Текст книги "Загадка на отгадку (СИ)"
Автор книги: Лилия Убико
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)
Глава 23.
Я уходила из академии рано утром с тяжелым сердцем. Разговор с «подругой» меня напряг, огорчил и принес массу неудобства. Утром всех целителей собрали принудительно в общей гостинной и раздали всем направления на практику. Зачитывали в слух. Кто – то был рад своему назначению, а кто – то нет.
Сперва, я решила зайти в ту гостиницу, расчитывая взять ту же самую комнату, в которой я прежде отдыхала. Решила не занимать свой городской дом. Если въеду, то вся столица загремит, что графиня Капукарская появилась в столице и множество других вопросов. Теперь, иду в городскую больницу номер один со своим назначением туда на практику. Солнышко встает и город оживает. По улицам бегут рабочие или служащие в богатых домах. Лавки были уже открыты и из них выбегали доставщики продуктов. Сейчас было восемь часов утра. Мое настроение росло, как градусник уличной температуры в тепло.
Когда подошла к зданию больницы, то подумала, что я ошиблась адресом. Красивый вход и фасад здания, но задний фасад оказался обшарпанный, с забитыми окнами. Я шла как раз со страшной стороны. Посмотрев на бумажку с назначением, где был записан адресс, потом на табличку.
– Не ошиблась. – сказала я и зашла с этого входа.
Вошла в темный коридор, который плохо освещался. В нем никого не было. Я позвала. И тут что-то заворочалось рядом со мной. Закряхтело и дохнуло в мою сторону перегарищем. От страха я подпрыгнула и завизжала.
– Ну и чего ты орешь? – хрипло сказало это нечто. – Голова теперь раскалывается.
– Ты кто? – когда прекратила орать, сипло спросила нечто.
– Сторож местный. – ответил он и начал на карачках выползать из своего угла.
Он долго пытался встать, но по всей видимости у него бодунище, раз он не мог встать с первого раза. Пытался раза три или четыре, но не смог. Я хотела помочь, но слова "Я сам!" лишили меня такой возможности. Сторож бросив все попытки самостоятельно подняться и решил дополлзти до дверного косяка. И с помощью него он поднялся.
– Вы?! – воскликнула я.
Передо мной стоял голубоглазый следователь с моего задержания с даром "убеждения и внушения", как я его назвала. Он качался на ногах и не мог наменя прямо посмотреть, так как его взгляд плавал. Но когда более или менее сфокусировался на моем лице, то выдала:
– Я. А кто я? – задумался индивид. – О, вспомнил! – заорал он. – Я-а-а сторож Хоган. – и погразил мне пальцем. Каждый раз, когда он вспоминал что-то и орал, я подпрыгивала от неожиданности и негоромко "Ой-кала". – А я тебя зна-а-а-а-а-ю. – продолжил Хоган. – Из-за тебя меня уволили из Департамента. – говорил он громко, а потом быстро начал говорит. – Послушай, мне нужна помощь, я тут действительно под прикрытием. Все считают меня пьяницей и не стесняются в выраженияж…..– но нас прервали стук каблуков из сумеречного коридора.
Из него вышла женщина, одетая в форму серого цвета. Кроме формы, на ней был надет белый фартук и чепец, скрывающий волосы. Состредоточенность на ее лице быстро сменилась брезгливостью, стоило ей посмотреть на сторожа. Бросив взгляд на меня, лицо стало непроницаемой маской.
– Вы пришли на процедуру? – задала она мне вопрос. – Каков срок? Рожали ли вы ранее? Были ли до этого беременности? За всю процедуру пятьдесят золотых. Пойдемте! О последствиях аборта вы осведомлены? – она говорила и говорила, не дав мне и слово вставить.
– Я пришла сюда на работу! – крикнула я удаляющейся спине.
Спина напряглась. Развернувшись, женщина со злым лицом посмотрела на меня оценивающе.
– Нам не нужен персонал. Мы не давали объявлений о наборе. – развернувшись, стремительно начала удаляться. Не долго думая, я рванула за ней.
