Текст книги "Гора Маккензи (ЛП)"
Автор книги: Линда Ховард
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)
Линда Ховард
Гора Маккензи
Глава 1
Нужна женщина. Очень нужна.
Вульф Маккензи провел беспокойную ночь. Яркая полная луна освещала серебряным светом незанятую подушку по соседству. Тело мучило желание здорового мужчины, которое с каждым часом только усиливалось. Наконец он встал с кровати и обнаженным подошел к окну. Крупное тело двигалось с грацией хищника: плавно и мощно. Деревянный пол под босыми ногами казался ледяным, но Вульф радовался дискомфорту, который мог охладить ненаправленное желание, разогревшее кровь.
Бледный свет луны упал на характерное лицо Вульфа. Оно указывало на индейские корни даже больше, чем жесткие темные волосы до плеч и черные глаза с тяжелыми веками – высокие выступающие скулы, широкий лоб, тонкие губы, породистый нос. Так же ясно прослеживалось кельтское наследие отца, род которого всего одно поколение назад покинул Шотландское Нагорье. Кровь кельтов смягчила индейские черты, унаследованные от матери, и довела до совершенства лицо, словно вырезанное ножом. Вырезанное резко, чисто, сильно. Вульф родился воином. В его венах смешалась кровь двух самых воинственных народов в истории мира – команчей и кельтов. И этот факт военные обнаружили, едва он завербовался.
Вульф был страстным мужчиной и любил женщин. Обычно он контролировал желания, но временами они брали верх. В такие дни Вульф навещал Джули Оукс. Разведенная женщина, на несколько лет старше, жила в маленьком городе в пятидесяти милях от его ранчо. Их отношения длились уже пять лет. Ни Вульф, ни Джули не интересовались браком, но оба имели потребности и нравились друг другу. Вульф старался наведываться к Джули не слишком часто. Никто и никогда не видел его входящим в ее дом. Он бесстрастно принимал тот факт, что соседи возмутятся, если узнают про ее связь с индейцем. И не просто индейцем. Обвинение в изнасиловании прилипало к мужчине навсегда.
В субботу после обычных работ по хозяйству нужно будет забрать в городе стройматериалы для ограды. Ночь на воскресенье обычно бывает тоскливой, но не в этот раз. Пора навестить Джули и в ее постели избавиться от сексуального напряжения.
Ночью сильно похолодало, низкие тяжелые тучи закрыли луну и приготовились к атаке. Приближался новый снегопад. Возвращаться в одинокую кровать не хотелось. Лицо Вульфа оставалось бесстрастным, но чресла ныли. Ему нужна женщина.
***
У Мэри Элизабет Поттер в это субботнее утро хватало мелких хозяйственных забот, но совесть не давала ей покоя. И не даст, пока она не переговорит с Джо Маккензи. Мальчик бросил школу два месяца назад, за месяц до того, как она заняла место внезапно уволившегося преподавателя. Никто не упомянул про Джо, но Мэри наткнулась на его школьное дело и с любопытством прочитала. Оно просто ошеломляло. В маленьком городке Рат, штат Вайоминг, учеников было не много, и Мэри считала, что познакомилась со всеми. Фактически, их насчитывалось чуть меньше шестидесяти и все хорошо учились. Поэтому любой бросивший школу вызывал удивление. А Джо учился лучше всех в классе, отлично по всем предметам. Неуспевающий ученик еще мог бросить школу, но не отличник. Инстинкт учителя подсказывал, что Джо не мог уйти без серьезной причины. Обязательно нужно переговорить с ним, заставить понять, насколько для его будущего важно продолжить образование. Шестнадцатилетний подросток слишком молод и может совершить ошибку, о которой будет сожалеть всю оставшуюся жизнь. Она не успокоится, пока не уговорит мальчика вернуться.
Всю ночь шел снег, мороз стал обжигающим. Вокруг ног терся и печально мяукал кот, как будто жалуясь на погоду.
– Знаю, Вудроу, – пожалела она любимчика. – Твоим лапкам холодно на ледяном полу.
Оставалось только посочувствовать. С тех пор как Мэри поселилась в Вайоминге, казалось, ноги ни разу не согрелись.
До наступления следующей зимы Мэри пообещала себе приобрести пару теплых, крепких, водонепроницаемых сапог на меху. Вот тогда можно будет топать по снегу, как будто она делала это всю жизнь. На самом деле сапоги нужны уже сейчас, но расходы на переезд практически опустошили счет, а уроки ее бережливой тети не позволяли покупать вещи в кредит.
Вудроу снова замяукал, когда она надевала самые теплые и практичные ботинки, которые имелись в ее распоряжении и которые про себя называла «прощай молодость». Мэри прервалась ненадолго, чтобы погладить его за ушами и по выгнутой от удовольствия спинке. Кот достался ей вместе с домом, снятым для нее школьным советом. Кот, как и дом, был не Бог весть что. Возраст Вудроу на глаз не определялся, но и он, и дом казались немного потрепанными. Мэри всегда противилась появлению кота в доме, как завершающему штриху к образу старой девы, но от судьбы не уйдешь.
Старая дева. Живет с котом. Носит практичные ботинки «прощай молодость». Картина завершена.
– Всяк сверчок знай свой шесток, – сказала она коту, который повернулся и поглядел на нее бесстрастным взглядом египетского Сфинкса. – Но тебе-то какая разница? Тебя не должно волновать, что мой личный шесток, как оказалось, не выше удобных теплых сапог и кота.
Посмотрев в зеркало и убедившись, что волосы аккуратно уложены, Мэри вздохнула. Практичные ботинки и коты – именно ее стиль, как и бледность, невысокий рост и неприметность. «Мышиная внешность» – самое подходящее определение. Мэри Элизабет Поттер родилась для участи старой девы.
Она утеплялась как могла, даже надела носки, но на этом решила остановиться. Изящные белые сандалии с длинными развевающимися юбками – это одно, а носки до колена с шерстяным платьем – совсем другое дело. Ради тепла можно одеться не очень элегантно, но не так, чтобы обливаться потом.
Ладно, нет причин откладывать поездку. Все равно до весны теплее не станет. Мэри готовилась к удару ледяного воздуха. Насколько же приятнее тепло Саванны! Она покинула небольшой уютный домик в Джорджии ради крошечной школы в Вайоминге, чтобы привнести немного волнения в привычный образ жизни. И даже могла себе признаться в легкой тоске по приключениям, хотя никогда бы не сказала об этом вслух. Как Мэри не готовилась к снегу и ветру, но такой стужи она не ожидала. Не удивительно, что в школе мало учеников, подумала она, открывая дверь. От порыва ветра перехватило дыхание. Взрослые боятся снять с себя даже часть одежды, чтобы повысить рождаемость!
В практичные ботинки набился снег, а она даже не дошла до своего практичного двухдверного седана-шевроле среднего размера, для которого перед поездкой в Вайоминг пришлось купить новые зимние шины. Согласно утреннему прогнозу погоды, переданному по радио, ожидалось не выше минус семи. Мэри снова взгрустнула по Саванне. Наступил март, весна там уже в полном разгаре, все буйно цветет.
Вайоминг не менее красив – дикий и величественный. На взметнувшихся до небес горах затерялись маленькие строения, созданные человеческими руками. Ей обещали, что весной луга покроются ковром полевых цветов, и кристально-чистые ручьи запоют весенние песни. Вайоминг можно считать иным миром по сравнению с Саванной, а ее саму – пересаженной магнолией, испытывающей все прелести акклиматизации.
Подробное описание дороги до дома Маккензи Мэри получила, хотя информация давалась неохотно. Ее очень озадачило, что никто не интересовался судьбой мальчика, хотя к ней жители небольшого городка относились дружелюбно и с желанием помочь. Самый откровенный комментарий она получила от мистера Херста, хозяина универсального магазина, который пробормотал: «Маккензи не стоят ваших забот». Однако Мэри считала своей заботой каждого ребенка. Она стала учительницей по призванию и хотела преподавать.
Сев за руль своего практичного автомобиля, Мэри посмотрела на гору, носящую имя Маккензи, и на извилистую ленту узкой, уходящей вверх дороги. Внутри все свело от страха. В непривычной окружающей обстановке Мэри чувствовала себя водителем-новичком. Свежевыпавший снег сразу вызвал уныние. Снег… снег, выглядел чужим, но ничто не помешает ей выполнить задуманное.
Мэри так сильно трясло, что она едва вставила ключ в замок зажигания. Боже, как холодно! Каждый вздох причинял боль в носу и легких. Может не ехать, а дождаться хорошей погоды? Она снова посмотрела на гору. Наверное, в июне снег сойдет, но… Джо Маккензи уже два месяца не посещает школу. Вдруг в июне отставание покажется ему непреодолимым, и он не захочет перенапрягаться. Даже сегодня может быть поздно. Нельзя откладывать встречу еще на неделю.
Мэри привыкла для бодрости духа разговаривать вслух, когда задача казалась невыполнимой. Поэтому она, как только запустила двигатель, начала бормотать:
– Дорога покажется совсем не крутой, как только я на ней окажусь. Все дороги в гору издалека выглядят почти вертикальными. Ничего особенного, иначе Маккензи не могли бы регулярно подниматься и спускаться. Если могут они, то смогу и я.
Оставалось надеяться, что все получится. Для езды по снегу необходим навык, но в этом она не сильна. Пока.
Решимость заставляла Мэри двигаться вперед. Наконец, дорога пошла вверх. Мэри вцепилась в руль обеими руками. Она намеренно старалась не смотреть назад на все увеличивающееся расстояние до долины. Точная высота, с которой придется падать в случае ошибки, по мнению Мэри, принадлежала к категории бесполезных знаний. Их и так достаточно.
– Я смогу не скользить, – бормотала она. – Поеду достаточно медленно, чтобы не потерять управление. Это похоже на Чертово колесо. Я была уверена, что выпаду, но ведь не выпала!
Однажды, в девятилетнем возрасте, Мэри каталась на Чертовом колесе. С тех пор никто не смог уговорить ее повторить попытку. Карусели ей нравились больше.
– Маккензи не должен возражать против попытки переговорить с Джо, – уверяла она себя в попытке отвлечься от управления машиной. – Возможно, у молодого человека неприятности с девушкой, и именно поэтому он не хочет ходить в школу. К этому времени обида могла пройти.
Двигаться вперед оказалось не настолько трудно, как она боялась. Ее дыхание выровнялось. Наклон оказался более пологим, чем виделось раньше. Мэри не думала, что ехать придется долго. Гора не такая уж огромная, как казалась из долины.
Она полностью сосредоточилась на управлении машиной и не заметила появления на приборной доске красного сигнала. Совершено неожиданно из-под капота вырвался пар и немедленно превратился в ледяную роспись на ветровом стекле. Мэри инстинктивно ударила по тормозам и сдержано ругнулась, когда колеса начали скользить. Она сняла ногу с педали тормоза. Колеса опять нашли дорогу, но видимость упала до нуля. Закрыв глаза, Мэри молилась, чтобы движение продолжилось в правильном направлении, и автомобиль вовремя остановился.
Двигатель шипел и ревел как дракон. Мэри дрожала от испуга. Она выключила зажигание и вышла из автомобиля. Под ударами ветра, бившего ледяным кнутом, каждый вздох давался с трудом. Механизм подъема капота застыл на сильном морозе, но, в конце концов, уступил. Мэри подняла капот, чтобы узнать что случилось. Было бы полезно оценить ущерб, даже если нет возможности его устранить. Опыт механика в этом случае не потребовался: один из шлангов водяного охлаждения разорвало, и горячая вода толчками фонтанировала из места разрыва.
О ремонте не могло быть и речи. Оставаться в машине тоже не имело смысла, потому что неисправный двигатель не сможет поддерживать тепло в салоне. На этой частной дороге Маккензи мог не появиться целый день, а то и все выходные. Возвращаться домой слишком далеко и слишком холодно. Оставался единственный выбор – идти на ранчо Маккензи и молиться, чтобы дорога оказалась не очень длинной. Ноги Мэри уже заледенели.
Она не позволила себе додумать мысль, что до ранчо Маккензи тоже окажется слишком далеко. Вместо этого постаралась осторожно идти по дороге и не обращать внимания на снег, с каждым шагом набивавшийся в ботинки.
Дорога сделала поворот, и автомобиль исчез из поля зрения, но впереди не оказалось никаких признаков дома или хотя бы сарая. Мэри почувствовала себя одинокой, как будто ее забросили в дикую местность. Остались только гора, снег, безбрежное небо и она. Абсолютная тишина давила на уши. Каждый шаг давался с трудом и болью. Мэри обнаружила, что скользить легче, чем передвигать ноги. Она прошла не больше двухсот ярдов, но губы уже не двигались. Пришлось обхватить себя руками, чтобы сохранить остатки тепла. Больно или нет, но нужно продолжать идти.
Затем она услышала низкий звук мощного двигателя, и остановилась. Облегчение затопило ее такой болью, что слезы обожгли глаза. Она ужасно стеснялась плакать на людях и смогла сдержаться. В слезах нет никакого смысла. Прошло не больше пятнадцати минут, реальной опасности не было. Как всегда ее богатое воображение излишне разыгралось. Мэри отошла на обочину дороги и стала ждать приближения автомобиля.
В поле зрения показался большой черный пикап с огромными колесами. Мэри почувствовала напряженный взгляд водителя и против воли в замешательстве опустила голову. Старые девы – школьные учительницы не привыкли быть в центре внимания. Кроме того, она чувствовала себя очень глупо. Все выглядело так, будто она вышла погулять в снегопад.
Пикап замедлил движение и остановился. Из него вышел крупный мужчина. Это Мэри сразу не понравилось. Ей не нравилось, как высокие мужчины смотрели на нее сверху вниз, и из-за маленького роста не нравилось смотреть на них чуть ли не вертикально вверх. Ладно, высокий или нет, но мужчина был ее спасителем. Стиснув руки в перчатках, Мэри лихорадочно думала, что бы такое сказать. Как лучше попросить о помощи? Она никогда прежде не просила незнакомца подвезти. Это казалось не совсем приличным для степенной, уважаемой школьной учительницы.
Вульф уставился на женщину, поражаясь, что кто-то может идти по морозу в такой идиотской одежде. Что, черт побери, она делала на его горе? Как добралась сюда?
Внезапно Вульф понял кто перед ним. Он случайно услышал в магазине разговор о новой школьной учительнице откуда-то с юга. Никто не походил на учительницу больше, чем эта женщина, и ее одежда определенно не подходила для зимы в Вайоминге. Ну и видок! Старомодное синее платье и пальто, строгий пучок светло-каштановых волос, огромные очки в роговой оправе, которые закрывали маленькое лицо почти полностью. Никакой косметики, даже помады для защиты губ.
И ботинки на ногах. Снег облепил ее почти до колен.
Он оценил ситуацию за пару секунд и не стал ждать объяснений, как она оказалась на его горе. Если учительница вообще намеревалась что-либо объяснять. Пока она не произнесла ни слова, только продолжила смотреть с выражением оскорбленной невинности на лице. Вульф спросил себя, считала ли она ниже своего достоинства разговаривать с индейцем, даже просить о помощи. Он мысленно пожал плечами. Черт возьми, нельзя же оставить ее здесь.
Так как женщина молчала, он тоже не стал ничего говорить. Просто наклонился, одной рукой взял ее под колени, другой – под спину и поднял словно ребенка, не обращая внимания на потрясенный вздох. Направляясь к пикапу, Вульф отметил, что и весила она не больше ребенка. За стеклами очков в синих глазах он поймал вспышку страха. Рука женщины охватила его шею конвульсивным движением, как будто она боялась упасть.
Он открыл пассажирскую дверь и усадил Мэри в машину. Затем быстро, но тщательно стряхнул снег с ее ног. Вульф снова услышал потрясенный вздох, но глаз не поднял. Стряхнул снег со своих перчаток и сел за руль.
