Текст книги "Гора Маккензи (ЛП)"
Автор книги: Линда Ховард
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)
Вульф сжал челюсти. Нахлобучив шляпу и пробормотав: «забудь про кофе», схватил со стола перчатки.
Мэри не оглянулась.
– Как хотите. Прощайте, мистер Маккензи.
Вульф хлопнул дверью, а Мэри осталась стоять с пустой кофейной кружкой в руке. Если они действительно попрощались, то как это пережить?
Глава 4
Мэри не была слабохарактерной женщиной и не собиралась уступать одиночеству, которое наваливалось на нее при воспоминании о том ужасном дне. На работе она подталкивала, уговаривала и заманивала учеников получать знания; вечером наблюдала, как Джо поглощал подготовленный для него учебный материал. Жажда знаний у молодого человека была настолько велика, что он не только догнал своих одноклассников, но и оставил их далеко позади.
Мэри написала письма всем сенаторам от штата Вайоминг, а подругу попросила собрать доступную информацию по Военно-воздушной академии. Передавая пакет Джо, она снова заметила отчаянное желание и восторг, которые появлялись в глазах юноши при мысли о полетах. Работа с Джо приносила огромное удовольствие. Единственная проблема состояла в том, что он так похож на отца.
Нельзя сказать, что она тосковала по Вульфу. Как можно тосковать по человеку, с которым встречалась всего пару раз. Ее общение с Вульфом никогда не занимало столько времени, чтобы без него жизнь казалась пустой. Но рядом с этим мужчиной Мэри чувствовала себя как никогда живой. С ним она была не скучной, старой девой, а Женщиной. Яркая мужественность Вульфа добралась до таких глубин, о существовании которых она не подозревала, и пробудила к жизни дремавшие желания и мечты. Мэри убеждала себя, что ее чувства – старая как жизнь, заурядная похоть, но это не уменьшало боль, которую она испытывала при мыслях о Вульфе. Еще болезненнее было ощущать унижение и стыд. Из-за ее явной неопытности он наверняка посчитал ее изголодавшейся по сексу старой девой.
Наступил апрель, прежде чем случилось неизбежное – прошел слух, что Джо Маккензи подолгу бывает в доме новой учительницы. Поначалу Мэри не догадывалась, о чем судачил весь город, хотя дети на уроках странно на нее поглядывали и часто перешептывались. Шэрон Уиклиф и Дотти Ланкастер, две другие учительницы, также бросали на нее удивленные взгляды и что-то шептали друг другу. Мэри не потребовалось напрягать ум, чтобы догадаться – тайна перестала быть тайной, но она с безмятежной улыбкой продолжала заниматься своими делами. От одного из сенаторов пришел благоприятный ответ, что говорило об его интересе к успехам Джо, и, несмотря на собственные доводы не считать дело решенным, у Мэри поднялось настроение.
Очередное заседание школьного совета планировалось на третью неделю апреля. В назначенный день Шэрон с продуманной небрежностью спросила Мэри, собирается ли она пойти на заседание.
Мэри удивилась.
– Конечно. В регулярных заседаниях совета ожидается участие каждого преподавателя.
– Да, конечно. Только я подумала…
– Вы подумали, что я стану избегать заседаний теперь, когда каждому известно, что я занимаюсь с Джо Маккензи? – прямо спросила Мэри.
Рот Шэрон непроизвольно открылся.
– Что вы сказали? – спросила она слабым голосом.
– Разве вы не знали? Собственно, не такая уж это великая тайна. – Мэри пожала плечами. – Джо считал, что людям не понравится, если я начну с ним заниматься. Вот я ничего и не говорила. Но по тому, как ведут себя люди, я поняла, что шило в мешке не утаишь.
– Какое-то неправильное шило, – смущенно сказала Шэрон. – Его машину видели у вашего дома ночью, и люди… гм… все неправильно поняли.
Мэри побледнела.
– Что значит «неправильно поняли»?
– Ну-у, он выглядит достаточно взросло для своего возраста и всего остального.
Мэри не понимала, о чем говорит Шэрон, пока та не покраснела. Догадка взорвалась в голове яркой вспышкой, ужас и стремительно растущий гнев заполнили сознание.
– Они думают, что у меня отношения с шестнадцатилетним юношей? – Ее голос повышался с каждым словом.
– Его пикап заметили у вашего дома вчера поздно ночью, – добавила Шэрон с несчастным видом.
– Джо уезжает сразу после девяти часов. Чье-то понимание «поздно» сильно отличается от моего.
Мэри встала и начала запихивать бумаги в сумку. Ее ноздри раздувались, щеки побледнели. Самое ужасное, что придется кипеть до семи часов вечера. В чем она была уверена, так это в том, что возмущение не утихнет. Напряжение только возрастет. Мэри чувствовала ярость не столько потому, что подвергли сомнению ее репутацию, сколько за наговор на Джо. Мальчик отчаянно пытался воплотить в жизнь свои мечты, а люди помешали и опошлили их. Сейчас она была не курицей, носящейся с каждым цыпленком, а тигрицей, единственному детенышу которой угрожали. Не имело значения, что детеныш перерос ее на семь дюймов и весил на восемьдесят фунтов больше. Джо, при всей своей неординарной зрелости, оставался юным и уязвимым. Отец пренебрег ее помощью, но не было такой силы на земле, которая помешала бы ей защитить его сына.
Очевидно, слухи распространились по всему округу, так как заседание школьного совета в тот день оказалось на удивление многолюдным. Присутствовали все семь членов совета: мистер Херст – владелец универсального магазина, Фрэнки Бичем – восьмидесятилетняя бывшая учительница, Уолтон Исби – президент банка, Харлон Кечел – владелец объединенных в одном помещении аптеки и закусочной, Эли Бох – владелец ранчо, дочь которого, Джеки, училась в классе Мэри, и Сисили Карр – хозяйка бензоколонки. Все члены совета являлись сплоченными членами маленькой общины, все владели собственностью, и все, кроме Фрэнки Бичем, сидели с каменными лицами.
Заседание совета проходило в классе Дотти, но из класса Мэри принесли дополнительные столы, чтобы усадить каждого, кто посчитал необходимым принять участие. Мэри не сомневалась, что присутствовал, по крайней мере, один родитель каждого из ее учеников. Когда она вошла в помещение, все взгляды обратились на нее. Женщины смотрели возмущенно, мужчины – враждебно, но с любопытством, что разозлило Мэри еще сильнее. Какое они имеют право смотреть свысока за ее предполагаемые грехи, и в то же время представлять грязные подробности?
Опираясь на стену, стоял высокий мужчина в форме помощника шерифа, который не сводил с нее прищуренных глаз. Мэри захотелось узнать, не собираются ли ее арестовать за сексуальные преступления. Нелепость! Ладно бы она выглядела не маленькой невзрачной мышкой, а легкомысленной красоткой. Тогда, по крайней мере, их подозрения имели бы хоть какой-то смысл. Она заправила выбившуюся прядь в узел, села и сложила руки, позволяя сделать первый шаг нападавшим.
Уолтон Исби прокашлялся и открыл заседание, без всякого сомнения, ощущая важность своего положения при стечении такого количества заинтересованных лиц. Мэри барабанила пальцами по другой руке. Совет занимался рутинными делами. Сколько можно! С нее довольно! Она решила, что не будет больше ждать. Лучшая защита – нападение.
Как только закончили рассмотрение очередного вопроса, и мистер Исби снова прочистил горло, Мэри встала и отчетливо сказала:
– Мистер Исби, прежде чем вы продолжите, я хочу сделать заявление.
Он выглядел пораженным, красное лицо председателя еще сильнее покраснело.
– Это… хм… в общем, необычно, мисс Поттер.
– Это очень важно.
Она удерживала голос на одном уровне, который всегда использовала для изложения материала ученикам, и поворачивала голову из стороны в сторону, чтобы видеть всю классную комнату. Помощник шерифа оттолкнулся от стены и, как все присутствующие, не отрывал от нее глаз. Так кусочки металла притягиваются к магниту.
– У меня есть сертификат на индивидуальное обучение учеников, и знания, которые получают дети на частных уроках, так же законны, как полученные в общественной школе. В течение прошлого месяца, я проводила занятия с Джо Маккензи у себя дома…
– Держу пари, что проводила, – пробормотал кто-то.
Глаза Мэри сверкнули.
– Кто это сказал? – решительно спросила она. – Как вульгарно!
Комната погрузилась в молчание.
– Когда мне на глаза попалось школьное дело Джо Маккензи, я была возмущена, что молодой человек с таким интеллектом бросил школу. Возможно, вы не знаете, но он был лучшим в своем классе. Я встретилась с ним и убедила брать частные уроки, чтобы догнать одноклассников. Через месяц он не только догнал, но и превзошел их. Кроме того, я связалась с сенатором Аллардом, который проявил к Джо неподдельный интерес. Выдающиеся достижения в учебе позволили Джо стать кандидатом на рекомендацию в Военно-воздушную академию. Он – гордость нашего города, и я уверена, что все вы окажете поддержку молодому человеку.
Видеть ошеломленные взгляды присутствующих в классе было очень приятно. Мэри села с холодным самообладанием, о котором неустанно твердила тетя Ардит. По рядам прокатился гомон. Хотя тетя Ардит не преминула бы сказать, что леди могла бы доказать свою точку зрения по-другому.
Шепот шелестел в тех местах класса, где люди склоняли друг к другу головы. Мистер Исби без остановки перекладывал перед собой три станицы, пытаясь найти нужные слова. Другие члены совета наклонились друг к другу.
Осматривая класс, краем глаза Мэри заметила тень за открытой дверью. Едва заметное движение. Если бы она в это время не смотрела в ту сторону, то пропустила бы его. Потребовалось всего одно мгновение, чтобы различить очертания высокого мужчины. Кожу Мэри начало покалывать. Вульф! Он находился в коридоре и все слышал. Она видела его впервые после памятной встречи в ее доме. Но даже нечеткого очертания хватило, чтобы ее сердце забилось чаще.
Мистер Исби прочистил горло, шум в классе затих.
– Это – хорошие новости, мисс Поттер, – начал он. – Мы не считаем, что вы подаете плохой пример для нашей молодежи, но…
– Говори только за себя, Уолтон, – раздраженно прервала его Фрэнки Бичем дрожащим от старости голосом.
Мэри снова встала.
– Уточните, пожалуйста, чем именно я подаю плохой пример?
– А разве можно считать правильным, что в вашем доме глубокой ночью находился молодой человек? – выкрикнул мистер Херст.
– Джо покинул мой дом ровно в девять часов после трех часов уроков. Это вы подразумеваете под «глубокой ночью»? Если совет не одобряет место занятий, я готова использовать для вечерних занятий помещения школы. Не имею никаких возражений перенести сюда все уроки.
Мистер Исби, в глубине души добрейший человек, выглядел обеспокоенным. Члены совета снова склонили друг к другу головы.
После минуты горячих обсуждений, они выпрямились. Харлон Кечел вытер вспотевшее лицо носовым платком. Фрэнки Бичем возмущенно хмурилась. На сей раз слово взяла Сисили Карр.
– Мисс Поттер, ситуация не так проста. Возможно, шансы Джо Маккензи поступить в Военно-воздушную академию и высоки, вам лучше знать, но, правда в том, что мы не одобряем ваши длительные занятия с ним один на один.
Мэри подняла подбородок.
– Почему?
– Так как вы прибыли в наш город недавно, то вряд ли понимаете, как у нас обстоят дела. Маккензи имеют отвратительную репутацию, и мы опасаемся за вашу безопасность, если вы будете продолжать иметь с ним дело.
– Миссис Карр, вы говорите чепуху, – грубовато, но искренне ответила Мэри. Тетя Ардит не одобрила бы ее слова. Мэри думала о Вульфе, который слушал из коридора клевету на себя и на своего сына. Она почти ощущала, как он усмиряет свой горячий нрав. Вульф не позволит себе принять происходящее близко к сердцу, но ей было больно осознавать, что он все слышал.
– Вульф Маккензи помог мне в опасной ситуации, когда моя машина сломалась, и я застряла в снегу. Он был добр и внимателен, даже отказался от платы за ремонт машины. Джо Маккензи – выдающийся ученик, который, кроме учебы, упорно трудится на ранчо отца, не пьет, – она надеялась, что не ошибается, – и всегда ведет себя уважительно. Я считаю их обоих своими друзьями.
Мужчина, спрятавшийся в тени коридора, сжал кулаки. Маленькая дурочка, разве она не понимает, что такие слова будут стоить ей работы? Вульф знал, войди он в классную комнату, вся враждебность немедленно перекинется на него, и начал двигаться к двери, чтобы отвлечь внимание от Мэри, но снова услышал ее голос. Неужели до сих пор не научилась вовремя промолчать?!
– Я буду волноваться за любого из ваших детей, бросившего школу. Не могу спокойно смотреть, как молодой человек отказывается от будущего. Дамы и господа, меня приняли на работу преподавателем, и я приложу для этого все свои способности. Вы все – хорошие люди. Неужели кто-то из вас хотел бы, чтобы я бросила занятия, если бы на месте Джо был его ребенок?
Несколько человек отвели взгляд и сдавленно закашляли. Сисили Карр выпятила подбородок.
– Вы отклоняетесь от темы, мисс Поттер. Он – не один из наших детей. Джо Маккензи… он…
– Полукровка? – подсказала Мэри, вопросительно выгнув бровь.
– Эээ… да. Это – с одной стороны. С другой стороны – его отец.
– И что отец?
Вульф с трудом сдержал проклятие и снова направился к двери, но Мэри презрительно бросила:
– Вы обеспокоены его тюремным сроком?
– Достаточно серьезная причина, могу предположить!
– Можете предположить? Почему?
– Сисили, сядь и замолчи, – резко прервала Фрэнки Бичем. – У девочки – своя точка зрения, и я с ней согласна. Если ты попытаешься начать думать на этом этапе своей жизни, то навлечешь приливы.
На мгновение комнату накрыла ошеломленная тишина, которая вскоре взорвалась оглушительным хохотом. Грубоватые владельцы ранчо и их трудолюбивые жены, согнувшись пополам, держались за животы. По лицам текли слезы. Мистер Исби так покраснел, что его лицо грозило стать бордовым, затем внезапно рассмеялся кудахтающим смехом, и стал похож, как не преминула доложить ему Сисили Карр, на истеричную цаплю, несущую яйца. Ее лицо было не менее красным, но от гнева. Эли Бох почти свалился со стула, так сильно он смеялся. Сисили схватила со спинки стула его шляпу и начала лупасить Эли по голове. Защищая голову руками, тот продолжал всхлипывать от смеха.
– С этого времени можешь покупать моторное масло в другом месте! – вопила Сисили на мистера Боха, продолжая его колотить. – И бензин! Не вздумай показаться на моей бензоколонке снова! Ни ты, ни твои работники.
– Спешу и падаю, Сисили, – задыхаясь, ответил Эли, пытаясь избежать новых ударов шляпой.
– Люди, давайте соблюдать порядок, – умолял Харлон Кечел, хотя было заметно, что он и сам наслаждался зрелищем. Как и все остальные в классной комнате. Почти все, подумала Мэри, обратив внимание на застывшее лицо Дотти Ланкастер. Внезапно она поняла, что коллега будет рада ее увольнению. Но почему? Она всегда старалась поддерживать с Дотти дружеские отношения, но старшая женщина отвергала любые попытки сближения. Могла Дотти увидеть пикап Джо у ее дома и пустить сплетню? Могла Дотти вечером проезжать мимо? По дороге к дому Мэри не было других домов. Никто не мог случайно проехать мимо.
Шум утих, хотя в комнате еще раздавались редкие смешки. Миссис Карр продолжала сверлить взглядом Эли Боха, по каким-то причинам направив фокус гнева на него вместо Фрэнки Бичем, с неосторожных слов которой все и началось.
Даже мистер Исби все еще усмехался, когда подал голос.
– Люди, давайте попробуем вернуться к делу.
И снова раздался скрипучий голос Фрэнки Бичем.
– Думаю, сегодня вечером мы услышали достаточно. Мисс Поттер дает мальчику Маккензи частные уроки, чтобы он мог поступить в Военно-воздушную академию. Больше ничего. Я сделала бы тоже самое, если бы продолжала преподавать.
– Все это выглядит подозрительно, – настаивал мистер Херст.
– Тогда пусть она преподает в классной комнате. Все согласны?
Фрэнки посмотрела на других членов совета с торжествующим выражением на морщинистом лице и подмигнула Мэри.
– По мне так все нормально, – сказал Эли Бох, пытаясь придать форму своей шляпе. – Военно-воздушная академия! Это вам не что-нибудь. Не припомню, чтобы кто-то из наших поступил в академию.
Мистер Херст и миссис Карр не согласились, но мистер Исби и Харлон Кечел примкнули к Фрэнки с Эли. Мэри внимательно вглядывалась в затененный коридор, но не смогла ничего заметить. Ушел? Заинтересованный ее вниманием к двери, помощник шерифа обернулся, но не нашел ничего подозрительного, слегка пожал плечами и, глянув на нее, подмигнул. Мэри была поражена. За один вечер ей подмигнуло больше людей, чем за всю предшествующую жизнь. Как правильно ответить на мигание? Проигнорировать? Или подмигнуть в ответ? Лекции тети Ардит о надлежащем поведении леди не охватывали вопрос подмигивания.
Заседание заканчивалось поддразниваниями и смехом. Не одна пара родителей нашла минутку, чтобы пожать руку Мэри и поблагодарить за отличную работу. Прошло не менее получаса, прежде чем она смогла надеть пальто и пойти к выходу, где неожиданно обнаружила поджидающего ее помощника шерифа.
– Разрешите проводить вас до машины, – спокойным тоном предложил он. – Я – Клей Армстронг, исполняю обязанности помощника шерифа.
– Приятно познакомиться, я – Мэри Поттер, – ответила она, протягивая ладонь.
Он пожал маленькую руку, которая совершенно исчезла в его ладони. Офицер надел фуражку на темные вьющиеся волосы. Его синие глаза все еще сверкали от смеха, что было заметно даже в темноте. Внешний вид офицера радовал глаз. Один из тех сильных, спокойных мужчин, которые по твердости характера не уступают камню, но имеют здравый смысл и чувство юмора. Клей явно получил удовольствие от веселой перепалки.
– Все в городе знают кто вы. К нам не часто приезжают новые люди, особенно молодые одинокие женщины с юга. В первый же день вашего пребывания весь округ услышал про ваше произношение. Разве вы не заметили, что девочки в школе, подражая вам, растягивают слова?
– В самом деле? – удивилась Мэри.
– Без сомнения. – Он замедлил шаг, подстраиваясь под ее походку, пока они направлялись к стоянке. На Мэри обрушился ледяной ветер, отчего ноги сразу застыли. Вечернее небо было совершенно чистым, над головой перемигивались мириады звезд.
Они дошли до машины.
– Могу я кое-что спросить, мистер Армстронг?
– Все что угодно. И зовите меня Клеем.
– Почему миссис Карр так рассердилась на мистера Боха, а не на мисс Бичем? Именно мисс Бичем начала все это.
– Эли и Сисили – двоюродные брат и сестра. Родители Сисили умерли, когда она была совсем юной, и родители Эли вырастили сироту. Сисили и Эли одного возраста, они вместе росли и постоянно цапались, как кошка с собакой. И делают это до сих пор. Есть такие семьи. Но они по-прежнему очень дружны.
Такие семейные отношения показалась Мэри странными, но, тем не менее, достаточно теплыми и надежными. Надо же, постоянно спорить с тем, кто тебя любит!
– То есть она его била за то, что он посмел над ней смеяться?
– И потому, что оказался под рукой. Никто не станет слишком сердиться на мисс Бичем. Она учила всех взрослых в округе, и мы частенько вспоминаем добром эту старую леди.
– Как это замечательно, – улыбнулась Мэри – Надеюсь дожить здесь до старости.
– Планируете ли вы и в будущем устраивать бучу на заседаниях школьного совета?
– Надеюсь на это.
Он наклонился и открыл перед ней дверцу машины.
– Я тоже надеюсь. Будьте осторожны по дороге домой.
После того, как Мэри села за руль, помощник шерифа захлопнул дверь, коснулся пальцами края фуражки и удалился.
