Текст книги "Тайна Летающей Женщины или Исповедь Старейшины Чая"
Автор книги: Лин Бао
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)
Бао мужественно терпела все эти действия, производимые над ней. В завершение женщины—попечители тела выбелили ей лицо пудрой молодого жемчуга, в которую были добавлены редкие целебные травы, и нанесли специальный грим на лицо, состав которого строго держался в секрете и содержал много редких и очень ценных компонентов растительного и животного происхождения, а также ценных минералов. Косметика и множество украшений из жемчуга, рубинов, сапфиров делали Бао похожей на куклу. Однако я понимала, что с каждым мазком и штрихом из Бао уходит маленькая девочка, любимица своих родителей, а рождается новое существо – древнее и мудрое – женщина.
Также как гусеницы однажды превращаются в прекрасных бабочек, украшающих землю, так и Бао-девочка умирала, давая новую жизнь новому существу – Бао-женщине. Мои чувства также претерпевали тонкие изменения. Я больше не относилась к ней как к девочке или пациентке, которой нужна моя помощь, постепенно во мне начали появляться новые чувства – чувства сестры: ревность, осторожность, ощущение собственной хрупкости и слабости. Я понимала, что теперь мы равны, пожалуй, только я – старшая сестра.
Женщины-попечители тела удалились, собрав все свои многочисленные баночки, бутылочки, кисточки, коробочки в специальный ящик, обтянутый красным шелком, с четырьмя синими ручками, за которые они вынесли его, как церемониальные носилки.
Как только они ушли, в комнату были принесены приборы для высшей чайной церемонии, которая в то время была более тайным магическим ритуалом, чем просто чаепитием. Считалось, что каждое пребывание в чайных пространствах позволяет телу расслабиться, настроению подняться, а сознанию перейти в особое творческое настроение, помогающее совершить прорыв в рутине дней или решить сложную, запутанную проблему.
Монах готовился к чайной церемонии. В это время на роскошных открытых носилках в комнату внесли Ши в желто-бирюзовом одеянии, по крою больше похожем на кольчугу императора. Это тоже не было случайным, видимо, теперь Ши становился более Воином и мужчиной, чем сыном и мальчиком.
Чувство снисходительности к этим двум юным созданиям растворилось, а пришло пьянящее чувство желания быть вместе с Ши и получать его любовь, так же как и любовь Бао. Эти бабочки расправили свои крылья, и теперь их сущность была равна моей сущности. Мастер кун-фу-чиа пригласил меня жестом принять участие в церемонии, для уравновешивания мужского принципа.
Мастер совершал чудо. Те чаи, которые он приготовил для церемонии, были бесценными. Они растут высоко в горах, там, где горячие источники обогревают землю. Путь к ним лежит через каменные леса по реке, затем через каменные пещеры, а потом еще вверх в горы, через снега и ледники, где дуют самые сильные ветры на Земле. Не каждый бессмертный отважится на такое путешествие, а он не был бессмертным. Тем не менее он был действительно мастером своего дела.
Чаи эти не имеют латинских и даже китайских названий, так как они слишком редки и их знают всего несколько человек. Это маленький вечнозеленый кустарник, имеющий запах листьев, напоминающий мандарин. Алкалоиды, содержащиеся в его молодых побегах, обладают редкой способностью вызывать галлюцинации, не повреждая при этом нервную систему даже на тонких уровнях и не вызывая сонливости или излишнего перевозбуждения. Иногда этот чай называют травой ясновидения, но это вовсе не его название, так как травой ясновидения могут называть и другие травы, вызывающие галлюцинации.
Если бы возможно было использовать этот чай во время беременности и кормления ребенка, а затем и добавлять его в пищу, то дети могли бы сохранять единую адреналиновую систему и обладать сверхвозможностями – физическими и умственными. Однако это невозможно, так как я знаю только два кустика этого растения на всей Земле. Десять лет назад монах из Лхасы принес несколько листиков этого чая в Шанцинчжэнь, однако после первой же церемонии, где была использована часть одного из листьев, его душа не вернулась в тело. Само же тело стало разрушаться слишком быстро, что доставило много хлопот Небесным Наставникам. Видимо, некий высший хранитель оберегает свои тайны. Цена каждого листика этого чая измеряется не в килограммах золота, а в жизнях, и не простых смертных, а посвященных, обладающих сверхвозможностями и высшими знаниями.
Все посторонние предметы, звуки, запахи были удалены из комнаты.
Молодые супруги сидели друг около друга. Монах передавал фарфоровую «ладошку» для знакомства с чаем сначала Бао, затем Бао передавала ее Ши, а потом Ши передавал мне. Я отдавала ее монаху. В таком порядке проходила вся церемония. Она закончилась около одиннадцати ночи.
Ши перенесли на носилках в его покои. Бао осталась в комнате, где она могла поспать два часа. После часа ночи она должна была быть готова к приему супруга.
Утро было нежным и тонким, чайная церемония изменила на время восприятие окружающего пространства. Было ощущение, что я вернулась из дальнего путешествия к себе домой, и все в этом доме предстало передо мной в новом свете – трепетном и нежном, любящем и всеобъемлющем. Казалось, весь мир поддерживает тебя в любом твоем желании и начинании. Я нежно обняла спящую Бао, на лице которой играла улыбка любви. Мне не хотелось ее будить, но времени у нас осталось совсем мало. Прохладная ванна с шизандрой[5]5
Лимонник китайский.
[Закрыть] помогла усилить способность к концентрации и придала бодрость.
Выполнив легкую утреннюю гимнастику из 24 позиций тай-чи, по два раза в четырех направлениях в обе стороны – начиная с левой руки, а затем с правой, – мы приступили к нашим упражнениям. Чтобы как-то найти решение проблемы, мы стали менять угол наклона углубления нашего «тренажера» по отношению к входу в тело лотоса. Только на двадцатый раз, когда уже в ногах появилась от усталости легкая дрожь, ей удалось захватить желток перепелиного яйца, не раздавив его и не разлив по нефритовой палате. Мы решили остановиться и проанализировать этот удачный вариант.
Я не могла сказать Бао об истинном значении этого действия, объясняя ей, что мы просто тренируемся в искусстве наслаждений, чтобы юный супруг почитал ее и любил более других, которые все равно рано или поздно должны будут появиться в этом доме.
ЧАСТЬ ВОСЬМАЯ
СМАНИТЬ ТИГРА С ГОРЫ НА РАВНИНУ
Проанализировав и запомнив все нюансы положений и ощущений, мы решили немного отдохнуть, тем более что подошло время завтрака. За завтраком Бао рассказала мне свой сон после чайной церемонии:
– Когда у меня стал большим живот, и пришло время рожать, вокруг дворца было большое войско неприятеля, наверное, это были чжурчжэни. Маленький Ши в моем животе зашевелился, вышел прямо из живота, стал большим у меня на глазах и, возглавив наше войско, разбил неприятеля. Я видела много крови и много смертей, однако я была спокойна и знала, что мой сын победит и останется в живых. Но в моем сне он ни разу не назвал меня «мамой», как будто меня и не было рядом.
Сны после таких чайных церемоний действительно о многом могут рассказать. Конечно, нужно учитывать специфику языка снов, ведь один и тот же образ человек может понимать по-разному. Только тот, кому пришли эти сны, может понять их значение. Однако бывают совершенно определенные, в деталях, события и картины, которые необходимо понимать буквально. Я запомнила слова Бао, не придавая им особого значения, но и не пренебрегая ими, ведь они касались того, что у Бао все-таки будет живот и будет сын, а это уже хорошо.
По моему прошению был заказан в монастыре портрет бессмертного Чанг Гуо Лао, который, по преданиям, приносит детей, в особенности мальчиков. Я также заказала две маленькие фарфоровые фигурки этого бессмертного для Ши и для Бао. Кроме того, я заказала изображение на шелке Хе Ксиан Гу – совершенномудрой бессмертной, которая покровительствует женам и которая питается порошком жемчужных раковин и лунными лучами, и которую еще в ее детстве некий старец угостил персиком бессмертия, после чего она уже не ела обычной пищи, но становилась все краше и нежнее.
После завтрака мы попытались повторить наш утренний успех, и, к счастью, еще два раза Бао выполнила это «упражнение». Мое беспокойство стало проходить, так как я поверила в благоприятный исход своей затеи, полагаясь на сон Бао.
День прошел спокойно. Нервность и эйфория первых дней улетучились, как туман, видимо, чайная церемония и была задумана монахом для этой цели.
Мы с Бао занялись детальным изучением дома, а именно – той его части, где ей предстояло теперь жить. Особенно поразил меня своей роскошью зал для приема гостей, выполненный в зеленых, с золотом, тонах. На потолке, в квадратной золотой ажурной нише, был следующий квадрат, расположенный так, что зрительно получалась восьмиконечная звезда, далее еще один квадрат и еще один. В восьмиугольник, который образовывали два последних квадрата, был вписан ажурный золотой круг, который ступенчато сходился в ажурный круглый кессон с изображением дракона. В центре этого кессона висел изумительный светильник: гладкий, как капля воды, чуть выше которой располагалось ажурное обрамление в виде золотой короны, к краю которой была прикреплена полоска серебряной сетки. И четыре таких же серебряных многоступенчатых органчика окружали эту золотую каплю.
Все это время я наблюдала за свечением внизу своего живота. Та эволюция, которая происходила в этом маленьком комочке света, поражала меня. Да, мы знаем, что происходит с материальным телом зародыша, но что происходит с ним в плане света? Вероятно, это еще один вопрос, ответ на который я хочу получить, предприняв путешествие к ВУ-ЧИ. Скоро я должна буду расстаться с этим комочком света и отдать его Бао. Мне было грустно от этого. Но я хотела, чтобы мой ребенок мог жить среди людей, а не только жизнью отшельника в горах или в монастырских стенах. Дети приходят из космоса, это только родителям кажется, что они рожают детей и что это их дети. Каждый ребенок – это пришелец из космоса, душа его обитает в неведомом нам мире завтрашнего дня, который мы можем посетить разве что во время самых смелых медитаций. Мы – лишь средство для космоса, чтобы передать послание будущего через разум и души наших детей.
Наступил четвертый день жизни моей маленькой галактики. Сегодня я должна расстаться с ней. Утренние упражнения Бао дали положительный результат – из десяти желтков она не раздавила ни одного. Кроме того, подержав некоторое время желтки в теле лотоса, она аккуратно, не раздавив ни одного, вытолкнула их в маленькую фарфоровую чашечку. Одно мучило меня: как объяснить ей, что следует быть осторожной, что некоторое время она не сможет видеть своего супруга, – ведь сильные непроизвольные сокращения могут вытолкнуть зародыш. Но я ограничилась беседой о доверии ее ко мне, как к опытной женщине в вопросах здоровья, сославшись также на сестру Фу.
После дневного сна, когда наступило время нефритового меридиана, мы опять начали с Бао эти упражнения. Только теперь я попросила ее не выталкивать желток наружу. Когда она приготовилась для выполнения «упражнения», я заменила желток своим маленьким комочком света, который она успешно поместила в тело лотоса. Я же, убедившись, что мой маленький комочек света находится в теле ее лотоса, попросила ее прилечь. Слегка коснувшись шеи, я вызвала у нее легкое головокружение. Затем она заснула. Я послала к Ши посыльного, чтобы он передал, что Бао сегодня должна отдыхать. Ши обеспокоился и прислал своего Учителя-монаха осмотреть Бао. Монах внимательно прослушал пульс Бао. Не найдя ничего серьезного, кроме сердечной усталости, он склонился к мнению, что, вероятно, ее сон связан или с переутомлением, или, возможно, с беременностью. Я попросила монаха не торопить события, но дать Бао отдохнуть пару дней.
Бао «проспала» четверо суток. За это время я пи на секунду не покинула Бао, наблюдая за теми превращениями, которые происходили с моей маленькой галактикой. Ровно к шестому дню с момента зачатия зародыш как бы вылупился из оболочки, что проявилось в свечении как волны интенсивного фиолетового света. Затем интенсивность света стала немного падать, однако световая гамма была от красного до фиолетового. Это происходило в течение двух суток, именно в это время зародыш погружался в толщy тела лотоса. Далее свечение стало ровным, золотисто-желтым, а интенсивность его начала расти. Это позволило мне сделать вывод, что зародыш погрузился в тело лотоса и начал получать питание через плацентарный барьер.
Выждав еще одни сутки, чтобы убедиться, что все хорошо, я позволила Бао проснуться.
– Я немного вздремнула, – сладко потягиваясь, произнесла она. – Ах, опять перепелиные яйца.
– Нет, мы не будем тренироваться. Просто съешь несколько желтков, если хочешь.
– Мне кажется, что я сейчас съела бы не только перепелиное яйцо, но и десять перепелов.
Однако вместо десяти перепелов ей принесли свежевыжатый сок мандарина, мед, проросшие зерна пшеницы, черепаховый суп, немного тофу (творог из соевых бобов) и фрукты. Прием пищи после столь длительного сна не должен был быть обильным, тем не менее аппетит Бао порадовал меня.
Было уже около девяти вечера, и Бао должна была опять ложиться спать. Я попросила пригласить монаха-Учителя Ши. С ним я передала Ши, что, вероятно, Бао забеременела, поэтому теперь она будет приходить к нему сама, если ее состояние будет позволять ей это.
Однако Ши тут же примчался увидеть Бао. Она не была готова к его приему, ее шелковый розовый халат был в некотором беспорядке, волосы разобраны, поэтому она смутилась. Ши, не поняв ее смущения, растерянно поцеловал ее и удалился, зачем-то унося с собой сорванные в саду для Бао орхидеи.
Бао проводила его взглядом, как если бы он уносил с собою ее сердце, как если бы ее разорвали на две половинки, как если бы земля ушла у нее из-под ног. Судорожно вдохнув два раза, она медленно опустилась на подушки без сознания. Мне стоило огромных трудов привести ее в порядок. Я лежала сзади, обняв ее, как ребенка, и положив свои руки ей на живот. Постепенно ее дыхание стало восстанавливаться по моему, как по метроному, и ее состояние улучшилось. Воспоминание о стрессе улетучилось, и на лице появилась улыбка. Она открыла глаза и погладила меня по руке.
– Я слышу, как под моими руками бьется маленькое сердце, – произнесла я.
– Мне бы очень хотелось в это поверить.
– Теперь ты стала совсем другой. Ты должна беречь себя. Твой Ши теперь никуда от тебя не денется, ведь он прячется в твоем животике. – Я приложила ухо к ее животу. – Давай послушаем, как он дышит!
– Неужели он уже дышит?! – воскликнула Бао.
Да, он уже совсем большой, давай поговори м с ним. Спроси его, как ему там, в темноте?
– Как... ты там?
– Я хочу спать, – ответила я капризным писклявым голосом вместо маленького Ши. Бао засмеялась:
– Теперь я буду разговаривать с ним каждый день.
Я стала гладить Бао по животу. Она расслабилась, закрыла глаза и заснула с улыбкой ребенка, который что-то задумал.
Дыхание Бао было ровным, и, успокоившись за нее, я решила пойти навестить Ши. Он не спал. Сидя среди множества маленьких красных подушек неподвижно, по-турецки, он грустно смотрел в пожелтевший от времени шелковый фолиант. Перед ним была страница из 6-й главы «Чжуан-Цзы»:
«Дао-Путь существует в своей истине и предельной верности, не действуя и не имея облика. Его можно воспринять, но нельзя передать, его можно постичь, но нельзя узреть. Оно – и свой собственный ствол, и свой собственный корень. Оно существовало извечно, еще тогда, когда не было Неба и Земли. Оно одухотворяет божеств и навей, дает начало Божественному Первопредку, порождает Небо и Землю. Оно выше Великого Предела, но не высоко, оно ниже шести направлений мира, но не низко. Оно родилось прежде Неба и Земли, но не является долговечным; оно древнее самой древности, но не старо.
Си-вэй обрел его – и охватил Небо и Землю; Фу-си обрел его и постиг Мать жизненности; Полярная звезда обрела его и неподвижно утвердилась на небе; солнце и луна обрели его – и стали вечно сменять друг друга; Кань-пэй обрел его – и взошел на гору Куньлунь; Фэн-и обрел его и отправился в странствие по рекам и потокам; Цзаньу обрел его – и воссел на горе Гайшань; Хуан-ди, Желтый Император, обрел его – и взошел на облака небесные; Чжуань-сюй обрел его – и поселился в обители Сокровенного Дворца; Юй-цян обрел его – и воссел на Пределе Севера; богиня Запада Сиванму обрела его – и утвердилась на престоле горы Шаогуаншань.
Никто не знает, где его начало, а где его конец.
Пэн-цзу обрел его – и прожил от эпохи Шуня до эпохи Пяти правителей; Фу Юэ обрел его – и стал советником царя У Дина, повелевая Поднебесной, а потом вознесся на небеса и, оседлав созвездия Стрельца и Скорпиона, стал странствовать в межзвездной выси».
Став невидимой и сев напротив Ши, я опустила глаза и начала управлять его дыханием.
Через некоторое время он стал зевать, а вскоре перебрался на кровать, которая представляла собой небольшое возвышение, сделанное из темного дерева и обитое сверху золотистым вареным шелком с вышитыми на нем черной гладью молитвами.
Два красных фонаря в форме куба с четырьмя желтыми кистями на сердцевинах четырех органчиков, идущих вдоль ребер куба, и два таких же, но только желтых фонаря с красными кистями практически уже не давали никакого света и были похожи на маленькие аквариумы с золотыми рыбками. Они делали большой зал уютным и теплым от множества желтых шелковых полотен на стенах, с вышитыми на них молитвами и цитатами из «И цзин»[6]6
«Книга Перемен».
[Закрыть], отражающих едва видимый свет этих фонарей.
Ши лег на спину, не взяв даже маленькой подушечки под шею, как истинный воин, поддерживающий свое тело даже ночью в состоянии боевой готовности. Его дыхание стало ровным, дыхание семнадцатилетнего мужчины, наделенного властью и умом, способного повести за собой войска и подарить юной жене нежнейшую ночь любви. Я легла рядом с ним на живот и любовалась его лицом, впитывая в себя каждую его черточку, каждое его изменение, которые были заметны только мне. Тихо я вошла в его сон в облике Бао...
Мы шли по лунной дорожке и беззаботно болтали. Он рассказывал мне о загадке Хуан Ди – верховного первопредка царей и императоров.
– Когда правил Желтый Император, люди не знали ни войн, ни болезней, они занимались искусством и оставили нам множество храмов, пещер, сокровищ, книг и знаний. Это был золотой век. Но древнее его была Дева Тьмы, которая обучила императора различным искусствам, в том числе искусству военной стратегии и магии. Однако было еще одно искусство, которому она научила его, и я бы хотел узнать его, чтобы подарить тебе. Я хочу изучить девять духов женщины и подарить тебе чистую радость.
– А я хочу, чтобы ты познал мои девять духов на каждой из своих девяти ступеней восхождения к Великому Духу.
– Значит, Чжан Тун-чи тоже не остался без твоего внимания. Скажи, а как ты поняла это: «Если Ян и Инь уравновешены, Дух и Душа обретут место, в котором сольются. Ян является Хун-Духом солнца, а Инь По-Душой луны. Если они соединяются во взаимном сосуществовании, создаются благоприятные условия для начатия. Страсть объединяет в одном союзе Небо и Землю; когда "тяжелое" испускает семя, "мягкое" растекается влагой: во время оргазма стихия воды приобретает стихию огня. Эта смесь составляет первое звено всех элементов»?
– Когда твердое становится жидким, а затем дальше, света становится больше, и жидкое становится паром и огнем одновременно – смесью, в которой есть все, из чего построено все во всей Поднебесной: и твердое, и жидкое, и воздушное, и светлое, и темное. Если просто огонь соединить с твердым или жидким, то ничего не будет, но если делать это в равновесии, то именно тогда получится то все, из чего все построено. И если Дух должен воспроизвести себя, то это равновесие достигается только через любовь, которая дает свет, из которого строится Душа, как инверсия Духа-макрокосмоса в Душу-микрокосмос.
– Так, значит, и учение Наропы ты постигла.
– Да, в монастыре рядом с моим домом было много книг. Я часто приходила туда.
– Но разве девушке с губами пиона место в монастырских стенах?
– Но где же еще научиться искусству наслаждения, как не у святых сестер? Только посвященные сестры могут рассказать тебе о пути света, создающего все в Поднебесной.
Ши смотрел мне в глаза, взяв меня за плечи. Его глаза смеялись.
– Но расскажи тогда мне что-нибудь, моя пурпурная Фея.
– «Я теряю себя в южных холмах,
В воздухе гор и закате солнца.
Птицы возвращаются стаей домой.
Здесь лежит истина всей Вселенной.
Ее можно понять, но не выразить...»[7]7
Дао Юаньмин.
[Закрыть]
– Неужели здесь? – Его губы коснулись моих, и языки сплелись.
Когда губы раскрыты, раскрывается и пион. Когда он раскрывается, он создает силовое электромагнитное поле. Его волны воздействуют на рецепторы партнера, которые подают сигнал в мозг на выработку особых субстанций, способствующих открытию внутреннего глаза разума. Ясновидение – это сила, данная духом, к которой стремятся все просветленные.
Да, это была опасная игра для меня. Ши с каждым поцелуем обретал способность раскрыть мою тайну Но это было так прекрасно, да и потом – я ведь ему снилась, и тем более – в образе Бао. Я всегда могла стать невидимой и исчезнуть.
Под нашими ногами появился большой лотос. Он стал расти еще больше, пока мы не оказались в центре, где его нектар благоухал, а средние нежнейшие лепестки не стали нам мягкими подушками. Ши медленно освободил меня от одежды и стал жадно пить сок, истекающий из пиона-черепахи.
За ночи после свадьбы он действительно многое узнал и многому научился, а четырехдневное воздержание добавило пряности в его желание. Он научился управлять собой сам, видимо, монах-Учитель тоже знал практики, ведь кроме него никто не мог рассказать Ши о них. Теперь мне не нужно было «работать» за двоих, я могла расслабиться и быть просто женщиной – любимой и любящей. Те перемены, которые так стремительно происходили в нем, заставляли меня чувствовать, что рядом мужчина – нежный и любящий, но также сильный и властный. Время остановилось...
Вдруг я почувствовала пристальный взгляд – это был кот. Первый несмелый луч солнца заставил его начать искать место для отдыха после ночной охоты на духов. Я поняла, что надо уходить. Подушки в комнате были смяты, нефритовое ювелирное ожерелье – маленькие черепашки, связанные золотой цепью, – порвано, а одежды разбросаны по комнате. Я стала невидимой и навела порядок, оставив, однако, Ши лежащим среди подушек, ведь другого объяснения беспорядку в комнате он бы не смог найти. Это был всего лишь сон, а подушки были просто лепестками лотоса из его прекрасного сна.
Вернувшись, я аккуратно собрала ожерелье и положила его на туалетный столик, как будто ничего и не случилось, и восемь нефритовых черепашек с грустными глазами и красивыми ресницами продолжали свой путь, а розовый шелковый халат я положила под подушку Бао. Обняв ее сзади и положив левую руку на ее живот, я заснула.
Тем временем Ши проснулся и удивленно оглядывал измятые подушки, не понимая, как он оказался на полу. Вдруг взгляд его упал на маленькую нефритовую черепашку, на спине которой были ювелирно вырезаны все восемь триграмм. Она ему очень понравилась, и он положил ее в маленький кожаный мешочек для амулетов на своей шее, туда же, где лежал розовый шелковый лоскуток с запахом иланг-иланга. Воспоминания о прекрасном сне завладели им. Он сидел на подушках, обняв колени руками и закрыв глаза, когда монах-Учитель недовольно посмотрел на него. Почувствовав его взгляд и глянув на часы, Ши направился в сад к месту для утренних тренировок.
Сила его стала расти и приобретать новое качество. Кости становились плотными, а мускулы железными. Монах-Учитель понял, что пришло время посвятить Ши в секретное владение внутренними аспектами «железной рубашки». Он приказал Ши взять острый клинок для ритуальных боев и, оголившись до пояса, попросил Ши ударить им по его животу. Острый, как лезвие, клинок отскочил от живота монаха, разрезав, однако, кожаный пояс, который держал шелковые шаровары Учителя. Шаровары сползли, и монах-Учитель вместе с Ши долго хохотали, вызвав замешательство среди важно выкрикивающих свои утренние воззвания редчайших белоснежных павлинов. Маленькая золотистая обезьяна, привезенная с острова Хайнань, настороженно наблюдала за двумя серьезными Воинами, издающими непонятные звуки. Она никак не могла решить, проглотить ли ей кусок банана, который лежал уже у нее во рту, или броситься наутек подальше от этих странных обезьян.
В этом раскатистом порыве хохота монах– Учитель и Ши слились в единое мужское сознание-братство, присоединившись к духу всех великих воинов. Однако они привлекли своим хохотом не только павлинов, но и прислугу, которая направилась к ним. Ши заметил это и посоветовал своему Учителю навести порядок в одежде. Монах-Учитель связал из двух половинок кожаного пояса один новый, искусно соединив многочисленные кожаные ленточки в месте разрыва фигурными узелками, сделав из случайно разрезанных кожаных ленточек целое произведение искусства. Ши восхищенно следил за действиями Учителя. Ажурный
кожаный пояс неожиданно приобрел новый, поистине неповторимый вид.
Монах улыбнулся в ответ на восхищенные взгляды Ши, молча встал в низкую боевую стойку «подтянул на себя гору» и, оставляя неподвижным позвоночник, начал наклоняться вперед, пока спина не стала параллельной земле. Подышав в этом положении особым образом, он изогнул спину, и было видно, как под последним ребром почки в такт дыханию поднимались и опускались, как будто это были легкие. Ши удивленно и внимательно смотрел на Учителя. Монах приподнял голову и с улыбкой попросил Ши попробовать сдвинуть его с места, толкая в разных направлениях – с боков и спереди, – что, конечно же, не удалось Ши. Монах только улыбался и подзадоривал своего ученика. Потом он опустил расслабленные руки вниз, выпрямил спину, не меняя конфигурации позвоночника, сделал несколько забавных движений, по-обезьяньи покачиваясь вверх-вниз, стоя в низкой позиции, затем выпрямился, поставив ноги вместе, поднес руки к груди и с выдохом опустил их вниз. Видимо, это упражнение потребовало от него значительных усилий и внутренней работы, гак как он сильно вспотел и стал стряхивать напряжение с ног, одновременно поглаживая себя руками по груди сверху вниз. Ши восхищенно наблюдал за Учителем и ждал объяснений.
– Это упражнение называется «Поза Золотой Черепахи и Водяного Буйвола». Если ты будешь правильно его выполнять, то сможешь насыщать живительной энергией пальцы ног и ведущие к ним сухожилия, мышечные оболочки, позвоночник, крестец, почки – где хранится твоя первородная энергия Цзин, – надпочечники, шею и голову. Выполняя его ежедневно, ты научишься управлять своей силой, и твое тело будет практически неуязвимо для любых ударов, а здоровье и молодость сохранятся в течение долгих лет. Твое тело будет таким, будто оно сделано из лучшей дамасской стали, а при каждом твоем ударе из рук будет выходить мощный поток энергии, пронзающий противника насквозь и разрывающий на части его внутренние органы, превращая его кости в мелкое крошево без какого бы то ни было контакта физических сил.
– Если я правильно понял, ты хочешь поведать мне о секретах восьми Бессмертных эпохи Бо-линь.
– Да, но в те далекие времена многие владели этим искусством. Мой учитель не был бессмертным, но он мог перемещаться в пространстве на огромные расстояния, обходиться без пищи и воды, управлять природой, людьми и влиять на ход событий.
– Было бы хорошо оживить его, чтобы он помог вернуть нам Бяньцзин[8]8
Теперь город Кайфын.
[Закрыть].
– Когда ты говоришь «нам», всегда уточняй, кому именно. Слова – это твои маленькие маги, посланные к Великому Исполнителю желаний. Только тогда, когда он будет знать точно, что ты хочешь, он исполнит все, о чем ты его просишь. И потом, не проси Великого Исполнителя о маленькой серебряной монетке, подожди, ведь, может быть, тебе уготованы горы золота. Мечту не надо вырезать из камня – это всего лишь легкая, как ветер, мысль, так дай ей свободу быть там, где живет Полярная Звезда.
– Тогда я хочу полететь на луну, где растет дерево гуйхуа[9]9
Гуйхуа – коричное дерево из семейства лавровых.
[Закрыть], из коры которого заяц, живущий на луне, толчет лекарство бессмертия.
– Но кроме зайца на луне живет фея Сиванму в своем Лунном Дворце. А путь к своему бессмертию ты можешь начать прямо сейчас, выполняя это упражнение. Это будет твой первый шаг на Пути из тысячи шагов.
Упражнение оказалось слишком сложным. Пришлось даже принести зеркало, чтобы Ши мог видеть свои ошибки и исправлять их. До упаковки энергии и вообще до работы с энергией дело не дошло. Мышцы не расслаблялись, а спина никак не хотела быть ровной. Погрузившись в работу, Ши забыл об утреннем происшествии и тем более о ночном сне. Однако после завтрака, когда он лежал на подушках и наблюдал, как прирученные лемуры флиртовали среди нежно-розовых кустов азалий, в его покои неслышно зашел воин-охранник и доложил, что его супруга посетила его и просит разрешения войти.