– Вы долго шли? – неохотно спросил он.
Мэри вздрогнула. Она не ожидала, что голос мужчины будет таким низким и глубоким. Очки запотели в тепле пикапа, и она их сорвала. Щеки закололо от прилившей крови.
– Я… не долго, – она запнулась. – Приблизительно пятнадцать минут. У меня сломался водяной насос. Вернее, у моего автомобиля.
Вульф заметил, что она снова торопливо опустила глаза. Он также обратил внимание на покрасневшие щеки. Хорошо, пусть согревается. Волнение женщины легко угадывалось по стиснутым пальцам. Испугалась, что ее завалят на сидение и изнасилуют? Преступник-индеец способен на все. С другой стороны, учительница выглядела так, словно переживала самое волнительное в жизни приключение.
Они находились недалеко от ранчо и доехали до дома за несколько минут. Вульф остановился поближе к черному входу, вышел из машины и подошел к пассажирской двери в тот момент, когда Мэри открыла ее и начала соскальзывать вниз.
– Не двигайтесь, – приказал он и снова поднял ее на руки. От этого движения юбка задралась до середины бедра. Женщина торопливо одернула ткань, но не раньше, чем темные глаза успели рассмотреть стройные ноги. Румянец на ее щеках стал еще ярче.
Дом окутал теплом, и она с облегчением вздохнула, едва ли заметив, что мужчина отодвинул от стола деревянный стул и усадил ее. Он молча открыл кран горячей воды, немного подождал и наполнил тазик для мытья посуды, регулярно проверяя температуру воды.
Значит, до места она добралась, хотя не совсем так, как собиралась. Теперь можно вернуться к цели визита.
– Я – Мэри Поттер, новая школьная учительница.
– Знаю, – кратко ответил он.
Ее глаза удивленно округлились. Мэри уставилась на широкую спину мужчины.
– Знаете?
– Новые лица у нас появляются не часто.
Внезапно Мэри вспомнила, что мужчина не представился, и почувствовала себя неуверенно. Там ли она находится?
– Вы мистер Маккензи?
Он оглянулся через плечо, его глаза были черны как ночь.
– Я – Вульф Маккензи.
Она тотчас успокоилась.
– А у вас красивое редкое имя. Староанглийский?
– Нет, – ответил Вульф и повернулся с тазиком в руках. Он поставил посудину на пол около ее ног. – Это на индейском наречии.
Мэри моргнула.
– Индейском? – Она чувствовала себя невероятно глупо. Могла бы догадаться по темному цвету волос и глаз, по бронзовой коже. Но не догадалась. У большинства мужчин Рата кожа была обветренной, а его – просто чуть темнее. Мэри нахмурилась и сказала вежливым тоном:
– Маккензи – не индейская фамилия.
Он нахмурился в ответ:
– Шотландская.
– О, так вы наполовину индеец и наполовину шотландец?
Она задала вопрос с таким выражением, словно спрашивала, как пройти на почту. Даже вопросительно приподняла шелковистые бровки.
Вульф пробормотал сквозь стиснутые зубы.
– Да.
Чопорное выражение лица настолько выводило из себя, что хотелось ее как следует встряхнуть. Только бедняжку и так колотило, и без его помощи. Неуклюжесть походки и озноб указывали на первую стадию гипотермии. Сняв тяжелую теплую куртку и откинув ее в сторону, Вульф поставил кофе.
Пока кофе готовился, Мэри сидела молча. Вид Маккензи не располагал к общению, но не это ее останавливало. Она действительно продрогла до костей. Лучше подождать и выпить чашечку горячего кофе, а потом уже поговорить. С непроницаемым выражением лица и без единого слова Вульф снял шарф с головы Мэри и начал расстегивать пальто.
– Я могу сама, – испугано пробормотала Мэри, но пальцы не согрелись, и каждое движение отдавало резкой болью.
Он отступил на шаг, подождал несколько секунд, а затем отвел дрожащие руки и расстегнул оставшиеся пуговицы.
