и оставляют без присмотра, потому что никто, кроме воров и разбойников, не станет бродить по округе глубокой ночью – по крайней мере так поступают у нас в Йоркшире.
За их спинами чуть слышно фыркнул Матье. Паэн пожал плечами. Джоанна зашевелилась, устраиваясь поудобнее.
– Я направлюсь в Динан, – сказала она. – Мой дядя продает шерсть в этом порту, и я смогу найти там торговца, который хорошо его знает и охотно одолжит мне золото, чтобы оплатить дорогу домой.
– Только не в Динан! – отозвался Паэн. – Там вы не будете в безопасности. Лучше я отвезу вас в Нормандию.
– Нет, я поеду к своим знакомым в Динан. Уверяю вас, там мне ничто не грозит.
– Если вам угодно расстаться с жизнью в Динане после всех усилий, которые я затратил, чтобы спасти вам жизнь, тогда добирайтесь туда сами! – заявил Паэн. – Советую остаться со мной до рассвета, – помолчав, добавил он, – а завтра утром мы решим, как с вами быть.
Глава 5
Не прошло и часа после ее бегства из Рошмарена, как Джоанна уже лишилась своей кобылы и оказалась в обществе двоих разбойников, один из которых явился к ней в спальню посреди ночи, чтобы предупредить о грозящей опасности, а другой за несколько дней до того нанялся в гарнизон Рошмарена, чтобы шпионить за обитателями замка.
По правде говоря, она была признательна им обоим за своевременное появление возле сигнального костра. Не знакомая с обычаями Самхейна, бытующими в Рошмарене, Джоанна никак не ожидала застать недалеко от главных ворот большую группу вооруженных людей. —Когда же ее обнаружили, она даже предположить не могла, что один вид вдовы Ольтера Мальби верхом на хорошо знакомой всем кобыле испугает дозорных настолько, что они решатся напасть на нее. По-видимому, первый из двух разбойников – тот, на чьей лошади она сейчас ехала, – был прав, утверждая, что у нее имелись враги среди людей ее покойного мужа.
О том, чтобы продолжить путешествие самостоятельно, и речи быть не могло. Ее лошадь исчезла, и, кроме того, у нее не было никакого желания оказаться одной на дороге, ведущей в аббатство, даже если бы ей удалось отыскать ее в темном лесу. Эти разбойники спасли ей жизнь, более того – ни разу не пытались угрожать или оскорблять действием и объезжали стороной крохотные деревеньки, ютившиеся под стенами Рошмарена. После часа езды сквозь ночной мрак Джоанна поняла, что непосредственной опасности для ее жизни нет, но тем не менее не отнимала руки от небольшого кинжала, который спрятала под широким узорчатым поясом платья.
Они продолжали свой путь среди посеребренных луной дубов, следуя друг за другом между толстыми стволами деревьев, углубляясь все дальше и дальше в лес. Один раз они остановились, и мужчины обменялись несколькими словами насчет убежища, однако Джоанна не заметила поблизости никаких признаков тропинки или человеческого жилья.
По-видимому, убежищем для наемных убийц служила какая-нибудь потайная пещера или лачуга, расположенная далеко от тех дорог, по которым путешествовали порядочные люди, – настолько уединенная, что никто, кроме разбойников и бандитов, о ней и не подозревал. Люди, в чьем обществе она находилась, казались ей ничуть не менее опасными, чем беглые преступники, нередко встречавшиеся в этих Богом забытых местах.
Джоанна напомнила себе, что сейчас уже слишком поздно сожалеть о том, что она доверилась своему спутнику, и вряд ли имело смысл строить догадки по поводу его порядочности. Он не захотел посягнуть на жизнь женщины и даже взял на себя труд проникнуть в замок, чтобы ее предостеречь. Во всем остальном он оставался для нее загадкой.
Эти люди вправе были рассчитывать на золото за свои труды, не говоря уже о ее признательности, но лишь тогда, когда они доставят ее в Динан в целости и сохранности. Почему они отказались отвезти ее туда? Неужели они пользовались настолько дурной славой, что опасались быть узнанными в большом городе при свете дня?
Она исподволь пыталась выведать у своих спутников, куда они направляются, однако ответом ей были молчание и вежливые расспросы о ее самочувствии.
