355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Линда Ховард » Испытание любви » Текст книги (страница 4)
Испытание любви
  • Текст добавлен: 6 октября 2016, 04:11

Текст книги "Испытание любви"


Автор книги: Линда Ховард



сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)

Глава 6

Спорить с человеком, который находится в полубессознательном состоянии, наверное, нелепо, но Бейли едва ли могла взглянуть на ситуацию со стороны. Поэтому она упрямо помотала головой:

– Я не стану зашивать рану! Я почти ничего не понимаю в медицине. Все мои знания почерпнуты из сериала «Скорая помощь»! Ни один человек в здравом уме не попросит зашивать рану того, кто никогда не держал в руках иголку с ниткой. Впрочем, вряд ли вы, капитан Джастис, находитесь в здравом уме после того, что с нами произошло. Поймите, я вообще не умею шить!

– Заодно и научишься, – сипло шепнул Камерон. – Будешь… хоть чем-то полезной.

Бейли стиснула зубы. Полезной? Неужели этот упрямец думал, что собственными силами выбрался из разбитого самолета? Открыл заклинившую дверь и вылез?

Зубы мелко застучали. Бейли не только замерзла, но и промокла в снегу, тонким слоем укрывавшем землю. Руки ее успели посинеть, и все тело дрожало под ледяными порывами ветра. Да такими онемевшими пальцами только раны зашивать! Она наверняка воткнет иглу прямо ему в череп!

Она должна согреться, это жизненно необходимо.

Бейли надела тонкий пиджак и застегнула непослушными пальцами оставшиеся три пуговицы. Толку было мало. К тому же шелковый топ промок от пота и теперь ледяными объятиями лип к коже.

Вытащив из аптечки пару стерильных ватных шариков, Бейли прижала их к ране Джастиса и чуть надавила. Пилот тихо застонал, его ресницы затрепетали, но он даже не дернулся.

Только бы капитан Трезвомыслие вновь не потерял сознание!

– Я не знаю, что теперь делать, – призналась она, пытаясь отвлечь его от боли разговором. Зубы звучно клацнули друг о друга, и она едва не прикусила себе язык. – Понимаю, что нужно остановить кровотечение… – Снова стук зубов. – Но я промокла и замерзла, даже пальцев не чувствую…

– Одеяло… – прохрипел Джастис. – В коробке…

Единственной коробкой поблизости была аптечка первой помощи. Бейли принялась вытаскивать из нее препараты и коробочки, пока не обнаружила на дне тонкий шерстяной плед, свернутый в тугой рулон и заклеенный лентой. Размотав рулон, Бейли оценила размеры одеяла. Оно было очень тонким, но прочным и достаточно широким. Как ей хотелось укутаться в него, свернуться клубочком и согреться! Однако пилот потерял много крови и нуждался в тепле даже больше ее, особенно потому, что лежал на промерзшей земле.

Но как именно использовать плед? Укрыть Джастиса от ветра или попытаться подсунуть ткань под него? Бейли почувствовала, с каким трудом ворочаются в голове мысли, словно черепную коробку тоже занесло снегом.

– Я… пожалуй, попробую подложить под вас плед. Я расстелю его рядом, а потом с моей помощью вы передвинетесь на него. Как думаете, справимся?

– Да… – с трудом ответил Камерон.

– Тогда начали… – Бейли принялась расстилать одеяло. Подложив себе под колени крышку аптечки, чтобы было не так холодно, она осторожно приподняла голову и плечи пилота. Он, как мог, помогал ей, и через некоторое время большая часть его тела оказалась на пледе. Решив, что этого достаточно, Бейли растерла непослушными ладонями свои предплечья. Пальцы больно скользнули по ране, оставленной осколком металла. Она и забыла, что тоже пострадала! Внезапно на Бейли накатила дурнота. Все вокруг стало красным, потом черным, и она рухнула на землю рядом с Камероном Джастисом. Очень медленно она приходила в себя, вдыхая ртом ледяной воздух, которого все равно не хватало легким. Самолет упал на крохотный выступ горы, покрытый соснами. Воздух здесь был непривычно разреженным, и это усиливало слабость и без того измученного организма.

Бейли велела себе собраться. Если она пролежит еще немного, то может вообще больше не встать. Они с Джастисом замерзнут до смерти раньше, чем закончится день.

