Текст книги "Не делай этого (СИ)"
Автор книги: Лилия Гаан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)
– Мама говорит, что Мэтлоку нет ещё и сорока!
– По-твоему, он молод? И вообще, граф скоро уедет из Хошем-корта.
– Это ничего не меняет, – в голосе Мэри зазвучал металл. – Отныне ты забудешь про хошемские конюшни. И учти, в этот раз не следует пренебрегать моими советами: есть граница, где заканчивается детское непослушание и начинается вопиющая глупость!
Лиззи любила старшую сестру, безропотно признавая её авторитет, хотя никогда не могла понять, что у той на уме. Вот и сейчас она умоляюще посмотрела на Мэри.
– Совсем-совсем нельзя?
– Именно! – и Мэри вновь заговорила о Мэтлоке. – Сэр Арчибальд говорит, что граф – весьма состоятельный джентльмен. У него около тридцати тысяч годового дохода.
– Вот это да! – Лиззи ошеломленно округлила глаза. – Такая куча деньжищ! Что же он с ними делает? Скупает конные заводы? Вот бы мне тысячу фунтов для начала, чтобы купить для Дика Слая несколько хороших породистых кобыл. Но ведь Мэтлок не даст. Так какое мне дело до его богатств?
Мэри не ответила. Она усадила сестру перед зеркалом и, взяв в руки щетку для волос, принялась приводить в порядок её прическу.
– Лиззи, – попросила она, аккуратно закалывая последний локон волос, – пообещай мне одну вещь?
– А что я могу для тебя сделать?
– Кое-что можешь: когда в доме бывают посторонние джентльмены, воздержись заговаривать с ними о лошадях!
Лиззи растерялась.
– А о чем мне говорить?
– О погоде, о книгах, о пейзажах – о чём угодно, только не об этой своей страсти! Если ты не прислушаешься к моему совету, катастрофы не избежать!
– Что ты имеешь в виду?
– Потерю репутации, Лиззи! Она дороже всех богатств мира. Самое время позаботиться о приличиях, пока ты не прослыла самой глупой девушкой графства!
Лиззи уныло поникла головой, но потом вспомнила, как ей хочется понравиться сэру Генри, и согласно улыбнулась.
– Буду говорить только про солнце и туманы!
– Хотя бы так...
И леди Кларенс, и виконт были приятно удивлены, заметив, что спустившаяся к ужину девушка ведет себя идеально. За столом Лиззи больше помалкивала, а если и вставила пару замечаний, то касались они прогнозов погоды на завтрашний день.
После ужина сэр Джордж, мистер Харрис и леди Кларенс засели за карты, а Вудворт вызвался почитать дамам стихи Томаса Грея. Помогавшая сестре сматывать шерсть Лиззи едва ли не млела, поглядывая на устремленные в книгу глаза джентльмена и на движения его губ, и при этом её ничуть не интересовали сами стихи. Какие-то скучные описания скал, обедневшего родового гнезда – зачем об этом читать, когда достаточно просто оглянуться вокруг?
– Лиззи, – вдруг резко окликнула её сестра, – ты слышишь меня?
Испуганная девушка виновато встрепенулась, но сэр Генри не рассердился на такую невнимательность.
– Леди Элизабет напомнила нам, что час уже поздний!
Он был так добр и участлив к постоянно попадавшей впросак девушке.
Последующие несколько дней показались Лиззи самыми счастливыми в её жизни. Ведь практически всё свободное время она проводила с Вудвортом: то показывала окрестности, то прогуливалась с ним по запущенному саду. Молодые люди часто навещали Липтон, а иногда присутствовали на проповедях преподобного Харриса. Бывало, что к ним присоединялся и виконт, но у Кларенса было слишком много дел, чтобы уделять достаточно внимания другу и сестре.
Предоставленные сами себе молодые люди много разговаривали. И хотя, выполняя данное слово, Лиззи не упоминала про скакунов, темы для бесед все-таки находились. Вудворт охотно рассказывал о странах, в которых побывал, о команде их шхуны, но никогда не заговаривал о своей семье. Лиззи же, с трудом обходя лошадиную тему, поведала гостю о местных традициях, соседях-сквайрах, о младших братьях, Мэри, и этого вполне хватало, чтобы не возникало неловких пауз.
За эти дни Лиззи окончательно влюбилась в красивого офицера, и каждый вечер, прежде чем лечь спать, она подолгу сидела у окна, в тревожном и счастливом волнении восстанавливая в памяти все главные события прошедшего дня – его взгляды, фразы, улыбки...
Но вот наступил момент, когда сквозь владевшую ей беспечную эйфорию вдруг проступило смутное беспокойство: что-то происходило не так. Какое бы удовольствие не получала Лиззи от совместных прогулок с сэром Генри, но даже до столь неискушенной девушки начало доходить, что отношения между ними должны претерпевать хоть какие-то изменения.
Несколько раз случайно услышав разговоры возбужденно шушукающих между собой знакомых девиц, Лиззи узнала, что особая благосклонность джентльменов к барышням проявляется в попытке их поцеловать. И ей тоже захотелось прикоснуться к губам сэра Генри. Лиззи было и страшно, и радостно мечтать о необыкновенном миге, когда он её наконец-то поцелует: сердце билось набатом, пересыхало во рту и приятно ныло внизу живота.
Откинувшись на подушки и глядя невидящими глазами в ночное небо, девушка ярко представляла, как это будет: они стоят посереди цветущего луга, Генри смотрит на неё тем самым взглядом, от которого ёкает сердце. Смотрит... смотрит... а потом его голова склоняется и он прикасается поцелуем к её губам! О, мечтать об этом было так прекрасно!
Каждое утро, спускаясь к завтраку и встречая его приветственную улыбку, Лиззи замирала в сладком предчувствии, что это случится непременно сегодня, но они не спеша бродили по лугам, тенистым дорожкам сада, как будто специально созданным для признаний в любви, и ничего, абсолютно ничего не происходило!
Надо сказать, что про хошемские конюшни влюбленная девушка, если и вспоминала, то редко. Обычно новости о деятельности Мэтлока в только что приобретенном имении приносила Мэри: новый хозяин Хошем-корта был патроном прихода мистера Харриса.
Кларенсы знали, что сэр Арчибальд живет в бывшем владении на правах гостя, покуда не закончится отделка комнат в городском доме. Мэтлок из уважения к прежнему хозяину пока не развернул активную деятельность по переделке Хошем-корта, но уже приехал новый управляющий, с почты были посланы какие-то заказы, прибыла новая мебель и прочие новости. Липтон гудел на все лады, обсуждая поступки нового, да ещё столь богатого и знатного соседа.
Мэтлок вместе с сэром Арчибальдом как-то вечером заехали в Кларенс-холл, чтобы поиграть в карты, но Лиззи с сэром Генри увлеченно разглядывали альбом офортов, поэтому общение ограничилось несколькими приветственными фразами. Да и какое дело было юной барышне до графа? Для Лиззи он ничем не отличался от сэра Арчибальда, разве что не был толстяком и не страдал одышкой.
Совсем иные мысли бродили в голове у Мэтлока при виде её очаровательной головки, склоненной над какими-то дурацкими гравюрами. Сейчас, когда Лиззи не вытворяла глупости, ему доставляло удовольствие любоваться её грациозно изогнутой шеей с мягкими завитками волос, ещё детской округлостью щек. И хотя злополучная амазонка давно превратилась в кучку пепла, однако сэр Сидней не забыл о пикантном инциденте. Он с затаенной улыбкой поглядывал на целомудренный вырез платья, вспоминая, какое соблазнительное сокровище скрывает простенькая белая кисея. Притягивала взгляд и прельстительная складка нежных губ. Вот только улыбалась девушка не Мэтлоку, а надутому сопляку Вудворту, который сразу же злобно ощетинился и едва ли не зарычал, стоило графу переступить порог гостиной Кларенс-холла.
Понятно, что после этого неудачного визита, сэр Сидней вежливо, но весьма твердо отговаривался от посещения соседей. Но вскоре выяснилось, что избежать визитов всё же не удастся.
– Дик Слай, – сказал ему главный конюх,– лучший производитель хошемских конюшен. Одному Богу известно, зачем сэр Арчибальд подарил его юной леди, но будущее завода от этого подарка может сильно пострадать. Вам нужно или выкупить его назад, или как-то договариваться о покрытии кобыл, но это, я вам скажу, такая докука!
Мэтлок выругался, в досаде изломав стек. Договориться с Лиззи о жеребце! Он уже достаточно разобрался в характере этой девчонки, чтобы быть уверенным – она скорее с жизнью расстанется, чем с конем! Впрочем, проводя долгие часы в компании сэра Арчибальда, граф был наслышан о критическом финансовом положении этого обнищавшего семейства. Практически у Кларенсов не заложенным остался только герб. Маловато для того, чтобы держаться на плаву! Но Кларенс-холл все же не являлся фермерским хозяйством, где можно купить абсолютно всё – только цену назови. Семья Лиззи из гордости могла и упереться, хотя всё равно их жалкий скарб рано или поздно уйдет с молотка. В общем, сэр Сидней не знал, как поступить, когда его вдруг осенило, что он многое слышал о знаменитом жеребце, но ни разу его не видел. Стоит ли хваленый Дик Слай такой головной боли?
Мэтлок решил не откладывать знакомство со знаменитым скакуном, поэтому встав пораньше, он устремился в Кларенс-холл, чтобы осмотреть Дика Слая без лишних свидетелей да наедине поговорить с конюхом Кларенсов об аллюре жеребца. За несколько монет тот ему выложит всё начистоту.
И надо же такому случиться, что именно в этот день Лиззи решилась на отчаянный шаг.
В ту ночь ей опять приснился странный сон: она мчалась по ночному лугу на Дике Слае. Ветер раздувал волосы, тело приятно и жарко горело... И вдруг озеро, а на берегу черная фигура мужчины. Это, конечно же, Генри! Лиззи выскакивает из седла и бежит к нему, а он не приближается, она кричит, зовет, но только серебристая от лунного света вода плещется под ногами...
Девушка проснулась на рассвете вся в холодном поту от отчаяния! И вдруг вспомнила, что уже больше двух месяцев не выезжала Дика Слая. Конечно, его каждый день выпускали побегать по загону, и раз в пять дней хошемский жокей являлся для тренировок, но разве это могло сравниться с общением с хозяйкой. Лиззи помнила его ещё длинноногим жеребенком, которого подкармливала из бутылочки. Совсем она голову потеряла от этой любви!
Благо, весь дом ещё спал, поэтому никто не помешал ей запрячь и вывести радостно заржавшего скакуна из конюшни. Ранее весеннее утро парило туманом, а трава пропиталась обильной росой. И было так весело, ежась от утренней свежести, ощутить знакомое удовольствие от неторопливой рыси по окрестным лугам.
Лиззи всегда лучше думалось в седле. Вот и сейчас, изредка пуская Дика Слая в галоп, девушка вдруг пришло в голову: в честь чего сэр Генри захочет с ней целоваться, если не знает о её чувствах? Вудворт, наверное, тоже томится в нерешительности, думая, что она влюблена в кого-нибудь другого? Лиззи даже вспотела от напряжения – как дать понять джентльмену, что ты не против его поцелуев?
Из поучений матери и сестры девушка твердо усвоила, что истинная леди не должна первой признаваться в любви джентльмену.
Да и что она ему скажет? Так, мол, и так: я люблю вас, женитесь на мне, но сначала поцелуйте, потому что я уже спать спокойно не могу? Да Мэри умрёт от возмущения, если догадается, о чем грезит младшая сестра по ночам! Но как же сделать, чтобы Вудворт сам догадался признаться ей в любви? Времени выжидать, когда он осмелится заговорить, почти не осталось: через десять дней брат с другом собирались уезжать.
Дик Слай солидно встряхнул задумавшуюся хозяйку, перескочив через кочку, и Лиззи, наконец-то, осенило, что нужно сделать.
Наша барышня решительно направила коня в сторону дома, твердо решив: сегодня или никогда! При подъезде к поместью она заметила мужскую фигуру, вроде бы свернувшую в сторону Кларенс-холла с хошемской дороги, но подумала, что это какой-нибудь слуга Мэтлока пришел навестить их кухарку, и не стала заострять на нём внимание. А зря!
Сэр Сидней внимательно осмотрел всадника на роскошном гнедом жеребце со звездой и белыми чулками. Скакун был изумительный – редкостный образчик английской верховой породы: сухое изящное телосложение, глубокая грудь и жилистый мощный круп.
Наездник держался под стать жеребцу – со спокойной властной сдержанностью, выдающей человека, профессионально занимающегося выездкой лошадей. Жокейская шапочка и мужские панталоны сначала сбили Мэтлока с толку, но тут он заметил выбивающиеся из-под головного убора длинные волосы.
– Элизабет!
И обескуражено рассмеявшийся граф заторопился в сторону конюшни, чтобы разглядеть это чудо природы уже вблизи, да пользуясь случаем, поговорить с хозяйкой о судьбе её бесценного жеребца. Конюха он разыщет позже.
Но как не спешил сэр Сидней, оказалось, что он всё-таки опоздал: в доме Кларенсов, видимо, и хозяева, и гости подскакивали со своих постелей чуть свет. Только по чистой случайности граф не столкнулся лицом к лицу, с покидающим конюшню расстроенным Вудвортом. Молодой человек не заметил его, потому что Мэтлок как раз выворачивал из-за угла со стороны парка, тогда как смятенный взгляд побледневшего сэра Генри был устремлен в сторону особняка. Сэр Сидней раздраженно чертыхнулся: наверное, неприязнь малахольного юнца к нему была настолько велика, что даже невидимое присутствие графа заставило его так разнервничаться, что у Вудворта заметно тряслись руки.
Конюшни Кларенс-холла когда-то были огромным хозяйством, но теперь удручали взгляд общей заброшенностью. Мэтлок возмутился: такому великолепному жеребцу как Дик Слай находиться здесь просто опасно!
Брезгливо морщившийся граф шагал по проходу между пустыми, заваленными всяким хламом стойлами, когда услышал красноречивые звуки: не оставляло сомнений – кто-то взахлёб рыдал.
Ведомый всхлипываниями, Мэтлок завернул за угол, сразу же оказавшись в довольно просторном, чистом и светлом помещении, где с одной стороны в стойле волновался уже знакомый жеребец, а с другой, облокотившись на пристроенное на перегородке седло, отчаянно плакала его хозяйка.
Сэр Сидней почувствовал неловкость и досаду: только не хватало ему для полного счастья вникать в ссоры влюбленных! Он хотел незаметно ретироваться, но тут Лиззи, видимо, почувствовав чье-то присутствие, резко обернулась. Сухо поприветствовав заплаканную девушку граф обреченно застыл, сообразив, что ему не миновать истерики. Однако сказанное юной Кларенс его несколько озадачило.
– Я некрасивая, да? Я – уродина? – жалобно спросила она.
Отступать Мэтлоку было некуда.
– Отчего же, – осторожно произнес он, – я бы сказал обратное. Вы очень привлекательная юная леди!
– Тогда почему он повел себя так?
– Как?
Лиззи, наконец-то, оторвалась от седла и подошла к нему. Несмотря на заплаканное лицо, девушка была невероятно хороша в обтягивающих стройные ножки панталонах, обрисовывавшей очертания уже знакомой груди жокейской куртке, да и освобожденные от шапки волосы каштановым водопадом струились по плечам. Мэтлок тоскливо прикусил губу: он ещё в хошемской конюшне понял, что ему нужно держаться от этой девчонки подальше. И вот она заглядывает своими зелеными, ясными глазищами прямо ему в лицо и лепечет несусветное:
– Я всего лишь хотела его поцеловать...
Сэр Сидней встревожено напрягся. "Бежать, прочь отсюда!" – билось набатом в голове. Умчаться точно так же, как это сделал перед ним Вудворт, но ноги против воли прилипли к полу, как и взгляд к её капризно изогнутым чувственным губкам.
– Всего лишь поцеловать! А он... – и слезы вновь заструились по щекам юной сумасбродки, сделав глаза неправдоподобно огромными и несчастными, – сэр Генри отпрянул от меня как от змеи и попросил, чтобы я никогда больше так не делала! Но почему? Что во мне не так?
На этот вопрос Мэтлок мог ответить с легкостью: гостящий в доме близкого друга джентльмен мог поцеловаться с его сестрой только в одном случае – если бы намеревался на ней жениться. Да и то, скорее всего, сначала дождался бы официального обручения.
Но сказал он почему-то нечто другое:
– Не знаю, ведь вы поцеловали не меня, леди Элизабет!
– Может, я просто не умею? – горестно вопрошала Лиззи.
– Возможно, но я не могу об этом судить!
Её глаза с таким выражением взглянули на него, что сэра Сиднея охватил нервный озноб предчувствия немыслимо опасной авантюры, в которую его втягивала эта беззастенчивая девица.
– А вы не могли бы меня поцеловать, чтобы дать ответ?
Умнее всего было отпрянуть от дурочки и, вычитав ей суровую отповедь, стремглав исчезнуть из этого свинарника, по ошибке названного конюшней, но... его голос не послушался доводов разума своего хозяина. Мерзко хрипя, Мэтлок чуть слышно пробормотал:
– Всегда к вашим услугам, леди Элизабет!
Её губы оказались даже слаще и нежнее, чем он себе представлял – аромат невинности и свежести, с легким привкусом горечи от слез. Легонько прижав к себе податливое тело, сэр Сидней осторожно вернул поцелуй. Он старался не напугать девушку слишком страстным объятием, хотя самого уже трясла внутренняя дрожь неуместного желания.
Лиззи чуть слышно охнула, и он сразу же разжал руки, в панике любуясь её запрокинутым лицом с томно сомкнутыми ресницами и приоткрытыми зовущими губами. С ума сойти!
– Ну как? – спросила она. – Вам понравилось?
– Не знаю, – криво улыбнулся Мэтлок, – не понял!
– Повторить ещё раз? – и она облизнула губы.
Сэр Сидней едва ли не взвыл.
– А как же сэр Генри? – язвительно вырвалось у него.
Вместо того чтобы опомниться, девчонка грустно вздохнула, утыкаясь пылающим лицом в его сюртук.
– Не понимаю – почему он так себя повёл? Мне не показалось это... неприятным! А вы понимаете?
– Возможно, я отвечу на ваш вопрос после того, как мы продолжим это занятие?
Теперь никакая сила не заставила бы Мэтлока выпустить из рук это сумасшедшее создание, как бы ни вопил в ужасе рассудок, призывая его немедля опомниться.
На этот раз он уже поцеловал её первым: нежно захватив губы, напором языка принудил их раскрыться. Лиззи доверчиво подчинилась и, слабо застонав, обмякла в его руках. Мэтлок сжал ладонями обтянутые панталонами округлые ягодицы и, без усилия вздернув её вверх, погрузил вновь застонавшую девчонку в уже нешуточный поцелуй. От неимоверного напряжения у него пошли перед глазами красные и желтые круги, а панталоны распёрло знакомой болью. Сидней изо всех сил сдерживал себя, чтобы не повалить наивную глупышку прямо в сено под ногами. А эта юная дьяволица и не думала оказывать сопротивление, соблазняя его искуснее опытной кокетки.
Первым не выдержал возмущенно заржавший и забивший копытами жеребец. Он оказался самым умным в их компании.
– Всё, – хрипло прорычал граф, неимоверным усилием отрывая от себя девчонку,– достаточно!
Лиззи удивленно приоткрыла затуманенные глаза, и от их взгляда его и без того исстрадавшийся пах как будто пронзила молния.
– Вам не понравилось? – озадаченно спросила она.
– Мне всё понравилось, и даже слишком!
Лиззи неохотно отступила от него. Её нахмуренный лоб подарил графу надежду, что девчонка опомнилась и раскаивается в содеянном. Увы, он ошибся!
– Вы расскажите маме о том, что сэр Генри отказался со мной целоваться?
– О, нет! – он вновь слегка привлёк её к себе, и заглянув прямо в глаза, постарался говорить как можно убедительнее. – Давайте, совершим маленькую сделку: я не расскажу вашей матушке о Вудворте, а вы мне дадите обещание, что больше никогда не полезете к нему с поцелуями?
Лиззи неожиданно всхлипнула, обиженно вздернув подбородок.
– Ну и пусть, – горько заявила она, – пусть только осмелится вновь подойти! Я тоже ему скажу, чтобы он никогда не осмеливался ко мне прикасаться!
– А Вудворт прикасался к вам? – поинтересовался сэр Сидней, нервно стряхивая с рукава прилипшие соломинки.
– Ну... он пожал мне руку, и тогда я решила... а он.... – слезы вновь хлынули из её глаз.
– Ну-ну! – снисходительно протянул Мэтлок. – Хватит плакать, я всё понял! Хотите совет?
– Да!
– Ведите себя с Вудвортом так, как будто не было этой непристойной сцены! Иначе все поймут, что он вами пренебрег, начнут выяснять подробности, замучают нотациями... И вообще, давайте договоримся: когда в следующий раз придет охота целоваться, обращайтесь за этим прямиком ко мне, не приставая к другим джентльменам! Это будет наша сокровенная тайна, о которой мы никогда и никому не расскажем. Идёт?
Лиззи доверчиво качнула головой.
– А теперь мне надо уйти, – заторопился Мэтлок, стремясь как можно быстрее покинуть это место.
Но не так-то просто было уйти от Лиззи. Она наморщила ясный лоб.
– А зачем вы вообще сюда приходили?
Сэр Сидней растерянно покосился на враждебно мечущегося по стойлу жеребца, гневный взгляд которого не сулил ему ничего хорошего. Нет, он не был готов вести переговоры такого рода с девушкой, которую только что едва не лишил невинности.
– Передайте вашей матушке, что я буду иметь честь разговаривать с ней в три часа пополудни, по делу, не терпящему отлагательства!
– Но... – Лиззи смущенно покраснела, – вы не... так и уйдете?
Сэр Сидней на этот раз взвыл вслух, но увидев, как испуганно сжалась девушка, все-таки сменил гнев на милость.
– Это лекарство, леди Элизабет, тоже надо принимать дозировано! Вечером увидимся...
Сэр Сидней мчался в Хошем-корт, не помня себя от смятения. И только отмахав по солнцепеку несколько миль, остановился около ворот собственного поместья, с удивлением почувствовав, как невыносимо ноют переутомившиеся ноги. И только тут до Мэтлока дошла очевидная глупость его поведения: имея конюшню на сотню скакунов, пройти пешком почти шесть миль. Эта безголовая девчонка со своим Диком Слаем умудрилась свести с ума и его!
Кто бы мог подумать, что он, столь долго избегавший брачных сетей и дьявольских ловушек многочисленных, куда более опытных хищниц, так глупо попадется на примитивную уловку едва покинувшей детскую девицы! Впрочем, Лиззи вскружила ему голову, даже не заметив этого.
Всякое случалось за тридцать семь лет его жизни. И, честно говоря, Мэтлок был виноват в исковерканных судьбах многих женщин. Но, во-первых, этот грех остался в далеком прошлом, когда его отношения с противоположным полом складывались несколько специфически. Во-вторых, Лиззи оказалась дочерью его давнего приятеля, к тому же сиротой. И разумом она была практически ребенком, как бы соблазнительно не округлялись её грудь и бедра.
Вдобавок, у девицы был совершенно невменяемый брат вкупе с влюбленным ухажером, который не мог на ней жениться, а вот подставить лоб под пулю – всегда, пожалуйста! Да и вообще, они в сельской местности, где невозможно ничего скрыть. В случае скандала и без того далеко не безупречная репутация Мэтлока окажется настолько изгаженной, что перед ним закроются двери всех лондонских гостиных!
Казалось бы, избежать этой головной боли довольно просто: приказать запрячь экипаж и навсегда покинуть пределы графства, передоверив все дела управляющим. Однако сэр Сидней прекрасно отдавал себе отчет о впечатлении, которое произвела на него юная нимфа. Он настолько сильно хотел её, что был немало поражен самому факту возникновения такого страстного желания! Давно с ним такого не происходило, а уж если быть объективным, то в последний раз Сидней так "завелся" от простого поцелуя ещё в юношеском возрасте, когда в первый раз вкусил запретного плода в объятиях симпатичной вдовушки, живущей по соседству с родительским имением.
Порядком измученный, пропыленный, истекающий потом от жары и волнения Мэтлок приказал приготовить себе ванну. И лишь облегченно опустившись в горячую воду, мужчина откинул голову на медный подголовник и глубоко задумался.
За годы сумасшедшей, нищей, полной авантюр и опасностей молодости он привык принимать быстрые решения, но не в том случае, когда дело касалось будущей матери его детей. Спешка в этом деле не просто не уместна – преступна, как бы истерично ни диктовал свои желания предмет, который мужчины обычно скрывают в штанах. Нужно было тщательно обдумать сложившуюся ситуацию: взвесить все "за" и "против".
Если он вообще собирается жениться, то нужно это делать сейчас. Можно, конечно, и позже, но сейчас у него достаточно сил и на продолжение рода, и на ублажение жены, а вот быть дряхлым мужем при юной жене графу представлялось, по меньшей мере, глупым. Корми потом неизвестно чьих ублюдков, да натягивай поглубже шляпу, пытаясь скрыть развесистые рога.
Лиззи была крепкой, здоровой девушкой, с хорошей родословной и очень привлекательной внешностью. Мэтлок возбужденно вздрогнул даже в горячей воде, вспомнив сводящий с ума вкус её нежных губ.
Но, увы, брак – это всегда сделка, и жениться на нищенке, вообще-то, верх глупости!
Сэр Сидней с большим уважением относился к деньгам, потому что знал историю каждого пенни в своем кармане.
Да ещё кровь папаши – сумасбродного гуляки виконта Кларенса вместо приданого. Было о чем задуматься!
Кандидатка в графини Мэтлок не умела вести себя в обществе, была своенравной и упрямой простушкой, бредила скакунами и скачками, отличалась кругозором десятилетнего ребенка – не такой он представлял себе будущую мать своих детей!
Однако (губы сэра Сиднея невольно тронула улыбка), судя по сегодняшней сцене, он будет иметь отличный секс, не покидая собственной спальни. Это дорогого стоило, потому что граф уже давно испытывал брезгливость к чужим женским телам, желая устойчивых отношений и порядка в собственной постели. Обычную среди людей его круга практику содержания наряду с холодными и закомплексованными женами пылких любовниц, Мэтлок не то чтобы осуждал, но и не видел в этом ничего хорошего, потому что хорошо знал изнанку этого процесса. Он пресытился шлюхами в молодые годы, когда практически жил в публичных домах, занимаясь не совсем почтенным бизнесом, но об этом граф предпочитал не вспоминать.
Вода уже остыла, а сэр Сидней всё никак не мог сосредоточиться и прийти в себя, находясь то во власти вполне обоснованных сомнений, то грезя о легком соблазнительном теле в своих объятиях. Кто хоть немного знаком с мужской психологией, знает, что в таком случае только настоящий стоик может ради первого решительно отринуть второе! Мэтлок стоиком не был, но и безумством тоже не страдал.
Окончательно запутавшись в размышлениях, он вылез из холодной ванны, привел себя в порядок и направился к сэру Арчибальду. Вот кто знал о Кларенсах всё и мог поколебать чашу весов в ту или иную сторону.
Между тем, и сама Элизабет находилась в не меньшей растерянности, чем граф.
Как только Мэтлок покинул конюшню, она как будто очнулась от дурманящего сна и в ужасе застыла на месте.
До шокированной девушки всё никак не могло дойти: каким образом, пытаясь соблазнить на поцелуй Генри, она вдруг оказалась в объятиях Мэтлока, да ещё вела себя столь безобразно? Как будто какой-то проказливый и злой насмешник двигал ей как марионеткой: сэр Сидней целовал Лиззи по её же просьбе, и она нашла это приятным! Не иначе её бедная голова не выдержала отказа сэра Генри, и она в одночасье сошла с ума!
Девушке стало по-настоящему страшно, а когда малышке Лиззи было плохо, она бросалась за помощью к старшей сестре.
Мэри неприятно удивилась, увидев из окна, как к дому викария вышагивает чем-то взволнованная простоволосая сестра в скандальном костюме жокея.
Быстро отряхнув с рук муку (она как раз указывала кухарке, как нужно правильно замешивать тесто для сладкого пирога), Мэри выскочила из кухни, стремясь перехватить Лиззи, пока сестра ненароком не попалась на глаза преподобному Харрису.
– Что случилось, дорогая? – прошипела она, увлекая непоседливую девчонку в тень увитой плющом беседки, подальше от окон кабинета викария. – Ты хочешь оставить меня вдовой, появляясь здесь в таком обличье? Ты же знаешь, как мой муж...
Но Лиззи вдруг таким отчаянным взглядом посмотрела на старшую сестру, что та запнулась, заботливо осведомившись:
– Произошло что-то серьезное?
Девушка в течение нескольких мгновений и покраснела, и побледнела, и чуть не заплакала, а потом ошеломила сестру вопросом:
– Мэри, ты с кем-нибудь целовалась кроме мистера Харриса?
Хорошо, что в беседке стояла садовая скамейка, и миссис Харрис смогла на неё присесть.
– Нет, дорогая! Девушка может подарить поцелуй только жениху и после того, как он оденет ей на палец обручальное кольцо. Но и тогда этим лучше не злоупотреблять! Мистер Харрис впервые поцеловал меня во время брачной церемонии после разрешения священника. Но откуда взялись такие вопросы? Тебя поцеловал сэр Генри?
Лизи стала пунцовой от смущения.
– Нет! – с горечью отрезала она, и тут же встревожено осведомилась. – Это должно вызывать приятные ощущения?
Мэри надменно вздернула брови.
– Смотря с кем целуешься! – сухо заметила она. – Это очень интимный процесс, дорогая, и для истинной леди всегда связан с предстоящим браком. Девица, раздающая свои поцелуи кому ни попадя, становится в глазах окружающих не выше блудницы. Верный способ потерять уважение джентльмена, это вести себя с ним вольно!
Лиззи стало настолько плохо, что её перестали держать ноги, и она в изнеможении опустилась на скамью рядом с сестрой. Так вот почему сэр Генри был так суров, вот почему отверг поцелуй – он посчитал её достойной презрения блудницей! Про Мэтлока Лиззи и думать боялась.
Девушка не знала, кто такие блудницы, но догадывалась, что это самое худшее, что может произойти с женщиной, и вот, пожалуйста! Горю несчастной Лиззи не было предела: она настолько расстроилась, что даже не заметила мимолетную улыбку, скользнувшую по губам сестры.
– С кем ты целовалась, Лиззи? – после небольшой паузы осведомилась Мэри. – Уж не с Мэтлоком ли?
Девушка съежилась от стыда и, понурив голову, заплакала. Она не могла солгать Мэри, но и правду сказать язык не поворачивался. Между тем, миссис Харрис облегченно перевела дыхание.
– Дорогая, – её голос зазвучал непривычно ласково, – в жизни случается всякое. Мэтлок слишком джентльмен, чтобы воспользоваться доверием невинной девушки. Думаю, он из тех людей, которые отвечают за свои поступки!
Лиззи ни слова не поняла из заявления сестры относительно Мэтлока: граф девушку интересовал мало. Другая проблема теперь одолевала её голову: как пояснить сэру Генри, что пытаясь его поцеловать, она не собиралась становиться блудницей?
Вся во власти горестных мыслей, Лиззи поплелась обратно в Кларенс-холл.
Мэри проводила задумчивым взглядом пониклую от чувства вины фигурку сестры и поторопилась в дом, снимая на ходу фартук. Теперь ей было не до пирогов: появилась необходимость действовать и действовать стремительно!
– Мистер Харрис,– ворвалась она в библиотеку, где её супруг старательно корпел над составлением воскресной проповеди, – извините, но я вынуждена срочно удалиться в Кларенс-холл! И вообще..., не ждите меня ни к обеду, ни к ужину!
– Но, милая, – попытался возразить викарий, явно не довольный таким оборотом дела, – а как же пирог? Хелен опять все напутает и получится неудобоваримая дрянь!
– Дорогой, решается судьба всей семьи!