Наконец Джоанна задремала в седле, а когда проснулась, оказалось, что они все так же едут вперед в слабом свете клонившейся к закату луны. В холодной безветренной ночи цоканье лошадиных копыт, ступающих по сухой листве, казалось особенно громким и могло навести хищников на их след. Когда луна зайдет, на несколько часов воцарится полный мрак, и тогда лесные звери смогут подкрасться к ним незамеченными.
– Мы уже близко?
– Близко от чего?
– От вашего логова.
– У меня нет логова.
– Тогда от вашего дома.
– Дома у меня тоже нет.
Повисло молчание, и Джоанне захотелось вновь услышать голос своего спутника.
– Как ваше имя, сударь?
– Паэн.
– Вы бретонец?
– Да.
И опять последовало долгое молчание, которое вот уже в который раз нарушила Джоанна:
– У вас в Динане есть враг, который может причинить вам вред, если вы появитесь там открыто? В таком случае вы можете покинуть меня, не доезжая до города…
– У меня в Динане нет врагов, зато у вас они есть – по крайней мере один. Я не повезу вас навстречу гибели, от которой едва спас этой ночью.
– Откуда вам известно, что они ждут меня в Динане? Он направил коня в обход каменной глыбы, а затем чуть слышно прошептал прямо в ухо Джоанне:
– В Динане, в одном из прибрежных трактиров, юноша с арфой ждет человека, чтобы вручить ему пятьдесят золотых монет, когда он принесет весть о вашей смерти. По моему убеждению, Джоанна Мерко, это и есть ваш враг. Вам не стоит отплывать в Англию из этого порта.
– Я могла бы получить там помощь от одного из друзей моего дяди – золото для вас и вашего приятеля, а также корабль, который доставит меня домой. Во всей Бретани нет другого порта, где бы я могла встретить знакомых…
– И где ждет человек с золотом, предназначенным для вашего убийцы.
Они остановились возле глубокой пещеры в гранитной скале и спрятали там лошадей. Словно в насмешку подражая манерам благородного рыцаря, Паэн протянул Джоанне руку, чтобы помочь ей слезть с седла и поддержать ее, пока ее затекшие ноги делали первые шаги по земле. Затем он попросил ее подождать, а сам сгреб опавшие листья в мягкую кучу.
– У нас нечем разжечь костер, – пояснил он. – Воспользуйтесь листьями, чтобы согреться, и, если вдруг возникнут какие-нибудь осложнения, укройтесь в пещере, в самом темном углу. Там вас никто не заметит.
Джоанна опустилась на сухие листья и повернулась к Паэну.
– А вы где будете?
– Тут же, рядом. А теперь спите. До рассвета уже недалеко.
Желтая луна опустилась за кроны деревьев, и в этот последний миг ее свет проник сквозь плотную листву, обрисовав силуэты древних исполинских дубов. Затем все вокруг погрузилось во мрак.
В темноте Паэн и Матье тихо беседовали друг с другом. Джоанна пыталась уловить смысл их слов, но, прежде чем ей это удалось, незаметно погрузилась в сон.
* * *
Паэн разбудил ее, когда было еще темно, и она начала протестовать, что спала совсем недолго и до рассвета осталось несколько часов. Наконец она поднялась со своего ложа и, удалившись на некоторое расстояние от лагеря, воспользовалась драгоценным мигом уединения, чтобы кое-как умыться росой, скопившейся в трещине на холодном камне. Затем встряхнула косу, чтобы освободить волосы от застрявших в них листьев, и вернулась к месту ночлега.
К этому времени уже совсем рассвело, и Джоанна в первый раз увидела лицо Паэна. Оно оказалось именно таким, каким она его представляла, разглядывая при лунном свете две ночи назад: яркие, глубоко посаженные глаза лазурно-голубого оттенка, темные волосы – в густых прядях застряли капельки утреннего тумана – и рельефные, превосходно вылепленные черты прирожденного аристократа.
Его губы медленно изогнулись в улыбке – той самой, которую она заметила тогда в своей залитой серебристым сиянием спальне.
– – Как видите, – произнес Паэн, – я вовсе не сатана, явившийся по вашу душу.
Джоанна приняла у него бурдюк с водой, а Матье протянул ей большой кусок хлеба.