– Зачем вы снимаете с меня пальто, когда я так замерзла? – удивленно спросила Мэри, в то время как он вытаскивал ее руки из рукавов.
– Только так я смогу растереть ваши руки. – Вульф начал снимать с нее ботинки. – И ноги.
Идея показалась Мэри чуждой как снег. Она не привыкла к прикосновениям незнакомых людей и не собиралась привыкать. Она начала возражать, но слова застряли в горле, так как мужчина резко сунул руки под юбку, почти до талии. Мэри испугано завопила и откинулась назад, почти опрокинув стул. Он окинул ее ледяным взглядом.
– Вам нечего волноваться, – резко сказал Вульф. – Сегодня суббота, а я насилую только по вторникам и четвергам.
Вульфу захотелось вытолкать ее на улицу, но он не мог позволить женщине замерзнуть до смерти. Даже белой женщине, которая очевидно считала, что прикосновение полукровки ее запачкает.
Глаза Мэри настолько широко раскрылись, что затмили остальную часть лица.
– Что не так с субботами? – выпалила она, прежде чем поняла, что практически пригласила его. Ради всего святого! Мэри прижала руки в перчатках к лицу, которое залила краска стыда. Наверное, ее мозги совсем замерзли. Это было единственно возможное объяснение.
Вульф рывком вскинул голову, не веря своим ушам. Синие, широко распахнутые, испуганные глаза уставились на него из-под черных кожаных перчаток, которые закрывали остальную часть ее лица, но не могли скрыть темно-красный румянец. Давненько Вульф не видел покрасневшего человека. Понадобилась целая минута, прежде чем он осознал, что Мэри смутилась до слез. Она еще и скромница! Это стало завершающей чертой к образу плохо одетой учительницы – старой девы, которой она и являлась. Удивление немного смягчило раздражение Вульфа. Вероятно, сегодняшний день станет самым ярким в ее жизни.
– Я собираюсь спустить колготки, чтобы вы смогли поставить ноги в воду, – объяснил он сердитым тоном.
– О!
Восклицание прозвучало приглушенно, потому что руки все еще прикрывали ее рот.
Его руки остались на бедрах под юбкой. Почти подсознательно он чувствовал ее хрупкость и мягкость. Старомодная или нет, но учительница была по-женски округла, от нее исходил сладкий аромат женщины. Тело Вульфа начало отвечать, сердце забилось быстрее. Проклятье, женщина ему нужна сильнее, чем он предполагал. Как иначе могла вызвать его интерес эта старомодная, невысокая школьная учительница.
Мэри не шевельнулась, даже когда мощная рука приподняла ее и спустила колготки с бедер и ног. Голова мужчины оказалась в опасной близости к ее груди и животу, поэтому она уставилась на его жесткие, блестящие, темные волосы. Достаточно повернуть голову, и его рот прикоснется к ее груди. В книгах ей доводилось читать, как мужчина брал сосок женщины в рот и сосал его, словно грудной младенец. Тогда она удивлялась, зачем они это делают. Теперь подобная мысль сбивала дыхание, в сосках покалывало. Мозолистые руки дотрагивались до ее голых ног. Чтобы произошло, если бы он дотронулся до груди? Мысль вызвала странное тепло и легкое головокружение.
Не глядя на нее, Вульф бросил бесполезные тонкие колготки на пол, поставил ее ноги на свое бедро, пододвинул тазик и медленно опустил в воду. Вода была всего лишь теплой, но он понимал, что ее ноги сильно замерзли, поэтому процедура окажется болезненной. Мэри задержала дыхание, но не попыталась вырваться, хотя глаза заблестели от слез.
– Больно будет недолго, – успокаивающе пробормотал он и пододвинулся, чтобы расположить ее ноги между своими. – Так легче сохранить тепло.
Потом он осторожно снял с нее перчатки, поражаясь хрупкости белых, холодных рук. Недолго подержал их между своими теплыми ладонями, затем принял другое решение, расстегнул пуговицы рубашки и пододвинулся поближе.
– Это их согреет, – пояснил Вульф и сунул ее руки в тепло своих подмышек.
Мэри онемела. Она не могла поверить, что ее ладони, как птицы, оказались в гнездах его подмышек. Тепло тела обжигало холодные пальцы. Ладони не касалась кожи, так как под рубашкой оказалась футболка, но это была самая интимная поза, которую она когда-либо делила с другим человеком. Подмышки, ясное дело, есть у каждого. Но она не привыкла прикасаться к ним. И никогда раньше не находилась почти в объятьях другого человека, тем более мужчины. Сильные ноги окружали с обеих сторон. Мэри пришлось немного наклониться вперед, чтобы руки оставались на месте. А в это время он энергично провел руками по ее плечам и спине вниз по направлению к бедрам. Она едва слышно пискнула. Такое просто не могло случиться. Только не с Мэри Элизабет Поттер – школьной учительницей и старой девой.
Вульф сконцентрировался на своем деле, но, услышав сорвавшийся с ее губ слабый звук, поднял взгляд, и затерялся в больших синих глазах. Невероятно синего цвета, не василькового или еще какого, а чистого, глубокого синего. С едва заметным намеком серого. Отстраненно заметил, что волосы выбились из безжалостно стянутого узла, обрамляя лицо шелковистыми светло-каштановыми прядями. Ее лицо оказалось очень близко, всего в нескольких дюймах. Нежнее кожи он не встречал в своей жизни. Гладкая, как у младенца, такая чистая и прозрачная, что на висках просвечивал тонкий голубой узор. Только совсем юные девушки могли похвастаться такой кожей. Пока Вульф рассматривал ее лицо, румянец снова начал окрашивать щеки Мэри. Он неохотно признался себе, что оказался на время очарован. Интересно, во всех ли местах ее кожа такая же шелковистая и тонкая – на груди, на животе, на бедрах, между ногами? Мысль тряхнула как удар электрического тока. Проклятье, какой сладкий от нее запах! Она, наверное, подскочила бы вместе со стулом, если бы он задрал юбку, как хотелось, и спрятал лицо между шелковых бедер.
Мэри облизала губы. Его глаза проследили за движением. Надо что-то сказать, но она не знала что. Физическая близость Вульфа, казалось, парализовала мыслительный процесс. "Боже, какой горячий! И как близко сидит. Надо прекратить вести себя, как дура. Ну и что, что он такой привлекательный. Мэри, опомнись, ты здесь по делу!" Она снова облизала губы и, прочистив горло, сказала:
– Эээ … я приехала, чтобы поговорить с Джо, если это возможно.
Что-то мелькнуло в его черных глазах, и взгляд снова стал непроницаемым и далеким.
– Джо здесь нет. Он занимается делами по хозяйству.
– Понятно. Когда он вернется?
– Через час, может через два.
Она смотрела на него с некоторым недоверием.
– Вы отец Джо?
– Да.
– А мать…?
– Умерла.
Единственное слово, произнесенное ровным тоном, потрясало ее. И в то же время Мэри почувствовала возмутившее ее саму облегчение. Она отвела взгляд.
– Как вы относитесь к тому, что Джо бросил школу?
– Это его решение.
– Но ему всего шестнадцать! Он просто мальчик …
– Он – индеец, – прервал ее Вульф. – И человек.
Негодование смешалось с раздражением и подействовало как шпоры на лошадь. Она выдернула руки из тепла его подмышек и вызывающе положила на бедра.
– Какое это имеет отношение к разговору? Ему всего шестнадцать, он обязан получить образование!
– Джо читает, пишет, знает математику. Он также знает все, что необходимо об обучении лошадей и управлении ранчо. Уйти из школы и работать на ранчо полный день – его выбор. И ранчо, и гора мои. И однажды станут его. Джо выбрал свою дорогу в жизни, и это – работа с лошадьми.
Вульфу не нравилось обсуждать семейные дела с посторонними, но было что-то в этой раздражающей, старомодной, миниатюрной скромнице, что заставило ответить. Она, казалось, не понимала разницы между белым и индейцем. Не имела понятия, что означало быть индейцем, и особенно Вульфом Маккензи, при встрече с которым люди переходят на другую сторону дороги и не желают даже поздороваться.
