355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Лин Спрэг Картер » Джандар с Каллисто » Текст книги (страница 5)
Джандар с Каллисто
  • Текст добавлен: 21 сентября 2016, 23:21

Текст книги "Джандар с Каллисто"


Автор книги: Лин Спрэг Картер



сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Коджа никак не отреагировал на мое повторное пленение. Он не пытался поговорить со мной, хотя я уверен, что он сожалел, что я не смог бежать, сожалел настолько, насколько способен воин ятун. У ятунов своеобразная грубая фаталистическая философия, которую можно свести к их выражению «ва лу рокка» – «так суждено». Для них будущее предопределено в мрачном кальвинистском смысле. Ни удача, ни доблесть, ни мастерство не в состоянии предотвратить грядущую катастрофу.

Я думаю, с этой пессимистичной верой в «ва лу рокка» Коджа наблюдал мое присутствие в свите Гамчана. И я знал, что больше ни на какую помощь с его стороны я рассчитывать не могу, каким бы ни был его «ухорц». Этот фатализм пронизывает всю ятунскую цивилизацию и, вероятно, отчасти объясняет, почему они с таким равнодушием смотрят на раненого товарища. Если ему суждено умереть, он умрет. Если нет, будет жить. Каков бы ни был исход, «ва лу рокка».

Как собственность Гамчана, я был привязан за шею и вынужден бежать за одним из тапторов, на котором ехал слуга Гамчана. Не знаю, то ли это суровое наказание было просто следствием злобного характера Гамчана, то ли он таким образом хотел показать свое пренебрежительное отношение к своему новому аматару. Я заметил, однако, что девушка, тоже связанная, была брошена на спину одного из тапторов. Ее по крайней мере не заставили бежать. И я был благодарен за это.

Мы покрыли немало миль, прежде чем настолько стемнело, что стало невозможно двигаться дальше. К тому времени как был передан приказ остановиться для ночлега, я чуть не падал от усталости. Испытание, впрочем, оказалось не таким уж жестоким: мысленно я представлял себе, как меня тащат за таптором или заставляют целые мили бежать на большой скорости. Но так как племя двигалось в строгом порядке, оно могло двигаться только со скоростью своего наиболее медленного члена, то есть Пандола.

До сих пор в своем рассказе я не упоминал Пандола, потому что во время плена не встречался с ним. Пандол – предводитель клана, акка-комор, или верховный вождь. В молодости он был могучим воином, но теперь был очень стар и не мог долго выдерживать езду верхом. Поэтому движение всего племени было не быстрым – утомительным, но терпимым.

Ночной лагерь был разбит в глубокой долине, окаймленной гладкими круглыми холмами. Так как это временный лагерь, на одну ночь, у него не было земляных укреплений, стен из плотно утрамбованной земли, которые окружали постоянный лагерь клана Коджи в те несколько месяцев, что я был его аматаром[5]5
  По этому случайному упоминанию о предыдущем лагере я заключаю, что капитан Дарк забыл, что не описывал еще этот постоянный лагерь. По краткому упоминанию земляных укреплений я делаю вывод, что ятуны сооружают по всему периметру лагеря насыпь или земляную стену, утрамбовывая для этого землю. В этой стене должен существовать проход для свободного выхода. Описывая свое возвращение в лагерь с раненым Коджей, капитан Дарк не упоминает о каких-либо трудностях преодоления этой стены. – Л.К.


[Закрыть]
.

Как только слуги Гамчана расставили его палатки, нас с Дарлуной вывели вперед. Не зная, чего ожидать, я в то же время считал, что вряд ли Гамчан станет сурово обращаться с таким ценным имуществом, как я. По его приказу с меня сорвали кожаную куртку, перевязь, пояс, хотя оставили ботинки и кусок ткани вокруг бедер. Символы на груди, обозначавшие мою принадлежность Кодже, смыли какой-то мыльной, слегка кисловатой жидкостью и на их месте изобразили новую группу символов. Несомненно, они обозначали моего нового владельца.

Когда меня уводили, вперед вывели девушку, и я понял, что должно произойти.

Слуга, который снимал с меня куртку, возился с креплениями одежды Дарлуны. Девушка смотрела вперед с холодным гордым презрительным выражением, но была бледнее обычного. Гамчан, раздраженный медлительностью слуги, подошел и схватил своими длинными многосегментными пальцами воротник куртки Дарлуны.

Я понял, что в следующее мгновение куртку сорвут и на обнаженной груди девушки нарисуют знаки рабства.

При мысли о том, что юная прекрасная девушка благородного рождения и воспитания будет стоять нагой под холодными немигающими взглядами артроподов, вызвала у меня тошноту. Во мне проснулось какое-то врожденное рыцарство, о присутствии которого я и не подозревал.

Ни мгновения не колеблясь, я разорвал свои путы: они должны были удержать руки артропода, но оказали лишь слабое сопротивление земным мышцам. Пока воин, державший мою веревку, смотрел на меня, я прыгнул вперед, схватил Гамчана за руку, оторвал его пальцы от девушки и в ярости развернул его и бросил в грязь.

Думаю, я мог бы убить его. Красный туман закрывал мне глаза, руки мои тряслись от гнева. Гамчан лежал на земле и с удивлением смотрел на меня.

Я посмотрел вокруг и неожиданно рассмеялся. Все ученики и слуги с крайним изумлением смотрели на меня. К этому времени я уже понял, что артроподы Танатора не совсем лишены эмоций, как я считал вначале. Коджа оказался способен испытывать нечто вроде дружбы; Гамчан в зависти, которую испытывал к моему прежнему владельцу, тоже проявил весьма человеческие чувства. То, что я принимал за полное отсутствие эмоций, было всего лишь недоразумением: люди распознают эмоции по жестам, интонации, выражению лица. Но артроподы неспособны на мимику, у них есть возможность только слегка подергивать антеннами, а их металлическая монотонная речь лишена человеческого богатства тональностей. Но артроподы передают эмоции жестами. Постепенно я начал понимать это. Изумление у них передается полной неподвижностью и редким подергиванием антенн. И все ятуны именно так и вели себя сейчас.

Потому что я совершил неслыханный поступок. С их крайним фатализмом, с их почти мусульманским ощущением кисмета, слуги считали свое рабское положение неизбежным и никогда и не подумали бы протестовать или пытаться освободиться. Самый знаменитый воин, бесстрашный и смелый почти за пределами человеческих представлений, побежденный в битве и взятый в плен, становится кротким слугой и выносит жестокое обращение без протеста, негодования или гнева. Поэтому чтобы раб ударил своего хозяина – поступок, неслыханный в анналах этого необычного народа.

Но такой поступок со стороны аматара – это вообще богохульство. Как может имущество, бездушная вещь проявлять гнев или восставать против своего владельца?

Свита Гамчана с недоумением смотрела на меня. Артроподы явно не верили своим глазам: аматар поднял руку на своего владельца. Это совершенно невозможно.

Я заметил изумленный взгляд Дарлуны. Ее народ, как я узнал позже, не знает рабства: он достиг более высокого уровня цивилизации, чем артроподы. Поэтому ее удивление объяснялось не необычностью действий аматара, а тем, что она не понимала их причины.

Она считала меня предателем, действовавшим, как приманка, чтобы завлекать людей в рабство. Человеческие обитатели Танатора относятся к артроподам с крайним отвращением. Их считают самой презренной и низкой расой. Быть рабом племени ятунов – это судьба, не поддающаяся описанию: поэтому человек, заманивающий своих собратьев в рабство, становится за пределы человеческого. И вот, считая меня именно таким предателем, она не понимала, почему я оторвал от нее когти хозяина. Я уже доказал, что я предатель, заманив ее в ловушку, почему же я так яростно пытаюсь помешать нарисовать на ее груди символы рабства?

Но изумление почти тут же кончилось, и я оказался окружен обнаженной сталью. Я стоял, тяжело дыша и глядя по сторонам, как загнанный зверь, а в это время один из учеников Гамчана, юноша по имени Дутор, помог своему учителю встать на ноги. Это был напряженный момент. Я ожидал, что в следующее мгновение почувствую боль от удара меча, прерывающего мою жизнь. Я и до сих пор не понимаю, почему Гамчан не приказал убить меня на месте.

Возможно, мои действия привели его в полное недоумение. А может, он решил, что простая смерть недостаточное наказание за такой богохульный поступок, и захотел на досуге придумать более соответствующее.

Во всяком случае, меня не убили на месте, а закрыли вместе с остальными сокровищами во внутреннем круге палаток. Веревки, сплетенные из травы, оказались слишком непрочными, и их заменили стальные кандалы. Меня приковали к центральному столбу палатки и оставили изнывать, пока не будет выбран вид смерти.

Я сухо улыбнулся в темноте. Мои отчаянные действия оказались напрасными, потому что Гамчан заверил меня, что Дарлуна все равно будет раздета и знаки нанесут ей на грудь.

Я решил, что второй период моего пленения у ятунов будет гораздо короче первого.

И правда, он вскоре окончился – но совсем не так, как я себе воображал!


* * *

На следующий день меня в цепях повели на казнь. Ученики из свиты Гамчана провели меня между рядами воинов ятунов, которые в полном молчании разглядывали меня. День был жаркий и тихий, небо яркое и чистое. И так как это мой последний день на Танаторе, я внимательно смотрел по сторонам.

Я почувствовал на себе взгляд Дарлуны и повернул к ней голову. Лицо ее было серьезно, глаза печальны. Увидев мой взгляд, она надменно подняла голову, и на лице ее появилось выражение холодного презрения. Я рассмеялся. Уж эти женщины! Женщина на этой далекой планете такова же, как и на моей родной далекой Земле.

Я поднял голову, чтобы в последний раз взглянуть на этот прекрасный и ужасный мир, прежде чем погружусь во тьму безымянной могилы. И тут мои глаза изумленно раскрылись.

Я увидел самое чудесное зрелище из всех, какие уже видел на этом полном чудес мире.

По яркому утреннему небу скользила группа невероятных машин – прямо на лагерь племени ятунов. На мгновение я не поверил своим глазам. Они были похожи на причудливые парусные корабли прошлого, с позолоченными фигурами на носу и с богатым орнаментом в виде завитков на корме. Всего этих удивительных воздушные кораблей было три, они казались сделанными из дерева и больше всего напоминали фантастические галеоны Испанской Армады, снабженные большими хлопающими крыльями.

Они опускались по ветру, бросая огромные скользящие тени на луг и лагерь, а артроподы лихорадочно засуетились, бегая, раздавая команды, хватая боевые луки и ища убежища.

Похоже, лагерь ятунов подвергся нападению.

И в этом смятении все совершенно забыли о нас с Дарлуной!

7. НА БОРТУ ФРЕГАТА «НЕБЕСНАЯ ЧАЙКА»

Хотя руки у меня были скованы, ноги оставались свободны. Так стремительно артроподы перешли к обороне, что меня оставили стоять одного и без охраны. Принцесса стояла сразу за мной, глядя вверх на фантастические крылатые суда, которые медленно и громоздко кружили над головой.

– Что это такое?

– Разведочные орнитоптеры, – сказала она. – Ты никогда их не видел?

Я заверил ее, что не видел. Она удивилась. Я напомнил, что происхожу из далекой страны и здесь ничего не знаю.

– Должно быть, из очень далекой, – заметила она, – если никогда не слышал о небесных пиратах Занадара!

Это название я слышал, но ничего подобного себе и представить не мог. – У нас есть возможность бежать, – сказал я. – Пока ятуны заняты в сражении, попробуем захватить тапторов и бежать.

Я боялся, что она отвергнет мою помощь; может быть, ку тад (эти слова означают «золотой народ») разделяет фатализм «ва лу рокка» племени ятунов. Но нет. Мы немедленно направились к загону с тапторами Гамчана, и я вывел двух животных.

Птицы-лошади беспокоились из-за суматохи. Может, чувствовали в воздухе кровь, войну и смерть. Во всяком случае они пытались нас ударить клювами, гневно кричали, когда мы надевали на них седла и пытались сесть верхом. Я выругался про себя и пожалел о послушном тапторе, с которым подружился в загоне Коджи. Но Дарлуна оказалась прирожденной всадницей, она знала, как управляться с тапторами: надо бить их по голове небольшой деревянной дубинкой, называемой оло, именно для этой цели прикрепленной к седлу. Дубинка очень похожа на гантель.

Нам удалось сесть верхом, и мы поскакали из лагеря.

У периметра мы встретили моего прежнего владельца Коджу. Он не удивился, увидев меня.

– Скачи на север, Джандар, а потом на восток по краю джунглей. Я думаю, принцесса Дарлуна хочет вернуться к своему народу, – серьезно сказал Коджа.

– Откуда ты знаешь, как меня зовут, ятун? – спросила принцесса. Он указал на яркий медальон, прикрепленный к ее поясу.

– Если не ошибаюсь, это печать Шондакора? – риторически вопросил он. – Если это так, то только правящая принцесса может носить эту печать. Отсюда я узнал твое имя.

– Почему ты нам помогаешь, ятун? – подозрительно спросила она.

Коджа пожал плечами, вернее подернул своими антеннами.

– А почему бы и нет? Я считаю, что орнитоптеры ищут именно тебя. Небесные пираты никогда не проявляли особого интереса к нашим сокровищам. А если глаза меня не подводят и я верно разглядел знаки вон на той корме, это флагманский корабль принца Тутона, честолюбивого и не всегда честного человека, который стремится к власти через обладание принцессой Шондакора. Прищурившись, я посмотрел в яркое золотое небо и увидел, что на самом большом и нарядном из трех летающих кораблей есть сине-серебряная эмблема – крылатый кулак, нарисованный на вертикальном рулевом плавнике, который торчит из полуюта на корме галеона – или фрегата, как правильнее было бы назвать разведочный корабль.

Дарлуна все еще не была убеждена, что Коджа желает нам добра. Она посмотрела на меня.

– Можно ли доверять этому капоку? – спросила она, использовав разговорное выражение, которое можно перевести как «паразит».

– Да, принцесса. Коджа великий воин, могучий вождь и мой ухорц-друг. – По-прежнему не зная, как на танаторском друг, я использовал английское слово.

– Идемте, я проведу вас. Дорогу, стража! – защелкал Коджа, приказывая стоявшим у периметра стражникам расступиться. Он прыгнул в седло и поскакал перед нами, знаками приказывая отойти всем, кто пытался нам помешать.

– Коджа, зачем ты это делаешь? У тебя будут неприятности с твоими, сказал я.

– Мы не надеемся победить орнитоптеры, – спокойно сказал он. – Но если мы выхватим из челюстей пиратов то, что они ищут, мы уведем у них победу. А теперь не разговаривай больше. Вперед!

Мгновение спустя догадка Коджи относительно цели рейда подтвердилась. Передовой фрегат, на руле которого был нарисован королевский символ, низко плыл над лагерем, а щегольски одетый и чрезмерно красивый молодой человек перегнулся через резную балюстраду и закричал в мегафон артроподам внизу: – Внимание, вожди ятунов! Мы не хотим ни ваших сокровищ, ни вашей гибели. Нам нужна только рыжеволосая шондакорская девушка, которую ваши воины захватили вчера в джунглях. Выдайте нам одну ее, и мы улетим и не причиним вам никакого вреда.

В этот момент один матрос – его ярко-зеленая, колпачком, шляпа развевалась на ветру, поднятом крыльями – заметил ярко-рыжие волосы Дарлуны. Мы в этот момент как ветер неслись по другую сторону лагеря. Моряк стоял на обсервационной палубе рядом с носовой надстройкой корабля, и у него был великолепный вид на все окружающее. Мы слышали, как он кричит о своем открытии принцу Тутону, кем и оказался красивый человек у балюстрады.

Тутон отдал ряд резких приказов. – Рулевой! Вперед на десяти узлах! Целься на трех всадников! Боцман! Лассо к правому борту. Быстро!

Большой корабль со скрипом и хлопаньем крыльев развернулся. Как огромная акула, он заскользил к нам по воздуху. Бросив взгляд назад через плечо, я увидел украшения на его носу и свирепое лицо воина, вырезанного на бушприте.

В тот момент как мы достигли края джунглей, на нас упала тень корабля. Я считал, что кусты помешают поймать нас лассо и что нам лучше скакать по краю джунглей, чем углубляться в них. Оба мнения оказались неверными. Мы были на открытом месте, где ничто нас не защищало, и на нас опустились петли.

Дарлуну, кричащую и пинающуюся, подняли с седла, как пойманную на крючок сардину. Секунду спустя лассо упало на Коджу, и он полетел вверх, размахивая руками, со своим серьезным и лишенным выражения лицом.

Меня тоже поймали и потащили вверх. Мимо меня пролетел гладкий корпус, все щели которого были аккуратно замазаны какой-то резиноподобной массой. Потом перила палубы, опирающиеся на столбы в форме крылатых дельфинов, пронеслись подо мной, и с сильным толчком я упал на палубу. Я увидел, что лассо крепились к шлюпбалке.

Которая выступала с борта в сторону, как виселица.

Улыбающийся принц Тутон прошел вперед. Молодой человек, пижонски одетый в плотно облегающие бутылочно-зеленые брюки, высокие сапоги и отделанную оборками рубашку, украшенную у воротника и на рукавах кружевами. На перевязи у него висела рапира, украшенная драгоценностями. Посмотрев на него вблизи, я заметил, что небесные пираты, хотя и несомненно люди, имеют отчетливые расовые отличия от ку тад.

Кожа у них не рыжеватая или цвета меда, а бумажно-белая; волосы, длинные и завитые, не рыжие, а черные; и такие же глаза, не раскосые, а прямые. Принц оказался красивым человеком, с мягким лицом, яркой улыбкой, спокойным голосом и очаровательными манерами. Он выглядел и действовал, как какой-нибудь французский пират благородного происхождения. Взгляд его всего лишь на мгновение задержался на обнаженной груди Дарлуны; в следующее мгновение он сорвал алый плащ с плеч своего помощника и набросил на девушку.

Он поклонился и щелкнул каблуками, как какой-нибудь нацистский офицер в фильме о второй мировой войне.

– Дорогая принцесса! Добро пожаловать на флагманский фрегат «Небесная чайка»: его экипаж и офицеры в твоем распоряжении. Так же, как и Тутон, принц Занадара, стоящий перед тобой, – он твой раб!

Должен признать, хорошо сказано! Тогда почему же во мне вскипела кровь, когда я увидел, как Дарлуна с улыбкой повернулась к этому гладколицему принцу, услышал благодарность в ее голосе?

Что касается меня, то я вышел из себя. Я отбросил лассо, готовый ко всему.

– Нам не нужна ваша помощь! – крикнул я. – Мы и сами уже уходили! Я возвращаю Дарлуну ее народу и могу с этим справиться и сам!

Принц Тутон вежливо поднял бровь.

– А это кто такой? – спросил он.

Девушка бросила на меня осуждающий взгляд. Потом презрительно сказала:

– Безымянный варвар, раб ятунов. Не обращай внимания на его слова, он груб и не понимает цивилизованного поведения.

– Да? Ну, работа у колес научит его хорошим манерам. Идем, дорогая принцесса: в моей каюте готова легкая закуска – бисквиты с вином, мясо с приправами и салат, ничего особенного.

– Ты слишком добр, принц Тутон, – прошептала она. Он предложил ей руку, и они повернулись, собираясь уходить, не обращая внимания на Коджу и меня.

– Не ходи с ним, Дарлуна! – кипел я. – Не слушай его! Ты помнишь, что сказал Коджа: у него политические цели, ему ты нужна… Тутон строго посмотрел на меня. Дарлуна негодующе вспыхнула.

– Молчи, ты… Ты… Аматар! – выпалила она. – Если не чувствуешь благодарности к рыцарю, спасшему тебя от опасностей джунглей, по крайней мере воздержись от того, чтобы низменно опровергать мотивы его действий.

– Этот парень становится надоедлив. Боюсь, придется указать ему его место, – замурлыкал принц, и в его вежливом голосе звучали зловещие нотки. Коджа схватил меня за руку, но я отбросил ее.

– В любое время готов получить урок, принц!

Он остановился, повернулся и стоял, разглядывая меня сверху донизу. Глаза его оскорбительно задержались на знаках аматара на моей груди.

– Я не привык к тому, чтобы меня оскорбляли на моей собственной палубе, – сказал он – Боюсь, принцу занадарскому Тутону все-таки придется поучить тебя манерам.

– Джандар… Танаторский готов! – выпалил я. Он снова вежливо приподнял бровь.

– Ты права, дорогая принцесса, этот варвар нелеп. Теперь он весь мир считает своим владением!

Неожиданно он стал тверд, как сталь.

– Мечи удовлетворят тебя, горячий варвар?

– Да!

Во время бегства из лагеря ятунов я схватил один из мечей-хлыстов. Он висел у меня на спине. Теперь я вытащил его и взмахнул им, правда, несколько неуклюже, так как мои руки все еще были связаны. Принц Тутон заметил это и позвал своего кузнеца, который быстро снял с меня кандалы. Принцесса Шондакора с сомнением смотрела на меня.

– Ты ведь не станешь его убивать, милорд? Деревенщина в конце концов действительно помогла мне бежать из лагеря ятунов. Впрочем, из-за него я и оказалась там.

Принц поклонился, салютуя концом своей рапиры.

– Дорогая принцесса, его жизнь принадлежит тебе, я лишь поучу его приличным манерам. – Потом, повернувшись ко мне: – Готов, варвар?

Я согласился и встал в позу. Я прекрасно понимал, что совершаю серьезную ошибку: веду себя глупо, даже опасно. Вежливый и проворный принц представит меня нелепым шутом, а я так отчаянно хотел исправить впечатление, сложившееся обо мне у Дарлуны. Я выругался про себя и пожалел, что у меня такой несдержанный характер и болтливый язык.

Но теперь уже поздно. Я утешал себя, вспомнив, что хорошо фехтую. В Йеле я был отличным фехтовальщиком, и может, мне еще удастся проучить этого коварного принца. Если повезет, я его заставлю выглядеть шутом.

Мы скрестили оружие, зазвенела сталь, началось прощупывание. Скоро я тяжело дышал, пот струился из всех пор, руки дрожали от напряжения и усталости. Я очень, очень глупо поступил, ввязавшись в эту схватку. Мне следовало бы помнить, что всю предыдущую ночь я простоял с руками, прикованными к столбу палатки. Я был крайне истощен, мышцы рук устали и ослабли.

К тому же у меня не было опыта обращения с мечом-хлыстом. Схватка с вастодоном должна была показать мне, что я совершаю серьезную ошибку, вступая в дуэль с таким неуклюжим оружием. Мне трудно было пользоваться гибким пятифутовым лезвием, а у Тутона была легкая рапира, очень похожая на стандартное земное фехтовальное оружие. Быстрое сверкающее острие оказывалось повсюду: задевало меня за щеку, касалось шеи, провело алую царапину сначала на одной руке, затем на другой. Принц легко танцевал на палубе, а я двигался тяжело и устало. Матросы начали смеяться. Коджа выглядел так печально, как только может артропод.

Ну, не стану задерживаться на этой сцене. Воспоминания о ней до сих пор для меня болезненны. Достаточно сказать, что Тутон заставил меня выглядеть неуклюжим клоуном, самым отъявленным дурачком. Он играл со мной, как кошка с мышкой, но у него было отличное настроение, на него восхищенно смотрела прекрасная девушка, и поэтому он удовлетворился тем, что исцарапал меня, заставил слепо двигаться кругами и в качестве конечного coup de grace быстрым движением рапиры перерезал повязку, удерживавшую ткань вокруг моих бедер. Я вынужден был выронить меч, чтобы сохранить остатки своего достоинства.

Он оставил меня покрасневшего, рассерженного, нелепо прикрывающего наготу, истекающего кровью и потом.

Швырнув свое лезвие боцману, деликатно вытерев лоб ароматной лентой, он повернулся и предложил руку принцессе. Она презрительно взглянула на меня и ушла с ним.

В целом день для меня был не очень удачным.


* * *

Нас с Коджей отправили на работу к колесам, а Дарлуна наслаждалась путешествием в роскошной каюте.

Небесные пираты – грубые, но по-своему не злые люди. Нами командовал Гомар, грубовато-добродушный и крепкий морской волк – наверное, правильнее сказать небесный волк, с алым платком, завязанным на лбу, и с черной густой бородой, которая делала его похожим на персонажа пиратского фильма.

Он позволил мне вымыться в корыте, дал одежду: рваную юбку-брюки, чистую набедренную ткань и нечто вроде открытой куртки из войлока отвратительно оранжевого цвета, украшенной медными кольцами. В этой одежде я походил на цыгана на сцене, но не возражал. Нас с Коджей покормили, дали кислого эля, и мне позволено было отдохнуть, прежде чем садиться за колесо.

Эти колеса представляют собой огромные плоские механизмы из твердого дерева, установленные по бокам палубы в трех с половиной футах под ней. Они размещаются в большом трюме под палубой. Их пятьдесят, они находятся друг над другом, а между ними многочисленные переходы и платформы. Края колес усажены ручками, у каждой ручки стоит раб. Рабы идут вперед, толкая ручку, и эти колеса поворачиваются и дают движущую силу огромным крыльям, похожим на мельничные.

Путь занял около недели. И я был прикован к колесу, как галерный раб в каком-нибудь пиратском боевике. Не думаю, чтобы Дарлуна знала, что нас с Коджей приковали к колесам; вероятно, ее говорливый хозяин с ловко подвешенным языком сказал, что нам предоставили на борту работу, более соответствующую нашему социальному положению.

За неделю я получил массу новых сведений.

Некоторые из прикованных к колесам рабов были захвачены в плен на войне; другие оказались занадарцами, проданными в рабство бедными родителями, или осужденными на эту работу за какое-нибудь преступление, или просто несостоятельными должниками. Небесным пиратам нужно огромное количество таких рабов: работа быстро истощает людей, поэтому нужен постоянный приток новых. Мало кто из рабов выдерживает первый же год у колес. Как я узнал, по этой причине гражданский кодекс Занадара предусматривает рабство как наказание почти за все: за убийство, воровство, растрату, адюльтер, банкротство, изнасилование, покушение на убийство, мошенничество и почти за любое другое преступление, какое может прийти вам в голову. А рабство автоматически означает колеса.

Мы работали сменами по часам: четыре часа у колеса и четыре часа отдыха – убийственный ритм. После первых трех-четырех смен у колеса я подумал, что умру. Еще через несколько я хотел умереть. Никогда не думал, что можно уставать до такой степени. Как говорится: я нашел в себе силы, о существовании которых раньше не подозревал. Но нас обильно кормили мясом вастодона, которое мы запивали крепким красным вином. И в отличие от рабов на галерах, нам не приходилось спать в вонючих трюмах. Широко раскрытые жалюзи пропускали свежий холодный воздух. Со временем я начал привыкать; плечи и спина стали крепче, на животе и груди образовались стальные мышцы. В промежутках между сменами я разговаривал с другими рабами. Это был пестрый сброд, примерно половина черноволосые, с бумажно-белой кожей занадарцы, остальные из племен и народностей всего Танатора. Тут были серебристо-серые, одетые в хитин артроподы, хотя выяснилось, что они из враждебных Кодже кланов, а из клана самого Коджи в этот момент на борту никого не было. Но было много и рыжеволосых, с кожей цвета меда людей ку тад, с их раскосыми изумрудными глазами. Помимо представителей этих народов, которых я на Танаторе встречал и раньше, было и много других, включая представителей приземистой расы с бесцветными волосами, грязновато-серой кожей и желтыми глазами. Мне сказали, что это представители разбойничьей армии, которую называют чак юл, или Черный Легион. Мне еще придется о них говорить.

Мы направлялись в Занадар, город небесных пиратов. Ходили слухи, что речистый коварный пиратский принц убедил Дарлуну, что хочет помочь ее народу в борьбе с врагами, но для этого ему нужно вернуться в свое облачное королевство, чтобы собраться с силами. Не знаю, насколько правдивы эти слухи, но принц явно ухаживал за принцессой, в надежде объединить два государства. Я скрипел зубами, узнав об этом, и успокаивал себя мыслями о том, что я сделаю с этим принцем, когда мы в следующий раз будем сражаться с ним.

Разговоры с рабами позволили мне заполнить многие пробелы в моих знаниях. Оказывается, существовали целые области, в которых я был полным невеждой.

Я узнал, что поверхность планеты, вернее, луны, почти целиком состоит из суши. На Танаторе два внутренних моря. Более крупное – Корунд Ладж, или Большее море, находится в северном полушарии, а Санмур Ладж, или Меньшее море, расположено на юге. На Большем море и его берегах господствует краснокожая лысоголовая раса торговцев – торговая цивилизация, похожая на древний Карфаген, но культурно ближе к средневековой Персии. Эта цивилизация называет себя Яркой Империей Перуштар; в ней три города: Фарц на севере, Нарук на западе и Сораб на юге; столица, Славный Перушт, находится на большом острове у южного берега. Кстати, это единственный остров на Танаторе.

Главный город Шондакора находится на реке Аджанд, в ста корадах (Корад – основная единица длины на Каллисто. Корад примерно равен семи милям – это среднее расстояние, которое можно преодолеть за час на свежем тапторе. – Дж.Д.) к югу от моря Корунд Ладж.

К западу от Корунд Лодж, примерно на той же широте, находятся Белые горы Варан-Хкор, на одной из них построен Занадар, Город-в-Облаках. К югу от этих гор и к западу от Шондакора, примерно на широте этого города, находится огромный район джунглей, называемый Великий Кумал. К югу от Великого Кумала почти на пятьсот корадов тянутся равнины Харата – от берегов Санмур Ладж, Меньшего моря, на далеком западе до оснований Черных гор Радор, к которым двигалось племя ятунов. Таким образом, лагерь племени отделяло от города небесных пиратов огромное расстояние – триста десять корадов, или две тысячи сто семьдесят пять миль.

Читатель (если он у меня будет) простит мне эту диссертацию в области географии Танатора, которая несколько затянулась. Но так как рассказ о моих приключениях на Каллисто приведет вслед за мной читателя почти во все эти места, я считаю нужным описать местонахождение этих городов и земель и их расположение относительно друг друга. Что касается противоположного полушария Танатора, то я мало что могу о нем сказать, потому что никогда там не был. Кстати, эти краткие сведения о географии, которые я узнал у других рабов, оказались бесценными. Потому что теперь я хотя бы приблизительно знал, где находится диск из молочного гагата, окруженный монолитами, – Ворота между мирами, к которому я должен добраться, если надеюсь когда-нибудь вернуться в свой родной мир. Я отметил приблизительное расположение его на крате[6]6
  Тут капитан Дарк прерывает свое повествование и делает набросок географической карты одного полушария Танатора. Эта карта находится на обратной стороне двадцать четвертого листа рукописи, я ее репродуцировал, и вы найдете ее на форзаце этой книги. Расположение объектов указано приблизительно, и расстояния между ними также отмечены лишь примерно, так как невозможно с достаточной степенью точности изобразить выпуклую поверхность планеты на плоском листе бумаги, не используя сложные технические приемы современных картографов. Карта, однако, позволяет примерно представить себе расположение объектов, упоминаемых в тексте. – Л.К.


[Закрыть]
.

Я узнал также о недавних событиях в этом мире. За несколько месяцев до моего появления на Танаторе город Шондакор был захвачен сильным предводителем разбойников по имени Аркола, верховным вождем чак юл, Черного Легиона, о котором я упоминал несколько раньше. У меня нет земного эквивалента, чтобы описать это разбойничье племя. До некоторой степени эти кочевники похожи на донских казаков в России семнадцатого столетия; они также чем-то напоминают итальянских кондотьеров пятнадцатого века. Профессиональные солдаты, они избирают себе предводителя и живут добычей, сегодня нападая на торговый караван, завтра захватывая рыбачий поселок или крестьянскую деревню, иногда осаждая замок какого-нибудь особенно богатого лорда, иногда участвуя в качестве наемников в войнах между городами Танатора. Никто не мог сказать, что заставило их напасть на один из самых великолепных больших городов Танатора. Но они неожиданно захватили Шондакор и одним удачным ходом приобрели власть над целой областью. Возможно, их вождю Арколе надоела кочевая жизнь, и он решил поискать королевство для себя и своих легионеров, вернее, он решил захватить уже существующее королевство, чем заново создавать его.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю