Текст книги "Rock n love"
Автор книги: Лилу Морзе
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)
– Катюха! – кто-то обнял меня за плечи, и я тут же встрепенулась – хватит раскисать, сегодня ведь такой день!
Брат немного потряс меня:
– С тобой все нормально?
– Да, да, все в порядке, – говорила я.
Может быть Джокер меня просто не узнал? Все же я и подстриглась немного, да еще и перекрасилась, хоть и невольно. Но ведь Ден объявлял меня на сцене. Он должен был увидеть. Хотя, стоп. Я же смотрела ему прямо в глаза. Он не мог не узнать.
– Точно? – немного пьяно, но взволновано проговорил Денис.
– Точно, точно, – чуть резко ответила я, и тут же примирительно добавила: – Прости, что-то настроение испортилось...
– Да, ладно... Чего уж, мне не привыкать.
Я стукнула его по плечу и улыбнулась:
– С днем рождения, братишка.
Он ухмыльнулся.
– Спасибо, – его взгляд переметнулся за мою спину, – Все, я полетел!
– Лети, лети, гусь!
Ден показал мне язык и ретировался. Как ребенок, честное слово.
Я устало опустилась на высокий стул, оперлась локтями о столешницу, и склонила на руки свою бедную головушку. За что мне столько несчастий?.. Я же не Геркулес какой нибудь, что бы переживать такие испытания. Так, пора мне отсюда бежать. Но...бросать брата посреди его праздника – это как-то по свински.
Ладно, пойду, просплюсь в кабинете.
Медленно, нетвердой походкой я проплыла сквозь толпу в направлении лестницы. Эта ступенчатая тварь долго не хотела мне поддаваться, всячески преграждая путь. Но все-таки я, будучи сильной и упертой натурой, преодолела ее, поставив в своем уме галочку напротив записи 'Еще один подвиг в пьяном виде'. Верхнее помещение было теплее, поэтому меня тут же догнало, то что я выпила внизу. И я зареклась, что никогда больше не буду мешать все что попадается под руку. Медленно двигаясь вдоль стенки со скоростью черепахи-рейсера я пробралась к кабинету мамы и с восьмой попытки открыла дверь. Кое-как ввалившись в кабинет, я пошатывающейся походкой подошла к столу, и мое бренное тело упало в глубокое кожаное кресло, что до сих пор хранило запахи маминых духов. Я принюхалась – обожаю этот запах, ведь ландыши – мои любимые цветы. Кресло было холодным, прохладная кожа прикоснулась к голым рукам и по спине пробежали мурашки. Я сладко зевнула – легкая дрема одолевала меня, но я старалась ее отогнать.
Все-таки, решив что проспаться – лучшее средство от опьянения, я стащила с себя туфли и с ногами залезла в кресло, благо, оно было достаточно большим. Глаза начали закрываться, появилось странное ощущение песка в глазах – у меня всегда так, когда ужасно хочется спать, и я начала проваливаться в мягкую дрему...
Громкая музыка звучала вокруг, а в его голове вертелась недавно спетая мелодия. Мягкий знакомый голос сладко тянул ноты, и они ложились каскадами, как тягучий мед.
Сначала Ян не узнал ее. Услышав голос, обернулся посмотреть на певицу. Рядом с ним сидел друг его детства – Кирилл, и знакомая друга – Оля. Именно она обратила его внимание на песню. Джокер прищурился и пригляделся – девушка на сцене стояла неподвижно, в ореоле синего света. Бронзовые волосы необычно сочитались с холодными отливами, бледной кожей, и мягким, но прохладным голосом. Что-то, непонятно что, но ему показалось, это движение руки так знакомо, когда она поправила волосы. Да и микрофон рыжая держала как чашку чая, обоими руками. Как чашку чая... Чая...
Приглядевшись повнимательнее, Джокер наконец-то понял, кто перед ним. Мда, она почти не изменилась. Лишь покрасилась.
Он поднялся со своего места и медленно подошел ближе, что бы убедится в правдивости своих мыслей. Да, так и есть, это Катя. А кто-то ему говорил, что не умеет петь... Вот так и верь после этого.
Он посмотрел в лицо девушки, было видно что она боится такой публики. Но вдруг девушка резко открыла глаза мгновенно встретившись с Яном взглядом. Как будто она почувствовала, где он находится, и целенаправленно смотрела в его сторону. Холодок прошелся по его спине. Но глаз он не отвел, все так же пристально наблюдая за ее реакцией.
Ничего не случилось. Она стояла, пронзая его взглядом, и продолжала петь ничуть ни хуже, чем до этого, скорее даже лучше. Сердце парня ухнуло где-то в районе мозга – настолько сильно читалась боль в ее голосе, ледяная и обжигающая холодом. Или он просто перестал понимать, что происходит вокруг, но явно Кэт хотела ему что-то сказать этой песней, пронизанной чувством.
Девушка допела. Весь зал на миг умолк и в следующий момент взорвался свистом, смехом, криком, аплодисментами. Она спустилась со сцены и Джокер потерял ее из виду. Но она вновь появилась в толпе и прямиком направилась к нему. Он не мог, он правда, не мог оставаться на своем месте. Быстро шагнув в сторону он скрылся средь танцующих тел.
У Джокера была одна теория. Бывало, временами он сравнивал любовь с экскурсионным автобусом. Не важно куда катились его колеса, на север-юг-запад-восток, но зато с постоянными рейсами и без перебоев. Здесь все было просто и понятно. Между туристами и всеми желающими распределялись места. Кому-то доставалась роль водителя, то есть того, кто управляет направлением, к слову, не таким уж и важным фактором. Кто-то являлся экскурсоводом, и рассказывал всем прелести любви, все ее особенности, качества и почести (откровенный пиар), распределял места и сводил судьбы, иногда даже неправильно. А потом идет распределение мест между пассажирами. Некоторым достаются передние сиденья – счастливцы,(или пришли первыми, или оказались самыми пробивными), хотя, если учесть частые аварии, то именно пассажиры первых мест погибают в борьбе с беспощадным железом. Потом идут средние места, где и любовь средняя, но крепкая (на такой строится ячейка общества), да и опасность поменьше будет . И конечно же, места возле туалета. На них постоянно больше всего трясет, многим становится плохо, кто-то шастает туда сюда. Короче, до конца экскурсии на тех местах никто не доезжает. Или не хочет, или просто не может. Есть такие, которые садятся возле двери, что бы в случае чего выпрыгнуть не обременяя себя никакими последствиями. Многих эта поездка укачивает, многие отсиживают себе руки-ноги-и-тд, ущемляют себя. Некоторые вообще проводят всю поездку в наушниках, не желая никого слушать. Бывает даже так, что во время поездки кто-то с кем-то меняются местами. То, как распределились места – судьба. Все изменения – судьба.
И вот, автобус забит, медленно заурчал мотор, колеса тронулись с места. Счастливые машут из окон, стараясь протереть стекло, которое почему-то оказалось не очень прозрачным. А вслед уезжающим тоскливым взглядом смотрят те, кому не хватило места или те, кто просто не захотел садится.
Сам Джокер относил себя к людям, которые сидят возле туалета. И дважды он ошибался,выбирая именно эти места. Слетая со ступенек автобуса, он обещал себе, что больше никуда не поедет, никогда. Но, блин, с ним опять что-то не то. И слететь в этот раз оказалось сложнее, чем он думал. Было ощущение, что он ломится в эту дверь, но что-то преградило ему путь. И он никак не может преодолеть эту преграду.
Поэтому парень спокойно уселся на свое место рядом с рыжеволосой, и вступил в ряды меломанов, всунув в свои уши наушники и накинув на себя безразличный вид. Но наглая спутница была против такого поворота событий, и постоянно вырывала его из мира музыки нахальными выходками и смелыми мыслями.
Вот, например, как сейчас. Он о ней и думать забыл. Решил приехать в родной город, встретится с другом, отдохнуть немного. А она тут как тут! А ведь он почти что перестал вспоминать о... их встрече.
На этом месте он тяжело вздохнул и посмотрел на своего друга, который веселился вовсю вместе с Олей, и даже не обращал внимания на поникшего Яна. Значит, никто не заметит его ухода. Так, нужно еще зайти к своей знакомой, потому что она обижалась, если он появлялся в клубе и не 'светился' перед ней.
Медленно поднявшись из-за столика, он уверенной походкой направился к лестнице, ловя на себе изумленные и заинтересованные взгляды девушек и узнавших его поклонников. Мда, все замечают, что он необычный. Но одна мадам, которая уже пару месяцев не желает вылезти из его головы, видимо слепая.
Стеклянный пол не перестает его удивлять – и был здесь много раз, а ходить по нему уверенно еще не научился. Люди внизу, как один организм, двигаются в такт музыке, беззаботно и совершенно не волнуясь, что о них подумают другие. Джокер так не мог.
Парень повел кистью и легко постучал в дверь костяшками пальцев. Ответом ему была тишина. Ну, что ж, молчание – знак согласия. Тихонько отворив дверь он медленно оглядел комнату и замер чуть ли не с раскрытым ртом – в кресле спала Катя...
Он застыл в нерешительности. Что ему делать? Войти и разбудить, или смыться, пока она не проснулась?
Ресницы девушки вздрогнули, но глаза она не открыла. Лишь сладко потянулась, такая маленькая в таком большом кресле, и сильнее поджав под себя ноги успокоилась. Джокер вздохнул. Он не мог сейчас уйти. Хотя бы просто потому что долго ждал этой встречи... Ну, или не ждал... Или ждал, но пытался убедить себя в обратном.
По его теории, после их ночи должно было следовать отчуждение. Но по какой-то причине его не было...
Медленно войдя в кабинет он осторожно, что бы не разбудить девушку, сел на диван и, подставив под голову руки, взглянул на Катю. Почему она здесь?
Пощипывание в левой ноге заставило меня проснутся. Нога конкретно затекла, видимо ее не устраивало такое положение. Я вытащила ее из под себе и потерла, но боль не прекращалась, а наоборот – нарастала. Нижние концовки немного занемели, и я расстроено открыла глаза. Посмотрев на ногу, которая была прилично обута и одета (извините за каламбур), я проговорила в пустую комнату:
– Ну чего тебе еще надо?
– Ничего.
Я дернулась и изумленно взглянула на ногу: это глюк или она действительно со мной говорит? Только вот голос знакомый...
– Не туда смотришь. Бери выше.
Я медленно подняла голову и нашла глазами говорившего. Ну конечно, кто это еще мог быть, как не суперзвезда!
– Ты что здесь делаешь? – с обидой в голосе проговорила я. Нет, я еще не забыла тот инцидент в баре.
– То же самое хочу спросить и у тебя, – ответил Джокер неприлично приятным голосом.
Я подняла брови и замолчала. Никто не собирается ему отвечать, ну уж я, так точно.
– Я первая спрашивала. Отвечай.
Парень развел руки в стороны:
– Отдыхаю.
– Это я поняла. Но почему здесь? – действительно, это служебное помещение. Зачем он пришел сюда?
– А ты почему здесь? – он тоже не горел желанием отвечать на мои вопросы.
– Вообще-то это мой кабинет, и я здесь работаю.
Ян резко закашлялся. Неожиданно, правда?
– А как-же Ольга...
– Мама, что ли? – некультурно перебила я парня.
– Она твоя мама?!!
Я закатила глаза:
– Папа, блин!
Ян глубоко вдохнул. Мда, он несомненно был шокирован выданной информацией. А я, приятно удивлена такой реакцией, довольно улыбалась и немного надменно смотрела на Джокера.
– Ну, кошмарный сон, может расскажешь мне, почему ты здесь, и, в общем то, что ты здесь забыл?
– Я не обязан перед тобой отчитываться.
Я поджала губы.
– Это мой кабинет, то есть мое рабочее место. Места для отдыхающих на первом этаже. Почему ты, отдыхающий, здесь? Я нажатием одной кнопки могу выпихнуть тебя отсюда с помощью охраны, и твое 'я не обязан перед тобой отчитываться', останется в этой комнате пустым звуком.
Парень заинтересовано осмотрел меня, как будто увидел в первый раз:
– А ты иногда такая злючка.
Я бросила на него хмурый и усмиряющий взгляд, который на этого человека так и не подействовал.
Ян откинулся на диванную спинку и довольно произнес:
– Ты мне такой даже больше нравишься.
Воздух, которым я до этого преспокойно дышала, застрял где-то в районе легких и заставил меня закашляться. Выглядело все это довольно глупо – ссора переходящая в флирт. Как будто примитивный сценарий к какой-нибудь популярной молодежной комедии.
– Эти твои намеки выглядят неуместно, – раздражение нарастало во мне, как снежный ком.
– Это не намеки, – музыкант просверлил меня изучающим взглядом.
Я передернула плечами. Оставалась лишь капля терпения, и я всячески старалась ее удержать. Потому что мне очень хотелось топать ногами и кричать ему от обиды всякие гадости, да и прямо в лицо, что бы этот гад почувствовал хоть каплю того, что творилось у меня в душе. Но вместо этого я спокойно поднялась со своего места, подошла к двери и скрестив на груди руки, проговорила:
– Выметайся. Ты меня достал.
Светлая бровь взметнулась вверх, и в черных глазах читалось неприкрытое удивление.
– Ты это мне сказала? – снисходительно проговорил фронтмен.
– Стене отштукатуренной. Говорю ей: выметайся, а она ни в какую, прикинь? – я устало вздохнула. – Ну ты ведь не такой дурак, каким кажешься на первый взгляд? По крайней мере, я на это надеюсь.
– Не дерзи. Я хмыкнула в ответ на эту его фразу.
– Ты понял о чем я. Уходи.
Ян медленно поднялся с дивана, с грацией дикой кошки. Да, моему бегемоту до его кошки, как моему брату до балерины. Он так же красиво подошел к двери и остановился напротив меня. Как в замедленной съемке он сделал шаг вперед.
– Что ты?.. – попыталась возразить я.
– Ти-хо, – зашептал парень и сделал еще один шаг буквально заставляя прижаться к стенке.
– Слушай, не делай это...
– Тихо, тихо... – еще один маленький шаг.
Мне пришлось буквально втиснутся в стену. Я попыталась за что-нибудь ухватится, но руки скользили по гладкой стене. Между нашими лицами оставалось не больше десяти сантиметров.
– Не на... – большим пальцем Джокер прикоснулся к моим губам.
– Тс-с-с... – его губы нашли мои.
Баттерфляй. Как бабочкой по губам, нежными крыльями, слабым током... Теплая ладонь заскользила вниз по моей руке и наши пальцы переплелись. Опять.
Я нашла в себе силы оторваться. Выскользнув из-под его руки я дернулась к двери. Но мой побег оборвали.
– Не уйдешь... – сильные руки крепко обняли мою талию, и Ян прижал меня спиной к своей груди. Так крепко, что мне стало тяжело дышать. Не сколько от силы объятий, сколько от факта того что они есть. Горячее дыхание коснулось шеи и мурашки мгновенно пробежались по моему телу. – Никуда ты не уйдешь от меня.
Сознание медленно возвращалось ко мне. Я спокойно вынырнула из сна, и пока в моей голове блуждали лишь безмятежные мысли. Глаза открывать не хотелось... Это же такое наслаждение – повалятся утром в постели с пол часика... Медленно я согнула и разогнула пальцы на руках, таким образом заставляя себя окончательно проснутся. Не открывая глаз я сладко потянулась, но... что-то мне помешало.
Мой бок явно во что-то упирался. Это что-то было точно не одеялом, так как вдруг зашевелилось. Я резко распахнула глаза.
Яркий свет заставил зажмурится, но спустя секунду я уже рассматривала незнакомое помещение вокруг. Хотя... Вроде бы как я уже была здесь.
Шторы, постель цвета черного шоколада, большое окно, бежевый навесной потолок. Какие-то обрывки начали всплывать в моей памяти. Я с ужасом повернула голову в сторону и промычала что-то невразумительное. По-моему, это было: 'О, Господи!'
Медленно поднявшись с постели, я начала искать взглядом одежду. Стыдно признаться, но в пылу минувшей ночи мое тряпье, впрочем, как и Джокера, было разбросано по всему номеру. И если мне не изменяет память, мои брюки и пиджак находятся где-то в районе коридора. Одев белье и свою желтую футболку, которая непонятным образом оказалась под окном, я, переступая с носка на пятку, медленно прокралась к двери.
– Если ты идешь по кофе, то мне две ложки сахара.
Я вздрогнула, медленно повернулась на пятках, и тяжело сглотнув посмотрела на проснувшегося музыканта.
– И давно ты не спишь? – с опаской спросила я.
– Мне две ложки, – требовательно повторил Ян мурлыкающим голосом и потянулся.
Я прерывисто вдохнула. Мышцы перекачивались под золотистой кожей, а в глазах, о Боги, синих глазищах плескалось веселье.
– Не пялься так. Я не покраснею, – усмешка промелькнула в этих словах.
Я тут же отвела взгляд. Мне мгновенно стало стыдно и щеки налились румянцем.
– Так, я в душ, – парень резко поднялся с постели и одеяло упало ему в ноги.
Я закрыла глаза руками и нащупав вслепую какую-то тряпку бросила в сторону фронтмена.
– Ты специально! – обижено сказала я. – Обмотайся.
Смешок озарил пустое помещение:
– После двух ночей ты стесняешься? До сих пор?
– В отличии от некоторых, для меня не является нормой просыпаться с незнакомыми парнями.
– Для меня тоже... – с улыбкой проговорил он. – С незнакомыми парнями...как-то странно. И разве я незнакомый? – искренне удивился Джокер. – Я считал, что между нами уже установилась некоторая....хммм...связь?
Я прикусила губу и выглянула из под пальцев: Ян уже обмотал вокруг бедер полотенце и теперь нагло рассматривал мои почти что голые ноги лишь слегка прикрытые короткой футболкой.
Немного расслабившись выдавила из себя:
– Несмотря на все время которое я провела с тобой, – немного застеснявшись я запнулась, – Я тебя не знаю. Просто не знаю. Совсем, – я развела руки в сторону и неожиданно зевнув вышла из спальни.
– Да ты не выспалась, детка! – ехидно и громко проговорил музыкант.
Я усмехнулась и ничего не ответив вошла на кухню. Пройдясь пальцами по полкам я нашла баночку с дорогим кофе и небольшую хрустальную сахарницу. Включив чайник, который стоял на мраморной столешнице, вытащила из шкафа две ярко-зеленые чашки и громко стукнула ими о столешницу.
– Эй! Не бей мою посуду! – возмущенный голос послышался от дверей.
Я обернулась на голос:
– Скажи спасибо, что не бью тебя.
– Уж спасибо, – иронично проговорил Джокер.
– Ты же вроде как в душ собирался? – я решила его выпроводить, потому что он до сих пор был обмотан лишь в простыню. А это не мало меня смущало.
– Ну, я подумал, может ты мне составишь компанию? – блеснули синие глаза сквозь белую челку.
– Чего?! – я оторопело на него посмотрела. – Ты совсем тронулся, да? Зачем?!
– А что мне, собственно, там делать одному? – Ян обворожительно улыбнулся.
– Тебе рассказать, что обычно делают в душе?! – он издевается что-ли?..
– Ану-ка, расскажи. Желательно, в мельчайших подробностях.
Я тут же покраснела.
– О, наша девочка стесняется... Это так мило! – просюсюкал парень.
– Пошел в жопу! – я резко отвернулась от него.
Глубоко дыша, я смотрела в одну точку и пыталась успокоится. Но вдруг почувствовала руки на своей талии. Меня развернули на сто восемьдесят градусов.
– Мне больше нравится спереди, но желание женщины – закон, – ехидность прямо таки стекала с его фраз.
– Пошляк! – я еще раз вывернулась с его рук.
Я все никак не могу понять, как я опять оказалась здесь. И зареклась же – ни за что! Но, бли-и-н, куда от него денешься, тем более, когда так сильно тянет. А он постоянно мелькает перед глазами.
Вот раньше было круто! О нем ни сном ни духом. Ну, живет себе где-то певец какой-то, пусть живет! Пусть играет, можно даже послушать что. Но зачем было врываться в мою жизнь, зачем?
– Зачем? – спросила я вслух.
– Что, зачем? – не понял парень.
– Зачем ты появился в этом городе? Надо было не приезжать тебе.
– Все равно не смог бы.
– Это еще почему? – удивилась я.
– Ну, я раскрою тебе одну тайну, – Джокер подошел ближе. – Говорить?
Он играл со мной.
– Говори давай, коль начал.
– Только ты никому не рассказывай, ладно?
– Ну, этого я обещать не могу...
– А ты пообещай, – прошептал фронтмен приблизившись ко мне в плотную и заискивающе смотря в мои глаза. – Или не скажу.
– Глупости какие-то, – глухо проговорила я.
– Ну, как хочешь, – парень тут же отстранился.
– Ладно-ладно, – я подняла руки в верх. – Обещаю.
– Отлично, – весело прокомментировал Ян и вышел из комнаты.
– Эй, так ты скажешь или нет?! – крикнула я ему вслед.
– Я сейчас иду в душ, – ответил мне парень из соседней комнаты. Но тут белобрысая голова показалась из-за двери: – Но если ты хочешь, можешь пойти со мной, – наглая ухмылка. – Там я тебе все и расскажу.
Полотенце, которое так удачно оказалось рядом, уже полетело в солиста. Но тот успел увернутся, скрывшись за дверью.
– Как хочешь.
Спустя минуту послышался шум воды. Знакомая мелодия зазвучала из коридора – звонил мой телефон.
Я побежала в прихожую номера. Возле входа валялось пальто, мои сапоги были разбросаны, как и ботинки парня. Брюки и пиджак лежали возле входа в спальню.
Подхватив свои вещи, вытащила из кармана брюк мобильный. Звонил какой-то неизвестный номер. Я нажала кнопку соединения:
– Слушаю.
– Привет, – послышался мужской голос.
– Привет... – кто это?
– Как спалось?
– Нормально, – неуверенно проговорила я.
– Отлично! – не сказала бы...
– ...
– Что делаешь? – весело поинтересовался неизвестный.
– Кофе варю.
– Как настроение?
Я хмыкнула в трубку:
– Нормальное.
– Ты, наверное, хочешь спросить, почему я тебе звоню?
– Эгм... Я, наверное, хочу спросить, кто это...
В трубке замолчали.
Спустя пару ошарашенных секунд послышался голос:
– Это Лева.
Я хлопнула себя по лбу (что-то у меня уже входит в привычку себя избивать).
– Прости... А откуда у тебя мой номер?
– Дениса попросил.
– А, еще раз прости. Ну, что же, богатым будешь!
Мне в ответ хмыкнули:
– Да как-то и сейчас не жалуемся.
Я не ответила.
– Я тебе почему звоню...
– Почему?
– Ну... как тебе сказать... ты мне нравишься, – резко выдохнул парень.
Я уставилась в окно широко открытыми глазами.
– Я? Тебе? Нравлюсь?
– Что ты делаешь сегодня вечером?
– Сегодня вечером?.. – как эхо повторила я пытаясь вникнуть в смысл слов.
– Да, сегодня.
Что-то мокрое коснулось моего лица и телефон исчез с руки. Я резко повернулась вытирая щеку и окаменела.
– Але.
Джокер стоял в одном полотенце. По его груди стекали капли, что падали со светлых волос. Ледяной взгляд синих глаз упирался в мои глаза. Но самое страшное, это то что в его руке был мой телефон, и в этот момент этот ужаснейший человек разговаривает с Левой.
– С кем разговариваете? – холодным тоном говорил он в трубку. – Я... парень Кати. А это кто?.. Что ей передать?.. Слушай, Левчик, не звони ей больше... А не то я тебя найду...
– Ян! Отдай телефон! – я бросилась к нему.
Но он держал меня на расстоянии вытянутой руки.
– Я тебя не запугиваю... Нет, что ты... – музыкант вертелся не давая мне подойти ближе. – Просто странно, согласись, приглашать на свидание чужую, – в этом месте он щелкнул меня по носу, – девушку... Сколько?... Два месяца... Да. Все, я надеюсь, ты смышленый и все сразу же понял... Вот и молодец. Сейчас отключаешься и сразу же удаляешь Катин номер, ок?..
– Ян! Ну что ты как ребенок!
– Да ты хороший малый! Пока!
Он отключился. Джокер смотрел на меня, и я все никак не могла понять этот взгляд. Зачем он это сделал? Что ему от меня нужно?..
Я покачала головой и подойдя к закипевшему чайнику потерла глаза:
– Зачем? – немного дрожащей рукой я подняла электрочайник и медленно перелила кипяток в одну чашку. На парня старалась не смотреть. А он в свою очередь не спешил мне отвечать. Но спустя несколько секунд все же проговорил безмятежным тоном:
– Ты не будешь трахаться с кем попало.
Непроизвольно мой рот открылся. Чайник тяжело ударился о твердую столешницу, при этом немного кипятка вылилось и в воздух взметнулся клубок раскаленного пара. Я как рыба, начала глотать воздух, не зная что ему на это ответить и медленно повернула голову в его сторону. Хлопала ресницами, как дура, пытаясь прогнать неожиданные слезы. Ну вот чего чего, но такого...
В считанные секунды я преодолела расстояние между нами и кухню озарила звонкая пощечина отдавшись эхом в других комнатах. Ладонь моментально зажгла, как будто с нее содрали кожу. А мне все равно. Мой телефон выпал из рук Джокера разлетевшись на части, но я на это даже внимания не обратила.
– Я НЕ ШЛЮХА, – ледяным тоном выплюнула эти слова в лицо солисту.
Он медленно закрыл и открыл глаза. Зубы скрипели, на лице ходили желваки, ноздри трепетали. Кулаки сжались и разжались. Если бы там был мой телефон, от него остались бы щепки. Красное пятно медленно расплывалось на ровной свежевыбритой щеке. Так тебе и надо, сволочь...
Его теперь уже безразличный взгляд упирался в стену за моим плечом. А я никак не могла оторвать глаз от его лица: разве могут эти губы говорить такие слова?.. Видимо, он мной не капельки не дорожит...
Как в замедленной съемке я отошла от него на три шага, и почти как художник оценила картину – шедевр.
Одевалась я в прихожей, не спеша. Совершенно хладнокровно застегивая все молнии и завязывая все узлы. Шапку и пальто одела на автомате. Стеклянными глазами осмотрела помещение, и взглянув на профиль окаменелого Яна вышла из номера.
Медленно прошла по коридору, спокойно спустилась на лифте, вышла из гостиницы. Город жил своей жизнью. Впереди новогодние праздники, и улицы были празднично украшены. Идя по тротуару, мне то и дело приходилось обходить людей с елками. Из магазинчиков доносились глупые песенки о снеге и Деде Морозе. Дети объедались мандаринами прямо на улице.
Резко меня бросило в жар. Я расстегнула пальто хоть изо рта и шел пар. Немного замедлив свой ход я уставилась на верхушку елки которая виднелась из-за углового дома в конце улицы по другую сторону дороги. Большая звезда блестела но солнце, будто показывая путь. Мол, девочка, тебе сюда!
Глаза что-то затуманило и я вытерла их рукавом пальто. Я плачу что-ли?! Широко открытыми глазами я смотрела на свой рукав, будто не веря что мой организм может выделять слезы. Звезда призывно блеснула. Подняв взгляд я направилась прямо к ней, ступив на проезжую часть...
– Дура, куда ты прешься? – машина возле меня затормозила со свистом.
Я мгновенно вздрогнула, резко повернулась, но сфокусировать свой взгляд пока не могла. Колени предательски затрясло, я ринулась назад. Больно ударившись ногой о тротуар и выслушав несколько не слишком лесных выражений, я прислонилась к фонарному столбу и завыла на весь голос. Прохожие мгновенно среагировали и отошли подальше от сумасшедшей девицы. Мало ли что ей в голову взбредет, так ведь?
Я рыдала приткнув свой лоб к холодном железу, и на мгновение возникла мысль: а не примерзну я к нему со всеми своими слезами? Но она тут же испарилась в замену оставив другую – что мне делать со своей жизнью? Что мне делать со своими мозгами, которые пытались возразить обиженному сердцу? Ну, подумаешь, шлюхой назвал! Так ведь он звезда и имеет право! Хотя какое там! Никто не имеет права, совершенно никто! Но ведь можно было и остаться, простить... Что бы мне это стоило, всего то ничего... Но сердце почему-то кричало: это стоило бы тебе твоей гордости, дура!
Я не знаю что твориться с моими мыслями, вернее не понимаю... Не понимаю сама себя. Почему сердце протестует, а разум за? Обычно ведь бывает наоборот. Сердце тянется, разум тормозит. Хотя...
Кажется, я поняла. Я ведь сама не знаю, что чувствую к этому человеку – симпатию или... что-то большее? Если это что-то большее, почему я не могу простить? А если симпатия – забыть?
Знаете, как я проверяю, важен для меня человек или нет?.. Очень просто, я задаю себе один маленький вопрос...
Готова ли я отдать жизнь ради этого человека? Готова ради него пожертвовать всем, только бы он остался жить? Ради мамы – готова. И ради папы, и ради брата тоже. А вот сейчас...
А вот сейчас что я отвечу, если меня вдруг спросят: ты или он?.. Я не знаю. Скорее всего нет. Я не готова ради него бросить все. Потому что знаю, что он ради меня ничего не бросит, совершенно. Я даже сейчас, стоя посреди улицы, не уверенна, что он думает о нашей ссоре... И сора ли это была вообще? Или по его взгляду это было что-то вроде взбунтовавшего хомячка? Бунт на корабле? Крысы убежали, теперь можно продолжить свое вольное плаванье...
Это ужас, просто...
Медленно оторвавшись от метала я зашагала к себе домой, надеясь что там никого нет.
Вечер. Еще светло. Денис смотрит новости, а я сижу перед окном и понимаю, что еще чуть-чуть и мне кранты. В прямом смысле. Ужасно горят глаза и мне кажется у меня температура. Все-таки зря я днем так разгорячилась. Пальто на распашку, вся такая крутая, сильная и с горя сумасшедшая... дура. Что-то, а здоровье беречь надо не смотря на разбитое сердце.
Этот тип не извинился, не позвонил. Элементарно не написал смс.
Я приложила ледяную ладонь ко лбу и еще раз убедилась в том, что я дура. 'Прозрение наступило неожиданно...'. Впрочем очень даже ожидаемо.
Медленно поднялась и потащилась в кухню, что бы сделать себе горячий чай с лимоном. Братец сидел за столом устало опустив голову на руки. Отходняк после вчерашнего до сих пор мучил его. Бедненький мой братик.
– Шел бы ты спать, – проговорила я гладя по лохматой башке.
Он поднял голову и с трудом разлепил глаза.
– Ты что-то очень больной выглядишь.
– Что есть то есть. Ты кстати тоже.
Парень усмехнулся и сполз со стульчика. Я устроилась на пригретом месте.
– Сделай мне чаю. Пожалуйста, – выстрадала я и положила голову на холодную столешницу, почти так же как Денис перед этим.
– В виде исключения.
Я услышала как Ден загремел чашками и улыбнулась. Приятно осознавать что о тебе есть кому позаботится.
– Бери давай, – услышала я требовательные слова и подняла свою голову, которая уже начинала болеть.
Протянула затекшую руку за чашкой, руки на мгновение соприкоснулись. Ладонь брата была ледяной. Не сложно догадаться – столешница была холодной и братишка немного замерз. Но вы и представить не можете, что было дальше.
Брат резко забрал у меня долгожданную чашку и приложил свою невероятно холодную, и оттого такую приятную, ладонь ко лбу.
– Да ты горишь!
Я ничего не ответила. Тупо уставилась в столешницу. Но та отчего-то стала уезжать куда-то вправо. Я почувствовала что заваливаюсь на бок и голова стала каменно-тупой. Меня куда-то понесли. Скорее всего на диван. Провалилась в дрему.
Проснулась от того, что кто-то дергал меня за плечо. С трудом разлепила тяжелые веки. Сразу не сообразила, кто передо мной, то ли привидение то ли я на небесах и это Рай, а передо мной ангел. А, нет, это всего лишь доктор.
Он немного приподнял мою кофту и спросил:
– Можно?
Я кивнула. Помощь сейчас мне нужна как никогда. Немного побаливала спина под лопатками и я чувствовала, что температура никуда не делась. Доктор приподнял кофту как можно выше и приложил холодный металлический кружок к моей груди:
– Дышите, – я покорно послушалась. – Не дышите, – затаила дыхание. – Все. Перевернитесь.
Пока я переворачивалась пожилой врач меня спросил:
– Как вас зовут.
– Катя, – пробубнила я уткнувшись носом в подушку.
– Вот что, Катя, – доктор замолчал и я почувствовала холодный кружок на спине.
– Да? – спросила я когда он опустил свитер.
