Текст книги "Тени в масках"
Автор книги: Лина Баркли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)
Глава 7
Нэнси смотрела на него во все глаза.
– Ты? – произнесла она потрясенно.
Сэм кивнул.
Если год назад с Рождества до конца февраля она была с этим мужчиной, выходит…
– Значит, ребенок наш?
– Значит, так.
В его голосе она не услышала радости. Но разве можно его винить?
Нэнси почувствовала, что вот-вот упадет в обморок. Она схватилась за спинку стула, но руки дрожали, и эта дрожь распространялась по всему ее телу.
– Я наняла вас… тебя… даже не зная, что ты отец моего ребенка… Но это невозможно!
– Очевидно, у тебя появились смутные воспоминания. Проезжая мимо моей конторы, ты вспомнила это место. Когда увидела меня, тоже подсознательно вспомнила. Вспомнила то… что было между нами.
Их глаза встретились. Нэнси прошиб пот. Этот мужчина знает ее, знает самое сокровенное. Ее лицо горело. Она опустила голову.
– Не знаю, что и сказать.
– Ничего не говори, – просто ответил он.
Его голос отдался в ее голове глубоким гулом. И в то же время он показался ей таким знакомым.
Нэнси поежилась. Что это? Воспоминание? Пальцы, которые нежно касаются ее обнаженной кожи, щекочут грудь, ищут сосок и ласкают его… Их тела сливаются воедино в сладострастном порыве, губы встречаются в поцелуе и…
Нет, не может быть!
Это не она! Она не могла так поступить. Или… Ведь она совсем не знает, кто она такая и кем была в прошлом.
– Как мы познакомились? – спросила она. Она с ужасом, с замиранием сердца ждала ответа. Может, он подцепил ее в каком-то баре?
Нэнси исподтишка взглянула на него и вспомнила: ведь она сама сказала, что хорошо, с нежностью относится к отцу своего ребенка. Значит, подсознательно она понимает: ей была дорога эта связь, дорог этот человек, от которого она забеременела.
А Сэм рассказал ей, как однажды перед Рождеством в снежный буран перед его машиной внезапно возникла женщина. Он едва не сбил ее, но, к счастью, все обошлось. Он выскочил из джипа и бросился к ней. Она лежала на снегу, в полном сознании, но в то же время не помнила, кто она и как здесь оказалась. Ей было известно лишь одно: кто-то пытается убить ее.
– Я была с тобой с Рождества и до конца февраля?
– Да. Ты ушла двадцать пятого февраля.
Нэнси зажмурилась. Подумать только! Она провела с ним два месяца и ничего не помнит!
– Значит, я спала с тобой.
– Мы любили друг друга, – мягко произнес он.
– Любили? – Эти слова отозвались в ней эхом. Любили друг друга… Любили… Она скорее поверит, что он купил ее у цыган.
Наверное, Сэм заметил ее недоверие: он сжал зубы и насупился.
Сама того не желая, она обидела его.
– Какое-то время я пытался разузнать о твоем прошлом, но тщетно. Ты будто с неба свалилась. А когда я зазевался, ты сбежала, прихватив деньги и кое-какие мои бумаги.
Нэнси в ужасе глядела на него. Это что же получается: сначала она забралась к нему в постель, сказала, что любит, а потом, как банальная воровка, стащила у него деньги и сбежала?
Из ее глаз покатились слезы. Наверное, Айрин права. То, что она натворила, настолько ужасно, что эти воспоминания просто стерлись из ее памяти, мозг не мог справиться с ними и просто отключил их.
А может, все это иллюзия? Видения, так же как и дочь, которая у нее родилась?
– Извини, я не должна была сомневаться… Но мне трудно поверить в то, что ты сказал.
Она ни за что не поверила бы ему, она в лицо сказала бы ему: ты – лжец! Но он знает, когда она исчезла, а потом этот ребенок… И еще это ужасное воспоминание: он сжимает ее в объятиях, он ласкает ее волосы, они целуются, не в силах оторваться друг от друга.
И вот у них появился ребенок. Девочка, у которой такие же, как у него, ямочки на щеках и родинка…
– Если мы любили друг друга, как я могла обокрасть тебя и сбежать?
Он покачал головой.
– Я думал, ты мне объяснишь.
В его голосе слышалась горечь. Он ей не верит. И как он может ей поверить после того, что она с ним сделала.
– Представить себя не могу в роли той, о которой ты говоришь. Не могу даже вообразить, чтобы я совершила такое…
– Ну, может, это была не ты, а твоя сестра, с которой вы похожи как две капли воды.
– У меня нет сестры, и ты это знаешь. Это невозможно! Не может быть, чтобы я натворила то, в чем ты меня обвиняешь.
– Я тебя ни в чем не обвиняю. Но, если год назад со мной была не ты, объясни тогда, почему, когда тебе понадобилась помощь, ты снова обратилась ко мне?
– Не знаю. Я теряюсь в догадках. Я просто почувствовала, что должна нанять тебя, что мне это необходимо. Мне трудно различить, какие решения я принимаю сама, а какие… – Она умолкла, боясь высказать опасения, которые давно ее мучили.
Сэм, ни слова не говоря, смотрел на нее и ждал продолжения.
Впрочем, ей больше нечего терять.
– Иногда мне кажется, что кто-то… заставляет меня делать что-то такое, на что я бы никогда не решилась… то, о чем мне даже страшно подумать… А потом стирает все воспоминания.
– И потом ты жалеешь о содеянном?
– Да, – ответила она и быстро поправилась: – Не обо всем. О ребенке я не жалею. Но мне нужно все вспомнить, надо понять, что со мной произошло.
Слезы одолевали ее. Нэнси чувствовала, что не в состоянии справиться с подступившими к горлу рыданиями, но плакать ей не хотелось: ведь в последнее время слезы не приносят облегчения.
Она принялась тереть глаза. Ее терзали сомнения. Нужно принять лекарство. Тут ей пришла в голову мысль.
– Вообще-то непонятно, зачем кому-то… делать все это? Зачем им нужно, чтобы я делала все по их указке? Что они выигрывают? Что они от меня хотят?
– Ребенок.
Нэнси взглянула на него и моргнула.
– Ребенок? И все это ради ребенка? – Она ему не поверила.
Сэм пожал плечами.
– Из-за чего же еще? Больше же они все равно от тебя ничего не получили. Если кому-то отчаянно нужен ребенок, они готовы на все.
– Моя… девочка? Но почему?
– Откуда мне знать! – раздраженно произнес Сэм. – Я сам ничего не могу понять. Если кому-то так срочно был нужен ребенок, наняли бы мать-донора или усыновили кого-нибудь. В конце концов, украли бы ребенка, оставленного без присмотра в магазине.
От одной мысли об этом Нэнси поежилась. А ведь то, что произошло с ней, еще хуже. У нее тоже украли ребенка, украли тени в масках, прямо у нее на глазах! Если, конечно, все это ей не привиделось.
– Значит, такое возможно? – спросила она.
– Что? Что кто-то ворует детей? Или то, что имеются люди, заинтересованные в том, чтобы манипулировать твоим сознанием?
Нэнси кивнула.
– В этой истории все возможно.
Нэнси испытала облегчение: она не сумасшедшая! Но облегчение тут же сменилось страхом.
– А если?.. – Она замолчала. Внезапно ей вспомнилось, как она ехала мимо конторы Сэма в тот сочельник и какое-то внутреннее чувство буквально заставило ее остановиться, подняться к нему и нанять его. Почему? Потому, что она подсознательно знала, что может ему доверять, знала, что он единственный, кто в состоянии ей помочь? Причем это внутреннее чувство было таким сильным, будто кто-то настойчиво внушал ей эту мысль: иди к нему, найми его! Ах, подозрения, подозрения!.. – Кто-то пытался убить меня, пока я была с тобой? – спросила она, заранее зная ответ.
– Нет.
– И меня никто не разыскивал?
Сэм нахмурился.
– Нет.
– Тебе не показалось это странным?
Он изучал ее.
– Отнюдь. Я должен был спрятать тебя, и я это сделал. Я знаю свою работу.
Вполне вероятно. Однако Сэм даже не предполагает, с кем или с чем он имеет дело.
– Что, если все было подстроено? – спросила она. – И наша встреча произошла не случайно? Что, если меня подослали к тебе тогда и подослали вчера?
– Эдакий подарок к Рождеству?
– Я серьезно. Я почувствовала, что обязательно должна с тобой встретиться. Будто кто-то приказал мне это.
Со стороны это казалось безумием, и все же Нэнси постоянно об этом думала. Кто-то – или что-то? – подтолкнул ее, заставил идти к нему.
– Может, я даже сейчас в их власти и ничего не могу с этим поделать?
– Ты заблуждаешься. – Его спокойный тон удивил ее. Как и сами слова. – Наоборот, к тебе возвращается память. Сначала ты вспомнила про нашего ребенка. Потом виски, которое ты налила мне, даже не спросив, что я буду пить. Ты выбрала именно ту марку, которую я всегда пил. Ты не могла догадаться. Значит, ты вспомнила это?
Нэнси не спускала с него глаз. Он говорил так рассудительно, так был уверен в своей правоте! Ей хотелось верить, что он прав.
– Теперь ты постепенно вспоминаешь меня. Вспоминаешь все то, что было между нами. Поэтому ты и пришла ко мне. Во второй раз.
Она через силу улыбнулась.
– Твои объяснения меня больше устраивают.
Он улыбнулся в ответ. У него была хорошая, добрая улыбка.
Как она хочет его вспомнить! Ведь он просит довериться ему, доверить ему всю ее жизнь. Если перед ней враг, то такого никому не пожелаешь. Ведь он отец ее ребенка, человек, который знает ее лучше, чем она сама.
– Почему вчера ты мне ничего не сказал? – Слова прозвучали, как обвинение, хотя у нее и в мыслях не было его обвинять.
– Ты была не готова это услышать.
Он снова подошел к окну и отдернул занавеску. Куда он смотрит? Чего боится?
– Подумать страшно, что ты обо мне на-воображал! – сказала она. – Ведь я тебя обокрала. – И это еще не самый большой мой грех.
– Мы с тобой прожили два месяца, – сказал Сэм, даже не повернувшись. – Я хорошо тебя изучил.
Да, он знает ее насквозь, может, он не проник ей в душу, но тело ее ему известно досконально. И все-таки это не совсем так. Ведь даже она сама себя не знает.
Сэм повернулся к ней.
– Женщина, которую я знал, была доброй, нежной, умной, ничего не боялась. А еще… – Его взгляд пронзил Нэнси насквозь, – она была страстной.
Страстной? За все двадцать семь лет своей жизни Нэнси не знала страсти. Но, глядя ему в глаза, она видела в них что-то такое, отчего сильнее начинало колотиться сердце и перехватывало дыхание. Как тогда, когда ей вдруг вспомнилось, как они сжимали друг друга в объятиях.
Складка на его лбу разгладилась.
– Ты мне очень нравилась. – Его губы растянулись в подобии улыбки. – Несмотря ни на что.
– Несмотря ни на что? – переспросила она.
Он усмехнулся.
– Да. Несмотря на то что ты была девушкой без прошлого и кто-то пытался прикончить тебя.
Она рассмеялась в ответ.
– Ну и повезло тебе со мной!
Впервые с момента их встречи она пошутила и искренне рассмеялась.
– Мне действительно повезло, – серьезно сказал он. – Собирайся. Хватит чесать языком. Неизвестно, что нас ждет, но мне будет спокойней, если мы уберемся отсюда, и как можно быстрее.
Нэнси встала, стараясь не наступить на осколки стакана. Он говорит серьезно или просто пытается сделать ей приятное? Неужели он и правда ей поверил?
– Чем больше я тебя слушаю, тем больше убеждаюсь, что совсем сошла с ума.
– А я с каждой минутой все больше убеждаюсь в обратном. Оставь, я сам сделаю. – Он пошел в кухню и через минуту вернулся с веником, совком и тряпкой. Собрав осколки в ведро и вытерев пол, он добавил: – Ну вот, как только получим из лаборатории результаты анализов крови…
– Нам придется эксгумировать тело? – со страхом в голосе спросила она.
Он кивнул и пошел выкинуть осколки в мусорное ведро.
От Айрин ничего не удастся скрыть. И если она узнает, то что сделает? Ведь она способна на все? Почему я так ее боюсь? – подумал Сэм.
– Айрин не сможет воспрепятствовать эксгумации. – Он словно читал ее мысли. – Несчастный мальчик ей никакой не родственник. Кстати, думаю, ты должна об этом знать. Твоя любимая золовка угрожала упрятать тебя обратно в лечебницу, если ты не бросишь поиски.
– Ничего удивительного. Я же тебе говорила!
– Но меня-то ей не напугать. – А зря. Тут есть чего бояться.
Нэнси ничего не ответила и зябко поежилась.
– Она мнит себя всемогущей, но у нее ничего не выйдет. Давай, быстренько складывай свои вещи. И поедем отсюда, – после паузы сказал Сэм.
Нэнси отправилась в спальню и принялась паковать чемодан. Сомнения не оставляли ее, но любовь к ребенку была сильнее. Она должна вернуть свою малышку, и без помощи Сэма ей не обойтись. Нельзя жить, не доверяя никому. К тому же ей хотелось стать такой женщиной, какой он ее обрисовал: умной, храброй. Такая не спасует ни перед какими трудностями.
Неужели к ней постепенно возвращается память? Ведь неслучайно она наняла Сэма Донована. У него эта родинка и ямочки на щеках. Она налила ему «Джонни Уокер», даже не спросив, какое виски он пьет. И главное: он ей верит.
А ей ужасно хотелось верить ему. Он пообещал, что они разыщут ее малышку и покончат с той ужасной болью, которая снедает ее изнутри. К ней вернется память, и она не будет вновь и вновь мучиться из-за грехов, которые не совершала.
Но опасения не исчезли совсем. А вдруг это ловушка? Кто-то программирует ее, а раз так, ей могли приказать то, чем она занята сейчас: в спешке складывать вещи и отправляться с Сэмом неизвестно куда.
Нет, сказала себе Нэнси, все совсем не так. Именно придя к Сэму, она вспомнила, что с ней случилось. Опасаясь этого, те люди в масках подослали к ней филера, переодетого Сан-та-Клаусом. Они боялись, что к ней вернется память и она перестанет им подчиняться. Они надеялись, что филер прогонит ее, не даст обратиться к Сэму.
Теперь, благодаря этому шпику, переодетому Санта-Клаусом, они знают, что память постепенно к ней возвращается. Логично предположить, что они попытаются что-то предпринять. Но что?
Сэм! Отличный ход. Они подсылают к ней Сэма, он плетет ей с три короба о том, что это их дочь, что они любили друг друга, а теперь он якобы везет ее в безопасное место.
Мысль об этом привела Нэнси в смятение. Она застыла с шелковой блузкой в руках, пытаясь совладать со слезами. Что, если Сэм один из них? Она ему поверила, он вдохнул в нее надежду… А на самом деле он предатель?
– Что с тобой? – раздался его голос.
Нэнси медленно повернулась. Сэм стоял на пороге и смотрел на нее.
– Ничего, – прошептала она.
Он подошел к ней, взял из ее рук блузку и, сложив не слишком, впрочем, аккуратно, бросил в чемодан.
– Остальные вещи купим потом, – сказал он и щелкнул застежкой.
Она кивнула. На ресницах снова показались слезы. Перестань плакать! – приказала она себе. Ты и так уже выплакала целое море слез, с тех пор как у тебя начались эти провалы. А что толку? Сколько ты рыдала, потеряв ребенка, и все напрасно. Надо действовать, а не плакать.
Он прикоснулся к ней, она повернулась и оказалась в его объятиях. Все произошло естественно, само собой, как, должно быть, сотни раз происходило между ними раньше.
Он крепко прижал ее к себе, но ей совсем не было больно. Одна рука нежно обвивала ее талию, другая ласкала волосы.
– Мы их найдем, – выдохнул он. – Обещаю. Найдем нашего ребенка! А эти звери… Они за все заплатят!
Он говорил страстно, все его тело пылало. Она погрузилась в объятия его мускулистых рук и забыла обо всем. Ведь интуиция подсказывала ей, что отец ее ребенка замечательный, что ему можно доверять. И она решила послушать голос своей интуиции.
Глава 8
Сердце колотилось все быстрее и быстрее, запах его тела, его прикосновения пьянили ее. Снова перед ней встал незабываемый образ: совершенно обнаженные, они смеются, ласкаются, тяжело, прерывисто дышат и…
Она отстранилась от него, но не из-за того, что вспомнила, а из-за страстного желания, которое вдруг накатило на нее. Ведь, если интуиция ее подвела, этот человек для нее опаснее всего.
– Я готова, – попыталась твердо произнести она, но ее голос предательски дрогнул.
– Вот и отлично. – Сэм не отпускал ее. Кончиком пальца он смахнул с ее щеки слезу.
Ей было приятно, но страх не оставлял ее.
Он смотрел на нее так, что сердце застучало как молот, оно готово было выпрыгнуть из груди. Его губы становились все ближе и ближе…
Он собирается ее поцеловать! Ее охватил панический страх. Она застыла, будто загипнотизированная, и смотрела на его чувственные губы. Она боялась, что он вот-вот поцелует ее.
И боялась, что он этого не сделает.
Может быть, его поцелуй вернет ей былую страсть, она снова станет такой, как прежде: сильной, несгибаемой, любящей. Может, поцелуй докажет, что он говорит правду?
Или, напротив, она поймет, что все сказанное им просто ложь и страсть, о которой он упомянул, тоже ложь. Что на самом деле не было никакой страсти.
Нэнси взглянула ему в глаза и поняла: он ее не поцелует.
Ее охватило жуткое разочарование. Она повернулась и взялась за ручку чемодана. Их руки встретились: он взял у нее чемодан.
– Пошли. – В голосе его не было ни малейшего признака нежности. Он направился в гостиную.
Нэнси едва держалась на ногах. Она вспомнила про косметичку, пошла за ней в ванную и плотно закрыла дверь. Несколько мгновений ей хотелось побыть одной.
Когда она снова появилась в гостиной, чемодан стоял у двери, а рядом лежал свернутый холст.
Зазвонил телефон.
Нэнси вопросительно взглянула на него.
– Ответить?
Вокруг было очень тихо, и на фоне этой зловещей тишины звонок казался невероятно громким и пронзительным.
Сэм заколебался.
– У тебя есть определитель номера?
Она кивнула и прошла в студию.
– Айрин, – сообщила она.
– Пока не бери! – Снова звонок. – У тебя есть еще один аппарат? – Он неслышно приблизился к ней.
От неожиданности она отпрянула.
– Да. В спальне.
Она подождала, пока раздастся новый звонок, через раскрытую дверь увидела, что Сэм подошел к телефону в спальне, и они одновременно сняли трубки.
– Алло? – Она не узнала собственного голоса.
– Нэнси! – По телефону голос Айрин звучал так, будто ей всего тридцать. – Что случилось?
Нэнси едва не рассмеялась ей в ответ. А то ты не знаешь! Но у Айрин была удивительная способность наводить в сумятице ее мыслей строгий порядок. Мир под ее воздействием становился логически стройным, она все умела объяснить и расставить по полочкам.
Раньше Нэнси это нравилось, теперь же стало раздражать.
– А что у меня может случиться? – Ей не удалось скрыть свое раздражение.
Сэм сделал ей предупредительный знак.
– Ты какая-то не такая.
Да, она стала совсем другой.
– Наверное, просто задремала и никак не проснусь, – вывернулась Нэнси.
Сэм одобрительно кивнул.
– А я уж заволновалась, – сказала Айрин. Нэнси казалось, что она расслышала, как палка золовки стучит по плиткам пола. – Боялась, что ты взялась за старое.
О чем это она? О беременности? О ребенке? Или о том, что Нэнси решила нанять Сэма Донована?
Она почувствовала, что закипает. И почему она так долго терпит, что эта мерзкая старуха лезет в дела, которые ее совсем не касаются.
– Мне нужно поговорить с тобой о том сыщике, которого ты наняла, – сказала Айрин.
– Сейчас не самый подходящий момент.
Айрин пропустила ее слова мимо ушей.
– Знаю, в последнее время тебе пришлось нелегко. Сначала смерть Харлана, потом этот ребенок…
– Этот ребенок не имеет никакого отношения к Харлану, – вдруг услышала Нэнси собственный голос. – И тем более к вам. – Прежде она с Айрин никогда себе такого не позволяла.
– Что-что? – переспросила та.
– Извините, я, наверное, устала.
Нэнси сочла за лучшее отступить. Так было всегда. Только теперь она не просто подчинилась тому, что диктовала ей старуха, но предпочла с ней не связываться: ее удержал страх. Перечить Айрин опасно. Но с чего она это взяла? Сама не знает.
Она встретилась взглядом с Сэмом. Тот нахмурившись следил за разговором.
– Разумеется, ты устала. – В голосе Айрин слышалось беспокойство. – Ты устала и растерянна. Так всегда бывает, когда совершаешь глупые поступки. Знаю, ты не в себе, поэтому я на многое закрываю глаза. Смерть Харлана слишком сильно тебя потрясла, ты даже сама себе боишься признаться, насколько сильно. Мой брат умер, тут все и началось.
Нет, все началось гораздо раньше. Тогда, когда она познакомилась с Харланом. И с Айрин.
– Нанимать ищейку, – продолжала та, – это так банально, я бы даже сказала, вульгарно.
Нэнси попыталась что-то возразить, но Айрин ее не слушала.
– Прекратим этот разговор, не хочу тебя расстраивать. Со временем ты сама поймешь, что была не способна рассуждать здраво. У тебя снова начались эти провалы. Ничего удивительного. Ты не переставая корила себя, что забеременела от другого мужчины. Чувство вины было настолько сильным, что повлияло на развитие плода. Ребенок родился мертвым. Так случилось, но что теперь поделаешь? Не нанимать же сыщика только из-за того…
Нэнси хотелось закричать во все горло. Она почувствовала, что не может без отвращения слушать размеренный голос золовки, которая внушает ей прописные истины и пытается навязать свое мнение.
– Но мне было необходимо нанять Сэма Донована. – Прозвучало неубедительно. Нэнси не осмеливалась даже взглянуть на Сэма.
– Не нужно оправдываться, – как ни в чем не бывало сказала Айрин. – Человеку свойственно ошибаться. Конечно, большинство из нас не творит тех глупостей, что совершила ты, – судя по звуку, она усмехнулась, – и признайся хотя бы себе, что твои поступки после смерти Харлана выходят за всякие рамки. Ведь во время пребывания в санатории вы с доктором Пламмером обсуждали, что ты винишь себя в смерти Харлана. Помнишь?
Нэнси растерянно взглянула на Сэма. Айрин вечно норовит напомнить ей о санатории, но о том, что Нэнси виновата в смерти ее брата, говорит впервые.
– Доктор Пламмер никогда не говорил мне, что я виновата в смерти Харлана.
Наступило молчание.
– Я сама несколько раз присутствовала на сеансах, когда вы это обсуждали. Ты что, хочешь сказать, что не помнишь?
Нэнси охватила паника. Рука, крепко сжимавшая телефонную трубку, дрожала. Это невозможно. Она бы запомнила. Или нет?
Тут ей пришло в голову, что она вообще не помнит, чтобы на сеансах доктора Пламмера присутствовала Айрин.
– Нэнси, ты меня слушаешь?
Она готова была поклясться: в голосе старухи зазвучало торжество. Еще бы! Старая мегера добилась чего хотела. Нэнси испугалась, она растерянна, не знает, что отвечать.
Но тут Нэнси почувствовала, что паника отступает. Во время провалов она встречалась с доктором Пламмером. Сначала ей помог кое-что вспомнить Сэм. Теперь она может расспросить обо всем Пламмера, тем более что он опытный психиатр. Он-то уж сможет ей все объяснить.
– Нэнси?
– Да, – наконец вымолвила она. Ей безумно хотелось рассказать Сэму о докторе Пламмере и о том, что она не помнит о сеансах, на которых присутствовала бы Айрин, что означает… Что это означает? – Просто, наверное, я забыла про сеансы с доктором Пламмером, на которых вы присутствовали, – зачем-то соврала она.
Айрин помолчала.
– Тебе не следует переутомляться, – сказала она наконец. – Подожди, пока окончательно не поправишься. А я уже обо всем позаботилась. Мой адвокат свяжется с этим сыщиком и заплатит ему, чтобы он больше тебя не донимал. Еще я поговорила с доктором Митчеллом. Он тоже считает, что лучше всего в твоем положении отдохнуть как следует.
– Вы говорили… с доктором Митчеллом?
– Да. Он считает, что принесет тебе больше пользы, чем доктор Пламмер. Не спорь, Нэнси, тебе нужно поговорить со специалистом.
– Разумеется. Вы правы!
– Ты так считаешь?
Сэм сжал челюсти. Айрин порядком удивлена. Она-то собиралась выдержать настоящий бой, прежде чем убедит Нэнси показаться доктору Митчеллу, а получается, что она ломится в открытую дверь.
– Да, – сказала Нэнси. – Она вдруг почувствовала прилив бодрости. Голова по-прежнему болела, усталость не прошла, но напряжение, которое она испытывала столько дней, куда-то исчезло. У нее словно наступило просветление.
– Что ж, рада, что ты согласна. Тебе даже не придется писать заявление с просьбой поместить тебя в санаторий. Старые документы все еще в силе. Тебе нужно вернуться туда, и чем раньше, тем лучше. Это для твоего же блага. Доктор Митчелл говорит, что может организовать госпитализацию уже сегодня.
Сэм покачал головой.
– Нет, сегодня уже поздно, я очень устала, – сказала Нэнси.
– Поэтому-то тебе и нужно…
– Айрин, может, лучше я позвоню вам завтра утром, – предложила Нэнси. Сэм одобрительно кивнул. – Я буквально с ног валюсь, думаю сейчас только об одном: как бы побыстрее лечь спать.
– Вот как? – Айрин это явно не понравилось. – Ты не забываешь принимать таблетки?
– Конечно, нет. – Нэнси стрельнула взглядом в сторону Сэма.
Тот с мрачной сосредоточенностью слушал их беседу. При упоминании о таблетках он снова стиснул зубы.
Неужели он прав? И от этих таблеток один вред?
– Наверное, это от них мне все время хочется спать, – произнесла Нэнси. И добавила, придав голосу максимум нежности: – Я так вам благодарна, что вы обо мне беспокоитесь. Наверное, мне и вправду нужно показаться врачу.
Айрин никак не желала прекращать разговор. Видно, сговорчивость Нэнси ее насторожила. Но затягивать разговор тоже было бесполезно.
– Ну хорошо. Тогда спи спокойно. А завтра с утра мы поговорим.
– Да, обещаю, я позвоню! – Нэнси положила трубку. С Айрин так сложно! Если она что-то вобьет себе в голову, то ни за что не отступит, пока не получит своего. Попробуй с ней поспорь! И с Харланом было то же самое.
Однако на этот раз все вышло иначе. Она не стала перечить старухе, а, напротив, со всем согласилась, но лишь на словах. На деле же она пошла поперек ее воли.
– А ты еще сомневаешься, влияет кто-то на тебя или нет, – произнес Сэм, выходя из спальни. – Зачем ты снова согласилась лечь в эту чертову лечебницу?
– Я не давала согласия вернуться в Лестеровский институт. Я сказала, что согласна: мне нужна помощь специалиста. А это совсем другое. – Нэнси была возбуждена. – Я кое-что вспомнила. Айрин сказала, что присутствовала во время наших с доктором Пламмером сеансов. Так вот, я не помню ни одного такого случая.
Сэм хмыкнул.
– Ну и что?
– Как ты не понимаешь! Если я этого не помню, значит, я беседовала с ним во время одного из провалов. Но доктор Пламмер не мог этого не заметить и наверняка знает, что со мной такое было. – Она взглянула на Сэма. – Догадываюсь, что ты думаешь. Что у меня раздвоение личности.
Звучит и правда похоже на истину.
– Нет у тебя никакого раздвоения, – сказал он. Его голос звучал очень убедительно. – Конечно, я не психиатр, что скрывать, а ты действительно не слишком похожа на ту женщину, которую я знал. Но в том-то и дело, чем дальше, тем больше ты становишься такой, как она. К тебе возвращается память. Когда ты все вспомнишь…
Сэм замолчал. Он и не подозревал, как Нэнси ему признательна за эти слова.
Она действительно чувствовала себя совсем по-другому. Она стала сильной, мужественной. Недаром только что выдержала схватку с Айрин. И может, даже победила.
– Доктор Пламмер нам поможет, – сказала она.
Мечтать не вредно. Сэм улыбнулся в ответ. Наверное, считает ее наивной дурочкой? – подумала Нэнси.
– Возможно, он что-то и знает, – сказал он. – Или этот докторишка, Митчелл. Недаром Айрин так настаивала на вашей встрече. – Он подошел к двери, взял чемодан, затем сверток с холстом. – А пока поехали-ка отсюда.
Казалось, он боится оставаться у нее в квартире. Почему? Опасается, что Айрин не будет дожидаться утра и прямо сейчас отправит ее к доктору Митчеллу?
Только теперь Нэнси до конца поняла, почему Сэм настоял, чтобы она поговорила с Айрин, а сам слушал по другому телефону. Он подозревает, что она тоже как-то с этим связана. И, судя по всему, после их разговора он только укрепился в этих подозрениях.
Нэнси поспешила за ним. Теперь, хорошенько поразмыслив, она уже не стала бы его разубеждать. Выключая свет, он повернулся к ней спиной, и ее взору снова предстал кусочек нарисованной ею картины, которую он держал под мышками. Она вдруг поняла: кто-то действительно манипулирует ею, кто-то контролирует ее сознание. И этот кто-то гораздо опаснее Айрин Нельсон.
Но не это главное. Она так и не знала ответа на самый важный вопрос. Освободилась ли она от чужих внушений? Или по-прежнему не властна над собою?