– В любом случае, я хочу с ним поговорить, – настаивала Мэри.
– Как сын решит. Возможно, он не захочет.
– И вы не попробуете повлиять на него?
– Нет.
– Почему? Вы должны были удержать его в школе!
Вульф наклонился и оказался так близко, что почти касался ее носом. Широко раскрытые синие глаза встретились с черными.
– Он – индеец, леди. Возможно, вы не догадываетесь, что это означает. Черт, откуда вам знать? Вы – белая. Индейцев никто нигде не ждет. Все что сын знает, он выучил самостоятельно, без помощи белых учителей. Если его не игнорировали, то оскорбляли. С какой стати Джо захотел бы вернуться?
Она сглотнула, встревоженная агрессией Вульфа. Мужчины никогда не ругались, практически уткнувшись ей в лицо. На самом деле, призналась Мэри, она вообще не привыкла иметь дело с мужчинами. В юности мальчики игнорировали неприметную девочку, и когда она стала старше, мужчины делали то же самое. Мэри немного побледнела, но уверенность в преимуществах хорошего образования не позволила показать свой испуг. Высокие люди часто запугивают меньших ростом, вероятно, даже не подозревая об этом. Мэри не собиралась сдаваться только потому, что он выше и сильнее.
– Джо был лучшим учеником в классе. Если он самостоятельно достиг таких успехов, то подумайте, чего он сможет достигнуть с помощью учителя!
Вульф выпрямился во весь рост.
– Как я уже сказал, это – его дело.
Кофе давно был готов, поэтому Вульф налил кружку и передал ей. Между ними повисла тишина. Прислонившись к стене, он молча наблюдал, как изящно она пьет. Как грациозная кошечка. Изящно. Да, это слово подходит идеально. Не Дюймовочка, доросла до пяти футов и трех дюймов, но миниатюрная. Взгляд Вульфа опустился на ее грудь, прикрытую старомодным синим платьем. Небольшая, но округло привлекательная. Интересно, какого цвета ее соски: перламутрового розового или розово-бежевого? Будет ли им хорошо вместе? Если она окажется слишком тесной, то доведет его до дикого …
Вульф резко прервал эротические мысли. Черт побери, одного отпечатавшегося в душе урока должно было хватить на всю жизнь! Белые женщины могут флиртовать и увиваться вокруг него, но немногие позволят себе спутаться с грязным индейцем. Эта плохо одетая чопорная малышка даже не флиртовала с ним, так почему он загорелся? Наверное, из-за ее непрезентабельного вида. Воображение сразу нарисовало на белоснежных простынях распростертое изящное тело, освобожденное от кошмарного платья.
Мэри отставила кружку.
– Мне теперь намного теплее. Спасибо, кофе очень помог.
Кофе и чувства, которые она испытала, ощутив его руки на своем теле. Но говорить это вслух она не собиралась. Мэри подняла глаза и неуверенно замерла под пристальным взглядом черных глаз. Пульс внезапно зачастил. Неужели он смотрел на ее грудь?
– Думаю, вам подойдет кое-что из одежды Джо, – сказал он невыразительным голосом.
– О, мне не нужна другая одежда. Уверена, что я оделась совершенно ...
– По-идиотски, – прервал он. – Леди, это – Вайоминг, а не Новый Орлеан, или откуда вы там.
– Из Саванны, – поправила Мэри.
Вульф хмыкнул и достал полотенце из комода. Похоже, этот звук при общении являлся для него основным. Опустившись на одно колено, он поднял ее ноги из воды и вытер полотенцем мягкими движениями, которые входили в явное противоречие с едва прикрытой враждебностью поведения. Затем встал на ноги и сказал:
– Идите за мной.
– Куда мы направляемся?
– В спальню.
Мэри остановилась и заморгала. Горькая улыбка искривила его рот.
– Не волнуйтесь, – резко сказал он. – Я постараюсь держать под контролем свои дикие инстинкты. Но после того как вы переоденетесь, убирайтесь к черту с моей горы!