– Я по направлению из академии. – крикнула, размахивая листом с направлением. Вдруг мне послышался странный звук, как будто звенят бубунчики. – Ой, а где это звенит? – спросила я у женщины.
– Ни где. – ответили мне.
– Но я же слышала! – возразила я. – Как будто бы бубенцы звенели. Женщина посмотрела на меня с широко распахнутыми глазами.
– Тебя не принимали на работу! Ты не могла слышить их! Кто тебе сказал? – схватила меня за плечи женщина и начала трясти, пытаясь что – нибудь узнать. – Хотя, это же конфедициальная информация. Значит, Главный целитель больницы уже оговорил с твоим представителем о найме. Плохо. – сказала женщина и отпустила меня. – Пошли. Надо встречать пациента.
Мы прошли по сумрачному коридору, а потом коридор стал светлеть и его обстановка стала меняться. Становилось теплее, обстановка богаче, света на стенах и потолке больше. Даже пальмы в горшках были тут.
Я вертела головой и пыталась рассмотреть все вокруг. А мадам, что шла со мной, решила пояснять мне все по ходу движения.
– Сейчас мы находимся в официальной части здания больницы. Вход, с которого ты зашла, является запасным, а еще с него заходят те кто хочет сделать аборт или другу запрещенную церковью и обществом процедуры. Там же находятся и палаты для выздоровления после таких процедур. Об этом никто не говорит в слух, но кому надо, те знают. В официальной части тоже есть палаты, но они для привелигерованных. И делятся на одно-, двух-, трех– местные. Так же, есть отделение бесплатной медицины. Твое основное место работы будет как раз там. Ты, как и все новички, будешь сестрой мелосердия. Твоя форма в раздевалке в подвальном помещении, туда тебя я отведу сегодня. Звон слышала? Его слышат те, кто свободен в эту минуту. Так, что мы идем в приемную. Раньше там был информационный стол, за которым шло распределение пациентов. А так же он звался ранее "регистратура". Так же наша больница распределена на отделения. Я тоже проведу там экскурсию и все расскажу.
Мы входили в богато украшенный хол. В середине стоял стол – конторка, который был сделан сплошным – в виде круга. Внутри него стояло огромнейшее дерево. Оно доставало, как мне показалось люстры, и создавалось впечатление, что дерево переходит в нее. А потолок был, по ощущениям, в десяти метрах от пола. Я подняла голову, что бы посмотреть на это чудо. Люстра была огромная и вся блестела в лучах солнца. Солнечные зайчики отражались везде и казались яркими брызгами на голубых стенах, создавая при этом затейлевый узор. Вокруг меня все дышало богатством и роскошью.
Лестница, из-под которой мы вышли, была тоже шикарной. Белоснежной, широкой, на ее середине она разделялась на правую и левую сторону, создавая в середине пустоту в виде овала, а ближе ко второму этажу она вновь сходилась.
Я отвлеклась от созерцания местных красот и столкнулась с удивленным взглядом человека, с которым я не ожидала тут увидеться.
Это была принцесса.
– Ваше высочество! – воскликнула сопровождающая. – У вас что-то случилось? Я сейчас же позову на помощь! Помогите! Ее Высочество принцесса здесь и ей плохо! – пронеслось набатом по холу. Ни я, ни принцесса не ожидали от служащей такого громогласной, я бы сказала "лужёной" глотки, от такой хрупкой женщины. Да-да. Это была хрупкая женщина, но сейчас в ее глазах была обеспокоенность.
– Нет – нет! Я не заболела! – закричала тоже принцеса. – Я пришла из академии сюда по распределению на практику. – теперь удивилась моя сопровождающая.
– Хм, тогда, прошу простить мою невежественность и разрешите представиться, Ваше Высочество. Я главная сестра милосердия в городской больнице номер один Дурар Сираж. – сказала она и присела в поклоне, кажется это реверанс, а может и книксен. Я так и не научилась их исполнять. Строгий взгляд сестры Сираж, заставил меня сделать подобие того что исполнила и она. В хол налетер народ.
Прибежали не только люди, но даже был один эльф. В руках у каждого что-то было: бинты, "утка", книга, цветок, швабра, носилки…
– Всем, спасибо, за беспокойство. – сказала принцесса и со всей своей благородностью она покланилась народу. Народ прифигет от такой благодарности, а некоторые расчувствовавшиеся расплакались. Среди таких же была и сестра Сираж. К сожалению, у меня не было такого благоговения перед правящей четой и ее отпрысками. Как надо не воспитана-с. – Я назначена сюда на практику от академии. Надеюсь на вашу благосклонность и терпеливость. – сказала она народу, а тот еще больше расчувствовался, но понял, если не проявят должного терпения, то их ждут большие неприятности…
***
Тем временем к столице на длинной лодке с контрабандистами подъезжал парень, который ищет графиню Капукарскую. Какая – то невообразимая тяга тянет, нет, даже, тащит его в этот город. С каждым пройденной милей его настроение менялось. Беспокойно возясь на своем месте, он раздражал рядом сидящих и вёсельщиков. Гребцы налегали на весла и цыкали на беспокойного пасажира. Они заплыли в город по реке прикрыв контрабанду тряпкой, которая вызвала своим видом отвращение. Но эти люди знали свое дело и знали как отпугнуть проверяющих.
– Ну, что везете, контрабандисты? – шутливо спросил кто-то у капитана лодки.
– Да в основном пушнину с северных регионов страны. В дальних лодках всего по чуть – чуть. А вот в последней – товары из эльфийских земель. – сказал капитан. И парень услышал звон монет, а потом движение. Они поплыли дальше.
Через некоторое время мягкий толчек оповестил об остановке. И наш герой начал выбираться из– под укрытия. Он это делал тихонько, чего – то опасаясь. И не зря. В это время подошли какие – то странные люди бандитской наружности с косой саженью в плечах и начали с капитаном лодки о чем-то тихо разговаривать. Не долго думая, парень, на сколько он мог, тихо нырнул в воду и поплыл к причалу. Остановившись под ним, парень замер и посмотрел вверх, там началась паника и кого-то искали.
Наш герой так вцепился в столб причала, мысленно молясь Любящей, что бы сохранила его. К вечеру мельтешение прекратилось и парень поплыл к берегу под пирсом. Но его там ждали те самые мордовороты. Они сидели около костра и что-то готовили. Парню пришлось опять обнять столб пирса и ждать, когда эти страшные люди уснут.
С того момента, как он освободился из плена церковников прошло очень много времени. Где он только не побывал и у кого. И, если бы не та связь, которая у него имеется с кем-то из рода Капукарских, то умер давно бы. Род, как исчезла Валенсия Мелех, обеднел и практически разорился. А после того как начали убивать мужчин с глазами как у графини, вообще, потерялась надежда на возраждение рода. Он остался один, но ребенком его утащили к себе в подвалы церковники и проводили опыты. Этих ублюдков он ненавидит, а еще чувствует на расстоянии. Теперь, преодолев огромное расстояние и все невзгоды свалившиеся на него, ничего не остановит его, даже эти мордовороты. А сейчас надо ждать.
Скоро, очень скоро он увидит ее. Ту, которая спасала его жизнь.
Глава 24
Я уже проработала две недели сестрой милосердия в отделении «Бесплатного целительства». Работа тут каторжная. «Подай – Принеси» в этом и заключалась моя основная работа. Иногда, утешить скорбящих или помочь с перевязкой. Но в основном, в этом отделении народ умирал, поэтому рядом с ним была пристройка гробовщика. По отделению постоянно ходят церковники и отпускают грехи больным, чем частенько мне мешают. У старой бабульки, которая пришла с болью в ноге, началась гангрена. А все из-за ее лечащего врача, насыпавшего ей какого-то порошка, со словами, что это чудодейственный порошок излечит ее от всех болезней. Но только сделал хуже и обычная рана стала тем, чем стало. Теперь, ее ногу надо ампутировать.
Лечить инным способом, к примеру, поддержка жизненной энергии или там отварами и припарками запрещено. А уж вмешательство целительской силы считается преступлением. Поэтому, приходится изгаляться.
После двух недель "привыкания", как это назвала Главная сестра милосердия Дурар Сираж, у меня начинаются плюс ко всему и дежурства. Рабочий график был напряженный. Работа была и днем, и ночью, и на целые сутки. С небольшим перерывом на отдых, которого мне не хватало, я крутилась, как белка в колесе.
Однажды, я встретилась с принцессой на этаже. Увидев друг друга были очень удивлены. А посмотреть было на что. Я исхудавшая, с впалыми щеками, с синяками под глазами и в форме персонала походила на мумию. И прицесса, как мое отражение: исхудавшая, с впалыми щеками, с синяками под глазами. Посмотрев друг на друга, мы не выдержали и рассмеялись. Напряжение, которое было в наших отношенях, после этого спало. Мы разговорились, жалуясь на пациентов и тупую непроходимость некоторых целителей. На не профессионализм ведущих специалистов, их закостенелость ума.
После этой встречи с принцессой подругами мы не стали, но добрыми знакомыми – может быть. Я пошла в свою сторону, а принцесса в свою. Но из кабинета вышла главная сестра.
– Оляна, как хорошо, что ты сама пришла и тебя не пришлось искать! – радостно сказала она.
– Я тоже вас искала, но не ожидала найти вас, в кабинете оторинолоринголога. – ответила я ей с намеком.
Все знают, что старый – ЛОР даже при наличии молодой жены все равно будет гулять "на лево". И стандартно разводится через три года, оставляя несчастную беременную ее любовнику. В больнице все знают, что старикашка, после несчастного случая не может иметь детей, но об этом не распространяются. Да и жены узнают обо всем в течении года совместной жизни. У старика есть сын от первой жены, но они не общаются.
– Да. Заходила проконсультироваться, а то горло никак не проходит, чем только не лечила. – сказала женщина грустным голосом. Я бы поверила, если б она не заправляла выбившуюся прядку из под чепца. "Обязательно должен быть головной убор – чепец, под которым полностью скрывается волосяной покров головы…"– гласит одно из правил больницы. Так что, вывод сам напрашивается.
– Я хотела у вас спросить, что делать со сложным пациентом? Внешний осмотр, проведенный мной, показал острую боль в животе. Язык у пациента с белым налетом, белки глаз желтые. Расса больного – человек.
– А что делает дежурный врач? И почему ты проводила внешний осмотр? – возмутилась главная сестра.
– Он закрылся в каморке и от туда валит вонючий дым. – наябедничала я. У сестры Сираж увеличились глаза и гневно раздулись ноздри.
– Как давно он там?
– Как на смену, говорят, заступил, так оттуда и не вылазиет.
Сестра Сираж рванула в сторону кладовки.
– Лишь бы не сдох. – говорила Дурар Сираж. Остановившись около двери кладовой, она выдохнула. – Сдашь мне завтра отчет о двухнедельной работе в больнице. – сказала главная сестра и вошла в кумар.
Я мялась в коридоре и ждала. Время тянулось резиной, нго их все еще не было. Вдруг, из дыма выползают главная сестра, таща на себе дежурного врача. Быстренько закрыв кумарную комнату, я начала вытаскивать сестру Сираж из под мужика. Он ее придавил своим расслабленным телом. Она еле трепыхается, пытаясь вылезти из под него и по всей видимости главная сестра немного, но надышалась этой гадости.
Так мы просидели в коридоре около получаса. Дверь в кладовку я закрыла и у порога подоткнула халатом, который сняла с горе – целителя, что бы дым и от туда не просачивался и мы не надышались.
– Встаем! – сказала она мне и сама, опираясь за стену поднималась. – Ведем его в стабилизирующую комнату. Не дай Любящая, кто увидит его в таком виде.
Вместе с главной сестрой, взвалив на плечи безвольное тело, потащили его на второй этаж по лестнице. Не жалуясь, мы доперли наркомана до комнаты с особым значком в виде кровати вписанной в круг. Сгрузили там на больничную койку, закрыли дверь на ключ и повесили табличку "НЕ БЕСПОКОИТЬ! Идет процедура". И облегченно выдохнули.
– Почему мы его туда положили? – спросила я.
– Когда-то раньше эта комната пренадлежала персоналу больницы. В ней любой уставший мог передохнуть в течении часа, а потом идти вновь работать. Но только один раз в сутки мы могли себе такое позволить, иначе начиналось физическое истощение. А сейчас эта комната доступна только поциентам нашего заведения за большую сумму денег. Но никто не догадывается, что в этой комнате можно оставить такого укурка, как этот. – кивок в сторону комнаты. – То через три часа перед нами предстанет абсолютно вменяемый целитель, готовый совершать подвиги. Но к моему сожалению, этот, не знаю, как пообиднее его назвать, шаманскую травку находит все убойней и убойней. И откачка от глюков на час увеличивается.
– А что это за шаманская травка? – спросила я на автомате у женщины.
– Ты, что? Не знаешь? – спросили у меня, а я понимала, что это "трава" и ее свойства мне знакомы. Насмотрелась в свое время на любителей покурить и что с ними происходило потом, когда "травка" перестала их удовлетворять. Такие индивиды ищут что позабористее, что бы вспомнить свой "первый раз", или усилить ощущение "счастья". Все стадии Ада, которые проходят нарики били у меня перед глазами, как живой пример. И сейчас перед глазами встали те, кто умер из-за употребления той или иной гадости. А после этих воспоминаний я покачала головой, пытаясь прогнать это видение. Главная сестра поняла это посвоему. – Ну и ну. У нас есть такие места в стране, где про эту дрянь еще не знают?! – удивилась Дурар Сираж. – У всех племен гоблинов есть шаманы. Те собственоручно собирают только им известный набор трав. Сушат их, а потом используют при общении с богами. Но кто-то, под видом шаманского сбора, продает пучки трав глупому народу, ищущему острых ощущений. Некоторые продают безвредные травки, которые после их поджига ароматизируют комнату, или на худой конец коптят и режут глаза, без вреда здоровью. Но другие продают то, что ты сегодня видела. Их кури или жги в камине – одинаковый эффект: кумар и невменяемый человек. – поясняла мне женщина.
Мы постояли рядом с палатой некоторое время молча и размышляли каждый о своем, а после разошлись, каждый по своим делам. Первой ушла я. Потом меня нашла старшая по-отделению и сказала, что я остаюсь сегодня за дежурного врача на сутки. Такая ситуация меня не обрадовала. А потом, мне было не до эмоций.
Глава 25.
Вечер начался с поступления роженицы. Рожать она начала на базаре, а так как он не далеко от нашей больницы, то ее приперли к нам.
Баба рожала пятого малыша. До этого была беремена пятнадцать раз и десять из них избавлялась по разному от нежелательных детей. Она бы и от этого избавилась, но было позно что – либо делать. По срокам ей было еще рановато рожать, но она поругалась с продавцом рыбы и съездила тому по морде его же тухлой рыбой, за что тот тоже не остался в долгу и другой рыбой с прилавка отомстил. Женщина не удержлась на ногах и упала, что спровацировало родовой процесс.
Время прибытия шесть вечера.
С этого и началось мое мучение. Начали поступать: пьяные с черепно мозговыми травмами, колотыми ножевыми ранениями; отрезаными или откусанными пальцами, которые они принесли с собой; и еще две роженицы; и так дале, и так далее…
Теперь я поняла сегодня нашего дежурного врача, почему он ушел в кладовку. Я сама сейчас пошла бы и глотнула самогони стакашок для укрепления нервов. Но мне даже помечтать не дали о нем, как начали рвать к больным. Я не выдержала и сбежала из отделения на улицу. Только успела выскочить за дверь, как меня тут же стошнило желчью. На трясущихся ногах поднялась в кабинет к главной медсестре и попросила налить стакан самогони. Все знали, что у нее имеется эта заветная жидкость и она ею лечит свои нервы, когда сильно подопрет.
– Сестра Сираж, у вас есть самый большой стакан? – спросила я у женщина, которая что-то читала и хмурилась.
– Есть, – ответила она мне не отрываясь от бумаг, – а тебе зачем?
– Подлечить здоровье. – ответила я ей, на что главная сестра оторвалась от своих бумаг и удивленно посмотрела на меня.
– Но я не знаю лекарства для вас, и что у вас болит? – ответила она мне с недоумением в голосе. Я решила долго не думать и сказать ей прямо.
– У вас самогон есть? – она возмутилась и хотела что-то сне сказать, я не дала ей что – либо сказать. – Да, все знают, что он у вас есть. Я бы удивил, если б его у вас не было. – на что передо мной молча поставили на стол заветную бутыль с мутноватой жидкостью и стакан на двести пятьдесят миллилитров.
Я налила себе полный стакан и выпила залпом, занюхав своей формой и пошла разгребать то месево, что сейчас творится в моем отделении. Меня провожали открытый рот, огромные глаза главной сестры Сираж и застывшая рука с тарелкой не замысловатой закуски.
Встав в дверях, я посмотрела на катострофу, что там началась твориться. Никто не ожидал наплыва пациентов.
– Руки вверх! – заорала на месте. – Это ограбление! – продолжила я. Все замерли зайчиками. – Весь персонал что находится в отделении бесплатного целительства ко мне! – продолжила я командирским голосом. – Делимся на пары! Сортируем поступивших! Красный платок – экстренное; Зеленый – легкие повреждения; Желтый – роженица. Если у роженицы красный и желтый срочно зовем меня. Кто умер вешаем черный! Кто умеет принемать роды к роженицам и положить их рядом и отгородить ширмой от остальных. Дальше идут зеленые, потом красные черных выносить на улицу. К ним идут остальные. Всем все понятно? Вопросы есть? – продолжала я орать. Вопрос был только у одной из сестер – это где взять цветные платки? – Платки находятся в кумарной кладовке. Прежде чем туда зайти надеть на нос и рот мокрую тряпку и не вдыхать! – продолжила я. – А так же взять белые платки или серые. Их принести на пост сестер. Приступили!
Как только я закончила свою речь все тут же пришло в движение. Быстро появились метки платков на кроватях пациентов. Белые и серые принесли мне на пост. Когда с организацией закончили, я продолжила криком давать команды.
– Те кто к роженицам одели белые на лицо, прикрыв нос и рот. Все остальные серые. Начали! – я как и большинство одели серые. Трое одели белые платки. Сестер милосердия вместе со мной было двадцать человек. – Трое с сильными руками за мной! – опять скомандовала я, но таких не оказалось. – Плохо. Тогда, крайние три слева за мной.
Три тела от толпы отделилось и пошли за мной.
– Остальным оказывать посильную помощь прибывшим, а так же привязывать к их кроватям платок нужного цвета! – крикнула я за спину.
– Куда мы направляемся? – спросила меня одна из сопроваждающих.
– К красным и черным платкам. – сказала я и бегом побежала к пациентам.
Я, используя свои силы целителя, пришивала пальцы; обезболивала некоторых пациентов, блокируя их нервы в нужном участке, что бы провести операцию и не давая маковую настойку; делала Кесарево сечение у роженицы; обрабатывала загнивающие занозы; обрабатывала ожоги; обрабатывала синяки на избитых.
Первая операция была отвратительная, так как мне пришлось работать тупыми инструментами. Тогда я выругалась первый раз, а потом и вообще, перестала разговаривать нормальными словами. Бросив плохие инструменты обратно в бокс, попросила взять из набора разнообразные расширители и зажимы, а все остальное отправить на заточку к тому, кто сумеет совладать с инструментом и не испортив его. Раз нет скальпеля, пришлось работать заклинаниями.
Меня позвали к странной пациентке, когда я зашивала брюхо одному не удачнику, напоровшимуся на тупой кухонный тесак в темном переулке.
– Почему она странная? – спросила я у позвашей меня сестры Анасияс.
– Ее привезли на повозке, запряженной четырьмя ездовыми. – сказала она мне.
– Скоро буду, мне осталось только верхний слой кожи ему заштопать. – сказала я сестре Анасияс.
Когда я освободилась и подошла к странной пациентке, то мне стало плохо от увиденного. Передо мной лежал человек со сломаными пальцами на руках и на ногах, а подушка под головой вся красная от крови. Тело было, как радуга – все в синяках. Проведя диагностику тела и ее внутренностей, пришла в ужас. Она показала повреждения внутренних органов: печени, почек, кишечника, легких, селезенки; повреждение половых органов как внешнее, так и внутренее; разрыв прямой кишки.
Я вышла из отделения тяжело дыша. Через пару минут меня нашла одна из троих девушек, которых я выбрала.
– Сестра Спелая, у нас проблема, пациентка, что к нам поступила полумертвой… ее трясет. И мне кажется, что она умирает. – крикнула она мне, треся за руку.
– Когда кажется – креститься надо! – буркнула я.
– Что, простите? – не поняла она меня.
– Побежали! – крикнула я ей.
– Сестра Оляна, стойте.
Но я ничего не слушала и побежала по длинному коридору к ее кровати. Кинув в умирающую диагностику, поняла, что у нее начался отек головного мозга и теперь надо действовать вдвойне быстрее и нужны лекарства.
– Неси поддерживающий раствор и вколи ей в вену в локтевом сгибе. – попросила я, а кто это сделает меня не волновало.
– Но нам не разрешено использовать лекарства, кроме порошка целителя….– начала одна из сестер.
– Сегодня, я вместо дежурного целителя, и я принимаю решения! – проорала я. – И если кому-то что-то не нравиться, то прошу писать жалобу на имя главной сестры или главного целителя. Я никого не держу, но если сегодня по вашей вине умрет пациент, то жалалобу напишу я, как временно исполняющий обязанности дежурный целитель и вам не поздоровиться. – сорвалась я. В отделении наступила тишина, иногда прерываемая постановыниями из угла рожениц и скрипом кровати от конвульсий умирающей пациентки. В такой тишине мы и начали спасать ее.
Опирация шла очень долго. Спасти ее удалось и теперь дальнейшее выздоровление зависит от нее. Уставшая, теперь сидела на единственном стуле в отделении и пыталась справиться с сонливостью. Но не тут – то было, стало плохо побитой роженице. Пришлось идти к ней.
Осмотр показал, что надо выбирать или малыши, или женщина. Опять, решила не выбирать и спасать всех. Всех спасла. Женщина родила близнецов мальчишек. Отошла от ее постели на два шага и упала без сил.
Очнулась в небольшой палате с белыми стенами и потолком. Одна. Встала и осмотрела себя. Я была одета в то, в чем и упала – в грязную форму сестры милосердия. Выйдя за дверь, было неожиданно увидеть народ. Оказывается, меня все ждали. Все, кто работал в отделении бесплатного целительства были здесь – наш дежурный целитель-укурыш, главная сестра и сестры из отделения. Все бросились меня обнимать.
– Сегодня никто не умер! – говорили они в разнобой и улыбались.
– Который час? Сколько я отдыхала? – только и удалось мне спросить.
Но тут появился главный целитель этой больницы. Народ окружавший меня расступился и замолчал, опустив глаза.
– Значит, это ты сегодня….– проговорил он многозначительно, смеряя меня презрительным взглядом. – Ты возместишь все те лекарства, что использовали для лечения больных в отделении для смертников. – говорил он каждое слово с расстоновкой, так как будто бы я глупая и не понимаю его. – А так же оплатишь то время, что пролежала в стабилизаторе, дорогуша. – сказал он и гаденько усмехнулся.
Все мое "Я" хотелось взбунтоваться и крикнуть этому человеку, что кто он такой и как его зовут? Что я графиня, а он всего лишь навсего целитель, который работает в больнице Капукарских, а значит и в моей больнице. Внутри все сильнее и сильнее распалялась злость и возмущение. И в итоге я не выдержала.
– Почему я должна платить за то, что я спасла тех, кто пришел сюда и нуждался в помощи? – сказала я и посмотрела в глаза мужчине.
Честно говоря, я бы и мужчиной-то его не назвала. Толстый с заплывшей жиром шеей. Потный и кажущийся мне от этого еще мерзче. Дорогая одежда на нем при каждом его вздохе готова была порваться, на столько сильно она натягивалась на пузе. Короткие и худые ноги, которые из огромного живота ему не видны, вызывали ощущения чего – то неправильного и неестественного. Лысоватая голова проплешенами блестела на свету. А остатки волос лелеяно собраны на затылке в подобие прически, которая, возможно, модная сейчас в высшем обществе.
– Ты, ко мне в кабинет. – процедил толстяк, скривившийся в злобной гримасе и тыкая в меня толстой сосиской, которую он называет пальцем.
За мной было двинулась старшая сестра милосердия, но целитель посмотрел на всех позади меня и сказал, что любой кто встанет на мою сторону – вылетит из больницы, как не известный мне зверек из норки. Я и толстяк двинулись в другое крыло на втором этаже в его кабинет.
Идя за мужчиной, прокрутила в голове, что он мне может сделать. Да, собственно, ничего, кроме плохих рекомендаций за практику. Я ничего плохого не сделала и не считаю себя виновной. Поэтому шла в его кабинет, как королева – плавно и с гордо поднятой головой, будто у меня на маковке не форменный чепец, а корона.
Идущая на встречу нам принцесса, даже сбилась с шага увидев нашу процессию.
В кабинете, холодец, пытался меня прессовать и шантажировать рекомендациями, говоря, что я безродная сиротка, не знамо как оставшаяся на факультете и не честно занимающая чье-то честно оплаченное место. Когда он это завернул, у меня глаза от удивления расширились, до размера чайных блюдец. Холодец мое удивление расценил по своему и начал что-то еще мне говорить. Я слушала его в пол уха и думала о своем и рассматривая обстановку.
А там было на что посмотреть. Дорогая мебель в растительных узорах, покрытая позолотой. Взможно, эта мебель заказана у эльфов. Ходили слухи, что у них есть маленькое производство по выращиванию готовой мебели. И деревья рубить не надо и природа в безопасности.
Дрогой ковер перед столом с яркими узорами. Он был на столько пушистый и мягкий, что хотелось на нем растянуться и уснуть.
Блестящая кожа на креслах пред камином, который был обложен плитами похожими на мрамор. На каминной полке стояли подсвечники из золота в виде необычных цветов, где вместо тычинок и пестиков лежал камень для освещения. Картина висевшая между подсвечников была большой раме, которая изображала поле с цветами и людей на пикнике. Люстра на потолке была такой же художественной композиции, как и подсвечники.
Окно до самого пола занавешано только портьерой из тяжелой ткани, которую удерживал золотой шнур и создавал красивый провис и складки. Она одним концом висела до самого пола, а другим была пару раз обмотана за карниз для штор, исполняя роль еще и ламбрикена. Стены обиты сатиновыми обоями зеленого цвета.
Человек создававший антураж этого кабинета имеет отличнейший вкус.
– …бла-бла…бла! Бла…….бла-бла. Ты такая не благодарная! Бла………. должна мне ножки целовать. – вещал он мне. На последних словах я сфокусировалась и поняла меня пытаются увещевать, что я таракан и должна всем и вся, а ему в первую очередь. – Поэтому, или плати, или отрабатывай. – сказала он с довольной улыбкой. Но он дико ошибался, что я уговорилась и сейчас на все согласная.
– А знаете, что? – задала я риторический вопрос ему.
