Текст книги "Rock n love"

Автор книги: Лилу Морзе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

Неужели Рафаэль подсыпал мне что-то в шоколад? Но нет... Он ведь хороший человек, зачем ему меня травить?.. И вдруг я запоздало вспомнила, что в моей итальянской сумке кроме всякой прочей дребедени лежали три творения кулинарного искусства. Скорее всего, они уже превратились в жижу. Мокрую и липкую, как клей.

– Мои круасанчики! – пискнула растеряно посмотрев сначала на свою сумку, а после на четверку парней. Открыла сумку, посмотрела... Чуть не заплакала... Закрыла сумку... Там мамина дорогостоящая пудра лежала. Элитная какая-то, французская. И дернуло меня взять ее с собой!

Опять открыла, вытащила мокрую резину бывшую когда-то шариком и плюхнула под ноги парням. Они насторожено наблюдали за моими действиями. А от желтой тряпицы отпрянули, как от черта. Нет, ну они же нормальные люди...

Ну как, скажите, как могли эти знаменитые люди вести себя настолько по свински? Група "Black ToG". Живые легенды. И пусть не в полном сборе. Но все-же... У них ведь должно было быть хоть какое-то культурное воспитание. Хоть малюсенькое. Где-то в журнале писалось что все они имеют музыкальное образование. Можно сказать – духовно возвышенное. Так нет! Поступили как свиньи, а теперь сидят с довольными рожами и наблюдают за мной, как за каким-то забитым зверьком.

Сумка!!! Она же из кожи!!! Господи, да она ж стянется от воды!!! Это же подарок на днюху был! Самый дорогой, за всю мою жизнь, между прочим.

– Где у вас ванная? – чуть не плача спросила я.

Моя сумка! Мне уже по фиг было, что это какая-то там группа. Моя любимая сумка ушла в небытие. Твари!!!

Они испугано покосились на дверь справа. Я так поняла, это она. Бросилась к двери и отворив ее сразу же нашла умывальник. Быстро вылила в него всю жидкость из своей сумки и выкинула все ненужное (или негодное) в мусорный бак. Боже, мои круасаны превратились в тесто... А моя сумка в никому не нужный кусок испорченной кожи. На глаза навернулись слезы.

Я посмотрела в зеркало на свою уставшую физиономию. И только потом в отражении я заметила что в ванной кто-то был. Да и не просто кто-то, а сам солист... Господи, да на нем одно полотенце!!!

Я закрыла рот ладонью, стараясь не закричать. От страха, шока, гнева и мало ли от чего еще! Причин куча.

А этот самонадеянный, почти голый, юноша только усмехнулся уголками губ, и сказал совершенно без акцента в сторону двери:

– Неужели все мусорки в нашем мире исчезли и осталась только одна в нашей ванной?

А потом добавил мне:

– Что, так страшно?

– Очень... – послабевшим голосом проговорила я.

Комната вдруг закружилась перед глазами. Я не знаю, почему, то ли от перезагрузки, то ли от недосыпа, а может быть просто от отчаянья я в этот самый момент грохнулась в обморок. Уже падая успела подумать: "Как жаль, моя любимая сумка!"

– Слушай, она живая хотя-бы?

– Да дышит вроде...

– Может ее водой сбрызнуть?

– Да хватит, и так, думаете, почему она к нам приперлась?

Кто-то хмыкнул.

– Фил,– заговорил спокойный голос, – что за детский сад вы тут устроили?

– Да ладно... Подумаешь... Что, нам и отдохнуть по-человечески нельзя?

– По-человечески?!! Это вы называете "по-человечески"?

– Да ну тебя! Зануда ты... Тоже мне, профессор нашелся...

– А если бы она в милицию нажаловалась? – спокойно спросил кто-то.

– И что? Пришли бы, взяли у нас автографы, и ушли бы довольные.

Парни загоготали.

– Ладно, вы развлекались... А о девчонке вы подумали?

– А что о ней думать-то? Смотри, от счастья в обморок бросилась!

– А от счастья ли?

– Ты недооцениваешь нас! Мы – кумиры миллионов! Нам поклоняются.

Послышались одобрительные возгласы.

– Ну, что, кумир, может для начала поднимем эту барышню с пола?

Один из темненьких взвалил на себя тяжелую ношу и с немалым трудом донес до дивана.

– Ну и че теперь, пусть лежит?

– Может ей воды принести? – предложил кто-то.

– А есть спирт тот, который вонючий, у кого-то?

– Мы что, так похожи на мнительных дам, при которых всегда находится нюхательная соль?

– Это ты опять что-то заумное сморозил, или мы такие тупые?

– Да пошел ты!

– Ну, так уже понятней...

– Давайте без оскорблений.

Завязалась шуточная потасовка. Опять послышался смех.

Вдруг в дверь постучали.

– Менты!

– Ой, да ладно...

– Джокер, может ты выйдешь?

Парень с русыми пепельного оттенка волосами и абсолютно черными глазами (шокирующие линзы), он же знаменитый солист "Black ToG", молча встал с большого царского кресла и медленной, даже немного вальяжной походкой направился к двери.

Медленно, очень-очень медленно она открылась.

– Что вам нужно? – немного недружелюбно спросил парень.

За дверью стояла девушка с рецепшена.

– Простите пожалуйста...

– Прощаю, – нагло перебил он.

Девушка смутилась еще больше.

– Я хотела поинтересоваться, вам никто не мешал? Не тревожил? – забито спросила она.

– Нет, – как отрезал Джокер.

– О, тогда извините еще раз...

– Уже.

– Что, простите?

– Уже извинил.

Она опустила взгляд на пол, но потом снова подняла его.

– И, пожалуйста, ведите себя потише, – быстро проговорила девушка, и почти бегом направилась прочь.

Парень захлопнул дверь, и повернулся лицом к своей команде. То что он увидел, его не удивило. Фил таращился на эту девченку, как на русалку. Остальные смотрели на солиста.

– Господа тунеядцы, – заговорил он чинным голосом,– Я очень сильно огорчен вашим поведением... Вы знаете, нас уже заметили. И еще... – он замолчал, но потом все-таки продолжил: – Если мы выпустим отсюда эту девчонку, через пол часа здесь соберется толпа.

Я медленно открыла глаза.

Вы просто не представляете, насколько сильно я надеялась, что проснусь у себя дома, в теплой кровати с моим самым лучшим котом Яндексом. И он опять будет петь мне песни на своем, никому не понятном языке, тереться о мои руки, и пытаться ухватить за волосы. А потом я пойду на кухню, и расскажу о своем странном сне маме, и мы вместе посмеемся над моей бурной фантазией. Уже позже я позвоню Машке, и немного похвастаюсь ей о своем сне. И пусть она хоть в чем-то завидует.

Но над моей головой не висел знакомый мне постер моего любимого репера. Там было нечто другое.

Большая хрустальная люстра переливалась всеми цветами радуги. В комнате играли лучики света, запуская зайчиков по стенам. В отдалении послышались голоса. Я встрепенулась, и поднялась с дивана слишком быстро. Поднялась, что бы вновь упасть назад в его объятья. Голова закружилась, да так, будто я только-что слезла с американских горок, а мозги сделав кульбит, так и не вернулись на место.

Я увидела перед собой любимую машину группу в полном составе. И первым моим порывом было сфотатся... Вот Мария от зависти все ногти себе перегрызет!

– Так-так-так, проснулась? – заговорил красный (хотя позже оказалось, что он просто рыжий от природы), с едва заметным непонятным мне акцентом.

– Спящая красавица, гы-гы,– включился в разговор синий, и добавил: – Я Фред. Это от Альфред, а не от Фредерик.

– А я Фил, – сказал парень с огненной гривой волос. – Это от Филипп.

Я улыбнулась, почти что тезка. Мне стало немного легче после знакомства с двумя радужными музыкантами. Потом ко мне подошли двое похожих темненьких:

– Кэн.

– Как куклу? – удивилась я.

Парень только горько усмехнулся. А второй подал мне руку. Мне что, целовать ее что-ли?!!

– Просто пожми, – заметил тот недоумение в моем взгляде.

Ладонь его была сухой и холодной.

– Меня зовут Крейз. Это никакое не имя, а просто кличка. А это наш главный герой и, по совместительству, солист нашей банды, – парень махнул в сторону, где еще мгновение назад стоял фронтмен группы. – Правда, он только что ушел, но я думаю, ты его заметила. Его трудно не заметить. И запомни: его зовут Джокер.

