Текст книги "Атака Джокера"

Автор книги: Лилия Курпатова-Ким

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц)

– Успокойся, все позади, – доктор Льюис помрачнел.

– Значит, Джокер здесь ни при чем? – спросил Идзуми.

– Учитывая, что он напал на Эден, чтобы забрать этого самого Громова, Джокер очень даже при чем, – раздраженно ответил ему профессор. – Остается только понять, как все это связано между собой – агент, Громов, Джокер, генерал Ли, Дэйдра… Похоже, у нас тут что-то было неладно, и очень давно! А сегодня возникла ситуация, как со старой трубой, которая ржавела-ржавела в стене, и никто этого не знал, пока ее не прорвало! Ладно, мы теряем время! Идзуми, идемте!

Доктор Льюис побежал к выходу. Инспектор за ним. На бегу спросил:

– А доктор Синклер? Где он?

Ответ поставил Идзуми в тупик:

– В «Дженни», надеюсь, он сможет перезагрузиться.

Хаски неподвижно стоял у штурвала.

Из тех скупых фраз, что мне удавалось выжать из него своими вопросами, я узнал, что парню пока не было вживлено ни одного имплантанта, о чем он сильно жалел. Мне лично никогда не понять этой маниакальной страсти мародеров к искусственным конечностям, органам и титановым пластинам в черепе. Было похоже, что манеру вести себя подобно роботу из сериалов в телетеатре Хаски выработал самостоятельно, чтобы не очень отличаться от своего окружения.

Я в десятый раз задавал поиск и пытался найти еще хоть что-нибудь о Дэйдре МакМэрфи! Кроме Сетевых анекдотов про Бэнши, досужих разговоров, страшилок и парочки давних статей – почти ничего!

Два процесса в Комиссии по этике. Вина не доказана. Эксперименты с искусственными воспоминаниями, заменой памяти, обратной закачкой файлов – из головы в нейролингву. Дистанционное управление солдатами, «чипы-шпионы». Оправдана с формулировкой, что на момент проведения экспериментов они еще не были запрещены, а сама доктор МакМэрфи ничего предосудительного в своих действиях не видела. На основании этого прецедента дальнейшие разработки в области искусственной памяти были официально закрыты.

Что могло связывать меня с ней?!

Про доктора Синклера информации, наоборот, было море. Еще одна странность – случившееся в Эдене меня нисколько не удивило. Я воспринял это так, будто знал всегда.

– Знаешь, Хаски, – задумчиво произнес я, – это какая-то ерунда, что они раздули с Синклером. Вот, скажем, у тебя не случалось эпизодов Сетевой зависимости? Когда ты просыпался в контактах и понимал, что тебя выключило, потому что ты, находясь в Сети, уснул? Ты тут же сразу загружался обратно и бежал на Сетевую арену или к друзьям… В Сети общался, там же развлекался, там же на экскурсии ходил. Портал «Динотопии», например, где можно в мезозое побродить, или «Каменный век Фокс»? Я так лично месяца два провел на их игровой арене. Вождем племени стал. Боялся уснуть – ужас. Как оставишь хозяйство без присмотра, сразу что-нибудь приключится. Кто-нибудь от голода умрет, нападение волков… – я улыбнулся. – И ведь жил этим! У меня там, в каменном веке, девушка осталась. Я думаю, что если бы можно было в Сети еще и спать, прямо в виртуальной среде, то многие бы там годами оставались. А смысл выходить? В Сетевых ресторанах подают то, чего в реальном мире нет давным-давно. Да просто посчитай, сколько у тебя знакомых в реальной жизни, а сколько в Сети!

Хаски ответил на мою пламенную речь, как обычно, коротко:

– И что?

– Ну… Как-то глупо осуждать Синклера за то, что у него была возможность пойти чуть дальше в том, чем занимаются все, и он пошел. Решив «обезьяньи» вопросы со сном и едой, он превращал людей в чистый разум. Ты бы на его месте что, по-другому поступил? Если бы у тебя были возможности доктора Синклера?