– Не беспокойтесь, – сказал он. – Мы позавтракаем, как только доберемся до аббатства.
Джоанна отложила хлеб, даже не попробовав.
– Аббатства? Вы имеете в виду аббатство возле раки Святого Мартина? Матье кивнул.
– Именно туда мы и направляемся. Джоанна покачала головой.
– Сестра моего покойного мужа и Адам Молеон должны в полдень выехать в аббатство Святого Мартина. Паэн нахмурился:
– После вашего исчезновения – вряд ли. Мы доберемся до аббатства через пару часов. Если мы заметим там кого-нибудь, кроме монахов и паломников, мы просто проедем мимо и никто не узнает о том, что мы там были. Если опасности нет, мы найдем для вас еду и купим лошадь.
– Далеко ли мы от того места, где вы.., где вы должны были меня подстерегать?
– Вас должны были убить на большой дороге к северу отсюда, примерно на полпути от Рошмарена до аббатства. Если даже кто-нибудь установил слежку за этим местом, они находятся слишком далеко к северу от нас, чтобы услышать цокот копыт наших лошадей. – Он посмотрел на светлеющее небо и взял у нее из рук хлеб. – Поедемте. Вы с тем же успехом сможете перекусить в дороге. Нам нужно успеть закончить наши дела в аббатстве еще до полудня.
Джоанна последовала за Паэном к его лошади и была приятно удивлена, когда он подсадил ее в седло и снова сунул ей в руку кусок хлеба.
– Монахи непременно меня узнают, – заметила она. – Я уже привозила им пожертвования на Пасху и еще раз в середине лета.
Паэн вскочил в седло позади нее и провел рукой по ее волосам. Затем протянул ей ладонь, на которой лежал крохотный листочек.
– Я сомневаюсь, что монахи узнают вдову Мальби в женщине, которая сидит в седле впереди меня и выглядит так, словно ей пришлось путешествовать через все герцогство. – Он взял в руки ее тяжелую косу. – Ваши волосы напоминают по цвету молодое дерево, – заметил он. – И листья смотрятся на них великолепно.
Странные слова для наемного убийцы. Джоанна в изумлении обернулась к нему, и хлеб упал на покрытую листьями землю.
Матье хотел было слезть с седла, чтобы подобрать хлеб.
– Не надо, – остановила его Джоанна. – Благодарю вас, я не голодна.
Паэн направил коня из убежища в скалах.
– Неужели страх отбил у вас аппетит?
– А я нисколько не боюсь. Паэн пожал плечами.
– До аббатства не так уж далеко. Там вас ждет горячая еда. – Он отпустил ее косу, и та снова легла ей на плащ. – Я не смогу доставить вас к побережью, если вы и дальше будете отказываться от еды. Вы потеряете силы от голода и тогда наверняка не выдержите путешествия.
– Выдержу. Главное – найти хороший корабль, большое купеческое судно, вроде тех, которые отплывают из Динана.
Паэн за ее спиной вздохнул.
– Мне еще ни разу не приходилось встречать человека, будь то мужчина или женщина, который с таким упорством рвался бы навстречу собственной гибели. Если вам угодно умереть в расцвете лет, мадам, – воля ваша, но только после того, как я сам посажу вас на корабль, отплывающий в Англию из любого другого порта, кроме Динана. И если вы все же решите вернуться в Динан, молю Бога, чтобы мне не пришлось больше услышать ни единого слова о вашей судьбе. Я буду считать себя круглым дураком, избавив вас от быстрой и легкой смерти в Рошмарене и отпустив на все четыре стороны лишь для того, чтобы вы снова угодили в ловушку.
– Если бы я могла послать весточку знакомому моего дяди…
* * *
Они выехали из леса и вскоре оказались на пустынной дороге, ведущей к аббатству Святого Мартина. Спустя несколько минут, въехав в узкие монастырские ворота, Паэн и Матье сняли со своих коней седла и седельные сумки и привязали животных к деревянному столбу во дворе конюшни вместе с другими лошадьми, принадлежащими гостям аббатства. Легкое пожатие руки предупредило Джоанну, что ей не следует разговаривать ни с монахом у дверей странноприимного дома, ни с многочисленными паломниками, которые провели ночь Самхейна в безопасности за оградой святой обители.
Джоанна приняла хлеб и сыр из рук рябого послушника и отыскала свободную скамью у стены. Она уселась как можно дальше от группы пожилых дам и принялась за еду. Паэн оказался прав. С плащом, покрытым дорожной пылью и сухими листьями, капюшон которого почти полностью скрывал ее лицо, хозяйка Рошмарена вполне могла остаться не узнанной монахами, которые еще совсем недавно принимали золото из ее рук.
Матье вскоре присоединился к Джоанне, встав между ней и длинным столом, предназначенным для состоятельных гостей аббатства, заплативших за хлеб и место в трапезной, Заметив следы ударов на кольчуге Матье и перстни с драгоценными камнями на его длинных пальцах, пожилые женщины дружно поднялись со скамьи и перешли в самый дальний угол деревянного строения. Сквозь легкий дымок, поднимающийся от ямы с горящим углем, они пристально разглядывали Джоанну и ее спутника, о чем-то тихо переговариваясь между собой.
– Пойдемте, – обратился к ней Матье. – Нам нужно отнести хлеб Паэну и поскорее уехать отсюда. Эти старые ведьмы заметили вас.
– Они заметили перстни у вас на руке, – возразила Джоанна, однако поднялась и вышла вслед за ним во двор. – Это что, трофеи, доставшиеся вам от ваших жертв?
Матье пожал плечами.
– Паэн выпустит мне кишки, если узнает, что мы с вами разговаривали внутри этих стен. Вам лучше молчать, мадам.
– Где он? Где Паэн?
– Покупает лошадь.
Во дворе конюшни Паэна не оказалось. Зато между огромным черным мерином, который доставил ее в аббатство, и гнедым жеребцом Матье она обнаружила серую в яблоках кобылу с небольшим седлом на спине.
– Садитесь, – приказал ей Матье.
– Да, но где же…
– Он скоро придет. – Матье подвел кобылу к крупному камню у конца частокола и протянул руку Джоанне, помогая забраться в седло. Когда Матье отошел от нее, чтобы оседлать собственного коня, Джоанна бросила взгляд через низкий забор и увидела у дверей конюшни Паэна, занятого разговором с каким-то дряхлым сгорбленным монахом. Паэн вложил в его паучьи руки кошелек с деньгами и коснулся руками сутулых плеч в быстром, нежном объятии.
Капюшон упал с головы монаха, открывая взору густые черные волосы, такие же темные, как и у самого Паэна, и бледное улыбающееся лицо, лучившееся радостью. Он до того был похож на Паэна, что вполне мог оказаться его родственником.
У Джоанны перехватило дыхание.
Паэн поднял глаза и увидел ее. Пробормотав на прощание несколько слов, которые Джоанне не удалось разобрать, он оставил монаха у дверей конюшни и направился к воротам.
Джоанна выехала из аббатства следом за Паэном и не решалась заговорить с ним в течение целого часа, пока он гнал коня рысью по узкой тропинке через лес. У разбойников – даже у самых кровожадных из них – тоже могли быть семьи, а судя по тем трофеям, которые носил на своих пальцах Матье, они оба достаточно преуспели в своем ремесле и могли позволить себе отдать часть с таким трудом заработанного золота своим близким.
Молчание Джоанны не слишком понравилось ее спутникам. Паэн становился все более подозрительным и часто оглядывался назад убедиться, что она следует за ним. Матье держался на почтительном расстоянии за ее спиной, не спуская с нее глаз на случай, если ей вдруг придет в голову от них оторваться. Они пренебрегали проторенными дорогами и углублялись все дальше в лес. Джоанна не пыталась свернуть в сторону и старалась не обращать внимания на мурашки, пробегавшие вдоль спины. Она чувствовала себя гораздо спокойнее во мраке ночи, сидя в седле впереди Паэна и выслушивая его короткие ответы на свои многочисленные вопросы.
Около полудня они остановились на берегу полноводной быстрой реки и отвели животных на водопой. Паэн снял с коня седельную сумку и, положив ее на пень поваленного ветром дерева, подозвал к себе Джоанну.
– Можете перекусить и отдохнуть, если вам угодно. Матье останется на страже.
– Вы нас покидаете? – спросила она. Он с рассеянным видом смотрел то в сторону реки, то в глубь леса, словно искал какую-то ему одному известную примету.
