Текст книги "Любить Эванджелину (ЛП)"
Автор книги: Линда Ховард
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)
Глава 10
Ни одна женщина не смела бы и мечтать о более прекрасном спутнике, поняла Эви где-то в середине вечера. При всей искушенности Роберта или, возможно, как раз из-за нее, чувствовалось что-то очень старомодное в обходительности и покровительстве, с которыми он относился к ней. Он все устроил для ее удовольствия, ее комфорта, и сама она была достаточно старомодной, достаточно южанкой, чтобы принимать такие манеры как должное. Роберт Кэннон ухаживал за ней, потому что хотел удостовериться, что она довольна вечером.
Его внимание сосредоточилось исключительно на Эви. Он не смотрел на других женщин, хотя она заметила, как много красоток не сводило с него глаз. Он всякий раз придерживал для нее стул, когда она вставала или садилась, подливал вино, попросил метрдотеля подрегулировать термостат, когда заметил, что она продрогла. Что-то было в нем такое, от чего его просьбы выполнялись без промедления. Когда они шли, его рука тепло возлежала на ее изящной спине в защищающем собственническом прикосновении.
В мгновение ока Роберт заставил ее почувствовать себя совершенно непринужденно. Вполне естественно, что Эви волновалась насчет сегодняшнего вечера: в конце концов, последнее свидание было двенадцать лет назад, и существовало большое различие между восемнадцатилетней девушкой и тридцатилетней женщиной. Тогда свидание подразумевало гамбургеры и кино или просто встречу с толпой друзей на катке. Эви сильно сомневалась, что кто-то из них ходил на свидание с мужчиной, который привык к самым изысканным развлечениям.
Всматриваясь в его смуглое худощавое лицо, она поняла, насколько по-настоящему искушенным он был. Роберт привел ее в очень хороший ресторан в Хантсвилле, но она прекрасно понимала, что тот не сравнится с подобными заведениями Нью-Йорка, Парижа или Нового Орлеана. И тем не менее он даже намеком не дал понять, что здешние стандарты гораздо ниже тех, к которым он привык. Другие любители жизненных благ, но менее утонченные – и, конечно, менее вежливые – тонко попытались бы произвести впечатление, описывая действительно хорошие рестораны, в которых побывали. Но не Роберт. Она сомневалась, что он даже подумал об этом, потому что обладал талантом по-настоящему проницательного человека, чтобы чувствовать себя как дома в любом окружении. Он не производил оценку и не сравнивал, он просто наслаждался. Роберт Кэннон был бы так же счастлив есть жареное мясо руками, как и ужинать золотыми столовыми приборами и вытирать рот накрахмаленной льняной салфеткой.
О, Господи. Мало того, что он непринужденно обращался с малышами, так еще и идеально вписывался в ее мир. Просто еще один повод влюбиться.
Роберт махнул пальцами перед ее лицом.
– Ты смотришь на меня и улыбаешься уже минут пять, – заметил он тоном, в котором сквозило веселье. – Обычно это мне польстило бы, но сейчас почему-то напрягает.
Эви скривила губы, взяв вилку.
– Ну и зря, потому что на самом деле мысли были лестными для тебя. Я подумала, насколько легко ты вписался в здешнюю обстановку, несмотря на то, что здесь все совсем другое.
Он пожал плечами и мягко произнес:
– Отличия главным образом в лучшую сторону, хотя и признаю, что не был готов к такой жаре. Так или иначе, тридцать пять градусов в Нью-Йорке совсем не то, что тридцать пять здесь.
Она изящно подняла брови.
– Тридцать пять градусов – это еще не жара.
Он усмехнулся и снова задумался, почему она так легко может рассмешить его. Ничего слишком откровенного, лишь незначительные различия в ее мировоззрении и способе формулировать мысли.
– Это просто вопрос отношения. Хотя, конечно, такая температура выше обычной, и для жителя Нью-Йорка тридцать пять градусов настоящая жара. А по тебе, так сегодня чудесный денек.
– Не совсем. Нам тоже жарко, когда на улице тридцать пять. Но по сравнению с сорока градусами это совсем неплохо.
– Как я и сказал, это вопрос отношения. – Он отпил вина. – Я люблю Нью-Йорк таким, какой он есть. И люблю это место по той же самой причине. В Нью-Йорке воздух насыщен азартом и энергией, есть опера, балет, и музеи. А здесь чистый воздух, никакой толкотни, никаких пробок. Кажется, что никто никуда не спешит. Люди улыбаются незнакомцам.
Его глаза задержались на ее лице, и, когда он продолжил, голос стал немного глубже.
– Хотя признаюсь, что был разочарован, потому что ни разу не слышал, как ты говоришь: «Эй, вы все!». Да, собственно, я слышал это очень редко с тех пор, как приехал сюда.
Она спрятала улыбку.
– С чего бы мне так говорить тебе? «Эй, вы все» – обращение ко многим. А ты – один.
– Вот как? Такая незначительная деталь не пришла мне в голову.
– То, что ты один?
Она сделала паузу, понимая, что нарушает границы его частной жизни, и что он может просто закрыться, как сегодня днем.
– Ты когда-нибудь был женат?
Он снова отпил вина, и глаза заблестели над ободком бокала.
– Нет, – легко ответил он. – Однажды, еще в колледже, едва не женился, но мы вовремя поняли, что сыграть свадьбу – особенно друг с другом – самое глупое, что можно сделать.
– А сколько тебе лет?
– Тридцать шесть. И, чтобы предупредить похожие вопросы, которые могут у тебя возникнуть, сообщаю, что мои сексуальные интересы направлены исключительно на женщин. Я никогда не принимал наркотиков и не страдал никакими венерическими заболеваниями. Родители умерли, но у меня есть сестра, Маделин, которая живет в штате Монтана с мужем и двумя сыновьями. Есть несколько дальних родственников, но мы не поддерживаем отношения.
Эви спокойно разглядывала его. Роберт был совершенно расслаблен, показывая ей, что не расценивает эти детали своей жизни, как что-то глубоко личное. Это просто факты. И тем не менее она слушала, потому что такие мелочи составляли основу его жизни.
– Наши с Бекой родственники разбросаны по всей стране, – сообщила она. – Один из моих дядей владеет огромной фермой рядом с Монтгомери, и каждый июнь мы собираемся там всей семьей. Мы не слишком близки, но находимся в дружеских отношениях, и такие встречи помогают поддерживать контакты. Если бы не эти семейные собрания, Джейсон и Пейдж никогда бы не познакомились с родственниками со стороны Беки, а общались бы только с родными своего отца, так что мы предпринимаем все усилия, чтобы каждый год ездить туда.
– Твои родители умерли?
Он знал, что их нет в живых, потому что это значилось в дополнительном отчете, который он получил.
– Да.
Золотой свет в ее глазах затуманился.
– Беки – единственная кровная родственница, которая у меня осталась. Когда мама умерла, я жила у Беки и Пола, пока не вышла замуж за Мэтта.
Ее голос задрожал – совсем чуть-чуть – на последних словах.
– А что было потом? – мягко спросил он.
– Потом я жила с родителями Мэтта. – Слова стали тихими, почти беззвучными. – Где и сейчас живу. Это их дом. И причал тоже. Мэтт был их единственным ребенком, и когда они умерли, то все оставили мне.
Роберта пронзила еще одна стрела ревности. Она все еще жила в доме, где вырос Мэтт; невозможно находиться в этом доме и не вспоминать о нем на каждом повороте.
– Ты когда-нибудь думала о переезде? О покупке более современного дома?
Она покачала головой.
– Этот дом очень важен для меня. Я потеряла свой, когда умерла мама, и, хотя Беки и Пол приняли меня очень тепло, я всегда знала, что это их дом, а не мой. Мы с Мэттом для начала собирались пожить в трейлере, но после того как он умер, я не смогла… Так или иначе, его родители попросили меня жить с ними, и они нуждались во мне настолько же, насколько я нуждалась в общении. Возможно, поэтому я чувствовала себя там очень удобно, как будто действительно обрела свой собственный дом. И теперь, – просто закончила она, – он таковым и стал.
Роберт задумчиво разглядывал ее. Он никогда не чувствовал такого рода привязанности к какому-то месту, никогда не испытывал тяги к своим корням. Существовало огромное роскошное поместье в Коннектикуте, где он рос, но это всегда было просто место для проживания. Теперь его пентхаус выполнял ту же самую бесстрастную функцию. Эви не понравилось бы там, хотя помещение просторное и безупречно обставленное. Однако ему там очень удобно, да и система безопасности превосходная.
В ресторане играла живая музыка, и музыканты действительно были очень хороши. В соответствии с образом этого заведения они исполняли старые общеизвестные мелодии, предназначенные для обычных танцев вдвоем, а не для телодвижений поодиночке. Роберт потянулся к Эви.
– Хочешь потанцевать?
Яркая улыбка коснулась ее лица, когда она вложила ладонь в его руку, но потом заколебалась, и неуверенный взгляд сменил удовольствие.
– Это было так давно, – честно призналась она, – так что не знаю, смогу ли.
– Доверься мне, – ответил Роберт, успокаивая ее тревогу. – Я не позволю тебе оконфузиться. Это похоже на езду на велосипеде: раз научился, то уже не разучишься.
Эви шагнула в его руки. Сначала она была напряжена, но после нескольких поворотов расслабилась и начала получать удовольствие от музыки и плавных движений. Роберт был опытным танцором, да она и не ожидала ничего другого. Он держал ее достаточно близко, чтобы она чувствовала себя в безопасности, но не настолько, чтобы касаться слишком интимно. «Такие отточенные манеры», – подумала она.
Пока звучала музыка, девушка размышляла, что Роберту не требовалось вести себя дерзко. Танец сам по себе был способом соблазнения. Одной рукой Роберт нежно сжимал ее пальцы, теплая сила другой – ощущалась на спине. Его дыхание шевелило волосы; чистый аромат кожи дразнил ноздри. Она находилась так близко к нему, что могла разглядеть гладко выбритый подбородок, темный на фоне оливковой кожи. Иногда ее груди задевали его грудь, или их бедра скользили вместе. Это была имитация неосуществленных любовных ласк, и Эви не осталась равнодушной.
Они уехали в полночь. В течение сорокаминутной поездки обратно в Гантерсвилл Эви молча сидела рядом с Робертом, а он со знанием дела обращался с черным внедорожником. Они не разговаривали до тех пор, пока он не свернул на ее подъездную дорожку и не выключил зажигание, заполнив тишиной внезапную темноту. Когда глаза приспособились, они смогли увидеть простирающуюся за ее домом реку, беззвучную и сверкающую.
– Завтра вечером? – спросил Роберт, поворачиваясь к Эви и положив одну руку на руль.
Эви покачала головой.
– Не могу. Я не поменялась сменами с Крейгом, так что он откроет причал утром как обычно. Да я бы и не стала в любом случае. Не стоит этого делать.
Он вздохнул.
– Ладно, пойдем на компромисс. Как насчет того, чтобы поменяться с ним один раз в неделю? Такое приемлемо для твоих странных сомнений? Он работает на тебя, а не наоборот, если ты помнишь.
– Он еще и мой друг и часто выручает меня. Я не стану пользоваться своим положением.
Прохлада в ее голосе подсказала, что Роберт оскорбил ее.
Он выбрался из машины и обошел вокруг, чтобы открыть для нее дверь. Потом приподнял ее и поставил на землю, сказав с легкой обидой:
– Может, хотя бы попытаешься уделить мне немного времени?
– Я поговорю с Крейгом, – уклончиво ответила она.
– Будь так любезна.
Эви извлекла ключ от дома из сумочки, и Роберт ловко выхватил тот из ее пальцев. Он отпер дверь, вошел внутрь, чтобы включить свет, затем отступил.
– Спасибо, – сказала она.
Он задержал ее, взяв за руку, когда она начала входить внутрь.
– Спокойной ночи, милая, – пробормотал он и накрыл ее рот губами.
Поцелуй был медленным и теплым, и совсем нетребовательным. Роберт почти не касался ее – только рука на ее плече и губы, захватившие ее рот. Эви невольно вздохнула от удовольствия, открывая рот теплоте его дыхания и неторопливому проникновению его языка.
Когда он поднял голову, ее груди покалывало, тело наполнилось жаром, дыхание стало учащенным. Ей доставило удовольствие заметить, что и он дышит неровно.
– Увидимся завтра, – сказал Роберт.
Потом снова поцеловал ее и пошел назад к джипу.
Эви закрыла и заперла дверь, затем прислонилась к ней, стоя так, пока не услышала, как шум автомобиля исчез вдали. В груди ощущалось напряжение, сердце набухло от нежности. Ей хотелось плакать и хотелось петь.
Вместо этого она сняла туфли и прошла на кухню, чтобы выпить воды. Левая нога попала во что-то мокрое и холодное, и она в тревоге отскочила. Быстро включила свет и в ужасе уставилась на лужу на полу вокруг холодильника. И что самое зловещее – не раздавалось никакого, пусть слабого, звука жужжания. Эви резко распахнула дверь, но не зажглось даже тусклого света. Внутреннее пространство осталось темным.
– О нет, только не сейчас, – простонала она.
Самое время, чтобы холодильник умер! Она просто не могла себе позволить отремонтировать его сейчас. Эви подумала, что может купить новый в кредит, но ей очень не хотелось добавлять еще один платеж к ежемесячному грузу. Аппарат был старым, но почему бы ему не протянуть еще годик? К тому времени она рассчиталась бы с несколькими долгами и накопила побольше наличных. Еще шесть месяцев имеют значение.
Однако сейчас, почти на рассвете, она ничего не могла сделать с холодильником. Эви падала от усталости, но вытерла воду и положила на пол полотенца, чтобы не появились новые лужи.
Когда она наконец легла в кровать, то не смогла заснуть. Неполный рабочий день, о котором она думала после обеда, становился необходимостью, а не пожеланием. Нижняя часть живота тупо болела. Вечер с Робертом, который ее настолько нервировал, оказался лучшей частью дня.
В семь часов она по телефону все рассказала Беки. И пока та названивала своим друзьям, Эви начала методично звонить по каждому объявлению в газете о продаже холодильников. Как она и опасалась, в такой ранний утренний час множество указанных номеров не отвечали. Один человек, предложение которого казалось самым многообещающим, уже продал холодильник, едва опубликовав объявление.
К девяти часам они с Беки нашли продавца хорошего холодильника. Аппарат стоил на сто долларов больше, чем она была готова заплатить, но значительно меньше нового. Беки приехала, чтобы забрать Эви, и они вместе направились взглянуть на агрегат.
– Ему десять лет, так что, скорей всего, он прослужит еще пять-семь лет, – бодро сообщила женщина, когда провела их на кухню. – Он в полном порядке, но мы строим новый дом, и я хотела заодно прикупить и новый холодильник. Мы кое-что подобрали, но на прошлой неделе я нашла в продаже именно то, что нужно, так что не могу ждать. Как только продам этот, смогу заказать новый.
– Считайте, что он продан, – ответила Эви.
– А как ты собираешься доставить его домой? – спросила практичная Беки. – Пока твой пикап не отремонтировали, нет никакого способа перевезти его, – обозначив проблему, она приступила к попытке решить ее, перебирая имена тех, у кого, как она знала, имелся грузовик и кто мог помочь.
У Эви и собственный список был огромным. В конце концов, она знакома со многими рыбаками. Полчаса спустя один приятель, Санни, который работал во вторую смену и утром оказался свободен, уже находился в пути.
Время пробежало быстро к тому моменту, как они доставили холодильник к ее дому. Она позвонила Крейгу, чтобы сообщить ему, что случилось, и что она, скорее всего, опоздает на несколько минут.
– Никаких проблем, – как всегда невозмутимо ответил он.
Санни подключил новое приобретение, Эви и Беки поспешно переложили пригодные продукты из старого холодильника в новый. Замороженные пакеты в морозильной камере оказались в полном порядке, большая часть продуктов в другом отделении были все еще прохладными и вполне пригодными. Эви выбросила яйца и молоко просто из предосторожности.
– Хочешь, я вытащу старый? – спросил Санни.
– Нет, тебе пора на работу. Просто выстави его наружу, я сама позабочусь о том, чтобы избавиться от него, когда получу свой пикап. Большое тебе спасибо, Санни. Не знаю, что бы я без тебя делала сегодня.
– Всегда пожалуйста, – радушно ответил он и наклонился, напрягая мышцы, чтобы выволочь старый холодильник на улицу.
После того как все было сделано и Санни уехал, Беки усмехнулась сестре:
– Знаю, что ты торопишься на причал, так что позвоню тебе сегодня вечером, просто не могу дождаться, когда услышу все пикантные подробности о вчерашнем вечере с Робертом.
Эви откинула с лица прядь волос.
– Все было прекрасно, – ответила она, улыбаясь, потому что знала, как такой ответ разочарует Беки. – Я напрасно волновалась. Он весь вечер вел себя как истинный джентльмен.
– Черт, ну ладно, – пробормотала ее вечно защищающая старшая сестра.
В полном соответствии с законом Мерфи [20]20
Так называемый закон Мерфи был впервые сформулирован и использован на авиабазе Эдвардс (США) в 1949 году.
Этот закон назван так в честь его создателя – капитана Эдварда Мерфи, бывшего в то время инженером на проекте MX981 ВВС США. Целью проекта было определение максимальной перегрузки, которую способен выдержать человеческий организм. В один прекрасный день капитан обнаружил критическую ошибку, допущенную одним из техников при монтаже экспериментального оборудования, и сказал в его адрес фразу, ставшую прототипом закона Мерфи: «Если что-то можно сделать неправильно, этот человек так и сделает!» Руководитель проекта, составлявший список различных правил и законов, добавил это высказывание в свой список и озаглавил его «Закон Мерфи». Хотя это правило и так уже витало в воздухе, но в тот исторический день оно наконец-то легло на бумагу и получило имя.
С течением времени список «законов» пополнялся новыми перлами армейских технических специалистов, оставаясь, тем не менее, неизвестным практически никому, кроме них самих.
Однако по результатам успешного завершения проекта MX981 военный врач Джон Стапп, фактически сыгравший роль подопытного кролика в этом эксперименте, рассказал на одной из пресс-конференций о том, что их команде удалось избежать многих несчастных случаев и неприятностей именно благодаря хорошему знанию законов Мерфи. Стапп поделился списком этих законов с многочисленными журналистами и представителями компаний-подрядчиков. И через некоторое время законы Мерфи стали известны всему миру.
Главный закон Мерфи: «Если какая-нибудь неприятность может произойти, она обязательно случится».
Из чего следует:
1. Все не так легко, как кажется.
2. Всякая работа требует больше времени, чем вы думаете.
3. Из всех неприятностей произойдет именно та, ущерб от которой больше.
4. Если четыре причины возможных неприятностей заранее устранимы, то всегда найдется пятая.
5. Предоставленные самим себе события имеют тенденцию развиваться от плохого к худшему.
6. Как только вы принимаетесь делать какую-то работу, находится другая, которую надо сделать еще раньше.
7. Всякое решение плодит новые проблемы.
[Закрыть] , когда Эви добралась до причала, то обнаружила, что предыдущим днем у Берта действительно появилось несколько заказов на ремонт лодок. Так что до ее пикапа он еще не добрался. Поскольку люди, которые использовали причал, приносили ей средства к существованию, она не возражала против такой задержки. Материально для нее гораздо выгодней, чтобы ремонтных работ стало еще больше. Достаточное количество заказов поможет оплатить восстановление автомобиля.
Крейг встретил ее в доке, кинул на нее взгляд и лукаво посоветовал:
– Босс, ты должна прекратить все эти пирушки и как следует выспаться.
– Так плохо выгляжу, да?
– Да уж, не очень. Темные круги под глазами, как полумесяцы.
– Еще одна такая сомнительная фразочка, – зловеще промолвила она, – и получишь пулю в лоб.
Он обнял ее за плечи молодой мускулистой рукой.
– Да ладно, все будет хорошо. Выше голову, босс. Ты просто устала. Если хочешь вздремнуть, я еще несколько часов поболтаюсь рядом. Сегодня вечером у меня свидание, но днем я свободен.
Эви улыбнулась, тронутая его предложением.
– Спасибо, я в порядке. Иди домой, а я займусь полученными утром заказами, надо заплатить за весь этот материал, который пойдет на ремонт.
– Какой материал? – спросил глубокий голос позади них.
Они с Крейгом одновременно обернулись. Доносившийся снаружи шум работающего на холостом ходу двигателя моторки заглушил звук шагов Роберта. В отличие от нее он выглядел хорошо отдохнувшим. Выражение лица было бесстрастным, но Эви почувствовала, как ему не понравилось, что Крейг обнимает ее за плечи.
– Мой холодильник приказал долго жить вчера вечером, – ответила она. – Я провела утро, разыскивая, у кого можно купить хороший подержанный аппарат, и доставляя его домой.
Казалось, по каким-то причинам это известие заставило его замолчать. Потом Роберт внимательно посмотрел на нее и заметил:
– Ты не очень много спала, не так ли?
– Несколько часов. Но сегодня вечером я буду спать, как бревно.
Крейг продолжил:
– Ты уверена, что не хочешь, чтобы я остался еще на некоторое время?
– Уверена. Увидимся завтра.
– Ладно.
И он вышел, насвистывая. Роберт повернулся, глядя, как он идет – высокий, хорошо сложенный мальчик, который обещает стать незаурядным мужчиной.
– У тебя нет никаких причин ревновать к Крейгу, – холодно промолвила Эви, проходя мимо него и направляясь в офис в прохладный от кондиционера воздух.
Брови Роберта поднялись, когда он последовал за ней. Оказавшись внутри, он пробормотал:
– Не припоминаю, чтобы говорил что-то подобное.
– А ты и не говорил, но совершенно очевидно, что подумал.
Он был озадачен. Господи, она настолько тонко чувствовала его, что читала мысли. Ему не понравилось быть прозрачным.
– Я знаю Крейга с тех пор, как он был ребенком. В наших отношениях нет абсолютно ничего сексуального.
– Возможно, не с твоей точки зрения, – спокойно ответил Роберт, – но когда-то я и сам был подростком.
– Ничего не хочу слышать о бушующих гормонах. Если все, что ты можешь сделать, – это язвить, то уезжай. Я слишком устала, чтобы разбираться с этим прямо сейчас.
– Так вот оно что.
Он обнял ее и положил голову на свое плечо. Одной рукой погладил нагретые солнцем волосы, заплетенные в привычную косу. Предыдущим вечером пряди изящно вились вокруг ее лица. Скоро наступит тот день – или, скорее, ночь, – когда он сможет увидеть, как эти волосы раскинутся на его подушке.
Он осторожно покачнулся, баюкая ее. Поддержка твердого теплого тела была настолько восхитительной, что Эви почувствовала, как ее глаза медленно закрываются. Когда она поняла, что фактически засыпает, то заставила себя поднять голову и сделать шаг назад.
– Перестань, или я просто засну у тебя в руках.
– Именно там ты и будешь спать в конечном счете, – заявил он, – но в другой обстановке.
Сердце совершило бешеный скачок. Просто несправедливо, что он так легко проделывает это с ней. Она невольно вспомнила о той единственной ночи, когда спала в руках Мэтта, ту сладость, которая так быстро сменилась горечью и скорбью, когда его жизнь оборвалась на следующий день. Спать в руках Роберта… наверняка это будет ничем не похоже на ту давнюю ночь…
Он увидел, как печаль снова затемнила ее глаза, и почувствовал желание грубо выругаться. Каждый раз, когда он думал, что делает успехи, то сталкивался с призраком Мэтта Шоу, который невидимой стеной стоял между Эви и любым другим мужчиной. Невероятно – и чертовски нелепо, – но ему казалось, да он почти не сомневался, что она хранила целомудрие все время своего вдовства. Ее связь с Лэндоном Мерсером, независимо от того, почему она возникла, уж точно не была физической.
С другой стороны, ее отношения с ним, конечно, будут именно такими.
– Есть какая-то особенная причина для твоего приезда сюда? – спросила Эви.
– Просто на минутку захотелось тебя увидеть. Хочешь по-быстрому перекусить чего-нибудь вечером, прежде чем отправишься домой?
– Нет, не хочу. Я так устала, что просто поеду домой и лягу спать.
– Хорошо. – Он мягко коснулся ее щеки. – Тогда увидимся завтра. Будь осторожна сегодня вечером, переплывая озеро.
– Ладно. Дни такие длинные, что я окажусь дома до того, как стемнеет.
– В любом случае береги себя.
Он наклонился и поцеловал ее, затем вышел.
Удалившись из поля ее зрения, Роберт сдвинул черные брови над хмурым взглядом. Тактический ход прошлой ночи не сработал вообще, ну и ладно, он просто чего-то не учел и был очень недоволен собой. Роберт родился в богатстве и сам сделал еще больше денег, так что выбор модели подержанного холодильника перед ним никогда не стоял. Он понятия не имел, сколько она заплатила за него, но предполагал, что цена была значительно меньше стоимости нового, даже самой дешевой модели. Небольшие финансовые неурядицы могли бы помочь надавить на нее, но такого он не планировал.
Мерсер тоже начал ощущать, что финансовые потоки в эти дни стали немного изменчивыми. Ничего серьезного, чтобы заволноваться… и все же. Скоро он может оказаться перед растущей потребностью в немедленных расчетах наличными. В следующий раз, когда он сделает хоть шаг, Роберт будет готов. Петля медленно затягивалась.
Он прикинул, что понадобится пара недель, самое большее – три. Он мог ускорить события, но странным образом отказывался прямо сейчас довести дело до завершения. Если Мерсер попытается провести еще одну продажу, тогда, конечно, Роберт будет вынужден действовать, но до тех пор он собирался использовать это время, чтобы закончить соблазнение Эви.
Однако задуманное можно осуществить, только если он сможет отвлечь ее мысли от мертвого мужа. Роберта одолевала ревнивая ярость, неистово пылающая под сдержанностью. Просто нелепо, что именно он изо всех людей вдруг стал ревнивым. Такого чувства он прежде не испытывал, всегда хладнокровно и высокомерно относился к тем, кто позволил другому человеку стать слишком важным для себя. Но он никогда так яростно не жаждал женщину и никогда не имел такого грозного соперника. И это тоже было новым опытом для него. Если женщина интересовалась другим мужчиной, он просто шел дальше, теоретически предполагая, что борьба за ее привязанность доставит слишком много хлопот и сложностей, и самое простое решение – уйти.
Потом он встретил Эванджелину. Ее имя прошелестело в голове, такое же музыкальное и изящное, как ветер, вздыхающий в деревьях. Эванджелина. Поэтическое имя, ассоциирующееся с бессмертной любовью.
Он не мог смириться, что она навсегда останется с Мэттом Шоу и он никогда не получит ее.
Черт побери, что за привлекательность она находила в подростке? Он хотел двинуть Крейгу в челюсть за то, что тот осмелился коснуться ее, но сдерживали собственные правила честной игры. Крейг выглядел таким же сильным, как молодой буйвол, но Роберт знал собственные способности. Он легко мог убить мальчика, что совершенно бессмысленно.
Раз Мэтт умер настолько молодым, предпочтения Эви навсегда застыли на таком юном возрасте? Мысль была неприятной. Роберт почувствовал отвращение к себе за то, что даже подумал о таком. Нет никаких оснований для подобного отвратительного предположения; он очень хорошо знал, что между Эви и Крейгом нет ничего сексуального. Именно его собственная ревность поощрила бредовую идею.
Он должен заполучить Эви. И скоро.
