Текст книги "ВАМП. Книга 2."

Автор книги: Лилия Полуночная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

Глава 8

И поместье Келиотов будто окунулось во тьму. В непролазную тьму печали и скорби. Не было слышно смеха и весёлых разговоров. Они вообще не разговаривали между собой. А о чём? Что может сказать отец, потерявший самое ценное, что у него было – своего ребёнка? Что могут сказать юноши, потерявшие существо, считавшее ангелом? Что может сказать дворецкий, на чьих глазах вырос малыш? Малыш, которого больше нет. Что может сказать чужой этой семье человек, но всё равно страдающий от поглощающего чувства глухой пустоты где-то внутри?   Семейство Келиотов готовилось к похоронам. В их доме больше не было слёз, причитаний, истерик. Только ледяное спокойствие, будто они сами решили заморозить собственные души. Был заказан гроб. В тусклый свет от чёрных свеч погрузился холл и каждая комната. И дети, и взрослые, облачённые в чёрные одежды, сновали по дому, как призраки, всё так же занимаясь своими делами: уборка, уход за лошадями и садом, занятия с маленьким принцем. И только дворецкий был не на своём месте. Он вот уже весь вечер готовил траурный обед на завтра. А в это время, в своей комнате, бережно уложенный на свежие цветы белых лилий лежал милый ангел, прикрыв глаза, будто отдыхая от напряжённого дня. Тоненькие мягкие ручки аккуратно сложены на груди. Белый красивый костюмчик лишь подчёркивал белую кожу. А синие губки больше не складывались в обезоруживающую невинную улыбку. Они были плотно сжаты так, будто перед смертью малыш сильно страдал от боли. Никто не беспокоил его. Никто не мог заставить себя посмотреть в это лицо. Никто. И в особенности отец, который свято верил в то, что мог защитить сына. Но не сумел. Он корил себя в том, что был небрежен и наивен. Нельзя было разрешать детям открывать двери, ведь он знал, что эльфа, возможно, ищут. И прекрасно понимал, что когда-нибудь найдут. Именно поэтому Найт не мог посмотреть в лицо сыну. Не одному из них. Тем более Луи. И Лорд Келиот с некоторой тёмной надеждой ждал, пока пройдут два дня и Дарес вернётся, чтобы сразиться с ним. Во что бы то не стало, Найт поклялся себе убить демона. Или умереть самому. А если он умрёт – поместье и фамилия Келиотов прекратят своё существование. Именно поэтому он, возвращаясь с очередного занятия с сыном Равена, отправился не в свой кабинет, а в комнату Луи, где и надеялся застать старшего сына.   – Лу? Ты здесь? – он легонько постучал в дверь: мальчик мог спать, а сон – единственное, что хотя бы ненадолго спасало их всех от безумия.   Но дверь сразу же открылась. Луи склонил голову и отошёл в сторону, пропуская господина внутрь. Мальчик не покажет этого, но именно сейчас ему было так необходимо, чтобы Найт был рядом с ним. Естественно, он ни в чём не винил хозяина. Напротив, он сочувствовал ему. Увидев, как страдает Лорд, Лу наконец-то понял. Как много они все значат для Найта. А услышав, как старший демон называет Офелия своим сыном... Разве мог Луи злиться на того, кто подарил им семью и любовь? Присаживаясь на край кровати и жестом приглашая господина присесть рядом, Лу в который раз подумал, что братишка погиб счастливым. Он не помнил родителей, не знал боли утраты. С младенчества Лорд Келиот окружил их троих такой любовью, что назвать их несчастными – абсурд. Возможно, малыш даже не успел понять, что погиб...   – Могу я поговорить с тобой серьёзно, Луи?   Мальчик поднял на Лорда глаза и нахмурился. Лицо Найта не понравилось ему. Слишком отчуждённое. Слишком серьёзное и слишком решительное. И всё же, он не был так глуп, чтобы отказать Лорду в откровенном разговоре.   – Конечно.   Найт кивнул.   – Ты знаешь, Луи, как сильно я вас люблю?   Конечно, Лу это знал. Но пока не понимал, что хочет сказать господин. На всякий случай мальчик кивнул в знак согласия.   – Тогда ты знаешь. Что я никогда не брошу вас, я прав?   – Да.   – Надеюсь, зная то, что я могу не вернуться с завтрашнего боя, ты не откажешь мне...   Он запустил руку себе под волосы. Потянулся к уху. Послышался тихий щелчок и вот Найт протягивает Луи серьгу, которую должен носить глава рода Келиотов.   – Она твоя.   Мальчик смотрел на протянутую серьгу и в душе его поднимался гнев.   – Нет!   Найт был так поражён резкостью ответа, что его рука дрогнула.   – Почему?   Он и вправду не понимал.   – Вы вернётесь!   Ну вот... Келиот тяжело вздохнул.   – Это всё, что я могу для вас сделать. Получив титул, ты сможешь обезопасить своего брата и себя самого...   – Вы вернётесь! – упрямо повторил Лу, и, набравшись смелости, отклонил протянутую руку.   Найт был растерян. Напуган. Он просто не знал, что делать.   – Я пытаюсь защитить вас...   – Тогда к чёрту эту драку!   Луи подскочил с постели, гневно глядя на Лорда сверху вниз.   – Вы думаете, Офелий был бы счастлив, если бы узнал, что вы погибли из-за глупой никому не нужной мести? Не заставляйте его плакать!   Мальчишка кипел от злости. Впервые он злился на своего господина. Да, Лу потерял брата. Но терять своего господина он не хотел. К чёрту эту месть!   – Ты не понимаешь, малыш... Я вернусь, обещаю. И всё же... Возьми это, – без особой надежды Найт опять протянул сыну серьгу. – Ради меня и своего брата, продолжи мой род. Стань его прямым наследником. Ведь я умру. Рано или поздно – не важно. Ты же знаешь, что я болен...   Молчание. В глазах Найта – мольба и надежда. В глазах мальчишки – страх и решительность.   – Я не смогу отказать вам... – Луи принял серьгу, чуть прикрыв глаза, и закрепил на своём ухе. – Но помни, ты обещал вернуться, отец.   – Я вернусь, – в который раз пообещал Келиот старший, обнимая мальчика. – Я вернусь, сын.      Мидас боялся проходить мимо комнаты Офелия, но ему нужно было увидеть Лу. Маленький принц понимал Келиотов. Понимал их бол и желание ещё хоть немного побыть с любимым человеком. Но сам принц считал, что тело нужно быстрее придать земле и не мучить его. Да и тело без души... Возможно, он был суеверен, но мальчик и вправду боялся. Ему почему-то казалось, что если подойти к трупу, то он обязательно откроет глаза и попытается задушить. Естественно, он ведь ребёнок... Ему свойственно бояться. А вот Лу смелый. И они смогут помочь друг другу успокоиться, ведь Мидаса так успокаивает присутствие этого странного, доброго и смелого парня. Пусть Лу и не на много старше маленького принца, но рядом с ним Мидас чувствовал себя совсем крошечным. Но защищённым. И сейчас мальчик думал, что просто побудет рядом с Луи. Может, тот решит выговориться. Может, ему просто нужно поддержка. В любом случае, Мидас хотел быть рядом с Лу в этот день. Всегда, пока тому тяжело. Он сам не знал, почему. Просто знал, что сейчас это нужно им обоим.   Но зайдя в комнату юного демона, маленький принц стушевался. Луи спал на застеленной кровати, поджав под себя ногу и прикрыв ладонью лицо. Всё, что Мидас мог разглядеть: напряжённо сведённые на переносице светлые брови. Он мучается даже когда спит... мальчик не знал, зачем он это делает. Ему просто вдруг захотелось прилечь рядом. И он лёг. Подумав, обнял Луи одной рукой. В груди маленького принца растекалась жалость и нежность к этому демону. Он ещё никогда не чувствовал ничего подобного. В жизни мальчика не было нежности. Не было и понимания. А этот практически незнакомы парень вызывает такие эмоции, что мальчишке становилось страшно. И всё же, пригревшись и расслабившись рядом с тёплым телом, он перестал беспокоиться и вскоре уснул сам, чувствуя, как Луи во сне обнимает его в ответ и утыкается носом в серебряные волосы.

