Текст книги "Джандар с Каллисто"

Автор книги: Лин Спрэг Картер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Я повернулся и побежал к Воротам между мирами, но было уже поздно. Снова послышался ужасный свистящий крик, и прямо из джунглей навстречу мне устремился фантастический кошмарный зверь.

Представьте себе помесь колоссального саблезубого тигра с огромным доисторическим ящером, и вы поймете, какой зверь, с горящими желтым пламенем глазами, устремился ко мне из джунглей. У него гибкое кошачье тело, наделенное невероятной силой. Но вместо полосатой шерсти, тело этого чудовища покрыто змеиной чешуей. Яркая, изумрудно-зеленая чешуя, переходящая в желтое брюхо. Лапы вооружены изогнутыми когтями, а по спине и хвосту тянется цепь колючек с острыми концами.

Голова чудовища – маска клыкастого ужаса. Яростные холодные глаза, горящие желтым пламенем, сосредоточены на моей бегущей фигуре. Испустив еще один свистящий рев, чудовище устремилось за мной. А я бежал изо всех сил.

Странные, невероятные мысли приходят в голову человеку на краю гибели. Я думал о том, что этот клыкастый ужас, эта мускулистая разрушительная машина, вооруженная острым хлещущим хвостом и зазубренной спиной, должна быть хищником невероятной, непреодолимой силы и ярости. Но природа позаботилась и о защите меньших своих созданий в этом странном и чуждом мире, потому что эта блестящая чешуйчатая кожа, эта изумрудная кольчуга не может скрываться в джунглях: слишком она выделяется на фоне алой листвы. Поэтому чудовище должно рассчитывать не на вкрадчивость, а на скорость.

Позже я узнал, что это страшный ятриб, драконья кошка танаторских джунглей, более опасная, чем саблезубый тигр на моей доисторической родине.

Я бежал как ветер, но ятриб почти догнал меня, прежде чем я покрыл половину расстояния до кольца каменных столбов и гагатового диска Ворот. Я чувствовал за собой его горячее дыхание. Еще несколько ярдов, и мои приключения в этом удивительном мире придут к внезапному кровавому концу… И тут на склоне холма, к вершине которого, к убежищу каменных Ворот я устремился, появилось несколько еще более невероятных созданий!

События развивались так быстро, что вначале я не сумел даже разглядеть их. Я мельком заметил странные, тощие, бледные фигуры, одетые в сверкающие доспехи и восседающие на животных, похожих на гигантских бескрылых птиц, и тут передний из этих тощих всадников остановил свое животное прямо передо мной и выпустил стрелу из большого боевого лука, который держал в тонких блестящих руках.

За мной послышалось задыхающееся рычание. Я свернул, чтобы не столкнуться с всадником, запнулся о какой-то корень и упал лицом вниз в алую траву. Я ожидал в любое мгновение почувствовать на своем теле рвущие когти клыкастого ужаса. Однако ничего не происходило.

Я перевернулся, встал и увидел, что ятриб извивается и дергается в траве, пытаясь задними лапами извлечь черную стрелу, которая торчит у него в горле.

Бледный тощий всадник убил чудовище в тот момент, когда оно встало на дыбы, чтобы обрушиться на меня.

Стрела в ярд длиной, вырезанная, несомненно, из того же черного дерева, которые в изобилии росли в окружающих джунглях. Я позже узнал, что всадник с невероятным мастерством поразил ятриба в единственное уязвимое место – мягкие ткани у основания горла, где жесткая изумрудная кольчуга не защищает жизненно важные органы.

И в этот момент драконья кошка испустила из пасти поток черной крови, один или два раза дернулась и застыла.

Я, потрясенный, повернулся, чтобы поблагодарить своих спасителей. И в это мгновение что-то похожее на лассо опустилось мне на плечи, скользнуло на руки и закрепилось рывком. Предводитель всадников выбросил его из тонкой трубки. Он затянул петлю и потянул. Я беспомощно упал в траву, руки мои были прочно прижаты к бокам.