Зловещая кличка, подумала я.

Посмотрев на парней я обратилась по-моему к самому адекватному:

– Кен?

– Да?

– Можно мне пойти отсюда?

Он промолчал. Что-то не так? Почему они меня не пускают?

– Ты пока не можешь выйти, – спокойно проговорил парень.

– Но почему?!

– Понимаешь, – заговорил рыжеволосый Фил. – Если ты сейчас выйдешь...

– Нам не безопасно выпускать тебя.

Я изумленно посмотрела на ребят. Тут что, коррида, а я разъяренный бык? Небезопасно выпускать? Они что, все сума посходили???

– И не делай такие глаза.

– Ах, да... Мы твой телефон забрали.

– Что вы сделали?!! – закричала я.

– На время...

– Зачем???

Тишина заполнила комнату. Кто-то кашлянул. Фил закатил глаза.

– Ты же стопроцентно кому-то расскажешь, что видела нас здесь, – сказал он. – А нам лишняя суета не к чему.

– Но я не расскажу!

– Всем фанатам хочется поделится своим счастьем, – хмыкнул парень.

– Но я не ваш фанат!

Парни посмотрели на меня с непониманием.

– Ага, а в обморок почему грохнулась? – не поверил Кен.

Я замолчала. Что им сказать? Испугалась? Не поверят...

– Я целую ночь не спала, – начала свои объяснения я, а монстрики в моей голове начали мне помогать. – У меня был тяжелый день. И почему это, скажите вы мне, я должна падать в обморок? Лишь потому, что увидела группу отмороженных, что ведут себя как дети и поют всякую депрессивную бурду?!! – вдруг взбесилась я.

– Тааак, давай без оскорблений!

Но я не слышала. Парни возмущенно загудели, а я продолжала:

– Ладно, какие-то придурки звонили мне ночью и доставали, но вы?!! Вы взрослые люди! Какие шарики с водой?!!

Вдруг все затихли. Фил посмотрел на меня как будто первый раз увидел.

– Ночью? – тихо спросил он.

– Ну да, – подтвердила я. – Раз пять, если не больше! – уже злее добавила.

Он задумался.

– Три последние цифры твоего номера? – почти шепотом спросил Фил.

Я с подозрением посмотрела на гоп-компанию, и размеренно проговорила:

– Шестьсот шестьдесят шесть.

Он обалдело смотрел на меня, а другие парни начинали хихикать. Потом и Фил начал ржать как угорелый.

– Ох, ну конечно, – сквозь смех еле выговорил Кен. – Кто ж еще такой везунчик? Наткнутся на нас два раза!

Непроизвольно моя рука начала нащупывать любые предметы и ухватила подушку. Та тот час полетела на обидчиков. Следующей в моей руке оказалась фарфоровая статуэтка. Я бросила ее в обидчиков, но рука моя дрогнула и она полетела ниже. Раздался звон разбитого стекла, осколки посыпались в разные стороны.

Парни вмиг умолкли.

– А теперь слушаем меня, – чуть дрожащим голосом сказала я. – То, что вы...хм... звезды, еще не дает вам права лишать людей воли. Сейчас вы отдаете мне мой телефон и я иду прочь, но взамен не говорю никому что видела вас. Пойдет?

– Но твой телефон у Джокера.

– Значит найдите мне его.

– Ты еще и приказы нам будешь отдавать? – высокомерно сказал Фред (а сначала показался такой милый мальчик!).

– Если надо, значит буду. Ищите мой телефон.

Крейз скрылся за дверью. Надеюсь, для того что бы позвать Джокера. Бррр, жутко становится от этой клички. А какое у него имя настоящее?

В комнату вошел солист. Видимо, находился совсем рядом. Если быть полностью честной, я задержала дыхание.

Вот он!!! Передо мной! Тот, кого я каждый день видела на голубом экране, теперь воочию рядом. Он стал прямо напротив меня, засунув руки в карманы, и смотрел незаинтересованно-безразлично полу прикрыв глаза. На нем была черная кожаная куртка, джинсы свободного кроя, которые нынче в моде, кеды полностью черные. Ухо было проколото, но на нем была не сережка, а каффы – маленькая золотая змейка с бриллиантовым глазиком, что поплелась вокруг аккуратного уха. Ее хвостик прокалывал дырочку, и на нем висела прозрачная капелька. На животе (едва его было видно из-под поднявшейся футболки) красовалась невероятно реалистичная татуировка, тоже в виде змейки тянущейся в низ. О том, что было скрыто под тканью я думать не хотела. Подняв взгляд выше обратила внимание на его волосы: я то думала что они русые, просто с пепельным оттенком, а оказалось, что они серые. Скорее всего – крашеные. Губы у этого парня были пухлыми но не слишком большими. Нос аккуратный, ровный. Глаза... Я говорила раньше, что у него были линзы, поэтому сказать настоящий цвет глаз не могу. Но в общем – черные.

Видеть его точно таким, как на экране, без единого изъяна, оказалось сложным испытанием. Мне просто не верилось, что такое возможно. Вот сижу я, а вот стоит ОН. Прямо сейчас. Но, если быть идеально точной, по его взгляду можно судить, что ему абсолютно пофиг на меня.

Я чуть-чуть разозлилась, а потом, собираясь ляпнуть очередную глупость, чуть не открыла рот от его слов:

– Я тебя знаю.

Все-таки немого приструнив свои нервы и собрав силы, ответила более-менее спокойно:

– Все меня знают.

Его брови взлетели вверх, как и у остальных участников группы. Я почувствовала себя намного легче. Ну вот, они уже не считают меня полным ничтожеством.

– Да? – послышался ответ немного удивленным голосом.

– Да, я ваш ночной кошмар – ответила я немного заносчиво.

Хотя я с недавнего времени стала известной в некоторых кругах.

Буквально пол месяца назад мама представила меня своим "коллегам" по клубной жизни. Я даже не знала, сколько знаменитостей моего города тусуется в "уточке". Кого там только не было: и художники, и писатели (!), и певцы местного разлива, и богатенькие детки (кому так будет понятней – мажоры), мой любимый репер (увидев его я была не то что в восторге, в СТУПОРЕ), хотя ему на самом деле оказалось чуть больше 25 лет. Короче, большая часть "бомонда" нашего города знала меня в лицо. А те, кто меня не знал, то точно слышал. Потому что приехав к маме на роботу я нечаянно разбила большое стеклянное окно, ну или потолок, а если смотреть со второго этажа – то пол, хотя какая разница... Своей ногой, но это было не специально... Да.

И не удивляйтесь. Это была интересная история.

Моя маман с бухты барахты захотела познакомить свою кровинку со своими друзьями. Кровинка – это я (кому не ясно сразу). Ну и назначила это самое знакомство в теплый сентябрьский вечер, а точнее ночь. Я оделась, как подобает дочери хозяйки клуба, сделала обалденный мейкап и приперлась вся такая расфуфыреная на дискотеку. Мама забрала меня к себе в кабинет на втором этаже и сразу же представила своим замам. Эти люди были приветливы но при этом совершенно холодны. В их глазах ничего не читалось, даже уважения, что меня не мало расстроило. Ну и пусть, подумала я, вот возьму и напьюсь всем назло!

Напиться не получалось никак, потому что я находилась под маминым конвоем. А она контролировала каждый мой шаг. И при всем этом она представляла меня все новым и новым людям. Одного я запомнила очень сильно. Спрашиваете, почему? Ну...Не все сразу.

Вот так я и ходила из угла в угол, от столика к столику, от посетителя к посетителю. В конце концов устала так, что мои ноги готовы были отвалится. Все таки по такому поводу я надела свои единственные туфли на высоком каблуке.

Мама, увидев как я мучаюсь отправила меня на второй этаж, отдохнуть в ее кабинет.

Вот в чем был прикол стеклянного потолка: прозрачным он был только как пол, а как потолок больше походил на зеркало. Короче, танцующие подняв голову вверх видят только себя. А со второго этажа можно было наблюдать за ними прямо у них над головой.

И вот я, иду, или точнее ползу, совершенно измученная и не радостная к маминому кабинету, попутно наблюдая за действиями внизу, все боясь что этот стеклянный пол не выдержит моих тонких шпилек с металлическими набойками. Ей-Богу, как чувствовала!..

Вдруг на мое плечо опустилась тяжелейшая рука, такая, что мои ноги чуть не подкосились под этой тяжестью. Я буквально приросла к месту, как позже оказалось. Развернувшись одним туловищем посмотрела на тяжелого человека. Это был большой дядька, с длинными черными волосами, на вид лет пятидесяти, в рокерской одежде и с характерными замашками. Мама меня знакомила с ним. По-моему это один из писательского сообщества, то ли Гренкин, то ли Хренкин...

Он посмотрел на меня, забитую, и улыбнулся одними глазами:

– Твоя мама просила, что бы ты пришла обратно минут через десять.

Потом посмотрел на меня неприятно и потянулся больной жилистой ладонью к моему лицу.

И тут я испугалась, хотела сделать шаг назад, но не свершилось. Оказывается, это грозный дядька буквально прибил меня к полу! В итоге получилось что я начала наклонятся назад всем туловищем, при этом ноги мои были прикованы к стеклянному полу намертво! Кто ж тогда знал что это мягкий стеклопластик, разработанный специально для таких вот полов?.. И я вся такая крутая начинаю исполнять трюк из матрицы. Может кто видел ту сцену, где главный герой уклоняется от пуль? Если да, то вы меня поймете, что эта ситуация выглядела более чем комично. А мои руки махали будто крылья, бабочки.

От падения на твердый пол, который был в сантиметрах сорока от моей головы, меня спас тот самый рокер-писатель. Он вернул меня в начальное положение.

Я представила себя со стороны: эдакая неваляшка.

Опять я начала заваливаться на бок, но Гренкин-Хренкин-или-как-там-его вовремя подхватил меня. Я даже не успела пискнуть.

В итоге, что бы больше не портить настроение себе, и не повышать его же рокеру, я вылезла из своих импровизированных оков. Скорбно посмотрев на туфли, перевела свой взгляд на этого жалкого человека слова, который давно не скрывал своего смеха, и почти что плакал от веселья.

На второй этаж потянулись люди, и сразу же начались вопросы на тему: что случилось, и по какому поводу ржать. Я, молча как партизан, босиком добежала до кабинета, и захлопнула за собой дверь. Боже мой, какой позор!

В итоге, в высшем свете меня назвали не иначе как Неваляшка. Такая прикольная девчонка с веселым и гибким (тут должна быть многозначащая улыбка), характером.

Но конечно всего этого я группе не стала рассказывать. Возможно они где-то обо мне слышали.

– Нет, подожди, я кажется вспомнил... – заговорил Джокер тихим гипнотическим голосом.

Я выжидательно на него уставилась.

– Ты была на нашем концерте в прошлый раз?

– Ну, была, – неуверенно проговорила я.

Он посмотрел на меня еще внимательней, а потом вдруг хлопнул в ладоши, поднял их над головой и показал две козы. После этого его руки безвольно упали вдоль тела.

В моей голове начали всплывать похоже моменты.

– Это же ты была, – больше утверждая, чем спрашивая, сказал артист.

– Точно! – вскрикнул Фил. – А я еще думаю: кого же ты мне напоминаешь?

– Твое самое большое несчастье, – пробурчала я и слава Богу меня никто не услышал.

– Ты ведь? – уже менее уверенно проговорил Джокер.

– Я, я... Кто ж еще?..

– О, так у нас есть повод поговорить! – громко сказал Фил. Голос у него был звонкий и немного резковат, но так в общем музыкальный.

– У вас есть повод отдать мне мой телефон, – стараясь не закипать тихо промолвила я.

– Потом! – лениво махнул рукой солист.

– Потом я приду сюда со своим адвокатом, и вы будете платить мне за моральный и материальный ущерб, – все так же спокойно говорила я.

– Сумку я тебе дам новую, а телефон просто отдам чуть позже. Стемнеет, и я отвезу тебя домой, – не обращая внимания на мои угрозы, безразлично внушал парень.

– Не имеешь права. Возвращай телефон, – продолжала спорить я.

Он без эмоций посмотрел на меня и кивнул:

– Хорошо, я верну тебе телефон, при условии, что ты не будешь его включать.

– С какой это стати?!! – я возмутилась.

Он устало покачал головой.

– Слушай, девочка, нам ничего от тебя не надо. Можешь просто пересидеть здесь до темноты, и все?

Я задумалась.

– Понимаешь, – начал объяснять Фил. – Нам сейчас не нужно лишнее внимание публики. Это было бы очень...хм... утомительным.

– Но почему вы не можете выпустить меня прямо сейчас? Я все равно никому ничего не скажу!

Джокер закатил глаза. Выражение его лица поменялось с усталого на высокомерное.

– Да иди ты куда хочешь!

Я радостно вскочила с дивана и выхватила свой телефон из рук парня.

– Только прежде чем уйти, глупый человек, посмотри в окно.

Недоверчиво покосившись на солиста группы я взглянула на парней.

– Да подойди ты к окну, – сказал Кен. – Оно не кусается.

Что там может быть? – возникла в моей голове мысль в виде монстрика. Сюрприз? Нееет... За какие заслуги то? Слишком много хочу... А может там авария?..

Но вдруг мои мысли прервал звук, который вызвал приток адреналина. ГРОМ. Сердце застучало быстро-быстро и я в восторге подбежала к окну.

А там бушевала природа! Но как же она была хороша! Тонны воды падали на город разбиваясь об асфальт мелкими каплями. Местами красовались прекрасные молнии, они разрывали небо на неровные части и устремлялись к земле в надежде зацепится за какое-нибудь дерево. Невероятно сильный звук снова оглушил парней и порадовал меня. Я чуть не захлопала в ладоши.

Но все-же я немного расстроилась. Не идти то домой по такой погоде?!!

Почувствовав удивленные взгляды на себе обернулась и вопросительно уставилась на парней.

– Что? – спросил Фил насторожено.

– Мне вот интересно, как я попаду домой? – почти уверенно спросила я.

Джокер (Господи, никак не привыкну к этой кличке), посмотрев на меня, как на умалишенную, занудным, но при этом очень мягким голосом сказал:

– Я говорил, что дам тебе новую сумку взамен испорченной и отвезу домой. Что не ясно? Или ты страдаешь склерозом?

Я широко открыла глаза от таких оскорблений и обижено посмотрела на этого заносчивого типа.

– Все ясно, – я постаралась сказать эти слова с достоинством.

– Вот и хорошо. Садись в кресло, не порть мне настроение и жди.

А оно было, это мифическое настроение? – спросила я сама себя. А потом еле слышно пробурчала:

– Депрессорик хренов.

– Ты что-то сказала? – спросил меня Крейз.

– Погода, говорю, не к черту!

Он понимающе посмотрел на меня и скрылся за дверью. Фил ушел в комнату моего падения. Нет, вы ничего такого не подумайте! Он в ванную ушел!.. Кен (а он действительно напоминал куклу, до того был красив) медленно подошел к окну и немигающим взглядом уставился на утопающий в воде город. Что то у него с настроением сегодня не очень. А может оно у него всегда такое "веселое"?

Джокер (да что за кличка, в конце то концов?!!) сидел в кресле с ноутом на коленях и что-то быстро печатал не глядя на клавиатуру. Мое самолюбие взлетело – я тоже так умею!!! Медленнее, правда, но факт остается фактом.

Диван прогнулся и я обернулась. Фред сел рядом. А он ниче так смотрится со своими синими волосами. Эффектно. И цвет глаз подчеркивает. Они у него темные, синие. Красивый, сволочь. Ресницы длинные, темные. Вот зараза! Что за несправедливость! Зачем, скажите мне, ну зачем пацанам такие длинные пышные ресницы?!!

– Автограф дать? – спокойно спросил парень.

Я поперхнулась:

– Чего?

– Автограф дать? – еще раз терпеливо спросил он.

– Спасибо, не надо, – гордо проговорила я.

– Может, что спросить надо?

Я отрицательно помотала головой. Фред недоверчиво посмотрел на меня, потом махнул рукой и откинулся на спинку дивана. При этом он таааак потянулся что у меня чуть челюсть не отпала, и язык не вывалился. Сквозь тонкую футболку были видны все мускулы, а на руках заиграли бицепсы и трицепсы. "Мальчик, сядь нормально, а то мне не хотелось бы оттирать пол от своих слюней". Эх, мне бы сюда камеру...

– Если тебе ничего не надо, тогда расскажи что нибудь о себе, – лениво предложил он.

– Спасибо, я воздержусь.

– А я не спрашиваю. Говори.

Хотелось ударить его в красивую наглую рожу.

– Меня зовут Катя.

– Это мы знаем. Дальше.

– Ну,– заупрямилась я, – Я так не могу.

– Ок, я буду спрашивать.

Я кивнула. А что мне еще оставалось делать?

– Тогда... Ты учишься?

– Да.

– На кого?

– На журналиста.

Синий насторожился.

– Где работаешь?

– Я же говорю – учусь.

– Врешь.

– Нет, – серьезно ответила я.

– Ладно... На каком курсе учишься?

– Экватор.

– Не понял?..

– Что?

– При чем тут экватор?

– Я учусь на экваторе.

– Ты издеваешься?!!

– Это третий курс, дурак, – подал голос Джокер.

Агааа, подслушиваешь? Нехорошо...

– Ладно... Мама, папа?

– Мама.

– А папа?

– Нет.

– А где?

– Я же сказала – нет!

– Ладно... Мама кем работает?

– Директор.

– Чего?

– В смысле?

– В прямом.

– Не поняла.

– Директор чего, твою мать!

– Аааа, директор чего? Так бы сразу и сказа... – завела песню я но вовремя осеклась, увидев свирепый взгляд артиста. – Клуб у нее.

– Что за клуб?

– Большой.

– Точнее.

– Ночной.

– Еще точнее.

– Куда точнее-то?

– Название скажи!

– Психованый... – пробурчала я.

– Что?!!

– Не скажу, говорю.

Фред зарычал.

– Можешь нормально сказать, как называется клуб?!!

– Она не хочет тебе говорить, что ты пристал, – сказал Джокер почти что с серьезным выражением лица.

– Господи, я так не могу, – взвыл синеволосый и ушел в какую-то неизвестную дверь. Видимо, это была кухня, потому что через минуту загремела посуда.

Кен медленно повернулся от окна и посмотрел на Джокера. Тот в свою очередь улыбался. А у темненького хоть и не было улыбки на лице, зато глаза смеялись.

Они оба одновременно посмотрели на меня.

– Что? – широко открыла глаза я.

Комнату озарил дружественный хохот.

Остальное время я провела внешне скучая. Хотя на самом деле наблюдала за Джокером. Черт меня побрал сесть к нему боком! Думала окосею.

После того как Кен ушел по своим делам, я с солистом остались одни. Он мимоходом взглянул на меня и уставился в свой ноут. При этом что-то постоянно набирая на клаве. Когда мне надоело наблюдать за ловкостью его рук я недовольным голосом заметила:

– Клавиатура уже дымится.

Он сначала никак не отреагировал. Спустя мгновение парень внимательно посмотрел на клавиатуру и не увидев ничего подозрительного вновь погрузился в мир интернета. Я чуть не зевнула: ну сколько можно? По прошествии пяти минут я не выдержала этого игнора.

– Спой, дай послушать, а то я засну сейчас, – сонным голосом сказала я.

Джокер повернулся ко мне, и улыбнулся обезоруживающей улыбкой. Потом снова уставился на экран. Ой, это что, у него румянец?.. Какой миленький! Стесняется...

– Спой, птичка,– зевая вновь сказала я подставив под голову руку.

Повернул в мою сторону, отрицательно мотнул головой. Опять отвернулся. Ты язык проглотил, что ли?

Джокер низко наклонился над компьютером, так что его лицо скрылось за пепельными волосами. Он что, действительно стесняется???

– Ну спооооооой... – заныла я. Господи, откуда во мне столько наглости взялось???

Он устало вдохнул воздух.

И тут я испугалась: а вдруг сейчас все будет как в мультфильме про барона Мюнхаузена? Вдруг он сейчас тааак запоет? В последний момент я уже хотела закрыть уши руками, но вдруг:

– День засыпает медленно... – тихо и мягко запел он. Я выдохнула воздух. Сердце вдруг бешено забилось в груди и я затаила дыхание...

– Тихо уходит свет из окна...

В городе, в маленькой комнате,

Тихо глаза закрыла она...

– Тише твое дыхание...

Да и вокруг стихает гам...

Засыпает твое сознание...

И ничто уже не мешает нам...

Это была колыбель.

– Бьется сердечко медленно...

Шепчет тебе оно: "Прощай"...

Ты отдай его мне сейчас...

И ни о чем больше не мечтай.

Я сохраню наш большой секрет...

Не говори никому о нем...

Ты пронесешь все сквозь сотню лет...

Знай, это было не сном...

Джокер закрыл ноутбук, подошел к окну и тихо продолжил:

– День засыпает медленно... – парень закрыл глаза. -

Тихо уходит свет из окна...

В городе, в маленькой комнате...

Закрыла глаза свои она...

Джокер отвернулся от окна. Девочка мирно спала обняв руками колени. Это по-детскому милое выражение лица, совершенно невинное, вызвало какое-то непонятное чувство. Чувство боли, грусти и тоски.

Парень открыл ноут и начал печатать слова колыбели. Музыка уже звучала в его голове. Это должен быть дуэт.

– Вставай! – резкий крик разнесся над моей головой.

Я молниеносно поднялась и распахнула глаза.

– Что? Где? – никак не могла сориентироваться.

– Тебе пора, – сказал Фил и помахал передо мной какой-то сумкой. – А это компенсация за ущерб.

– Куда? Какой ущерб? – никак не могла я понять.

– Домой. А сумка, как бы замена твоей...

– А я где?

– Ну точно не дома...

До меня наконец-то дошло. Ю-ху! Я проспала в номере со звездами рок-музыки! Вау! Будет что внукам рассказать... Я резко вскочила. "Домой, домой, домой... Мама волнуется... Что мне будет?.. О, Господи!.. Помоги мне пожалуйста!"

– Слушай, сейчас Джокер отвезет тебя. Скажешь ему свой адрес...

– Ну уж нет! Я лучше как-то сама!

– Не спорь!

Заговорил уже знакомый и тихий голос солиста:

– Слушай, как там тебя...

– Катя, – обидевшись буркнула я. Мне неуютно стало: даже имени не запомнил...

– Да, Катя. На улице сейчас не очень хорошая погода. Пешком ты дойти все-равно не сможешь. А так, доедешь на машине и с комфортом.

Я с недоверием посмотрела на группу. Потом медленно поднялась с дивана, и не совсем проснувшись подошла к окну. И что толку?

Все равно я ничего, совершенно ничего не увидела. Во первых: было совсем темно. Во вторых: фонари почему-то светили очень тускло. Я по звуку догадалась, почему. На улице шел непроглядный дождь. Он падал на город стеной. Дороги были утоплены под водой. Не очень глубоко, конечно, но сантиметров на пять так точно.

– Погода – дрянь, – громко сказал кто-то из группы.

И я сразу же обозлилась на эти слова.

– У природы нет плохой погоды, – сказал Джокер, за что я ему была очень благодарна. – Но нам уже пора.

– Да, – согласилась я. И про себя подумала: "Он ведь мне ничего плохого не сделает, правда?"

Мы вышли из гостиницы около девяти вечера. Я старалась не паниковать, так как мать моя скандал устроить может такой, что я потом всю жизнь помнить буду. Ох, вот бы она на роботу уже ушла!

Ливень лил непроглядный. Я уже и не могу вспомнить, когда такие дожди были в нашем городе.

Выходить из гостиницы не хотелось, ведь до машины еще метров десять нужно было пройти. Но промокнуть я не должна, так как на мне была большая черная куртка Джокера (до сих пор не могу понять, почему он ее мне дал). В руке я держала новую сумочку, а точнее большую рокерскую сумку с эмблемой "Тумана". В нее я переложила все свое имущество, а также испорченную предшественницу.

– Накинь капюшон, – сказал солист группы.

– Не хочу, – я заупрямилась.

– Накинь! – приказал он.

Зря он это сделал. Мне никто никогда ничего не приказывал. Потому что все знали – стоит мне приказать, и я уже никогда не буду относится к этому человеку, как к человеку.

– Не буду, – холодно ответила я и шагнула в дождь. Но меня резко дернули назад. Так резко, что я чуть не упала. Джокер вовремя подхватил за талию одной рукой и накинул капюшон другой. Почему-то очень резко,спеша. Я вырвалась из цепких рук, но капюшон не сняла – дождь был действительно холодным. Да нет, чего уж там! Он был ледяным, невероятно ледяным.

Губы фронтмена исказила горькая усмешка. Я тут же пере хотела ехать с ним в одной машине, но вариантов не было.

Кое-как мы добрались до транспорта. Я немного удивилась. Думала, что будет какая-то спортивная тачка, а взамен увидела джип. Большой, белый (что шокировало меня больше всего) и очень агрессивный джип. Моя любимая машина.