  Найт

– Глупо ты себя ведёшь! – возмущался голос.   – Ты всего лишь призрак! Или галлюцинация! Не учи меня жизни! – прошипел я.   Опять это существо явилось ко мне. Опять я не мог открыть глаза, хотя и понимал, что давно не сплю.   – Не становись опять эгоистичным подростком, Келиот! Ты хочешь заставить своих детей страдать ещё больше?   – Куда уж больше...   Глюк тяжело вздохнул. Я почувствовал, как постель рядом со мной прогибается под его весом.   – Они любят тебя. Меня ты не обманешь. Ты же собираешься просто умереть!   – Не собираюсь!   Я и вправду не собирался!   – Всё, чего я хочу – отомстить за смерть Офелия!   – А самому Офелию это, думаешь, нужно?   – Ты говоришь, как Лу...   – Твой сын умён не по годам, в отличие от тебя! Ты как был ребёнком, так им и остался!   – Да откуда тебе знать, каким я был? – вспылил я, садясь, и вдруг наткнулся носом на что-то твёрдое.   Глюк недовольно зашипел. По звуку я понял, что он потирает место, ушибленное моим носом.   – Ты дурак, Келиот! Твердолобый дурак! Самому-то не кажется идея с местью абсурдной? Я уже не говорю о том, что твой враг сильнее тебя самого раза в два! И раз в сто старше!   – Да откуда ты всё знаешь?!   Призрак недовольно зашипел.   – Не мои знания на данный момент являются темой обсуждения! Я всё про тебя знаю, – уже более спокойно добавил глюк. Помолчал и продолжил, – куда бы ты не пошёл, я всегда рядом с тобой. Как бы ты не хотел смерти, Найт, я не дам тебе умереть!   – Вот и отлично! Полностью на тебя рассчитываю...   Я устало опустился обратно на подушку, запуская руку в волосы. Конечно, сейчас я бы больше всего хотел, чтобы Офелий вернулся. Он погиб по моей вине... Почему? Почему Создатель не мог забрать меня вместо него? В отличие от меня мальчик чист и никому зла не сделал! Я, а не он заслуживаю смерти!   – Смерть – прощенье и избавление, Найт. Не наказание. Поверь моему опыту. Но ты ведь не послушаешь меня, правда?   – Да, – согласился я.   Сейчас я и вправду не воспринимал слова глюка. Всё, о чём я мог думать – месть. Во что бы то ни стало, я убью эту тварь!   – И хуже сделаешь Офелию и Вильяму! А в первую очередь себе самому!   – Ты бредишь!   – Это ты – чушь несёшь!   – Сгинь!   – Как вам будет угодно.   И молчание. Я почувствовал, что могу открыть глаза. Но не стал этого делать. Возможно, я был слишком груб с призраком... Но ему не стоит говорить мне такие глупости! Как навредит Офелию месть за него? Убийца должен быть наказан! Я не смог защитить сына при жизни, так хоть после смерти защищу его честь! И всё же... В душе что-то ныло и болело от собственных мыслей. Так чувствует себя существо, попавшее под снежную лавину и оставшееся в живых. Существо, которое хочет выжить, выбраться на поверхность, но начинает копать не туда, всё глубже и глубже закапываясь в снег...

Луи

Беспокойный сон, мучивший меня, стал сменяться чем-то нейтральным. Тёмные, кишащие какими-то пятнами краски, стали сменяться нежно-бирюзовыми тонами. Сквозь сон я чувствовал тепло и прижимался к нему всем телом, понимая, что именно это тепло вытащило меня из кошмара. Но вдруг я услышал странный звук. Будто тяжёлое дыхание... Я испуганно распахнул глаза. Сон как рукой сняло. На меня смотрело два испуганных и сонных серебряных глаза.   – Мидас?   Я смотрел на мальчика как на инопланетянина. Как он казался здесь?   Маленький принц тут же покраснел и попытался вырваться из моих крепких объятий. Объятий? Я потратил секунду на то, чтобы оценить обстановку. Не Мидас, а я сам прижимал его к себе обеими руками так, будто это мой спасательный круг. Собственно, так оно и есть... Удивление тут же сменилось щемящей нежностью.   – Прости, я напугал тебя? – ласково поинтересовался я, чуть ослабляя хватку, но продолжая обнимать мальчика.   – Я сам пришёл к тебе... – как будто оправдывался Мидас.   Я чуть прикрыл глаза, отстранённо рассматривая его. Такой милый и невинный... В который раз я неосознанно сравнивал его с Офелием. Возможно, во сне почувствовав эту чистую энергию, я неосознанно прижался к мальчишке, будто он мог заполнить пустоту в моей душе. Я прикусил губу, стараясь не думать о том, что мой милый ангел лежит в соседней комнате. Холодный и... мёртвый. Мне не хотелось думать о том, что завтра он навеки скроется под землёй. Он, кто мог жить ещё не одну сотню лет, но ушедший всего в десять...   – Лу? Не плачь, пожалуйста!   В голосе маленького принца сквозило отчаянием и состраданием. На его глазах тоже заблестели слёзы. Нет, не стоит плакать из-за меня...   – Шшш... – я прижал мальчика к себе, игнорируя собственные слёзы. – Всё будет хорошо... Но ты же понимаешь, как нам всем сложно. Не расстраивайся, если я буду плакать...   – Не плачь!   Мальчик вдруг взял моё лицо в свои ладони и пристально всмотрелся в глаза.   – Ты сделаешь ему хуже! Он был полон любви при жизни, а вы затапливаете его душу и память о нём горем!   Я затаил дыхание. Это правда... Маленький принц прав. Но так сложно полностью осознать это, когда маленькое хрупкое холодное тельце всё ещё лежит в своей комнате на постели, устланной цветами смерти.   – Лу...   Я не успел понять, как это произошло, но вдруг ощутил тёплые влажные губы на своих. Сердце пропустило удар. Мидас отстранился, избегая смотреть мне в глаза. А я протянул руку к своим губам. Такой невинный поцелуй. Всего лишь касание губами, но оно сказало больше, чем любые слова.   – Миди...   Нежно улыбаясь, я вернул поцелуй. Глядя в серебряные, горящие смущением и нежностью глаза, я мог думать лишь о том, что если он сможет быть со мной, я смогу залечить пустоту в своей душе... И всё же... Лишь частично...

Глава 9

Я сидел в своём кабинете, спрятав лицо в ладонях. Как на зло, сегодня утром я чувствовал себя ужасно. Голова кружилась, лёгкие горели, а глаза застилало туманом. Ну почему этот призрак не может прийти сейчас и помочь мне? Он же уже делал это! Как я смогу убить Дареса в таком состоянии?... Да никак, чёрт возьми! Меня клонило в сон, но я боялся закрыть глаза, потому, что знал: стоит это сделать и перед ними опять возникнет образ моего белокурого ангела в белых одеждах и синеющим лицом. Лицом, которое когда-то было нежно-розовым и светилось чистой улыбкой. Такое любимое и любящее лицо... Момент, когда с тихим стуком опустилась крышка гроба навсегда останется в моей памяти. Поэтому я сейчас не могу просто сдаться. Чтобы отомстить за слёзы своих детей, чтобы отомстить за мучения Офелия, за его сломанную, оборванную жизнь – я не могу сдаться. Я просто не имею права! Поэтому сейчас я должен собраться и позвать Луи – пусть поможет мне заплести волосы в косу.   Звать сына не пришлось. Он пришёл сам, без стука, не поднимая на меня глаз.   – Барон пришёл.   Уже?   – Помоги мне с волосами, – сдержанно попросил я, стараясь не замечать холодность в голосе сына.   Луи молча взял гребень, принимаясь расчёсывать мои длинные, до пола, чёрные волосы. Я неотрывно смотрел в окно, наблюдая, как быстро плывут пунцовые облака по вечернему небу. Кровавый вечер. Прямо под стать содержанию. Ну ничего... Я всё сделаю для того, чтобы мой сын был отомщён.   Будто прочитав мои мысли, Луи скривил губы, стягивая мои волосы резинкой на конце косы.   -Я не понимаю тебя, – тихо прошептал он, выходя из комнаты. – Кому нужна эта месть? Тебе? Офелию? Мне? Гельвину?   – Нам всем, – ответил я ему в спину, чуть сдерживая досаду. Как он не понимает?   – Ты думаешь, Офелий любил убийства?   – Это – плата кровью за преступление!   – Это – убийство!   Мы оба смотрели друг на друга, рассерженно сверкая глазами. Я впервые видел мальчика таким агрессивно настроенным.   – Я не хочу, чтобы тебя убили, отец! Одумайся!   Он вдруг подбежал ко мне, обнимая и прижимаясь всем телом.   – Ты многому научил нас, направлял в наших поступках. Ты показал нам, что такое любовь. И что теперь? Неужели всё, что ты говорил – ложь? Ты сам не верил своим словам?   Я ошарашено смотрел в покрасневшие от бессонных ночей и так и не пролитых до конца слёз глаза сына.   – Я не врал вам, Лу. Но здесь другой случай! Прости, мне нужно идти...   Я напоследок поцеловал сына в макушку и направился к выходу из комнаты.   – Одумайся! – синхронно отчаянно закричало два голоса: голос моего сына и призрака.   Я нервно оглянулся, но никого рядом так и не увидел. Галлюцинации... Я холодно фыркнул, спускаясь по лестнице. Демон уже ждал меня, устроившись на диване. Рядом с ним сидел эльф. Меня перекосило от ненависти. Из головы всё никак не выходило окровавленное тело моего маленького сына. Ублюдок... Игнорируя дикую боль в голове и лёгкий, я спустился вниз, становясь перед «гостями».   – Рад приветствовать.   А в голосе столько ненависти, что Вильям Грей дёрнулся, как от пощёчины. Все мои домашние, Домитий, Гельвин и Гудвин уже ждали на улице. Только Лу пока не спешил спускаться. Возможно, оно и к лучшему. Пусть побудет с Мидасом, пока всё не закончится.   Дарес только кивнул. Было видно, как демон напряжён. И чем же это вызвано? Страхом? Исключено. Да какая мне разница?   Я молча пошёл к выходу из поместья. Барону и его любовнику ничего не оставалось, как последовать за мной.   В саду, совсем не далеко от того места, где был похоронен Офелий, кроме своих домашних я обнаружил Красноволосого демона. Его я тоже помню, как не странно. Он стоял в стороне, пристроившись под персиковым деревом, и не смотрел на нас. Выглядел он отчуждённо, странно. Как и моё семейство. Я отошёл чуть подальше на участок, относительно свободный от деревьев и выхватил из воздуха меч деда.   – Начнём.   Я повернулся лицом к Барону и наставил на него клинок. Тот не медлил. Выхватил свой меч и принял боевую стойку.   – Нападайте, Лорд Келиот.   Просить дважды не пришлось. С глухим рыком я набросился на убийцу, заставляя его не нападать, а уклоняться с первого же удара.   – Я не дам тебе уйти живым!   – А я не собираюсь умирать!   