Мрачная ирония. Я спасся от убийственных челюстей ятриба, только чтобы попасть в рабство к своему спасителю!

Спешившись, он склонился надо мной, испуская резкие металлические звуки какого-то неведомого мне языка. Я смутно разглядел нечеловеческую внешность – лишенную всякого выражения маску блестящего серебристо-серого рогового вещества, похожего на кожуру гигантского краба, большие глаза, как горящие черные драгоценные камни, уловил странный резкий запах медикаментов, чем-то знакомый мне.

Казалось, всадника поразил цвет моих волос и глаз; хоть я и не понимал его щелкающей гортанной речи, он все время роговой рукой касался моих волос, а однажды роговым пальцем легко прикоснулся к глазу.

В следующее мгновение я взлетел на воздух и обнаружил, что вишу лицом вниз на седле, прижимаясь к перьям странного верхового птицеобразного животного. Пленивший меня всадник вскочил в седло, дернул узду, и весь отряд поскакал.

Я бросил отчаянный взгляд на гагатовый диск и кольцо столбов, которые представляли для меня единственную надежду вернуться в мой собственный мир. Они удалялись и вскоре исчезли из видимости.

4. КОДЖА ИЗ ПЛЕМЕНИ ЯТУНОВ

Так начался первый период моего рабства на Танаторе. Два месяца я провел в плену у странных существ, которые спасли меня от нападения ятриба. Дни проходили медленно и без происшествий, и я постепенно осваивался с обычаями мира джунглей. Рассказ о моей повседневной жизни занял бы слишком много места в этой рукописи, поэтому я расскажу только об открытиях, которые совершил в племени ятунов. Присмотревшись поближе к пленившим меня странным существам, я понял, что они совсем не похожи на людей. Своими высокими тощими фигурами и прыгучей походкой на конечностях из многих сочленений они напоминают гигантских насекомых типа богомолов. Пусть ученые, которые, возможно, будут когда-нибудь изучать мою рукопись, решат, были ли они истинными насекомыми в терминологическом смысле этого слова. Достаточно сказать, что из всех знакомых мне форм жизни они больше всего напоминают насекомых.

Они достигают семи футов роста и при этом очень хрупки и худы. Подобно многим истинным членистоногим, у них наружный скелет, покрывающий все тело оболочкой из хитина. Этот экзоскелет серебристо-серого цвета издает резкий, но не неприятный запах, который я впоследствии идентифицировал как запах муравьев – муравьиная кислота, кажется, называется это вещество.

Подобно большинству земных насекомых, тело танаторских членистоногих состоит из трех основных секций.

Первая – голова, это роговой и лишенный внешних черт овоид, похожий на продолговатое яйцо, заостренный в более узком конце. На голове нет ни носа, ни ноздрей, хотя в нижней части овоида под хитиновой каской скрываются рот и челюсти, но они слишком сложно устроены, чтобы я мог описать их на словах.

У них два глаза, по одному с каждой стороны головы, они гораздо больше человеческих, но без белков. Глаза не фасеточные, как на увеличенных фотографиях земных насекомых, которые мне приходилось видеть. Черные, блестящие и лишенные всякого выражения. Чтобы мигнуть, членистоногое, или артропод, использует две роговых прозрачных мембраны, одна спускается с верхнего края глаза, другая поднимается с нижнего, и они полностью закрывают глаз.

У насекомоподобных существ нет ушей, по крайней мере наружных, и я так и не понял, каким образом они слышат. Однако у них есть две длинные тонкие сужающиеся к концу многочленные антенны, или чувствователи, которые начинается сразу над глазами и загибаются над черепом. Насколько я могу судить, это, вероятно, чувствительные приемники вибрации, порождаемой звуком.