Очень приятный мужчина. Большинство жителей Рата были хорошими людьми. Даже если проявляли слепоту относительно Вульфа Маккензи.
Вульф. Куда он подевался?
***
Мэри надеялась, что Джо не передумает заниматься. Конечно, глупо считать цыплят до осени, но она чувствовала растущую уверенность молодого человека относительно поступления в академию и безмерно гордилась тем, что принимает в этом участие. Тетя Ардит сказала бы, что гордыня приводит к падению, но Мэри часто думала, что человек не может упасть, пока не попробует подняться. Мэри неоднократно противопоставляла пословице тети Ардит свою поговорку: "кто не рискует, тот не выигрывает". Тетю Ардит очень раздражало, когда ее любимое оружие применялось против нее самой. Мэри вздохнула. Она тосковала по своей язвительной тете. Так недолго перезабыть все пословицы, ведь остроумие Мэри оттачивала в противостоянии тете Ардит.
Когда она подъехала к дому, то чувствовала усталость, голод и беспокойство за Джо. Вдруг он проявит излишнее благородство и бросит уроки, чтобы не доставлять ей неприятностей.
– Все равно буду с ним заниматься, – достаточно громко пробормотала она, вылезая из машины, – даже если придется преследовать его верхом.
– Кого вы собираетесь преследовать верхом? – раздраженно спросил Вульф.
Мэри от неожиданности подскочила и ударилась коленом о дверцу машины.
– Откуда вы взялись? – не менее раздраженно воскликнула она. – Проклятие, вы меня напугали!
– Возможно, недостаточно сильно. Я спрятался в сарае, от глаз подальше.
Она смерила его взглядом, жадно впитывая черты гордого, точеного лица, выражение которого оставалось замкнутым. В лишенном цвета свете звезд лицо, казалось, состояло из углов и теней, но для нее и этого было достаточно. Мэри не представляла насколько изголодалась, не видя Вульфа, не ощущая его близость, заставляющую сердце биться чаще. В этот момент она даже не чувствовала холод. Кровь мчалась по венам. Наверное, именно такое состояние означало "гореть огнем". Захватывало дух и немного пугало, но Мэри решила, что ей это нравится.
– Зайдем в дом, – поторопил Вульф, когда она не сделала никаких попыток уйти с дороги.
Мэри медленно проследовала к черному входу. Она оставляла дверь незапертой, поэтому не было необходимости возиться с ключом в темноте. Мэри повернула ручку и открыла дверь, после чего черные брови Вульфа почти соединились.
Они зашли, Мэри закрыла дверь и включила свет. Вульф посмотрел на нее, на шелковистые каштановые пряди, выбившиеся из узла, и крепко сжал кулаки, чтобы удержаться от прикосновения.
– Больше не оставляйте дверь не запертой на ключ, – приказал он.
– Не думаю, что меня ограбят, – возразила она и чистосердечно добавила, – кроме чувства собственного достоинства у меня нет ничего ценного для уважающего себя вора.
Вульф пообещал себе не прикасаться к Мэри. Он ожидал проблем с выполнением обещания, но даже близко не представлял, насколько тяжело ему придется. Схватить бы ее покрепче да вбить немного здравого смысла, однако Вульф понимал, что стоит только до нее дотронуться, и он вряд ли сможет остановиться. Ее запах дразнил ноздри, маня подойти поближе. Аромат казался теплым и изыскано-женственным, и его тело снова скрутила боль желания. Вульф отошел подальше, зная, что для них обоих безопаснее находится на расстоянии.
– Я говорил не о ворах.
– А о ком? – спросила она и только потом поняла, что он подразумевал и что она сказала в ответ. Надеясь, что Вульф не обратит внимания на ее зарумянившееся лицо, Мэри отвернулась и подошла к плите. – Если я приготовлю кофе, вы выпьете чашку или вылетите ураганом, как сделали в прошлый раз?
Колкий упрек его позабавил. Вульф удивился, как он раньше мог считать ее тихой мышкой. Пусть ее предпочтения в одежде не впечатляют, но она далеко не робкого десятка. Говорит именно то, что думает, не смущаясь дать нагоняй. Не прошло и часа, как она бросила вызов всему округу, защищая его, Вульфа. Воспоминания об этом его отрезвили.
– Я выпью кофе, если настаиваете, но предпочитаю сесть и поговорить спокойно.
Мэри скользнула на стул и чопорно выпрямила спину.
– Слушаю вас.
Отодвинув от стола стул и развернув его задом наперед, он сел лицом к Мэри, которая смотрела без улыбки на лице.
– Я видела вас в школе сегодня вечером.
Он мрачно засопел.
– Проклятье! Кто-то еще меня заметил?
Поразительно, что она смогла его увидеть, так как был он очень осторожен и умел при желании оставаться незамеченным.
– Не думаю. – Она сделала паузу. – Сожалею о том, что вам пришлось услышать.
– Меньше всего меня волнует, что думают обо мне добрые люди Рата, – твердо ответил Вульф. – Я умею с ними обращаться, как и Джо. Наша жизнь не зависит от них, а ваша зависит. Не стоит за нас заступаться, если только вы не разлюбили свою работу и не хотите ее потерять. Последнему дураку понятно, что случится, если вы продолжите в том же духе.
– Я не потеряю работу из-за уроков с Джо.
– Может быть. Возможно, они проявят некоторую терпимость к Джо, особенно когда вы бросили такую кость, как академия. Но со мной – другая история.
– Я также не потеряю работу из-за дружбы с вами. У меня есть контракт, – четко объяснила она. – Железобетонный контракт. Нелегко найти преподавателя для такого маленького и изолированного города как Рат, особенно в середине зимы. Я могу потерять работу только в том случае, если меня признают некомпетентной, или если нарушу закон. А я брошу вызов всякому, кто попытается доказать мою некомпетентность.
Его заинтересовало, означало ли это, что она не исключала нарушение закона, но уточнять Вульф не стал. Кухонный свет лился прямо на голову Мэри, окружая ее волосы серебряным ореолом и отвлекая от разговора. Обычно ее каштановые без красноватых тонов волосы казались тускловатыми, но под светом лампы пряди засияли серебром. Мэри стала похожа на ангела – нежные синие глаза, прозрачная кожа, шелковистые пряди волос, выскользнувшие из плена тугого узла и окружившие лицо локонами. Внутренности Вульфа мучительно сжались. Он изнемогал от желания дотронуться до нее. Он хотел почувствовать под собой ее обнаженное тело. Хотел в нее войти и осторожно двигаться, пока она не станет податливой и влажной, и пока ее ноготки не вопьются в его спину…
Мэри наклонилась и дотронулась до руки Вульфа. Даже такой легкий контакт обжег его.
– Расскажите, что случилось, – мягко попросила она. – Почему вас посадили в тюрьму? Я знаю, что вы этого не делали.
Вульф был жестким мужчиной и по своей природе, и в силу обстоятельств, но ее чистая, несомненная вера в его невиновность потрясала до глубины души. Он всегда оставался в стороне, изолированный индейской кровью от белых. Даже с родителями он не был близок, хотя они любили его, а он любил их. На самом деле они никогда не знали его, никогда не были допущены в его личные мысли. Он не делил духовную близость и со своей женой, матерью Джо. Они спали вместе, нравились друг другу, но оставались на расстоянии. Только Джо преодолел эту сдержанность, узнал отца так, как не знал ни один человек в мире. Они стали частью друг друга. Вульф отчаянно любил сына, только мысли о Джо помогли ему пережить невыносимые годы тюрьмы.
Очень тревожило, что эта миниатюрная белая женщина умудрилась затронуть струны, которые он считал полностью недоступными. Вульф не хотел подпускать ее близко к себе. Он не отказался бы заняться с ней любовью, но не желал, чтобы она имела для него большое значение. Вульф сердито признал, что Мэри уже значила слишком много, и ему это совершенно не нравилось.
Он пристально смотрел на хрупкие пальцы, легко и нежно лежащие на его руке. Мэри не избегала прикосновений, не считала его грязным. Но при этом и не бросалась, как некоторые женщины, желающие проверить, насколько дикарь способен удовлетворить их мелкие, жадные аппетиты. Она просто наклонилась и дотронулась, беспокоясь за него.
Очень медленно рука мужчины передвинулась и накрыла мозолистой ладонью бледные, тонкие пальцы, словно защищая их.
– Это произошло девять лет назад, – голос был тихим и хриплым. Мэри пришлось наклониться вперед, чтобы расслышать. – Нет, почти десять. В июне будет десять лет. Мы с Джо только-только переселились сюда. Я работал на ранчо Хав-Мун. Изнасиловали и убили девочку из соседнего округа и бросили ее тело рядом с границей ранчо. Меня забрали и допросили. Черт, я ожидал этого с той минуты, как услышал о девочке. Я был чужаком и индейцем. Но улик не было, поэтому им пришлось меня отпустить.
Три недели спустя была изнасилована еще одна девочка. Она жила на ранчо Рокин-Л, на запад от города. Ее сильно ударили, как и другую девочку, но она осталась жива и видела насильника. – Вульф надолго замолчал. Черные глаза ничего не выражали, пока он вглядывался в дела тех давних лет. – Девочка сказала, что насильник похож на индейца. Высокий, темноволосый. Высоких индейцев в округе можно было пересчитать по пальцам одной руки. Меня снова забрали. Я даже не знал, что изнасиловали еще одну девочку. Они посадили меня в ряд с шестью темноволосыми белыми. Девочка указала на меня. Мне тут же предъявили обвинение. Мы с Джо жили на ранчо, но в ночь изнасилования меня никто не видел дома, кроме Джо. Слово шестилетнего индейского мальчишки ничего не стоило.
У Мэри сдавило грудь, когда она представила, что это означало для Джо, который в то время был совсем ребенком. И насколько тяжелее пришлось Вульфу, который мучился мыслями о сыне. Она не смогла найти слов, чтобы как-то оправдать произвол десятилетней давности. Поэтому даже не стала пытаться; только сжала его пальцы в дружеском участии.
– Состоялся суд, и меня признали виновным. Еще повезло, что им не удалось пришить мне первое изнасилование, при котором убили девочку, а то бы меня линчевали. Все равно во всем считали виновным меня.
– Вас посадили в тюрьму? – Было невероятно трудно поверить в это, хотя она знала правду. – Что случилось с Джо?
– Государство взяло его под опеку. Я пережил тюрьму, хотя было нелегко. Насильники считаются законной добычей. Пришлось стать самым жестоким сукиным сыном только для того, чтобы выживать ночь за ночью.
Мэри слышала рассказы о тюремных нравах, и ее боль усилилась. Вульфа заперли, оторвали от солнца и гор, лишили ветра. Посадили в клетку как дикого зверя. Он был невиновен, но у него отняли свободу и сына, бросили на растерзание отбросов общества. Спал ли он спокойно хоть одну ночь в тюрьме или едва дремал, постоянно ожидая нападения?
Горло Мэри пересохло и сдавило. Она едва смогла спросить шепотом:
– Сколько вы пробыли там?
– Два года. – Его лицо застыло, только глаза оставались полными ожесточения. Но Мэри знала, что ожесточение направлено не на нее, а на горькие воспоминания. – Серию изнасилований и убийств от Каспера до Шайенна свели в одно дело, и парень был пойман. Он признался во всем с гордостью за свои достижениями, но слегка ошибся, его подвиги никто не оценил. Он признался в двух изнасилованиях в этом округе и рассказал все в подробностях, которые никто, кроме насильника, не мог знать.
– Он был индейцем?
Вульф жестко улыбнулся.
– Итальянцем. Оливковая кожа, вьющиеся волосы.
– И тогда вас освободили?
– Да. Меня признали невиновным, сказали «сожалеем» и отпустили на все четыре стороны. Я потерял сына, работу, все что имел. Потом разузнал, куда они поселили Джо и начал процедуру его возвращения. Некоторое время выступал на родео, чтобы подзаработать немного денег и преуспел. У меня отлично получалось. Я выиграл достаточно, чтобы вернуться не с пустыми карманами. Старый владелец ранчо Хав-Мун умер, не оставив наследников, и землю собирались продать в счет уплаты налогов. Меня выжали досуха, но земля стала моей. Мы с Джо обосновались здесь, начали заниматься лошадьми и возрождать ранчо.