Хаски скривил рот:

– Если б у меня были его возможности, я бы атолл купил где-нибудь в Тихом океане и жил там. Плавал, рыбу ловил, дождевую воду в листья собирал. Потом морочился бы с добыванием огня, чтоб рыбу пожарить. Еще бы думал, из чего себе хижину построить.

– Со скуки бы не умер? – иронично усмехнулся я.

– Не-а, – лаконично ответил Хаски.

Разговор прервался.

Макс и Дэз обошли весь черный рынок. Наконец, устав от множества впечатлений, присели в «роскошном» заведении, единственной каменной постройке на берегу.

– Здесь когда-то была таможня, – сказал Виктор.

Посетителей рассаживали в многочисленные маленькие кабинеты. Суши, жареная рыба, суп из водорослей – все, что можно было добыть из моря, очистить и съесть.

– Лотеки заряжают такие цены за рис, – Минг умудрялся одновременно есть и болтать не хуже NOW WOW!, – вы себе представить не можете. Они превратили разрушенный городок в каменоломню и за пару месяцев восстановили плотину, перекрыв единственный путь в долину Суасуан, где их община. Кстати, это уже не община, а муравейник какой-то! Откуда там столько народу взялось – ума не приложу. Все началось с этого парня – Лю Пинга или Понга, не знаю точно. Он лет пять ездил по округе и уговаривал общины объединиться и занять плодородную равнину рядом с нами. Вот они и заняли! Сначала согласились платить дань Ченгу, за то, что он не дает их в обиду. Обещали прокормить нас всех чуть ли не бесплатно. А теперь вот! На тебе! Стену построили и укрылись за ней! А если кто-то сунется, они просто плотину откроют и смоют нас в океан. Слава богу, у них пока хватает ума не брать денег за воду, потому что Тай-Бэй питает одна-единственная речушка, которая течет оттуда в океан, иначе Ченг бы их давно уже в удобрение превратил. Но цены на жратву стали задирать астрономические! Рис, мясо, овощи продаются торговцам за полгода вперед тому, кто назначит самую высокую цену. Ребята им намекнули, что вообще-то могут вообще ничего не покупать. Пусть лотеки договариваются с хайтекскими эмиссарами. Пусть продают свой товар в хайтек-пространство, оставляя половину в нашем порту как плату за погрузку и проезд. Вроде присмирели, но сомневаюсь, что надолго. Вообще-то чем наш командор думал, когда позволял им там селиться? Я не понимаю.

– Вам же надо жрать, – пожала плечами Дэз. – Не думаю, что местные банды можно было уговорить заняться выращиванием риса.

Виктор почесал голову.

– Ну, в общем да, ты права. Не зря твой папаша отдал тебя учиться. А знаете еще что?! Кемпински, помнишь, когда Джокер тут был последний раз, самой главной бандой стал «Радиохазард»? Они под себя полпобережья подмяли. Так вот, представляешь, в прошлом месяце исчезли! Все до единого! Потом оказалось, что Лю Пинг нанял их для охраны своей долины! И это еще не все. У Брейга, главаря «Радиохазарда», было три корабля. Один грузовой. Вчера этот грузовик вышел в рейс. Пустой, но с охраной. Знаешь, что я думаю? Пинг отправил его за людьми. Мне кажется, он решил тут государство устроить! Поговаривают, – Минг понизил голос, – что командор ему в этом помогает.

– Может, ему надоело на бочке с напалмом сидеть, – улыбнулся Громов. – После того что я сегодня увидел, мне вообще неясно, как он умудряется сохранять власть над Буферной зоной и хоть какое-то подобие порядка здесь поддерживать.

– Ой, ну это-то как раз просто! – махнула рукой Дэз. – Банды никогда не договорятся между собой, поэтому армия Ченга всегда будет сильнее всех. Он держит все дороги, все топливные терминалы, точки доступа к Сети, подпольные клиники, лаборатории, в общем, знает все обо всем, что творится на его территории.

– Сомневаюсь, – насупился Виктор.

Громов хмыкнул в кулак и саркастично посмотрел на Дэз.

– О делах, о политике…

Кемпински стрельнула в него вишневой косточкой.

Дэз расплатилась своей кредиткой на предъявителя, и друзья вышли на берег.

Солнце садилось, окрашивая небо в невероятно яркие цвета – оранжевый, розовый, фиолетовый. Над ними уже появился тонкий молочно-белый серп месяца. Свет самых ярких звезд пробивался сквозь предзакатную колышущуюся разноцветную дымку. Кораллово-красные отблески на воде постепенно гасли.

Макс и Дэз сели на краю длинного бетонного волнореза. Кемпински отключила свой биофон, ответила на вопросительный взгляд Громова:

– Да, это безответственно. Вдруг нас будут искать, и все такое. Но я не хочу никаких неприятных новостей ближайшие десять минут, – сказала она. – Знаешь, иногда мне хочется избавиться от этого поводка, – Кемпински показала на разъем за своей ушной раковиной, – раз и навсегда. Смешно… Папа всю жизнь боролся с хайтек-правительством, но меня сделал хайтек-гражданкой с ног до головы, вживив все необходимые идентификационные устройства!

Виктор улегся чуть поодаль, положив под голову мешок с какой-то деталью для электрогенератора, которую купил на рынке. Через пару минут раздался его храп.

Кемпински много говорила, в основном о своем детстве. Рассказывала про Джокера, Джен, свою бабушку Магдалу – мать Джокера. Про тех, кто был с ней в штурмовой группе. Об их жизни. Громов никогда не видел Кемпински такой тревожной. Она говорила и говорила, будто хотела нагородить вокруг себя крепостную стену из слов.

Макс спросил ее:

– Можешь рассказать, что происходило в Эдене, пока… Как они вообще объяснили мое исчезновение? Ведь меня вывели из основной программы. Так?

– Да, нам говорили, что ты добился выдающихся успехов в работе над «Моцартом» и временно в Токийской лаборатории. Все верили. Паола значок стала носить с твоим портретом и подписью: «Любите гениев!»

– А Чарли?

– Он… – Дэз замолчала. – Мы… Мы… С ним все в порядке. Мне показалось, он забыл все плохое, что было между вами. Во всяком случае, стал часто вспоминать Накатоми. Как мы гуляли вместе, о чем ты говорил. Когда ты исчез, он снова стал говорить о тебе как о друге. Может, это еще потому, что Чарли наконец нашел свое призвание. Теория нейролингвистики. Айя Хико взяла его в свою проектную группу. Чарли нравилось изучать структуру ID. Он все время восхищался, насколько она проста и гениальна. Он мечтал остаться в Эдене.

– Он знает, кто ты на самом деле?

Дэз покачала головой:

– Нет, я сказала только тебе, потому что знала: сначала ты мне не поверишь, а потом убедишься во всем и поймешь. Чарли же никогда бы не смог стать одним из нас.

Громов опустил глаза и посмотрел на свои ноги.

– А Тайни?

– Тайни стал руководителем проекта «Кибела». Довольно быстро. Знаешь, он так изменился с тех пор, как попал в Эден! Его словно подменили!

– Как же ты жила все это время, зная, что все вокруг – цифровой обман? – удивился Макс.

– Так же, как и всю остальную жизнь, – улыбнулась Дэз. – Мне же постоянно приходилось кем-то прикидываться.

Повисла пауза. Макс смотрел на Кемпински и вдруг забыл, о чем они говорят. В бледном хрустальном свете, расходившемся от воды, глаза Дэз казались сияющими, а кожа бледной, как крылья белого мотылька.

– Ты такая красивая! – сказал вдруг Громов с изумлением, будто видел Кемпински первый раз.

Было что-то волшебное, нереальное в ее облике здесь, на берегу соленого и теплого, словно кровь, океана…

– Мы, наверное, не успеем посмотреть «Никсон-Холл» сегодня… – тихо прошептала Дэз, почти касаясь ртом губ Громова.

– Как-нибудь потом… – ответил он, оцепенев.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ
УЛЬТИМАТУМ ДЖОКЕРА

ДЖОКЕР ВЫХОДИТ НА СВЯЗЬ

Инспектор Идзуми в парадной форме сидел в приемной президента и нервно поправлял тесный ворот рубашки. Из Эдена в Токио его доставил самолет Бюро.

Идзуми предстояло доложить правительству хайтек-пространства, а также шишкам из военного ведомства во главе с главнокомандующим хайтек-армией генералом Ли о первичных результатах расследования. Грубо говоря – пересказать все, что он увидел в Эдене за прошедшие три дня.

– Еще кофе? – сочувственно спросила администратор Брунсвик у зеленого от усталости инспектора. Он не мог спать. Стоило ему закрыть глаза – Эденский кошмар начинался снова. Инспектор видел задыхающихся детей, бьющихся в наглухо запертых нейрокапсулах.

– Благодарю, – кивнул Идзуми. – И… И пирожных, если можно.

– Для вас все что угодно, – заулыбалась маленькая, похожая на фарфоровую куколку мисс Брунсвик. Даже строгая черная форма служащей президентской канцелярии не могла сделать администратора серьезной. Ее мелкие, идеально ровные зубы с жемчужным напылением сверкали в ослепительной улыбке. – Президент Рамирес велел исполнять любые ваши капризы, – сказала она.

Идзуми вспомнил наконец, где он видел бессмысленную кукольную мордашку мисс Брунсвик. Во время предвыборной кампании Рамиреса она снималась в предвыборном сериале. Изображала счастливую домохозяйку, жену высокооплачиваемого инженера, который не сомневается, что демократическое правление Рамиреса – лучший выбор. Инспектора тогда тошнило от этого приторно-глянцевого сериала. Поэтому теперь, когда мисс Брунсвик улыбалась ему с непобедимой уверенностью в своем очаровании, Идзуми очень жалел, что реальная жизнь – это не телетеатр, где особо раздражающих персонажей можно просто отключать. Правда, тогда получается, что оставшиеся герои разговаривают с пустым местом и отвечают на несостоявшиеся реплики, но это проще пережить, чем: «Ах, милый, этот кандидат Рамирес такой душка! Не правда ли?»

Парадную форму инспектору выдали лет десять назад. С тех пор она стала ему изрядно мала. Не то чтобы Идзуми сильно растолстел – просто немного раздался вширь. «Заматерел», как сказала бы его бабушка. Ворот рубашки едва удалось застегнуть. Вместе с галстуком он создавал полное ощущение тугой удавки на жилистой шее. После всего случившегося в Эдене чувство удушья инспектор возненавидел. На остальные неудобства от тесной формы – врезающиеся в подмышки швы, едва застегивающийся китель и пояс брюк, вдавившийся в живот, – Идзуми обращал мало внимания.

Инспектор привез с собой несколько килограммов оптических дисков с видеопоказаниями, отчетами экспертов и агентов, показаниями учеников Синклера. Правительству хайтек-пространства предстояло узнать много интересного.

Хаски бросил мне нож.

– Через два часа будем в Тай-Бэе. Срезай нашивки с формы, – сказал он. – И прическу надо другую, а то в тебя палить начнут инстинктивно. На лице написано, что правительственный агент.

Я кивнул на острый саперный нож с острым загнутым лезвием, переходящим в ручку-кастет.

– Будешь мне пластическую операцию делать?

– А ты выдержишь без иннервации? – спросил Хаски со всей серьезностью.

– А ты сможешь сделать мне новое лицо при помощи ножа? – засмеялся я.

– Зачем новое делать? Можно то, что есть, до неузнаваемости изуродовать, – пожал плечами добрый паренек.

Я тупо смотрел на него, размышляя, как такое существо может жить в одном мире со мной.

Тут губы Хаски дрогнули, и он прыснул от смеха, задав мне обескураживающий вопрос:

– У агентов что, совсем чувства юмора нет?

– Наверное, нет, – нахмурился я. – Удаляют соответствующие нервные центры.

Хаски подошел ко мне, держа в руке электрическую машинку для стрижки. Я такую древнюю только в музее электроприборов видел, где были выставлены микроволновки и чайники, когда-то в одиночку пожиравшие киловатты энергии. Слава богу, этих монстров отлучили от розеток навсегда лет сорок назад.

– Где ты взял этот экспонат? – спросил я.

– В наследство получил, от бабушки, – Хаски положил руку на мою голову и повертел ее из стороны в сторону, задумчиво повторяя: – Угу… Да… Вот здесь и здесь… У тебя на краску для волос аллергии нет?

– Вроде нет… – сказал я нерешительно, подумав, что, может, стоило сказать, будто есть.

– Вот и хорошо.

Хаски отошел, порылся в одной из сумок и вытащил пакетик с дешевым красителем для волос. В темноте было не разглядеть, какой цвет обещает «Спарклз Кемикал» покупателю сего. Потом мой новый друг включил машинку и начал деловито елозить ею по моей голове. Полетели волосы.

– Куда мы пойдем в Тай-Бэе? – спросил я. – У тебя есть там друзья?

– Друзей нет, – ответил Хаски. – Есть место, где можно выгодно продать твой бронежилет. Получишь кредиты, сможешь купить информацию, которой в открытом доступе нет.

– Например?

– Например, твое личное дело. Тебе же надо узнать, как тебя зовут.

Я задумался. Хаски прав. Если я правительственный агент, где-то должны быть файлы на меня. А если есть файлы, к ним всегда можно получить доступ. Как говорил Аткинс, «скопировать можно все». В моем случае будет достаточно и просто прочитать.

– А это технически возможно?

Хаски удивленно заглянул мне в лицо.

– Ты что, и про Буферку все забыл? Не может быть! «Все конкретней круг ассоциаций», – Хаски передразнил «Ассоциативный ряд», популярное шоу в телетеатре, – Бэнши, Синклер, твоя личность, Буферная зона… Что может быть связано со всем этим?

Кабинет, где собралось правительство хайтек-пространства, напоминал усеченный овал. Полукруглый стол с президентским креслом во главе. По правую руку от него руководители гражданских служб, по левую – военных. Напротив – еще один стол, прямоугольный, с рядом стульев для докладчиков. За креслами располагался еще ряд стульев, где рассаживались помощники и приглашенные эксперты. Стены занимали громадные мониторы, куда выводилась информация. Центральный монитор над креслом президента был несколько больше остальных.

Идзуми докладывал президенту, шефу Бюро информационной безопасности Буллигану, генералу Ли, директору Интерпола Фаворскому и другим больше трех часов.

Шеф Бюро информационной безопасности Буллиган очень соответствовал своей фамилии. Он походил на быка, вставшего на задние ноги и наряженного в коричневый шерстяной костюм. Его седые зачесанные назад волосы топорщились по бокам как рога, еще больше усиливая сходство. В довершение всего маленькие, неопределенного цвета, но цепкие и внимательные глаза Буллигана скрывали нависающие, вечно нахмуренные, окруженные множеством морщинистых складок косматые брови. Лающий отрывистый голос шефа в жизни звучал низко и раскатисто. Из-за глубоких морщин на желто-коричневой от постоянной нервотрепки коже мимика Буллигана становилась очень выразительной. Еще он постоянно вытирал толстую короткую шею белоснежным платком.

Инспектора удивило, что на совете присутствовала и Мишель Барбье. Она сидела на стуле за креслом генерала Ли.

– Эден находится в старом ракетном комплексе. Пусковую шахту оборудовали под хранилище для нейрокапсул, где находились ученики. Главный компьютер, ученики Синклера, помогавшие ему осуществить всю эту затею, и преподаватели школы были в командном бункере, который располагался в нескольких километрах от пусковой шахты. Там же мы нашли реактор управляемого термоядерного синтеза, снабжавший энергией весь комплекс.

Инспектор пересказывал и демонстрировал видеозаписи. Рассказал о взрыве «ЭБ-100», бегстве Дэйдры МакМэрфи после встречи с агентом в среде Эдена и нападении Джокера.

При упоминании об агенте генерал Ли и шеф Бюро Буллиган напряглись так, что, казалось, между ними вот-вот начнут пробегать молниевые разряды.

– …Ученики Синклера и доктор Льюис уже доставлены в тюрьму Джа-Джа Блэк. Поиски Джокера и профессора МакМэрфи пока ничего не дали, – говорил инспектор.

– Зачем приходил Джокер? – спросил шеф Бюро информационной безопасности Буллиган.

– По словам доктора Льюиса, Джокер и его команда приходили за одним из учеников Эдена – Максимом Громовым. Свидетель утверждает, что в голове Громова находилась структура ДНК омега-вируса, которую безрезультатно пыталась получить доктор МакМэрфи. По этой причине Громов был изъят из виртуальной среды школы и перемещен в лабораторию. Вся информация о Громове, какую мы смогли собрать, есть на этом оптике, – Идзуми вынул из коробки, стоявшей перед ним, диск.

К нему тут же подбежал адъютант генерала и забрал оптик копировать.

– То есть Джокер получил омега-вирус? – нахмурился генерал Ли.

– Получается, что да, – подтвердил инспектор. – Есть еще одна очень интересная подробность в этом деле. Доктор Льюис утверждает, что омега-вирус скорее всего передал Джокеру Хьюго Хрейдмар – тринадцатый ученик доктора Синклера, чье существование долгое время отрицалось как вами, мистер Буллиган, так и вами, генерал Ли. Я уже подал запрос на доступ к архивам Бюро…

Буллиган сложил руки домиком и тяжело вздохнул:

– Вопрос не в том, получил ли Джокер омега-вирус, а в том, воспользовался он им или нет… Ладно. Думаю, скрывать правду о Хрейдмаре уже бессмысленно. Хьюго Хрейдмар действительно существует. Он был нашим агентом, внедренным в группу Синклера для наблюдения за доктором Дэйдрой МакМэрфи, – шеф Бюро почему-то злобно покосился на генерала. – Он должен был собрать доказательства незаконности ее исследований, чтобы передать их в Комиссию по этике. Кроме того, мы желали найти заказчика этих исследований, – тут Буллиган воззрился на генерала Ли в упор, – и наказать. Однако по неустановленным причинам, скорее всего личного свойства, Хрейдмар вышел из-под контроля, украл все полученные им данные, включая прототип омега-вируса, и исчез. Мы до сих пор не можем его поймать, хотя очень стараемся…

Президент Рамирес откинулся назад и сложил руки на животе.

– Чудесно! Оказывается, все знали, как устроен технопарк Эден на самом деле, кроме меня!

– Считаю нужным заявить, что между военным ведомством и доктором МакМэрфи нет никакой связи, – заявил генерал в ответ на обвинения. – О существовании Хьюго Хрейдмара нам было известно. К рассказу мистера Буллигана могу добавить только одно: прототип омега-вируса был украден из нашего спутникового архива. Причем есть веские основания утверждать, что кражу осуществил Джокер. Может, вы, мистер Буллиган, объясните, каким образом прототип вируса попал в Бюро информационной безопасности?

– У меня нет информации о причастности Джокера к краже! – грохнул кулаком по столу шеф Бюро информационной безопасности. – Хрейдмар заявил о наличии у него интересной разработки, которую он может использовать для проникновения в научную группу Синклера! И нам было все равно, где он ее взял! Хрейдмар никогда не был штатным агентом Бюро!

– Почему же он тогда так хотел на вас работать? – криво усмехнулся генерал.

– Понятия не имею, – прорычал в ответ Буллиган. – Нам нужны были сведения о докторе МакМэрфи, а он мог их раздобыть, попав к Синклеру. Остальное меня не интересовало!

Тут в спор генерала и шефа Бюро вмешался президент Рамирес, сказав недовольно:

– Нельзя хоть на миг остановить вашу склоку? Дайте дослушать инспектора до конца! Интересно же!

Если бы взглядом можно было убивать, то президент уже бы стал покойником, так на него воззрился генерал Ли.

Идзуми невозмутимо продолжил, он уже подошел к главной части своего доклада:

– Одно электронное устройство все же уцелело. Главный компьютер Эдена. Его квантовый процессор не пострадал, поэтому после замены некоторых устройств, уничтоженных взрывом, его удалось перезагрузить и познакомиться наконец с великим доктором Синклером, который все это придумал.

Президент насупился и деловито произнес:

– Да, я уже знаю, что доктор Синклер перевел свое сознание в цифровую форму и существует теперь в качестве программы. Мне доложили сразу, как только это было обнаружено.

Крейнц поднял руку.

– Можно я продолжу, инспектор? – сказал он. – Я просто обязан рассказать об этом лично, – Крейнц выдержал паузу и вывел на монитор простую схему. – Итак, когда я узнал, что представляет собой Эден на самом деле, то первым делом задумался, какой же мощностью должен обладать его центральный компьютер, чтобы поддерживать трехмерную репликацию среды на таком уровне, что никто, повторяю, никто за все эти годы ни разу даже не усомнился в реальности Эдена. И вот в бункере управления, который находился в стороне от пусковой шахты, мы нашли ответ.

На экране появилась фотография.

– Это же… «Ио», – прокатился по кабинету вздох.

Крейнц торжествующе щелкнул пальцами.

– Я тоже так сказал, когда это увидел. Но это не «Ио», а «Дженни» – квантовый компьютер Синклера, моделировавший виртуальную среду Эдена.

Буллиган закатил глаза и утер лоб платком.

– Прекрасно… – президент Рамирес поджал губы. – Оказывается, у доктора Синклера был собственный квантовый компьютер, и никто об этом не знал. Просто чудесно.

Крейнц выдержал паузу и произнес с расстановкой:

– Это еще не все, господа. «Дженни» – совсем не двойник «Ио», а как раз наоборот. У нее абсолютно другой принцип работы.

– То есть? – нахмурился Буллиган.

Главный технический эксперт молчал долго. Глаза его сверкали, а руки мелко подрагивали:

– В основе работы «Дженни» – принцип аналоговой передачи данных, – сказал он и обвел присутствующих многозначительным взглядом. Однако большого эффекта не получилось.

– И что? – пожал плечами Буллиган. – Что это значит?

– Это значит, – медленно проговорил Крейнц, – что «Дженни» делает среду Эдена абсолютно идентичной окружающему миру, потому что мир вокруг нас – аналоговый. Наше восприятие – аналоговое. Понимаете, что это значит?

Буллиган тряхнул головой.

– Нет.

Крейнц попытался разъяснить:

– Понимаете, «Дженни» моделирует окружающий мир не цифрами, а образами. Все, что мы видим, – это игра света. Наш глаз воспринимает световой импульс, передает картинку в мозг, а уже тот интерпретирует ее в какой-то образ. То, как мы воспринимаем тени и текстуры – важнейшую часть визуализации мира, – зависит от степени освещенности, это по сути усиление сигнала. Так вот, в аналоговой среде, изменяя интенсивность напряжения, оказалось возможным создать среду такого уровня, чтобы визуально для человеческого мозга не было никакой разницы…

Генерал Ли прервал восторги Крейнца. Тон его голоса был сердитым.

– Пока что это объясняет только то, почему Синклер не смог попасть во внешнюю Сеть. Среда, которую моделирует «Ио», – цифровая. Если Синклер под действием омега-вируса перешел в аналоговую среду, то, соответственно, цифровая его просто отторгнет. Он не сможет в ней существовать.

Крейнц кивнул:

– В бункере мы обнаружили весьма интересное устройство – шлюзовой портал, как они его называют. Его главная задача – конвертировать данные внешней Сети из цифровой формы в аналоговую и наоборот. Однако доктор Синклер слишком сложно организован, чтобы конвертер мог справиться с такой задачей. Поэтому директор Эдена, даже находясь в цифровой форме, не мог попасть в нашу Сеть, ту, которой управляет «ИО».

– Угу, – кивнул президент Рамирес. – Итак, насколько я понял – в реальной жизни Эден – это пусковая шахта, заставленная нейрокапсулами сверху донизу, а в двух километрах от нее – командный бункер, где находились аналоговый квантовый компьютер и…

– И реактор управляемого термоядерного синтеза, – добавил Крейнц, – который снабжает всю эту систему электричеством, – он остановился и перевел дух. – Это просто невероятно! До сих пор считалось, что управляемый термоядерный синтез практически невозможен. Последние разработки были закрыты еще до войны как бесперспективные, а я лично, своими глазами, видел работающий образец! Если мы сможем его воспроизвести – это решит энергетические проблемы хайтек-пространства раз и навсегда! Только подумайте…

– Ясно, – вдруг перебил его Рамирес. – Предлагаю обсудить это потом. Давайте вернемся к Эдену. Я бы хотел все же дослушать отчет.

Идзуми кашлянул в кулак.

– Кроме доктора Синклера на главном компьютере Эдена мы нашли еще кое-что. Взгляните.

Перед советом возник… Квизианс. Голограмма администратора выглядела нелепо. На нем был ярко-желтый костюм в крупную клетку, зеленый галстук и соломенное канотье. Под мышкой он держал тросточку и, заливисто хихикая, травил дурацкие байки:

– Жил-был на свете мальчик один-одинешенек. Закончил Эден, стал много зарабатывать. Стали ему говорить: «Надо бы жениться!» Он все никак не мог понять зачем. Ему объяснили: «Вот так будешь все время один, а в старости стакан воды никто не подаст!» Послушал мальчик, женился. И вот лежит он, помирает в окружении своих многочисленных детишек, внуков, правнуков, невесток, зятьев и прочих родственников и думает: «Вот гадство! Пить-то совсем не хочется!» А вот еще…

Тут Идзуми выключил проектор.

– Подождите! – расстроился президент Рамирес. – Вдруг он бы рассказал что-то ценное! Вы его допросили?

– Голограмму? – спокойно спросил Идзуми. – Его только в Сетевых ресторанах теперь показывать можно, а не допрашивать! Похоже, кто-то заменил его программу на эту…

Инспектор явно хотел произнести что-то очень грубое, но, покосившись на мадемуазель Барбье, сдержался.

– А что сам Синклер? – Буллиган деловито насупился. – Я хочу знать об Эдене все! С того момента, как он появился, идо сегодняшнего дня. Включая все протоколы исследований, которые там велись.

– С этим вопросом не ко мне, – мотнул головой Идзуми.

Отто Крейнц подтвердил:

– Не получится. Доктор Синклер не идет с нами на контакт. Все, чего мы смогли от него добиться, – это короткая отповедь, что, мол, после того как мы погубили его гениальный технопарк, ни о каком сотрудничестве не может быть и речи.

– Что значит не идет на контакт? – сморщился Буллиган. – Он – программа! Заставьте его!

Отто тоскливо посмотрел на Буллигана и коротко сказал:

– Невозможно.

– Пригрозите стереть его! – рявкнул тот.

– Можно, – ледяным голосом согласился главный технический эксперт, – только нам это ничего не даст. Стерев Синклера, мы лишимся информации, которую он мог бы нам дать, раз и навсегда. И он это прекрасно понимает. Не говоря уже о том, что без доктора Си нам вообще придется туго. Уже сейчас все разработки встали. С тех пор как ученики Эдена проснулись, в мире уже образовался некоторый дефицит хороших идей… Например, я только вчера хотел заказать им анализ операций «Ио», чтобы понять, откуда взялась эта новая треклятая иконка!

С момента возвращения из Эдена Крейнц, как и Идзуми, не мог спать, пытаясь связать в своей голове все, что узнал и увидел, с событиями последних месяцев. Биофонная болезнь, Дэйдра МакМэрфи, скрытая война между военными и Бюро, Джокер, раскрытие внутреннего кода «Ио»…

– Вы что, думаете, я идиот? – перебил его Буллиган. – Если Синклер – программа, у него должны быть архивные файлы, их можно прочитать и без его согласия!

Отто поправил очки и сказал язвительно:

– Вы, наверное, думаете, что идиот – я. Если бы можно было прочитать архивные файлы, уверяю, мистер Буллиган, я бы их прочитал. Однако проблема в том, что доктор Синклер не совсем программа. Во всяком случае не в том смысле, в каком мы привыкли о программах думать. У него нет тела. Он существует только в виде цифровой трехмерной проекции, вроде тех, что используются на Сетевых аренах. Но при этом ведет себя как человек. Мы не можем прочитать его память, если он сам нам этого не позволит. Вот так. Змея, что держит в зубах собственный хвост. Уро-бо-рос, – произнес Крейнц по слогам.

Буллиган закрыл глаза ладонью и обратился к генералу Ли:

– Кстати, я хочу спросить – зачем вы настояли на блокировании архивов Эдена?

Генерал невозмутимо ответил: