Текст книги "А волки здесь тихие (СИ)"

Автор книги: Лин Петрова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

Я кивнула

– Здание Северная звезда знаешь? Это теперь моя фирма, Саша. После смерти родителей досталась. Сам понимаешь, каково мне молодой девушке попасть в мир акул? Но пока держимся на плаву..

Естественно ему я выдала свою версию происходящего.

– Мой отец, годами создавая фирму, начинал с низов и налаживал свои контакты долгое время. А теперь, когда его нет, мне пришла мысль, коли я собираюсь и дальше вести дела, начать собирать другую команду, из таких как ты, молодых и целеустремленных

– Понял – он задумчиво опустил глаза вниз

– Ты мне скажи, документы у тебя какие-нибудь есть?

– Получил, да только толку от них. Должен теперь налог, блин, заплатить, да не с чего. Не дают работать, гады

С улицы раздался свист и пьяный голос закричал

– Саня, бл… выходи су..а. Сёдня, ик, платить по счетам

Раздался пьяный хохот.

Я встала и подошла к окну. На меня смотрели глаза четырех разгоряченных алкоголем парней, которые увидев меня, начали отпускать скабрезные шуточки в мой адрес.

– Ребят, сгоняйте-ка на улицу, заткните этим шутникам рты, а мы с Сашей пока продолжим – спокойно сказала я и села напротив хозяина квартиры.

– Итак, какая конкретно помощь нужна? Сколько денег понадобиться?

– Я деньги не возьму! – категорически заявил он, а сам прислушивался к происходящему на улице.

– Тем более от совсем не знакомых людей – усмехнулась я

– Правильно. Молодец. Давай так, Саш. Ты завтра придешь ко мне в офис, и выложишь появившиеся за ночь соображения. Я покажу тебе документы, что я не шарлатанка и мои предложения по отношению к тебе реальны. Могу предложить деньги, чтобы начать работать по– серьёзному. Если сомневаешься– то в долг под расписку. Еще могу предложить защиту от таких гостей – я кивнула на окно.

– И по ходу дела, помещение тебе выделю на первое время, пока не встанешь на ноги и не снимешь свое помещение – и, видя, что он собрался мне возразить, добавила

– Можно в аренду, если ты такой принципиальный.

– Ну и ты, надеюсь, понимаешь, что такое предложение поступает раз в жизни, подумай, что да как. Хорошо?

В квартиру вошли мои ребята и, судя по их довольным лицам, эта шантрапа к Саше ближе, чем на сто метров больше не подойдет.

– Тогда жду тебя завтра

Я встала и направилась к выходу.

– А самое главное, что меня в тебе привлекло, что у тебя понятие о жизни такое же как у нас– никакого алкоголя и всякой дряни в организме. Предупреждаю сразу – не останавливаясь, я подняла указательный палец.

– Как только учую– уничтожу

Я повернула к нему голову и внимательно посмотрела в глаза.

Саша на секунду замер, и начал подбирать ответ для меня…но входная дверь уже захлопнулась за нами.

Дома я все подробно рассказала Максимилиану и получила его одобрительную улыбку.

– Великолепная идея, Мара

– Точно дочь своего отца – качая головой, только и сказал он.

Внутри меня появилось чувство собственного удовлетворения и некоторое спокойствие от того, что иду правильным путем.

– А я вот только вот что хотел спросить, Мара. Я по поводу твоих действий с партнерами. Что и кому ты пытаешься доказать? – Максимилиан откинулся на спинку дивана, морщась, потирая сломанную ногу.

– Твоя ненависть к ним понятна, но ведь не они убили твоего отца. Во всяком случае, ни тебе, ни мне об этом ничего не известно. И теперь подумай вот над чем– они, так же как и твой отец строили свой бизнес годами, с нуля, у каждого из них свои семьи и дети, которым они, так же как твой отец когда-то, являются защитой. То, что они себя так повели тогда и не кинулись на защиту твоей семьи, так это наши волчьи законы виноваты, Мара, делить территорию– у нас в крови. Не скрою, что я бы тоже кинулся урвать кусок пожирнее. А то, что каждый сам защищает свою стаю– тоже наш волчий закон. А теперь вот что– своими действиями ты можешь разжечь такой пожар, который поглотит, все то, что ты сумела сохранить до сегодняшнего дня. Тут и дураком не нужно быть, но все дороги приведут к тебе, а ты сама знаешь, что доказывать никто ничего никому не будет, а последствия…. Подумай, Мара, подумай. Твоя ненависть сожрет тебя, а как говорят люди– ненависть это блюдо, которое подают в холодном виде. Поэтому мой совет– откопай все, что сможете найти. Как ты сделала с Манилой? Не кинулась же сгоряча, а отошла в сторону и наказала. Поняла, о чем я говорю? – Макс, все это время внимательно смотревший в мои глаза, сейчас отвел их в сторону, осмотрел гостиную, в которой мы сидели. А затем, оттолкнулся руками, встал, опираясь на костыли и молча вышел. Я же, так и сталась сидеть молча, провожая его взглядом.

Вот тебе и пожалуйста!!

То, что он сейчас сказал, стало для меня эффектом разорвавшейся бомбы.

Мысли путались, перескакивая с одной темы на другую, я никак не могла сосредоточиться, поэтому просто начала прокручивать разговор с самого начала.

Действительно, моя ненависть полыхала во мне, но ведь если убрать мои эмоции и рассуждать здраво, насколько это возможно в данной ситуации, то кроме того, что тогда со мной отказались встретиться, других грехов за ними не водится. Во всяком случае, о другом мне действительно пока что не известно. Обидчики Лариты уже наказаны, хотя я и их подозревала, да что уж тут говорить, весь мир подозревала и ненавидела всей своей волчьей душой. Про наши законы я знаю не понаслышке теперь, а вот стоит ли действительно рисковать сестрой и братом? Кто послал наемников, нам тоже не известно, а это могли быть иногородние претенденты на территорию.

Моя задача только выстоять, доказать, что я достойный соперник, и если удастся, то щелкнуть их по носу, доказывая, что я дочь своего отца.

Я глубоко вдохнула, чувствуя моральную усталость. Такое ощущение, что на меня ведро ледяной воды вылили, чтобы привести в чувство.

Я встала, обвела комнату взглядом.

Тогда, в той жизни, мы все вместе проводили здесь много времени. Я помню, как привезли эту мебель, и мы, дети мешались под ногами взрослых, пока нас не отправили наверх.

Я вышла из гостиной и молча пошла по дому.

Провела ладонью по резным деревянным перилам, поднимаясь по лестнице. В некоторых местах пальцы чувствовали глубокие царапины от детских когтей Маркора. Это сейчас с ним можно поговорить по взрослому, а тогда это был безбашенный щенок, который только учился чувствовать свою природу и внутреннюю силу.

На втором этаже я заглянула в большую комнату. Ларита, слушая что-то в наушниках, тихо подпевала, вытягивая ноты. Маркор активно мешал ей выкриками, увлекшись компьютерной игрой.

Я вышла в коридор и оглянулась по сторонам, словно увидела этот дом впервые.

А ведь я была совсем малышкой, когда мы переехали сюда. Третий этаж достраивался уже после рождения сестры. Да здесь все переделывалось и перестраивалось под нас. В моей памяти начали всплывать картинки этих ремонтов. Эти обои родители клеили сами, помню, как мама раскатывала длинные рулоны и мазала их клеем. Да что говорить, в каждом уголке этого дома, частичка души моих родителей. Здесь родились Ларита и Маркор, именно здесь они делали свои первые шаги.

Ко мне пришло горькое раскаяние от того, что моя ненависть может уничтожить наши воспоминания.

Я вошла в комнату Максимилиана. Тот стоял возле окна, облокотившись руками о подоконник, давая больной ноге передышку.

Я подошла сзади и обхватила его двумя руками. Макс чуть развернулся и приобнял одной рукой и поцеловал в макушку.

– Спасибо – выдохнула я.

Все– таки хорошо, что Макс рядом, со своей рассудительностью и волчьей осторожностью, основанной на жизненном опыте.

– И вот еще что – он достал из кармана сложенную бумажку и сунул мне в руку.

Я развернула ее и удивленно посмотрела на Макса. Тот улыбнулся и подмигнул мне.

На душе стало так спокойно. Я кивнула, вышла из комнаты и спустилась на первый этаж к Фоксу.

– Ну что, Глеб Пилипчук, есть серьезный разговор

У Фокса широко открылись глаза от неожиданности и от страха затряслись руки.

– А-а-а – выдавил он

– Откккуда…

– Каким бы великим хакером ты не был, а билет на самолет покупал по паспорту, голубчик. Вот такие вот дела, Глебушка. Да не бойся ты. Как ты говоришь? Молчание-золото, и это не пустые слова. Это мне тебя опасаться нужно, ты меня по миру пустишь с голой жопой, ежели что.

Не говорить же ему, что он просто ничего не успеет сделать, прежде чем нажать кнопку компьютера.

Глеб продолжал пристально смотреть на меня

– Блин. На простом спалился

– Вот именно, Глеб. И я на простом чуть не спалилась. План действий меняется. Деньги, которые перегнали, возвращаем на место.

Глеб хмыкнул.

– Все не получится

– Все и не нужно. Половины хватит

Он кивнул, и его пальцы забегали по клавиатуре.

– Блин! Так спалиться, а! Мне теперь на самолетах летать нельзя, что ли? Или документы липовые сделать? – сам с собой разговаривал Глеб

– Про документы забудь, быстрее поймают. Если по таким делам выезжать будешь, то окружным путем лучше, скажем на самолете в соседний город, а оттуда на автобусе, там документы не спрашивают.

– Понял. Еще вопрос– ты сказала план действий меняется, это означает во мне больше не нуждаются или..?

– Нуждаются, очень нуждаются, Фокс. Просто действовать будем по-другому, без жестких мер

– И деньги по-тихому продолжаем брать, но в малых суммах не подставляя сотрудников. Зарплату себе не забывай забирать, хоть одна радость для меня, они сами и заплатят.

*

Через неделю Глеб на час вырубил электричество, и один из друзей потерял большие деньги. Все списали на погодные условия, но как потом с улыбкой на лице рассказала Ольга Васильевна, тот от психов размолотил свой кабинет, а его секретарь от страха тут же написала заявление на увольнение.

Другому устроили срабатывание пожарной сигнализации во время серьезного совещания, и все важные документы и гости были залиты водой.

И все так чинненько, и все так благородненько. И ко мне претензий нет! Подозревать – возможно и подозревали конечно, но я продолжала гнуть свою линию и отказывалась встречаться с кем либо из них.

Жизнь потихоньку продолжалась. У Лариты намечался первый в ее жизни концерт, небольшой, но такой важный в ее жизни. Я видела блеск в ее глазах, списывая это на волнение. За ее безопасность я была спокойна, ведь рядом был Максимилиан и несколько наших ребят, да и Маркор все время крутился рядом с сестрой.

Братик, после всего пережитого нами, а особенно той ночью, изменился. Между бровей все чаще проявлялась морщина, взгляд стал внимательным. Это всё еще был ребенок, но этот ребенок понимал больше своих сверстников.

Приближался Новый год, и с каждым днем мне становилось грустнее. Первый Новый год без родителей. Не будет никогда сияющих глаз мамы, подкладывающей подарки под елку для младших. Никогда уже не будет улыбки папы, ласково смотрящего на маму. Не будет незримой уютной безопасности в кругу семьи.

Никогда. Теперь я ненавижу это слово. Это то, единственное, что уже нельзя изменить.

Но ведь, не смотря на все произошедшее, мы все еще продолжаем жить. Это закон природы– одни уходят с тропы жизни, другие продолжают идти, иногда оглядываясь назад, пытаясь увидеть силуэты ушедших, все еще продолжая идти вперед. Значит и нам нужно только вперед! А это значит, я начну писать свою историю, наши новые совместные воспоминания нашей семьи, новые воспоминания Маркора и Лариты о времени, когда я стояла во главе.

А разве я уже не начала писать свою историю? Вот только начало у нее не веселое. Но я постараюсь, чтобы хотя бы ее конец был с хеппи эндом.

– Ребят – позвала я

В дверь заглянули Радим и Дэн.

– А не смотаться ли нам по магазинам за подарками, друзья мои. Скоро Новый год

– Класс

И пока душевный подъем бередил моё воображение, мы быстро смотались и рванули по магазинам.

Через три часа мы забили багажник машины всякой всячиной, но только не тем, чем бы мне хотелось. Хочу что-то особенное, но вот что именно совершенно не представляю. Блин, как мама всегда знала, что нам подарить?

– Ма-а-ар – простонал Радим.

– Поехали домой, а?

– Не скули, дружочек. Устали уже? А ведь у меня в планах еще горку на территории сделать. Снега в этом году много, как раз под мои планы

Раздался дружный стон

– А кто будет отлынивать, скажу Максимилиану, что-то он давно вас не тренировал – сдерживая улыбку, добавила я.

– Изверг ты, Мара. Как есть изверг. Вот и пожалуйся Максу. Я лучше пару кругов по территории нарежу, чем среди этих финтифлюшек ходить.

– Кстати, недавно открылся новый магаз, там вот точно, все, что душе угодно найти можно. Может туда сгоняем?

Я зашла в торговый центр и мысленно присвистнула. Да я пока все пройду, состарюсь здесь.

– Ё-ё-ё-ё-ё!!! Пойду я за палатками, наверно – задумчиво сказал Радим.

Все посмотрели на него.

– Угу, костерок сбацаю, ужин приготовлю. Судя по масштабам магазина– еще и о завтраке подумать нужно – тоскливо добавил он, смотря на меня жалобными глазами.

– Не преувеличивай – улыбнулась я.

– Дык, кажется, я еще и преуменьшаю.

То ли я пожалела ребят, то ли мне и в самом деле повезло, но я действительно быстро управилась. Выходя из центра, я краем глаза увидела что-то знакомое в движениях рук и присмотрелась.

Один из друзей папы, Ганед, скачками бежал сквозь поток машин, бережно держа в руках большой букет цветов.

– Романтичный, оказывается – хмыкнул Дэн.

Это, конечно, очень радует, да только его дом находится на другом конце города, а приехать именно сюда, чтобы купить цветы, лично мне кажется нецелесообразным. В центре города есть шикарные цветочные магазины. С другой стороны, ведь и мы сюда приехали через весь город, что уж придираться к нему. Да только что-то не давало мне покоя. Сомнение наверно.

– Радим, нужно последить некоторое время за ним. Не состыковывается у меня кое-что. Если ничего подозрительного, то вот и замечательно

– Понял. Тогда я останусь сразу. Разузнаю, что к чему

*

По мере приближения Ларитиного концерта, который назначили как раз в канун Нового года, бедолагу начало трясти от нервов.

– Если так и дальше пойдет, то я отменю всю эту канитель, Ларита. Вроде твоя мечта начала исполняться. Что случилось, сестра?

– Сообщили, что все билеты распроданы. Я как представлю, что на меня десятки глаз смотреть будут…

– И? Тебя бы порадовала весть, что ни единого билета не продано, и ты бы пела только перед нашей стаей, ведь мы точно придем? Тогда смысл всего этого? Встань вон возле ёлочки и пой себе на здоровье.

– Просто боюсь, сестра. Никогда раньше не выходила на сцену, вот и замандражировала. Я даже начала думать, что поспешила и вообще…

– Посмотри на меня, родная – я повернула ее лицо к себе, встречаясь с ней взглядами.

– Это– то единственное, что смогло вернуть тебя к жизни. Единственное! И я рада, что тогда приняла правильное решение. Если бы сейчас передо мной стоял тот же выбор, я бы снова сделала его снова, и все для того, чтобы сейчас смотреть в твои глаза. Так неужели то, что вернуло тебе смысл жизни, можно бояться? Ты просто впусти песню в своё сердце, открой ей свою душу и проживи это время так, как если бы снова возвращалась к жизни. А когда сердце и душа открываются, не важно, сколько возле тебя народу и сколько глаз на тебя смотрят. Быть поистине счастливой можно и в одиночестве, Лара

– Вперед и с песней, сестра. Вперед и с песней! Мы будем рядом и это самое главное

Ларита благодарно прильнула к моему плечу, потом тряхнула волосами и умчалась наверх.

Я покачала головой. Страхи… Оказывается даже чтобы быть счастливой, тоже мешают страхи. Странно, правда?

Я зашла в кабинет и нашла там задумчивого Максимилиана, который даже не отреагировал на мое появление и продолжал смотреть на огонь. Я села напротив него и всмотрелась в его лицо. Что его беспокоит? В последнее время все относительно спокойно, но почему меж его бровей пролегла складочка.

– Максимилиан

Он не отреагировал. Ага, ушел в себя, вернется не скоро.

А что это за незнакомый блеск в его глазах? Я даже немного наклонилась, чтобы рассмотреть поближе.

Но Макс вздохнул и повернул голову. Его взгляд прошелся по моей фигуре, не задерживаясь, затем, словно очнувшись, вернулся ко мне. Макс несколько раз моргнул, приходя в себя

– Давно сидишь?

– Только пришла – почему то соврала я.

– У тебя все хорошо?

Его губы чуть растянулись в слабой улыбке

– Да.

Мы продолжили сидеть молча, думая каждый о своем. Потом Макс просто поднял одну руку, кивком головы приглашая меня сесть рядом, чем я не преминула воспользоваться. Он внимательно посмотрел на меня, его рот чуть приоткрылся, словно он собрался мне что-то сказать, но передумал, запечатывая свою тайну за сомкнутыми губами. Вздохнул, на секунду прижал меня к себе и поцеловал в макушку.

Я прислонила к нему голову и расслабилась. Если он не сказал сейчас, значит ничего серьезного. Так, в полной тишине, прерываемой только тихим потрескивание догорающих дров, мы и встретили вечер.

Но вот, когда я легла спать, мысли начали донимать меня.

Что такого не смог сказать Максимилиан. О чем умолчал? А если…он не смог сказать, что все-таки покинет нас? От этой мысли я подскочила в кровати и обхватила колени руками. Если он решит уйти, то какая причина может быть? Просто так он не уйдет, это совершенно точно. Умирать, слава небесам, тоже никто пока что не собирается. Но что? Внутри все похолодело. Я пока что нахожу только одну причину для его ухода– если Максимилиан почувствует зов и решит создать свою семью.

Я судорожно сглотнула, внутри все похолодело. Спокойно! Он взрослый волк и если он так решит, то имеет на это полное право! Имеет право, после нахождения рядом с нашей семьей многих лет, обзавестись и собственной и подумать о продолжении своего рода! Из него выйдет самый лучший отец, такой же, как и наш папа для нас.

Умом я все понимала, но что-то внутри меня сопротивлялось силе разума. Я не хочу, чтобы он уходил. Не хочу! Я не смогу без его поддержки! Да и он, пока все не решится, не сможет нас покинуть. Он ведь обещал.

Эгоистка!!! Какая же я эгоистка!!! Не хочу, чтоб уходил…. А чего все это время хотел сам Максимилиан никто у него не спросил. Все это время я думала только о себе, о том, что не справлюсь. И ныла, ныла.

Гадина ты, Мара! Сволочуга бессовестная. И даже не смей предлагать ему привести свою волчицу сюда. Не смей! Все эти уговоры будут только ради того, чтобы он, как и прежде оставался рядом с нами.

А ты, бессовестная, примешь все то, что он решит! Поняла? И без истерик и соплей, иначе он расстроится, поняла, морда? А теперь живо в кровать и спать!!!

Я легла, укрылась одеялом и закрыла глаза. А потом опять откинула одеяло и села.

– Нет, ну нормально, да? Сама себе придумала проблему, с гордостью ее решила, да еще и умудрилась сама с собой поругаться. Молодец, Мара. Что уж тут скажешь?!

Дверь приоткрылась, и бесшумно вошел Максимилиан

– У тебя кто-то есть? Я просто шел в комнату и услышал твой голос, ты ругалась с кем то?

– А мне чтоб с кем-то поругаться, посторонние не нужны, Макс. Умудрилась вот сама с собой поссориться – хмыкнула я

– А-а-а. Ну, ты главное не забудь помириться – понятливо кивнул Макс и собрался выходить

– У тебя все нормально? Ты что бродить взялся?

– Нормально. Нога ноет, на погоду наверно. Вышел обезболивающего выпить – чуть поморщился он.

Дверь за ним закрылась, и я развела руками

– Ну вот, просто болит нога. А ты уже себе навыдумывала, блин. Так что давай ка, сказочница, спать.

Дверь снова открылась и показалась голова Макса

– И это. Громко не ругайся, дом на уши поставишь. Надеюсь, завтра с фингалами не увижу тебя? Завтра концерт все-таки – его губы сдерживали улыбку.

Тут уже и я улыбнулась

– Ну не настолько же.

– Вот и хорошо – и дверь закрылась.

*

В день концерта, дом стоял на ушах с раннего утра. Ларита была сосредоточена, в уме прогоняя текст, наверное. Давид Соломонович нервно одергивал рукава фрака… фрака блин.

Я складывала в чехлы множественные платья

– Зачем тебе столько вещей, Ларита? На каждую песню по костюму? Не многовато для первого раза, а то только и будешь делать, что носиться переодеваться. Ладно, ладно, я просто тоже, оказывается, нервничаю. Все-таки моя сестренка сегодня станет настоящей певицей

Сестра на секунду замерла, а потом крепко обняла меня. Потом отошла на шаг назад, дерзко приподняла брови и жеманно сказала

– Уж коли ты сестра звезды, будь любезна привести себя в порядок. Иначе опозоришь меня – она сложила губы бантиком и томно подняла глаза вверх.

Я чуть не задохнулась от гнева

– Что-о-о-о?. Ах ты….

Ларита звонко рассмеялась и выбежала за дверь

– Мар, ну, правда, хоть свисток помадой намажь, а?

Свисток какой-то. Что намазать нужно? Я начала оглядываться в поисках этого таинственного предмета, но внезапно увидела Лару, которая вытянула губы и чуть не задохнулась от праведного гнева.

– Ой, мне пора, пока-пока, не опаздывайте. А ты сестра, красивая девушка, принарядись уже. Ради меня – кричала Лара.

Ее голос стихал в коридоре, а я смотрела на себя в зеркало. Можно подумать я в лохмотьях хожу и сажей ежедневно обмазываюсь. А потом просто подмигнула своему отражению.

– А вот возьму и принаряжусь. Сегодня особенный день для моей сестры, между прочим. Не портить же ей настроение, в самом деле.

Пропустила прядь отросших волос между пальцев, и включила плойку. Вы хотели красиво? Будем вам красиво!

Спускаясь по лестнице, осторожно переступала ногами, чтобы не наступить на подол платья, и услышала свист восхищения. Внизу уже собрались наши ребята, готовые выехать на концерт.

– Сестра – выдохнул Дан.

– Братец – подхватила я

– Я смотрю сегодня будет конкурс красоты. Ребят, да мне на таких каблуках ни в жизнь от ваших поклонниц не отмахаться. Между прочим, сегодня должны смотреть на Лариту – улыбаясь, я смотрела на ребят.

Сегодня я посмотрела на них по новому, не как на волков, настороженных, готовых в любую секунду броситься в драку, а как на великолепных молодых самцов. И ведь все как на подбор высокие, подтянутые, с великолепными фигурами, облаченными в черные костюмы, с идеальными прическами.

У меня создалось впечатление, что сегодня мы смотрели друг на друга как то по-новому.

– Мне вот тоже сделали замечание, пришлось вот.. – я развела руками.

– Кла-с-сно – пропел кто– то из ребят.

Я подошла к зеркалу, бросая последний оценивающий взгляд, и встряхнула головой. Рыжие кудряшки мягко легли на плечи, а длинные сережки еще продолжали колыхаться, тихо позванивая. Черное длинное платье облегало мою фигуру, а образ дополнили туфли на высоком каблуке, визуально придавая мне высокий рост.

– Хватит уже, а то ребята сейчас глаза сломают – проворчал Дан, подталкивая меня к выходу.

– Маркор?….

– Они с Максимилианом уже давно уехали, не волнуйся

Ну естественно, разве братик упустит возможность облазить все уголки и пощупать аппаратуру..

Мы уже выехали и я спросила

– Цветы в какой машине?

– Какие цветы?

– Живые желательно. Искусственные не принято певицам дарить – в ответ на тишину я широко открыла глаза.

– Не купили? А ну разворачивайте машины в цветочный магазин. Паразиты такие.

Короче говоря, мы чуть не опоздали и рассаживались уже при выключенном свете.

Я специально выбрала места на балконе, поэтому мы быстренько расселись, никому не мешая.

Небольшой концертный зал, который мы сняли на этот вечер, действительно был полным, кроме одного ложе левее нас. Я рыскала взглядом по зрителям, принюхивалась, отыскивая наших. Я бы сказала– большая часть была из людей. Плохо это или хорошо судить не решусь, да и нужно ли.

Свет полностью потух и загорелся через несколько мгновений. На сцене стояла моя сестренка в длинном платье и смотрела вдаль.

Я мысленно охнула. Ее волосы были собраны в замысловатую прическу, чего она раньше никогда не делала, и на секунду мне показалось, что там, на сцене, стоит мама.

Мое сердце на секунду замерло, горло сжалось от спазма. Я медленно вдохнула, успокаиваясь, пока не услышала сдавленный шепот Радима

– Ма-а-ар

Я кивнула

– На маму очень похожа

Тихий голос Лариты раздался в полной тишине без музыкального сопровождения. Голос был таким красивым и нежным, что я даже не запомнила слова. Через несколько минут луч света осветил заднюю часть сцены, где сидел наш Давид Соломонович за пианино. В определенный момент он опустил пальцы, подхватив последнюю ноту сестры, музыка и слова понеслись дальше вместе, переплетаясь друг с другом.

С широко открытыми глазами я смотрела на сестру. Она сделала, как я сказала, впустила песню в сердце и теперь эти вольные птицы неслись по залу, затрагивая потайные струны зрителей. А эти плавные движения её рук, словно показывая крылья этих птиц, взмывающих ввысь на высоких нотах.

Первую песню встретили громкими аплодисментами. Я, взяв себя в руки, тоже захлопала.

Ларита, словно приободренная, продолжила петь.

Рядом со мной, сел Максимилиан.

– Вверенный мне объект находится в безопасности – шутливо отвесил он поклон, улыбаясь.

Я улыбнулась, но улыбка стерлась с моих губ, едва я кое– что не почувствовала. Глаза Макса прищурились, он посмотрел на меня и указал глазами в сторону. Я повернула голову и замерла. Ложе, которое до этого пустовало, теперь было занято зрителями, которые рассаживались по местам. Я сжала зубы. Жан галантно усаживал рядом с собой красивую девушку. За их спинами рассаживались молодые ребята, нескольких из них я опознала, как родных братьев Жана. Ну и ладно, мне то что? Они заплатили деньги, купили билеты, надеюсь на общих основаниях, и теперь будут наслаждаться голосом моей сестры, между прочим. Посмотрела на Макса, который делал вид, что ему совершенно не интересно, что происходит в ложе, а потом хитро посмотрел на меня и подмигнул.

– Твоя работа?

Максимилиан изумленно вытаращился на меня, выставил ладони и молча пожал плечами. Да ты что, мол, да я сама невинность, и знать не знаю, и ведать не ведаю. Ага, так я и поверила, паразит ты такой.

Я попыталась сосредоточиться на песне, да куда там… и скосила глаза в ложе, пытаясь рассмотреть спутницу Жана. Действительно очень красивая, зараза. Длинные распущенные черные, как смоль, волосы мягко ложились на белоснежные открытые плечи. Вот как сверкает большими глазищами, смотря на Жана, чуть приподнимая идеальную бровь. Пухлые губы, которые она изредка облизывала кончиком язычка, блестели от розовой блестящей помады, визуально делая губы еще пухлее и привлекательней. Даже мой, блин, взгляд несколько раз задерживался на них, что уж говорит про… Девушка улыбнулась на обращение к ней Жана, обнажая белоснежные зубки, кокетливо повела плечиком.

Гады. Я теперь расслабиться не смогу.

Чуть позже протиснулся Маркор, который, через некоторое время, снова убежал. И так несколько раз.

– Что происходит? – спросила я у Максимилиана

– Не знаю

– Ага, не знаешь ты! Чтобы ты и не знал??? Кругом заговор! – прошептала я, сосредотачиваясь на Ларите.

Я не могу себе позволить себе пропустить этот знаменательный для нас всех, вечер. А этот. Жан, если привел с собой эту, то вот пусть и воркует, гусь неощипанный.

Но после окончания песни, мы все-таки встретились с ним взглядами. Он чуть улыбнулся и кивнул головой. Пришлось с ласковой улыбкой приветствовать всех сидящих там. Красотка повернула ко мне голову, за секунду оценила меня, и с мягкой улыбкой, чуть кивнула. Затем их взгляды встретились, они склонились друг к другу, воркуя.

Сволочи! Я выдохнула и посмотрела на сестру. Она, уже в другом платье, пела веселую песню, отыскивая взглядом знакомых в зале, и с улыбкой приветствовала их то кивками, то взмахом руки. И делала это так естественно, словно всю жизнь провела на этой сцене, а не дрожала как осиновый лист на ветру буквально несколько дней назад. Молодец сестрёнка. Горжусь тобой и сильно люблю.

Но я почувствовала на себе взгляд Жана, и моё самообладание дало трещину. Я даже немного разозлилась, чего он пялится, а? Вот пусть и глазеет на свою красавицу и не беспокоит мой душевный покой.

– Слышь, Мар, а цветы когда давать? Может метнуть ей на сцену? Я по телевизору видел.

А медленно вдохнула и выдохнула

– Метнуть? А достанешь?

– А то!

– Ну метни, блин. Да только в сестру не попади. Или в Соломоныча, а то свалится и будет валяться весь концерт под инструментом.

– Метнет он – пробурчала я.

Макс тихо засмеялся

– Что злая? Или тебя кто-то или что-то разозлило?

Еще и издевается, гад.

Да идите вы все!

Сзади Соломоныча начала подниматься портьера, а там оказалась целая группа. К сестре вышли два гитариста. Лара подняла руку, одним движением вынула шпильки, встрянула волосами, давая им возможность рассыпаться по плечам и запела. Ну, естественно про любовь! У нас же нет других песен, по дружбу там, про судьбу– судьбинушку, про предательство, про родину, наконец!

Ларита устремилась взглядом в нашу сторону, мягко улыбаясь.

Хватит, Мара!! Успокойся! Иначе я с тобой окончательно поссорюсь!!!

Глядя на сестру я действительно начала успокаиваться, и даже покачивать головой в такт музыки.

– Давай, метни уже букет – сказала я, после окончания песни.

А эту удалую песню я знаю. Она была ритмичная и веселая, что даже я заразилась общим весельем и начала подпевать. Да что говорить, мы выучили ее во время репетиций у нас дома, и наши ребята тоже начали подпевать, встав с мест.

В общем, я наслаждалась этим вечером, выкинув из головы все лишнее!

Если спросить мое мнение, то все прошло очень даже хорошо. Зрители были довольны и приветствовали каждую песню овациями. Особенно горячо поддержали Лариту молодые волки из других стай. Я узнала несколько ребят и девочек из ее школы, и даже из своего универа. Они знали, что произошло с нашей семьей и таким образом поддерживали ее.

Время пробежало незаметно. Свет снова на несколько мгновений погас, и на свою последнюю песню вышла сестра в мамином платье. Я замерла на месте, и мои руки невольно сжались до хруста. О, небеса. Эта песня про маму, снова разбередила мою, еще не зажившую рану.

Слезы просто брызнули из глаз. Они просто стекали по щекам, оставляя за собой влажные дорожки, продолжали свой путь дальше и впитывались в ткань платья. Я закрыла глаза. Мама снова была жива– она заливисто смеялась, чуть поднимая голову вверх; задорно улыбалась, чуть наклонив голову; мчалась с папой в чаще густого леса; кокетничала с отцом, хитро прищурив глаза; кружилась в поле, распахнув руки, с венком на голове; утирала мои слезы, мягко проводя по щекам; гладила по голове, рассказывая очередные истории……мне показалось, что я чувствую ее запах, такой родной, такой близкий и такой теперь далекий.

Едва песня закончилась, я встала, и, не вытирая слез, пошла к сцене, где ее уже начали поздравлять. Но сестра просто стояла и ждала, следя за мной взглядом. Потом мы крепко обнялись