Текст книги "Любить Эванджелину (ЛП)"
Автор книги: Линда Ховард
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)
Глава 14
Лэндон Мерсер поймал себя на том, что всякий раз, смотрясь в зеркало, видит обеспокоенное выражение лица. Все шло неправильно без какой-либо явной на то причины. Вот, в один день и у него самого, и в его делах все чертовски хорошо, а на следующий – все летит к черту. Сначала это были лишь какие-то мелочи, как появление этого ублюдка Кэннона, что едва не вызвало у Лэндона сердечный приступ, хотя оказалось, что Кэннон – меньшая из его забот. Репутация большого босса явно преувеличена; он – не больше, чем еще один ленивый плейбой, рожденный в богатстве и не имеющий никакого понятия о том, каково это, пробиваться наверх и самому добиваться всего, что имеешь.
Хотя иногда у Кэннона был такой холодный взгляд, просто жуткий, как будто он видел его насквозь. Мерсер не скоро забудет панику, которую почувствовал, когда Кэннон застал его на лодочной пристани Шоу. Одну полную ужаса минуту Мерсер думал, что пойман, что они каким-то образом умудрились узнать, чем он занимается. Но на самом деле все, что интересовало Кэннона, это что он прогулял работу после обеда. То, чего он больше не будет делать. Вот ведь чертово невезение! В Гантерсвилле множество причалов; почему Кэннон выбрал именно пристань Шоу? Она не самая большая или посещаемая. В действительности для Лэндона ее самая большая привлекательность состояла в том, что пристань была маленькой, находилась несколько в стороне и управлялась практически одной рабочей лошадкой. У Эви Шоу не хватало времени, чтобы обращать внимание на все, что происходит вокруг нее.
Конечно, стоило увидеть, как Кэннон смотрит на Эви, сразу становилось понятно, почему он продолжает околачиваться вокруг. Мерсер месяцами пытался вытащить ее на свидание, но женщина была в той же степени замкнута, в какой хороша собой. Он просто не достаточно богат, ведь она быстро ухватилась за Кэннона.
Однако если дела выгорят, то у него появится полно денег, чтобы ее заинтересовать. Лэндон отнюдь не был дураком. Он не растрачивал полученные суммы; он их инвестировал. Все выбранные предприятия казались надежными. Лэндон избегал высокопроцентных, но изменчивых рынков краткосрочного капитала и выбирал более медленные, но и более надежные доходы. Он рассчитал, что через несколько лет накопит довольно много, чтобы жить припеваючи.
Но акции, выглядевшие хорошо в один день, на следующий – покатились под гору, цены на них продолжали устойчиво падать, поскольку другие инвесторы сбрасывали свои активы. За одну ужасную неделю его аккуратные вложения снизились в цене более чем наполовину от первоначальной суммы. Терпя убытки, Мерсер все распродал и в отчаянной попытке возместить свои потери вложил деньги в рынки краткосрочного капитала. Однако и они тут же рухнули, почти уничтожив его. Он ощущал себя как царь Мидас, но наоборот: все, чего касался, превращалось в мусор.
Когда с ним связались по поводу еще одной сделки, Лэндон почувствовал такое облегчение, что чуть не поблагодарил за звонок. Если на его банковский счет в скором времени не поступит денежное вливание, он не сможет внести следующий платеж за машину и оплатить счета по всем своим кредитным картам. Мерсер приходил в ужас от перспективы потери любимого «Мерседеса». Есть, конечно, и более дорогие марки, и Лэндон намеревался обзавестись ими рано или поздно, но «Мерседес» был его первым автомобилем, говорящим, что он кто-то, человек на пути наверх. Он не мог перенести возврата назад, снова стать никем.
У Эви создалось впечатление, будто она раскололась на два отдельных существа. Одна ее половина была безумно счастлива, пребывала в упоении, что Роберт ее любовник. Она никогда даже не мечтала снова стать такой счастливой, столь цельной, но огромная пустота, так долго таившаяся в сердце, теперь заполнилась. Роберт был страстным и в той же степени заботливым, уделяя ей столько внимания, что Эви ощущала себя центром его вселенной. Он никогда не игнорировал ее, никогда не воспринимал ничего о ней как само собой разумеющееся, всегда заставлял чувствовать себя самой желанной женщиной, которую когда-либо встречал. Всякий раз, когда они вдвоем куда-то выходили, его внимание никогда не отвлекалось на других женщин, хотя Эви прекрасно знала, что они смотрят на него.
Она видела его каждый день, спала с ним почти каждую ночь. Как только Эви перестала стесняться своего тела и страсти, которую он пробуждал в ней, их занятия любовью стали более неторопливыми и настолько пылкими, что иногда она кричала от силы удовольствия. Роберт был искушенным любовником, учил ее новым позициям, новым ощущениям, разнообразию, и, действуя весьма опытно, не давал ей почувствовать себя неуклюжей или невежественной. Он занимался с ней любовью почти каждую ночь. Только один раз, но этот один был долгим и исчерпывающим, после которого она оставалась пресыщенной и сонной. Затем утром, проснувшись, они снова любили друг друга, молча, дрейфуя в этаком полусонном состоянии, когда грезы еще туманят сознание.
Его мастерство владения ее телом было таким полным, что мысли о нем никогда не покидали ее, таясь где-то рядом, готовые вырваться наружу и принести с собой желание. Эви так и не определилась, что ей нравилось больше: пылкие ночные ласки или полные грез ласки по утрам. Удивительно, как быстро ее тело научилось жаждать сексуального удовольствия с ним, да так, что, едва день начинал клониться к вечеру, она становилась нервной от жажды и предвкушения. Роберт, конечно же, знал об этом. Она видела, как он наблюдает за ней, словно оценивая степень ее готовности. Иногда Эви испытывала искушение прижать его к полу и разобраться с ним по-своему, но всегда останавливала себя, потому что постепенно разгорающаяся страсть, хоть и сводила с ума, но в той же степени была восхитительна.
Эви привыкла подавлять свои мысли и эмоции, защищая их стеной сдержанности, но Роберт вытянул ее из-за этого щита. Они подолгу увлеченно беседовали на самые разнообразные темы. Сидя ночью на веранде, глядя на звезды, они обсуждали астрономию и различные теории от большого взрыва до черных дыр, темной материи и относительности времени. Уровень его интеллекта и область интересов были почти пугающи. Ничем не выдавая своей неугомонности, его ум постоянно работал, выискивая и впитывая новые факты или упорядочивая те, что уже имел. Они обменивались страницами газет и обсуждали политику и национальные события. Делились случаями из детства. Эви поведала ему о том, каково это, расти со старшей сестрой, столь властной, как Бекки; Роберт заставил ее смеяться историям о своей упрямой сестре Маделин. Он рассказал ей о ранчо в Монтане, которым владел вместе с Ризом Данкеном, мужем Маделин, и о двух их шумных маленьких мальчишках.
Ощущение близости с Робертом одновременно притягивало и вызывало страх. Эви влекла к нему мощная сила, образуя единение как ума, так и тела, так что теперь она больше не была отдельным существом, но частью пары, и все ее восприятие бытия менялось, чтобы принять это. Однако иногда на задворках сознания мелькала мысль: как она выживет, если Роберт уедет – теперь она должна думать об этом как о «если», нежели «когда», – и возможность его потери ужасала. Но не имеет смысла волноваться об этом. Любовь к нему сейчас, в настоящем, требовала всего ее внимания. Она не могла сдерживать свои чувства, ощущала беспомощность даже попытаться это сделать.
В то же время другая ее часть, часть, которая не была поглощена Робертом, непрестанно беспокоилась о банковской ссуде и закладной на дом. Томми не связался с ней. Эви звонила в банк дважды; в первый раз он сказал, что разрешение еще просто не получено, но он не думает, что с этим возникнут какие-то проблемы, и что она просто должна набраться терпения. Во второй раз его не оказалось в городе.
Она не могла ждать дольше. Уже прошло одиннадцать дней и оставалось лишь девятнадцать до того момента, когда кредит должен быть возвращен. Если ее банк не даст ей ссуду, надо будет найти другой, и, раз все банки так долго принимают решения, она может обнаружить, что просто не успевает. От одной только мысли о такой возможности ее бросало в холодный пот. Эви пыталась думать о других вариантах, других способах достать деньги на случай, если ссуда не будет получена быстро. Можно выставить на продажу свою лодку, но она не стоила даже половины той суммы, которая требовалась, и в любом случае Эви могла не успеть продать ее вовремя. О том, чтобы попросить о займе Бекки и Пола, вопрос даже не стоял; у них были собственные финансовые обязательства, да и растить двух подростков не дешево.
Она может продать прокатные лодки, что соберет необходимое количество денег, но лишит ее довольно приличной части дохода. Конечно, с выплаченным кредитом, к тому же если не придется брать другой, у нее стало бы намного больше доступной наличности, и в скором времени Эви смогла бы приобрести больше лодок для сдачи в аренду. Единственной проблемой снова являлось время. По ее опыту, люди не спешили при приобретении лодки. Это, даже в таком городе, как Гантерсвилл, привязанном к реке, не было необходимостью. Люди смотрели на лодки, думали о покупке, обсуждали за обеденным столом, проверяли и перепроверяли свои финансы. Возможно, но маловероятно, что она сумеет продать достаточно лодок, чтобы за то время, что у нее есть, заработать требующуюся сумму.
Но, однако, из тех ограниченных возможностей, что Эви имела, этот вариант был лучшим. Она повесила табличку с надписью «Продаются лодки» при входе на пристань и поместила объявления в местных магазинах морского снаряжения. Даже если продаст лишь одну, это уменьшит сумму, которую придется занимать.
Роберт сразу же заметил объявление. Тем вечером он пришел поздно, снял солнечные очки и впился в нее своими светлыми, удивительно напряженными глазами.
– Это объявление, там, на входе, – какие лодки ты продаешь?
– Прокатные, – спокойно ответила она и снова обратила внимание на клиента. Приняв решение о продаже лодок, Эви не позволяла себе никаких сожалений.
Роберт обошел стойку и встал у окна, сунув руки в карманы и глядя на лодочный причал. Как она и ожидала, он подождал, пока клиент не уйдет, прежде чем повернуться и спросить:
– Почему ты их продаешь?
Эви мгновение поколебалась. Она ничего не говорила ему о своих финансовых проблемах и не намеревалась делать этого теперь по множеству причин. Одна из них заключалась в том, что Эви была просто очень сдержанна во всём, что касалось личных проблем, и не склонна выставлять свои беды на всеобщее обозрение. Другая состояла в том, что она невероятная собственница в плане лодочного причала, и не хотела, чтобы все узнали о его шатком финансовом положении. А еще Эви не желала, чтобы Роберт подумал, будто она окольным путем просит о займе, и огорчилась бы, если бы он его предложил. Совершенно очевидно, что мужчина невероятно богат, но она не хотела, чтобы денежный вопрос стал частью их отношений. Если так случится, будет ли он уверен в том, что ее влечение к нему не основано лишь на его богатстве? И еще одной причиной являлось то, что Эви претила мысль, что кто-то еще будет иметь долю и, следовательно, влияние на лодочной пристани. Банки – одно дело, отдельные люди – другое. Причал принадлежит ей, это основа, на которой она заново из руин выстроила свою жизнь. Эви не могла отказаться даже от его части. Так что, отвечая, она просто сказала:
– Они становятся старыми, менее надежными. Нужно купить поновее.
Роберт молча смотрел на нее. Он не знал, обнять ее или встряхнуть, а фактически не мог сделать ни того, ни другого. Было очевидно, что она пытается собрать деньги любыми доступными способами, и ему хотелось заключить ее в объятия и сказать, что все будет хорошо. Но инстинкт защищать все, что принадлежит ему, надо было подавить, по крайней мере, пока. Несмотря на заключение, что Эви по большей части невиновна в шпионских делишках Мерсера, маленькая вероятность того, что он ошибается на ее счет, не позволяла ему смягчиться. Вскоре Роберт так или иначе узнает наверняка. Но, если она продаст прокатные лодки, чем воспользуется Мерсер, чтобы доставить товар? Каждая из лодок оснащена крошечными электронными жучками, благодаря которым их можно отследить; если Мерсер будет вынужден использовать какую-то другую лодку или даже полностью изменить способ передачи информации, Роберт утратит контроль над ситуацией.
Плюсом было то, что Лэндон скоро начнет действовать. Они перехватили очень подозрительный телефонный звонок, который их насторожил. Не имеет значения, если Эви удастся продать пару лодок или даже большую часть из них, главное, чтобы у нее осталась хотя бы одна на момент, когда Мерсер сделает свой ход. Роберту просто надо проконтролировать ситуацию и вмешаться, воспрепятствовав продаже, если будет похоже, что она может продать их все.
Вслух он спросил:
– Предложения уже поступали?
Она покачала головой с кривой улыбкой на губах.
– Я только этим утром повесила объявление.
– Ты поместила его в какую-нибудь газету?
– Еще нет, но помещу.
Это может привлечь больше клиентов, чем он способен отследить, со вздохом подумал Роберт. Самым простым будет не дать напечатать объявления; тут не так много местных газет. Оба телефона, здесь и у Эви дома, прослушивались, так что он узнает, в какие издания она звонила. Почему-то Роберт не ожидал, что возникнет так много трудностей с тем, чтобы поспевать за ее маневрами. Эви была удивительно находчивой женщиной.
Пять дней спустя Эви, наблюдавшая за доставкой горючего, ворвалась в офис, чтобы ответить на телефонный звонок. Поднимая трубку, она отбросила с лица прядь волос.
– Лодочный причал Шоу.
– Эви? Это Томми Фаулер.
Едва услышав его голос, она поняла. Эви медленно опустилась на стул, ноги стали настолько слабы, что ей требовалась опора.
– Какой вердикт? – спросила она, хотя знала ответ.
Томми вздохнул.
– Извини, милая. Совет директоров говорит, что у нас уже слишком много ссуд под залог недвижимости. Они не дали согласие на закладную.
Ее губы онемели.
– Это не твоя вина, – сказала Эви. – Спасибо в любом случае.
– Еще не все потеряно. Только из того, что мы в данный момент не даем ссуд этого типа, не следует, что другие банки тоже их не дают.
– Я знаю, но у меня есть крайний срок, и он уже через четырнадцать дней. Вам потребовалось много времени, чтобы сказать мне «нет». Сколько может занять оформление ссуды в другом банке?
– Ну, мы рассматривали это дольше, чем обычно. Я чертовски сожалею, Эви, но я не имел ни малейшего понятия о том, что согласие не будет получено. Обратись в другой банк. По возможности сегодня. Эксперт должен будет установить стоимость дома, но это недвижимость, находящаяся на первой береговой линии и в хорошем состоянии, так что стоит намного больше суммы, которую ты хочешь получить под закладную. Вызов оценщика – вот то, что потребует усилий, так что начни как можно быстрее.
– Я так и сделаю, – сказала она. – Спасибо, Томми.
– Не благодари меня, – печально ответил он. – Я ничего не смог сделать. Пока, дорогая.
Повесив трубку, Эви еще долго сидела на табурете, пытаясь справиться с чувством горького разочарования и ощущением надвигающейся катастрофы. Хотя она и беспокоилась, и предпринимала дополнительные меры, но все же Эви была уверена, что сможет заложить дом.
Она не продала ни одной лодки.
Важным фактором оставалось время, но Эви не особо верила в получение ссуды у другого банка. Возникло такое чувство, что неожиданно начал вредить какой-то злой джинн, навлекая неуступчивость банков и ломая технику.
И все же она должна попытаться. Эви не могла сдаться и, возможно, потерять лодочную пристань из-за недостатка усилий. Она не отдаст причал. Не важно как, она просто отказывается позволить этому случиться. Если не получит ссуду под залог дома, не продаст лодки, существует еще один вариант. Это определенно последнее средство, но оно все же есть.
Эви выбрала банк с хорошей репутацией и позвонила, чтобы договориться о встрече на следующее утро с сотрудником, занимающимся ссудами.
Жара уже начинала припекать, когда она собиралась на следующий день. Несмотря на потолочные вентиляторы, ее кожа покрылась испариной, из-за чего одежда прилипала к телу. Роберт не спрашивал, почему у нее в доме так жарко, но в последние три ночи настаивал на том, чтобы она приезжала к нему, и привозил ее назад после завтрака. Этим утром Эви приняла душ у него, как делала обычно, затем попросила отвезти ее домой раньше, чем всегда, потому что в девять у нее деловая встреча. Он и об этом не задал ни одного вопроса.
Она достала из несгораемого ящика под кроватью копию свидетельства о праве собственности и собралась с духом, как солдат, идущий на битву. Если этот банк не даст ей ссуду, Эви больше не собиралась терять время, обращаясь в другой. Она лучше будет действовать слишком торопливо, нежели рискнет потерять лодочный причал.
Эви опустила стекло у одного окна пикапа, и ветерок, дующий в лицо, немного охладил ее, пока она ехала в банк. Жара нарастала с каждым днем, и вскоре в доме будет невыносимо, если она не включит кондиционер. Эви мрачно улыбнулась. Она вполне может включить его; так или иначе, но у нее будут деньги, чтобы оплатить счет за электроэнергию.
Договоренность у нее была с неким мистером Уолдропом, который оказался коренастым мужчиной хорошо за сорок с волосами песочного цвета. Он бросил на нее странный любопытный взгляд, пока вел в свой маленький кабинет. Эви заняла один из удобных стульев, стоящих перед столом, а банковский работник устроился в большом кресле за ним.
– Итак, миссис Шоу, чем мы можем вам помочь?
Кратко Эви рассказала, что ей нужно, затем вынула из сумочки копию свидетельства собственности и положила ее перед ним. Он развернул документ, просмотрел, поджимая губы.
– Всё выглядит достаточно ясным.
Мужчина открыл ящик стола и достал оттуда лист бумаги.
– Заполните этот финансовый отчет, и мы посмотрим, что можем сделать.
Эви взяла бланк и вышла в жаркую приемную. Пока она отвечала на множество вопросов, царапая ручкой по бумаге, кто-то еще пришел на встречу с мистером Уолдропом. Эви автоматически подняла взгляд, затем поняла, что знает вновь прибывшего, что, конечно, не являлось необычным в таком маленьком городке, как Гантерсвилл. Кайл Брюстер, несколько сомнительный бизнесмен, владеющий маленьким магазинчиком уцененных товаров, торгующим подержанными вещами и утильсырьем. Он был известен как игрок, и однажды несколько лет назад его арестовали в задней комнате бильярдной во время рейда по наводке о том, что там проводятся нелегальные игры. Эви предположила, что Кайл довольно успешен в азартных играх; его стиль жизни значительно выше, чем мог бы ему позволить доход с магазинчика уцененных товаров.
Дверь в офис мистера Уолдропа осталась открытой. Она не могла слышать, что говорил Кайл, лишь неясное протяжное звучание его голоса, но слова мистера Уолдропа доносились лучше.
– Чек уже у меня, – сказал он бодро. – Вы хотите его обналичить или внести сумму на ваш счет?
Эви снова обратила внимание на опросник, чувствуя себя немного ободренной. Если банк предоставляет ссуду мистеру Брюстеру, то она не видела причины, почему бы им не дать денег и ей. Ее бизнес был более доходным, а репутация определенно лучше.
Кайл ушел через несколько минут. Когда Эви заполнила бланк, у мистера Уолдропа опять кто-то был. Она терпеливо сидела, наблюдая, как часовая стрелка на стенных часах понемногу приближается к десяти часам, затем переваливает дальше. В десять тридцать очередной клиент ушел, и Эви понесла опросник мистеру Уолдропу.
– Присаживайтесь, – предложил он, просматривая информацию, предоставленную ею. – Я вернусь через несколько минут.
Он унес бланк с собой. Эви скрестила пальцы, надеясь, что ссуда будет этим же утром предварительно одобрена. Она заполучит банковского оценщика к себе, даже если придется звонить ему десять раз на дню и преследовать до тех пор, пока он не появится.
Прошло еще сколько-то времени. Эви беспокойно заёрзала на стуле, задаваясь вопросом, почему это так затягивается. Но этим утром банк выглядел загруженным работой, так что, возможно, человек, которому понес бланк мистер Уолдроп, тоже был занят, и служащий вынужден ждать.
Сорок пять минут спустя мистер Уолдроп вернулся в свой кабинет. Мужчина уселся в кресло и сложил руки домиком.
– Простите, миссис Шоу, – произнес он с искренним сожалением. – Мы просто не даем ссуды такого типа в данный момент. С состоянием экономики на сегодняшний день…
Эви выпрямилась. Она чувствовала, как кровь отлила от ее лица, отчего кожа туго натянулась. Всему есть предел.
– С экономикой все в порядке, – резко прервала она. – Спад не сказался здесь так, как в других частях страны. И ваш банк – один из сильнейших в стране. В одной из бирмингемских газет на прошлой неделе была статья о том, что этот банк покупает другой во Флориде. Что я хочу знать, так это почему вы ссужаете деньги Кайлу Брюстеру, известному игроку с полицейским приводом, но не даете ссуды под залог недвижимости, стоящей в пять или шесть раз больше требуемой суммы.
Мистер Уолдроп виновато вспыхнул. В его глазах появилось выражение огорчения.
– Я не могу обсуждать дела мистера Брюстера, миссис Шоу. Извините. Я не принимаю решения о том, одобрить или нет ссуду.
– Я понимаю это, мистер Уолдроп. – Она также поняла кое-что еще, что-то столь неправдоподобное, что едва могла в это поверить, но это единственное, что имело смысл. – У меня не было ни единого шанса получить ссуду, ведь так? Вы попросили меня заполнять эту форму просто для видимости. Кто-то вмешался, чтобы заблокировать ссуду, кто-то с большим влиянием, и я хочу знать, кто это.
Его лицо стало еще более красным.
– Извините, – пробормотал он, – мне нечего вам сказать.
Эви встала и забрала копию свидетельства о собственности с его стола.
– Нет, полагаю, не можете. Это будет стоить вам работы, не так ли? До свидания, мистер Уолдроп.
Идя к пикапу, она почти чувствовала головокружение от ярости. Жара обрушилась на нее, подобно удару, но женщина игнорировала ее, так же как обжигающую обивку машины. Она сидела на стоянке, стуча пальцами по рулю, не мигая глядя на поток транспорта, текущий по шоссе № 431.
Кто-то хотел лодочную пристань. Никто не делал предложения о покупке, так что это значило, что кто бы это ни был, он знал, что Эви навряд ли продаст ее. Этот таинственный субъект обладал достаточным влиянием, имел хорошие связи с местными банкирами, чтобы заблокировать ее попытки получения ссуды. И не только это: первоначальный перевод займа из ее банка в банк Нью-Йорка, возможно, организовал этот же человек, хотя она не могла припомнить никого из знакомых с такими возможностями.
Эви понятия не имела, почему кто-то мог настолько хотеть ее маленькую пристань, чтобы дойти до таких крайностей. Это правда, что она ввела в ней много усовершенствований, и дела с каждым годом шли все лучше. Когда Эви выплатит долг, лодочный причал будет приносить значительную прибыль, но это не тот доход, который бы мог послужить основанием для подобных действий ее неизвестного врага.
«Почему» не имеет значения, подумала она с абсолютной ясностью, которая приходит в моменты кризиса. Так же, как и «кто». Единственное, что имеет значение, это что она должна сохранить пристань.
Оставался единственный ход, который Эви могла сделать, и который не будет заблокирован, потому что она больше не обратится за ссудой. Эви не промолвит ни слова об этом никому, даже Бекки, до тех пор, пока сделка не станет совершённым фактом.
Она оцепенело завела пикап и влилась в поток транспорта, затем почти сразу же съехала с дороги, когда заметила телефон-автомат у круглосуточного мини-маркета. Ее сердце колотилось о ребра с болезненной частотой. Если позволить себе задуматься об этом, у нее, возможно, не хватит присутствия духа пойти на этот шаг. Стоит только вернуться домой, посмотреть на дорогое знакомое окружение, и она не сможет поднять трубку. Надо покончить с этим сейчас. Это простой выбор. Потеря лодочной пристани с большой вероятностью приведет к потери всего, но если сейчас пожертвовать домом, то это сохранит причал.
Эви выскользнула из автомобиля и направилась к телефону-автомату. Ноги, казалось, двигались без какого-либо руководства с ее стороны. Там не было телефонной книги. Она позвонила в справочную и узнала необходимый номер, затем скормила автомату еще один четвертак и набрала нужные цифры. Повернувшись спиной к потоку транспорта, Эви заткнула пальцем другое ухо, чтобы заглушить шум, пока слушала гудки на другом конце линии.
– Уолтер, это Эви. Вы с Хелен все еще хотите купить мой дом на реке?
– Она остановилась у круглосуточного магазинчика сразу после того, как покинула банк, и позвонила из телефона-автомата, – доложил Роберту глубокий голос.
– Можете сказать, по какому номеру она звонила?
– Нет, сэр. Она стояла так, что закрывала цифры.
– Вы слышали, о чем она говорила?
– Нет, сэр. Извините. Она стояла спиной, и с дороги доносился сильный шум.
Роберт потер подбородок.
– Вы проверяли, не на лодочную ли пристань она звонила?
– Первым же делом. Не повезло. И Мерсеру она тоже не звонила.
– Ладно. Это беспокоит меня, но мы ничего не можем сделать по этому поводу. Где она сейчас?
– От круглосуточного мини-маркета она поехала прямиком домой.
– Дайте мне знать, если она еще куда-нибудь позвонит.
– Да, сэр.
Роберт положил трубку и задумчиво уставился в окно на озеро, пытаясь представить, кому она могла звонить и зачем. Ему не нравилось маленькое злое растущее подозрение. Не звонила ли она третьей стороне, кому Мерсер продавал украденные компьютерные программы? Может, в конце концов она увязла во все это по самую свою красивенькую тонкую шейку? Он припер ее к стенке в финансовом плане, просто чтобы узнать наверняка, но у него появилось неожиданно холодное яростное чувство, что ему не понравятся треклятые результаты.
