Текст книги "Тени в масках"

Автор книги: Лина Баркли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

Глава 12

– Нэнси! – Сэм все понял. Он готов был волосы на себе рвать от досады. Им это удалось! Снова удалось! Но как? Доктор Митчелл произнес кодовое слово? Или еще кто-то? Или дело в сирене? – Нэнси, ты меня помнишь?

Она нажала на ручку дверцы. Уж не собирается ли она выпрыгнуть? Сэм не остановился; напротив, он еще больше увеличил скорость. Инстинкт самосохранения не позволит ей совершить самоубийство. Если только…

За ними на полной скорости двигалась машина. Сэм чертыхнулся.

– Что происходит, Донован? – раздался сзади голос.

Он едва не врезался в дерево.

– Ты назвала меня Донованом!

– Разумеется. – Она разговаривала с ним, как с чужаком, незнакомцем. Так обращаются к прохожему на улице. – Я всегда тебя так называю.

Его сердце бешено заколотилось. Он снова посмотрел на нее и едва не закричал от радости.

– Успокойся. Все нормально.

Нэнси улыбнулась.

– А ты назвал меня по имени.

Машина, преследовавшая их, была намного мощнее его старенького джипа. Сэм хотел было еще прибавить скорость, но во время пурги опасность и так была слишком велика. Ему приходилось смотреть на дорогу, в зеркало заднего вида, чтобы следить за погоней и… за Нэнси. Нэнси, которая вернулась.

– Тебе нравится? – Он молился всем святым, чтобы его предположение, такое невероятное, просто сумасшедшее, стало явью.

Нэнси снова улыбнулась.

Господи, как не хватало ему этой улыбки – живой, отчаянно смелой и сексуальной. Удалось!

– Давай я буду звать тебя так, – предложил он. – Джеки Хардгрейв очень уж длинное имя, оно мне не по вкусу. Я буду звать тебя Нэнси.

Нэнси… Она вернулась! Прежняя Нэнси, которую он знал, теперь снова с ним. Ему захотелось остановиться и броситься к ней. Но в данных обстоятельствах об этом не могло быть и речи.

Машина догоняла их. Черный лимузин. Такой ждал доктора Митчелла у дома Айрин Нельсон.

– Слушай, – она взглянула назад и перевела взгляд на него, – я чего-то не понимаю. Точно все в порядке?

– Разумеется. Ты что забыла?

Автомобиль, преследовавший их, не отставал.

– Я лишь помню, что ты пошел в душ и…

Сердце едва не выпрыгнуло у него из груди.

– Мы куда-то собрались?

– Ну разумеется! К Синди! Она пригласила в гости Вилму и ее несносного мужа. Ты весь день только об этом и говоришь.

Боже. Боже! Она думает, что на дворе двадцать пятое февраля. Она не помнит, что с тех пор прошел почти год.

Тогда, в прошлом году, двадцать пятого февраля они действительно собирались пойти к Синди в гости. Сэм отправился в душ, а когда вышел, Нэнси исчезла, прихватив с собой деньги и папки с делами из его кабинета.

– Ага.

Пока «мерседесу» не удавалось обойти их спереди: они мчались по дороге с двусторонним движением. Но сейчас, после развилки, пойдет многополосное одностороннее движение, и тогда пиши пропало!

– Ты была в душе со мной, вымыла голову и пошла высушить волосы, – проговорил он, не отрывая взгляда от дороги. – И тут зазвонил телефон.

Как он раньше не сообразил! Они ее и увели!

– Кстати, – добавил он как ни в чем не бывало, – кто звонил?

Нэнси нахмурилась.

– Странно. Забыла.

Впереди показалась развилка. Сэм потянулся к бардачку и вытащил пистолет.

– Слушай, теперь мне точно страшно, – сказала она, закусив губу. – Донован, за нами погоня? Это те люди, которые хотят меня убить?

– Может, и они, крошка. Пригнись. Спрячься под сиденьем и лежи тихо! Договорились?

Он снова, возможно в последний раз, взглянул на нее. Ирония судьбы! Она только что вернулась, и через несколько минут он снова ее потеряет.

Нет, не бывать этому! Так просто они их не возьмут!

Сэм опустил стекло и, краем глаза следя за дорогой, высунул голову. Черный автомобиль с тонированными стеклами как пуля пронесся рядом. Сэм положил палец на спусковой крючок и приготовился выстрелить.

– Я не сдамся без боя, – проговорил он сквозь зубы. – Я всех вас перестреляю, сволочи! – И тут он вдруг понял: это не машина доктора Митчелла. У того тоже был «мерседес», но стекла не были затемнены.

Какое-то мгновение их машины шли бок о бок, будто водитель желал получше рассмотреть Сэма, но уже через секунду «мерседес» рванулся вперед и исчез в облаке снега.

Сэм проводил его взглядом. Он затормозил и только сейчас осознал, что весь дрожит.

Преследователи уехали. Они решили, что добились своего: Нэнси снова потеряла память, а Сэм им не страшен.

Почему? У него на них ничего нет! Таблетки? Но Айрин рассмеется ему в лицо и скажет, что впервые их видит. Анализы крови? Но из них следует, что Нэнси, возможно, родила мертвого ребенка. Сама Нэнси? Женщина с неустойчивой психикой, которая ничего не помнит?

У него не было никаких доказательств, и они это знали. Не знали они лишь одного: что Нэнси вернулась к нему.

– Нэнси!

Она высунула голову из-под сиденья. Сэм остановился на обочине, выключил фары и повернулся к ней. Она смотрела на него нежно и выжидательно…

Он выскочил из машины, распахнул заднюю дверцу, и она бросилась в его объятия. Они были вместе, они прижимались друг к другу, забыв обо всем, будто жить им осталось считанные часы.

Судя по тому, как развивались события, так оно и было.

– Перестань, Донован, как будто ты меня сто лет не видел! – Нэнси рассмеялась и шутя оттолкнула его. Она хотела видеть его глаза.

Они так и стояли обнявшись, не обращая внимания ни на что вокруг: ни на проезжавшие машины, ни на порывы ветра, ни на снег, запорошивший их с ног до головы.

– Так оно и есть, – произнес он, проведя пальцем по ее губам. – Боже, как мне тебя не хватало!

– Донован! – Она снова рассмеялась. Вдруг на ее лице появилось сосредоточенное выражение. – Хочешь сказать?..

Сэм кивнул.

– Ты не все знаешь.

– Что ты имеешь в виду? Плохие новости, да? – Нэнси приготовилась к худшему. – Я что-то натворила?

– Нам нельзя здесь оставаться. Идем в машину.

Он распахнул дверцу и забрался на переднее сиденье. Она обошла машину и села рядом.

– Донован, ради Бога скажи, в чем дело?

– Узнаешь. Расскажу по дороге. – Он повернул ключ зажигания.

Снежные хлопья кружились вокруг, застилая ветровое стекло, оседая на машинах, фонарных столбах, ветвях деревьев. А Нэнси слушала невероятную историю.

Казалось это невозможно! Все, что он ей рассказывал, представлялось дурной шуткой. Не могла она ограбить его, вынести те папки и просто так бросить! Он говорит, что с тех пор прошел почти год. Но и этому она не в силах поверить!

Но, когда они проехали по разукрашенным улочкам Винтиджа, когда в окнах она увидела зажженные рождественские елки и украшения, она начала понимать, что Сэм говорит правду. Да и как могла она в нем сомневаться? Ведь ему она доверила все, что у нее было: свою жизнь, свою любовь.

– У нас родился ребенок? – Голос Нэнси задрожал. – Девочка?

Он вдруг остановился, словно забыл дорогу.

– К Синди возвращаться нельзя. Ехать ко мне – тоже. Они, скорее всего, поджидают нас там. Едем в аэропорт. Может, успеем на какой-нибудь рейс.

Она дотронулась до его плеча. Неужели он поверил, что она способна сбежать с ним, бросив ребенка на произвол судьбы?

– Мы должны найти нашу малышку! Без нее я никуда не поеду.

– Нэнси. – Он выключил двигатель и повернулся к ней. – Ты даже не подозреваешь, на что способны эти люди!

– Разве? Они похитили нашу малышку, накачали меня наркотиками, заставили выйти за старого психопата. Они пытались промыть мне мозги. Неужели я допущу, чтобы моя дочь осталась у них?

– Нэнси, может, наша дочь уже…

– Нет! – вскрикнула она. – Не говори так! Они не причинят ей зла. – Ей так хотелось в это верить! – Они пошли на огромный риск, чтобы добыть ее, они не станут ее убивать!

Сэма ее слова явно не убедили.

Но она не верила, что их дочь мертва.

– Мне нужно вспомнить роды… Ты сказал, что я узнала чей-то голос. Отвези меня к доктору Коллинзу. Раз он работал в той клинике, значит, ему известно, как восстановить мою память.

– Конечно! Известно, как превратить тебя обратно в полусумасшедшую наркоманку, которая жить не может без ламиола! – Сам был в негодовании. – Нэнси, ты вернулась, вернулась после года разлуки. Я не могу тебя снова потерять!

– Но…

– Пойми ты, не факт, что наша дочь жива. А ты хочешь, чтобы я рисковал твоей жизнью, твоим здоровьем ради призрачных целей.

– Вот что, Донован, послушай, что я тебе скажу. – Она твердо взяла его за локоть. – Я тебя хорошо изучила. Это ты понимаешь? Я знаю, ты не из тех, кто сдается без боя.

– Нэнси! – В его глазах она прочла боль. – За этот год, год, проведенный без тебя, я изменился. Я уже не тот, что был раньше. Мне тоже хочется увидеть нашу дочь, ты даже не представляешь себе, как мне этого хочется. Но стоит только подумать, что ты снова уйдешь, что я не смогу до тебя дотронуться, не смогу любить, как прежде… – Он обхватил голову руками.

Но Нэнси знала: Сэм не отступится. В этом они с ним похожи: они не привыкли проигрывать. Тем более что на карту поставлена жизнь их ребенка.

Она осторожно отвела его ладони, сжимавшие голову, и поцеловала Сэма в губы.

– Поверь мне, Донован. Мы еще займемся любовью, – прошептала она. – Обещаю…

Он застонал и прижал ее к себе.

– Да услышит тебя Господь! – выдохнул он.

Сэм предпочел, чтобы ему отрубили руку, сжимавшую руль. Лучше это, чем ехать на верную смерть.

И все же он согласился. Они едут к доктору Коллинзу, где, вполне вероятно, их уже ждут.

– Зачем кому-то пускаться во все тяжкие, чтобы прочистить мне мозги? – рассуждала Нэнси. – Я же художница! Нет ничего глупее, чем промывать мозги художнику! Какой от меня толк?

Шутки изволите шутить? Сэм знал, что это означает. Она всегда напускала на себя веселость, когда ей было страшно. И, видит Бог, у нее есть все основания бояться.

– Ты ведь не просто художник. Ты великий художник!

Вовсе не живопись волнует его сейчас. Он настаивал: надо ехать в аэропорт, оттуда лететь в столицу, найти там психиатра, разбирающегося в гипнозе, и посмотреть, что у него выйдет. Но спорить с Нэнси бесполезно. Она привела решающий довод: им дорога каждая минута. Доктор Коллинз, возможно, единственный человек, который знает, как вернуть ей память.

Только согласится ли он – вот вопрос. Даже под дулом пистолета.

– Ты видел мои картины?

Ему вспомнился холст, изображавший чудовищ в масках.

– Крошка, да у тебя настоящий талант!

– Где-то я уже это слышала… Расскажи мне об этом Харлане.

Но с этим пришлось подождать. У Сэма зазвонил сотовый телефон.

– Донован.

– Сэм, дружище, я разузнал, что ты просил, – ворвался в трубку голос Рика Валенти. – Послушай моего совета, не подходи к Лестеровскому институту даже на расстояние пушечного выстрела.

– Ты опоздал со своими предупреждениями. Говори, что там у тебя?

– Лестеровский институт нечто вроде клиники. Ее основал врач, Харлан Нельсон. Он занимался исследованиями в области бесплодия…

– Это я уже знаю, – прервал его Сэм.

– Значит, и о Ричарде Нельсоне ты слышал?

Сэм нахмурился. Ричард, Ричард… Где-то уже попадалось ему это имя.

Ага, вспомнил! Благодарственные надписи на стене в доме Айрин. Премия от правительства за помощь во время войны.

– Нет.

– Тогда ты не знаешь самого главного! Этот Ричард Нельсон – один из основоположников методики промывки мозгов. А по совместительству – отец Харлана Нельсона.

Сэм взглянул на Нэнси.

– Это все меняет. Ричард Нельсон работал в Лестеровском институте, проводил там свои опыты?

– А то! Но, разумеется, неофициально.

И именно от Ричарда, своего отца, Харлан и узнал приемы промывания мозгов. Все сходится!

– Что тебе удалось узнать о докторе Митчелле?

– Пока ничего. Но я не сдаюсь. Если что откопаю, тут же дам тебе знать, будь спокоен!

– А об Айрин Нельсон ты что-нибудь слышал?

– Ну, это дочурка того Ричарда, – сказал Рик. – Судя по всему, большая стерва. Пошла по стопам отца: закончила медицинский колледж и работала с папашей и братцем. Тоже, разумеется, неофициально. О ней мало что известно. Но я копаю!

– Не забывай об осторожности, – предупредил его Сэм. – Дело опасное: один человек погиб, еще один неизвестно где и черт его знает, что будет дальше.

– Не волнуйся, у меня всегда ушки на макушке. Пока! – Рик отключился.

– Ты сказал, что кто-то погиб? – Нэнси испуганно смотрела на него. – Ты что-то недоговариваешь, признайся!

– Во время беременности ты посещала акушерку. Она погибла в автокатастрофе за день до родов. Несчастный случай.

– Значит, не она была одним из тех чудовищ, которые принимали у меня роды, – задумчиво произнесла Нэнси.

– Зато какое совпадение: авария произошла за день до родов!

Нэнси кивнула. Известие произвело на нее впечатление, но она уже не запаниковала, как та Нэнси, которая, сама не зная почему, пришла к нему в контору два дня назад.

Все так, как он сказал Рику. Один человек погиб, это известно точно, еще один пропал без вести: Мэри Лиддел. Впрочем, Сэм готов был поклясться, что видел ее на выходе из клиники всего полчаса назад.

Впереди показалось бунгало доктора Коллинза, и он сбавил ход. Рассудив, что Коллинз не станет на следующий день после Рождества работать у себя в кабинете, Сэм решил направиться к нему домой и, похоже, оказался прав. В окнах домика горел свет, а к гаражу вели свежие следы автомобильных покрышек. Фил Коллинз дома, и, вполне возможно, один.

Им навстречу с лаем выскочила овчарка. Сэм остановил машину у ворот. Нэнси встревоженно огляделась.

– Не передумала? – спросил он.

– Доверься мне. – Она одарила его улыбкой. – После того, что ты мне рассказал, у доктора Коллинза нет выхода. Ему ничего не остается, кроме как помочь нам.

– Как же! – Сэм снял пистолет с предохранителя. – Помочь… или пристрелить нас обоих.

Вообще-то достаточно убить одного Сэма. Нэнси податлива на гипноз, и, если Коллинз владеет методикой – а они здесь именно поэтому, – ему не составит труда снова превратить ее в дурочку, которая не знает, кто она и что творит.

Подглядеть все карты противника им так и не удалось. И полицию привлекать к делу тоже рано. Но, если Коллинз думает, будто я настолько глуп, что просто так заявлюсь к нему, он сильно ошибается, подумал Сэм и усмехнулся.

Он вытащил телефон и набрал номер квартиры Джека Крампа. Включился автоответчик. Дождавшись сигнала, он проговорил:

– Это Сэм. Я рядом с бунгало доктора Коллинза. Он как-то связан с Лестеровским институтом. Возможно, он один из тех, кто промывал Нэнси мозги. Мы приехали с ней сюда, дабы это узнать. Звоню тебе, чтобы ты знал, где меня искать.

Скрипнули ворота. Сэм поспешно сунул телефон в карман и воззрился на доктора Коллинза. Ну и прыть! Будто он их ждал.

Это дурной знак. Доктора не удивил ни столь неожиданный визит, ни то, что в левой руке Донован по-прежнему сжимал пистолет!

– Ты один? – спросил Сэм.

Коллинз кивнул.

– Так ты знал, что мы приедем?

– Услыхал по полицейскому радио.

Он указал на дом. Где-то внутри похрипывал приемник; из него доносились приглушенные голоса. С чего это доктор Коллинз решил прослушивать переговоры полиции?

– По радио?

– Кто-то проник в Лестеровский институт, взломал защиту и похитил конфиденциальную информацию, после чего уничтожил лабораторию. Айрин Нельсон, узнав про это, свалилась с гипертоническим кризом. Ее отправили в муниципальную больницу. Она дала показания, в частности о том, что именно вы спешно покидали клинику незадолго до всех этих событий. Выдан ордер на твой арест и ордер на арест и принудительное водворение в клинику Нэнси. Услышав это, я понял, что ты скоро появишься.

Боже! Сэм не верил своим ушам. Подумать только, а он ведь пять минут назад сообщил Крампу, где их искать.

– Мы не похищали никакой конфиденциальной информации, – хрипло сказал он. – И не уничтожали лабораторию. Это ложь.

– Поэтому ты размахиваешь перед моим лицом пушкой? – В голосе Коллинза не было заметно признаков беспокойства. Похоже, его совершенно не заботило, что Сэм в два счета может его пристрелить. Он взглянул на Нэнси.

– Мы уже встречались, вы, наверное, помните, – сказала она и протянула руку. – Я жертва, и не единственная, проекта 92А, который реализовывал Лестеровский институт. Впрочем, это вам, судя по всему, тоже известно.

Она добилась желаемого эффекта. Коллинз выпучил на нее глаза.

– Послушай, Фил. Мы знаем, что ты тоже участвовал в этом проекте, и не вздумай отрицать.

Доктору Коллинзу это и в голову не приходило.

– Короче, мы были в клинике, когда произошло нечто, из-за чего она забыла все, что произошло за последний год. Здорово, правда? – Он махнул пистолетом. – Ты сделаешь так, чтобы она вспомнила роды и чудовищ, которые украли ее ребенка, и расскажешь нам о проекте 92А. И почему возил мою мать в институт.

Коллинз взглянул на Нэнси.

– Что с вами произошло? – спросил он.

– Сэм называет это промывкой мозгов. Мне давали ламиол и проводили сеансы гипноза, – объяснила она.

– Ламиол? Но это же сильнейший препарат! Принимай вы ламиол, и на улицу самостоятельно выйти не смогли бы!

– Так оно и было. Самостоятельности во мне почти не осталось. Кто-то дергал меня за ниточки, делал со мной все что хотел.

– Откуда вам это известно?

Коллинз повернулся к Сэму.

– Не имеет значения, – заявил тот. – Главное, чтобы ты выбил у нее из мозгов те программы, которые ей вложили. Я знаю, ты занимался гипнозом.

Доктор вздохнул.

– Все не так просто. Если частичная амнезия была вызвана не гипнотическим воздействием, тогда, сколько ни старайся я на нее повлиять, ничего не выйдет.

– Другого выхода все равно нет, – заметил Сэм. – Погоди, сначала я обыщу дом. – Он махнул пистолетом, приказывая Коллинзу войти в дом. Осмотревшись, Сэм убедился, что в доме действительно никого нет.

Хоть в этом Коллинз их не обманул.

– Пойдемте в кабинет, – предложил он Нэнси.

– Я с вами!

– Кто бы сомневался. Только убери оружие, от него все равно никакого толку.

– Еще чего!

Они вошли в кабинет. На столе Сэм с удивлением заметил полицейский приемник. Коллинз выключил его, затем вернулся и закрыл дверь.

– Откуда это у тебя? – Сэм указал на приемник.

Коллинз презрительно взглянул на Сэма.

– Я тайный агент полиции. Ты что, страдаешь паранойей?

– В последнее время – да.

– Присаживайтесь, – предложил доктор Нэнси. – Может, вы этого и не знаете, но я еще не вполне удалился от дел, хотя, видит Бог, мне этого ужасно хочется. В особых случаях, если муниципальной больнице требуется помощь, они меня вызывают.

– Я догадался, – произнес Сэм. – Тот парень в костюме Санта-Клауса, кому он звонил? Тебе или Мэри Лиддел?

– О чем это ты?

Сэм в упор смотрел на Коллинза.

– Почему ты сказал правду, когда я привез к тебе Нэнси? Разве не проще было соврать, что она вообще никогда не рожала? Ведь в этом случае я отказался бы от дела?

– Зачем мне врать? В тот день я увидел ее первый раз в жизни. О твоем деле мне ничего не известно. Но в это ты, конечно, тоже не поверишь. – Он не скрывал досады. – Если я попрошу тебя сесть чуть в сторонку, ты тоже откажешься? Таким образом ты не будешь ей мешать, если мне удастся на нее подействовать.

Сэм пересел туда, куда просил Коллинз. Но пистолет продолжал держать наготове и непрерывно прислушивался, не раздастся ли какой-нибудь звук. Ведь Коллинз запер дверь, а снаружи собака. Если кто-то появится, она залает.

Коллинз выключил верхний свет, оставив гореть лишь лампочку на столе, включил медленную романтическую музыку и расположился на стуле напротив кушетки, где сидела Нэнси. Он взял ее руки в свои и произнес:

– Расслабьтесь. – Его голос был мягким, бархатистым, как и полагается голосу гипнотизера. – Гипноз – это состояние повышенной внушаемости, его основа – суггестия, а не твердая воля пациента. Даже в таких относительно простых случаях, как зависимость от табака или ожирение, с пациентом, стремящимся избавиться от недуга, проводят несколько сеансов без стопроцентной гарантии. Успешность лечения зависит от того, насколько пациент внушаем, насколько готов подчиниться словам гипнотизера.

Коллинз взглянул на Сэма. Тот понял, что эта тирада явно предназначалась ему.

– Расслабьтесь. Ни о чем не думайте. Настроение спокойное, умиротворенное. Все хорошо.

Сэм помассировал шею. Как здесь жарко! Он попытался прислушаться: что происходит за дверью? Не залаяла ли собака? Не раздается ли подозрительный шум?

– Нэнси, – голос доктора звучал так же мелодично, как тихая музыка, доносившаяся из репродуктора, – вы слышите только мой голос и свое дыхание, мой голос и свое дыхание. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Вот так. Я помогу вам все вспомнить. Вы ведь хотите вспомнить все?

Нэнси медленно кивнула.

Сэм пошевелился. Пистолет по-прежнему был у него наготове. Что такое? Не собака ли залаяла?

Коллинз недовольно взглянул на него, требуя тишины.

– Сосредоточьтесь, – продолжал он. – Вы ничего не слышите, только мой голос. Только мой голос, больше ничего. Слушайте только мой голос, слушайте то, что я вам скажу.

Сэм снова переключился на Коллинза и Нэнси. Музыка сливалась с мягким голосом доктора, и казалось, что он поет какую-то песню.

– Вы должны вспомнить все.

Слова звучали громче и громче, вот уже и-самих слов не разобрать, слышен лишь бархатистый рокот, словно где-то рядом вдруг появился водопад. Музыка наполняет комнату, его сердце начинает биться в ритме вальса, нет, блюза, нет…

А впрочем, какая разница.

Вспомнить. Вспомнить все, повторяет он про себя.

Сэм почувствовал, что пистолет выпал из его руки. Но грохота не было слышно. Надо его поднять, подумал он. Это было последнее, о чем он подумал.