– Мы заблудились? – осведомилась она. Паэн повернулся к ней и покачал головой.
– Я скоро вернусь.
Он направился пешком вверх по течению реки и больше не оборачивался.
Матье, похоже, не удивило исчезновение Паэна.
– Кто был тот монах во дворе конюшни? – спросила Джоанна, чтобы нарушить затянувшееся молчание.
– Просто какой-то монах.
– Почему Паэн отдал ему деньги? Матье приоткрыл один глаз и бросил раздраженный взгляд на Джоанну.
– Он заплатил за вашу лошадь, мадам. Мы же не какие-нибудь воры.
– Он отдал монаху довольно увесистый кошелек: Думаю, денег там было гораздо больше, чем требуется на покупку лошади.
– Она славная кобылка. Кроме того, женщины не разбираются в подобных вещах. – Матье зажмурился от яркого солнечного света.
Джоанна поднялась с места и пересекла поляну, направляясь к реке. Затем проследовала вниз по течению, в сторону, противоположную той, которую избрал для себя Паэн. Она не осмеливалась отходить слишком далеко от лошадей или выпускать из виду Матье: невзирая на их грубоватое расположение к ней, Джоанне не верилось, что Паэн и Матье станут ее ждать, если решат покинуть это место до ее возвращения.
Увлекаемая скорее инстинктом, нежели непонятными звуками, она продолжила свой путь и вышла на другую, более широкую поляну, усеянную огромными, поросшими мхом камнями, которые образовывали большой неровный круг, почти незаметный для глаз из-за зарослей бука, загораживавших вид.
Внезапное движение у основания самого крупного камня заставило Джоанну ринуться под защиту леса и спрятаться за кустом боярышника. Осторожно выглянув, она увидела Паэна, который копал землю рядом с языческим святилищем при помощи сухой ветки. Губы Джоанны зашевелились в безмолвной молитве. Неужели она покинула Рошмарен и уехала так далеко вместе с ним только для того, чтобы окончить свои дни в этом забытом Богом месте? Неужели ее телу суждено покоиться в неосвященной земле?
Перестав копать, Паэн сунул руку в неглубокую яму и вынул оттуда перепачканный грязью кожаный мешок, из которого ему на руку посыпались сверкающие золотые монеты. Неожиданно в другой его руке ярко блеснула отточенная сталь. Взгляд его упал на место, где скрывалась Джоанна, и кинжал снова скользнул в ножны.
– Если вы хотите добраться до побережья невредимой, – проворчал он, – не надо вертеться поблизости – ведь я запретил вам следовать за мной.
Джоанна вышла из-за куста боярышника, пытаясь выглядеть невозмутимой.
– Я вовсе не собиралась красть ваше золото. Паэн пожал плечами и снова занялся монетами. Большую их часть он снова спрятал в мешок и, опустив его в яму, принялся засыпать ее тучной бретонской землей.
– Давно вы спрятали здесь золото? Паэн, сложив оставшиеся монеты в кошелек, обернулся и посмотрел на нее.
– Несколько лет назад.
Джоанна подошла к Паэну и помогла ему прикрыть свежевыкопанную землю слоем упавших листьев.
– Почему вы храните их здесь? Отдайте свое золото какому-нибудь надежному ювелиру, и вы получите его в любой момент, когда вам будет нужно, не опасаясь, что ваш тайник расхитят воры или вы забудете его местонахождение.
– Я никогда о них не забываю.
– О них? Значит, у вас несколько таких тайников?
– Они все находятся в разных местах, далеко отсюда. Если даже один из них обнаружат, другие будет не так-то легко найти, – неохотно ответил Паэн.
– А если вам вдруг понадобится золото, когда у вас не будет возможности его откопать, – что тогда? По-моему, просто глупо так обращаться со своими деньгами, разбрасывая их как попало по всему графству, где от них все равно нет никакого прока, а потерять их можно очень легко, и по самым разным причинам.
– Похоже, мадам, у вас уже вошло в привычку осыпать упреками людей, которые желают вам только добра. Так вот какова ваша благодарность за то, что я спас вам жизнь!
– Я говорю только то, Паэн, что сказал бы на моем месте любой хоть сколько-нибудь здравомыслящий торговец. Вам следует забрать по крайней мере часть своего золота и отдать его на хранение ювелиру либо купить на него землю или скот, которые могли бы принести вам еще больший доход.