Бейли старалась дышать очень медленно, и зрение ее прояснилось. Вот в чем ключ – все делать медленно и без резких усилий. Иначе кислородное голодание лишит последних сил. Значит, надо заранее планировать каждое движение, чтобы не тратить оставшиеся у тела ресурсы.

Она подумала о теплой одежде. В чемоданах было полно вещей, но их еще предстояло достать. Судя по всему, пожар самолету не угрожал, но, судя по наклону почвы, осколки, удерживаемые лишь воткнувшимися в салон деревьями, могли под собственным весом соскользнуть в бездну. И тогда не видать Бейли теплых вещей!

Багаж загружался в самолет через багажное отделение, но его можно было достать и в салоне, открыв дверцы боковых полок. Опять дверцы, снова дверцы! И их наверняка заклинило от удара! К тому же полки располагались теперь слишком высоко, а чемоданы находились в особых отсеках, из которых их нужно тащить. Хватит ли у нее на это сил?

Впрочем, достаточно просто открыть любой чемодан и вытащить из него вещи прямо на пол.

– Нам надо согреться, в этом наше спасение. Я постараюсь достать из чемоданов вещи, – сказала Бейли, поднимаясь сначала на четвереньки, а затем с трудом вставая. – Возможно, дверцы заклинило, как и все предыдущие, и мне понадобится что-то острое вроде ножа… у вас есть нож?

Ресницы пилота дрогнули. Глаза открылись и снова закрылись.

– Левый… карман…

Вновь опустившись на колени, Бейли запустила руку в карман его брюк. Там оказалось так тепло, что у нее закололо пальцы. Кожа онемела от холода, и теперь Бейли не могла с уверенностью сказать, нащупала она нож или что-то другое.

– Нежнее… – буркнул Камерон на ее неловкие попытки вынуть добычу. – Там поблизости… мой приятель. Не хочу… чтобы он пострадал…

Бейли фыркнула:

– Так пусть не лезет под руку, если он вам так дорог. – Мужчины! Даже на грани обморожения, истекая кровью, они думают о своем пенисе! – «Мой приятель»! Надо ж такое ляпнуть! – Ей удалось ухватить нож, и она осторожно вынула его из кармана пилота.

На губах Джастиса мелькнула слабая усмешка, затем исчезла.

Бейли замерла на месте, глядя в залитое кровью лицо. Капитан Трезвомыслие впервые улыбнулся при ней, да еще в столь тяжелой ситуации, когда им обоим грозила смерть. У нее остро сжалось сердце при мысли о том, что они могут погибнуть, и она поклялась, что сделает все ради спасения. Она была обязана Камерону Джастису жизнью, а долг платежом красен. Если все же понадобится накладывать швы, она сделает это!

В ладони лежал складной нож, окруженный несколькими монетами. Запихнув мелочь.

– Я скоро вернусь, – пообещала она, ободряюще погладив Камерона по плечу.

Самолет лежал на брюхе, словно подбитая птица. Правое крыло почти вкопалось в землю, левое вовсе исчезло. Склон казался достаточно крутым, непонятно было, как пилот вообще сумел совершить аварийную посадку. Разбитый корпус удерживался на месте лишь стволами нескольких сломанных сосен да благодаря врывшемуся в землю крылу. Однако это была не слишком надежная опора, и обломки могли запросто соскользнуть со склона под собственным весом. В этом случае Бейли и Камерон могли отправиться в пропасть вслед за самолетом.

Бейли содрогнулась при мысли о подобной перспективе. Требовалось как можно быстрее найти более надежное место. Но для начала следовало согреться.

Поскольку на ее одежде не было карманов, Бейли зажала нож в зубах и полезла в салон самолета. Ей пришлось довольно долго и неуклюже ползти через кресла, чтобы добраться до багажного отделения. Удивительно, но замок был цел и легко открылся при нажатии ручки, крышка мягко поднялась. Хоть тут ей повезло!

Почти вслепую нащупав один из чемоданов, Бейли нашла язычок молнии и расстегнула ее. Она не знала, что напихала в этот чемодан, так как все они были одинаковыми. Проще было вытряхнуть его содержимое на пол, а потом уже разбираться.

Неожиданно прямо ей на голову вывалилась сумка пилота. Бейли нетерпеливо отпихнула ее ногой прочь. Сумка была слишком маленькой, чтобы ее содержимое могло чем-то помочь двум терпящим бедствие людям. Скорее всего там помещались лишь сменная рубашка, бритвенный набор и пара носков. В чемоданах Бейли было куда больше нужных вещей. Например, одежда.

Она принялась рыться в своем чемодане, вытряхивая наружу вещи. Сначала в ее руках оказалась фланелевая рубашка. Обрадовавшись находке, Бейли тотчас стянула с себя шелковый пиджак, топ и лифчик, который был влажным, и, сотрясаясь от холода, натянула на себя рубашку. Одной рукой застегивая пуговицы, Бейли продолжала опустошать чемодан. После нескольких совершенно бесполезных вещей на свет появился пакет с бельем. Бейли торопливо натянула на себя носки, трусики-шорты, еще одни носки и теплые подштанники. Затем сверху вывалилась толстая куртка-парка, и Бейли даже застонала от радости. Укутавшись, она спрятала нож Джастиса в один из карманов. Неплохо было бы иметь шапку, поскольку куртка была без капюшона, но из всех возможных головных уборов Бейли захватила с собой лишь хлопковую панаму с антимоскитной сеткой.

Нашлась еще одна рубашка с длинными рукавами. Бейли стянула куртку, торопливо надела рубаху и снова укуталась. У нее по-прежнему мерзли ноги, но никаких теплых брюк в чемодане не оказалось. Впрочем, ей уже было настолько лучше, насколько было возможно в подобных условиях.

Найдя большой пластиковый пакет, Бейли принялась совать в него остальные находки, которые могли пригодиться. Опустошив первый чемодан, она смогла выдернуть его с полки, отбросить назад и подтянуть поближе следующий. Молнию заело, но Бейли проявила терпение и не стала в отчаянии дергать за язычок, а осторожно, миллиметр за миллиметром раскачивала собачку, пока молния не поддалась. Ее усилия были щедро вознаграждены: она обнаружила теплые походные ботинки. Сунув в них ничего не чувствующие ноги, Бейли застонала, так заболели пальцы. Пару свитеров и толстовок она запихала в забитый вещами пакет. Теперь у нее было достаточно одежды, чтобы согреть Джастиса. Пусть он не сможет их надеть, но уж укрыться точно сумеет.

Она двинулась к двери, помедлила, перебравшись в кресло второго пилота. Достав из кармана нож, Бейли поддела виниловый коврик, укрывавший пол, и свернула его в рулон.

Когда она выбралась из самолета и вытянула из него свои находки, Джастис лежал в той же позе, в какой она его оставила. Ватные подушечки на его голове стали красными и понемногу сочились кровью.

– Я вернулась, – объявила Бейли, разворачивая виниловый коврик и раскладывая его возле пилота. Сев на коврик, она похвалила себя за предусмотрительность. – Я принесла сухую одежду. Как только разберемся с раной, вас надо будет согреть.

– Ладно, – пробормотал Джастис.

Слава Богу, он не потерял сознания, пока Бейли искала вещи, но его голос звучал вяло. Закусив губу, она достала из аптечки еще две ватные подушечки и, выбросив окровавленные, прижала их к ране пилота. Каждое свое действие Бейли сопровождала комментариями, надеясь, что Джастис ей ответит, но он молчал.

Минуты через три Бейли обратила внимание, что вата уже не промокает в крови так интенсивно, как раньше, и это ее немножко ободрило.

– Кажется, кровотечение остановилось, – сообщила она. – Это хороший знак.

Теперь предстояло промыть рану, чтобы исключить заражение. Бейли уже успела обнаружить, что бутылка с водой, которую она взяла с собой в полет, таинственным образом исчезла. В салоне ее не было. Возможно, ничем не закрепленная, она вылетела в дыру, оставленную толстой сосной во время падения самолета, а значит, должна была где-то валяться.

– Надо найти воду, – сказала Бейли решительно.

– Я никуда… не пойду.

Еще бы! Бейли едва не рассмеялась, но прикусила язык. Должно быть, эта несвоевременная веселость – признак истерики.

Поднявшись, она принялась бродить вокруг самолета, внимательно разглядывая осколки. К сожалению, земля была щедро усыпана сломанными ветками и хвоей.

Отойдя чуть вниз по склону, туда, где самолет прорыл своим телом в земле глубокую траншею, выдирая с корнем молодые елочки, Бейли тоскливо вздохнула и еще раз огляделась. С этого ракурса обзор был лучше, и ей впервые представилась возможность разглядеть склон, на который упал самолет.

У нее перехватило дух. Скалы, всюду скалы и обрыв позади. Тишина стояла такая, что звенело в ушах. Ни шороха ветра в сосновых лапах, ни пения птиц. Бейли смотрела в лицо ледяному безмолвию.

Ей стало по-настоящему жутко. Одна из скал уходила высоко вверх, угрожающе нависая над склоном, поросшим редкими соснами. Холодное белое солнце грозило в любой момент спрятаться за спину горы и оставить Бейли и Камерона в темноте.

Бейли в ужасе потопталась на месте, покрутилась вокруг своей оси, надеясь приметить хоть какой-то путь к спасению. Но всюду были лишь скалы да крохотный разрыв между ними, указующий путь в пропасть. Длинный узкий склон тянулся вдоль горы, уходя вниз, словно терраса. Маленький разбитый самолет, должно быть, совершенно терялся на фоне скал, покрытых снегом и темными валунами, и при взгляде на склон сверху, наверное, был неприметен среди сосен, перемежаемых белыми пятнами снега.

Бейли вновь ощутила почти священный ужас и собственную ничтожность перед горами, тщету всех усилий по спасению. У нее ослабели ноги, и она едва не упала в снег.

Их не найдут! Поиски будут слишком трудными и долгими. Ей и Камерону Джастису суждено умереть среди холодных равнодушных скал.

Никто не придет на помощь.

Глава 7

Бейли еще некоторое время исследовала склон, пытаясь справиться с нахлынувшим чувством беспомощности. Она лишь зря потратила силы, карабкаясь по уступам, залезая на большие валуны и часто дыша от нехватки воздуха. Наконец она вернулась к самолету. Издалека лежащий на земле Джастис казался жертвой крушения, покойником с залитым кровью лицом. Он не двигался, словно жизнь уже покинула его, хотя кровотечение и прекратилось.

Если он не умрет от кровопотери, холод завершит дело, подумала Бейли в отчаянии.

– Как ты, Джастис?

В ответ раздался тихий вздох.

– Воды нигде нет. Конечно, кругом полно снега, но растопить и вскипятить его не на чем. Если зашить рану, не продезинфицировав, может случиться заражение. В общем, придется использовать что-то с алкоголем. Но сначала я тебя согрею.

– Хорошо, – похрипел Камерон.

Бейли старалась действовать быстро. Она подняла ноги пилота и подложила под них пару теплых свитеров. Затем достала из пакета хлопковую рубашку, свернула ее рулоном и пристроила Джастису под голову. Остальные вещи она принялась запихивать под него сбоку, мало-помалу. Испачканную рубашку она просто разрезала ножом спереди и на рукавах, стерла с груди Джастиса кровь тем, что попалось под руку. Оказалось, она использовала собственные кружевные трусики.

После этого Бейли принялась укрывать голый торс Камерона кофтами, теплым пончо и легкими рубашками. Распотрошив еще один вытащенный из самолета пакет, Бейли достала свою главную находку – теплый плед, который купила для сна в палатке. Он был достаточно большим, чтобы закутаться в него целиком, поэтому она укрыла им и себя, и пилота с головой. Так их собственное дыхание могло согреть воздух под шерстяной тканью.

Минут пять она сидела на корточках рядом с Джастисом, усиленно дыша полной грудью. У нее вновь закружилась голова, но под одеялом стало чуть теплее. Рука мужчины, которую она держала в своей ладони, была холодной, как кусок льда. Камерону Джастису требовалось выпить горячего чаю и съесть что-то, содержащее сахар, чтобы у организма появились силы для борьбы за жизнь. Бейли вспомнила о пачке леденцов и нескольких шоколадках, лежащих в кармашке одного из нераспотрошенных чемоданов.

Отогреваясь все больше, Бейли продолжала дрожать. Пилот не дрожал вовсе, и это ее беспокоило. Словно даже на это его телу не хватало сил.

– Джастис, ты только не засыпай, слышишь? – умоляла она. – Поговори со мной. Скажи, как ты себя чувствуешь? Тебе теплее?

Он долго не отвечал, и она уже испугалась, что так ничего и не услышит, когда с его губ слетело сиплое «нет».

Конечно, ему не теплее, ведь его тело прикрыто лишь парой свитеров, тогда как ей досталась толстая парка!