Вместо шеи у них суставчатое трубчатое сооружение, состоящее из двух колец; при помощи этих колец голова крепится ко второй части тела грудной клетке, или тораксу. Это гладкий блестящий, расположенный вертикально овоид, больший, чем голова, и совершенно без плеч. От него отходят две длинные руки со множеством сочленений. Руки вдвое длиннее человеческих и имеют лишний сустав, подобный второму локтю. Тонкие заостренные хитиновые трубки, эти руки напоминают кости скелета и заканчиваются очень длинными, тонкими, расплющенными, многосегментными пальцами. Пальцев четыре, два центральных на четыре дюйма длиннее крайних, которые тоже равной длины. Большого пальца у них нет, но все пальцы состоят из шести суставов и способны манипулировать предметами с такой же легкостью, как человек с его противостоящим большим пальцем.

Торакс артроподов – его можно назвать верхней грудью – узкой талией присоединяется к животу, длинному заостренному цилиндру в форме веретена, которое опускается между ног. Нижние конечности также имеют лишний сустав, как и верхние, и кончаются четырьмя пальцами на плоской ступне. На ногах три пальца торчат вперед, а четвертый, как шпора на лапе птицы, назад. Эти многочленные нижние конечности очень своеобразно устроены. Первый сегмент (его можно назвать бедром) выдается вперед из бедренного сочленения и заканчивается коленным суставом; второй сегмент резко уходит назад и заканчивается лодыжечным суставом, третий сегмент снова выступает вперед и заканчивается вторым лодыжечным суставом, а уже к нему прикреплены огромные плоские похожие на когти пальцы.

Эти нижние конечности с их многочисленными суставами напоминают задние лапы собаки. Артроподы бегут с невероятной скоростью: длинные нижние конечности позволяют им совершать огромные пружинистые прыжки. Эти конечности они своеобразно используют с своих схватках с врагом. У воинов племени ятунов весьма необычные мечи, помимо больших черных луков. Эти мечи-хлысты, как их называют, не похожи на фехтовальные рапиры, они поразительной длины – добрых шестьдесят дюймов тонкой, с палец, и очень гибкой стали, кончающейся не острием, а зазубренным наконечником типа наконечника стрелы. Этими мечами пользуются наподобие хлыстов, и рана, нанесенная таким лезвием с зазубренным наконечником, ужасна. В схватке артроподы неожиданно подпрыгивают, как большие кузнечики, и своими длинными руками сверху вниз наносят быстрый хлещущий удар, который очень трудно парировать и от которого нельзя уклониться, отпрыгнув в сторону или назад. Схватка между двумя воинами ятунами – а я видел множество подобных дуэлей во время пребывания в племени – удивительное зрелище: проворные фигуры подпрыгивают в воздух на несколько ярдов, и резко свистят их разящие мечи.

Но несмотря на свой рост, проворство и быстроту, артроподы слабее людей. Это связано с природой их мускулатуры. В человеческом теле внутренний скелет создает опору, к которой прочно крепятся мышцы. Но у насекомоподобных существ внутреннего скелета нет, их тело держит внешняя роговая оболочка. Мышцы артроподов крепятся к внутренней поверхности этого внешнего скелета, а это не дает им той уравновешенности мышечной силы, которой обладают люди.

Не могу сказать, на самом ли деле они происходят от насекомых. Но если я правильно помню, земные насекомые не имеют легких. Их нижняя грудь содержит небольшие отверстия, через которые усваивается кислород. У артроподов Танатора есть настоящие легкие, потому что сегментированные пластины на их груди ритмично расширяются и сжимаются, удерживаемые вместе упругим гибким веществом, похожим на хрящ, и вся грудь вздымается и опускается в такт работе легких. Может, они вообще не насекомые, но их предком послужила какая-то разновидность ракообразных. Я могу только сообщить свои наблюдения, у меня не хватает данных, чтобы их интерпретировать с научной точки зрения[2]2
  Описание артроподов Танатора, данное капитаном Дарком, делает их действительно весьма необычными «насекомыми». Доктор Эдмунд Бейли из Колумбийского университета, известный специалист в области изучения насекомых, сообщает, что за очень немногими исключениями все подлинные насекомые имеют не четыре, а шесть конечностей; и что у подлинных насекомых никогда не бывает легких. Танаторские артроподы, похоже, не имеют даже зачатков крыльев, что делает весьма сомнительной подобную классификацию. И ни у одного подлинного насекомого нет ни пальцев, ни птичьих лап. Доктор Бейли не смог указать земное животное, на которое похожи артроподы, но они лишь поверхностно напоминают земных насекомых, насколько мы их знаем. – Л.К.