– Я смотрю, вы неплохо разбираетесь в подобных вещах.
– Я дочь простого торговца и потому многое знаю о золоте и о том, как сделать так, чтобы оно всегда находилось под рукой в целости и сохранности, а вы, сударь, нет.
– Дочь торговца? Тогда неудивительно…
– Что?
– Неудивительно, что вы не поняли, зачем я положил меч на пол рядом с вашей кроватью, пока вы спали.
– Я могла поранить себе ногу, если бы попыталась слезть с кровати.
– Я положил его, чтобы тем самым дать понять, что не желаю вам зла.
Джоанна потупила взгляд.
– Я так и не сказала вам спасибо за все, что вы сделали.
– Бога ради, мадам, давайте не будем больше говорить об этом.
Джоанна присела на камень, пытаясь осмыслить ситуацию. Вряд ли этому человеку так уж были нужны пятьдесят золотых монет, предложенные за ее гибель. Ровно столько же или даже больше денег находилось в грязном мешке, который он только что выкопал из земли. Тем не менее он проделал путь через всю Бретань, чтобы проникнуть за стены Рошмарена и предупредить женщину, которую до сих пор никогда и в глаза не видел. Зачем ему вообще понадобилось вмешиваться в это дело?
Может быть, Паэн хотел увезти ее подальше от посторонних глаз и жениться на ней, чтобы таким образом завладеть Рошмареном? Не эту ли цель он преследовал, спасая ее?
В лесу по-прежнему царила полная тишина, и если Паэну вздумается напасть на нее, никто, кроме Матье, не услышит ее криков. Пожалуй, ей следует подождать с расспросами, пока они не доберутся до “ближайшей деревни, а еще лучше – до хорошо укрепленного города с гарнизоном, к сеньору, к которому она может обратиться за помощью.
– Почему, когда речь заходит о Динане, вы отказываетесь мне верить? – неожиданно спросил Паэн. – Ведь вы же доверяете мне во всем остальном.
– Вовсе нет!
– Вы доверяете мне куда больше, чем любому из обитателей Рошмарена. Я не спускал с вас глаз, мадам, в течение двух дней, прежде чем с вами заговорить. Вы явно нервничали в присутствии бретонцев и держались крайне настороженно с сестрой вашего мужа. Кроме того, как мне показалось, вы избегали общества Адама Молеона. По вечерам вы едва притрагивались к вину за столом и рано удалялись к себе в спальню. Вы запирали дверь вашей комнаты на засов и не только не звали к себе служанок, но и не открывали им дверь от заката до рассвета.
– И вы все это видели? Он пожал плечами.
– Кое-что я видел сам, а остальное узнал от Матье.
– Ах да, конечно. Матье.., Он поднялся и смахнул листья с колен.
– Я не волшебник, Джоанна Мерко, и не способен проходить невидимым сквозь стены вашей спальни.
Если бы она отказалась принять предложенную ей руку, он наверняка бы почувствовал, как в ее душе нарастает страх. Он помог ей подняться и произнес, не выпуская ее руки:
– Я прятался на чердаке конюшни и в течение двух дней наблюдал за двором замка и видел, как вы беседовали с Молеоном, когда он появился у ваших ворот. А ночью…
Джоанна высвободила руку из его ладони, сделав вид, будто хочет отряхнуть листья с юбки.
– Так что было ночью? – спросила она.
– Ночью я пробрался мимо часовых, переодетый в тунику Матье. Я проник к вам в спальню, спустившись по стене при помощи веревки.
– Я видела веревку. И еще кровь на подоконнике.
– Старая рана, – небрежно процедил Паэн. Старые раны обычно не открывались, если только плоть вокруг них не начинала гнить и жертва не была близка к гибели. Вряд ли в этом случае Паэн сумел бы одолеть стену замка.
– И насколько старая? – осведомилась она.
Взгляд его вдруг сделался жестким.
– Уж не хотите ли вы перевязать ее, мадам?
Заметив враждебность в его глазах, она, побледнев, отшатнулась.
– Не утруждайте себя, – ответил он. – Вряд ли дочь торговца шерстью знает, как надо лечить раны, полученные в честной схватке.