Бейли завозилась, расстегивая куртку. Она легла рядом с Джастисом на край одеяла, накрыла их обоих курткой и прижалась плотнее. Сразу стало чувствоваться, какой холод идет от промерзшей земли, и Бейли застучала зубами.

– Теплее… – чуть слышно шепнул Джастис.

– Вот и хорошо. Главное, не отключайся. Продолжай говорить. Если нет сил вести беседы, хотя бы стони иногда, и я буду знать, что ты в сознании.

Говоря это, Бейли растирала ладонями грудь, плечи и руки пилота, чтобы усилить кровообращение. Ее пальцы снова были ледяными, но по крайней мере двигались.

– У меня где-то были леденцы. Как только ты согреешься, я найду их и принесу тебе. При кровопотере необходим сахар. – Бейли прислушалась, но ответа не было. – Скажи что-нибудь.

– Что-нибудь…

– Умник чертов! – Но у Бейли даже настроение улучшилось. Похоже, Джастису было несколько лучше, чем она думала.

Камерон слушал болтовню миссис Уингейт. Порой ему начинало казаться, что его сознание раздвоилось, причем одна половина стала обладательницей женского голоса и теперь без перерыва с ним беседовала. Вторая половина иногда сползала в какой-то туман, за которым терялись звуки, и возвращалась лишь тогда, когда женская болтовня становилась слишком настойчивой.

Он так сильно промерз, что даже не смог бы уверенно ответить, есть ли у него, к примеру, ноги. Прежде Камерон и представить не мог, что можно так сильно замерзнуть.

Судя по всему, посадить самолет ему все-таки удалось, раз уж они оба живы. Камерон помнил, как мелькнул перед глазами зеленый склон в проплешинах снега, куда он и направил самолет для аварийной посадки. Растительность должна была смягчить удар. Он еще помнил несущиеся навстречу зеленые сосновые лапы, сильный толчок, а затем наступила темнота. Следующим воспоминанием было ощущение боли в голове, да и во всем теле тоже, и женский голос, с отчаянием взывающий к нему.

Было трудно сосредоточиться на предмете разговора, потому что иногда Камерон терял сознание и приходил в себя от настойчивого вопроса миссис Уингейт. Порой все прояснялось настолько, чтобы членораздельно ответить, а порой слова миссис Уингейт превращались в ничего не значащий набор звуков.

Теперь она растирала его. Это не позволяло отключиться, было даже болезненно, потому что тело онемело от холода. Когда миссис Уингейт первый раз провела ладонью по его груди, Камерон испытал тупое удивление: она даже говорить с ним не желала, а теперь тискает. Он чувствовал, что его укрыли, а затем – что к нему прижались. От женского тела исходило тепло, просачивавшееся, казалось, прямо сквозь кожу к внутренностям.

Это было удивительное ощущение. Спустя какое-то время Камерон пришел в себя настолько, чтобы суметь понять – ему в плечо тычется женская грудь. Конечно, он был почти не в себе от слабости и холода, но спутать женскую грудь с чем-либо еще не мог. И снова он сильно удивился податливости миссис Уингейт.

Постепенно к телу возвращалась чувствительность, и хотя ноги мерзли достаточно сильно, Камерон начал дремать.

И в этот момент он, найдя в себе, очевидно, достаточно для этого сил, стал содрогаться и стучать зубами, словно в припадке. Это было похоже на приступ эпилепсии, настолько трудно было удержать подскакивавшие руки и ноги. Зубы пришлось стиснуть так сильно, что заныла челюсть, но они все равно стучали, едва не прикусывая язык. Казалось, каждая мышца ожила и задергалась в своем ритме.

Через несколько минут содрогания окончились, сменившись слабостью.

Не успел Камерон расслабиться, как его сотряс новый спазм. Он ничего не мог поделать со своим телом, борьба с конвульсиями ничего не давала, а только изматывала. Все это время миссис Уингейт продолжала прижиматься сбоку, растирать его кожу, даже пощипывать в некоторых местах. При этом она что-то без перерыва говорила, и Камерон пытался уследить за ее мыслью, словно это была путеводная нить к жизни. Он уже успел сообразить, что едва не умер, и поэтому хотел бороться со смертью, не желая соскальзывать в ее гостеприимные объятия.

А смерть так и звала к себе, предлагая расслабиться, бросить борьбу, забыться сном. Если бы не беспрерывная женская болтовня, Камерон скорее всего последовал бы туда, откуда нет возврата.