Клинки встретились с такой силой, что полетевшие искры заставили загореться траву. Чёрт... Я увернулся, забегая Барону за спину, рубящим движением пытаясь снести ему голову, но тот пригнулся, разворачиваясь, и если бы я не успел отпрыгнуть в сторону, то был бы разрублен на две части снизу вверх. Но благо лёгкие штаны и рубашка совсем не сковывали движение, а Барон был одет в свой обычный военный костюм. Не давая мне шанса перевести дыхание, Дарес опять замахнулся, пытаясь нанести рубящий удар. Он и вправду очень сильный...   « А я предупреждал тебя! Сдавайся, или погибнешь!»   Опять этот голос... Я же уже говорил тебе, СГИНЬ!   Я согнулся, проскакивая под мечом и таки смог достать демона клинком. А точнее его рукоятью, так как само оружие было очень тяжёлым и явно не таким быстрым, как я. Убийца зашипел от боли, сжимая клыки, но я не дал ему шанса хоть на секундную заминку. Вернув меч в нормальное положение, я попытался ударить демона снизу вверх, но тот уклонился. Это уже не драка! Это танец! Танец смерти!      Я наблюдал в окно за происходящим в саду. Меня трясло от одной лишь мысли, что чья-то кровь точно прольётся рядом с могилой моего брата. Похоже, отец совсем потерял рассудок от горя. Он не видел ничего, кроме всепоглощающей ненависти и горя.   – Уже началось? Почему ты здесь?   Мидас подошел сзади, но, чувствуя моё раздражение. Остановился за два шага от меня.   – Я не хочу на это смотреть...   Во мне было столько разочарования, что я отвернулся от окна, прикрывая глаза и обнимая себя руками. Мне не было грустно. Мне не было страшно. Мне было просто больно от того, что всё это происходит рядом с могилой Офелия. От того, что это вообще происходит.   – Лу! Не говори так!   Я сжал зубы, стараясь справиться с нарастающей злобой.   – Он же твой отец! Ты должен быть рядом с ним сейчас!   – Я не нужен ему! – наконец не выдержал я. Злые слёзы потекли по щекам. – Зачем ему я? Он меня не слушает! Он совсем не думает про Офелия!   – Луи! – Мидас смотрел на меня с растерянностью и страхом. – Что за бред ты несёшь? Он делает это только ради Офелия и вас!   Ну вот! Приплыли!   – Это ты бред городишь! Зачем мне его месть?! Зачем она моему Филу?! Что она изменит?   – Лу...   Но меня уже понесло.   – Ты думаешь, мне не больно?! – я схватил мальчика за плечи, встряхивая. – Думаешь, у меня сердце не разрывалось вчера на похоронах?! Я любил брата всем сердцем, а его отняли у меня! Но зачем становиться убийцей?! Думаешь, он бы хотел, чтобы его могила была кровью?! Это безумие!      – Заткнись!   Моя правая щека вдруг вспыхнула болью. Я разжал руки, освобождая Мидаса и глядя на него во все глаза. Впервые за всё время я видел на его лице злость и раздражение.   – Что?   – Ты больной, Луи! Ты конченый эгоист! Твой отец так поглощен горем, что уже не видит, где свет, а где тьма, а ты так легко даёшь ему сорваться в пропасть! Что же ты за демон такой? Ему, думаешь, не больно?! Он растил вас с малых лет, любил вас и любит до сих пор настолько, что готов отдать жизнь за вашу честь! Пусть вам это и не нужно, пусть это и не правильно, но ты не имеешь права говорить, что вы ему не нужны! Он просто уже не в состоянии видеть истину! И вообще! Делай, что хочешь! Видеть тебя не могу!   И он выбежал из комнаты, громко хлопнув дверью.      Я закусывал нижнюю губу, пытаясь справиться с гневной дрожью во всём теле. Как Луи мог такое сказать? Я, никогда не видевший родительской любви, просто не понимаю, как можно её не ценить? Особенно такую! Крепкую! Чистую! Жертвенную! Конечно, я не спорю, что Лорд Келиот свернул с правильного пути, но исключительно от горя! Ему так плохо, что он потерял себя, а Луи осмелился сказать, что не нужен отцу. Да если бы он только знал, какими бывают отцы, он бы никогда так не сказал!   Я забежал в свою комнату, продолжая оттуда наблюдать за ходом боя. И происходящее мне активно не нравилось. От той силы, с которой клинки сталкивались друг с другом, в разные стороны летели искры. И далеко не все зачатки огня демоны смогли нечаянно затушить сапогами. И вот уже через минуту вокруг них разгорелось настоящее пламя. Повалил густой дым. Но мужчины, похоже, не замечали этого. Они дрались как дикие звери. Ни один из них не собирался уступать. Ни один не собирался покидать своих любимых. Нельзя было сказать, кто выигрывает. Силы практически были равны. Но вдруг Лорд Келиот согнулся от чего-то, поднося руку ко рту, лишь из-за этого, по счастливой случайности, уклоняясь от удара Барона Мрака, которым тот грозил снести Лорду Найту голову. Даже из окна второго этажа я смог разглядеть то, как вмиг побледнели лица дворецкого и Гельвина. Как болезненно потемнело лицо эльфа. Дарес не собирался останавливаться. Чудом Найт успел выпрямиться и отразить следующий удар, хотя его всё ещё сотрясал кашель, а изо рта толчками отплёвывалась кровавая жижа. Его движения перестали быть такими стремительными. Потеряв драгоценные секунды, он смог лишь защищаться, а в нападении вёл Барон. Я был шокирован, когда увидел Луи, выбегающего в сад. Он что-то кричал, а по щекам его струились слёзы. Гельвин крепко прижал брата к себе, пряча его лицо на своей груди. Мне самому было страшно. Я успел привязаться к семейству Келиотов. Успел их полюбить. А не любить вежливого и доброго лорда Найта было просто невозможно. И всё же, всё, чего сейчас хотелось, так это выбежать в тот же сад и прижаться к Луи. Хоть как-то попытаться успокоить образумившегося юношу. Домитий потянул детей в сторону. Теперь и он что-то кричал, а огонь всё расползался. Дым становился всё гуще и гуще, а мужчины уже не могли остановиться. Боже... Я не хочу, чтобы кто-то погиб! Но если это продолжится – кто-то обязательно погибнет!      Дым просто раздирал меня изнутри. Если меня не убьют сейчас, то завтра я и сам умру своей смерть, захлебнувшись кровью. Чёрт! Я опять сплюнул сгусток крови под ноги. Дарес не давал мне шанса опять перейти в нападение. Внутри я уже был готов к тому, что меня убьют. Именно поэтому я и сделал Луи своим наследником. Хотя, я бы и так сделал это рано или поздно. В ушах бешено стучал пульс. Голова, казалось, сейчас просто расколется от боли и без участия клинка Дареса.   – Остановитесь! – кричал кто-то.   – Вы спалите могилу Офелия!   Что? Спалим? Чёрт! Я совсем забыл, что мы дерёмся совсем рядом с захоронением сына! Я не дам этому случиться! Но только я хотел замахнуться клинком, как острая боль вдруг прошила меня с ног до головы. Я упал на колени, не в силах больше стоять на ногах. Сильнейший кашель перекрывал дыхание. Сейчас я просто задохнусь! И в тот момент, когда я уже практически почувствовал меч Барона на своей шее, что-то прошелестело совсем рядом, и я услышал гневный рык убийцы.   – А ты откуда взялся?!   Это он мне? Сознание медленно уплывало, но я успел обернуться и встретиться взглядом с двумя ледяными сиреневыми глазами.      Чьи-то холодные пальцы успокаивающе поглаживали моё лицо. Слабый запах персиков и каких-то цветов... Я попытался вдохнуть его поглубже, но тут же поморщился от сильной боли в груди. Но всё же не такой сильной, как до обморока.   – Что, больно? Сам виноват! – узнал я такой знакомый голос призрака.   В нём был и сарказм, и досада, и сочувствие. Противоречиво, не так ли? И всё же, если мне больно, значит я не погиб. Чёрт! Я посмел упасть перед врагом! Перед убийцей своего ребёнка!   – Если ты сейчас же не прекратишь этот несуразный поток мыслей, я сам тебя прикончу прямо здесь и прямо сейчас!   – Сделай милость... – устало прошептал я, даже не пытаясь глаза открыть.   – Да пошёл ты! – столько досады в голосе!   – Пап?   ...???...   – Лу?   – Конечно. Гельвин сейчас устраняет то, что вы натворили в саду.   Я устало накрыл лицо руками. Боже, как стыдно... Вдруг стал доходить смысл собственного поступка. Ненависть затопила во мне весь здравый смысл до такой степени, что я чуть не спалил могилу сына. Как стыдно...   – Вижу, ты образумился...   Небольшая тёплая ладонь легла мне на щёку, успокаивающе поглаживая.   – Если пообещаешь, что с тобой всё будет в порядке – Офелий простит тебя.   Я болезненно улыбнулся.   – Прости, милый, но сейчас...   – Он не может дать тебе такого обещания, Луиз Эльмонд. Или, правильнее сказать, Лорд Келиот младший, – продолжил за меня призрак. – Никто не может дать вам такого обещания.   Стоп. Стоп, стоп, стоп...   – Лу, ты слышишь его?   – Эм... да, пап...   – Конечно, он меня слышит. Открой наконец глаза!   Я медлил минуту. Почему-то мне казалось, что стоит мне сейчас открыть глаза, и я об этом неизменно пожалею. Но тихий фырк призрака мне на ухо добавил уверенности. А точнее наглости. Я решительно приоткрыл глаза и...   – Ты?...   Голос вдруг опустился до шёпота. Я смотрел на свой «глюк», сумев его разглядеть даже в ночном сумраке, и не мог поверить глазам.   – Я оставлю вас, папа.   В голосе сына читалась нежная улыбка. Я не смог даже кивнуть ему в ответ, не отрывая безумных глаз от лица демона.   – Бальтазар?...   Демон усмехнулся, чуть прикрыв сиреневые глаза со смешинкой.   – А ты кого хотел увидеть?   – Я не...   Я не знал, что сказать. Вот он... Тот, кого я вспоминал все пятнадцать лет. Кого любил и ненавидел. Даже не знаю, что больше...   – Бальтазар... – тупо повторяю его имя.   Демон недовольно скривил губы.   – Ты будто привидение видишь! Неприлично так таращиться! Я всё-таки тоже умею смущаться!   – Ты? – смущённый Бальтазар звучит примерно так же, как Бальтазар в балетной пачке. Я не сдержал усмешку. Но она пропала, стоило только подумать... – Но ты же погиб!   Глаза демона потемнели. Он плотно сжал губы, а его голос стал равнодушным.   – Мне не дали умереть. Личная охрана выволокла меня из пылающей спальни как раз тогда, когда я уже был без сознания. Очнулся уже в своём тайном доме за многие мили отсюда.   – И ты не вернулся? Не захотел вернуть трон?   Как странно... Я будто вернулся на пятнадцать лет назад. Будто я всё тот же мальчишка... Но уже и не такой... Тогда в моём сердце не было любви. Бывший Барон равнодушно пожал плечами.   – Мне это не нужно.   – Ты не попытался вернуть меня. Я тебе тоже не нужен? – с какой-то болью спросил я, избегая смотреть в глаза демона.   Бальтазар молчал. Долго молчал. Я уже подумал, что он и не собирается отвечать, когда он заговорил спокойным тихим голосом.   – Я же сам отпустил тебя. Если бы я вернулся за тобой, принял бы ты меня?   – Я нуждался в тебе...   – Я всегда был рядом. Просто ты не видел меня. Я знаю всю твою жизнь за эти пятнадцать лет. По сути, я не оставлял тебя, Найт.   – Я часто думал о тебе. Честно... – для чего-то добавил я, и вправду чувствуя себя семнадцатилетним юношей. Хотя, в сравнении с Бальтазаром, самым старым из ныне живущих демонов, я ещё даже не зародыш.   – Я знаю.   Я, наконец, поднял на него глаза.   – Тогда почему не пришёл?   – Боялся.   Мои глаза расширились. Боялся? Бальтазар? Боялся?   – Да, боялся! – немного с вызовом ответил тот на моё удивление. – Я не хотел, чтобы ты опять возненавидел меня! Признайся, ты ведь изменил своё отношение ко мне только потому, что я решил заплатить за свои страшные грехи, заживо сгорев в огне!   В его голосе было столько уверенности, что я с удивлением понял: он прав. Я изменил к нему отношение только поэтому. А теперь... Ничего не изменилось! По прежнему всё, чего я сейчас хочу – обнять его!   – Лжец! – выдал я, падая на постель и накрывая лицо руками. – Ты знаешь, что это не так! Зачем пытаешься ввести меня в заблуждение?   – Ты должен ненавидеть меня. Я сломал тебе жизнь, идиот!   – Сломал, – легко согласился я. – И я вправду тебя за это ненавижу.   – Тогда зачем ты задаёшь глупые вопросы? – раздражённо спросил демон, пытаясь скрыть боль, принесённую моими словами.   Я тяжело вздохнул.   – Наверное потому, что не хочу, чтобы ты опять исчезал.   Я повернул к нему голову и нежно улыбнулся.   – Останься.   У демона округлились глаза.   – Ты, видимо, головой ударился...   Я ничего не ответил, не сводя со старшего демона умоляющего взгляда. Ты же читаешь мои мысли! Ты же знаешь, что я не в силах попросить тебя обнять меня! Но ты знаешь, как я сейчас хочу быть с тобой! Касаться тебя, по-новому ощущая твою бархатную кожу под своими руками, вдыхать твой запах и больше не воспринимать тебя как тирана! Бальтазар, ты же знаешь всё это... И ты тоже хочешь. Иначе ты бы не наблюдал за мной все пятнадцать лет... Но тут перед глазами опять всплыло солнечное милое личико... Ох, Фил... Прости меня, мой дорогой... Как я могу позволять себе такое удовольствие, зная, как ты сейчас мной разочарован...   – Дурак... Он простил тебя... – Бальтазар прилёг рядом, одной рукой подпирая свою голову, а другой нежно поглаживая моё лицо. Я прикрыл глаза, позволяя слезе скатиться со щеки. – Он же любит тебя... Разве сам этого не знаешь?   – Три дня прошло... Всего три дня, а я такого наворотил...   – Нужно было слушать окружающих, – с небольшим раздражением отметил старший демон, но потом смягчился. – Но ты исправился. Главное, что ты осознал свою вину...   – Прости...   Похоже, я извинялся за то, что сейчас смогу только обнять Бальтазара. На остальное совсем не было настроения. Тот понимающе улыбнулся, но как всегда сделал по-своему.   – Не извиняйся. Я всё равно украду у тебя эту ночь.   Мои глаза расширились, когда такие желанные, горячие от чего-то губы, нежно коснулись моей щеки.   – Я разгоню все твои кошмары, – он целует меня за ухом, щекоча горячим дыханием так, что дрожь побежала по всему телу и я не смог сдержать порывистый вздох. – Я защищу твой сон... – его губы целуют мои веки, – Защищу тебя и твоих детей... – и выдыхает мне в губы: – никто больше не посмеет заставить тебя плакать. Обещаю.   В животе будто поднялся рой бабочек, когда его язык, раздвинув мои губы, проник в рот, нежно исследуя его. Как будто не заново. Будто впервые. Я судорожно выдыхаю, и он довольно улыбается. Знает, что за эти пятнадцать лет я никого не целовал. И никому не дарил своё тело. Он знает, что я уже давно принадлежу только ему.   – Только сейчас заметил твои рожки... Дедуля даёт о себе знать?   Нежная улыбка и поцелуй в ключицу. Я хихикнул Это было щекотно. Уловив мою реакцию, Бальтазар кончиком языка прочертил влажную дорожку от ключицы до самого моего подбородка. Я уже и забыл эти ощущения. Щекотка, граничащая с удовольствием. А потом он слегка прихватывает зубами мою кожу и ласкает её языком. Потом затягивает, наверняка оставляя засос. Как был собственником, так и остался. Я усмехнулся. Бальтазар опять припал к моим губам, лаская их губами, чуть прикусывая, нежно облизывая. И пусть самая крохотная долька агрессии в его ласках была, но это уже не было желанием причинить мне боль. Скорее это желание доставить мне более острое удовольствие.   – Минуту... – он вдруг оторвался от меня и взял в руку мою косу. – Могу я расплести её?   Э... Конечно. Я кивнул, наблюдая за тем, как ловко демон возвращает мои волосы в адекватный вид. Управившись, он пропустил их через пальцы.   – Как шёлк... – завороженный шёпот.   Я рассмеялся, не сильно дёргая его за белую, с персиковым оттенком, прядь.   – Твои лучше. И длиннее.   – Льстец...   Он поцеловал мой локон, чуть прикрывая глаза и вдыхая тонкий аромат моих волос. Затем его руки проскользнули под одеяло, отбрасывая его в сторону. Ловкие пальцы прошлись по моей груди, нетерпеливо расстёгивая рубашку. И когда его руки легли на мою голую кожу, я даже губу прикусил от восторга. Как давно я хотел этого... Мои руки тут же нетерпеливо потянулись к его мантии. Но её так просто не снимешь! Зараза...   Бальтазар тихо рассмеялся, помогая мне. Через минуту на старшем демоне были только светлые брюки. Я тут же притянул его к себе, вжимаясь. Кожа к коже. Я чувствовал частое биение его сердца и знал, что сейчас он чувствует моё... такое же нетерпеливое. Он ласкал меня упоённо, прижимаясь губами ко всему, до чего мог дотянуться. Шептал на ухо какой-то успокаивающий бред. А я не мог не улыбаться. Не мог не отвечать на его ласки. В какой-то момент я осознал, что уже полностью без одежды. Бальтазар ласково гладил мои бёдра, колени. Проделывал ту же дорожку языком. Когда его губы вдруг сомкнулись вокруг моего возбуждённого члена, я не сдержал стона, прогибаясь в спине и подаваясь навстречу ласкам горячего языка. Бальтазар неотрывно смотрел на меня, отчего возбуждение было просто невыносимым. Я убрал длинную прядь с его лица, погружаясь в сиреневые омуты глаз. Он отстранился, вырывая у меня вздох разочарования. В его руках оказалась баночка с целебной мазью. Естественно, ничего другого у меня и не было. Как я и говорил, я уже давно не вёл половую жизнь. Вторжение не было болезненным. Я хотел этого. Ощущая приятную заполненность, его горячее, тяжеловатое тело надо мной, обвивая его ногами и руками и подаваясь навстречу мощным толчкам, я чувствовал себя действительно в безопасности. Так спокойно мне ещё не было. И даже факт моей скорой кончины не мог испортить это искреннее наслаждение.   – Я люблю тебя... – выдохнул я ему в висок, чувствуя, как он ускоряет движения и тяжело дышит.   – Безумно люблю тебя, – отвечает он и сжимает меня в объятиях до хруста в позвоночнике, дрожа от удовольствия.   После этих слов какая-то грань во мне надломилась и я тоже с головой окунулся в удовольствие, лаская такие мягкие и нежные губы своими.   – Люблю тебя...