[Закрыть].

Во все время плена я оставался в распоряжении захватившего меня воина – того самого самца, который вел охотничий отряд и чей лук покончил с ятрибом на склоне холма. Я скоро понял что эти насекомоподобные существа обладают языком и что мой владелец известен среди них как Коджа.

Трудно объяснить мое положение среди воинов племени ятунов (как они называют себя). Я был пленником, но строго говоря не рабом; мне было позволено передвигаться в пределах лагеря, но не разрешалось покидать его периметр, который тщательно охранялся.

Коджа был комором, или вождем, племени. Это звание он заслужил военной доблестью, а не происхождением. Его положение в иерархии клана было очень высоким, и свита у него была королевской.

Эта свита, или домочадцы, к которой теперь принадлежал и я, состояла из десятка учеников воинов и двух десятков слуг. Ученики не его потомки, а молодые воины клана, которые у него на службе должны были овладеть искусством схваток и охоты. Очень похоже на систему, которой пользовались на Земле в Средние Века, когда младшие сыновья благородных семейств поступали на службу к другому лорду, получали таким образом рыцарскую подготовку, овладевали искусством вежливости, рыцарства и чести. Ученики жили с Коджей, прислуживали ему, помогали на охоте и носили его знаки. Участок лагеря, отведенный для свиты Коджи, занимали двадцать палаток из черного войлока, расположенных двойным кольцом вокруг центральной палатки, большего размера. Коджа жил в этой центральной палатке, и здесь размещались его сокровища. Что касается моего положения в свите Коджи, то, мне кажется, я был скорее имуществом, чем пленником, и в связи с этим я должен объяснить, что положение в племени ятунов достигалось не только воинской доблестью, но и богатством. У артроподов нет универсального обменного эквивалента, типа денег, но у каждого воина его свита защищает сокровища своего хозяина. Строго говоря мы не назвали бы это сокровищами драгоценные камни и металлы и даже предметы искусства оставляют артроподов равнодушными, – а скорее коллекцией диковинок. Редкие раковины, странно изогнутые или расцвеченные камни, необычно изогнутые куски дерева, яркие перья, черепа животных – вот что составляло «сокровища», охраняемые вождем племени ятунов. Палатки его свиты напоминали галочье гнездо. И я с легкой усмешкой наконец понял свое истинное положение – я был ценным имуществом, или аматаром, Коджи.

Я был экзотической диковинкой!

Я к этому времени считал, что Танатор обитаем только кочевыми племенами артроподов и я для них необычное зрелище. Только много спустя я обнаружил, что племя ятунов разделяет планету с тремя другими разумными расами, очень отличными от артроподов, и что именно цвет моих волос и глаз превратил меня в ценный предмет для коллекции.

Первое впечатление от этих неуклюжих насекомоподобных существ, совершенно естественно, – отвращение и ужас. Я никогда не боялся ползающих насекомых, но эти странные, тощие, безлицые артроподы настолько непохожи на все мне известное, что я вначале находил их отталкивающими и отвратительными.

Моя реакция в первые дни отчасти объясняется тем, что я опасался послужить главным блюдом на каком-нибудь каннибальском пиру или что меня подвергнут жестоким пыткам и ужасной смерти на алтаре чуждого божества. Но ничего подобного не происходило, и со временем я понял, что ни каннибализм, ни пытки мне не угрожают, что со стороны пленивших меня артроподов меня ждет вполне приличное обращение.

Как я уже сказал, первой моей реакцией на артроподов было отвращение, потому что я разглядел только их нечеловеческую и отвратительную сторону. Конечно, они не люди, н насчет отвратительности – вопрос сомнительный. То, что ни не похожи на человека, еще не делает автоматически их отвратительными. Скоро я начал ими восхищаться. Стройные фигуры их обладали несомненной грацией, даже какой-то холодной нечеловеческой красотой. Когда привыкнешь к их высоким худым фигурам и заостренным конечностям, они приобретают выразительность статуй Джакометти или необыкновенных каменных фигур Генри Мура.

В них даже есть что-то от стройности и экономной эффективности хорошо разработанных механизмов. Мне иногда их конечности казались поршнями. У них есть что-то от бесстрастной красоты машины и какое-то скульптурное величие.

Короче, я больше не находил их страшными и не опасался за свою судьбу, пока нахожусь в их руках.

Они хорошо обращались со мной или по крайней мере открыто не обращались плохо. Они вообще как будто не обращали на меня внимания, занятые своей жизнью и своими делами.

Слуги Коджи, вернее, его рабы, пленные воины из враждебных кланов, кормили меня и заботились обо мне внимательно, хотя и холодно. Артроподы не знают человеческих эмоций: любовь, доброта, милосердие, дружба абсолютно чужды их менталитету. В этом есть как положительные, так и отрицательные стороны. Но по крайней мере если они не знали доброты, то в равной степени не знали и жестокости. Своих пленников они не пытали, не морили голодом. Лишенные благородных побуждений, они были лишены и низменных склонностей.

После возвращения в большой военный лагерь племени Коджа долго допрашивал меня. Казалось, его поставила в тупик моя неспособность понять его резкий металлический язык. Не меньше поразили его и звуки английской речи из моих уст. Я испытал также испанский и португальский, с которыми хорошо знаком с детства, произнес несколько фраз на французском, немецком и вьетнамском. Он оказался не знаком и со всеми этими языками. Наконец он ушел, оставив меня на попечении одного из своих слуг, артропода, по имени Суджат. Суджат лично отвечал за заботу обо мне и делал это с холодной эффективностью.

У меня на груди нарисовали ряд грубых символов – их значение я узнал позже. А что касается остального, я оставался нагим, каким и появился в этом мире. Артроподы, с их хитиновыми экзоскелетами, которые защищают нежные внутренние органы от повреждений и резкой смены температуры, не нуждаются в одежде. Так как внешних половых органов у них нет, им незнакома и концепция телесной скромности.

Единственной их одеждой, если это можно так назвать, служит кожаная лента на груди, похожая на перевязь, к которой крепится меч-хлыст в ножнах на уровне плеча, если бы у них было плечо. Пятифутовая длина лезвия делает невозможным носить его у пояса. Эта перевязь и нарисованные на груди символы и составляют всю их одежду. Эти символы похожи на те, что нарисовали на моей груди, и скоро мне предстояло узнать их значение.

Хотя обслуживал меня Суджат, моим учителем танаторского языка стал сам Коджа. Это, я полагаю, необычная честь, но Коджу подгоняло любопытство к своей новой игрушке. Во всяком случае Коджа учил меня своему языку с необыкновенным терпением и неутомимой целеустремленностью, которые я счел бы восхитительными в человеке. Но я не мог, по крайней мере вначале, думать о своем «владельце» в человеческих терминах. Эта чуждая личность казалась мне на первых порах по-прежнему отвратительной.

Сам язык оказался очень интересным и во многих отношениях уникальным. Позже я узнал, что четыре различные расы, населяющие Танатор, как это ни невероятно, учитывая их огромные отличия друг от друга, пользуются одним языка, который различается разве что в словаре. Артроподы, например, не знают слов, соответствующих чисто человеческим концепциям «любви», «дружбы», «отца», «жены» или «сына». По крайней мере они не пользуются такими словами.

Однако, как я узнал позже, в универсальном языке планеты эти концепции существуют, но так как артроподам они не нужны, они их и не используют.