– Ты дрожишь… – донеслось до него. – Это хорошо.

«Дрожишь»? Она называет эти конвульсивные подергивания червяка на крючке дрожью?

Камерон разжал зубы и выдавил, как мог, язвительно:

– Дрожишь… хм…

Он услышат что-то, отдаленно напоминающее смешок. Неужели миссис Уингейт не чужда иронии? Наверное, у него начались галлюцинации.

– Это действительно хороший знак, – сказала миссис Уингейт. – Значит, твое тело пытается выработать тепло. Я чувствую, что ты стал теплее. У тебя даже ноги стали согреваться.

Камерон мысленно обследовал свое тело. Действительно, он начал чувствовать некоторые его части, которые адски ныли. Конечно, ему еще не было тепло, но не было и так адски холодно, словно его запихнули в морозилку.

Камерон попытался открыть глаза, но веки слиплись, словно их чем-то намазали. Очень медленно, балансируя на грани сознания, он потянулся рукой к лицу.

– Что ты делаешь?

– Глаза… открыть… хочу открыть. – Пальцы коснулись чего-то липкого и густого. Они еще недостаточно согрелись, чтобы понять, нащупал ли он свои веки или ткнул рукой себе в щеку. Но липкое точно было. – Что… за дерьмо?

– Это кровь, она уже свернулась и стала липкой. У тебя ресницы склеились, – деловито ответила миссис Уингейт. – До чего ты суетливый! Полежи спокойно, погрейся. Потом я принесу леденцов, и мы попробуем протереть твое лицо. Может, потом я даже смогу наложить швы, раз ты так настаиваешь. Только не обещаю косметических рубчиков.

Швы? Он настаивал на швах?

Ах да! У него же разбита голова!

Она принесла аптечку, а он велел найти хирургические нитки. Как он мог забыть?

Камерон не желал ждать, пока ему протрут глаза, чтобы их открыть. Он хотел поскорее осмотреться, увидеть воочию, где они оказались и насколько сильно пострадала кабина. Возможно, рация уцелела и удастся связаться со спасателями.

Он завозился, но в тот же момент тело сотрясли новые конвульсии. На сей раз интервал между спазмами был более длительным, но трясло его не меньше. Миссис Уингейт прижималась к нему сбоку, словно пыталась удержать дергающееся тело. И хотя проку от ее усилий не было, Камерон был благодарен за попытку.

Когда конвульсии прекратились, у него не осталось сил даже шевельнуться. Ему больше не хотелось протирать глаза и осматривать самолет. Хотелось только спать и чтобы грудь миссис Уингейт продолжала прижиматься так же плотно, как сейчас.

Да, ему нравилось, что в предплечье тычется женская грудь, даже в столь странных обстоятельствах. В этом было что-то животное, инстинктивное, но Камерону совсем не было стыдно. Кто мог осудить его, едва не расставшегося с жизнью?

Внезапно ему пришло в голову, что миссис Уингейт сможет прижиматься плотнее, если он просунет под нее руку. Да, она ляжет ему на плечо, а ее грудь окажется еще ближе.

– Что ты делаешь? – Ее голос звучал возмущенно. – Если ты сбросишь с себя всю одежду, то снова замерзнешь. А я потратила уйму времени и сил, чтобы тебя укрыть!

Она точно была возмущена.

– Ближе… – пробормотал Камерон.

Он пытался просунуть под плечи Бейли руку, чтобы затем повернуться к ней лицом и сплестись телами.

– Ладно, только прекрати эту возню. Я сама все сделаю.

Она чуть приподнялась и помогла Камерону себя обнять, прижавшись как можно плотнее. Он едва не застонал от удовольствия, ощущая ее тепло.

Миссис Уингейт переплелась с ним ногами, и это было особенно чудесно.

– Лучше?

О, она даже представить себе не могла, насколько лучше! Камерон издал невнятное мычание, которое можно было трактовать по-всякому.

– Полагаю, это означает «да». Учти, долго я разлеживаться не намерена. Пару минут полежу и встану. У меня еще есть дела, не хватало уснуть тут с тобой на пару! Отдохну чуток и пойду.

Камерон хотел спросить, что у миссис Уингейт могут быть задела на гористом склоне возле разрушенного самолета, но сконцентрироваться не получилось. Он все больше сползал в дремоту, и это было так восхитительно. Еще с минуту он слышал ее голос, а затем наступила блаженная тишина.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю