Текст книги "Вамп - Высшая Академия Магических Познаний. Книга первая."

Автор книги: Лилия Полуночная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

Глава 11

 На сцене был сооружён маленький балкончик. Наколдован сад. Была репетиция перед рождеством. На следующий день, как вы понимаете, мы, то есть актёры, будем не в состоянии играть. Поэтому Роуз выжимала из нас все соки. Я в своём сценическом костюме стоял на этом балконе, изображая страдающую Джульетту. Внизу стоял Лиран и читал свою реплику:    – Над ранами смеется только тот,    Кто не бывал еще ни разу ранен.    Но, тише, что за свет в ее окне?    Оно – восток, и в нем Джульетта – солнце.    Всходи, всходи, прекрасное светило,    И свет луны завистливой затми;    Она уже от скорби побледнела,    Завидуя, что ты, ее слуга,    Ее красой далеко превосходишь.    Не будь ее слугою; ведь она –    Завистница и девственная риза    Весталки – и бесцветна, и бледна, –    Безумным лишь носить ее прилично.    О, брось ее... Да, то моя любовь,    Владычица; когда б она то знала!    Вот говорит она, иль нет, еще    Не говорит; так что же? Говорят    Ее глаза, – я отвечать им буду.    Я слишком смел: не для меня их речь:    Две самые прекрасные звезды    Из сфер своих желают отлучиться    И просят, чтоб ее глаза, на время,    На небесах светили вместо их.    Что если бы и вправду эти звезды    В ее лице сияли вместо глаз,    Ее ж глаза сменили их на небе?    Ее лица сиянье эти звезды    Затмило бы, как лампу свет дневной,    А в небесах такой бы яркий свет    Ее глаза потоком изливали,    Что птицы, ночь приняв за светлый день,    Запели бы. Вот на руку щекой    Склонилася она... как я желал бы    Перчаткой быть на этой белой ручке,    Чтобы щеки ее касаться мне!       – О, горе мне! – это уже вещала Джульетта. То есть я.    – Вот, говорит она.    О, продолжай, мой ангел лучезарный!    Ты в тьме ночной над головой моей    Сияешь, как небес крылатый вестник,    Когда в своем полете облака    В воздушном он пространстве обгоняет,    И смертные, вверх очи возведя    И запрокинув голову, глядят    На ангела оцепеневшим взором   Я отвечал на автомате. На автомате двигался. Все мои мысли были сейчас далеко. В кабинете Вольфа Равена. Почему мы умудрились разругаться в моё первое рождество? А его приглашение в Таркрим... Остаётся ли оно в силе? Почему всё так...   – НАЙТ!!! Не спи! – Роуз смотрела на меня злыми глазами раненого в мягкое место оленя. Я тяжело вздохнул.   – Я не сплю.   – А я не верю! Вот всему не верю! Ты должен играть так, чтобы зрители чувствовали твою боль! А они будут чувствовать только сонливость! Старайся!   – Знаете что? – я раздражённо сорвал с волос ленту, распуская сложную причёску. – Продолжайте без меня, если от меня нет толку. Мне это надоело! Мы уже по третьему кругу пьесу прогоняем! У меня скоро не язык будет, а мозоль!   – Стоять!   Я спокойно вышел за дверь, едва удержавшись от того, чтобы показать руководителю театрального кружка неприличный жест. Как мне это осточертело! Я влетел в гримёрку, уже на ходу пытаясь развязать неудобное платье.   – Будь проклята Роуз, будь проклят Шекспир, будь проклят...   – Надеюсь, меня в твоём списке нет?   Я резко обернулся, встречаясь взглядом с усмехающимися глазами ректора.   – Есть, – честно ответил я, почти срывая молнию на платье, но та никак не поддавалась.   Равен усмехнулся.   – Дай помогу...   Не успел я понять, что он предлагает, как Вольф равен уже зашёл ко мне за спину, аккуратно убирая мои руки от молнии.   – Ты чуть не порвал его...   С тихим шелестом молния поддалась. Платье стало медленно соскальзывать, обнажая спину, плечи, грудь.   – Может ты... – я хотел сказать 'выйдешь', но слова почему-то застряли у меня в горле.   А руки ректора почти невесомо гладили мои плечи, заставляя разряды тока проходить по телу. Я нервно дёрнулся.   – Что ты делаешь?   Наверное, Равен прочитал испуг в моём голосе, потому что его руки исчезли.   – Прости, просто... Не важно. Я подожду тебя за дверью, хорошо? Надеюсь ты не передумал провести этот день со мной?   Я шумно сглотнул. Провести день с Вольфом... Это звучало серьёзнее, чем просто прогуляться с ним в Таркрим. Это больше напоминает свидание.   – Да и... Вот, держи. Только не открывай сейчас. – Ректор протянул мне небольшой свёрток. – Открой перед сном, хорошо?   – Ладно.      – А ты не слишком легко наделся? – спросил я у Найта, когда мы покинули стены академии.   Я ёжился даже в тёплой мантии. Найт же был в белом свитере и джинсах.   – Нет, мне не холодно.   Я усмехнулся. Не холодно ему.   – А руки-то дрожат. Держи.   Я снял свою мантию, накидывая её на юношу. Тот замер, разглядывая её.   – Не стоит. Тебе ведь самому холодно.   – Ничего, – я потрепал его по волосам, даже не пытаясь скрыть нежную улыбку. Из леса выбрел Ральф, недоверчиво косясь на Найта. – А вот и транспорт!   Волк недовольно фыркнул. Ничего, он заслужил. Уже месяц я его не видел и не слышал.   – Ты совсем не скучал, – с укором обратился я к волку, тем ни менее с нежностью гладя пушистый широкий лоб.   Ральф фыркнул, глядя на меня всепонимающими глазами.   – Это Найт, Ральф. Ты помнишь его?   Огромный волк сделал шаг навстречу юному демону. Найт поёжился.   – Не бойся, он не тронет тебя.   – Я и не боюсь... – неуверенно прошептал юноша, когда волк обнюхивал его одежду. – Просто... Он такой огромный...   Ральф ехидно фыркнул, прищёлкивая зубами. Найт отпрыгнул, глядя на меня перепуганными до смерти глазами. Я изо всех сил старался не рассмеяться, как это сделал волк. Если странный лающий звук, который он издавал, можно назвать смехом.   – Похоже, он тебя вспомнил.   Найт опустил голову, стараясь не показать порозовевшие от смущения щёки.   Я перевёл на волка укоряющий взгляд.   – И зачем было это делать? Ты же взрослый мальчик!   Вот это я сказал зря. Зубы волка сомкнулись в сантиметре от моего запястья. Таких шуток он не любил.   – Вольф?   – Ммм?   Я перевёл взгляд обратно на Найта. Тот выглядел немного смущённым.   – Могу я задать вопрос? – мальчик дождался моего утвердительного кивка. – Ты же оборотень, верно?   Я вскинул бровь.   – Это тебе кто рассказал?   Найт отмахнулся.   – Да никто. Я это ещё в нашу первую встречу понял.   – Хм... Да, я оборотень. И?   – Мне просто стало интересно. В какое животное ты перекидываешься?   Этот вопрос меня озадачил. Никогда бы не подумал, что Найта будут интересовать такие мелочи. Хотя... То животное, в которое я перекидываюсь, мелочью не назовёшь. И мальчику лучше этого не знать...   – Пусть это останется моей тайной, ты не против?   Я ласково пригладил шёлк чёрных волос юноши и улыбнулся.   – Не обижаешься?   На миг на лице мальчика промелькнуло озадаченное выражение, но только на миг. Оно быстро сменилось беспристрастным.   – Мне всё равно. Ну что? Мы едим?      Волк Вольфа нёсся как угорелый, совершенно не боясь скинуть ни меня, ни своего хозяина. Благо, Равен посадил меня перед собой и я мог чувствовать опору в виде холки волка и груди ректора.   – Как ты на нём ездишь?! – не сдержался я, когда волк перепрыгивал очередную яму.   Равен рассмеялся, крепче прижимая меня к себе свободной рукой.   – Пришлось привыкнуть! Это он ещё старается! Похоже, он очарован тобой!   Волк согласно зыркнул на меня своими синими глазищами. Была моя очередь смеяться.   – Признаться, я по началу боялся его.   – О да! И это слабо сказано! Ты бы своё лицо видел!   Я недовольно фыркнул. Ну что у Равена за привычка говорить неприятные вещи в приятные моменты. Тем ни менее, я чувствовал на интуитивном уровне, что ректор наслаждается этими моментами. И я, наверное, тоже... И наверное сейчас было оправдано прижиматься к нему спиной. В некоторой степени я и вправду боялся свалиться с волка, хотя и понимал, что ректор не даст мне этого сделать. Но почему именно сейчас... такое тёплое чувство где-то в груди... Будто я опять вместе со Скартом. Такое же родное чувство... И в то же самое время не такое... Одинаковые, но противоположные. Такой светлый, такой чистый... рассеянный и добрый Вольф... И самый родной... Самый любимый... Пьянящий своим тёмным великолепием Скарт... Почему я сравниваю их и не в состоянии отдёрнуть себя? Неужели я мог... Нет. Не мог.   Я закусил нижнюю губу, до хруста в пальцах сжимая в руках белоснежную шерсть Ральфа. Нет... Любимый, я всегда буду только с тобой... И душой и телом. Прости... Прости меня за эти мысли. Я не имею права вас сравнивать, ведь вы как... вы как огонь и вода. Такие же разные... И равные по силе.   – Найт? Чего ты притих? Мы уже почти приехали.   И вправду... Лес заканчивался, и мы уже могли видеть тюремную башню Таркрима, возвышающуюся над домами и макушками деревьев. Я хотел ответить, но почему-то не мог. Что-то давящее... Тяжёлое застряло у меня в горле, перекрывая дыхание. Возможно, если я заговорю сейчас, в моём голосе будут звенеть слёзы... А я не хочу этого. Ведь сегодня рождество... Моё первое рождество...      Мы спешились на окраине леса. Мальчик по-прежнему молчал. Казалось, его мысли были сейчас где-то далеко. И в то же самое время очень близко. Я не расспрашивал его, хотя так хотелось знать, почему опечалены эти красивые глаза, обрамлённые длинными пушистыми ресницами. Он старательно отводил их, пытался выжать из себя улыбку. Это и заставило меня плюнуть на приличия.   – Хватить терпеть! – я резко прижал его к себе, не давая ни вырваться, ни даже подумать о чём-то кроме моих слов. – Если тебе больно – кричи! Если тебе грустно – плачь! Если ты счастлив, Найт, – смейся!   Мальчик молчал, вцепившись руками в мою рубашку. Его руки дрожали. Он шумно дышал ртом. Его дыхание сбивалось. Он был напряжён, как скрипичная струна, грозящая порваться в любой момент.   – Найт! – я встряхнул его за плечи, а потом прижал сильнее. – Ты меня слышишь?   – Зачем... Зачем тебе это? – придушенно прошептал он. – Кто я тебе, Вольф Равен? Почему ты так обо мне заботишься...Почему всегда, когда мне плохо ты рядом... Почему именно ты... Почему сейчас... Почему я сравниваю тебя, почему не могу остановиться? Почему сейчас несу всю эту чушь, а ты меня не останавливаешь?! Почему я плачу, из за того, что влюблён в тебя?!   У меня невольно разжались руки. Найт, потеряв опору, опустился на землю, пряча лицо в ладонях.   – За что мне это, Равен? Кто всё это придумал?... Если бы я только знал, какое чудовище написало мою судьбу, я бы убил его, не задумываясь! Я не могу любить тебя! Не хочу! Но... люблю...   – Шшшш...   Мне ничего не оставалось, как сесть с ним рядом, притягивая его к себе.   – Тише, мой хороший... Всё будет хорошо... Мы со всем разберёмся вместе. Я не оставлю тебя. Не думай ни о чём. Ничего не бойся.   – Я не могу любить тебя... Я люблю его... Ты знаешь это... Ты знаешь, как я его люблю! Тогда почему?! Как я могу испытывать подобные чувства и к тебе?!   Найт уже кричал. Он то вырывался, то крепко прижимал меня к себе. То рыдал в голос.   – Как же долго ты мучился, малыш... Прости, что не замечал этого. Если я... – я сглотнул перед тем, как сказать это. – Если тебе больно от моего присутствия, я больше не приближусь к тебе. За исключением лекций. Обещаю.   Найт замер. Минуту он молчал, а потом поднял на меня заплаканное лицо.   – Только не сегодня... Притворись, что ничего не было, прошу... Хотя бы сегодня, пусть всё будет нормально...   – Найт, ты не понял. – я аккуратно поднял его лицо за подбородок, заглядывая в глаза. – Я не хочу этого. Но я сделаю всё, что ты захочешь.   – Я не знаю, чего хочу... – честно признался Найт, утыкаясь лбом в моё плечё.   Я тяжело вздохнул.   – Я помогу тебе, если ты не против. Давай сегодня сделаем вид, что всё в порядке. А завтра мы придумаем, как решить эту проблему...   – Мои чувства – не твоя проблема, Равен!   – Зато мои – самая настоящая проблема.      Я смотрел на ректора расширенными глазами.   – А что с твоими чувствами не так?   Равен рассмеялся. Как-то грустно и болезненно.   – Я люблю тебя. Только слепой мог этого не заметить. Я любил тебя пока ты оплакивал возлюбленного. Любил, когда ты дёргался от моих прикосновений и сейчас...   Он грустно усмехнулся, отворачиваясь. Мне казалось, что сейчас он злился на себя. Только на что? Мне было очень стыдно... И почему-то больно. Хотя нет. Я знаю почему. Потому, что я позволил себе быть эгоистом. Опять. Если бы я заставил Скарта оставить меня, он бы выжил. Если бы я был более сдержанным в проявлении эмоций – Вольф бы не мучился. Если бы я умел не жить прошлым... То сейчас я бы был счастлив...   – Но я не имею прав на это счастье!    Я подскочил.   – Скарт погиб из-за меня! Из-за меня он страдал, мучился! Ему... его глаза... И всё из-за меня!   – Он хотел, чтобы ты жил! Жил, понимаешь ты или нет?!   Равен подскочил вслед за мной, хватая меня за плечи и сильно встряхивая.   – Пойми же ты, дурачёк, что своими слезами ты только увеличишь его страдания! Живи и будь счастлив, потому, что он этого хотел! – он тяжело вздохнул, стирая слёзы с моего лица. – Я смогу о тебе позаботиться, малыш. Е не дам тебе умереть или страдать. С этого дня и навсегда.   – Вольф... Мне так... Больно...   Я прижался к груди мужчины, поливая слезами его рубашку. – Я чувствую себя мерзким предателем!   – Сердцу не прикажешь, малыш. Ох, смотри...   Равен поднял голову, разглядывая что-то с такой неуместной счастливой улыбкой. Я поднял голову. Какое-то растение, напоминающее вьюн, прорастало на ветке дуба, под которой мы сейчас стояли. На глазах у нас распускались малюсенькие белые цветочки. И от них исходил какой-то тонкий запах...   – Что это?   – Ты никогда не видел омелу?    Равен опустил на меня озадаченные глаза, а потом улыбнулся.   – Этот цветок, Найт, распускается только в рождество. И распускается над влюблёнными, кому даёт своё благословение. Это добрый знак.   – Добрый? – я с некоторым замешательством переводил взгляд с цветка на лицо Вольфа Равена.   – Да, добрый. Это значит... – он нежно провёл ладонью по моей щеке. – Это значит, что всё будет хорошо, Найт. Всё будет хорошо...   На миг его глаза, цвета морского песка, оказались так близко, а потом его губы, такие мягкие и почему-то сладко-горькие накрыли мои. Нет, это не они были горькие... Это он смывал с моих всю мою горечь...      Малыш ответил. Нежно. Робко. Его руки легли мне на шею, боясь притянуть ближе и боясь, что я оттолкну его. Его мягкие нежные губы были влажными и солёными от слёз. Он прижимался ко мне с какой-то скрытой надеждой. Будто бы хотел, чтобы я освободил его от всех сомнений, от боли и прекратил эти слёзы... Ох, малыш, как бы я сам этого хотел. Но всё, что я сейчас могу это дарить тебе всю нежность, на которую только способен. Я покрывал всё его лицо короткими поцелуями, собирая губами бисеринки слёз.   – Всё будет хорошо, мой хороший... А теперь улыбнись. Нам нужно хорошо провести день.         Впервые за долгое время смеялся по-настоящему. Впервые проводил день в компании друга. И не просто друга. Найта. Юноши, за которого могу отдать свою жизнь даже не задумываясь. Первое, что он сделал, зайдя в таверну, это заказал эльфийский эль. Мне не показалось. Он действительно как-то расслабился. Он смеялся. Невозможно было представить, что этот ангел плакал всего пару часов назад. Я не знаю, с чем это связано, но он светился. Словно гора, лежавшая на его плечах последнее время, рухнула, давая ему впервые вздохнуть свободно. Я узнал, что он любит есть. Оказывается он обожает фруктовые торты. И он сам узнал об этом, похоже, именно сегодня. Неужели в его поместье никто не готовил сладкое? Он даже толком не умел его есть.   – Поросёнок... – я стёр салфеткой крем с его губ.    Найт смущённо покраснел. Я рассмеялся. Так проходил день. Как будто ничего не случилось, но на самом деле случилось очень многое. Он, наконец, знает о моих чувствах. И я знаю, что они взаимны. В академию мы вернулись уже за полночь. Ральфу пришлось бежать медленно, потому что изрядно захмелевший Найт не мог хорошо держаться. Я и не возражал. Он, кажется, задремал, прислонившись спиной к моей груди. Я держал его одной рукой. Такой хрупкий. Такой хороший... Я понимаю Скарта. И не понимаю, как не влюбился в него с первого взгляда. Как под маской холодного безразличия могла прятаться эта улыбка... Этот смех...   – Я люблю тебя...   Мы не успели на праздничный ужин. И на концерт Фантомов. Я нес Найта на руках, не боясь случайных зевак: все уже давно спали.   – Малыш, я отнесу тебя в твою спальню. Малыш? Ты уснул?   Я всмотрелся в сонное лицо юноши.   – Нет. Не нужно в мою спальню... Я хочу быть с тобой сегодня... ты мне позволишь?   – Быть со мной? – тот ли смысл малыш вкладывает в эту фразу, что и я?   – Угу.   В таком случае, лучшим местом будет моя спальня... Или... Нет. Если я понял его не правильно... лучше гостиная. Меня немного трясло. То ли от волнения, то ли от... Не знаю от чего. Я положил его на диван.   – Я приготовлю тебе постель. Полежи пока тут...   – Вольф!   Он схватил меня за руку. В его глазах прочитался настоящий страх.   – Нет, не уходи... Не нужно мне ничего готовить. Я не хочу спать... Я хочу быть с тобой.   Его руки обвились вокруг моей шеи, и не успел я ни о чём подумать, как был втянут в долгий поцелуй.   – Пожалуйста, не уходи... – шептал он в перерывах между поцелуями. – Прошу, только сегодня...   -Хоть каждую ночь, мой хороший...   Я подхватил его на руки и понёс в спальню, не отрываясь от мучительно сладких губ. Найт как будто спешил. Как будто боялся, что я вырвусь. Что оттолкну его. Поэтому его поцелуи были поспешными. И когда я только опускал его на постель, моя рубашка уже была расстёгнута, и юноша усиленно пытался снять её с меня.   -Шшш... Не спеши. У нас вся ночь впереди.   Найт промычал что-то в знак согласия, пытаясь расслабиться. Я ласково улыбнулся. Чуть распухшие губы. Розовые щёки. Лихорадочный блеск в глазах и всё это моё... уже моё...   – Какой же ты у меня красивый...   Стараясь делать всё медленней, я расстёгивал его одежду, покрывая поцелуями каждый новый обнажившийся участок кожи. Она казалась ещё более нежной, если пробовать её губами. Его шелковистые волосы, в которых путались мои руки, его нежные стоны, посылавшие в позвоночник разряды тока, его руки, нетерпеливо пытающие дотянуться до ремня моих брюк... Всё это сводило меня с ума. Какой-то частью своего сознания я ещё не верил, что это происходит со мной на самом деле. Будто я не достоин подобного счастья... чувствовать под собой его нежное тело... Знать, что теперь и навсегда оно будет принадлежать только мне...   – Я никуда не отпущу тебя, Найт... Я хочу, чтобы ты всегда был со мной...   Ответом послужил долгий поцелуй. Он ласкал мой рот своим языком, временами перехватывая инициативу. Его руки блуждали по моему телу. Уже не хаотично. Умело. И от этого было больно. Было больно потому, что не я был свидетелем его первой девственной страсти. От того, что не мне он отдал себя впервые...   – Я люблю тебя... – прошептал я, уткнувшись ему в шею, чтобы заглушить эту боль. Прошу, ответь мне... Скажи, что тоже меня любишь... Мне это необходимо сейчас...   Но он не ответил. Куда-то делась вся наша одежда. Он с неприкрытым интересом и нежностью рассматривал меня, на миг даже прервав поцелуи.   – Ты тоже очень красивый...   А потом одним плавным движением я вошёл в него. Сейчас это казалось самым правильным. Самым необходимым для нас обоих. Найт тихо зашипел сквозь зубы, уткнувшись носом мне в плечё.   – Больно, малыш?   – Нет... Совсем немного...   – Потерпи...   Я замер, покрывая всё его тело поцелуями, оттискивая самые беспроигрышные места. Прикасался к ним губами, языком. Слегка прикусывал мочку уха, стараясь расслабить его. Отвлечь от неприятных ощущений. Найт выгибал спину, закинул ноги мне на бёдра.   – Не церемонься со мной... Продолжай... Ах!   Я слегка качнул бёдрами. Найт протяжно застонал, зажмуривая глаза и откидывая голову на подушки. От этого стона у меня голова пошла кругом. Он был таким горячим, таким тесным...   – Расслабься, мой хороший... Я не хочу сделать тебе больно.   – Ох...мм... Двигайся, Вольф, мне не больно. Я хочу тебя... Ах! Я хочу тебя!   И я потерял остатки самоконтроля. Мой любимый мальчик стонал подо мной, выгибая спину, подставляя под поцелуи шею и плечи. Прижимал меня ближе, подавался навстречу, пытаясь ускорить темп.   – Ох, я люблю тебя... – простонал он, когда моя рука скользнула между нашими телами, находя его напряжённую эрекцию. – Ах! Вольф! Прошу, быстрее! Ммм... Не останавливайся!   Ох, мой хороший, я бы сейчас и без твоих просьб ни за что бы не остановился. Я только сильнее прижимал его к себе. Наши губы встретились. Его тяжёлое сбивчивое дыхание... И вот я ловлю его стон наслаждения. Или это мой собственный стон? Нас обоих накрывает сильнейшей волной удовольствия. И сейчас главное для меня – не разрядка. Не сам секс. А то, как он выкрикивает моё имя, глотая слёзы наслаждения. Я, кажется, тоже кричу его имя. И это так прекрасно... И правильно... Я упал на него, переводя дыхание. Его руки тут же зарылись в мои волосы, нежно перебирая их, уже успокаивая, а не возбуждая.   – Я люблю тебя, Найт... безумно люблю...      Я, наверное, проснулся... Не уверен... Это непонятное чувство, как будто всё происходит не со мной... И я не мог открыть глаза, чтобы убедиться, что это реальность. Боялся очередной волны боли.   – Ты проснулся?   Значит, я проснулся... Я чуть повернул голову в сторону источника звука.   – Сейчас утро?   – Да.   Я грустно усмехнулся. Что-то я разговорчив спросонья...   – Оно солнечное?   – Да.   – А солнце?   – Оно красное, Вильям Грей. Как кровь.   – Хорошо, что я его не вижу... Наверное...   – Как ты себя чувствуешь?   – А тебе действительно интересно?   – Нет. Но я должен позаботиться о тебе до того, пока ты не сможешь...   – Что? Что смогу? Я уже ничего не могу... Я не могу колдовать, не могу стрелять из лука... Я не могу вернуться в семью. Это позор для меня. Я уже мёртв, демон. Так что как я себя чувствую – не важно.   – Тем ни менее, я верну тебя в академию. Как я и говорил, мне нужен Найт.   – А меня так, по пути добросишь. – фыркнул я.   – Что-то в этом роде.   – Благородно.   – Ну я же демон. Так ты меня называешь, эльф.   – А тебя это задевает?   – Ни в коем случае.   – Тогда чего ты меня в это носом тыкаешь?   Я сжал зубы. Я не просто спорю, я вообще разговариваю с демоном. С чудовищем, которое приказало привести меня сюда... По чьей вине меня лишили зрения...   – Я прикажу принести тебе поесть. Я вернусь.   – А смысл? Чего ты сидишь надо мной? У тебя нет других дел?   – Вильям Грей, я сейчас на грани того, чтобы исполнить вашу мечту и покончить с вами. Было бы меньше мороки. – равнодушный голос.   – Это должно меня напугать? Сделай это!   – Вот в наказание за грубость и не сделаю. А теперь просто подожди меня. Я вернусь с завтраком.   – Как будто в таком состоянии я смогу уйти.   – Можешь принять это за чёрный юмор.   Я едва сдержался от грязной ругани. Послышался скрип двери. Зачем ему нужен Найт? Что он от него хочет? Неужели Бальтазар и вправду собирается идти в академию? Ем же это может закончиться для... Для нас всех. Красное солнце... Это значит, что сейчас рассвет... И солнце... Сейчас зима... Должно быть оно не такое яркое... Я медленно сел в постели. Возможно, если я постараюсь... Я аккуратно перекинул ноги через кровать, а это была она, и, опираясь на стену, попытался дойти до окна. Хотя я совершенно не представлял, где оно здесь. Может. Если я доверюсь интуиции... Я хочу хотя бы почувствовать свет в логове палачей.   – СТОЙ!   От резкого крика я испуганно пошатнулся и потерял равновесие. Послушался звук разбивающегося фарфора и руки, руки демона, подхватили меня.   – Пронесло... Если бы ты сделал ещё шаг, то пробил бы себе живот. Ведь приказал же вынести из спальни все острые предметы. Видимо, мой меч они побоялись трогать. А если бы ты упал... Разбил бы себе голову об угол стола. Чего ты дрожишь?   Я шумно сглотнул. А то он не понимает! Я только что чуть не убился! И это даже самоубийством не назовёшь. Просто недоразумение, из-за которого слепое ничтожество чуть не замарало покои Бальтазара кровью.   – Я не называл тебя ничтожеством.   Я попытался игнорировать тот факт, что демон читает мои мысли.   – Скажи, зачем ты встал? Мне пришлось отпустить поднос с твоим завтраком. Придётся убирать всё это...   – Не тебе же убирать.   – И все-таки. Зачем ты встал?   – Ты не поймёшь...   – Ну, нет так нет. Он понёс меня куда-то и остановился. Видимо, он не собирался уложить меня обратно в постель.   – Сюда ты хотел? Протяни руку.   Не знаю почему, но я послушался. Медленно протянул руку вперёд и столкнулся с чем-то холодным. Пальцы задрожали.   – Окно?   – Да.   Уже обе мои руки лежали на стекле. Глаза защипало. А потом резануло болью, но я этого не заметил. Потому как не почувствовал ничего. Я не чувствовал света на своей коже. И не мог. Это была просто глупая надежда... Надежда на то, что хоть что-то не изменилось в моей жизни.   – У тебя кровь из глаз льётся. – сухая констатация факта. Кончиками пальцев он стёр кровь с моих щёк. – Не стоит плакать.   – Да, не стоит... Скажи, Бальтазар, что мне делать? Мне некуда возвращаться. Семья меня примет, но я стану для них обузой. В академии мне больше нечего делать. Я даже не смогу атаковать врага. Я его просто не увижу. И всё... Больше у меня нет мест, куда я бы мог пойти.   – Почему ты всё это мне говоришь?   – Не знаю... Возможно потому, что мне уже всё равно, кому это говорить. И можешь не стараться. Я всё равно вскрою себе вены как только окажусь... не здесь.   – Ты сдался.   – Я реалист, демон. Кому я нужен... таким?   – Начальник моей стражи – слеп. Тебе это говорит о чём-нибудь?   – Бред. – фыркнул я. – Это невозможно.   – Возможно. И если ты хочешь, он обучит тебя заново. Только на этот раз твоя техника станет совершенной, так как не будет требовать от тебя ничего кроме чувственного восприятия.   – Бред...   – Не хочешь – лежи и жди своей смерти, эльф.   Он опять уложил меня в постель.   – Теперь не вставай. Я сейчас вернусь.   Но демон не успел скрыться за дверью.   – Бальтазар?   – Да?   – Это правда? Я действительно смогу сражаться без зрения?   – Мне нет выгоды лгать тебе.   – Тогда... Пожалуйста... Поговори с ним. Я хочу жить...   – Для чего?   – Чтобы смыть свой позор твоей кровью.   Я готов поклясться, что слышал, как демон довольно фыркнул.   – Я поговорю с ним.