На джунглевой луне никогда не было другого языка. Мне с огромным трудом удалось дать понять в первые дни своего пленения, что я не владею их языком и меня ему нужно терпеливо учить. Сама мысль о разумном существе, не владеющем общим языком, не говоря уже о владении «другим» языком, была для них непостижима. Я думаю, что по крайней мере вначале Коджа считал меня умственно неполноценным. Но с трудом мне удалось дать ему понять, что я хочу изучить их язык, и он начал весьма эффективно учить меня.

Так как я всю жизнь колесил по земному шару, у меня развились способности к языкам, и я познакомился с десятком земных языков. И мне нетрудно было овладеть танаторским. Вначале было легко. Я указывал на предмет, на часть тела или деталь местности, на орудия, оружие, предметы мебели и получал от Коджи соответствующее танаторское слово. Чтобы легче запомнить эти слова, я записывал их английскими буквами, и этот процесс поставил в тупик моего учителя. Среди коллекции диковинок в галочьем гнезде Коджи я обнаружил покрытый эмалью ящичек с принадлежностями для письма, похожими на японские. Так я впервые получил намек, что воины племени ятунов делят свой мир с другими, более высокими цивилизациями, так как артроподы совершенно не имели представления о письме. Когда я сообщил Суджату, что хочу воспользоваться этими инструментами, он привел хозяина, и Коджа пришел и без всякого выражения смотрел, как я пытаюсь объяснить, для чего нужны эти инструменты.

Мне стало очевидно, что Коджа не понимает, зачем я делаю маленькие извилистые знаки концом пера таптора[3]3
  Капитан Дарк забыл, что не объяснил еще, что такое таптор. Это те птицеподобные животное, которые на Танаторе используются для верховой езды. Перья, находившиеся в ящичке – несомненно, работы ку тада, – либо из похожего на гриву перьевого воротника у основания черепа таптора, либо из его хвоста. – Л.К.


[Закрыть], обмакнутым в черную жидкость, на грубой коричневатой бумаге, похожей на папирус. Но я обращался с инструментами осторожно, и он разрешил мне играть с ними, так как я, очевидно, не собирался вредить его «сокровищам».

И вот, получив возможность пополнять и интенсивно изучать словарь, я быстро продвигался в овладении языком. Скоро мы от простейших существительных перешли к глаголам и тут, должно быть, представляли смехотворное зрелище, изображая различные действия. В частности помню одну шумную сцену: Коджа иллюстрирует глагол, высоко подпрыгивая. Мне пришлось призадуматься, чтобы решить, о чем идет речь: прыгать, идти, вверх или что-то другое. И все это время бедняга со своим серьезным и невыразительным лицом продолжал подпрыгивать на вытоптанной земле у входа в мою палатку, как огромный кузнечик.

Как я уже сказал, мы не встречали особых трудностей в уроках языка, пока от существительных и глаголов, цветов и чисел не перешли в трудную область служебных слов. Вероятно, это общая трудность для всех языков. Как можно проиллюстрировать такие уклончивые слова, как «и», «в», «же»? К тому же раньше мне никогда не приходилось овладевать языком без всяких текстов, и при этом учитель понятия не имеет о моем собственном языке.

В ходе этих уроков, которыми мы занимались почти ежедневно с утра до вечера, я получил огромное количество разнородной информации. Я узнал, что артроподы – это раса воинственных кочевников, разделенная на несколько соперничающих кланов, которые постоянно воюют друг с другом, каждый клан со всеми остальными. Все эти соперничающие кланы – всего их пять, несмотря на смертоносную вражду, являются частями одного племени ятун, и у них есть общий вождь – аркон, что, по-моему, можно перевести как король. Аркон, которого зовут Утар, живет далеко в тайном месте в горах. Различные кланы племени каждые несколько месяцев отправляются из своей столицы на охоту и поиски «сокровищ» и возвращаются к определенному сроку. Когда они входят в свою столицу (Коджа называл ее тайной долиной Саргол), вся вражда немедленно прекращается, несмотря на то, что до прихода к воротам этой тайной долины они готовы были перерезать друг другу глотки.

Я так и не узнал, как называется захвативший меня клан. Вообще мне кажется, что у пяти кланов нет различных имен – я нахожу этот факт весьма примечательным. Коджа объяснил мне это в своем обычном серьезном тоне.

– Мы знаем клан, к которому принадлежим, – сказал он. – И мы знаем, что самцы из других кланов – наши враги. И мы узнаем чужого самца, когда встречаемся с ним. Так зачем нам тогда ярлычки?

Я не нашел ничего неразумного в этом объяснении. Насколько я могу судить, незнакомца узнают по чуждому запаху. Но я воспользовался возможностью задать давно мучивший меня вопрос.

– А что означают знаки на груди воинов племени ятунов?

Должен объяснить, что на груди воинов изображены разноцветные красные, черные, зеленые, золотые – значки. Это не буквы алфавита пользуясь ящичком с письменными принадлежностями, я узнал, что артроподы понятия не имеют о письме, – но скорее геометрические символы, линии, дуги и просто пятна разного цвета. Учитель объяснил мне, что… Но тут я сталкиваюсь с непереводимой концепцией, присущей этим насекомоподобным существам. Эти знаки обозначают положение в племени и клане, престиж и количество убитых врагов – странное соединение армейских знаков различия с рисунками на фюзеляже боевых самолетов, обозначающими количество сбитых асов. Я обрадовался, что удовлетворил свое любопытство. Раньше я считал, что это личные имена или геральдические символы, обозначающие семейную принадлежность. Но я обнаружил, что самки у ятунов общие и у них нет концепции индивидуального брака. И родительские чувства им не знакомы; они знают только, что через регулярные интервалы самки производят личинки, которые со временем становятся взрослыми самками или самцами расы. Поскольку ни один ятун не знает своих родителей и поскольку все личинки воспитываются вместе, артроподы совершенно не знают семейной жизни. Я часто думал, не отсутствие ли семейной жизни, представлений о родителях причина того, что они не ведают нежных чувств. Может быть. А может, и нет. Так как они не люди, даже не млекопитающие, я думаю, глупо было бы ожидать от них каких-нибудь теплых чувств. Это холодная раса, не знающая религии, науки, искусства, философии и чувств. Они живут только для войны и охоты. Поразительное племя!

У слуг из свиты вождя не было на груди таких знаков. У меня, однако, они были. Когда я спросил об этом Коджу, он объяснил, что я принадлежу к его коллекции диковинок, а все предметы в этой коллекции имеют такие знаки, чтобы их труднее было украсть соперничающим вождям кланов. Лучше познакомившись с танаторским языком, я стал проводить долгие часы в беседах со своим «владельцем». Коджа, как я узнал, один из самых могущественных коморов в своем клане, известный воин и искусный охотник. Мясо, которые в своем охотничьем походе добывали воины ятунов, засаливалось или коптилось над кострами, которые горели в телегах посреди лагеря; эти телеги перевозили тапторы, когда клан возвращался в свою тайную долину.

Это путешествие займет, как я узнал, целых три недели. Мне хотелось посмотреть, в каких условиях живут самки, как они воспитывают молодых, и поэтому я с нетерпением ждал отъезда.

Но до отъезда случилось неожиданное происшествие, в результате чего я приобрел первого друга среди нечеловеческих обитателей этого отдаленного мира.

Большую часть дня Коджа отсутствовал, и я воспользовался возможностью побродить по большому лагерю, изучая его особенности.

Вернувшись к палаткам своего владельца, я обнаружил, что слуги Коджи необычно возбуждены. Я обратился к единственному слуге, которого смог узнать: откровенно говоря, на этой стадии все артроподы были для меня на одно лицо. Это был Суджат. Я спросил его, что случилось, и он своим холодным хриплым голосом сообщил, что наш общий хозяин Коджа на охоте подвергся нападению со стороны враждебного клана. Воины нашего клана потерпели поражение и отступили.

– Но что с Коджей? – спросил я. В его холодном немигающем взгляде не было никакого выражения. Он ответил:

– Коджа тяжело ранен и оставлен умирать.